Глава 8 Поместье Наташи Фейт…

Я проснулась очень рано. Свет из окна падал мне на лицо. На часах было семь утра. После очередного подтягивания я встала и оделась, стараясь при этом наделать как можно меньше шума. Эрн ещё спала. Очень хотелось пить, в горле буквально всё пересохло, будто я несколько часов провела в пустыне. Я спустилась вниз, надеясь, что меня никто не увидит. Но мама Эрн уже встала.

— Здравствуй, милая. Как спалось? — сказала миссис Элис, как только увидела меня.

— Здравствуйте, прекрасно. Спасибо.

— Ты что-то хотела? Я тут просто на работу собираюсь. Зачем они меня вызвали, не представляю. Совсем ничего без меня сделать не могут, — усмехнулась мама Эрн и поднялась наверх.

Я прошла в кухню. На столе всё ещё лежала вчерашняя газета, но её кричащие заголовки уже не привлекали внимания. Мне так не хотелось уходить из этого дома. Здесь было так уютно, даже лучше, чем в Америке. Я налила воды и села за стол. Всё, что происходило со мной вчера, было как во сне. Дом Фейтов. Двое молодых людей. Ужасное состояние Эрн, и её непонятное объяснение всего этого. И сегодня. Я не хотела никуда идти. Мне было страшно, ведь те люди сказали, что теперь они будут следить за моей подругой. А что, если сейчас кто-нибудь ходит там, во дворе, выглядывает нас и ждет подходящего момента, но для чего? Они ведь не убьют Эрн! Она единственная, кто смог меня понять так быстро за всю мою жизнь. Она так похожа на мою бабушку, будто душа Сьюзи вселилась в неё.

В размышлении я просидела несколько минут. Очнувшись, я увидела, что Эрн сидит напротив меня и сонно поглядывает на свою чашку.

— Не думала, что ты так рано проснешься, — сказала Эрн.

— Сон плохой снился. Кажется, твоя мама на работу собирается?

— Да, как я и говорила. Ни дня без работы. Я иногда думаю, что она совсем не спит, — сказала Эрн, зевнув.

— Мне бы такую маму…

Мы с Эрн выпили чай и позавтракали. Миссис Элис уже собралась на работу и строго настрого запретила Эрн выходить из дома под каким-либо предлогом. Сказала, что предупредила Рози.

— Никуда, поняла меня, Эрн, никуда. Не смей. Я буду звонить.

— Ну да, мам. Ты мне с работы звонишь только раз и то, если успеешь. Не волнуйся. Ничего со мной не случится. Когда там придет твоя подружка?

— Она уже вышла, — сказал миссис Элис.

— Ага, значит, у нас точно есть минут пятнадцать в запасе, — шепотом сказала мне Эрн, когда мы выходили во двор.

Утро было пасмурное. Но среди облаков проглядывали лучики солнца, а значит, день обещал стать ясным. Заправив потуже свой плащ, я направилась к магазину, но мама Эрн меня остановила.

— Далеко ты идешь, Эни?

— Мне надо в магазин, а то вдруг проголодаюсь.

— Но он ещё закрыт.

— А я как раз иду, чтобы очередь не занимать. Он же с восьми работает?

— А, ну да. С восьми. Может тебя подбросить?

— Ой, нет, не надо, спасибо. Я и сама смогу, мне не помешает утренняя прогулка, — улыбнулась я. Миссис Элис села в машину и выехала на дорогу. Я старалась не спешить и только один раз обернулась, чтобы посмотреть, не стоит ли Эрн. Но она уже зашла в дом. Надеюсь, она помнит о нашем разговоре.

Идя в полном одиночестве, я вспоминала свои детские годы в Штатах. Теперь они мне казались унылыми. В них никогда ничего не происходило. А здесь только за два дня столько произошло! Не знаю, что ещё сегодня принесёт этот день. На улицах по обыкновению тихо, только иногда проезжает какая-нибудь машина. Никто ещё не проснулся. Очнувшись от своих мыслей, я оглянулась: машина миссис Элис уже уехала, значит можно идти обратно.

