"Драконы моря" - читать интересную книгу автора (Посняков Андрей)

Глава 13 Осень — зима 438 года Средиземное море Ла исла бонита

Она не пришла в воскресенье. Зря Александр прождал в старом саду почти полдня. Арника… Что же ты? Зачем обманула? Сказала бы сразу, что не придешь…

Эта девчонка, голубоглазая фея, никак не хотела выходить из головы. Странная девушка… Заниматься проституцией и при этом носить золотую цепочку и браслет. Хотя и то и другое могло быть просто подарком.

Арника…

Термы! Надо срочно пойти в термы, взять за жабры старого сводника Селевдра и… Не успел! Вечером Тибальд собрал всех в старой таверне у южных ворот и сказал одно слово:

— «Амелия»!

Разбойники разом заулыбались, лишь Саша не понял, однако сидел молча: стыдно было спрашивать у других. Лишь потом поинтересовался у Ингульфа.

— Ну, ты даешь, дружище! — весело расхохотался тот — «Амелия» — это судно Каллиста из Гадрумета. Большая такая корбита. Завтра поутру она отправляется в Константинополь, да-да, невзирая на угрозу штормов! Богатенькие пассажиры, битком набитые трюмы… ммм!

Александр хмыкнул: теперь понятно, почему пираты так радовались.

— Выходим в море утром, сразу после «Амелии», — деловито распоряжался хевдинг, — А сейчас всем срочно на склады за провизией и пресной водой. Поторапливайтесь, там уже будут и наши друзья, люди Вульфарда и Алагиса.

— Вульфард и Алагис?! — возмущенно переспросил здоровяк Видибальд — На что нам эти крысы, вождь? Неужели мы не справимся сами?

— Вот именно, что не справимся, — Хевдинг гневно сверкнул глазами, — Нас всего три дюжины, а на корбите — сотня опытных воинов плюс полсотни моряков, привычных к морским битвам. Это не считая переселенцев, которые тоже постараются подороже продать свои жизни. К тому же, не забывайте, у корбиты высокие борта — их лучники нас просто перестреляют, мы не успеем даже подойти. А вот если зайдем с трех сторон… Три охотничьих пса, при удаче, могут загрызть и медведя.

Остаток ночи пираты провели в харчевне, пили вино и орали песни. Тибальд этому не препятствовал, хорошо зная, что во время плавания еще будет время выспаться.

Ранним утром «Амелия», подняв паруса, оранжевые в лучах восходящего солнца, медленно и величаво отошла от причала Гиппона и направилась в открытое море. Прямые паруса корбиты быстро наполнились ветром, впереди громко хлопнул блинд.

И Александр, и другие пираты невольно залюбовались судном — мощным, красивым, большим, прямо-таки огромным, с высокой кормой и четырьмя мачтами.

Да, конечно, такой корабль был очень неповоротливым и плохо держал ветер — парусная оснастка этого времени, увы, не позволяла совершать крутые маневры. Однако «Амелия» имела весьма внушительный вид, на корме и на юте были установлены стрелометы: вещь нужная, но при качке почти бесполезная.

Когда-то Саша читал про онагры, катапульты, баллисты в книгах: якобы мореходы древности их часто устанавливали на кораблях вместо пушек. Ага, как же! Молодой человек пока что не видел подобных устройств ни на одном корабле и, по здравому размышлению, понял, что и не увидит. На качающейся палубе корабля нет возможности прицелиться. Куда же полетит камень или огромная, похожая на бревно, стрела? Правильно — в белый свет как в копеечку!

Все эти громоздкие боевые механизмы эффективны лишь при штурме крепостей, а на корабле — как пятое колесо в телеге. Более-менее полезными были стрелометы — закрепленные в направляющих стрелы, в основание которых бьет оттянутая доска, покуда не отсыреет. Одним выстрелом вполне возможно смести с юта бросившихся на штурм врагов, а потом его надо долго заряжать. Второго выстрела, как правило, сделать уже не успевали.

Когда паруса корбиты уже маячили где-то у горизонта, Тибальд подал знак и команда «Золотого быка» дружно опустила в воду весла. Вспенив воду, галея отошла от причала и, развернувшись, направилась в море. По команде хевдинга пираты подняли мачты и паруса: прямоугольный (много позднее его назовут фок) — на передней мачте и перевернутый треугольный акатий — на задней, бизани. Гребцы положили весла и, весело переговариваясь, потягивали вино из прихваченных с собой запасов, пили по-варварски — неразбавленное.

