"Гроза над Миром" - читать интересную книгу автора (Ли Венедикт)

4. СПРАВЕДЛИВОСТИ НЕТ

Комната Пини была меньше и скромнее обставлена. Широкое окно открывало вид в сад и на беседку часового. Бубо, кстати, больше не дежурил в ней, и Наоми не встречала его во дворце. С неприятным осадком в душе она вспомнила, что и молодого часового, проспавшего ее побег, тоже что-то нигде не видно.

Одна стена комнаты сплошь являла собой нечто вроде спортивного тренажера. Пини в одной набедренной повязке, крепко схватившись руками за горизонтальный брус, качала пресс, не отрывая взгляда от большого зеркала напротив. Рядом с нею на полу лежали гантели.

— Подкачиваешь фигурку?

— А-га.

— Смотри, не стань такой же могучей, как Бренда.

Пини не отвечала ей больше, сдерживая улыбку, пока не закончила упражнение. Улеглась навзничь на пушистый ковер.

— Уф-ф!… Приходится. Я ж не ты, которой все Богом дано… Пожар в порту потушили. Майл — комендант города землю роет когтями, пока без толку. А бомба была очень мощная, такую с собой в кармане не пронесешь… Не воображай, что я идиотка. Мужика из себя, как Бренда, не строю.

Все это Пини выдала разом, делая только паузы для восстановления дыхания.

— Сейчас идем к отцу, спросить хочет.

Наоми приготовилась получить очередную головомойку.

Вага был в компании бледного молодого человека с редкой, козлиной бородкой. Наоми вспомнила: «Стэн». Глядел первый адмирал хмуро.

— Вчера вы обе мотались по городу, как две сумасшедшие. Охрана потеряла вас, и только Стэн вел до конца. Объяснись, — он обращался к Пини.

— Нас преследовал какой-то человек…

— Ты говоришь мне это только сейчас? — он замолчал, задохнувшись от гнева. Наоми прикинула: «Считает про себя. До двадцати, по крайней мере…»

— Пини… Суток карцера тебе хватит?

— Хватит, — Пини была подавлена. Стэн помалкивал, глядя в сторону.

— Сажайте обеих, — Наоми решила, что пора ей вмешаться. Я сделала ту же ошибку, не придала значения. Но, если все так важно, могу рассказать, как этот тип выглядел.

Вага кивком разрешил ей продолжать.

— Чуточку ниже меня ростом. Лет сорок-сорок пять. Волосы не длинные, на макушке уже реденькие. Слабый подбородок. Приплюснутый нос, но не от природы такой, а был когда-то сломан, виден шрам. Чтобы украсить свою невзрачную физиономию он носит усы, заботливо лелеет их, видно…

Вага смотрел на нее, не мигая.

— Ладно, выдавил с усилием, — В город не выходить — опасно для вас обеих. Постарайтесь сегодня больше не попадаться мне на глаза. Вон!

О ее вчерашней выходке он не обмолвился ни словом.

— Какое страшное стало у него лицо! — вырвалось у Наоми, когда они обе стремглав выскочили из покоев Ваги, — Ты что, Пини? Что с тобой?

— Ты сказала «шрам», «перебитый нос»…

— Ну да, я на зрение не жалуюсь, на память тоже.

— Я видела этого человека давно, в детстве — он приезжал в Гнездо на переговоры с отцом. Тогда он был много моложе… Дело кончилось ничем, и все годы он держался от отца подальше, почти не тревожил нас. Это Тойво Тон — хозяин Тира, главарь «чистильщиков».

— Госпожа! — позвала Тонка.

Наоми вошла в ванную, раздеваться не торопилась, задумчиво взглянула на Тонку. Неудачно начатому дню суждено также и продолжаться.

— Ты хотела еще что-то сказать мне, Тонка?

Веки Тонки чуть заметно дрогнули.

— Нет, больше ничего…

Внезапным быстрым движением Наоми вывернула Тонке руку и, обхватив девушку за талию, подтащила к ванне. Вцепилась Тонке в затылок.

— Так-таки ничего?

И окунула на мгновение лицом в теплую воду. Тонка выругалась, замотала головой, с мокрых волос ее текло. Второй раз Наоми держала ее долго, пока не ощутила дрожь гибкого тела. И только тогда рывком подняла ей голову, прекратив пытку. Тонка обмякла в ее руках, судорожно закашлявшись, в глазах ее застыл ужас.