У дома Эрн ещё никого не было: ни подруги её матери, ни её самой. Надо было пойти предупредить Леона, поэтому я развернулась и направилась к своему дому. Я подошла к порогу и уже собиралась войти, моя рука лежала на дверной ручке, но тут дверь открылась: на пороге стоял Леон с книгами в руках.

— Доброе утро, Эни, — был удивлен он.

— Доброе. Извини, я не хотела беспокоить тебя, но просто пришла сказать… — я не могла подобрать слова.

— Да, я слушаю. Просто я тут хотел сначала отнести книги, а потом зайти к тебе… — начал оправдываться переводчик.

— Я хотела сказать, что не смогу присутствовать при ремонте. Надеюсь, они без меня справятся?

— Да? Они, конечно, справятся, я сам прослежу. А куда ты направилась? Что будешь делать?

— Эрн решила показать мне город. Сходим, прогуляемся, — сказала я, но в моём голосе явно слышалась ложь.

— Вы собираетесь в поместье Фейтов?

Я была ошарашена его догадливостью. Как он узнал? А может, он нас подслушивал? Там, на втором этаже?

— Нет, нет, конечно. С чего ты взял? Просто я тут мало что знаю, вот Эрн и решила мне показать… — врала я.

— Эни, её мама сказала по телефону, чтобы я не подпускал к тебе мисс Хапли. Элис её наказала. Она не может выходить из дома, и ты это знаешь, — улыбнулся Леон.

— Это плохо, — покраснела я.

— Да ладно тебе, я никому ничего не расскажу. Гуляйте сколько хотите, у меня у самого очень много дел. Не беспокойся. Если что случится, ты позвони. Ладно? — протянул мне руку Леон.

— Договорились, — улыбнулась я и протянула руку в ответ. И как мне ему только потом отплатить? Он уже второй день подряд меня выручает.

В доме Эрн, кроме неё больше никого не было, поэтому я поднялась в её комнату и стала ждать, когда она меня позовет.

— Ну всё, Эни, она пришла. Я пошла отмазываться, — сказала Эрн, на секунду заглянув в комнату. Удивительно, но мне не было страшно идти в это поместье. Я вообще ничего не чувствовала, никаких ощущений. Пустота. Как будто мы вовсе собрались просто в магазин за покупками, только вот деньги с собой не взяли. Но через пять минут зашла Эрн с ликующим видом.

— Мне удалось! Что-то она какая-то несговорчивая стала. Но мне удалось. Я сказала, что нам срочно надо сходить к нашему однокласснику и помочь ему со статьёй для нашей газеты. И она поверила, представь! Большинство одноклассников живет на той стороне улицы. Быстро она сдалась. Надеюсь, Роуз меня не сдаст маме, — сказала Эрн и начала собирать рюкзак. Она взяла и фонарь, и веревку, и нож. Зачем ей всё это?

— Эрн, извини, но зачем ты всё это берёшь?

— А ты что не помнишь, что сказал тот? Ну главный этих, которые вчера меня увели? Вспомни хорошенько, он сказал, что теперь будет следить за мной! А вдруг правда кто-то следит за мной?! Мне вчера казалось, что за окном кто-то есть, Эни! У меня никогда не было галлюцинаций.

— Ясно, я поняла. Так когда мы идем?

— Сейчас. А ты… ты не хочешь приодеться?

— Да, надо. Зайдем ко мне? Кстати, я забыла сказать, но твоя мама всё рассказала Леону, — добавила я.

— Что?! — вырвалось у моей подруги. — Что ты сказала?! Он же нас сдаст! И почему всё всегда против меня? — спросила сама себя Эрн. И почему она говорит, что всё против неё? За последние два дня я полностью убедилась в обратном.

— Он ничего не расскажет. Я уверена. Может, уже пойдем? — спросила я, не дождавшись ответа, и вышла из комнаты.