Сам хевдинг, положив руку на румпель, замещал погибшего кормчего. Конечно, Александр был неплохим моряком, но, увы, пока еще не знал местных условий. Ингульф знал, но Орестус Тибальд не имел привычки доверять важное дело молокососам, в чем был, конечно же, прав.

— Глянь-ка назад! — Ингульф толкнул приятеля в спину.

Александр оглянулся, увидев приближающиеся суда, быстро догонявшие галею. Похоже, это были новоявленные соратники Тибалвда — хевдинги Вульфард и Алагис.

— Вон там, слева, либурна «Голубой волк», видишь на мачте волчью голову?

Саша присмотрелся:

— Ну да. Это кто у нас там — Алагис?

— Нет, Вульфард — Ингульф усмехнулся и смачно сплюнул в воду. Да, парень, по всему видать, совершенно не верил в морские приметы…

— Поплюй в волну, — неожиданно попросил юный вандал.

— Зачем? — удивился Саша.

— Чтобы умилостивить всех… Мало ли кто там есть?

Да, логично.

Исполнив требуемое, Александр оглянулся:

— Ну, так что скажешь ты о Вульфарде, друг мой?

— Гад, каких мало, — без тени сомнения тут же отозвался Ингульф, — Правда, Алагис Желтая Рука еще похуже будет. Тот еще пройдоха!

— Желтая Рука?

— Ну да, кораблик его так именуется, ну и он сам. Желтая — якобы потому, что золото к его руке прилипает.

— Ага, значит, это его суденышко слева?

Ингульф неожиданно расхохотался:

— Его. Именно что суденышко, римляне называют такие суда — актуарии. Палубы нет вовсе, очень верткое, быстрое, однако плохо держит волну. Плыть на таком в рябь — большое искусство. Кстати, у Алагиса есть и еще один корабль, купеческий, «круглый», куда крепче «Желтой руки», но он, конечно, вряд ли догнал бы корбиту.

— Да. Корабль Вульфарда куда как лучше.

— «Голубой волк»? — Парнишка скептически хмыкнул — Скажешь тоже! Наш «Золотой бык» даст всем им фору! Нет, римская либурна, конечно, хорошее судно, но только не такая старая и много раз чиненная.

Ингульф замолчал, глядя на волны. Александр посмотрел вперед и встревожился, не увидев там вообще ничего — ни парусов, ни кораблей. Не то чтобы он так уж переживал за исход плавания… Но как-то не по себе становилось от мысли о том, что придется убивать ни в чем не повинных людей.

Молодой человек снова оглянулся:

— Где же корбита?

— Да никуда она не денется, — весело хохотнул Ингульф, — За ней можно плыть с закрытыми глазами! Сейчас хороший ветер. После полудня «Амелия» зайдет в Карфаген: у Каллиста хорошие отношения с Хильпериком, там и заночует. Мы, конечно, в гавань заходить не будем, даже не будем ждать корбиту, просто пойдем в Гадрумет. Именно туда «Амелия» явится к вечеру. Ну и дальше пойдем вдоль берега — Триполитания, Киренаика. Потом придется пересечь море курсом на Крит, а там уж и до Константинополя не так далеко. Думаю, хевдинги решат напасть на корбиту где-нибудь в Триполитании, а чего тянуть-то? Не так уж много у нас кораблей, да и погода… В это время года могут налететь шторма, слава Господу хоть сейчас пока спокойно и тихо.

— Видать, сильно приспичило этому Каллисту, коли он решился на плавание в мертвый сезон, — с усмешкой бросил давно прислушивавшийся к беседе Эрлоин, — Или, может быть, ему очень хорошо заплатили.

— Скорее последнее, — кивнул юный варвар, — Но это значит, что тот, кто заплатил, знает что-то такое, чего никто еще не знает.

— Мудрено говоришь! — расхохотался Саша. — И что же такое здесь может случиться?

— Не знаю, — Парнишка махнул рукой, — Может, Гейзерих-кениг решился-таки захватить Карфаген и обрушить последний римский оплот? Вот кое-кто прознал и теперь бежит в Константинополь.

— О! — захохотал Эрлоин, — Этот «кто-то» — очень умный человек, я вам скажу! Боюсь только, ум его все же окажется не таким уж крепким, и виной тому будем мы.

На подходе к карфагенской гавани хевдинги отошли подальше от берега — никому не хотелось встречаться с морской охраной наместника Бонифация, точнее, его верного пса Хильперика, с которым почти у всех пиратов имелись личные счеты.

