"Независимая жена" - читать интересную книгу автора (Ховард Линда)

Глава 1

На ее столе зазвонил телефон, но Салли не отрывала глаз от пишущей машинки, да и вообще никак не реагировала на звук. Бром со вздохом поднялся на ноги, наклонился через свой стол, чтобы дотянуться до телефона и поднес трубку к уху. Салли печатала, сосредоточенно нахмурив лоб.

— Салли! Это тебя, — сухо произнес Бром, и Салли, подняв глаза, увидела, что тот лежит, вытянувшись на своем столе, и протягивает ей телефонную трубку.

— Ох! Прости, Бром, я не слышала, что он звонил, — извинилась она с усмешкой и взяла трубку из его руки.

Он часто дразнил ее тем, что она пребывает в каком-то ином мире, и так оно и было. Он так же часто отвечал на ее звонки, как и на собственные, из-за того, что она слишком увлекалась и не слышала трезвона.

Он усмехнулся ей в ответ, потом уселся на место и сообщил:

— Это Грэг.

— Салли, — сказала она в трубку вместо приветствия.

Грэг Дауни, редактор отдела новостей, протянул:

— Зайди ко мне, детка.

— Уже в пути, — с энтузиазмом ответила она и повесила трубку.

Поскольку она выключила электрическую пишущую машинку и потянулась к крышке, Бром спросил:

— Снова улетаешь, пташка?

— Надеюсь, что да, — призналась Салли, откинув длинную косу на спину.

Ей нравились зарубежные командировки; они подходили ей, как масло хлебу. Она просто расцветала. Пока другие репортеры получали сбой биоритмов из-за перемены часовых поясов, у Салли открывалось второе дыхание. Ее энергия и хорошее настроение казались неистощимыми, и пока она мчалась к офису Грэга, то уже чувствовала, как адреналин растекается по организму, заставляя сердце биться быстрее, и все тело покалывает от нетерпения.

Едва она постучала в открытую дверь, Грэг поднял глаза, и улыбка смягчила жесткое лицо.

— Ты бежала, что ли? — сухо поинтересовался он, встал, подошел и закрыл дверь позади нее. — Я только что повесил трубку.

— Нормальная скорость, — заверила Салли, смеясь над собой вместе с ним.

Ее темно-синие глаза искрились весельем, на щеках появились ямочки. Грэг посмотрел вниз на сияющее маленькое лицо и протянул к ней твердую руку, чтобы коротко обнять, перед тем, как пропустить в комнату.

— У вас есть что-нибудь для меня? — нетерпеливо спросила она.

— Никаких боевых действий, — ответил он, возвращаясь в кресло, и улыбнулся ее погрустневшему лицу.

— Не унывай, у меня есть для тебя хорошие новости. Когда-нибудь слышала о фонде Оливетти?

— Нет, — честно созналась Салли, затем нахмурилась. — А должна? Что это за фонд?

— Европейская благотворительная организация, — начал Грэг и Салли с триумфом перебила:

— Ага! Вспомнила. Всемирная элита каждое лето спонсирует огромный благотворительный бал, правильно?

— Правильно, — согласился Грэг.

— Интересуюсь ли я? — спросила Салли. — В Америке нет никого с голубой кровью, вы же знаете, только горячая красная кровь.

— Значит, интересуешься, — протянул Грэг. — Весёлая вечеринка с танцами в этом году будет проведена в Сакарии.

Лицо Салли засияло.

— Грэг! Марина Делчемп?

— Да, — усмехнулся он. — Как тебе, а? Фактически я дарю тебе отпуск. Взять интервью у энергичной жены министра финансов, попасть на самую роскошную вечеринку, которую только можно вообразить, и все это за наш счет. Чего еще ты могла бы пожелать?

— Прекрасно! — с энтузиазмом воскликнула она. — И когда?

— В конце следующего месяца, — фыркнул он, зажигая тонкую сигару. — У тебя куча времени, чтобы купить новый наряд, если у тебя нет ничего подходящего для благотворительного бала.

— Остряк-самоучка, — поддразнила она, сморщив дерзкий маленький носик. — Держу пари, вы думаете, что в моем гардеробе нет ничего, кроме штанов. К вашему сведению, у меня довольно много платьев.

— Почему же ты никогда не носишь их здесь? — требовательно спросил он.