Мы зашли ко мне домой. Мой чемодан до сих пор стоял у входа. Я нашла себе кофту, и мы вышли. В доме никого не было. Ни души. Почему? Я не могла этого понять. Но мы уже направились в сторону поместья, поэтому теперь я размышляла о другом.

— Странная они были семейка. Я их здесь не видела, но о них часто говорят. Ходили слухи, что их дом раньше был местом, в котором вечно ходили люди, они там над чем-то работали, и никто о своей работе ни слова не сказал, — начала разговор Эрн.

— Я о них вообще ничего пока не слышала. Если только от Леона, который сказал, что их дом при свете солнца просто замечателен, ну и что Наташа Фейт отсюда сбежала.

— Ну да. Я к их дому стараюсь одна не подходить. Здесь таких людей либо сочтут сумасшедшими, либо родственниками, причастными к исчезновению последнего поколения семьи Фейт.

Дальше мы шли молча. На улице всё так же никого не было. Только кое-где из домов был слышен разговор, и больше ничего. Казалось, что чем ближе подходишь к поместью, тем меньше народу становится.

Через несколько минут мы подошли. Я остановилась, так как картина передо мной меня испугала: огромный дом, окруженный забором. Дом довольно красивый, но заброшенный. Кое-где растут деревья, но на фоне жилища они мрачнеют. Поместье явно было заброшено, дом был весь пыльный, окна кое-где были пробиты, а в некоторых местах и вовсе заколочены. Да, это было жуткое зрелище. Идти туда мне уже расхотелось. Эрн стояла рядом и тоже смотрела на дом. В её глазах можно было прочесть удивление. Её левая бровь была сдернута вверх.

— Эрн, что с тобой? — спросила я.

— Да так. Посмотри как чисто. Ни следа от костра и песка. Да и вообще никого следа того, что вчера здесь были люди. Всё так же, как и летом. Ничего не изменилось. Неужели они всё убрали?

Теперь и я была удивлена. Действительно, никого следа. Просто заброшенный дом. Давно заброшенный дом.

— Ты ещё не передумала? Мы можем не идти, мне кажется, что и внутри так же чисто, как и снаружи, — предложила Эрн.

— Нет, нет. Пошли. Мне интересно увидеть этот дом внутри, меня туда тянет, — сказала я, будто зомби, и потащила Эрн к забору. Впервые меня так сильно потянуло к какому-то месту. Мне казалось, что там есть что-то такое, что мне очень пригодится.

Мы открыли калитку и пошли по дорожке к дому. Уверенности у Эрн поубавилось, и теперь я её тащила за руку, но она не особо мне сопротивлялась, только изредка поглядывала по сторонам. Дверь не была заперта, поэтому мы спокойно вошли в дом. Здесь я невольно остановилась. Эрн стояла за мной.

— Он огромен, — сказала я Эрн.

— Ага, нам надо найти ту комнату, в которую меня вчера привели.

— Я надеюсь, ты запомнила, куда идти. Здесь много комнат. Мы и за весь день их не обойдем. Тем более, здесь темновато.

— Я помню. Да. Я помню. Меня провели в комнату рядом с лестницей. Это точно. Направо.

— Но тебе ведь тогда было плохо. Может, ты не правильно думаешь? — спросила я, вспомнив наш ночной разговор.

— Нет. Правильно. Я вспомнила. Вон та комната, видишь? — Эрн показала мне на комнату, которая была справа по коридору, этот коридор упирался в лестницу. Справа была стена и в ней тоже были двери. В коридоре стоял полумрак. Эрн достала фонарь.

— Ну что? Пошли? — мы двинулись к лестнице.

Дверь в эту комнату была открыта. На полу была тонна пыли, но не было ни одного человеческого следа. Может, Эрн это всё выдумала?

— Я здесь точно была, — сказала Эрн и указала мне на софу, на удивление чистую, в отличие от других предметов, стоявших здесь, — я на ней сидела. Точно, смотри, и она находится рядом с дверью, вот почему я так хорошо слышала разговор. Господи, да здесь столько пыли! Где они её взяли?

