"Разоблачение Атлантиды" - читать интересную книгу автора (Дэй Алисия)

Глава 5

Атлантида, апартаменты принца Конлана и леди Райли

Мари открыла дверь и пригласила их войти.

— Прошу, входите, милорд Джастис, Бреннан, Алексиос, Кили. Добро пожаловать, возрадуйтесь: у нас здоровый ребенок, с которым вы теперь можете познакомиться.

Алексиос вошел в большую комнату, наполненную солнечным светом, смехом и ароматом свежих цветов из сада, которые стояли в вазах по всей комнате. Кристоф, улыбаясь, прислонился к стене, а Вэн, крича от радости, кружил леди Эрин. Девушка казалась уставшей. Она первая за тысячелетия обладала способностями певчей драгоценных камней и много энергии потратила, чтобы использовать свой Дар для лечения.

— Вэн, поставь меня сейчас же, — смеясь, приказала Эрин. — Ты не даешь им посмотреть.

Вэн подхватил ее на руки и отошел в сторону. Он так широко улыбался, что просто чудо, как его лицо не распалось на две части.

— Привет, дядя Джастис. Познакомься с нашим новорожденным племянником

Ответная улыбка Джастиса словно осветила всю комнату.

— Племянник? Это мальчик? Это мальчик! — он притянул к себе Кили и поцеловал ее в макушку. — Как тебе то, что ты теперь тетушка, Кили?

— Ну, если честно, то так как мы пока не женаты…

Тут с постели раздался смех Райли, которую Алексиос увидел после того, как Вэн отступил с Эрин на руках.

— О, да перестань быть ученым, который признает лишь логику, Кили. Идите сюда, вы двое.

Конлан сидел рядом с ней, обнимая рукой за плечи, и Алексиос мельком заметил розовое личико в большом свертке, который Райли держала в руках. Потом младенец зевнул, открыв ротик идеальной буквой «о», и все рассмеялись.

Нерешительно, неуклюже, что было обычным поведение воинов с новорожденными, Джастис стал на колени рядом с кроватью и коснулся пальцем маленького кулачка. Ребенок тут же открыл глаза и разжал пальцы и тут же сжал вокруг пальца воина. Джастис выглядел так забавно.

— У нашего племянника определенно хороший вкус, — сказала Кили, опуская руку на плечо воина. — Ему уже нравится его дядя, — она посмотрела на Райли, говоря:

— Он такой красивый.

— Благодарю. Он такой, верно? Это такое чудо, что этот крохотный малыш рос внутри моего тела.

Джастис хотел что-то сказать, но смог издать лишь хрип. Потом он на мгновение опустил голову и глубоко вздохнул. Когда он снова посмотрел на малыша, его глаза подозрительно блестели. Алексиос мог бы поспорить, что никто в комнате не стал бы его за это дразнить, так как не только Джастис был в таком состоянии.

Алексиос подозревал, что и его глаза тоже блестят.

— Мы оба, нереидская и атлантийская половины нашей души, считаем честью быть дядей этого малыша. Мы будем служить и защищать его ценой наших жизней с настоящего момента и навсегда, — поклялся Джастис.

Алексиос понял по местоимению «мы», что соединение двух половинок наследия Джастиса перешло в интересную фазу. Но если Аларик, прислонившийся к стене и молча наблюдавший за всем, не волновался, то и Алексиосу не стоило об этом переживать.

— От имени принца и наследника трона Атлантиды мы принимаем это обещание, — сказал Конлан. Несмотря на официальность речи, теплота во взгляде была братской. Конлан и Вэн приняли Джастиса, своего сводного брата в семью, и всё к лучшему.

Райли улыбнулась и, хотя казалась очень усталой, светилась, как будто ее освещали изнутри тысяча атлантийских морских звезд.

— Ох, мальчики, не будьте такими консервативными и официальными. Его зовут, — сказала она, вдруг протягивая сверток Джастису, — Эйдан. Давайте пока не будем вешать на него весь этот груз «принца и наследника», когда он не весит еще и десяти фунтов. Кстати, Эйдан хочет, чтобы дядя Джастис подержал его.

Воин изумленно смотрел на них:

— Нам? Ты доверяешь нам своего сына?

Кили стала на колени рядом с Джастисом.

