"Пуля" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Лорел)

Глава 6

Сегодня ночью кровать была оформлена в красно-черных тонах. Жан-Клод сменил все постельные принадлежности, включая полог, чтобы все цвета сочетались. Я никогда не заставала момент, когда их меняли. Я просто приходила и заставала все лазурным, или алым, или черным, или даже золотым и серебряным, или различные комбинации всех вышеперечисленных цветов. Это было похоже на магию: всегда свежие, чистые простыни и безукоризненная отделка.

Ашер остановился на полпути между дверью и кроватью. Обернулся, глядя на нас. Его лицо с льдисто-голубыми глазами обрамляли золотые локоны. На нем читалось нетерпение, но также и толика жестокости, которую я в нем ненавидела. Я поняла: что бы он ни собирался сказать или сделать — это будет неприятно. Он сказал, что хочет всего этого, но намеревался сделать что-то, чтобы все разрушить.

— Я хочу увидеть тебя обнаженной, — сказал он, и в его голосе было эхо того умения, которым обладал Жан-Клод — последнее слово словно обласкало мое тело, бросая меня в дрожь.

Я ждала, что Жан-Клод что-то скажет, сделает, поможет мне. Но это Ричард произнес:

— Ты сердишься, Ашер. Ты говоришь, что хочешь меня, всех нас, но теперь ты сердишься и стараешься все саботировать.

Я ощутила какую-то нотку грусти в словах Ричарда, не огорчение, но глубокую, почти безмятежную грусть.

Я почувствовала руку Жан-Клода в моей руке, но он начал ставить свои щиты, отсекать связи между нами. Я думаю, он боялся того, что должно было случиться. Мы стояли в комнате с двумя мужчинами, которые чаще всего были склонны испоганить что-то хорошее в нашей жизни.

— Что ты знаешь о том, что я собираюсь делать, Ульфрик? — спросил Ашер, и в его тоне чувствовалась насмешка. Он очень хорошо умел это делать.

- Это — то, что я сам бы сделал несколько месяцев назад.

- Я — не ты, волчок.

- Я пришел сюда, чтобы сделать лучше, а не хуже, Ашер. Так что я расскажу вам всем одну историю.

- Это долгая история? — спросил Ашер с заметным презрением.

— Немного есть, — сказал Ричард.

— Тогда мы все должны присесть, — Ашер подошел к кровати и лег посреди всех этих черных и красных подушек. Его волосы пролились золотым потоком, обрамляя его как картину. Его изуродованная щека была прижата к одной из подушек, и он снова выглядел тем совершенным созданием, которое помогло Белль Морт почти покорить Европу несколько веков назад. Голубой атлас рубашки переливался на свету, булавка с сапфирами и алмазами у горла засверкала, когда он приглашающе похлопал по постели рядом с собой.

— Давай, Ульфрик, сядь со мной. Я не буду кусаться… пока.

Он улыбнулся Ричарду той самой улыбкой, которую все гетеросексуальные мужчины не хотели бы увидеть на обращенном к ним лице другого мужчины.

Ричард рассмеялся. Я прямо подскочила, а Жан-Клод рядом со мной еще сильнее застыл. Создалось впечатление, что отпусти я его руку, он бы просто исчез. Большинство вампиров не способно на такое на самом деле, но самые старые из них могут застывать так тихо, что вы быстро вспоминаете о том, что это — не живое существо, а нечто иное. Живые человеческие существа ощущаются совсем не так, когда я держу их за руку. Такие моменты, как этот, были напоминанием, почему я могла устоять перед его чарами так долго. Его рука все еще держала мою, но ощущение было, словно держишь манекен.

Я выдернула свою ладонь, и он отпустил меня. Он знал, что я испытываю в такие моменты. К тому же, это был один из способов защитить себя от того, что должно было произойти. Двое мужчин, к которым его тянуло сильнее, чем к кому-либо, опять собирались разорвать наши сердца на части. Блядство.

