"Робеспьер" - читать интересную книгу автора (Роллан Ромен)

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ[11]

Тальен. Все потеряно! Мы пропали!

Баррас. Зачем вы допустили, как вы могли допустить, чтобы он вернулся и выступил в Конвенте? Он давно уже там не появлялся, мы надеялись, что его позабыли...

Колло. Он внушил якобинцам, будто мы препятствуем его выступлениям в Конвенте. Мы опасались, что народ поддастся на его подстрекательства и восстанет против Конвента. Наша тактика состояла в том, чтобы вернуть Робеспьера, при условии, что он согласится на примирение.

Баррас. Никаких условий он не принял, ничего не обещал. Вас одурачили, как баранов.

Колло. Кто мог предполагать, что через три дня после соглашения он сорвется с цепи и не пощадит никого из нас?

Карье. Вы сами поощряете его, подлые трусы! Пока он говорил и поливал вас грязью, никто из вас и пикнуть не посмел.

Матьё Реньо. Да разве можно было его прервать? Все слушали, затаив дыхание. Мы не подумали о силе его проклятого красноречия.

Лекуантр. Почему никто не заткнул ему глотку? Чего ты смотрел, Билло? Ты же его знаешь и так люто ненавидишь. Тебе надо было разоблачить его, пока он не успел взойти на трибуну.

Билло. Уж кому-кому, а не тебе меня учить, Лекуантр! Бесстыдный хвастун! Похвалялся, что заколешь кинжалом Пизистрата, а не успел он замолчать, ты первый стал вопить, чтобы речь его отпечатали. А кто помешал этому? Я!

Лекуантр. Верно, я краснею за себя! Сам не знаю, что со мной случилось. Все кругом приветствовали его. Меня точно волной подхватило.

Фуше. Пока он говорит, ничего нельзя поделать. Главное — заткнуть ему рот. Но сначала мы должны обо всем столковаться. Мы больше не можем позволить себе роскошь доверяться случаю. Надо все обсудить заранее. Еще одно такое поражение, как сегодня, и все сроки будут упущены. Завтра все решится. Либо вы объединитесь, чтобы сокрушить тирана, либо погибнете все до одного. Вы слышали, как он угрожал всему Конвенту?

Матьё Реньо. Он не захотел назвать тех, кого имел в виду.

Фуше. Ему пришлось бы назвать нас всех. И он побоялся. Но скоро вас всех арестуют, вы не успеете ни защититься, ни убежать. Вы читали списки?

Лекуантр. Они у тебя?

Тальен. А меня там нет?

Баррас. Нет, я не попал в списки!

Фуше. Не радуйся раньше времени. Вот еще листок...

Тальен. Чудовище! Он нас всех перережет, если мы не убьем его.

Лекуантр. Я заколю его перед всем Конвентом!

Билло. Ты уже раз двадцать это обещал. Ничего ты не сделаешь.

Лекуантр. Нет, заколю. Вот мой нож!

Тальен. А вот и мой!

Матьё Реньо. И мой! Я всегда ношу его при себе. И не промахнусь, сражу злодея, а если меня схватят, то убью себя.

Фуше (устало). В девяти случаях из десяти такие покушения не достигают цели и оборачиваются против самих же нападающих. Толпа разорвет вас на части. Да, мы поразим Робеспьера, но только другим, более надежным оружием.

Матьё Реньо. Каким же?

Фуше. Мы навалимся на него всей массой, всем Конвентом.

Матьё Реньо (с презрением). Конвентом? Ты же видел, как они все запуганы.

Фуше. Их слабость — в раздорах. От вас зависит положить этому конец, вступив в союз против тирана. Если вам угодно знать, такой союз уже подготовлен. Я трудился над этим много месяцев. С минуты на минуту я жду сюда Сийеса, Буасси д'Англа, Дюран-Майяна — главарей Болота. Нам предстоит обсудить условия соглашения. Я твердо рассчитываю, что вы его подпишете.