— Потому, дорогой босс, что у вас есть привычка отсылать меня в дебри без предупреждения, так что я научилась быть готовой.

— И так боишься пропустить командировку, что держишь под столом упакованную сумку, — парировал он, ничуть не сконфуженный ее жалобой. — Но я действительно хочу, чтобы ты принарядилась, Салли. Сакария может стать важным союзником, тем более, что нефтяные месторождения у северной границы теперь разрабатываются с большим трудом. Нам на пользу, что Марина Делчемп американка и ее муж обладает большим влиянием на короля, но и ты постарайся выглядеть получше.

— Хм, да, госдепартамент вздохнет с облегчением, когда узнает, что я на их стороне, — важно изрекла она, с трудом удерживая серьезное лицо, и Грэг погрозил ей кулаком.

— Не смейся, — предупредил он. — Парни из Вашингтона плотно занимаются Сакарией. Король понимает, что его власть зиждется на нефтяных месторождениях. Благодаря влиянию Марины и ее мужа, Сакария сделала шаг нам навстречу, но маленький и нерешительный. Этот благотворительный бал впервые проводится в арабской стране, за это ухватятся все новостные агентства. Телевидение, конечно, тоже будет там. Я даже слышал, что Рисон Бэйнс собирается взять интервью у короля, но это пока не подтверждено.

Грэг отклонился на спинку кресла и забросил руки за голову.

— Ходят слухи, что Бэйнс вроде бы покидает телевидение.

Яркие глаза Салли на секунду затуманились.

— Правда? — спросила она. — Никогда бы не подумала, что Рис Бэйнс бросит репортерскую работу.

Грэг пристально прищурился, заинтригованный ее тоном.

— Ты знаешь Рисона Бэйнса? — не поверил он.

Это казалось невероятным. Рис Бэйнс был первоклассным репортером, автором потрясающих документальных фильмов и интервью, а Салли не так давно попала в репортерскую элиту, но девочка на пути к известности обзавелась знакомствами.

— Мы росли вместе, — небрежно ответила Салли. — Ладно, не совсем вместе, он старше меня, но мы приехали из одного города.

— Тогда у меня еще больше хороших новостей для тебя, — сказал Грэг, снова откинувшись на спинку кресла, и разглядывая ее. — Но держи услышанное при себе. Думаю, все об этом знают, и все же. Журнал продан. У нас новый издатель.

Сердце Салли подпрыгнуло. Она сомневалась, хорошая ли эта новость. Переворот наверху мог означать переворот и на более низком уровне, а она любила свою работу. «Обзор событий в мире» был первоклассным изданием; она не хотела бы увидеть, как он разрушается.

— И кто новая большая шишка? — осторожно уточнила она.

— Не догадываешься?

Он выглядел удивленным.

— Рисон Бэйнс, конечно. Хотя он, кажется, собирается напоследок взять интервью у короля Сакарии. Я слышал, телесеть предложила ему вести программу, лишь бы он остался, но он отказался.

Глаза Салли стали огромными.

— Рис! — ошеломленно повторила она. — Боже мой, никогда бы не думала, что он покинет поле боя. Вы уверены? Рис любил свои репортажи больше всего на свете, — закончила она.

Сердце тревожно замерло, когда она поняла, что почти проговорилась: «Рис любил репортажи больше, чем любил меня!» Что сказал бы Грэг, выдай она такое? Она представила, как без промедления вылетает с работы.

— Насколько я понимаю, — Грэг развалился в кресле, пыхтя сигарой, и не заметив короткую заминку в ее речи, — он подписал контракт с телесетью на какое-то количество документальных фильмов в ближайшие пять лет, но заниматься репортажами больше не будет. Возможно, ему надоело.

— Надоело? — пробормотала Салли, поражаясь непостижимой идее. — Заниматься репортажами?

— Он очень долго был на вершине славы, — ответил Грэг. — И, возможно, хочет жениться и остепениться. Бог свидетель, ему достаточно лет, чтобы перестать болтаться по женщинам.

— Ему тридцать шесть, — уточнила Салли, пытаясь взять себя в руки. — Но идея насчет того, что Рис остепенится — нелепа.