Далеко обогнув столицу провинции, разбойничьи суда причалили к берегу за мысом, там и заночевали, выставив охранение, а с первыми лучами солнца взяли курс на Гадрумет — так в эти времена именовался Сус.

В который раз уже вспомнил Александр Альфреда Бади, антиквара из Суса. Жаль, жаль, что он так поздно поверил старику, слишком поздно. Все же нужно попытаться его отыскать — хоть одна живая душа… оттуда! Эх, старик-старик, жив ли ты еще?

Саша вдруг задумался о том, могут ли быть, кроме него самого и месье Бади, здесь, в этом варварском времени, еще люди из далекого будущего. А почему бы и нет? Можно будет попытаться их как-нибудь отыскать… Как? Надо об этом поразмыслить. А вот зачем? Вопрос интересный… Надпись!

Молодой человек едва не поперхнулся вином, вспомнив надпись, выцарапанную на стене того сарая, в котором держали рабов сразу после кораблекрушения. Кто-то написал по-французски: «Я был здесь». Кто? Наверное, это мог быть и антиквар. Надо бы его спросить, если отыщется.

И вообще — хватит плыть по течению! Карьера пирата — вовсе не то, на чем можно строить жизнь, а ее ведь надобно как-то устраивать, раз уж все так вышло. А на всякую жизнь нужны средства! Откуда, спрашивается, их брать? Да, сейчас, в случае удачного исхода рейда, деньги появятся, и надо ими распорядиться четко, с умом. Купить наконец дом — не век же кантоваться в тавернах — и… и, может быть, жениться?

На той самой, голубоглазой…

Черт! Надо же, как запала в душу эта девчонка! Словно приворожила. Может, она и вправду ведьма? Ладно, после набега найду ее все в тех же термах.

Арника… Кажется, неплохая девушка.

Что же касается рода ее занятий, то Сашу такие мелочи давно уже не смущали. В конце концов, чем отличались от обитательниц публичных домов иные так называемые «светские львицы»? Да, по сути, ничем.

На следующей после Гадрумета ночевке вожди собрались на совет. Орестус Тибальд накинул на плечи новый плащ с затейливой золотой фибулой, вещью в высшей степени изысканной, и, прихватив с собой верных людей в лице Александра, Ингульфа и детинушки Видибальда, направился в специально разбитый шатер с волчьей шкурой на верхушке.

Почему хевдинг взял с собой именно этих? Ладно, Видибальд — с ним-то как раз все понятно, но Саша с Ингульфом, которые были с Тибальдом, откровенно говоря, без году неделя? Что, хевдинг не доверял своим? Очень похоже, что так!

Да и выглядели Александр и его юный приятель весьма представительно, не то что прочая рвань, особенно сейчас, облаченные в новые туники и кожаные, с металлическими бляшками панцири. Конечно, сверкающая кольчуга смотрелась бы эффектнее, но, увы, пока это дорого. Имелись и длинные плащи из добротной ткани, у Саши — сиреневый, у Ингульфа — темно-голубой. И фибулы, бронзовые, зато начищенные, — сияли, больно было глазам!

Солнце уже скрылось за дальним мысом, когда разбойничьи вожди собрались наконец в шатре. Вульфард оказался настоящим варваром, как их изображали в школьном учебнике истории Древнего мира в разделе «Падение Римской империи». Приземистый, буйно-рыжий, растрепанный, с кудлатой, по пояс, бородищей и ручищами, словно кузнечные клещи, Вульфард Голубой Волк выглядел устрашающе, сразу было видно — авторитет!

Второй член триумвирата, Алагис, внешне не годился ему и в подметки: маленький, плюгавенький, лысоватый, этакий живчик с хитрым лисьим лицом и пегой редковатой бородкой. Одет скромно — затрапезная римская туника, башмаки с обмотками, темненький плащик, застегнутый простой медной булавкой. Однако и Вульфард, и Тибальд держались с Алагисом подчеркнуто уважительно, отнюдь не введенные в заблуждение его простецким видом. Оба вождя тоже явились в сопровождении воинов — по трое у каждого, видно, именно так и договаривались. Охрану в шатер, естественно, не позвали, все девятеро расположились на вольном воздухе, у шатра. Кто-то из людей Вульфарда с усмешкой вытащил плетеную фляжку, предложил…

А вкусное вино! Ну вот нисколько не кислое, приятное, терпкое. Что-то типа бордо, что ли.