Билло (запальчиво). Как? Чтобы я... Чтобы я согласился на сговор с этими трусами, мошенниками, которые нас ненавидят? Да я презираю их, как последнюю мразь!

Фуше. Никто не просит тебя их уважать, тебе предлагают воспользоваться их помощью.

Билло. Ни за что!

Фуше. Я не требую у вас согласия на долговременный союз. Я бы первый отверг его. Я только предлагаю им и вам заключить соглашение на короткий срок, ради одной, строго определенной цели.

Билло. Ни за что на свете! Не желаю иметь никакого дела с этими жабами!

Фуше. Но мы можем добиться победы только при поддержке большинства.

Билло. Нет, нет и нет! Лучше быть побежденным, но только не быть с ними.

Фуше. Ты нас погубишь! Что ты уперся, как бык?

Карье. Соглашайся, Билло. Как только мы нанесем удар, я сумею столкнуть их в пропасть, даю тебе слово.

Матьё Реньо. А я одобряю тебя, Билло. Вся наша сила в непримиримости. Нас запятнает подобный союз.

Карье. Запятнает?! Велика важность! Если понадобится, я пойду на любую подлость ради победы Республики.

Матьё Реньо. Хороша победа, если она играет на руку реакции! Реакция только и ждет, как бы оседлать нас.

Фуше. Я знаю, с кем имею дело, и не спускаю с них глаз. Вы сами поможете мне наблюдать за ними. На другой же день после падения Робеспьера я выдам вам их головы. Но сегодня мы не можем без них обойтись. Только крайность заставляет нас прибегнуть к их помощи. Уступи, Реньо! Согласись, Билло!

Колло. Для достижения цели все средства хороши. Билло, соглашайся!

Билло (к Фуше). Единственное, что я обещаю, — это не мешать тебе возиться с этим дерьмом. Но лучше мне ничего не знать и не присутствовать при ваших переговорах, иначе я за себя не ручаюсь; я передушу изменников своими руками.

Фуше (пожав плечами). Ну что же, тогда я сделаю все сам. Но прошу предоставить мне полную свободу действий... Можете быть спокойны! Лучшей гарантией моей верности служит их ненависть ко мне. В их глазах я навеки заклеймен тем, что я сделал для Революции; и что бы я ни делал теперь, реакция никогда не простит мне моего прошлого. Из нас всех я им наиболее ненавистен. Как же я могу об этом забыть? Предоставьте мне действовать!

Фуше (один). Справиться с врагами было бы нетрудно, если бы друзья не доставляли столько хлопот... Бесполезно говорить с этими безумцами... А какой вой они бы подняли, если бы знали, с кем еще мне приходится вступать в сделку! Э-э, если покупаешь товар — плати или по крайней мере обещай заплатить... А обещать — это все равно что дать задаток.

(С поклоном, обращаясь к Сийесу.) Дорогой коллега! Как я признателен вам, что вы пришли! Вы сумели понять, что наступил исторический поворот в судьбах Революции. Вам досталась в удел бессмертная слава отворить в восемьдесят девятом году врата Революции, вы удостоитесь не меньшей чести и теперь, направив ее по верному пути.

Сийес (настороженный, как Фуше, но еще более бесстрастный). Решающим историческим событиям предуготован свой определенный день, свой час и минута. Немногим раньше, немногим позже — и все потеряно. Иногда приходится ждать годами.

Фуше. Вы доказали, что владеете великим даром — уменьем выжидать.

Сийес. Я сумел уцелеть. Согласитесь, дорогой коллега, что это было не так-то просто.

Фуше. Никто лучше меня не может оценить подобную заслугу. Это нелегкая задача для людей нашего склада... Сейчас речь идет об одном весьма щекотливом предприятии, которое не может удастся без содействия столь прославленного и опытного политика, как вы.