— Здесь больше ничего нет. Всё чисто. Ну, то есть всё грязно, как и должно быть в доме, в котором никто не живет. Пошли, сходим наверх. Может там есть что поинтереснее?

Мы поднялись. Здесь опять был коридор. Только более большой, чем внизу, и он был широким. Здесь было и более светлее, чем внизу, намного светлее. Всё казалось каким-то ненастоящим, мне становилось не по себе.

Мы с Эрн стояли в этом ужасном здании. Оно было настолько ветхое и старое, что я даже не могла предположить, как здесь мог кто-то жить, а тем более и работать. Мы пошли дальше по коридору. Он всё сужался. Зачем мы сюда пришли? Какую тайну нам обещало раскрыть это здание? Ответы на эти вопросы мы не знали, но жаждали их получить. Мне не терпелось узнать всё о поместье этой семьи, которая таинственным образом исчезла, оставив после себя лишь следы отчаянья и страха.

''Надо было позвать Леона'', - подумала я про себя. Вдруг что случится. Нас никто не услышит, сюда не заходят люди, а если… нет! Этой мысли я не давала разрешения. Мы здесь не умрем, я это точно знаю. Никогда! Тут Эрн потянула меня за руку, она тащила меня вглубь этого дома, я услышала её шёпот:

— Эн! Ты только посмотри, господи Эн, ну что же ты?! Ты видела? Там кто-то был! Я это точно знаю, зрение меня не обманывает, это человек! Он зашёл вон в ту комнату, что в конце, справа! Эн, пошли быстрее, Эн, что с тобою, Эн, Эн…

Нет, я никого не видела, только темноту. Она надвигалась на меня, она оттесняла моё сознание, Эрн что-то кричала, но её уже плохо было слышно. Я проваливалась в какую-то яму, всё глубже, глубже… какие-то люди суют и там, и везде… ничего не видно, но мне как-то тепло, совсем тепло, будто укутали в теплый плед, посадили в кресло перед камином, как хорошо… но нет, кто-то крикнул! Это был женский голос, господи, а если что-нибудь случилось с Эрн?

Я открыла глаза, передо мной был всё тот же коридор, но в нём не было Эрн, было светло, везде ходили люди. Та дверь в конце коридора была открыта. Туда шагала твердым шагом женщина… она очень была похожа на мою бабушку… но как? Это вздернуло меня. Я вскочила на ноги и засеменила следом, видимо меня никто не замечал… люди проходили мимо, никто ничего не говорил, и вот один, он бежит на меня! Но… но мы не столкнулись, он прошёл сквозь меня, точно на его пути не было никакой преграды. Я отвлеклась, бабушка уже подошла к дверному проёму, ещё чуть-чуть и я не успела бы, но её окликнули. Я проскользнула в проход.

Передо мной открылась небольшая комната. В ней было два окна. Обои были под старь, какого-то светло-болотного цвета, в некоторых местах совсем истёртые. Справа, у самой стены стоял диван, такой же приземистый и старый как вся эта комната. Он стоял вплотную к стене, казалось, он давно уже в неё врос, и никто никогда не сможет его оттуда убрать. Над диваном висел маленький портрет: на нём была красивая молодая женщина, с тёмными волосами, такими же тёмными глазами, но она была невероятно красива, она улыбалась, она была счастлива, потому что в руках держала младенца. Это была девочка, потому что ужасно была похожа на мать, только глаза были полузакрыты веками. У девочки были невероятно длинные ресницы для младенца, она будто искрилась, улыбалась во весь рот. Казалось, что эта прекрасная пара сейчас соскользнёт на пол и пойдет дарить свою радость остальным.

