Часть 1. Шестнадцать часов

Врач нажал кнопку, и поршни шприцев двинулись вниз, по трубкам заструилась прозрачная жидкость…

Шестнадцатью часами раньше

ДК проснулся рано — задолго до звонка будильника. На целый час опередил маленький будильничек в его мозгу свой рукотворный аналог, мирно тикавший на тумбочке, и глаза ДК открылись. Это произошло непривычно легко и безболезненно: обычно пробуждения давались ему тяжело и мучительно. Чтобы разлепить веки, как правило, требовались поистине героические усилия, но сегодня он почти ничего не почувствовал при этом: раз — и явь. Сон выпустил его из своих цепких объятий почти мгновенно. Ни слабости в теле, ни одеревенения затёкшей от неудобного положения на подушке шеи. Легко и непринуждённо. "Так только в детстве просыпался", — подумалось ДК.

Удивлённый, он ещё немного полежал, нежась в тепле под одеялом и изредка высовывая из-под него то одну ногу, то другую. Одна створка звуконепроницаемого, с тройным стеклопакетом, окна оставалась приоткрытой всю ночь, и воздух в комнате был прохладен. Когда нога начинала зябнуть, ДК втягивал её обратно в тёплое нутро постели и прохлаждал другую ступню.

Сколько ни лежи, а вставать всё равно надо. Тем более, что сегодня самый важный день в его жизни. Наверно, поэтому он и проснулся раньше будильника.

Откинув одеяло, он сел и сразу попал ногами в тапочки — умение, отточенное с годами. С полминуты он посидел, ни о чём особенном не думая и улыбаясь — сам не зная, чему именно. Просто откуда-то из глубин души поднималось Чувство, которое и управляло его лицевыми мышцами, заставляя их складываться в улыбку. Глянул на будильник: шесть тридцать. До назначенного им самим вчера времени подъёма оставалось полчаса.

ДК встал и подошёл к окну, распахнул совсем. Утренняя прохлада сразу обдала его бодрящей волной, и он вдохнул полной грудью. Многоэтажный трёхкорпусный жилой комплекс, в котором находилась его квартира, утопал в зелени. Листва тихо шелестела под утренним ветерком, по чистым асфальтовым дорожкам под клёнами прогуливались молодые мамы с колясками, цветочные клумбы радовали глаз роскошью красок, а на ровно подстриженные, обнесённые бордюрами газоны было любо-дорого глядеть: такие они были сочные, чистые, ухоженные. ДК улыбался, любуясь на свой двор и вдыхая утреннюю прохладу.

Шаркая тапочками, он прошёл в ванную. Быстро принял прохладный душ, побрился. Освежённый и окончательно готовый к Самому Важному Дню, он позавтракал яйцом всмятку и бутербродом с чашкой кофе. Этим нехитрым завтраком он довольствовался уже два года, с тех пор как развёлся с женой.

Допивая кофе, он просматривал на экране компьютера сводки новостей. Потом, причесав уже немного подсохшие после душа короткие волосы, сбросил халат и оделся. Если верить синоптикам, день обещал быть жарким: плюс двадцать восемь — тридцать. Но он любил жару, а холод переносил хуже. Простужаться в холодное время года было для него не редкость.

Он набрал номер Льва. Гудок, и низкий, мужественный и строгий голос прозвучал в динамике:

— Слушаю.

— Привет, Лёва, — сказал ДК.

Пауза, и Лев ответил чуть изменившимся, более дружелюбным голосом:

— А, привет. — И тут же спросил заботливо: — Ну, как ты там?

— Всё отлично, — сказал ДК.

Лев был его начальником и одновременно другом — так уж сложилось. Они были ровесники, более того — родились в один день. Нет, точнее будет сказать, что Лев был теперь уже бывшим начальником: неделю назад ДК уволился. Лев был готов отпустить его и раньше, но ДК настаивал на том, что доработает вплоть до означенного дня. После долгих споров они сошлись на неделе. Теперь Лев уже не был начальником ДК, но друзьями они оставались по-прежнему.

— Придёшь сегодня? — спросил ДК. — Не забыл?

— О чём речь, братишка, конечно, приду, — с готовностью ответил Лев. — Я помню, как можно забыть! Во сколько?

— Назначено на десять вечера, но, может, ты приедешь пораньше? Сможешь?