Сийес. Весь вопрос в том, действительно ли это предприятие столь необходимо и неотложно, как вы изволите предполагать.

Фуше. Не сомневайтесь, уважаемый коллега. Вы же сами слышали на сегодняшнем заседании, какие угрозы выкрикивал этот помешанный.

Сийес. У меня, как и у моих товарищей, нет оснований принимать эти угрозы на свой счет. Напротив, оратор протягивал нам руку в залог дружбы.

Фуше. Разумеется, он щадит вас до поры до времени. Пока он соблюдает видимость законности, он нуждается в вас, в вашей группе, чтобы заручиться поддержкой большинства. Но я слишком убежден в вашем благородстве и высокой человечности, чтобы допустить мысль, что вы поддадитесь на эту кровавую игру — жестокую резню в рядах Конвента.

Сийес (холодно). Признаюсь, это было бы весьма прискорбно, почтенный коллега, и нестерпимо для моего чувствительного сердца. Но оно уже так часто подвергалось испытаниям, что выдержало бы их и на сей раз. Ведь в политике, — вам это известно не хуже, а может быть, и лучше моего, — человечность является далекой целью, которой можно достичь лишь весьма извилистыми и порою жестокими путями. Вы и сами прибегали к ним не раз!

Фуше. Надо стремиться, по крайней мере, чтобы эти пути привели к цели, — я уже не говорю о той далекой цели, которой мы не всегда надеемся достичь, а хотя бы к самой близкой и определенной цели — спасти себя и вас, а в вашем лице те высокие идеи, носителем коих вы являетесь.

Сийес. Эти высокие идеи, бесспорно, не находят в наше время благоприятной почвы для полного расцвета. Но все же они могут жить в надежде на лучшее будущее. Робеспьер выказывает им должное уважение.

Фуше. При вашей прозорливости вы должны понять, что он терпит эти идеи лишь до тех пор, пока, при вашей поддержке, не сломит окончательно сопротивление Конвента. Неужели вы допускаете хоть на миг, что вслед за тем он не повернет оружия против вас с целью установить свою диктатуру? Тогда в глазах всего света вы станете живым укором тирании и стяжаете славу предуказанной жертвы. Не надейтесь, что вам удастся получить гарантии. Тиран никогда не считает себя связанным своими обязательствами.

Сийес. Опасность есть, не спорю. И немалая. Но разве в другом лагере меньше опасностей? В данное время положение наше крайне выгодно, ибо от нас зависит склонить чашу весов в ту или другую сторону.

Фуше. Но от вас не зависит продлить это время. И завтра чаша весов склонится независимо от вашего решения. Если, покинув нас, вы предоставите все судьбе, то завтра останетесь одни, без всякого противовеса, лицом к лицу с диктатором.

Сийес. А чего мы можем ожидать от другой стороны?

Фуше. В общем смятении ваша партия будет единственной не запятнавшей себя, прославленной партией, представляющей самые здоровые силы, самые священные традиции великой Революции, партией, овеянной славой нашего Учредительного собрания. Вот вам случай, которого вы так долго и терпеливо ждали, случай взять бразды правления в свои руки. Мы вам их вручаем.

Сийес. Вы вручаете нам то, чем не обладаете сами. Кто поручится, что, захватив власть, вы согласитесь уступить ее?

Фуше. Мы не рассчитываем на слепое доверие. Это не к лицу серьезным государственным деятелям. Порукой вам служит наша явная выгода. После падения тирана, как мы с вами прекрасно знаем (не понимать это могут только безрассудные, одержимые страстью глупцы), тотчас подымется безудержная волна реакции. Вы послужите плотиной против ее натиска. Мы многим рискуем, объединившись с вами. Гораздо больше рискуем, чем вы.

Сийес. Значит, вы сами признаете, что мы рискуем?

Фуше. Кто же это отрицает? Во всяком деле чем-нибудь да рискуешь. Но когда бездействуешь, рискуешь всем. Надо рисковать или погибнуть.