Саша, конечно, пытался прислушиваться, интересно было: о чем там говорили в шатре? Увы, доносились лишь отдельные слова и фразы, по которым, впрочем, можно было кое о чем догадаться. Тибальд предлагал не тянуть время и напасть на корбиту прямо в море, еще до триполитанского города Большой Лептис, куда «Амелия» наверняка зайдет. Алагис же настаивал на прямо противоположном — атаковать корабль Каллиста на рейде, у берега, во время ночевки.

— Мы явимся под утро, как волки, — как мог убеждал соратников хитрый лысеющий хевдинг, — Никакого риска, никаких стрел! Мои пловцы скрытно проникнут на корбиту, уберут стражу… Я знаю весьма подходящее место для такого дела — сразу за Триполитанским валом, именно там и встанет на ночевку Каллист.

— А если не встанет?

— А куда же он денется-то? Встанет, и именно там, где мы и рассчитываем.

Убедил! Вульфард поначалу сомневался, больше склоняясь к идее Тибальда, но все-таки, убежденный красноречием Алагиса, сдался:

— Ладно, думаю, стоит поступить, как ты сказал.

Орестус Тибальд тоже махнул рукой:

— Ладно. За валом так за валом.

Высокие мачты корбиты чернели на фоне светлеющего неба. На море царил полный штиль.

Укрывавшиеся за небольшим мысом пиратские суда тихонько, на веслах, подкрадывались к обреченному кораблю. Первой шла легкая актуария Вульфарда. Вот замедлила ход… Ловкие тени, без звука соскользнув в воду, поплыли к стоявшей на якорях «Амелии», уцепились за канаты, поднялись… Выждав некоторое время, все три судна продолжили движение: Вульфард заходил с левого борта, Алагис — с правого, Орестус Тибальд — с моря. Небольшая рябь играла на розовато-палевых волнах, небо алело, вот-вот должно было взойти солнце.

Оп! На корбите внезапно ударил колокол, гулко, всего пару раз, и так же внезапно оборвался. Спящие прямо на палубе пассажиры вскочили, но было уже поздно — пираты лезли на корабль со всех сторон!

— С нами Иисус и Водан! — устрашающе размахивая над головой длинной римской спатой, заорал Ингульф, только что забравшийся на «Амелию» вслед за Сашей.

Проснувшиеся пассажиры, в большинстве своем явно не воины, испуганно жались к мачтам. Их пока никто не трогал.

Однако клинки уже звенели. Быстро оправившись от внезапного нападения, воины выстроились на корме корбиты в несколько линий, за ними появились и лучники, и в воздухе запели стрелы.

Александр невольно обернулся, услыхав громкий воинственный клич. Точно такая же картина наблюдалась и на юте: защитники корабля выстраивали линию и там явно намеревались, отбив первый натиск, тут же перейти в контратаку, сдавив нападавших в клещи.

На носу, как и договаривались, действовал Вульфард, корма была делом Тибальда, а вся остальная палуба принадлежала Алагису, люди которого уже убили некоторых особенно резвых пассажиров и теперь сдерживали остальных копьями. Похоже, Орестусу достался самый трудный участок.

Подумав так, Александр поспешно уклонился от летящего дротика, попавшего в кого-то из своих. По призыву вождя все бросились в атаку! Яростный крик вырвался из глоток, миг — и тучи выпущенных противником стрел стали уже бесполезными: атакующие вступили на корму, завязав рукопашную схватку.

Звенели мечи, секиры с противным хрустом рубили вражеские черепа заодно со шлемами; повсюду слышались стенания и проклятия, и самая гнусная ругань захлестнула палубу; лилась кровь, и ноги воинов скользили по белесо-сизым, только что выпущенным, кишкам, а вверху, над мачтами, плотоядно кричали чайки.

Александр уже не терзался угрызениями совести — стало не до того. Раньше надо было думать, а теперь, раз ввязался, так надобно биться. Закон простой: не ты, так тебя! Удар! Эх! Едва ведь успел отбить… Задумался! А не надо думать — смерти подобно! Только бой! Только сверкающие глаза врагов! И вой клинков, и летящие дротики, и крики…

Образовавшаяся на корме кровавая куча-мала быстро распалась на отдельные схватки. Один на один, двое на двое, двое на одного, трое… Саша старался действовать в паре с Ингульфом. Они заранее договорились прикрывать друг друга, так было удобнее.