— Что я сделал, чтобы так рассмешить вас, Ульфрик? — Ашер сейчас не поддразнивал, это ярость заставляла его глаза блестеть.

Ричард направился к постели, снимая на ходу джинсовую куртку, так что, когда он подошел вплотную к кровати, его верхняя часть тела обрисовалась под красной майкой. Он явно не жалел времени на спортзал. Я знала это, поскольку это было одним из немногих мест, в которых я его видела с лета. Если вы можете отжимать маленький автомобиль как он, в нормальном спортзале сложно подобрать подходящую программу. Благодаря вампирской метке Жан-Клода я тоже была сильнее, чем должна была быть, так что Мика, Джейсон и Натаниэль взяли меня в тренажерный зал, который был разработан для таких, как мы.

Ричард бросил куртку на изножье кровати и встал, глядя на Ашера сверху вниз. Тот выдержал его взгляд с той же маской заносчивости, которая значила, что о чем бы он ни думал сейчас, он не настроен этим делиться. Отчасти я понимала, в чем дело: никто из тех, кого волнуют красивые мужчины, не мог смотреть на Ричарда и не хотеть его.

Я бросила взгляд на Жан-Клода. Он был еще более замкнут, чем Ашер. Отчаявшись дождаться от него помощи, я понятия не имела, что делать дальше.

Ричард повернулся к нам и протянул руку.

— Вы к нам присоединитесь? — он улыбался и совершенно не выглядел сердитым.

Я пожала плечами и подошла к кровати. Я не собиралась замереть у дверей как испуганный заяц. Если все это скоро будет гореть синим пламенем, то меньшее, что я могла сделать, — это забежать в горящее здание и попытаться спасти что-нибудь. Я позволила Ричарду взять меня за руку и помочь мне забраться на кровать. Она была достаточно высокой, чтобы я все время съезжала со скользких черных атласных покрывал.

Итак, когда мы забрались на кровать, Ричард усадил меня с ближней к двери стороны, а сам лег у ног Ашера, опираясь на подушки напротив него. Я сидела, чувствуя себя немного напряженно, и в какой-то момент обменялась с Ашером одинаковым взглядом. Он дал мне понять, что тоже не понимает, что, черт возьми, происходит. Радует, что не только я была в полном недоумении.

Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула и откинулась на подушки, все еще полностью одетая, в том числе в туфлях на каблуке и с оружием, так что это было не совсем комфортно. Но мы хотя бы до сих пор не поцапались друг с другом. Своеобразный рекорд для нас четверых.

Жан-Клод смотрел на нас. На миг он превратился почти в двумерную картинку, так он застыл, но потом все же ступил вперед, словно ожил. Это было похоже на разницу между фото и видео. На его лице расцвела легкая улыбка, и он весь стал — воплощенная легкость и изящество. Он направился к нам так, как он, вероятно, входил в тысячи комнат на протяжении многих лет: улыбчивый, очаровательный, красивый и все же полностью скрывающий то, что чувствует.

Он остановился у изножья, перебирая черно-красный полог. В его взгляде светилось восхищение, но он покачал головой.

— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — сказал он.

Ричард кивнул.

— Я вел себя как последний ублюдок. Мне очень жаль.

Мы все уставились на него, в том числе и Ашер. Это поразило его настолько, что он даже забыл о том, как лежат его волосы, и его шрамы стали видны в приглушенном свете прикроватных ламп.

— Извинения — чудесная вещь, мой друг, но простите старого вампира за вопрос: за что именно вы извиняетесь?

- За то, что он сказал, — предположила я.

- Когда мы с тобой впервые встретились, Анита, я только ушел от Райны и Габриэля.

- Вампиры все еще говорят о Райне, старой Лупе вашей стаи, и Габриэле, экс-лидере верлеопардов. Они заставляли некоторых из свиты Белль Морт выглядеть просто добряками, а они вовсе не были добрыми, — сказал Ашер.