Этот портрет приковал моё внимание, но луч света из окна отвлёк меня. Я посмотрела на окно. На нём были серые, тяжёлые запыленные шторы, да и сказать, что окна кто-то мыл, тоже нельзя было. Я повернулась влево… там стоял письменный стол, самый обычный, который только можно было представить. Раньше такие столы ставили себе губернаторы и богатые личности, но сейчас это уже говорило о безвкусице. С одной стороны у него были ящички. Стол стоял ко мне тыльной стороной, рассмотреть закрывались ли ящички на замок, я не могла. На столе лежала куча бумаг. То стопкой, то вразброс. Не было и пустого места, где можно было бы писать на нём. Но было одно ''но'', что привлекало к себе внимание. Посреди кипы различных бумаг лежала черная тетрадь, точнее не тетрадь, уж слишком толстая. Нет, нет, нет. Это было что-то совсем другое. Меня дернуло в ту сторону. Медленно я стала приближаться к столу с протянутой рукой…

— Мама, какого чёрта! Я не намерена здесь проторчать целую вечность! Хватит флиртовать с этим… кхм… кхм… человеком. Мама?!

Я резко обернулась назад. Как я только не могла заметить человека, стоящего всего в метре от меня, наверное, это потеря сознания, и сон, навалившийся на меня, сделали своё дело. Но почему-то какой-то частицею своего тела я понимала, что это отчасти всё правда, всё, что в данный момент происходит.

Передо мной стояла девушка, она была очень красива и грациозна, на вид ей было не больше шестнадцати, но, думаю, возраст не имеет никакого значения. Он была божественна. Её карие глаза завораживали, но в них была какая-то пустота или даже задумчивость. Лицо было настолько пропорциональным, что нельзя было не заметить. Глаза обрамляли длинные ресницы, губы были немного пухлыми, но оттого она становилась ещё красивее. Её гибкий стан! Господи, эта девушка как ангел! Она облокачивалась на стенку, руки были заведены за спину, во всём чувствовалась грациозность. Длинные, черные до пояса волосы свисали как — то неуклюже, но очень мило, она была в какой — то школьной форме, пиджак, юбка и гольфы с босоножками… А какие у неё ноги! Длинная и стройная, она стояла с нетерпением.

Вид этой девушки окончательно сбил меня, и я стояла с протянутой рукой и разинутым ртом. Тут вошла та самая женщина, из-за которой я боялась не попасть в эту комнату. Она зашла немного раскрасневшись, явно не подозревая, что перед ней стою я. Она взяла девушку за руку и потащила к дивану, но та даже не шелохнулась.

— Мама, — тихо произнесла она, — я не хочу тебе перечить, но ты зря это затеяла. Ему я всё равно не собиралась отвечать, зря ты так всполошилась.

— Анна, ты очень вредная. Не думала, что это я тебя такой вырастила, — с тихим ропотом ответила женщина.

— Ма-а-а!!! — взмолилась девушка. — Ты рылась в моих вещах. Думаешь, я ничего не заметила. Я тебе этого не прощу. Ещё раз повторюсь, зря ты это затеяла, — прекрасный голос девушки отдавался эхом по комнатке, — я не буду тебе ничего объяснять, и папа тут совсем ни при чём, — её взгляд упал на стол, точнее на то чёрное, что лежало на нём.

— Анна, он гадкий человек!! Не смей с ним общаться, иначе я переведу тебя в другую школу!

— Опять ты за своё! Не было у нас с ним ничего! Ничего! Мы даже не… ма-а, хватит преследовать меня, дай мне пожить нормальной жизнью, — голос девушки перешёл на шёпот, я чувствовала, что она сейчас заплачет, — ты достала меня. Хочешь, чтобы я ушла от тебя… вместе… вместе с ним? Он не даст меня в обиду, то, что он старше, никакого значения не имеет. И отдай мне мой дневник.