Наоми выволокла ее в комнату, бросила в кресло. Сама примостилась рядом, на ковре и терпеливо повторила вопрос:

— Ты хотела что-то сказать?

И Тонка рассказала. Всхлипывая, зло кривя губы, рассказала, как в то злосчастное утро заглянула к Наоми раньше обычного. Зачем? Да просто так. Ей нравилось бывать в обществе Наоми, и она знала, что та, обыкновенно, встает рано. Помешать ей не опасалась. Спросила бы, вам ничего не нужно, госпожа… Вполне подходящий предлог. Но Наоми не было. Нигде, это Тонка поняла быстро. В комнате ее стояла тишина, постель брошена неубранной. А по дворцу в такую рань никому из наложниц, даже Наоми, разгуливать не позволялось.

Тонка быстро сложила два и два. Наоми нет. На днях она просила одежду удобнее, чем ее туника. Тонка тогда выполнила эту просьбу, радуясь, что доставляет Наоми удовольствие. Теперь она оценила последствия. Наоми сбежала. Кто достал ей одежду станет известно скоро. Независимо от того, поймают Наоми или нет. Последнее — еще хуже. И, тогда, спасая себя, Тонка подняла тревогу, рассказав старшему караула о своих подозрениях.

— Вам, — она всхлипнула, утерлась, — Ничего страшного не сделали.

— А тебе, — мягко упрекнула Наоми, — Если б повинилась, дескать обхитрили тебя, дуру… Или ты порки боишься?

Тонка глубоко вздохнула.

— Нет. Мне тоже ничего… Просто выгнали бы.

Тонка еще не договорила, как Наоми поняла все и поразилась своей слепоте. Вернуться туда, откуда сумела вырваться, чудом ли, благодаря везению или чьей-то доброте. Вновь нищета, полуголодное существование, красная орха, чтобы забыться, скрасить череду неотличимых друг от друга дней. Истощенная, грязная, вконец опустившаяся, помнила бы она, кому обязана крахом всех надежд, кого должна проклинать за свою короткую, бессмысленную жизнь?

Или сумела бы подняться вновь после этого удара. Она, похоже, сильная натура. Из нее, ожесточившейся, выйдет хладнокровная убийца, наподобие Неды Лок. Только более умная и удачливая. Построит свое благополучие на чужих жизнях, которые походя растопчет так же, как готова была сделать это с нею Наоми.

Наоми больно сжала виски пальцами. Молча поднялась, мурашки побежали по затекшим ногам. Тонка в испуге смотрела на нее.

— Я чуть не сломала тебе жизнь. Еще и психанула, что ты меня сдала.

— Вы так окрысились…

— Я жалею об этом. Не держу зла, поверь… А теперь… я хочу купаться.

Тонка заметно нервничала, когда они вновь оказались в ванной.

— Я не издеваюсь, Тонка. Делай, что всегда и страх пройдет. Иначе ты станешь бояться воды.

Наоми быстро разделась, погрузилась по груди в теплую, ароматную воду. Тонка мылила ей голову, Наоми нарочно наклонилась пониже, проверяя реакцию Тонки. Ничего. Ей не приходит в голову отплатить той же монетой. Или она достаточно умна и понимает, что с Наоми ей не справиться. Через полчаса, освеженная, в одном халате, Наоми сидела в кресле у окна и Тонка осторожно расчесывала ее густые, влажные волосы. И только тогда нарушила царящее между ними молчание.

— Я вас тоже прощаю.

После обеда Наоми захотелось побыть одной, и она решила побродить по окрестностям. Сад, окружающий Гнездо Ваги, в северной своей части раздался аллеей. Царящая вокруг тишина, обросшие темно-зеленым мхом стволы деревьев вызвали в Наоми щемящую печаль. Хотела уже остановиться, повернуть обратно, но, поколебавшись, продолжила путь. Он скоро закончился, приведя к прямоугольному блоку белого камня. Пластина отполированного кварца прикрывала вделанный заподлицо в камень портрет. Очень светлые волосы собраны в высокую прическу, большие синие глаза глядят внимательно прямо на Наоми. Аристократический изгиб губ, чуть впалые щеки. Настоящая королева.

