"Стертая аура" - читать интересную книгу автора (Барнс Дженнифер Линн)

9 Закатный

Так в чем же заключалась истинная мотивация так называемого чаепития? Стоило мистеру Дроуву заговорить о Бостонском чаепитии, как его аура взвихрилась от восторга, однако я слишком хотела есть, чтобы слушать внимательно. Прошло два дня с тех пор, как я заглянула в черную дыру — душу учителя математики, которого все считают чуть ли не святым, — день с тех пор, как Лила отказалась со мной возиться, и семнадцать минут с тех пор, как один из звездных парней повернулся ко мне и изобразил, будто его рвет. Голова гудела, в ней клубились обрывки снов и мыслей, единственное, что я решила твердо, — ничего не есть перед встречей с Кисслером, чтобы меня опять не стошнило, на сей раз в кабинете математики.

Вся на нервах, я шарила глазами по классу, чтобы не дать ауре Кисслера, если она появится внезапно, застать меня врасплох. «Тошнотный день» не должен повториться.

Рядом со мной беспокойно извивалась одна из нитей, выходящих из ауры Тейта. Наблюдать за ней было куда интересней, чем думать о стертом или слушать историка. Нить тянулась к двери и исчезала за ней, нет сомнений — она вела к Трейси.

Неожиданно для себя самой я вышла из тела, мой призрачный силуэт встал в проходе между рядами. Оттуда я посмотрела на себя и убедилась, что по-прежнему сижу за партой с тоскливой миной на лице. Полупрозрачной рукой я помахала перед реальными глазами. Существовать отдельно от тела оказалось даже приятно. Тут я почти не хотела есть и не боялась, что желудок взбунтуется от одной мысли о том, что мне предстоит.

Неуверенно передвигаясь на бесплотных ногах, я прошлась по кабинету. Судя но всему, меня никто не видит. Словно в трансе я подошла к Тейту, и вдруг мне безумно захотелось хорошенько дернуть за и без того ослабший узел. Пусть я ничего не могу поделать с Кисслером, зато Трейси у меня получит прямо здесь и сейчас.

Нет! — остановила я себя. Я не имею права портить людские отношения. Чем я тогда лучше стертого? Тем более, что я еще не совсем освоилась в призрачном теле, да и ужас перед аурой математика не оставляет меня ни на минуту.

Надо как-то отвлечься. Я огляделась и вобрала взглядом бушующие в классе цвета: фиолетовый, сиреневый, синий, бирюзовый, желтый, золотой, персиковый, розовый, красный и оранжевый — как небо на закате. Подумав секунду, я выбрала из них два: бирюзовый и оранжевый, зажмурилась, а потом резко открыла глаза и посмотрела, кому они принадлежат.

Девочку, сидевшую слева от меня, я раньше не встречала. Не красавица вроде Лилы, и до искусственной прелести Трейси ей далеко, но и дурнушкой такую тоже не назовешь. Аура яркая, но очень маленькая.

У мальчика аура, наоборот, казалась слишком большой и какой-то блеклой, бирюзовые обычно бывают гораздо ярче. Я приблизилась и рассмотрела его повнимательней. Он раскинулся за партой, лениво свесив руки и почти не слушая учителя, совершенно довольный собой. Оглянувшись на девочку, я удивилась, почему мое внимание привлекли именно эти двое, ведь между ними нет ничего общего.

Парень определенно звезда, девушка столь же определенно — нет. Они даже не смотрели друг на друга, и все-таки, глядя на их краски, я была уверена, что они невероятно подходят друг другу.

Я подождала возражений внутреннего голоса. Он молчал, и я решила, что мне позволено действовать.

Осторожно поднесла руку к ауре парня. Цветные огоньки прилипли к ладони, как железные опилки к магниту. Я потянула его ауру за собой в другой конец класса, туда, где сидела девушка. Второй рукой ухватила край ее ореола.

Глубоко вздохнула и связала их вместе. Подождала. Ауры сразу же сделали попытку разбежаться в стороны и тем самым только затянули узел.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс Джеймс? — спросил мистер Дроув, и меня отшвырнуло обратно, в сидевшее за партой тело.

Я тут же почувствовала, что глаза у меня закрыты, и со стороны я, наверное, выгляжу спящей. Поспешно открыла глаза и преданно уставилась на учителя.

— Прекрасно, — ответила я, наверное, в тысячный раз за сегодняшний день.

Видимо, вопросы о моем самочувствии входят в моду. Только вот в конце каждого вопроса мне слышалось еще одно, невысказанное слово: как ты себя сегодня чувствуешь, дебилка?

