Борис Александрович Алмазов Организаторская шишка

— Мальчики, вы должны меня выручить! — сказала Ирина Ма́львина. Серега сразу грудь выпятил, так ему выручать захотелось.

— А делать-то что? — Я на всякий случай спрашиваю. Может, нас потом самих выручать придется.

— Газету выпустить! — говорит Ирина. — У меня в музыкальной школе сегодня экзамен по специальности, я не успеваю.

— Не! — говорю. — Не! Не пойдет!

«Ишь, — думаю, — шустрая какая! Она и в музыкальной школе, и в рисовальном кружке, и звеньевая, и в редколлегии… И везде сама напросилась! Ее все хвалят — вот какая разносторонняя девочка! Вот если разносторонняя, пусть разрывается в разные стороны!»

И тут Серега говорит:

— Не волнуйся! Все будет в порядке! Такую газету выпустим, закачаешься!

— Ничего себе! — говорю я. — Как же ты ее выпустить, если, кроме танков кривых, ни ты, ни я ничего рисовать не умеем, нам по рисованию двойки не ставят только потому, что там вообще никому двоек не ставят…

— А это что? — хватает Серега мою руку и давай по башке своей стриженой водить. — Нащупал шишку?

— А что? Здорово треснулся?

— Да нет! — говорит он. — Я тут у нашей соседки книжку нашел научную, «Френология» называется. Про то, как по строению головы определять способности! Вот пощупай, у меня тут выпуклость есть, а у тебя небось такой выпуклости нет!

Я пощупал. Действительно, у меня такой выпуклости нет.

— Это шишка организаторских способностей. Понимаешь, я природный организатор! Нарисовать стенгазету — это каждый дурак сумеет, а вот правильно все организовать — только у кого есть специальные способности!

— Ну и что! — говорю. — Ты что, этой своей шишкой газету рисовать будешь?

— Я все организую! Научно! С минимальными затратами!

В пустом классе мы приготовили краски, кисти и два листа ватмана… А после уроков наловили и затолкали в класс ребят, которые могут заметку написать или заголовок нарисовать.

— Коля, — говорим, — Колечка, иди сюда! — Он, конечно, подходит, а мы его раз в пустой класс, а уж там на доске написано, кому что делать.

Сначала ребята в дверь колотились, потом стали проситься жалобно:

— Мне на секцию надо! Мне за братом в садик идти!

— Ничего! Ничего! — говорит Серега. — Все в ваших руках! Чем скорее нарисуете, тем скорее домой пойдете!

— Ну, ладно, — говорит Витька, наш отрядный художник. — Будет вам газеточка!

Они стали шушукаться и хихикать.

— Эй, вы! — говорит Серега. — Не вздумайте обмануть! Как нарисуете, давайте мне ее под дверь. Пока не посмотрю, вас не выпущу!

— Ладно, ладно! — говорят. — Уже рисуем.

Через час просунули нам газету. Прекрасная газета. Мы ее повесили, потом пошли вниз к нянечке, говорим:

— Баба Саня, там на втором этаже кто-то ребят в классе закрыл…

И сами бежать. А то ведь ловили мы их по одному, а теперь их много…

— Вот она! — говорил но дороге домой Серега. — Организаторская шишечка! — Он шел без шапки, и снежинки таяли у него на затылке, и от головы шел нар.

А когда мы утром пришли в школу, у нашего класса была толпа. Тут не только наши ребята были, но и даже из других классов.

— Вот, — подмигнул мне Серега, — вся школа любуется нашей газетой.

Но газет-то оказалось две! Одну мы уже видели, а рядом с ней висела другая. «Швабра» — специальный выпуск. Не успел я на себя карикатуру рассмотреть, подбегает Витька-художник да как треснет Серегу линейкой! И еще, и еще… Хорошо, что звонок прозвенел. Но у Сереги все же на голове вскочила шишка. Теперь и не разобрать, какая шишка у Сереги организаторская.

— Эх, — сказал Серега, когда мы плелись домой. — И зачем только я им два листа ватмана дал! А вообще-то, — добавил он, — я вчера в энциклопедии прочитал — лженаука — эта самая френология. Чепуха одна, а никакая не наука!