— Разумеется, доверяет. А почему бы и нет?

— Бери своего племянника, Джастис, — сказал Конлан. — Сегодня моя жена получает всё, что ее душенька пожелает.

Райли улыбнулась Конлану с таким пониманием и любовью, что Алексиос почувствовал себя лишним в эту сокровенную минуту, хотя в комнате было полно народу.

Медленно, нерешительно Джастис потянулся к ребенку. На его лице появилось выражение изумления, когда он осторожно взял младенца на руки.

— Поддерживай его голову, милый, — подсказала ему Кили. — Младенцы некоторое время не могут сами держать голову.

— А голова у него просто огромна, — заметил Бреннан ошеломленно. — Может, его шея слишком слабая для такого веса?

Райли, Кили. Эрин и Мари расхохотались.

— Бреннан, ты считаешь, что у моего сына синдром качающейся головы[7]? — спросила Райли, когда смогла отдышаться.

— Что-то не так с пропорциями, — заметил Алексиос, подходя ближе и подмигивая Конлану и Райли. И улыбнулся Эрин.

— Он, должно быть, похож на своего дядю-мутанта Вэна.

Вэн заворчал на него, но Эрин, улыбаясь, просто покачала головой.

— Даже не пытайся, красавчик, — сказал Вэн. — У него хотя бы нет таких девчачьих золотых кудрей, как у тебя.

— Он шокирующе лыс, — хмуро заметил Джастис. — Это плохо? Что тут не…

Женщины снова рассмеялись, прерывая воина на полуслове.

— Большинство новорожденных рождаются лысыми или с маленьким пучком волос. Его волосы быстро отрастут, — пояснила Мари.

— Не все дети, — сказала Кили, рукой схватив за длинную синюю косу Джастиса. — У некоторых превосходная копна ярко синих волос.

— А у Эйдана будут красивые темные волосы его отца, — сказала Райли, опираясь на мужа.

— Или прекрасные рыжевато-золотые волосы матери, — ответил Конлан.

— Я знаю, что ты мой принц и всё такое, но если сейчас начнешь читать стихи, воспевающие красоту ее глаз, то я ухожу, — сказал Алексиос, преувеличенно поморщившись. — Пока это всё, что может вынести любой уважающий себя воин.

Конлан рассмеялся, а Райли загадочно улыбнулась.

— Ладно, так уж и быть. Дядя Алексиос следующий держит ребенка.

Алексиос поднял руки в знак возражения.

— О, нет. Я ничего не знаю о том, как нужно держать младенцев, — и зашел за Мари, пытаясь укрыться.

— Хотела бы я, чтобы мой брат мог быть здесь, — сказала Мари, качая головой и улыбаясь. — Он, Итан и Кэт сейчас ведут переговоры со штатом Флорида насчет расширения территории пантер, и уйти сейчас было бы оскорблением.

Алексиос всё еще не мог поверить, что Мари влюбилась в пантеру-оборотня, впервые уехав из Атлантиды, но старые порядки менялись быстро и кардинально. Маленький принц Эйдан — живое тому доказательство.

Райли махнула рукой в сторону большого количества цветов, стоящих в вазах у стены.

— Я знаю. Бастиен и Кэт отправили, по меньшей мере, двенадцать различных букетов и столько игрушек, что, думаю, их хватит для половины Атлантиды. Если я позволю, вы его будете его немилосердно баловать.

Джастис глядя на Эйдана, как зачарованный, улыбнулся.

— О, Райли, ты даже себе не можешь представить.

Потом он страстно посмотрел на Кили.

— Мы должны зачать ребенка. Сейчас же. Он составит компанию Элени.

Кили, всё еще стоя на коленях, плюхнулась на попку с глухим звуком.

— Подожди. Что? Ребенок? Что?

— Сначала позволь этому милому археологу привыкнуть к своему некрасивому лицу, — посоветовал Алексиос, всё еще прячась за Мари, при этом получив грозный взгляд Джастиса и улыбку, полную благодарного облегчения, от Кили.

— Может, нам следует обратить внимание на нашего племянника пока, — сказала Кили Джастису.

Алексиос понял, что помог другу, и сменил тему. Осмотревшись, он понял, кого не хватает.

