"Тридцать один день" - читать интересную книгу автора (Алексин Анатолий Георгиевич)

3 августа

Очень неприятно быть в ссоре со своим лучшим другом. Я никогда не представлял себе, что это так неприятно. Даже купание в море не доставило мне сегодня никакого удовольствия. О примирении, конечно, не может быть и речи: Андрей опозорил меня перед всем лагерем.

Как он мог это сделать?.. Во всех книжках пишут, что друзья должны в трудную минуту приходить друг другу на помощь, на выручку. Вчера мне было трудно играть. Андрей, значит, должен был прийти мне на выручку. А он, вместо этого, сделал так, чтобы мне было еще трудней: выгнал с поля. Хороша помощь! Все эти мысли я высказал Профессору, который вчера прибежал в комнату вслед за мной и стал утешать.

Но Профессор со мной не согласился:

— Андрею нужно было команду выручать, спасать честь отряда, а вовсе не твою. Он так и сделал. И был прав!

— Нет, неправ! Неправ!

В это время с улицы донеслись три длинных свистка, а потом раздался такой торжествующий визг, что у меня в ушах зазвенело.

— Ага, проиграли наши!.. Ну, спас твой Андрей честь отряда, спас? И без меня проиграли. Значит, дело-то не только во мне одном! — сказал я.

Профессор удивленно посмотрел на меня:

— Ты вроде радуешься, что мы проиграли?

— Вот и радуюсь! Вот и радуюсь! — ответил я, хоть на самом деле вовсе не радовался.

Профессор вдруг разозлился и стукнул кулаком по тумбочке:

— Ах, вот ты какой? Ничуть мне тебя не жалко! И утешать тебя больше не собираюсь!

«Нужны мне твои утешения!» — подумал я тогда. Но сейчас мне жалко, что и Профессор тоже сердится. В общем, какой-то печальный сегодня день.

А вот Андрей утром сделал вид, будто между нами ничего не произошло: он подошел ко мне и хотел что-то сказать.

Я взглянул на Андрея, стараясь, чтобы глаза мои выражали полное презрение и даже ненависть.

Андрей удивленно пожал плечами и сказал:

— Чу-дак!

И ушел.

Путь к примирению отрезан.

Я уверен, что поступил правильно. Но все же мне было тяжело. Только днем я получил подарок, который немного утешил меня: пришло письмо от отца. Это был ответ на то письмо, которое я послал ему в первый день нашего приезда в лагерь. Но почему он так долго не отвечал мне?

Я быстро разорвал конверт и прочел вот что:

«Дорогой Саша! Ты просишь меня ответить, верно ли действует ваш старший вожатый Сергей Сергеич.

Я нарочно так долго не отвечал на твое письмо. Мне не хотелось, Саша, подсказывать тебе ответ на тот вопрос, на который ты сам, мне кажется, должен был правильно ответить. Я хочу, чтобы ты научился правильно разбираться в событиях и главное — в людях! Это очень пригодится тебе в жизни. Думаю, что в Сергее Сергеиче ты уже сам успел разобраться, и поэтому ни в чем не буду тебя убеждать. Скажу только, что он работает в нашем заводском комитете, а в комитет мы кого попало не выбираем.

Коротко расскажу тебе о домашних делах. Через два месяца — твой день рождения. Но мама уже сейчас купила подарок. Она спрятала его и хочет сделать тебе сюрприз. Но я все же, чтобы порадовать тебя, под большим секретом выдам мамину тайну.

Ты написал нам, что у твоего товарища по лагерю есть фотоаппарат «Пионер». Мама прочла письмо и сердито сказала: «Всегда ему нравится то, что есть у других. Наверное, уж целыми днями смотрит на этот аппарат, как маленький. Как будто это предмет первой необходимости. Обойдется пока и без аппарата!» И в тот же день вечером мама принесла домой фотоаппарат. И, конечно, уверяла меня, что последний раз в жизни выполняет твои капризы. А я тоже задумал купить тебе кое-что, но только сделаю это накануне дня рождения, чтобы меня никто не мог выдать.

Ну, Сашенька, я кончаю. Хочу увидеть тебя дома здоровым, сильным, загорелым! Мама и я крепко целуем тебя, а Галя, кроме того, просит передать, что она хорошо помнит о вашем споре. Она ждет от тебя каких-то доказательств. Что это за споры и что за доказательства — она мне не сказала. Ждем тебя с нетерпением. Твой папа».

Я очень обрадовался папиному письму, хоть мне уже совсем не нужно было знать его мнение о Сергее Сергеиче.

Мне вдруг очень захотелось увидеть маму, и папу, и даже Галку.

Мне было очень, просто до слез жалко самого себя. Даже мамин подарок не обрадовал. Я с удовольствием променял бы его на примирение с Андреем.

И, кажется, впервые мне захотелось домой. «Вот сейчас соберу вещи и удеру в Москву! — подумал я. — Тогда все узнают!» А что именно все узнают? Нет, это, конечно, глупо. Но куда же пойти? Все ребята на спортивных соревнованиях, и никому нет до меня дела…

А Павка? Как же я забыл о нем? Ну конечно, надо сейчас же пойти к Павке и все рассказать ему!