— Сначала ты мне объяснишь, почему оставила его на виду у всех, потом… почему там такое написано? Я же запретила обо всём этом говорить…

— …Но не писать, я это сделала ни нарочно, ты залезла в мою личную жизнь, ты разбила её…я н-незна-аю как т-тепь-ерь покажусь в школе… — Анна явно уже заплакала, по её щекам текли слёзы, она смотрела не на мать, а себе под ноги, она не хотела показывать свои слёзы. Мне стало её ужасно жалко. Когда такое прекрасное создание грустит, сразу же хочется утешить, не смотря ни на кого. Я подошла ближе. Среди густых чёрных волос я увидела её рот, скривившейся в нахальной улыбке, но тщательно скрывавшийся под волосами. Она стояла с закрытыми глазами. Мать не решалась подойти к ней. А она всё стояла. Потом очень тихо, так что слова еле срывались с её губ, она произнесла:

— Ма-а, — она протянула одну руку, а та подошла к столу и взяла дневник, потом её мать развернулась и приблизилась тихими шагами к дочери, положила в протянутую руку дневник, — …какая же ты глупая!!! Я не знала, что всё окажется таким лёгким. — Девушка разлилась настоящим хохотом, но из её губ, он звучал, как мурлыканье котёнка.

Анна схватила сумку, лежащую на полу, наспех запихнула туда дневник, что ей неудачно получилось, он чуть не упал, и выпорхнула из кабинета, в коридоре всё также звучало её мурлыканье.

Бедная мамаша прошла за стол и села. Я подошла к ней ближе. Среди листиков, поверх всех, лежал один. На нем было что-то написано от руки. Мать девушки взяла его и лихорадочно стала бегать глазами туда сюда, а потом застыла и стала смотреть куда-то вдаль совершенно пустым взглядом. Я метнулась к ней, встала за спину и стала читать листок, который был вырван откуда-то:

Мама, я знала, что именно этот листик ты и вырвешь. Ты такая предсказуемая! Всё прошло как по маслу. Не заметила? Представь, мне даже не составило особого труда заплакать! И всё-таки ты комична. Я тебя люблю, не смотря ни на что, ты же знаешь! Пока ты отлучалась, я и написала это письмо для тебя, глупо было выдергивать именно первый лист. Ведь именно он был всегда чистым! Я знала, что лишние строчки мне понадобятся. Как хорошо, что ты не дошла до самого главного, хотя нет, наверное, плохо. Прости меня за всё. Надеюсь, ты заберёшь меня со школы завтра. МОЕМУ ПАРНЮ стало почему-то очень плохо, видимо вирус. Мам, я боюсь. Ты же знаешь, сколько людей погибло! Не хочу, чтобы и он умирал, из-за тебя он с каждым днём стал относиться ко мне холоднее. Я не могла сказать это при всех. Кстати, прошу обратить твоё внимание на дырку в нашем портрете и в стене. Думаю, тебе надо лучше поговорить со своими товарищами. Но не буду отходить от темы. Он болен мама! Сделай что-нибудь, умоляю. Прямо сейчас! Прямо сегодня! Иначе я приду к нему (сбегу ночью, мама, ты и не заметишь). Я буду молиться за него, и если он умрёт, то и я уйду вместе с ним! ВОТ И ЕСТЬ ПРАВДИВЫЙ СМЫСЛ ТЕХ СТРОК, не надо было раздувать панику, тем более в школе… Твои ошибки мне придётся долго исправлять. Надеюсь, ты поменяешься.

Анна Петтисет,

ученица Брюссельской средней школы,

города Тарк-Авеню,

США,

1911год.

Я оторопела и смотрела на это письмо такими же глазами, как и… у бабушки! Эта девочка — это моя мама! Я не могла поверить своим глазам, она никогда не показывала свои фотографии, да и бабушка свои только в молодости! Но это ещё не всё. На письме стояла подпись, 1911 год! Как такое может быть?! Теперь я точно была уверена, что всё, что я видела — полный бред. Моей маме не может быть 96 лет, она слишком молода, но в то же время всё так удивительно сходится. У меня засосало под ложечкой, меня выкручивало наизнанку. Где-то вдалеке я слышала голос Эрн… Кажется, прихожу в себя… Но вот голос послышался ещё громче, я разлепила глаза.

— Что…Что с тобой было? — Эрн была сильно испугана. — Ты упала в обморок. Ты очень сильно меня испугала. Я уже хотела бежать за помощью. Эни, ты так сильно меня напугала.