— Где Квинн? — спросил он, удивляясь, почему сестра Райли не пришла посмотреть на новорожденного племянника.

Райли помрачнела и покачала головой.

— Я не знаю. Она еще не сообщила о результатах своей последней миссии. Часть меня хотела бы, чтобы она поменьше участвовала в делах Сопротивления, а находилась в безопасности, — она, волнуясь, посмотрела на Аларика.

— С ней всё в порядке?

Жрец на мгновение закрыл глаза, а потом кивнул:

— Она в порядке и в настоящее время почти вне опасности.

У Квинн и Аларика была особенная связь, которую остальные не совсем понимали, но никто не хотел совать нос в личную жизнь Аларика. Если его разозлить, то можно и оказаться темным пятном на мраморном полу дворца.

Райли облегченно вздохнула, но потом подняла голову и осмотрелась.

— Я знаю, что Кристоф убежал, но где же Дэнал?

Алексиос осмотрелся. Он не заметил, как Кристоф ушел. Воин посмотрел на Аларика, прося его промолчать.

— Он немного испачкался, так что ему пришлось идти вымыться. Я уверен, что он скоро будет.

Райли нахмурилась, и Алексиос заранее испугался следующего вопроса, но тут к счастью, ребенок стал тихо хныкать, беспокойно поворачивая голову из стороны в сторону. Джастис моргнул и тут же вернул ребенка Райли.

— Угу, судя по выражению твоего лица, когда ты услышал хныканье, думаю, что мы пока можем оставить тему детей, — заявила Кили.

Джастис, очевидно решив не возражать при свидетелях, просто взял Кили за руку, они поднялись и отошли от постели. Райли на мгновение прижала Эйдана ближе к себе, потом посмотрела на всех, собравшихся в комнате.

— Спасибо вам всем за всё, что вы сделали для меня и нашего ребенка. Мы бы… мы бы не выжили, если бы вы не жертвовали собой ради нас, — ей пришлось помолчать, чтобы успокоиться, а потом она продолжала:

— Мы любим всех вас, и я, анэша, чувствую глубину ваших чувств, чувствую, как вы нас любите. Нам так повезло, что вы все — часть нашей семьи. Благодарю вас от всего сердца.

В комнате все молчали. Пока она не договорила, как тут раздался громкий, требовательный плач. Рассмеявшись, не зная, что делать с незнакомыми чувствами, которые могли его задушить, Алексиос решил полагаться на традицию и церемонию.

— Поприветствуйте принца Эйдана! Поприветствуйте наследника Атлантиды!

В комнате раздались приветственные крики:

— Принц Эйдан! Принц Эйдан! Принц Эйдан!

Наконец, Конлан призвал их к молчанию:

— Благодарю, но мой сын желает прямо сейчас впервые поесть, так если вы нас извините, Райли и ребенок нуждаются в заслуженном отдыхе.

Алексиос поклонился своему другу и соратнику, верховному принцу, а потом, развернувшись, проводил всех из апартаментов.

— Мои друзья, идемте, я всех угощаю элем по такому случаю!

— Кстати об эле, где же Кристоф? — спросил Бреннан.

— Он сказал, что дети нервируют его, — сухо заметил Аларик. — Я считаю, что мы найдем его с кружкой, — а то и пятью кружками, — лучшего дворцового пива.

Смеясь и болтая, компания направилась в столовую, чтобы отпраздновать событие. Алексиос задержался, чтобы поговорить с Алариком.

— Это, в самом деле, великий день, не так ли?

— Да, великий, но опасность еще не миновала, — прищурившись, поведал ему жрец. — Не все атлантийцы благосклонно относятся к изменениям древних традиций.

— О чем ты говоришь, Аларик? О первом принце, в котором течет кровь как атлантийца, так и человека? А как это касается традиций и Атлантиды? — воин обычно пытался не связываться с политикой, но если что-то угрожала новорожденному, он хотел быть готовым ко всему.

— Я пока не знаю. Сам Посейдон благословил этот союз и дитя, так что нет причин отказывать ему в престолонаследовании. Но фанатики часто возражают безо всяких причин, так что нам нужно быть готовыми ко всему.

— О, да, — ответил Алексиос, потянувшись к кинжалам, которых в ножнах не было. — Мы будем готовы.