Секунду помолчав, Лев с теплотой в голосе ответил:

— Разумеется, смогу. Подъеду в полдесятого, идёт?

ДК, чувствуя в его тоне улыбку, тоже улыбнулся в трубку:

— Идёт. Жду тебя.

Окончив разговор, он ещё минуту улыбался: ничего не мог поделать с Чувством, приводившим в движение мускулы его лица. Нерешительно поигрывая телефоном, ДК думал: "Надо бы позвонить Стелле".

Он не разговаривал с ней два месяца, и теперь набрать номер было трудновато. С минуту он пытался преодолеть странный барьер, вставший между ним и кнопками телефона, но, собравшись, всё-таки отыскал в памяти аппарата нужный номер и отправил вызов.

Стелла ответила быстро.

— Да, привет, — выпалила она, не дав ему вставить ни слова. — Я знаю, зачем ты звонишь. Я уже подняла детей, они завтракают. Через час можешь за ними зайти.

Снова Чувство растянуло губы ДК в улыбке. Его отношения с бывшей женой нельзя было назвать дружескими. Она общалась с ним сухо и натянуто, но видеться с детьми не запрещала. Она была в курсе, какой сегодня день, не забыла об этом. ДК был благодарен ей за это. За это он прощал ей сухой тон и отсутствие дружелюбия.

— Спасибо, — сказал он. — А ты придёшь?

— Не знаю, — ответила Стелла. Как всегда, коротко, отрывисто.

— Приходи, — сказал ДК. — Мне будет приятно.

— Приятно? — усмехнулась бывшая жена. — С каких это пор?

ДК улыбался всё шире — Чувство росло и заполняло его без остатка.

— Да ладно тебе… Что мы, враги, что ли? Тем более, сегодня такой день…

— Я знаю, какой сегодня день, — перебила Стелла. — Ладно. Я подумаю.

— Ну вот, это уже лучше, — улыбаясь до ушей, сказал ДК. — В общем, приходи. Жду.

Она сказала, через час. ДК посмотрел на часы, прикидывая. До района, в котором Стелла жила со своим новым мужем, на машине добираться двадцать минут. Если пробки… В общем, он решил выезжать прямо сейчас.

Взяв ключи от машины и проверив, достаточно ли денег в бумажнике, он уже собрался выходить, но тут вдруг раздался многократный, тревожно-настойчивый звонок в дверь, от которого всё нутро у ДК похолодело. Человек звонил так, будто за ним стадо чертей гналось. Едва ДК открыл дверь, как ему на шею бросилось стройное создание с длиннющими волосами цвета ромашкового отвара и со стоном прижалось к нему всем телом:

— Милый…

Создание зацеловывало его, стискивая в кольце рук его шею, и ДК губами ощутил солёную влагу на щеках гостьи.

— Лада… Лад, ну чего ты? — пытался он её успокоить, лаская ладонью шелковистый водопад её волос и осторожно вытирая со щёк слёзы. — Реветь-то зачем, глупенькая?

— Пожалуйста, только не гони меня, — шептала девушка, судорожно всхлипывая. — Так не должно быть… Я хочу быть с тобой!

— Да кто тебя гонит, ты что! — тихонько засмеялся ДК, прижимая её к себе. — Я рад, что ты пришла.

Лада вздрагивала от рыданий всем телом, захлёбываясь слезами. ДК нахмурился и посмотрел на неё строго.

— А ну, отставить слёзы, — сказал он.

Не сработало. Она плакала и повторяла:

— Так не должно быть…

ДК, взяв её за подбородок, заглянул в её серо-зелёные заплаканные глаза, сказал ласково:

— Всё именно так, как должно быть, малыш. Всё нормально. Всё хорошо, слышишь? Ну… Ну, всё.

Он поцеловал её. Она прильнула крепче, боясь отпустить хоть на секунду, и от тесного соприкосновения с ней ДК бросило в жар. Сердце сжималось от сострадания при виде её слёз, а тело остро отзывалось желанием. Он заглушил её рыдания поцелуем, расстёгивая молнию её льняного платья-сарафанчика, и стянул его с ещё всхлипывающей девушки через голову. Он не думал ни о чём, просто делал то, чего ему сейчас хотелось, а её влажные от слёз глаза отвечали ему готовностью и доверием. Они упали на аккуратно застеленную кровать, и Лада обхватила длинными гладкими ногами его бёдра.