— Я искренне доволен, что он приходит сюда. С нетерпением жду работы с ним. Этот человек — гений в своей области. Я думал, что ты будешь счастлива таким новостям, а ты похожа на ребенка, которому испортили Рождество.

— Я… я в шоке, — призналась она. — Никогда не думала, что увижу его здесь. Когда новости будут обнародованы?

— На следующей неделе. Я постараюсь вызвать тебя, когда он появится, если хочешь.

— Нет, спасибо, — отказалась она, улыбаясь ему с сожалением. — Я и так увижу его довольно скоро.

Вернувшись через несколько минут к своему столу, Салли чувствовала себя так, будто ее пнули в живот, и, не отвечая на вопросы Брома, проследовала в дамскую комнату и рухнула на диван. Рис! Из всех новостных журналов почему он должен был выбрать «Обзор событий в мире»? Практически невозможно найти другую работу, которую она так же полюбит. Вряд ли Рис уволит ее, но она сама не хочет работать с ним. Сейчас Рис исключен из ее жизни; она не желает соприкасаться с ним даже из-за профессии.

Что придумал Грэг? Возможно, Рис хочет жениться и остепениться? Она едва не рассмеялась вслух. Рис уже женат на ней, но они семь лет, как разъехались, и все это время она видела его только по телевизору. Их брак разбился именно потому, что Рис не мог угомониться.

Глубоко вздохнув, Салли встала и расслабилась. Эти волнения помешают работе, а она слишком профессиональна, чтобы допустить подобное. Сегодня вечером будет достаточно времени, чтобы спланировать дальнейшие действия.

Вечером, задумавшись над половинкой грейпфрута, составлявшей ужин, она приободрилась. Велика вероятность, что Рис вообще не узнает ее; за семь лет она сильно изменилась: похудела, отпустила волосы, даже фамилию сменила. Издатели не панибратствуют с репортерами; она неделями может оставаться незамеченной им. К тому же она отправляется в долгую командировку в другую страну.

Да и вообще, встревожится ли Рис, если обнаружит, что одна из журналисток — брошенная им отделившаяся жена? Семь долгих лет они избегали любых контактов друг с другом. Разрыв был окончательным и полным. Почему-то ни один из них не удосужился подать на развод, никому это не было нужно. Они пошли разными путями, построили отдельные жизни, как будто те двенадцать месяцев их брака никогда не существовали. Единственным результатом того года стали радикальные перемены в Салли. Почему она не может работать, как всегда, даже если Рис узнает ее?

Чем больше она думала об этом, тем вероятней казался такой сценарий. Она хороша в своем деле, а Рис не тот человек, который позволит личной жизни мешать работе, она знала это лучше, чем кто бы то ни было. Если она будет трудиться, держась от него подальше, он не позволит себе никакого намека на их личную связь. В конце концов, все завершилось и для Риса, и для нее.

Обычно Рис никогда не занимал ее мысли, если только она не видела его по телевизору, но теперь он снова вторгся в ее жизнь, и картины минувшего замелькали перед глазами. Она пыталась сосредоточиться на чем-то другом и вполне преуспела, но, едва легла спать, воспоминания того года затопили ее.

Рис. Салли сквозь темноту уставилась на потолок, вспоминая его черты и объединяя их в единый образ. Это легко, ведь она много раз видела его по телевизору за прошедшие семь лет. Поначалу она чувствовала себя больной и потерянной, едва узнав его на экране, и мчалась, чтобы выключить телевизор, но постепенно такая острая реакция сменилась отрешенностью. Рассудок защитил себя от безысходной тоски, позволив собрать обломки разрушенной жизни и попытаться построить все заново. Отрешенность превратилась в решимость, решимость — в безразличие, пока она училась жить без Риса.

Оглядываясь в прошлое — на робкую, неуверенную в себе девочку, какой тогда была, Салли воспринимала ее как незнакомку — достойную жалости, без особых достоинств, тратящую впустую время на скорбь. Удивительно не то, что Рис оставил ее, а скорее то, что вообще когда-то увлекся ею настолько, что поставил на первое место. Обдумывая ситуацию, она так и не поняла, почему такой энергичный мужчина, как Рис Бэйнс, захотел жениться на маленькой ничтожной мышке — Саре Джером. Тогда она была Сарой, а не веселой сорвиголовой Салли. Тихой, пухленькой, уступчивой Сарой.