Форт Кастильо де Сан-Маркос, Сент-Огустин, Флорида

Даже когда началась гроза, Грейс продолжала прогуливаться по длинным парапетам, находившимся на крыше форта почти час под дождем. То просто ходила, то бежала. Перепрыгивала через проломы. Она смотрела вдаль на океан, словно могла увидеть сквозь толщу воды место, где пряталась от остального мира Атлантида.

Она ходила, пытаясь отрешиться от мыслей и избежать сокрушительных волн отчаяния, которое испытывала не она.

Всё не так. Она никогда не с кем не устанавливала таких психических уз. Ничего похожего. Тем более с человеком, которого едва знала.

Никогда она не чувствовала подобной связи с мужчиной. Воспоминание о том обжигающем поцелуе, когда они встретились в последний раз, перед тем, как он исчез, жгло ее разум, как сильный удар молнии из бушующих облаков.

Это воспоминание ее потрясло, завлекая в бурю эмоций, похожий на прибой, в зимний шторм разбивающийся о берег.

— Знаешь, тебе это не поможет.

Тихий голос раздался словно из ниоткуда, и от испуга она едва не свалилась. Сильные руки схватили ее руку, отдернув ее назад, и не дав упасть с высоты в тридцать пять[8] футов.

Она попыталась освободиться, разворачиваясь и уже готовясь ударить незваного гостя в лицо, но он блокировал ее удар и так просто поднял на руки, как будто она была ребенком, при этом еще и улыбаясь ей. В лунном свете его волосы необычного бронзового цвета стали темными, она его узнала, несмотря на то, что с мокрых волос стекала вода. Ведь такое лицо не забудешь.

Очень немногие могли вот так с ней справиться, хотя Джек был опытным и сильным воином, последним из породы тигров-оборотней. Человек весом в двести пятьдесят фунтов[9], весил в два раза больше, обращаясь в крупного представителя рода кошачьих.

— Я знаю, что мы давно не виделись, Грейс, но так не здороваются со старыми друзьями, — сказал он, усмехаясь. — Есть также такая старая поговорка о том, что нужно быть совсем уж безумным, чтобы выходить гулять под дождем.

— Джек! Я думала, что ты и Квинн на задании, где то…

Увидев, как он прищурился, она запнулась.

— Извини, просто…

Он опустил ее и крепко обнял.

— Никаких подробностей. Не тут, Грейс. Не в таком незащищенном месте.

Подойдя к перилам к тому месту, где чуть не упала, она посмотрела на море.

— Мне нужно возвращаться к Квинн, но я не могу рассказать даже тебе всех подробностей. У нас появилась ниточка, которая, как мы считаем, приведет нас к предмету, который мы… упустили… еще в Сент-Луисе.

Она кивнула. Вонос украл драгоценный камень, который атлантийцы называли «Бич вампиров»: ценный желтый бриллиант, который, по слухам, мог убивать других вампиров, не причиняя вреда тому, кто им пользовался. Вонос уже стал слишком влиятельным лидером Праймуса. Теперь он владел оружием массового уничтожения, которое было способно убить таких, как он. Так что благодаря этому камню у него появилось множество союзников среди вампиров, которые предпочитали присоединиться к нему, нежели умереть.

— Он может быть здесь?

Вонос владел зимней резиденцией во Флориде возле Дейтон бич. Недавно журнал «Немертвые» вышел с обложкой, на которой была изображена эта резиденция под заголовком: «Глава Праймуса у себя дома». Она увидела его на стойке у кассы в бакалейном магазине, сразу потеряв аппетит.

Джек кивнул, стиснув зубы.

— Очевидно, теперь среди вампиров модно жить в самых солнечных районах, тем самым показывая, что ты круче остальных кровососов.

— Неужели он его будет прятать там? Разве в помещении Праймуса камень не будет в большей безопасности? Я слышала, что это место напоминает крепость.

Он поднял голову к дождю, закрыв глаза на мгновение, а потом повернулся опять к ней. Она сразу поняла, что он вовсе не расслаблен.

— Так и есть. Я также слышал, что они усилили охрану после того, как мы туда вломились.

Грейс изумленно посмотрела на него.