Она больше не плакала, на смену слезам пришла улыбка, которую ДК так любил. Её волосы цвета ромашкового отвара шелковисто щекотали ему грудь, по-детски пухлые губы доверчиво раскрывались навстречу поцелуям. Он забыл обо всём, в том числе и о том, что через час должен был встретиться с детьми. Громкая и, как ему показалось, сердитая трель телефонного звонка вернула его к реальности. Потянувшись за аппаратом, лежавшим на тумбочке, ДК едва не уронил его.

— Ты задерживаешься, — услышал он голос Стеллы, в котором звучало сдержанное недовольство. — Дети меня уже через каждые пять минут дёргают — "где папа" да "где папа"! Ты скоро?

ДК сел на кровати, ероша коротко стриженые волосы.

— Скажи им, что я уже выезжаю! Тут… гм, тут у меня одно дело возникло, вот и задержался немного. — Он глянул на лежавшую рядом Ладу, скользнул рукой по её гладкому, стройному бедру, подмигнул. Девушка прыснула в ладошку.

— Какие могут быть у тебя дела СЕГОДНЯ? — проговорила Стелла устало.

ДК не переставал улыбаться: Чувство по-прежнему громко говорило в нём и владело его лицом.

— Я выезжаю, — повторил он.

Чмокнув Ладу, он встал.

— Малыш, мне надо к детям. Чертовски давно с ними не виделся. Договаривался через час, а уже… Если хочешь, поедем вместе.

— А твоя бывшая жена не будет против? — спросила Лада с сомнением.

— Думаю, не будет, — улыбнулся ДК в ответ. — Уж такой сегодня день.

Они наскоро ополоснулись в душе, оделись и выехали. Им повезло: пробок удалось избежать, и добрались они относительно быстро. Остановив машину напротив ворот небольшого трёхэтажного особнячка с садом и бассейном, он вышел, нажал кнопку, и из динамика ему ответил голос Стеллы:

— Кто там?

— Это я, — весело отозвался ДК.

— Заезжай.

Створки ворот открылись, и ДК завёл машину внутрь двора. Лада с любопытством рассматривала тщательно подстриженную лужайку, клумбы, фонтан, молодые голубые ёлочки у крыльца.

— Неплохо твоя жена устроилась, — заметила она.

— Всё это — ничто по сравнению с вечностью, — ответил ДК с улыбкой и поцеловал её.

Едва он успел выйти из машины, а ему навстречу уже бежали с радостными воплями "папа!" мальчик восьми лет и девочка шести — его дети, Глеб и Лора. ДК сгрёб их в обоих охапку и закружил, целуя то одного, то другого, а когда поставил на землю, только тогда и заметил спускавшуюся с крыльца бывшую жену. Она сдержанно сияла незнакомой, предназначенной уже для другого мужчины красотой… Длинное чёрное платье на бретельках подчёркивало её идеальные пропорции, на шее белым золотом сияла цепочка с кулоном, обесцвеченные до платинового блеска прямые волосы спускались ей за спину. ДК широко улыбнулся ей.

— Потрясающе выглядишь! — сказал он искренне.

— Спасибо, — чуть приметно улыбнулась она.

Дети прыгали вокруг ДК и ныли:

— Папа, куда мы поедем? Хочу в зоопарк!

— А я на карусели!

ДК ответил весело, гладя их по головкам:

— Мы везде успеем! Куда захотите, туда и поедем.

В это время Лада вышла из машины. Стелла проявила недюжинное самообладание — ДК даже восхитился. Она вежливо улыбнулась и даже подала Ладе руку, когда ДК их друг другу представлял. Разумеется, Лада выглядела слишком простой рядом с нею, в ней не было "гламура" и изысканности, но у неё было одно, самое главное преимущество — её цветущая юность. После обмена несколькими общими фразами дети были усажены в машину.

Следующие четыре с половиной часа были полны феерического веселья. Они побывали в зоопарке, в парке аттракционов, на пляже. Ещё никогда ДК так много не смеялся. Лада тоже звонко хохотала, бегала, прыгала и веселилась, и в эти моменты казалось, что она нисколько не старше Глеба и Лоры. Она измазала нос мороженым, пролила газировку на сарафан, а на колесе обозрения у неё закружилась голова — в общем, хлопот с ней было не меньше, чем с ребятами. Напоследок они заехали в "Детский мир", и ДК потратил почти всю имевшуюся в кошельке наличность на игрушки. Он не скупился и не упирался, покупал всё, на что падал восторженный взгляд его ребятишек. Счастью Глеба и Лоры не было предела.