Бились плечом к плечу. Александр брал на себя тех врагов, что слева, его напарник — тех, что справа. Ну а тех, кто лез прямо на рожон, встречали оба! Длинными мечами сражались умело. Боевая секира была еще для Ингульфа тяжеловата, а Саша просто к ней не привык.

— Смотри! Сзади!

Ингульф предупредил вовремя. Александр резко развернулся и одновременно выбросил назад меч, наткнувшийся на чье-то толстое брюхо. Кто-то из пассажиров, явно не воин, упал, выпустив из рук увесистую дубину, которой собирался было угостить Сашу. От такого удара и шлем не спас бы, да его и не было, только железный обод.

Снова разворот, удар! На этот раз в щит. Пусть так! Этот парень слишком уж резво попер на Ингульфа. Приятели переглянулись… Варвар кивнул на щит, Саша наклонил голову — понял. Ингульф резко ухватил за край щита рукой, дернул… Саша встретил мечом летящее в парня лезвие! Звон! Отбил!

Ингульф изо всех сил потянул щит, Александр ударил противника в незащищенное бедро, тот завыл, выпустив наконец щит… И получил успокаивающий удар по башке пущенной кем-то дубиной! Кто бы это мог быть, такой меткий? Саша быстро оглянулся. Ну конечно, Видибальд!

Бросив дубину детинушка с ухмылкой схватил лежащий у фальшборта рей, на первый взгляд небольшой, но весьма увесистый — этакая оглобля! Размахнулся… Йэхх! Любо-дорого было посмотреть, как полетели в воду враги! Нет, они уж не думали о контратаке, лишь защищались с упорством обреченных. Но еще вполне могли натворить дел.

Хевдинг Орестус Тибальд хорошо понимал это. Вот отпрыгнул назад, к Алагису, что-то сказал и, снова взобравшись на корму отдал громкий приказ:

— Назад! Всем назад!

Пираты опешили. Как так? Ведь, казалось, победа была так близка.

Здоровяк Видибальд зло прищурился, вовсе не собираясь выпускать из рук рей:

— Ты что, хевдинг?

Эрлоин, Ингульф и остальные тоже недоуменно посмотрели на своего вождя.

— Назад, я кому сказал! А ну отошли все на пять шагов! А вы… — Он глянул на вражеских воинов, словно и они должны были почему-то ему сейчас подчиниться — Вы нам не нужны. Можете убираться к черту! Как угодно — на кормовой шлюпке или вплавь. Клянусь Святой Девой, препятствовать мы не будем… Ну?

Если бы уже были изобретены наручные часы, предводитель пиратов наверняка дал бы защитникам корабля пару минут на раздумье, а так приходилось принимать решение сразу.

— Посмотрите туда — Тибальд с усмешкой кивнул на юг. — Ваши соратники уже сдались, как и кормчий Каллист из Гадрумета. Чего же ждете вы? Победы? Не смешите меня.

Пламенная речь хевдинга, вне всяких сомнений, произвела на оставшихся защитников впечатление. Вот один из них, бросив щит и копье, нырнул в воду, доплыл до привязанной к корме лодки, забрался, помахал рукой. За ним последовали второй, третий… Никто им не препятствовал, ни одна стрела не разорвала вдруг наступившую тишину, прерываемую лишь стонами раненых.

И вот уже с кормы попрыгали все! Остался лишь один молодой безусый парнишка.

— А ты что? — с любопытством подошел к нему Орестус Тибальд.

— Я не умею плавать.

— Что ж, очень жаль…

Длинный нож хевдинга вошел несчастному в шею.

А дальше началось самое интересное — дележ добычи! Собственно, ради этого пираты сюда и прибыли и теперь бурно радовались.

— Твои воины славно бились, любезнейший Тибальд, — косясь на испуганных пленников, улыбался Алагис. — Думаю, будет справедливо позволить им проверить трюмы. Там много чего можно найти.

— Да, так будет справедливо, — ухмыльнулся косматый Вульфард.

— Рус, Ингульф, Эрлоин! — обернувшись, позвал хевдинг — Проверьте вместе с воинами Алагиса-хевдинга трюм. Да будьте осторожны… — Подойдя к своим людям, Тибальд понизил голос. — Не спускайте с них глаз! Парни Алагиса — известные воры, как и их вождь. Впрочем, и у Вульфарда люди ничуть не лучше. Ну, что вы стоите? Вперед!

Александр только хмыкнул: это называется — успокоил. И вслед за чужими воинами спустился на вторую палубу, предназначенную для пассажиров, где вдоль бортов лежало много каких-то мешков. Первый попавшийся был тут же взрезан каким-то нетерпеливым варваром.