— Вы вломились в помещение Праймуса? Что? Со всеми этими вампирами? По слухам это просто форт Нокс[10] для немертвых.

Он пожал плечами.

— Слухи не лгут. У нас было несколько преимуществ. Спроси об этом Квинн, — но как только он сказал об этом, то стиснул зубы и покачал головой. — Хотя если подумать, то не стоит.

— Хотя бы зайди внутрь, — предложила она ему. — Я найду сухую одежду, приготовлю кофе, и мы поговорим. Нас тут не так много, утром ждем новую группу новобранцев.

— Не могу зайти, нет времени. Я лишь пришел передать тебе сообщение: не верь тому, что говорят фэйри.

Она подняла голову, внимательно посмотрела на его совершенно бесстрастное лицо.

— Ты же знаешь, что фэйри не могут солгать.

— Фэйри мастерски умеют не лгать, не говоря всей правды, и ты это знаешь. Они мастерски манипулируют и сбивают с толку.

Он кивнула.

— Разумеется, мне это известно. Просто интересно, что в ту же ночь, как я встретилась с Верховным принцем Высшего Дома Благого Двора, появляешься ты и предупреждаешь меня о фэйри.

Он с интересом уточнил:

— Рис уже побывал здесь?

— Не здесь. На пляже, где я купаюсь.

Он оглядел ее и улыбнулся:

— В обнаженном виде?

Она расхохоталась. Она нечасто шутила и смеялась, поэтому смех казался каким-то надрывным.

— Нет, я была одета в купальник, ты, извращенец.

— Ты должна держать ухо востро с этими эльфами. Все они озабоченные, ненадежные ублюдки.

Она удивленно приподняла бровь:

— А разве не все мужчины такие?

Джек прижал руку к сердцу:

— Ой, сражен наповал.

Он уже не улыбался, а сжал ее руку:

— Держи ухо востро с фэйри. Расскажи обо всём Алексиосу, — обо всём, в подробностях, — и что бы ты ни делала, будь осторожна.

— Я всегда проявляю осторожность, тигр, — ответила она несколько надменно, своей позой и голосом заявляя о своем могущественном наследии. — Я веду свой род от самой Дианы.

— Да, я в курсе, — просто ответил он, не проявляя особого интереса. — Но твой лук сделан из древесины их лесов. Я, один из самых сильных хищников на этой земле, весом в четверть тонны, тоже проявляю осторожность там, где дело касается фэйри. Просто сделай это. Если не ради себя, то хотя бы ради меня и Квинн.

Она несколько секунд смотрела на него, а потом кивнула, соглашаясь.

— Так и быть. Но ты тоже будь осторожен, слышишь меня? И позаботься о Квинн.

— Обязательно, — он снова обнял ее, а потом подпрыгнул на перила и грациозно спрыгнул вниз прежде, чем она смогла закричать. Она подбежала к краю, чувствуя, как бешено колотится сердце, ожидая увидеть его разбитое тело у подножия стены. Вместо этого она заметила оранжево-белое существо, скачками удаляется в темноту.

— Замечательно. Вот только не хватало, чтобы туристы заметили тигра в этом городе, — пробормотала она, наконец, подходя к лестнице, собираясь переодеться в сухое и выпить чашку горячего чая. — Интересно, мы сможем опять сказать, что это сбежавшее из цирка животное?

Позже приняв горячий душ во временной ванной комнате, установленной в углу двора, она взяла в постель с собой чашку горячего чая и завернулась в одеяла. Одна из привилегий командующего: ей не надо было ни с кем делить комнату. Это помещение когда-то было частью офицерской штаб-квартиры. Остальные ютились по двое, а то и больше в одной комнате. Новобранцы же будут спать, как в общаге, там, где прежде спала охрана испанских войск более трехсот лет назад.

В тепле и сухой одежде Грейс продолжала размышлять и думать о смысле и последствиях двух очень странных бесед, которые произошли этой ночью. Наконец, она выключила свет, так и не найдя ответов, а желая полежать в темноте, прислушиваясь к стуку дождя и шуму волн, набегающих на берег.

— Десять лет, Робби, — прошептала она в темноту. — Я знаю, что мне понадобилось десять лет, чтобы найти способ что-то изменить. Я люблю тебя, Старший Братец. С Днем Рождения!