— Сколько я была без сознания?

— Минут десять. Эн, не делай больше так, тем более в таких местах. Пошли скорее отсюда. Тебе нужна помощь, срочно. С тобой раньше такое было? Может, может у тебя аллергия на пыль? — Эрн махала на меня руками.

— Нет, всё в порядке. Я отлично себя чувствую. Не надо никому об этом рассказывать. Ладно? Со мной такого никогда не было, это даже не был обморок. Это что-то другое. Ведь когда обморок, ты не помнишь ничего, что тебе снилось? Мне казалось, что вообще ничего не должны видеть люди, когда теряют сознание. Нет, нет. Нам нужно здесь кое-что посмотреть. Да, очень нужно. Помоги мне встать.

Подруга смотрела на меня всё теми же оторопевшими глазами, ничего не понимая. Чувствовала я себя уже хорошо. Ничего больше не напоминало о потере сознания. Я тихонько стала продвигаться в даль коридора, который очень сильно напоминал мне тот, который был в моем так называемом сне. Вот и та самая дверь. Такая же. Точь-в-точь. Мы остановились. Эрн смотрела в комнату. Я же видела перед собой только дверь и пыталась осознать ту мысль, которая крутилась в моей голове. Я повернулась. И это явно было лишним. Меня чуть не стошнило, я немного согнулась.

— Тебе опять плохо, Эни? — взмолилась Эрн.

— Нет, нет. Всё хорошо, правда.

Эти же обои. Этот же старый диван и потрепанные шторы. И тот же стол. Только теперь на нем не было той кипы бумаг. Ничего не было. В комнате царил полумрак. Везде была пыль.

Не торопящимся шагом я зашла в комнату. Эрн следом. Всё напоминало мне мой сон. На стене висел портрет этой замечательной пары: моей мамы и бабушки.

— Не хочу тебе конечно мешать, но Эн, именно в эту комнату кто-то зашёл. И мне здесь вообще не нравится. Пошли отсюда! — Эрн дёргала меня за рукав и тащила по направлению к выходу.

— Сейчас, секундочку, — заторопилась я, — я только возьму вот тот портрет и всё.

Я подбежала к дивану и вскочила на него, потом начала усердно отрывать портрет от стены, было ощущение, что он прилип тут. Эрн начинала нервничать.

— Оставь ты его в покое. Сдался он тебе? Эн, мне как-то не по себе здесь, пошли уже! — последние слова она прокричала. Портрет от стены отодрался вместе с обоями. В стене зияла дырка.

Мы очень быстро спустились с лестницы и выскочили на улицу.

— Пошли, пошли, — торопила Эрн. Мы выбежали с участка и остановились только тогда, когда дом Фейтов окончательно скрылся из виду.

— Не дай Бог мне ещё такое, — сказала Эрн. Я же шла и разглядывала старинный портрет, помещённый в обычную деревянную рамочку. Что он делал в поместье, я так и не поняла. И моё ''бессознание'' меня тоже смущало. Со мной никогда такого не было. Я никогда раньше не видела прошлое. Хотя какое это может быть прошлое? Явно это было всего лишь выдуманной картиной в моей голове. — Что ты там делаешь? — Эрн перевела взгляд на меня. — Зачем тебе это?

— Ты знаешь, но мне кажется, что на этом портрете моя мама и бабушка. И я даже уверенна в этом, смотри! — Я показала Эрн надпись сзади: ''Семья Петтисет, миссис Сьюзи со своей дочерью Анной''.

— Мне это ничего не говорит.

— Эрн, Петтисет — это девичья фамилия моей мамы и фамилия моей бабушки. Анна и Сьюзи — это именно они.

Эрн уставилась на меня ещё более ошеломленными глазами, чем в поместье, она даже остановилась. Подруга взяла у меня портрет и начала тщательно осматривать.

— Этого не может быть. Портрет очень старый, ну и дата. Там написано 1895 год. Энге, твоей маме не может никак быть 100 лет. Это явно простое совпадение.