Наоми долго стояла рядом с одинокой могилой. Казалось, девушка, умершая десять лет назад, хочет ей что-то сказать. Но, редко кто может услышать души ушедших, а те голоса, что вдруг издали почудились в тишине, принадлежали двум живым и реальным женщинам Ваги. Наоми, не желая, чтобы ее застали здесь, повернулась и быстро пошла им навстречу. Они узнали и окликнули ее, пригласив присоединиться к ним.

Дорожка вдоль берега, когда-то тщательно мощеная, давно не знала присмотра. Наоми похвалила себя за то, что надела сандалии, а не пошла босиком. Райла, коротко стриженая, широкоплечая, немного склонная к полноте («квадратненькая!»), держалась впереди, вместе с похожей на девочку Сави. Обе были одеты, как подобает наложницам, только Райла, старшая из всех женщин Ваги, позволила себе золотой браслет на правом запястье. Они с Сави ссорились.

— Сави! Не подходи ко мне больше! Видеть тебя не могу. И слышать. Ты агрессивно ко мне настроена. Одни разговоры твои чего стоят: «что за старшая у нас такая?»

— Ну что ты! Я же тебя люблю! — Сави с улыбкой заглядывала в лицо Райлы.

Они втроем спустились по вытертым временем и множеством ног ступеням.

«Кто же, когда и с кем здесь ходил?» Небольшая площадка, огражденная каменными перилами, выдавалась в море. Внизу, метрах в семи, тихо плескалась вода. Сави, оставив Райлу, легко подошла к краю, облокотилась со счастливым вздохом, вглядываясь в безбрежную синь моря и неба.

Позади наверху показались фигуры двух охранников. Наоми отметила, что Вага не только не отпустил никого в город, но и в Гнезде женщины его под присмотром. Он опасается за них? «А я — его или нет? Долго тянуть не получится…»

— Все выпендриваешся? — беззлобно поддела ее Райла, — Еще и руки в карманах… Мальчишечка ты наш!

— Он разрешил, — Наоми никогда не дерзила Райле, давая понять, что признает ее главенство. Ответ ее был честен по тону, но на деле лжив. Вага просто сделал вид, что не замечает со стороны Наоми нахального небрежения запретом носить ей мужскую одежду. И она записала в свой актив еще одну маленькую, но победу.

— Я ведь и раньше так одевалась, тогда…

Она замолчала. Райла тоже не проронила больше ни слова. «Тогда, в прежней жизни… Среди других людей, друзей, любимых. И нет возврата. Чужая здесь…» За спинами охранников мелькнуло белое платье Пини. Она приветственно помахала рукой, от этого ее простого жеста Наоми испытала радость.

Раздался пронзительный вопль Сави. Райла охнула. Наоми, стремительно обернувшись, увидела, как рушится каменный парапет и Сави, нырнув головой вниз, исчезает из виду. Одним прыжком Наоми очутилась у края обрыва. Сави не было на поверхности воды. Оглушенная падением, она камнем пошла ко дну.

Единственное, на что потратила Наоми время — сбросить сандалии. Прыгнула «солдатиком», подняв руки над головой. От удара о воду ступни словно ошпарило кипятком. Огляделась в зеленовато-золотистом сумраке, извернулась, сделав несколько гребков. Темная стена берега почти вертикально уходила вниз. Там и надо искать Сави, пока бездна окончательно не поглотила ее…

Райла прижала руки к горлу и так стояла в оцепенении. Парни из охраны молча вглядывались в искрящуюся под солнцем воду. Пини в который уже раз подняла руку с часами к глазам.

— Четвертая минута, — голос ее был лишен интонаций.

Она закрыла лицо руками, вновь отняла их, безнадежно уже вглядываясь вместе со всеми в равнодушно играющие волны.

Над водой появилась голова Наоми. Разинутый рот, дикий взгляд. Она вновь погрузилась под воду. Через мгновение показалась вновь, было видно, что она огромным усилием удерживает какую-то тяжесть. В воду прыгнули Пини и один из охраны. Охранник обвязал безжизненную Сави тонким тросом, и ее быстро втащили наверх. Потом оба поддерживали на воде обессилевшую Наоми, пока сверху вновь не бросили конец. Следом за Наоми подняли Пини.

— Пошевеливайся, быстро! — рявкнул на нее охранник, — Я за тобой!

Первое, что увидела наверху Пини — это стоящую на коленях Наоми, она глубоко дышала, запрокинув голову. Мокрая одежда плотно облепила ее тело. Райла держала Сави через колено головой вниз, изо рта Сави шла пена.