Если только Рис не женился на ней ради покорности, позволявшей ему управлять женой, отодвигая на задний план, когда хотел убрать ее с дороги, ведь кто-то должен был поддерживать уют, когда он вдруг забредал домой? Если так, он просчитался, потому что она была покорной во всем, кроме его работы. Сара хотела, чтобы муж каждую ночь был дома, а не вылетал за репортажами о войнах, революциях и контрабанде наркотиков, за потрясающим материалом, который был вином жизни Риса Бэйнса. Она сердилась, и ворчала, и плакала, ужасаясь, каждый раз, когда он покидал ее, что домой его привезут в гробу. Она лишь хотела удержать брутального мужчину возле себя, потому что жила только ради него.

В конце концов, терпение Риса лопнуло и он ушел, всего через год после свадьбы, и с тех пор она не получала от него никаких известий. Она знала, что сам он не будет связываться с ней, потому что его последними словами были: «Когда решишь, что ты подходящая для меня женщина — позвони!»

Циничные ранящие слова. Слова, которые ясно демонстрировали презрение к ней. И все же эти слова изменили ее жизнь.

Вздыхая в полусне, ускользавшем от нее, Салли перекатилась на живот и сжала подушку в шар под грудью. Возможно, сегодня вечером подходящее время вычерпать все воспоминания и дать им проветриться. В конце концов, вскоре она сможет наяву увидеть своего давно отсутствующего мужа.

Они были знакомы все годы, сколько помнила Салли. Тетя Риса жила по соседству с Джеромами, и раз Рис был ее любимым племянником, не было ничего необычного, чтобы зайти к тете, по крайней мере, раз в неделю, пока он рос. Визиты стали реже, когда он покинул город, но он никогда не позволял себе подолгу не звонить тете. К тому времени, когда он начинал делать себе имя, как репортер, он был нанят телевизионной станцией в Нью-Йорке. Изредка он подходил к белому забору, разделяющему два участка, и разговаривал с отцом Салли, и если Салли или ее мать были там, он разговаривал и с ними, иногда слегка дразня Салли, как быстро она растет.

Вскоре после того, как ей исполнилось восемнадцать, ее родители погибли в автокатастрофе и она стала жить одна, в унаследованном маленьком опрятном доме. Ей выплатили страховку, и этих денег оказалось достаточно, чтобы поддержать существование, пока она не оправится от горя настолько, чтобы искать работу, так что она дрейфовала день за днем, страшась времени, когда будет вынуждена выбраться из скорлупы. Она сблизилась с Тессой — тетей Риса, которая тоже жила одна. Тетя Тесса умерла во сне всего лишь через два месяца после смерти родителей Салли, и Рис вернулся домой на похороны.

Ему было двадцать восемь, чертовски красивый, такой рисковый, что у нее дыхание перехватывало. Мужчина, который жил своим умом и своей волей, и наслаждался этим. Только что одна из ведущих телевизионных сетей предложила ему работу иностранного корреспондента. Он увидел Салли на похоронах тети и позвонил на следующий день, чтобы условиться о встрече. Она подумала тогда, что ему, такому обаятельному и азартному, будет скучно с ней, ведь смотрясь в зеркало она убеждалась, что он не обнаружит в ней ни очарования, ни интригующей загадки. Она была невысокого роста, неброско миловидная, но слегка полноватая. Копна густых коротких волос соболиного цвета, недостаточно стильная, ничего не привносила в личико с круглыми щеками. Но Рис Бэйнс пригласил, и она пошла, сердце тяжело билось наполовину от страха, наполовину от волнения, что она окажется наедине с таким великолепным сексуальным мужчиной.

Рис был искушенным взрослым человеком; он, вероятно, ничего не подразумевал, когда слегка прижался к ней губами и пожелал доброй ночи после той первой встречи. Он даже не обнял ее, просто поднял лицо пальцем за подбородок. Однако у Салли поцелуй вызвал взрыв чувств, и она понятия не имела, как справиться с эмоциями или скрыть реакцию. Она попросту таяла возле него, мягкий рот плавился под его губами. Через несколько долгих минут, когда он поднял голову, то дышал неровно и глубоко, и, к ее удивлению, попросил о новой встрече.