Они возвращались. ДК, ведя машину, изредка бросал нежный взгляд на троих своих самых любимых существ, втиснувшихся на заднее сиденье: Лада посерёдке, ребята — по бокам, у неё "под крылышками".

Стелла удивила его снова — накрыла к их возвращению в саду столик для чаепития. Улыбательное Чувство творило сегодня с ДК чудеса, и он не отказался. Странно было пить чай в компании и бывшей жены, и нынешней девушки, но ДК чувствовал при этом необычайное умиротворение. Его спокойствие, наверно, каким-то образом передавалось обеим женщинам, и чаепитие проходило в удивительно мирной обстановке. Дочь забралась к ДК на колени, и он не стал прогонять её — она ничуть ему не мешала, так было даже уютнее. Солнечные зайчики мельтешили на скатерти, играли на ромашковых волосах Лады и на белой коже худощавых плеч Стеллы, а маленькое сердечко Лоры билось рядом с сердцем ДК. Ему было хорошо и спокойно. Ничего лучше в своей жизни он не испытывал.

Потом он гулял с Ладой в парке. Девушка посерьёзнела и замкнулась, не отвечала на его шутки и заигрывания, и ДК прекратил попытки "открыть" её. Они шли по аллее, держась за руки. Он купил ей цветы, истратив последние деньги из кошелька.

— Приходи, — сказал он. — Я жду тебя. Тебя я жду больше всех.

Она ничего не ответила.

В девять он вышел из дома. Жара спала, и в прохладном вечернем воздухе вилась мошкара и комары. Он не сел в свою машину, а поймал попутку, посулив хорошие деньги.

— Куда? — спросил водитель.

ДК назвал адрес. Водитель понимающе взглянул на него и кивнул.

— Поехали. Денег не возьму.

В пути сначала молчали. Ветер врывался в щель чуть опущенного окна и холодил лоб ДК. ЧУВСТВО совсем заполнило его, и улыбка теперь не сходила с его лица. Водитель, глянув, усмехнулся.

— Что счастливый такой?

— Сегодня был замечательный день, — ответил ДК.

— А, — сказал водитель. — Это хорошо. — И добавил: — А меня Глеб зовут.

ДК улыбнулся опять.

— Моего сына тоже Глебом зовут, — сказал он.

Они обменялись рукопожатием. Водитель вдруг спросил:

— А можно мне тоже… поприсутствовать?

— Да, конечно, — кивнул ДК. — Я буду рад.

Машина остановилась во дворе большого белого здания, похожего на больницу. Здесь тоже росли голубые ели — старые, роскошные. Вместе с водителем ДК поднялся на высокое крыльцо, прикрытое сверху козырьком, прошёл сквозь вращающуюся дверь. Глеб следовал за ним.

В большом, светлом вестибюле с мраморным полом было пусто и тихо. В будке вахтёра сидела седая женщина в сползших на самый кончик носа очках и проворно орудовала вязальными спицами. ДК подошёл и склонился к окошечку.

— Гм, здравствуйте. Куда мне пройти?

Вахтёрша, не отрываясь от вязания, ответила:

— Документ есть?

ДК просунул в окошечко бумагу. Вахтёрша глянула и снова принялась провязывать петлю за петлёй.

— Вас уже ждут. Четвёртый этаж, кабинет шесть.

— Большое спасибо.

ДК и Глеб поднялись по чисто вымытой лестнице на четвёртый этаж. В коридоре было пусто, тихо гудели светильники на потолке. Шаги по выложенному плиткой полу гулко отдавались в этой тишине. Бледно-зелёные стены, белые двери с серебристыми ручками.

— Чё-то тихо тут, как в морге, — пошутил Глеб.

ДК улыбнулся — в который раз за день.

— Это, наверно, потому что вечер уже, — предположил он.

— Наверно, — согласился Глеб.

На белой двери серебрилась выпуклая цифра 6. ДК вежливо постучал. Приветливый голос изнутри ответил:

— Да-да, войдите!