Наоми поднялась.

— Отойди, — отпихнула Райлу в сторону.

Склонилась над телом Сави, быстро проверила на тонкой шее пульс, довольно кивнула.

— Доктора Мано, живо… И носилки, — Наоми отдала приказания охране отрывисто, быстро. И они повиновались мгновенно

— Ну, а меня, — она, сидя рядом с очнувшейся Сави, машинально поправляла свои спутавшиеся волосы, — Меня вы потащите сами. Сил моих больше нет.

Райла опустилась рядом с нею на колени, обняла и в голос зарыдала.

Добрый, толстый Мано напичкал Сави укрепляющим снадобьем и велел остаток дня провести в постели. Он осмотрел также и Наоми с Пини, одобрительно заметив, что эти молодые кошки в его заботах не нуждаются. Заинтересованно взглянул на Наоми.

— Вы очень выносливы. Об этом говорит и ритм сердца — несколько медленнее нормы. Где прошли такую закалку?

— Это природное, от Бога. Я всегда была здоровым ребенком. Ну, и жизнь заставила.

Остаток дня она была в центре внимания. Не распространяясь особо о подробностях: «Сави упала, я прыгнула следом и вытащила», она предоставила Пини развертывать красочное повествование о своем подвиге. И заметила вскоре, что исчезла та легкая стена отчуждения, что отгораживала ее от остальных. Несмотря на приветливую, ровную манеру держаться ее считали выскочкой и гордячкой — она чувствовала это. Ее сегодняшний поступок подтвердил в глазах остальных ее собственное высокое, как считалось, мнение о себе. Ее, Наоми, признали. И, странное дело, она радовалась этому, хотя давно решила для себя, что подобные нюансы отношений ей безразличны.

Теперь же ее слово и мнение что-то значат здесь. И, Сави — еще один верный друг. Принесли пузатую, покрытую пылью бутыль, чаша пошла по рукам. Когда настала ее очередь, она хотела пригубить и передать дальше, но хор голосов остановил:

— Скажи, Наоми! Скажи!

Она обвела взглядом всех, кто ее окружал. Райла, Пини, Тонка, Дина, ребята из охраны, Сави — радость моя, наплевала на предписания Мано, пришла, улыбающаяся, и еще много дружеских лиц… Подняла чашу.

— Я вас всех люблю. Верьте мне!

И встретила тяжелый, исподлобья, взгляд Бренды.

На другой день Вага снял особое положение в городе. В Гнезде прошел слух, что при закладке очередной мины поймали трех чистильщиков.

— Совсем обнаглели, гады, — Пини передернуло, — Как подумаю, что он сам тогда за нами увязался, мороз по коже!

— Раньше ты не волновалась так, меня успокаивала, — Наоми решила не щадить самолюбие Пини.

— Если б я знала!

Понизив голос, Пини рассказала, что чистильщики, бывает, заряжают свои иглометы особым ядом. Жертва не чувствует ничего, кроме легкого укола, боль быстро проходит. Яд не действует на тело, но парализует волю.

— Подошел бы, взял под руки, шагайте овечки… Очнулись бы уже в Тире. И нас он выбрал не зря.

— Он выбрал тебя, Пини. Узнал. Наше счастье, что быстро бегаем, — Наоми замолчала, охваченная внезапным запоздалым испугом.

Она еще вздумала тогда дурачиться, бросив вечером Пини на улицах Вагнока одну! Покосилась на подругу: не видит ли, не догадывается о ее раскаянии?

— Пини, ты как хочешь, а я и сегодня в город ни ногой.

— Я тоже. И как ты быстро все тогда просекла. Сразу наутек!

— Не знаю сама. Недоброе было в нем что-то. Не просто соглядатай. У меня сразу все силы в ноги ушли. Но, вообще-то, он нас потом потерял. Плюнул, наверное, и отправился в порт. Какое-нибудь мелкое суденышко, кто их считает…

Пини долго и мрачно молчала.

— Дерьмовые времена настали, если Тойво Тон запросто разгуливает по Вагноку!

Они вдвоем были у Пини, любили друг друга, мечтали о той поре, когда стихнут начинающие дуть над Островом ветры беды. Когда еще это будет? И будет ли вообще?