Сийес. Нет. Рисковать и жить.

Фуше (порывисто). Значит, вы решились?

Сийес (холодно). Увидим завтра, в Конвенте.

Фуше. Но мы не можем полагаться на волю случая. Все должно быть согласовано. Успех возможен, только если заранее разработан план действий.

Сийес. Ничто не мешает нам составить план.

Фуше. Это невозможно без взаимных обязательств.

Сийес. Составим план. Дать обязательства всегда успеем.

Фуше. И нарушить их — также?

Сийес. Разумеется. Осторожность не мешает.

Межан (наблюдая за ними издали, обращается к Коллено[13]). Две старые лисы... Кто кого перехитрит?

Коллено. Я ставлю на рыжего. Ему надо спасать свою шкуру любой ценой. Он на все пойдет. Тот, другой, умеет только вилять. В конце концов он окажется между двух стульев.

Межан. Тот ли победит, другой ли, — будем ставить на себя!

Фуше. Гражданин Межан! Могу я задержать вас на два слова?

Как ни мало значения имеет мой отзыв, мне хотелось вам сказать, что никто больше моего не ценит ваших исключительных талантов. Комитет воздает им должное, но... (подчеркивает конец фразы, пристально глядя на Межана) Комитет, вероятно, не знает, насколько они разносторонни. Я обращаюсь сейчас именно к вашим талантам.

Межан (на миг озадачен, но тут же отвечает с обычной самоуверенностью). Вы все видите, все знаете, гражданин Фуше. Стало быть, вам известно, что все мои скромные способности направлены на благо родины и, следовательно, все к вашим услугам. Разумеется, мои знания далеко уступают вашим, однако... (подчеркивает последние слова, пристально глядя на Фуше) однако я тоже располагаю кое-какими сведениями, которые не подлежат разглашению.

Фуше. Таким людям, как мы с вами, бесполезно препираться. Мы знаем то, что знаем. Итак, перейдем к делу. Необходимо предвидеть, к каким последствиям приведет завтрашнее заседание Конвента. Мы должны подумать о том, как на это откликнется народ Парижа. Насколько мне известно, в часы досуга вы с большим успехом выступаете как эбертист в кварталах, прилегающих к Ратуше, особенно в Гравилье. В случае столкновения очень важно, чтобы там не встали на защиту известного вам лица. Займитесь этим, не откладывая, еще сегодня ночью. Вам будет нетрудно их убедить; они не простили ему, что он уничтожил Папашу Дюшена. С вашим другом и коллегой... (указывает на Коллено — тот, отступив на несколько шагов, явно подслушивает их разговор) по-видимому, не стоит беседовать отдельно, ибо он и так все слышит. Он тоже мог бы принести нам пользу, взяв на себя буржуазные кварталы. Не давая им точных сведений (даже лучше оставить людей в тревожной неизвестности), было бы неплохо нарушить их сон и держать их в готовности к действию или, вернее, к поддержке наших действий. Пусть они будут вооружены. Впрочем, военная смекалка подскажет, что надо делать. Я убежден, что в этом у вас нет недостатка. Вы черпаете из верных источников как на севере, так и на юге.

Быть может, я слишком нескромен. Но не тревожьтесь. Ведь мы с вами союзники.

Межан. Такой человек, как вы, всего опаснее именно для своих союзников.

Фуше. Этим-то я и силен, так же как и вы. Я не прошу вас слепо следовать за мной. Вы все видите, и я все вижу. Тем лучше. Мы знаем, что завтра будем действовать заодно. Ну, а послезавтра — там видно будет.

Межан. Стало быть, поденная работа? Ну что ж, по рукам! Постараемся выполнить завтрашний урок как можно лучше. Пока что позвольте представить вам новообращенного, который, надеюсь, вам пригодится. Этот озлобленный писака только что вышел из тюрьмы. Он спит и видит пойти по стопам братьев Гракхов и даже носит имя Гракх Бабеф. (Представляет его.)

