"Пуля" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Лорел)

Глава 37

Боксерские груши висели в отдельной небольшой комнате рядом с главным спортзалом. Арес и я забинтовали запястья и надели перчатки, а я к тому же защитила ноги накладками. На каждого приходилось по тяжелой груше. Они висели близко друг к другу, но все же на достаточном расстоянии. Мы не собирались боксировать грушу одними руками, ну, или я не собиралась. А если собираешься наносить по груше удары ногами, нужно больше места.

Арес посмеялся над моими накладками. Я проигнорировала его насмешки и начала наносить удары по груше. Я била кулаком так, как меня учили: отводила плечо, разворачивалась всем телом и, согнув запястье, пыталась не просто ударить по груше, а пробиться сквозь нее. Всегда нужно мысленно направлять каждый свой последующий удар, бросок, любую применяемую силу на насколько дюймов глубже. Цель должна находиться внутри, а не на поверхности.

Арес работал с грушей так же, как бегал: исключительно быстро, пытаясь заставить ее двигаться тяжелыми ударами. Я начала медленнее, стараясь прочувствовать то, что делаю, била кулаками, руками, работая в более тесном контакте. Я начала наносить удары ногами, как бы пытаясь пробиться сквозь грушу. В прошлый раз, когда я работала с ней, Хейвен боксировал рядом со мной. Я задвинула эту мысль подальше и начала бить по груше ногами, поочередно их меняя.

Арес был великолепен. Думаю, я чересчур раззадорила его. Он заставил свою грушу двигаться еще сильнее, но моя тоже не висела на месте. Его комбинации были быстрее, но в боксе главное — не быстрота, а выносливость. Весь мир вокруг сосредоточился для меня на груше, моих кулаках, моих ногах, моем теле, двигающемся в такт с грушей и наносящем по ней короткие удары коленом, которые используются в свободном стиле.

Пульс забился у меня в горле, по телу побежал пот. Но этого было недостаточно. Я начала возиться с накладками на ногах.

— Я выиграл, — произнес Арес торжествующим голосом.

— Я не ухожу, — отозвалась я. — Я просто хочу снять накладки с ног.

— Зачем? — спросил он.

— Затем, что мне это нужно, — ответила я.

Никки помог мне отцепить с ног щитки без единого слова или вопроса. Без накладок каждый удар по груше сильнее отдавался в моей ноге. Я прижала руки к телу и начала пинать грушу, сначала одной ногой, а затем другой, снова и снова. Затем я стала делать это одной ногой, и била грушу до тех пор, пока она не стала раскачиваться из стороны в сторону, а моя нога не превратилась в один большой синяк, и только потом поменяла ногу. После того как эндорфины схлынули, и ноги начали болеть, я стала боксировать руками в перчатках. Я наносила удары кулаками, вбивала локти и другие части своего тела в проклятую грушу. Я забыла об Аресе, о сделанной ставке, я забыла обо всем, кроме висящей передо мной груши и необходимости выбить из нее дерьмо.

Мир передо мной начал сереть, перед глазами заполыхали яркие вспышки. Миазмы изнеможения съедали границы мира. Я обхватила грушу обеими руками и оперлась на нее, чтобы не упасть. Все, что я могла слышать — лишь стук крови, пульсирующей в моей голове. Я заморгала, пытаясь сфокусироваться. Я моргала и сквозь яркие вспышки и серость увидела, что рядом со второй грушей никого нет. Арес сидел возле стены. Я победила.

Я позволила себе сползти вниз по груше и положить голову на колени. Мир был все еще серым с белыми вспышками. Мне нужна была вода или что-нибудь жидкое и соленое. А может быть, мне просто нужно было потерять сознание. Я наклонила голову к коленям, чтобы постараться избежать обморока.

Я почувствовала руку на своей спине и поняла что это Натаниэль, еще до того, как услышала его вопрос: — Ты в порядке?

— Да, — произнес мой голос, и это была почти правда. Я встала на четвереньки, все еще держа голову опущенной. Натаниэль попытался взять меня за руку, и я молча посмотрела на него.

Он опустился на колени и сказал:

— Никто здесь не стал бы думать о тебе хуже, если бы я помог тебе встать.

— Я бы стала, — заметила я.

Он вздохнул, но больше не пытался мне помочь, пока я обдумывала, смогу ли подняться без посторонней помощи.

— Ты не будешь со мной сегодня драться. Ты не в состоянии даже поднять руки, не то, что использовать нож.

Я медленно повернулась и увидела стоящего в дверном проеме Фредо. Мне пришлось сосредоточиться, чтобы сфокусировать на нем взгляд, сквозь застилавшие мне глаза серость и белизну.

— В другой раз, — произнесла я.

Он улыбнулся.

— Идет.

— Я же говорил, negra gatita, — сказал Лисандро.

— Я понял, — отозвался Арес, — коты ведь едят крыс, а вы называете ее кошкой.

— Мы зовем ее нашей кошкой, — возразил Лисандро.

Я сползла по стене и оперлась на нее спиной, ожидая пока мое зрение прояснится и стараясь не сблевануть. Люди с изящными прозвищами вроде negra gatita не блюют от истощения и обезвоживания, или, по крайней мере, хотя бы пытаются этого не делать.