День перевалил за полдень и пошел, усталым путником, под гору, когда им наскучило сидение в четырех стенах. Первой сдалась Пини:

— Пойдем, в мяч покидаемся, что ли…

Она облачилась в свое любимое белое платье, немного похожее на туники наложниц. Наоми как-то в шутку спросила: «А ты — чья наложница?» и Пини серьезно ответила: «Твоя». Сама Наоми еще не отказалась от подарка Тонки — в этом был и вызов и, быть может, горькое напоминание самой себе о неудаче и, это ей пришло в голову, пока одевалась: желание подразнить Тонку.

Площадки для игр находились в восточной части сада, но об игре в мяч они обе тут же забыли. Им предстало интересное зрелище. Одна из площадок, усыпанная толстым слоем опилок и с черным, два на два квадратом в центре, явилась ареной состязания. Ребята из охраны демонстрировали свое умение драться. Схватка велась без оружия, падение на окрашенный черным квадрат расценивалось, как поражение. Там были еще какие-то правила, Пини объяснила коротко. В общем, считай черное дырой, колодцем. Все зависит от того, как ты упал, «провалился» или нет.

В Наоми постепенно просыпался азарт. Небольшого, для мужчины, роста охранник отправил «в колодец» четырех неудачников и она болела за него. Толпа зрителей вокруг возбужденно гудела, а на скамье поодаль Наоми увидела и самого Вагу. Тот сохранял всегдашнюю невозмутимость, но глаз от борьбы не отрывал.

Всеобщий гам стих. Следующей на импровизированную арену вышла Бренда. Разгоряченный победами парень двинулся на нее, сделал обманный выпад. Бренда не реагировала, стояла так же расслабленно, смотрела равнодушно. Среди зрителей послышался смех. Он еще не смолк, как Бренда сделала молниеносное движение. Жестко сдвинутые вместе пальцы ее левой руки слегка коснулись горла маленького охранника, и тот упал, все еще продолжая начатое движение. Бренда вскочила ему на спину, дернула за волосы, поднимая голову. Короткое нажатие пальцем на сонную артерию и вот Бренда уже волочет за собой бесчувственное тело.

— Она его убила! — охнула Наоми.

Лицо Пини раскраснелось.

— Не думаю. Бренда знает меру. Но в настоящей схватке — он был бы мертв.

И, в самом деле, поверженный уже подавал признаки жизни. Его унесли, и Бренда уверенно огляделась. Наоми аж неприятно стало.

— Лохматая! Выходи!

Наоми ощутила пальцы Пини, больно сжавшие ей локоть.

— Не вздумай!

И только тут сообразила, что Бренда обращается к ней. Собралась с мыслями, решая, как быть. Один из парней подскочил к Бренде, зашептал в ухо, кивая в сторону скамьи, где восседал Вага. Ответ Бренды был громким, услышали все.

— Не бойтесь, упакую в лучшем виде!

Наоми стряхнула руку Пини и вышла вперед.

Поначалу Вага не беспокоился всерьез, уповая на способность Бренды легко справиться с Наоми без членовредительства. Но, когда Наоми сумела показать ложный выпад, который на деле оказался настоящим и Бренда почти запоздала с ответом… Наоми промахнулась самую малость и увлекаемая инерцией своего крепкого тела уже падала, а Бренда ударом ноги перевернула ее в воздухе, сделав тем самым увечье при падении неизбежным… И, когда Наоми, перевернувшись через голову, невредимая, под восторженные вопли легко вскочила на ноги…

Теперь Наоми не предпринимала активных действий, лишь уходя от ударов Бренды. Вага заметил, что при этом она избегает смотреть Бренде в глаза. Очередной удар Бренды не достиг цели, и она едва удержала равновесие. Чуть отвернула голову и удар босой пятки Наоми пришелся по подбородку Бренды вскользь.

Вага всерьез испугался. Взгляд Бренды горел бешенством, а Наоми свирепо скалилась. Тактика ее стала понятна: Бренда уже начала уставать.

Ноги захлестнуло тонким ремнем, и Наоми осталась одна забота: правильно упасть. Ее подняли и вытащили с площадки. Пини вытерла ей лицо мокрым полотенцем, пока она старалась отдышаться; кто-то попытался обнять за плечи, его она двинула, чувствительно, локтем. Оглянулась, кому врезала? Вага.

— Это справедливо?