Ричард кивнул.

— Они оба были настоящими сексуальными садистами.

- Причем с уклоном в сторону серийных убийц, — добавила я.

Ашер повернул голову, чтобы взглянуть на меня.

— Я слышал, что ты убила их обоих, когда они пытались снять порнофильм об изнасиловании и убийстве, с тобой и Габриэлем в главных ролях. Думаю, этот рассказ уже перерос в легенду.

Я отрицательно покачала головой.

— Может, детали приукрашивают, но в основном все верно.

Меня пробрала дрожь. Габриэль и Райна были парочкой из ада, и мне здорово повезло, что я смогла убить их и спасти остальных. Габриэль оставил мне шрамы, которые придется носить до конца жизни.

Ашер протянул руку и взял мою ладонь.

— Я рад, что вы их убили.

- Мы все рады этому, — заметил Ричард.

— Они — не такая уж потеря, — добавил Жан-Клод.

— Как я уже сказал, когда я встретил Аниту, я только что ушел от них. Они пытались сделать меня более доминантной версией Натаниэля, но просто еще одной их игрушкой.

— Они не понимали, что ты никогда не станешь таким, — проговорил Жан-Клод.

Ричард кивнул.

— Я пробился на более высокие позиции в стае, чтобы иметь больший выбор, и однажды даже выбил дерьмо из Габриэля. Но это не помешало Райне снова и снова пытаться сделать мне больно, любым способом. Она заставила нашего Ульфрика, Маркуса, отдать меня Жан-Клоду. Я сражался за доминирование в стае, чтобы не попадать в постели тех, к кому я не хотел бы попасть, а затем она отдала меня вампиру, чья сила заключается в сексе. Райна сказала, что ты, в конце концов, соблазнишь меня, и она все-таки увидит нас вместе.

- Я был Мастером города уже тогда, Ричард, и я бы не позволил ей сделать это со мной — или с тобой.

Ричард сменил позу. Его сильные, загорелые руки обняли колени, заставляя бицепсы вздуться.

— Теперь я это знаю, но она была моей Лупой на протяжении шести лет. Я верил ей. Я смотрел на Жан-Клода как на еще одного человека, который пытался развратить меня. Теперь я понимаю, что он попал в ту же ловушку, что и я, но я не мог этого знать тогда.

В его глазах читалось беспокойство.

Я села, не выпуская руки Ашера, и потянулась, чтобы коснуться Ричарда. Это заставило его улыбнуться мне, но он обратил свой обеспокоенный взгляд к Жан-Клоду.

— Ты один остался жив. Почти каждый раз, как я смотрел на тебя, я думал о них. А потом я обвинил тебя в том, что ты украл у меня Аниту. Теперь я знаю, что сам подтолкнул ее к тебе. Я заставил ее смотреть, как пожираю Маркуса, — он выпрямился, словно понял, что до сих пор пытался свернуться в клубок. Затем сжал мою руку и посмотрел на меня. — Я сделал все для того, чтобы в первый раз, когда ты увидела меня в звериной форме, это было пугающим и ужасным. Я сожалею об этом.

— Ты ненавидишь быть оборотнем. Ты хотел, чтобы я тоже это возненавидела.

Он кивнул головой.

— Это — так. Просто я в тот момент не понимал, что именно делаю.

- Ваш врач, должно быть, имеет очень широкие взгляды, — сказал Жан-Клод.

Ричард посмотрел на него.

— Мой терапевт? Да, у нее широкие взгляды. Но у нас не было бы такого прогресса, если бы Анита не смогла перебороть свой гнев прошлым летом.

Одним из элементов триумвирата силы было то, что вы разделяете часть себя, а не только часть своей силы с другими. Я получила ардер и жажду крови Жан-Клода. От Ричарда я заимела зверя и вкус к плоти. Жан-Клод приобрел немного жесткости от меня. Я не была уверена в том, что он получил от Ричарда, и что Ричард — от него, но от меня Ричарду достался лишь гнев.