Я решила не думать о том, что через каких-то шесть часов окажусь запертой в кабинете зловещего мистера Кисслера, а этот кошмарный школьный день кончится только через семь, и попыталась записать за учителем хоть что-нибудь, время от времени поглядывая на связанных мною ребят.

Прозвенел звонок. И парень, и девушка направились к двери, я чуть поотстала, чтобы понаблюдать за ними.

Связанные мною нити чуть вибрировали, сокращаясь все сильнее и сильнее, как бы подтягивая своих хозяев друг к другу, пока те не столкнулись в дверях. Я открыла рот от удивления.

Замечательно. Первая же попытка соединить две судьбы окончилась крушением. В прямом смысле слова.

Оранжевая девочка и бирюзовый парень рухнули на пол, как кегли для боулинга. А я кто — мяч? Я потрясла головой, отгоняя нелепые сравнения. Во-первых, я не похожа на мяч, а во-вторых — при чем тут вообще боулинг? Ответа на этот вопрос у меня не было, и я опять стала разглядывать упавших.

Они сидели на полу и мотали головами.

Фуксия посмотрела на оглушенных падением одноклассников, и ее аура налилась почти невыносимым лиловато-розовым светом.

— Тебе что, места мало? — осведомилась она у девушки, стараясь выговаривать слова, как актрисы из голливудских фильмов, — и это с ее-то оклахомским акцентом!

— Вставай, Колин. — Фуксия наклонилась и протянула парню руку.

Из ее ауры выросли десятки тонких, хватких щупалец и игриво защекотали его. Внезапно выражение «подцепить парня» приобрело для меня совершенно новый смысл.

Бирюзовый Колин даже не заметил Фуксию. Он, не отрываясь, глядел на мисс Пылающий Закат. Я незаметно улыбнулась.

«Так тебе и надо, — мысленно сказала я Фуксии. — Нечего было заносить меня в свои списки».

— Извини, — не глядя на Колина, пробормотала оранжевая девочка.

Я мысленно посоветовала ей быть посмелее. Он-то с нее глаз не сводил.

— Ничего страшного, — улыбнулся парень.

— Ну пойдем же! — с нескрываемым раздражением повторила Фуксия.

— До встречи... — не отрывая взгляда от оранжевой, сказал Колин, явно ожидая, что она представится.

«Назовись», — беззвучно приказала я.

Слышать меня девушка не могла, однако тут же повиновалась и негромко проговорила:

— Сара.

— Приятно было познакомиться, — издевательски прошипела Фуксия, с отвращением глядя на Сару.

— До встречи, Сара, — куда ласковой произнес Колин.

Сара улыбнулась, и улыбка вдруг совершенно преобразила ее невыразительное от смущения лицо. Да ведь она очень хорошенькая!

— До встречи, Колин, — произнесла она так тихо, что я прочитала ее слова по губам.

Я тоже улыбнулась. Семя упало на благодатную почву, завязанный мною неуклюжий узел задергался, развязался и завязался вновь, уже по-новому. Успех. Я добилась своего, и губы у меня так и разъезжались в улыбке, хотя время неумолимо бежало вперед.

К тому времени, как я плюхнулась за стол рядом с Одрой, желудок умирал страшной смертью, а о том, как я себя чувствую, не спросил разве что самый ленивый. К счастью, впрямую о тошноте никто не упомянул.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась я у Одры раньше, чем она успела задать мне тот же самый вопрос.

В столовую вошли Тейт и Трейси. В обнимку. Хотя мне показалось, что Тейту это не то чтобы нравится.

— Не очень хорошо, — отозвалась Одра, внимательно глядя на противную парочку.

Я выдавила слабую усмешку, и почему-то мне вдруг захотелось рассказать подруге все: о завязанном мною сегодня утром узле, о том, как Тейт чуть не вырвался из рук Трейси, о том, как меня занулили, и о том, что урока математики я просто не переживу. В прямом смысле этого слова.

На соседний стул шлепнулся Дилан, и я прикусила язык. О чем я вообще думаю? Взгляд — это тайна. Сокровенная тайна, ее не рассказывают людям, которых знают не больше недели. Я покрепче ухватила вилку и усердно принялась ковырять в тарелке. Мне не хотелось привлекать к себе внимание нарочитым отказом от завтрака, и для отвода глаз я купила неаппетитный жир, который в меню почему-то назывался мясом. Он не мог прельстить даже самого голодного человека, так что у меня не было соблазна попробовать кусочек.

— Ну и зачем ты над собой издеваешься? — осведомилась Одра, кивая на мою тарелку.

— Мазохистка, — пробормотал Дилан.

— Неужели сусликов учат таким длинным словам? — ехидно удивилась я, втайне радуясь своему остроумию.