— Шерсть, — Варвар обернулся, — Неплохая нам добыча досталась! Эй, парни, посмотрите, что там?

Он кивнул на ведущий в трюм люк.

— Самое ценное тащите наверх! Хотя мы тоже пойдем с вами.

Саша подал плечами: идете так идете. Только что- то вы, господа, не очень торопитесь. Что застыли? Ладно, ждать не будем.

— Возьми светильник, друг! — Один из разбойников любезно протянул Ингульфу бронзовую лампу с едва тлеющим фитилем, — Там, внизу, раздуете…

Первым в трюм спустился Ингульф, за ним Эрлоин, потом Саша. Полнейшая тьма, затхлая, сырая…

— Эй, дружище Ингульф, а ну, раздувай-ка свою лампу!

Что-то громко хлопнуло сверху. Люк! Упала крышка люка! Что-то скрежетнуло, словно скользнул в пазы засов, и послышался довольный хохот.

— Эй, парни! — подняв голову, бросился клюку Эрлоин, — Вы что творите-то? Черт! Эй-эй, а ну выпустите! Что за глупые шутки?

— Думаю, это никакие не шутки, друзья мои. — Вытерев выступивший на лбу пот, Александр устало уселся на корточки, — Полагаю, они нас просто закрыли.

— Как это — закрыли?

— Ну, заперли, чтоб не мешали делить добычу!

— Но ведь мы…

— Вы думаете, наши друзья Вульфард и Алагис — кристально честные люди? Хорошо еще не убили, хотя вполне можно и этого ожидать. Ну? — Молодой человек обвел взглядом соратников, лица которых едва освещало зеленое пламя бронзовой лампы. — У кого есть какое оружие?

Сам он, как и Ингульф, оставил спату на палубе: неудобно было лезть с длинным мечом в трюм.

— У меня кинжал, — негромко произнес Эрлоин.

Саша и Ингульф со вздохом переглянулись — у них не было и этого.

— Позже попробуем расковырять кинжалом доски, — решительно принимая командование на себя, распорядился Александр — Сейчас же просто осмотримся…

— А может, они и в самом деле шутят?

— Эх, Ингульф, не знаешь ты этих гадов! — Эрлоин сплюнул. — Я ведь так и чувствовал, что что-то такое непременно будет. Чтоб во время раздела добычи да не перессориться? Когда такое было?

— Что же Тибальд? Совсем нюх потерял?

— Думаю, Алагис его как-то перехитрил, поймал на чем-то. Впрочем, черт с ними со всеми! Давайте думать, как выбираться.

Решили расколупать кинжалом доски, не бортовые — те были бы слишком уж толстые, а сверху, настил второй палубы. Тоже, конечно, не тоненькие, но все-таки…

Возились примерно часа полтора, все втроем, по очереди, пока не поняли — тщетно.

— Этак мы до морковкина заговенья провозимся, — хмуро резюмировал Александр и, заметив недоумевающие взгляды соратников, пояснил: — Дня три, говорю, колупаться тут будем, уж никак не меньше.

Ингульф с Эрлоином дружно кивнули… И с прежним усердием продолжили бесплодные попытки. Ну правильно, чего сложа руки сидеть?

— Ого, да тут щель! — минут через пять обрадованно воскликнул Ингульф, — Сейчас попробую расширить.

— Осторожно, кинжал не сломай! Постой-ка! — Александр поднял повыше светильник — фитиль уже догорал и вот-вот был готов погаснуть, — А ну-ка, дай посмотреть. Ага! Слушайте-ка, а ведь если эту досочку немного подвинуть, чтоб щель образовалась с другой стороны…

— А смысл? — хмыкнув, резонно спросил Эрлоин, — Какая нам разница, где там эта чертова щель?

— А большая разница, братцы! — Саша сунул парню светильник — Ну-ка подержи. Ингульф, дай сюда нож. Дай, говорю! Так, еще чуть-чуть, еще… осторожненько… Черт!

С противным хрустом лезвие переломилось пополам.

— Ну вот! — Молодые варвары переглянулись, — Нас предупреждал, а сам…

— Ничего страшного, — отмахнулся Александр, — Тут можно и осколком подвинуть, еще и лучше, крепче… Ага, поддалась! Поддалась! Еще немного, вот…

Ингульф не выдержал:

— Да объяснишь ты наконец, зачем нам эта щель?