Я имела возможность питаться гневом, как Жан-Клод — похотью. Я могла кормиться от секса, но мне было сложно получать пищу от страсти, как от эмоции. Гнев я понимала очень хорошо. Многие годы это была моя основная эмоция. Прошлым летом я обнаружила, как отозвать ярость от Ричарда. Это было единственное, что мы делили друг с другом, и один из нас знал, как этим питаться. Другой голод во мне был желанием плоти, крови и секса. Вы можете насыщать голод, но вы не можете насыщаться от голода.

Я забрала свою руку, и Ричард позволил мне это. Я откинулась обратно на постель рядом с Ашером. Вампир продолжал держать меня за руку, и мы снова стали рассматривать Ричарда.

— Я не знал, насколько гнев мешает мне прощать или искать ответы на свои вопросы, пока Анита не смогла накормить его и забрать у меня. Гнев был почти как другой зверь внутри, но полная луна не приносила никакого облегчения. Это — ужасный образ жизни, Анита.

Я пожала плечами.

— Ты привык к ней.

Он покачал головой, его волосы рассыпались по плечам.

— Это — не так. Это убивало меня. У меня были проблемы с презрением к самому себе, но гнев все только усугубил.

— Мне очень жаль, — сказала я. Я не хотела добавлять к этому ничего, но потом вспомнила, как недосказанности портили нам жизнь прежде, если позволить им догонять нас и бить в спину. — Гнев ушел, Ричард, я понимаю, — сказала я, — но презирать себя… в этом весь ты. Ты ненавидел то, что ты — оборотень. Ты расстался со мной потому, что я лучше чувствовала себя в окружении монстров, чем ты.

— Моя очередь извиниться еще раз, — сказал Ричард. Его плечи расслабились, и он откинулся на подушки. — Я не могу перестать быть оборотнем. Это все равно, что перестать быть человеком. Это то, что я есть. Я могу перестать быть Ульфриком, но я все равно буду принадлежать к стае, и быть ее вожаком лучше, чем быть одним из последователей. Мне нелегко досталось это знание. Я — зверь зова Жан-Клода и третья колонна триумвирата силы, который дает ему возможность держать город и обладать достаточным количеством сил, чтобы все были в безопасности, — он посмотрел на Жан-Клода. — Ты — хороший Мастер города, Жан-Клод. Я не понимал, что Мастер города — как хозяин бизнеса. Если босс — сумасшедшая сука, то она нанимает еще более сумасшедших сотрудников, и все становится безумнее и безумнее. Николаос была таким Мастером. Анита убила ее, чтобы спасти всех нас, но это ты взял город под свой контроль и заставил все работать лучше, чем когда-либо. Ты управлял всеми вампирскими заведениями в городе многие годы. Ты был финансовым лидером с самого начала.

— Спасибо тебе, mon ami.

- Нет, все лидеры оборотней считают, что все стало в тысячу раз лучше, когда ты встал во главе города.

Жан-Клод наклонил голову.

— Я сделал все, что в моих силах.

— Именно так, и Анита тоже сделала все, что могла. Есть только один человек, который не помог упрочить это положение — и это я. Я провел последние несколько лет, ужесточая контроль над волками, как тиран, а попытавшись сделать некоторые послабления, чуть не заставил некоторых из моих доминирующих волков бросить мне вызов в борьбе за лидерство. Я извинился перед Сильвией за это. Теперь она — мой заместитель, и она заслужила это положение, поддерживая меня.

Я не видела его почти четыре месяца, и вдруг он сидит здесь и говорит такие вещи, которые я уже не ожидала от него услышать… Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Должно быть, я напряглась, потому что Ашер стал поглаживать тыльную сторону моей кисти своими пальцами.