ДК с Глебом вошли, осматриваясь. Что ж, кабинет как кабинет. Чисто, уютно, комфортабельно. Внимание привлёк большой мягкий уголок с обивкой серо-чёрной расцветки, покрытой замысловатым узором из перьев и завитушек, бархатистой на вид. Уютные очертания этого дивана так и соблазняли присесть.

— Присаживайтесь, если хотите, — сказал тот же голос. — Только позвольте сначала ваше направление.

За большим тёмно-коричневым столом сидел улыбчивый молодой человек в сером костюме с галстуком. Когда ДК обернулся, он уже поднимался на ноги, протягивая руку за документом. Отдавая ему бумагу, ДК окинул его взглядом. Щупленький, с гладким, как у девушки, лицом — наверно, ему и бритва не требовалась. Волосы рыжеватые. А глаза, как ни странно, тёмные.

— Здрасьте, — запоздало поприветствовал его ДК.

— Здравствуйте, здравствуйте, — приветливо улыбаясь, ответил юнец. — Рад, что вы так пунктуальны. — И спросил, взглянув на Глеба: — Вы будете присутствовать?

— Э-э, да, — с запинкой ответил тот.

— Вы единственный?

ДК ответил за Глеба:

— Нет, ещё должны подойти.

— Ваши документы, пожалуйста, — обратился юнец к Глебу.

Тот достал из кармана водительское удостоверение.

— Только это с собой. Сойдёт?

Юнец слегка поморщился, но потом кивнул.

— Ну ладно, давайте. Присаживайтесь пока, я сейчас сверю все документы.

ДК и Глеб опустились на диван и убедились в его удобстве на деле. Полностью откинувшись на мягкую бархатистую спинку, ДК наблюдал, как юнец в костюме роется в толстых папках и листает многочисленные бумаги, озабоченно хмуря брови. "Вроде пацан совсем, — подумалось ДК. — А должность уже хорошую занимает. Высокооплачиваемая, наверно. Как у всех чиновников. Костюмчик-то — не из дешёвых".

На стене в кабинете висели большие круглые часы. Они показывали девять двадцать пять вечера. "Лёва обещал подъехать к половине десятого, — вспомнилось ДК. — Интересно, а Стелла придёт? Впрочем, зачем ей это? Она уже вычеркнула меня из своей жизни. Только бы Лада пришла — вот что главное". — Так думал ДК, расслабленно навалившись на спинку чрезвычайно удобного дивана. — "Век не вставал бы с него".

Наконец, молодой чиновник закончил возиться с документами и обратил взгляд на ДК.

— Ну что ж, вся документация в порядке, ничего не пропущено, везде в указанных местах стоит ваша подпись. — Он взглянул на часы, показывавшие девять тридцать пять. — Так, начало у нас в двадцать два ноль-ноль, да? Время ещё есть. Однако было бы желательно, если б граждане, которых вы желаете видеть, подошли пораньше.

— Они подойдут, — заверил ДК.

— Что ж, будем надеяться.

Раздался стук в дверь, и ДК встрепенулся. Молодой чиновник отозвался:

— Войдите.

В кабинет вошёл Лев. Его имя ему очень подходило: что-то львиное было и в его внешности, и в повадках. Коротко поздоровавшись с юнцом, он бросился к ДК и сгрёб его в свои мощные объятия.

— Ну, как ты? Нормально?

— Да, Лёва, всё хорошо, — ответил ДК. — Тебе надо, наверно, документы предъявить.

— Да, ваш паспорт или иной удостоверяющий личность документ, — подтвердил чиновник.

— Ага, сейчас. — Лев полез во внутренний карман лёгкой летней куртки. Достав паспорт, он протянул его молодому человеку. — Вот.

Пока чиновник снимал паспортные данные, ДК представил Глеба Льву.

— Познакомься, это Глеб. Он подвёз меня сюда.

— Ты чего мне-то не сказал?! — попенял ему Лев, возмущённо округляя светлые кошачьи глаза. — Брякнул бы мне, я бы за тобой заехал.

— Ладно, чего теперь уже… — смущённо улыбнулся ДК.

— Теперь уж ничего, — согласился Лев, протягивая руку Глебу. — Рад познакомиться. Лев.

— Взаимно, — ответил Глеб.

Они обменялись крепким рукопожатием.