Вага вновь осторожно обнял ее, теперь она не противилась.

— Справедливости нет.

— Да?!

— Конечно. Каждый понимает ее по-своему. Попробуй, примири всех. Я, вот, считаю правильным, что все слушают меня. А ты смотришь, наверное, по-другому…

— Вы б у меня пасли свиней.

Вага усмехнулся и, не торопясь, привлек ее к себе.

— Спасибо тебе за Сави. Рад, что вы обе остались живы. За тебя рад больше… И тому еще, что ты способна на поступок. Хочу сказать: ты очень мне дорога. Я многое могу для тебя сделать. Понимаешь ли ты это, ценишь?

Лицо его было совсем близко, она слышала тяжелое дыхание первого адмирала. Он искал ее губы. Прошептал:

— Отвечай, как того сама хочешь. Я буду рад твоему согласию, но отказ меня не оскорбит, не бойся.

Оба знали, что достигли конца пути. Мягко, постепенно он делал ее своей. Решающий момент настал, когда она улизнула от Пини во время первой прогулки в Вагнок, а потом легко согласилась вернуться. Сейчас он готов принять ее капитуляцию, услышать тихое «да».

— Нет, — сказала Наоми.

— Что у вас с отцом произошло? — Пини не скрывала удивления, — Я-то, глупая, радовалась: так хорошо все обернулось, получишь свою долю похвал, еще подарки обломятся… И, на тебе! В общем, пошли смотреть твое новое жилище…

Узкая комната на первом этаже, с одним окном, низкая кровать справа, стол, напротив, у входа, душ вместе с туалетом. Голый каменный пол. Комната служанки самого низшего ранга.

— Так что произошло?

Осматривая «апартаменты», Наоми коротко поведала содержание разговора с Вагой.

— Не сумела выбрать верный тон. Когда мужчина тебе объясняется, он знает, что ответов у тебя возможных — два.

— Так…только суметь правильно сказать хоть то, хоть другое…

— Ага. Я гибче, чем ты думаешь. Если он упорно настаивает на своем, то «нет» означает «так уж и быть». Все же он мне не неприятен. Я попыталась объяснить. Просто… не знаю… Это его еще больше взбесило. И вот, финиш…

Пини сидела на теперь ее, Наоми, жесткой кровати и только качала головой. Наоми не соображала, что творит. И она, Пини, сама виновата: не объяснила толком ничего. Сын Ваги — ее старший брат, умер грудничком. В семнадцать лет внезапно скончалась Левки… Мама, бедная, ненадолго пережила ее. А больше, несмотря на обилие наложниц, у Ваги детей быть не могло — лихорадка крэг — жуткая вещь. Не дай Бог никому подцепить подобное. Бесплодие до конца дней. Хотя, говорят, изредка у мужчин сперма восстанавливает свою живую силу. Была бы женщина молода, здорова и очень темпераментна. Как Наоми… Ладно, будущее покажет. Еще не все пошло прахом.

Пини встрепенулась.

— Не горюй! Перемелется. Я тебя в обиду не дам. Иди ко мне, любовь моя недотраханная.

И Наоми плюхнулась ей на колени. Нашла губами губы Пини, впилась, обвив ее шею руками. А та ловко расстегнула ей пояс, давая возможность скинуть штаны. Рука Пини скользнула ей между бедер, Наоми терлась своим бутоном о ее твердую ладонь. Пальцы Пини проникали все глубже в ее горящее лоно. И, не в силах сдержать громкого стона, Наоми судорожно забилась, истекая горячим соком любви.

Надеть фартук служанки, сделать кисло-серьезную физиономию. Интересно, что за новая пассия Ваги заняла ее, Наоми, шикарную комнату? Всегда она была равнодушна к знакам внимания, подаркам и посулам Ваги. А, поди ж ты, обидно!.. Тут Наоми решительно выкинула эту ерунду из головы. Остается хладнокровно смотреть на праздник жизни со стороны.

Тонка сидела посреди комнаты в любимом кресле Наоми. Длинное зеленое платье очень шло к ее цвета огня, тщательно уложенным волосам. Легкий поворот головы к вошедшей Наоми сопровождался мерцающим блеском бриллиантовой заколки. Глаза Тонки сияли торжеством.

— Теперь ты будешь служить мне!

Полное спокойствие, легкий поклон.

— Я слушаю вас, госпожа…