Сашка расхохотался:

— А затем, друзья мои, что именно над ней, насколько я понимаю, и проходит засов! Сейчас мы его зацепим… Вот так, лезвием… Ага! Есть! Подвинем, подвинем… Черт, сорвался!

— Дай мне попробовать!

— Тебе? Ну ладно, парень, давай, только, прошу тебя, осторожно…

Передав обломки ножа Ингульфу, Александр устало привалился к стене. Фитиль бронзовой лампы замигал, задымил и погас, погрузив заполненный амфорами трюм в кромешную тьму.

— Зря мы не посмотрели, что там, в этих амфорах, — негромко посетовал Эрлоин.

Саша усмехнулся:

— Может, ты и не посмотрел, а я полюбопытствовал: зерно, вино, оливковое масло — в общем, ничего интересного.

— Могли бы вина попить…

— Могли бы. Но раз уж почти вылезли… Как там, Ингульф?

— Готово! — с гордостью отозвался юный вандал.

— Ну, раз готово, открывай лаз. Только тихо!

Ага! Тихо!

Крышка люка хлопнула с таким грохотом, что Саше показалось, будто у него над ухом выстрелили из пушки. Правда, вокруг никого не было. Никто не орал, не таился — такое впечатление, что про пленников просто-напросто позабыли. Похоже, вторая палуба была абсолютно пуста. А сверху доносились радостные голоса, раскатистый хохот, музыка и песни!

Александр прислушался… и не поверил своим ушам. Сначала подумал, что показалось, бывает ведь такое от волнения. Постоял, послушал… Нет! Не показалось! Так и есть!

Приятный девичий голос под аккомпанемент какого-то струнного инструмента — лиры или цитры — перепевал знаменитый хит Мадонны «Ла исла бонита»! На хорошем английском языке, между прочим!

— Выходим! — Заинтригованный до глубины души молодой человек просто не мог больше оставаться внизу.

— Как выходим? — удивленно переспросил Ингульф.

— А так, — Саша кивнул на приоткрытый лаз, — Здесь, кажется, не заперто.

Немного выждали, выглянув из люка, осмотрелись.

Да-а… Картина, представшая пред изумленными взорами пленников, являла собой что-то среднее между фильмами про сокровища Шахерезады и каким-нибудь мюзиклом. Большая часть палубы была застлана мягкими коврами, повсюду стояли кувшины с вином, какие-то яства лежали на серебряных и золотых блюдах, громко играли барабаны, флейты, цитра. Полуголые танцовщицы в узких набедренных повязках исполняли эротический танец. На них благосклонно взирали сидевшие на корме люди, судя по всему — истинные хозяева и устроители праздника. Хевдинги Алагис и Вульфард в компании с толстым добродушным бородачом в белом бурнусе.

— Ах, дружище Каллист! — Алагис подхватил наполненный вином кубок, — Давай-ка выпьем! И что бы ты без меня делал?

— Что бы мы все делали друг без друга?

Все трое захохотали. Ингульф едва не сдержал гневный крик. Показал рукой, шепнул:

— Смотрите-ка!

Да, посмотреть было на что. Третий разбойничий хевдинг — Орестус Тибалвд — тоже присутствовал на пиру. Только в виде отделенной от тела головы, спокойно возлежащей на золотом блюде, стоявшем тут же, среди закусок и кувшинов с вином.

— А они его не обидели, — Александр не сдержал циничной ухмылки, — Тоже пригласили на пир. Интересно, где все остальные? Я имею в виду наших… Что-то их не видать. Всех перебили?

— А может, тоже заперли в трюме? — гулким шепотом предположил Эрлоин, — Стоит посмотреть вон там, ближе к носу.

— Надо говорить «к юту». Про нос одни сухопутные крысы выражаются, — Саша почесал затылок — Впрочем, посмотрите. Пройдитесь по нижней палубе, а я тут пока понаблюдаю.

Когда друзья ушли, молодой человек распахнул вход в одну из кают, отодвинув занавесь, точнее, просто большой кусок грубой кожи… Распахнул и застыл. Рядом — достать рукой — преспокойно храпел какой-то вандал в накинутом сверху куске дорогой ткани, темно-голубой, с золотым и серебряным шитьем. Немедленно стянув ткань, Саша набросил ее на себя, задрапировался и, взяв в руки стоявший тут же бокал, пошатываясь, направился к борту судна.