Без десяти десять чиновник сказал:

— Вам пора. Спускайтесь на нулевой этаж, последняя дверь налево. Вас там встретят.

Ни Стеллы, ни Лады не было, но ДК ещё ждал. На нулевом этаже был низкий потолок и бетонный пол, а вдоль стен тянулись трубы. Возле указанной двери стоял высокий мужчина в белой рубашке и при галстуке, темноволосый, с добродушно-скучающим лицом. При появлении ДК в сопровождении Льва и Глеба он оживился.

— Вот они мы, — поприветствовал он ДК с усмешкой. — Явились, не запылились. Проходите. Заждались уж вас.

Они вошли в небольшую комнату — естественно, без окон, освещённую длинными трубчатыми лампами на потолке. Комната очень походила на врачебный кабинет. Посередине стояло кресло, очень похожее на стоматологическое, и ДК слегка оробел при виде его: он всегда испытывал трепет от одной мысли о стоматологических процедурах.

— Проходим, ничего не боимся, — подбодрил его мужчина в белоснежной рубашке. — Прямо сюда и присаживаемся, вот так.

Он усадил ДК в кресло и слегка потрепал по плечу. Льву и Глебу он указал на стулья у стены.

— Садитесь, в ногах правды нет. Для вашего же удобства поставлены.

Те сели. Здесь тоже висели часы, и ДК из кресла было их хорошо видно. Было без пяти десять. Грустно, что Лада не пришла… Стелла — ладно, Бог с ней.

Откуда-то появился врач. Вернее, ДК так подумал: мужчина был в медицинской спецодежде и перчатках. Он поздоровался с Львом и Глебом, подошёл к ДК и слегка дотронулся до его плеча. Ничего не спросил, только дотронулся — ласково и ободряюще. Робость ДК прошла, вернулось прежнее спокойствие, а Чувство снова овладевало его лицевыми мускулами, вызывая улыбку.

Без двух минут десять вошла Стелла. Сдержанная, в элегантном тёмно-сером костюме и белой блузке, в шляпке с вуалеткой, на высоких шпильках. Без детей. Ну и правильно. Незачем. Поздоровавшись, села — прямая, как аршин проглотила. В комнате запахло её духами — тонкий, свежий, дорогой аромат.

— Стел, да расслабься ты, — сказал ей ДК. — Всё нормально.

Она неуверенно улыбнулась, унизанными колечками пальцами стискивая сумочку — маленькую, немногим больше кошелька. ДК тоже улыбался ей. Ей же он отдавал и ту улыбку, которую не мог подарить Ладе.

Без одной минуты десять врач сказал:

— Начинаем.

— Рано, — вырвалось у ДК. — Ещё одна минута…

Рука врача опустилась на его плечо, голос тепло и понимающе провибрировал возле уха:

— Она не пришла, да? Ну, если её до сих пор нет, значит, уже не придёт. Увы, дружище…

Лада не пришла, с грустью думал ДК. Наверно, что-то случилось, она не смогла. Должна быть какая-то уважительная причина. Заболела?

21:59:50, 21:59:51…

21:59:59

Дверь открылась, и на пороге возникла девичья фигурка в белом льняном сарафане, в белых босоножках на стройных загорелых ногах. Добродушный мужчина в белой рубашке с галстуком улыбнулся:

— Секунда в секунду.

22:00

Врач нажал кнопку, и поршни шприцев двинулись вниз, по трубкам заструилась прозрачная жидкость, ворвалась через иглы в напрягшиеся вены ДК, его руки и ноги вздрогнули, но широкие прочные ремни удержали их на месте. Боль, невыносимая боль разрывала его на части. Адский огонь струился по его жилам.

— Смертный приговор приведён в исполнение в двадцать два часа ноль ноль минут.

Очищенный дождём воздух был свеж. Мокрый асфальт блестел, усеянный мелкими веточками, сорванными с деревьев грозовым ветром, а с влажно шелестевшей листвы, ярко-зелёной, чисто умытой, падали капли. Получалось, что под открытым небом дождя уже не было, а под деревьями он ещё шёл.

Она брела по улице без зонтика, намокшие волосы цвета ромашкового отвара прилипли к её спине и плечам. Белые босоножки были забрызганы грязью, а на мокром подоле льняного сарафана чуть приметно проступало коричневатое пятно от "пепси-колы".

В городе было лето.