Бабеф (с наивной восторженностью обращаясь к Фуше). Гражданин! Правду ли говорят, что вы собираетесь свергнуть тиранов? Я с вами заодно. Но довольно слов! Пора за дело! Вот уже пять лет, как нас обманывают. Все пять лет Революции. Это издевательство!.. К чему привели наши чаяния, наши неисчислимые жертвы? Только к тому, что всякие темные дельцы да биржевые игроки набили себе карманы. Все пошло на пользу богачам. А народу — ничего! Ни один из его вероломных представителей в Конвенте никогда не обращался с народом, никогда не понимал его вопиющей нужды, его страданий. Пять лет, целых пять лет я выбивался из сил, отстаивая священные права обездоленных, требуя равенства для всех... Меня преследовали, травили, бросали в тюрьму приспешники власти, слуги богачей, меня гнали, предавали, терзали те самые люди, что должны были бы меня защищать... Довольно! Надо покончить с этим — или нет, пора начинать! Ведь до сего дня ничего еще не сделано. Чем была Революция? Ничем. Чем должна она стать? Всем... Что надо сделать, чтобы придать новый размах Революции? Прежде всего свергнуть подлое правительство, извратившее демократические принципы, свалить Робеспьера (а когда-то я верил в него!) и его прихвостней. Это они пустили в ход свои сатанинские идеи якобы во имя общественного спасения, провозгласили отечество в опасности и тем заставили народ передать в их руки свои верховные права, это они убедили народ из патриотизма отречься на время от своих прав, дабы тем вернее осуществить их впоследствии. По примеру попов-обманщиков лицемерные тираны украли у нас Свободу, уверяя глупцов, будто лучший способ обеспечить Свободу в будущем — это отказаться от нее в настоящем. Смерть тиранам! Долой обман! Дорогу великому народу!

Межан. Мы всецело разделяем твои чувства. Ты не мог сделать лучшего выбора, как излив их на груди этого добродетельного гражданина. (Указывает на Фуше.) Этот бесстрашный, неподкупный человек произвел в Невере и Мулене проверку имущества и разделил между всеми урожай, он отстоял право Республики отбирать излишки у богачей в пользу неимущих, он провозгласил равные права всех граждан на достаток, словом, сделал все, чтобы осуществить полную Революцию.

Фуше (скромно). Не стоит говорить о моих стараниях: все они были безуспешны. Именно за то, на что я дерзнул, меня преследовали, отозвали с поста, мне угрожают тюрьмой. Но я не жалуюсь. Во все времена таков был удел человека, который честно исполняет свой долг.

Бабеф (растроган). Я слыхал о тебе. Но твой благородный облик и мудрая речь превзошли мои ожидания. Доблестный гражданин! Подобная стойкость и достоинства не могут не вызывать уважения. Ты мне сразу пришелся по душе. Никто еще не внушал мне такого доверия с первого взгляда... Я предан тебе всецело.

Межан (наблюдая за ним издали, с усмешкой шепчет Коллено). Надо сознаться, у этого Гракха поразительный нюх в выборе привязанностей. Все те, кому он был предан, оказались отъявленными мошенниками, обманщиками и пройдохами. Наш любезный Фуше отнюдь не испортит коллекции.

Фуше (Бабефу). Честные граждане понимают друг друга с полуслова. В их глазах горит огонь добродетели. Я испытываю к тебе такое же доверие, каким ты почтил меня. У меня для тебя весьма ответственная задача — поднять недовольных рабочих, которых на основании возмутительных декретов прериаля и мессидора общественные обвинители преследуют судом как контрреволюционеров. Необходимо, чтобы завтра, девятого термидора, на улицах и на площади перед Ратушей состоялась манифестация против максимума заработной платы. Я надеюсь на тебя.