Поглощенные плясками, выпивкой и жратвой варвары не обращали на молодого человека никакого внимания, а вот он смотрел по сторонам во все глаза — и было на что. Палубы всех трех пиратских кораблей, «Золотого быка», «Голубого волка» и «Желтой руки», были покрыты коврами и на них тоже шел пир, из чего Александр заключил, что возвращаться сейчас на родную галею было бы опасно.

На галею опасно, а вот на керкур…

Откуда здесь взялся этот изящный парусник было не очень понятно, но Сашу сейчас больше занимало другое: много ли на керкуре людей? Впрочем, сколько бы ни было… Не идти же в пустыню? Да и кто знает, что там за племена? Уйти втроем пешком невозможно, кто-нибудь да захватит. Могут и выслать погоню: вон, на берегу тоже пируют. Значит, остается один путь — морем. На веслах троим далеко не уплыть. А вот косые паруса керкура — как раз то, что нужно. Как только туда проникнуть? Вплавь? Можно и так. Правда, далековато стоит, но попытаться надо. Тем более — скоро стемнеет.

Солнце уже садилось, оранжевое, тихое, добродушное. И вообще — чудо как хорошо кругом! Какое мягкое, нежно-палевое, розовато-голубое море с золотыми бликами от солнца. А небо над головой — красное, темно-голубое, синее, словно в каком-то волшебном сне!

Звенели цимбалы и цитры, выводила веселую мелодию флейта, нагие тела танцовщиц извивались в танце, а пьяные варвары невпопад затянули какую-то длинную и нудную песнь, время от времени подбадривая себя дружными хлопками в ладоши и громким «Аой!».

Подхватив по пути несколько шикарных покрывал, Александр пробрался обратно к люку Огляделся, откинул занавесь, позвал:

— Эй, Ингульф! Ну как там?

— Освободили еще четверых наших! — возбужденным шепотом отозвался парнишка — С нами теперь Видибальд!

— Видибальд? Это здорово! — Молодой человек искренне обрадовался: здоровяк варвар мог здорово пригодиться.

— В общем, так — Саша быстро инструктировал приятелей: — Накинете на себя все эти тряпки… Вот, бери… И как начнет темнеть, незаметно проскользнете на палубу. Увидите в море двухмачтовый керкур. К утру, а еще лучше к ночи, он должен быть наш, ребята!

— Будет, — сверкнув глазами, гулко заверил Ингульф.

Вот именно этим Сашке парень и нравился: никогда ни в чем не сомневался! Просто не было для него ничего невозможного. Захватить всемером целый корабль? Запросто!

— Ты с нами, брат?

— Конечно. Только не сразу. Есть тут у меня еще одно небольшое личное дело.

Не говоря больше ни слова, молодой человек поправил на плечах блестящий узорами отрез, подхватил кубок и, нагло перешагивая через поющих и храпящих разбойников, зашагал к музыкантам. Уселся рядом, подмигнул, взяв за рукав одного, увел к борту:

— Тут недавно одна девушка пела… Случайно не знаешь, кто?

— Девушка? Какая девушка?

— Ну, песню такую пела, на непонятном языке. Ну, вспомни же!

— На непонятном языке… песню… — Музыкант, чернявый юноша с флейтой, смешно наморщил лоб. — Девушка… А! Пела, да! Не помню, как ее зовут, она с нами в последний момент напросилась. Вон там ищи, в кормовой каморке. В какой именно, не скажу — не знаю.

— Ладно, спасибо, найду.

А вокруг уже грянули:

— Слава великому хевдингу Алагису Желтой Руке!

— Вульфарду-хевдингу слава!

— Слава! Слава! Аой!

Саша особо-то и не таился: вряд ли его хоть кто-нибудь здесь помнил в лицо, да и не знал даже. Улыбаясь и громко крича «Слава хевдингу!», проскользнул под корму, к каютам. Застыл в полутьме, прислушиваясь…

Совсем рядом, за тонкой дощатой перегородкой, кто-то свистел! Да не просто свистел — насвистывал… «Ла исла бонита»! Волнуясь, молодой человек отдернул толстую занавесь. В маленькой узкой каюте без всяких окон, спиной к нему, напротив горящей свечи, стояла полуобнаженная девушка. Саша неслышно подошел сзади… нет, это ему показалось, что неслышно… Девчонка вздрогнула, вмиг перестала свистеть, резко обернулась, ударив зажатым в руке кинжалом. Александр перехватил, машинально выкручивая руку, и округлил глаза, узнав…

Девушка тоже узнала.

И оба прошептали:

— Ты?!