- Я всегда желал, чтобы ты понял это, Ричард, — сказал Жан-Клод, — но, признаю, я уже потерял всякую надежду на это.

— Некоторые из лидеров оборотней вмешались, я думаю, это можно так назвать. Они заставили меня понять, что я ставлю под угрозу их всех. Что, нанося вред лучшему Мастеру города, которого они когда-либо знали, я причиняю вред всем. Я напомнил Рафаэлю, что самым главным табу для всех его веркрыс было кормить Николаос, так как же он мог опуститься до того, чтобы отдать крыс вам в качестве пищи?

Ричард опустил глаза, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из нас.

— Рафаэль сказал: "Николаос потребовала отдать ей мой народ. Жан-Клод никогда не просил, я предложил, потому что каждая стая, которая находится рядом с Жан-Клодом и Анитой, получает силу. Они не крадут нашу силу, они всем помогают становиться сильнее". Я долго думал о том, что он сказал, и понял, что это — правда. Вы оба помогли всем вокруг вас стать лучше. Я попытался вспомнить, помогал ли я кому-нибудь стать лучше или сильнее в последние несколько лет, и вы знаете, что?

Он колебался, так что я сказала:

— Что?

Он одарил меня быстрой улыбкой.

— Я помогал детям, которых учил, но вне своей работы я не помогал никому, даже самому себе.

— Это замечательно, мой друг, — сказал Жан-Клод, — но все же я должен спросить. Почему вы здесь сегодня вечером? Зачем вы пришли?

— Рафаэль сказал мне, что предложил бы свою собственную плоть и кровь вместо меня, если бы это помогло сделать Сент-Луис более безопасным местом для его народа. Я знаю, что лебединый царь, Донован Рис, уже кормит Аниту на регулярной основе, а его лебеди дают кровь вампирам. Мика и его леопарды с Анитой, и через нее — с вами. Каждый пытается превратить нас в цельную сплоченную команду с вами в качестве ее главы — кроме меня.

— Громкие слова, Ульфрик, — сказал Ашер, — но как я недавно понял, слова ничего не стоят на самом деле.

Ричард посмотрел на вампира.

— Я работаю над собой, Ашер, и тебе нужно сделать то же самое.

- Что ты имеешь в виду? — оскорбился тот.

- Это означает, что ты раздражен! Ты хочешь, чтобы Жан-Клод любил только тебя, а он не может. Я тоже хотел, чтобы Анита любила меня одного, и чтобы мы оба перестали быть частично монстрами. Ни один из нас не получил того, что мы хотели. Потому лучше заняться тем, что у нас есть.

- Mon Dieu, вы слишком хороши, чтобы быть правдой, Ульфрик, и слишком скучны.

Я выдернула свою руку из руки Ашера. Он посмотрел на меня.

— Ты же сам хотел Ричарда, но в то же время умудряешься сердиться, что не можешь быть здесь наедине с Жан-Клодом, или с Жан-Клодом и мной. Тебя раздирает злость и противоречия, и ты будешь придираться к нам, пока все опять не пойдет прахом. Ты всегда так делаешь, когда сердит, и раньше тоже так поступал.

Ашер сел на кровати.

— Таким образом, потому что я не провел последние четыре месяца, занимаясь психотерапией, я должен быть изгнан из постели? Но пока кое-кто лечил голову, я здесь работал в качестве его заместителя.

— Я знаю, Ашер, и мне жаль, что меня не было здесь, чтобы помочь, — сказал Ричард.

Ашер протиснулся между нами и попытался встать с кровати. Ричард схватил его за руку.

— Отпусти меня, волк, — зашипел Ашер.

- Я думал, ты хотел моих прикосновений.

Это остановило вампира и заставило его посмотреть в лицо мужчины. Он опять сделал так, чтобы волосы скрывали одну сторону его лица, когда они смотрели друг на друга.

— Я хочу.

- Тогда куда это ты собрался?