— Совпадение в фамилии и именах? Может, они просто дату перепутали?

— Эн, ну конечно, подумаешь, на 70 лет меньше написали, чего уж там?!

До дома мы шли молча. Этот портрет я спрятала в сумку и поручилась больше никогда не доставать его при Эрн.

— Пойдем к тебе или ко мне? — спросила меня Эрн. — Я хочу забыть весь этот день. Ужасно. Больше никогда не вернусь в тот дом. Или мне кажется, или это действительно твой переводчик идет?

— Да, это он. Лучше я пойду в дом. Ты мне позвони. Завтра в школу вместе пойдем.

Эрн ушла, а Леон наоборот подошёл. В руках у него опять были книги. Он мельком осмотрел мой внешний вид. Потом тихо произнес:

— Пошли в дом, у меня есть кое-что интересное для тебя. Не смотри так, я люблю читать, в книгах есть то, что человеку всегда будет интересно. И в этих тоже кое-что есть.

Мы прошли в дом. Я бегом села на диван, спрятав сумку с портретом за спину. Леон поднялся наверх и отнёс свои книги.

— Я видел, как вы уходили. Ты шла туда без особого энтузиазма. Что-то не так?

— Нет, нет, всё замечательно, — тут я заметила, что все мои джинсы были в пыли. Это явно наводило подозрение. Я стала отряхиваться, делая вид, что это просто грязь, в которую я когда-то вляпалась.

— Тебе помочь? Ты вся в пыли. Может, встанешь? — Леон подошёл ко мне и протянул руку.

— Э, да ладно, само очистится, — но встать всё же пришлось. Я почувствовала, как что-то упало из моей сумки, и как на зло это был портрет. Я быстро повернулась, чтобы убрать его, но не успела; портрет мамы и бабушки оказался в руках переводчика.

— Где ты это взяла? Он такой старинный! А посмотри на дату! Это твоё? Кто здесь изображён?

— Ну там написано, это миссис Сьюзи Петтисет и её дочь, — немного неуверенно отозвалась я.

— Ты их знаешь? Это ведь с дома Фейтов. Так? Я, кажется, видел эту картину в одной из комнат. И ещё тут кусочек обоев. Зря ты это сделала.

— Что я сделала? В этом доме никто не живет, а значит, я могла взять этот портрет, он ведь никому ненужный.

— Эни, этот дом считают проклятым, никто никогда туда не заходит, а тем более не крадет оттуда вещи, — Леон до сих пор разглядывал эту картинку в рамке, вертел в руках, что-то ковырял.

Прошло минут пятнадцать, и Леон сказал:

— Я их знаю. Я их давно знаю, но я раньше не замечал этого портрета в доме, хотя… Да. В какой комнате ты его взяла?

Я смотрела ошеломленно. Откуда он их знает? И самое главное — в качестве кого он их знает?

— Второй этаж. Но, но ты сказал, что никогда не был в этом доме. И откуда ты их знаешь, кто они? — последний вопрос я еле выговорила, всё же дата сзади портрета меня смущала.

— Я соврал. А это… Это просто одна из семей этого города. Но их давно уже здесь нет. Я о них читал в одной из книг. Да, точно. Кажется, они погибли ещё в 1911 году… Ну это была последняя дата упоминания о них. Они исчезли так же, как и семья Фейт.

— Много ты всего знаешь. А там, в твоих книгах больше ничего не говорилось об этой семье? — с опаской спросила я.

— Я не помню, нужно поискать. Тебе ещё нужен этот портрет?

— Да. И не мог бы ты мне ещё найти те книги, в которых говорилось об этой семье, пожалуйста? Очень интересно.

— Ну да. Пойдем, я дам тебе эти книги. Они находятся в семейной библиотеке, на верху, пошли. — Леон посмотрел на часы, потом на меня. — Скоро придут работники, надо поторопиться.

Мы прошли наверх, и Леон загрузил меня книгами: их было не меньше пяти. Я отнесла их вниз и решила, что именно сегодня узнаю, моя ли это семья изображена на портрете.