Дилан ухмыльнулся, длинные волосы снова упали на лицо.

— Ну что тут можно сказать? — отозвался он. — Я — начитанный мальчик.

— Можно подумать, за последние три года ты хоть раз зашел на английский, — фыркнула Одра.

Дилан поднял голову, челка все так же занавешивала ему глаза.

— Однако экзамены я сдаю раз за разом, — заметил он, наставив на Одру вилку. — Заметь.

Слушая их дружескую перепалку, я расслабилась в первый раз за сегодняшний день.

Слушала бы еще и еще, но Дилан смолк и набросился на еду, поглощая ее с невероятной скоростью, впрочем, очень аккуратно.

Я посмотрела на часы. До алгебры всего три часа.

Тишину нарушила Одра.

— Гляньте! — сказала она, дожевывая очередной кусок.

Я посмотрела на нее и опять почувствовала неодолимое стремление выложить все свои тайны. — Сара Каммингс и Колин Адамс сидят за одним столом! Надо же! А звезды-то как недовольны!

Дилан упорно смотрел в свою тарелку и не обращал на нас ни малейшего внимания. Врезать бы ему хорошенько! Такие парни всегда меня бесили: ворчливые, лохматые, нелюдимые — и все же, сидя рядом, я чувствовала невероятную тягу к его ауре. Испугавшись, что Дилан неверно истолкует мой интерес, я отвела взгляд и оглядела столовую, на случай, если мистер Кисслер надумает зайти без приглашения.

И облегченно вздохнула. Никаких следов стертого. А закатная девочка и впрямь сидит рядом с бирюзовым мальчиком. Кругом бесятся фиолетовые ауры, трясутся в едином ритме, будто под какую-то дикую музыку.

Желание поближе рассмотреть связавший Сару и Колина узел подтолкнуло меня вон из тела, но усилием воли я тут же вернула себя обратно — не хватало еще свалиться носом в тарелку с неаппетитным месивом!

— Гляди-ка, Лисси, — вдруг сказала Одра. — Вон мистер Кисслер. В прошлый раз ты не успела его рассмотреть, поскольку трагически рассталась с завтраком.

В ушах забухал пульс, ладони вспотели. Я медленно повернулась.

— Стертый! — запоздало заорал внутренний голос.

Сегодня аура Кисслера была и меньше, и плотней. Она прижималась к телу, и из нее не торчали лучи, пытавшиеся связаться с другими людьми. Но мне от этого легче не стало. В таком виде стертый оказался насыщенней и гуще, и пришлось прикусить себе язык, чтобы не поддаться мгновенно навалившейся на меня дурноте. Дилан чуть наклонился вперед, я поймала глазами край его сияющей, жемчужной ауры.

Тошнота медленно отступила, я почувствовала, как болит укушенное место, Ощутила во рту вкус крови и с изумлением посмотрела на Дилана — ну почему мне так помогает именно его аура?

Мистер Кисслер высмотрел меня через весь зал и улыбнулся. Улыбка мне не понравилась: людям, которые так улыбаются, доверять нельзя. Он пересек столовую и, проходя мимо нашего стола, хитро подмигнул. Только быстрый взгляд в сторону Дилана спас меня от неминуемой рвоты.

Адский математик подошел к столикам звезд, те радостно его приветствовали. Я не могла не заметить, как ауры девушек при виде учителя буквально встали дыбом и вытянулись в его сторону.

Тонкие нити стертого выросли из ореола Кисслера и погладили каждую по очереди. Ауры ежились от его прикосновений, и мне захотелось или немедленно отвести глаза, или швырнуть чем-нибудь в бестолковых девиц. Как же они не чувствуют, кто он есть?

— Что с тобой? — встревожилась Одра. — Ты так побледнела.

Дилан промолчал, но смотрел на меня с беспокойством. Даже глядя на его жемчужно-белую ауру, я не могла угадать, о чем он думает.

Три переплетенных круга, три разноцветных кольца на серебряном поле.

Видение мелькнуло и исчезло. Я так до сих пор и не придумала, что делать с Кисслером, а сосущая пустота в желудке подсказывала, что придумывать нужно срочно.

Ну почему, почему я должна все это расхлебывать? Больше всего на свете мне сейчас хочется хоть что-нибудь съесть, но я слишком боюсь повторить позавчерашний спектакль.

Стертые щупальца с легким щелчком втянулись в ауру мистера Кисслера, я вздрогнула, несмотря на то что старалась держать Дилана в поле зрения. Что бы я ни придумывала, находиться в одном помещении с таким количеством стертого очень тяжело. А еще мне все время кажется, что я упускаю что-то очень-очень важное.