Ашер посмотрел на руку Ричарда, которая не давала ему уйти. Он немного расслабился, но сказал:

— Твой терапевт, должно быть, прописала тебе неплохие таблетки? Это — единственная причина, почему ты можешь быть так спокоен.

Ричард улыбнулся.

— Нет, на оборотней не действуют подобные препараты. Наш организм слишком быстро их перерабатывает.

— Тогда ты тем более не можешь говорить это всерьез. Если ты убегал от Аниты, которую любишь, и Жан-Клода, к которому тебя тянет, ты не можешь вот так запросто терпеть мои прикосновения.

— Есть пределы тому, что ты можешь со мной делать, это — правда. Но я разделяю некоторые из эмоций Жан-Клода и его воспоминания. Я помню любовь к тебе, Ашер, и у меня есть тело, которое может это сделать.

Я вытаращилась на Ричарда, а затем на выражение на лице Ашера. Я никогда не видела вампира таким удивленным. Он засмеялся диким, резким смехом.

— Ты предлагаешь то, в чем Жан-Клод отказал мне?

Ричард улыбнулся.

— Я думаю, это будет почти на пределе моей новоявленной уверенности в себе, но я предлагаю попробовать. Теперь ты достаточно силен, чтобы заполучить собственную территорию с Нарциссом, оставаясь здесь, ты делаешь Жан-Клода сильнее, что делает нашу территорию более безопасной.

— На что ты готов пойти, чтобы я остался, Ричард? — в его голосе снова звучала насмешка.

Ричард потянул его назад одной рукой. Ашер позволил ему. Ричард откинулся на подушки и привлек мужчину к себе, прижав к своей груди. Ашер касался только его груди, но это уже было больше, чем я когда-либо видела у него с другим мужчиной, не считая Жан-Клода. Ричард обхватил своими сильными руками вампира и обнял его.

— Я же оборотень, нам нравится спать в большой теплой куче тел.

Ашер погладил пальцами голые руки Ричарда. Ричард откинулся еще дальше на подушки, сильнее прижимая его к себе. Ашер наклонил голову и коснулся губами загорелого, мускулистого предплечья.

— Только не кусаться, пока — нет, запомни это, — сказал Ричард, но поднял вторую руку и начал перебирать волосы мужчины.

Я обменялась ошарашенным взглядом с Жан-Клодом. Затем протянула ему руку.

— Ущипни меня, потому что это, должно быть, — сон.

Жан-Клод кивнул.

— Ты читаешь мои мысли, ma petite.

Ашер потерся щекой о плечо Ричарда, как кошка, словно ставя метку.

— Присоединяйся, Жан-Клод, тут тепло и так вкусно пахнет…

— Не стой столбом, — поддержал его Ричард. — Иди к нам.

- Извини, Ричард, но мне сложно поверить в такие перемены, — сказала я.

- Значит, ты мне не доверяешь? — поинтересовался он.

Ашер ласкал и целовал его руку.

— Не говорят ли: "Дареному коню в зубы не смотрят"?

- Типа того, — выдавила я.

- Чего же ты ждешь, Анита? Или ты не хочешь ни одного из нас? — он посмотрел на меня над рукой Ричарда, используя все чары своих прекрасных глаз. Хочу ли я их обоих? Да, и очень сильно.

Я обернулась к Жан-Клоду, который все еще стоял рядом с кроватью, наблюдая за ними. Я протянула ему руку.

— Если ты доверяешь, то и я буду.

- Я доверяю, — прошептал Жан-Клод.

— Когда я понял, как по-идиотски я вел себя по отношению к вам обоим, я думал послать цветы, но, кажется, в мире недостаточно роз, чтобы уравновесить то, что я чуть не натворил, — он приподнялся, и у Ашера невольно вырвался протестующий стон, когда он убрал свою руку. Ричард взялся за свою футболку и стянул ее одним плавным движением. — Я решил, что это будет лучше, чем цветы.