Бабеф. От всего сердца отвечаю тебе: будет сделано! Спешу туда! (Стремительно уходит.)

Межан (к Фуше). Рыбка клюнула. Он сам просится на крючок.

Фуше. Он ненасытен. Это человек пылких страстей.

Межан. У каждого своя страсть.

Фуше. Да, но один управляет своими страстями, а другой становится их рабом. Таких большинство.

Межан. Искусство политики в том, чтобы направлять все страсти к единой цели.

Фуше. Безусловно, вы владеете этим искусством не хуже меня, господин Межан. Однако к делу! Итак, вы обещаете, господин Коллено, держать наготове буржуазные кварталы; вы, дорогой собрат (обращаясь к Межану), будете поддавать жару в Гравилье, а наш приятель Гракх подольет масла в огонь среди недовольных рабочих... Вы позволите...

Дюран-Майян. Я пришел сообщить вам наше решение. Надеемся, что оно вас удовлетворит. Вы достаточно рассудительны, чтобы не ждать от нас невозможного. Вы ведь не требуете от нас действий?

Фуше. Я могу быть умеренным. Я прошу вас только держаться в стороне, не мешать нам действовать, оставаться молчаливыми зрителями до тех пор, пока чаша весов не склонится в нашу сторону. Тогда вы безмолвно поддержите нас всем своим весом и ускорите развязку.

Дюран-Майян. Мы согласны. Нашей партии не подобает ронять свое достоинство в уличных схватках. Но мы поддержим победу.

Фуше. На большее мы и не рассчитываем. Примите нашу благодарность.

(Возвращается к группе Билло-Варенна, Колло и Матьё Реньо). Надо уметь довольствоваться малым. Самая красивая девушка на свете не может дать больше того, что ей дано природой. Мы заручились их бездействием. Теперь дело за нами!.. Что с тобой, Билло?

Билло. Я чувствую себя запятнанным, опозоренным — как можно сговариваться с такой сволочью?

Фуше. На что ты жалуешься? Ведь ты ни в чем не принимал участия.

Билло. Довольно того, что ты действовал от нашего имени.

Фуше. Твое имя не упоминалось. В будущем ты всегда можешь поклясться, что ничего не знал.

Билло. Разве я способен лгать, как ты? Ведь для тебя солгать — все равно что плюнуть. Не такой я человек, чтобы отрицать свою причастность к подлому делу. Мне остается только искать искупления в опасной схватке.

Фуше. Не беспокойся! Завтра опасностей будет хоть отбавляй, на всех хватит! Но если тебе не терпится, отправляйся сейчас вместе с Колло в Клуб якобинцев и сразись с Робеспьером. Там на тебя накинется вся его свора.

Билло. Я распорю брюхо этим псам! Идем, Колло. Не найду покоя, пока не отомщу.

Колло. За что?

Билло. За самого себя! За свою слабость, за малодушие там, в Конвенте. И за позор... (Уходит вместе с Колло.)

Фуше (остальным). Предлагаю всем собраться завтра к десяти часам утра, чтобы обсудить план боя. Мы отдадим последние распоряжения и условимся, как преградить тирану путь к трибуне и начать атаку.

Тальен. Пускай мне поручат нанести первый удар. Моя Тереза называет меня трусом. (Потрясает письмом.) Я докажу ей, я отомщу за нее, я ринусь на них, как лев!

Баррас (язвительно). Лев из «Сна в летнюю ночь»...

Тальен (не слушая). Поручите мне главную роль!

Фуше. Завтра увидим, останешься ли ты львом, когда ночь пройдет.

Баррас. Когда начнется сражение в Конвенте, оставьте за мной место в первых рядах.

Фуше. Я приберег для тебя место получше.

Баррас. Что же ты мне предлагаешь?

Фуше. Мы должны предвидеть и другое сражение — артиллерийский бой... (Берет его под руку и направляется к выходу, продолжая разговор.)