Ашер заколебался, глядя на него. Ричард снова притянул его к своей груди, так, как он лежал прежде. Ашер извернулся и для пробы положил руку на голый бок. Ричард протянул руки, одну ко мне, а другую — к Жан-Клоду.

— Я всегда могу позвонить флористу, если вы забракуете эти извинения, — его слова были шуткой, но лицо оставалось серьезным. — Но я надеялся, что это как нельзя лучше скажет "я облажался, и прошу прощения", лучше, чем что бы то ни было.

— Если ты на самом деле имеешь это в виду, то все будет хорошо, — сказал Жан-Клод.

— Если ты несерьезно, — сказала я, — и снова подведешь нас, то это будет конец, Ричард. Я не могу позволить тебе все время так резать нас.

Ашер положил голову на голый живот мужчины, его рука обнимала полуобнаженное тело.

— О, ради Бога, перестаньте говорить и присоединяйтесь к нам. Он не скинет штаны только ради меня одного.

Я рассмеялась, просто не могла ничего с собой поделать. Ричард не разделил моего веселья. Он провел рукой по волосам мужчины, потом захватил их в горсть, заставляя его запрокинуть голову назад. На мгновение я увидела лицо Ашера. Я знала это выражение, эти расширенные зрачки, почти несфокусированный взгляд, слегка приоткрытые губы. Я видела его на лице Натаниэля достаточно часто и пару раз ловила его в зеркале. Этот взгляд говорил, что Ашер из доминирующего стал подчиняющимся, переключился от боли, внезапности и силы в руках Ричарда.

Ричард использовал волосы Ашера, чтобы подтянуть его поближе, и теперь они смотрели друг на друга. Я видела, как напрягаются мышцы его предплечья. Ашер издал короткий звук, и хотя его спровоцировала боль, это не был стон боли. Это был хороший звук. Я слышала, как Жан-Клод время от времени добывал подобные из Ашера, и когда-то даже мы с Натаниэлем добились его, работая вместе.

— Я доминант и не буду под кем-то, так что, если кто-то и потеряет свои штаны — это буду не я, — Ричард подтащил мужчину еще ближе, используя этот болезненно-приятный захват. Затем он опустил лицо к вампиру и сказал: — Я - не еда. Я — не добыча. Я — Ульфрик из клана Thronnos Rokke, и в следующий раз, если ты забудешься, я причиню тебе боль, — последние слова он прошептал чуть ли не в губы другого человека, достаточно близко, чтобы поцеловать. Он использовал на Ашере свою красоту так же, как использовал ее на мне. Красота может быть таким же разрушительным оружием, как и любое другое.

Ричард выпрямился, выпустив Ашера так резко, что тот упал на колени другого мужчины. Упал и остался пассивно лежать, золотые волосы закрывали его лицо. Ричард посмотрел на Жан-Клода и меня.

— Я убегал не только от того, чтобы быть оборотнем или зверем зова Жан-Клода. Если бы боль и удовольствие ничего не означали для меня, Райна никогда не смогла бы меня соблазнить. Я обвинял ее в том, что она сделала меня извращенцем, но она не выдумала эту часть меня, она просто освободила ее, — он положил свою большую руку на голову Ашеру и погладил его волосы. Мужчина задрожал даже от столь малого прикосновения. — Я не хочу секса с Ашером, но мне нравится причинять ему боль. Заставлять его хотеть меня и отказывать в том, что он хочет, мне тоже нравится, — он положил голову на спинку кровати и закрыл глаза, а когда открыл их, они стали темно-янтарными. — Это мне очень сильно нравится.

Выражение его глаз заставило меня покрыться мурашками. Жан-Клод коснулся моей руки, и я аж подпрыгнула.

— Ma petite, мы присоединимся к ним?

Я только кивнула, потому что даже сказанное вслух "вау" прозвучало бы недостаточно круто для описания того, кто лежал в кровати, глядя на нас янтарными волчьими глазами.