В третью встречу только его самообладание сберегло ее невинность. Салли не могла противиться влечению к нему, кубарем упав в любовь, и все же он застал ее врасплох, когда внезапно попросил выйти за него замуж. Она ожидала, что он затащит ее в постель, не предлагая замужества, и робко согласилась. На следующей неделе они поженились.

В течение шести великолепных дней она пребывала в экстазе. Рис был изумительным любовником, терпеливым к ее неопытности, нежным в своей страсти. Он казался пораженным горячим темпераментом, который смог разбудить в своей тихой маленькой жене, и нескольких первых дней женатой жизни они посвятили любовным ласкам. Потом он вышел, чтобы позвонить по телефону, и прежде, чем она поняла, в чем дело, Рис побросал в чемодан какую-то одежду и стремительно выскочил за дверь, поспешно поцеловав ее и коротко бросив через плечо: «Я позвоню, детка».

Он исчез больше чем на две недели, и она обнаружила, просматривая вечерние новости, что он в Южной Америке, где особенно кровавая революция вырезала примерно каждого второго в предыдущем правительстве. После его отъезда Салли все время плакала, не спала ночами и испытывала тошноту всякий раз, когда пыталась что-нибудь съесть. Одна только мысль о том, что Рис в опасности, заставляла съеживаться. Она только что обрела его после кошмарной гибели родителей и обожала его. Она бы не перенесла, случись с ним что.

Он вернулся здоровым и загоревшим, и Салли вылила на него весь гнев и страх. Он заорал в ответ и последовавшая ссора погрузила их в двухдневное безмолвие. Секс снова помирил их, он не мог насытиться отзывчивостью ее маленького тела, ее беззащитностью перед его напором. Такие ситуации стали привычными для их брака, он все чаще и дольше отсутствовал, все реже бывал дома, невзирая на то, что она быстро забеременела.

Они даже поссорились из-за ее беременности, Рис горько обвинял ее в том, что она забеременела специально, чтобы заставить его оставаться дома. Она же знала, что сейчас он не хочет детей и не намерен менять работу. Салли даже не пыталась защищаться, потому что хуже обвинения в умышленной беременности был позор ее невежества в предохранении. Она просто никогда не думала об этом и боялась, что Рис почувствует отвращение к ней, если узнает правду.

Когда она была на шестом месяце беременности, Риса ранили в перестрелке на границе между двумя развивающимися африканскими странами и он вернулся домой на носилках. Она думала, что близкое дыхание смерти образумит его, и на этот раз не бушевала и не ворчала; она ликовала, убежденная, что теперь он будет с ней постоянно. Однако через месяц, не оправившись от ран полностью, он отправился в другую командировку, и был все еще в отъезде, когда у нее начались преждевременные роды. Телестанция вернула его домой, но к дню приезда ее уже выписали из больницы и их мертворожденный сын был похоронен.

Он оставался с ней, пока она физически не оправилась от родов, но Салли страдала от потери ребенка и обвиняла Риса в том, что его не было рядом в критической ситуации. Когда он снова уезжал, атмосфера между ними оставалась по-прежнему холодной и молчаливой. Возможно, она уже тогда должна была понять, насколько безразлична Рису, но все же была шокирована, когда он легко оставил ее навсегда при следующем приезде домой. Она вернулась из магазина и обнаружила его растянувшимся на диване в гостиной, его чемодан остался у двери, где он бросил его. Лицо вытянулось от усталости, но темно-серые глаза не утратили характерной язвительности, когда он оглядел ее сверху донизу, в присущей ему выжидательной манере.

Не в состоянии сдержать слова, которые рвались с губ, Салли принялась ругать его за равнодушное поведение, полное отсутствие чувств к ней после испытания, которому она подверглась, и боли, которую перенесла. Если бы он действительно любил ее, то нашел бы другую работу, позволившую ему оставаться с ней, когда она так сильно нуждалась в нем. В середине пламенной речи Рис поднялся на ноги и схватил чемодан. И переступая порог, саркастически бросил: «Когда решишь, что ты подходящая для меня женщина — позвони».

С тех пор Салли его не видела.

Сначала она была опустошена. Плакала много дней и бросалась к телефону при каждом звонке. Каждую неделю от него приходили чеки на ее содержание, но без всяких примечаний. Как будто он выполняет свои обязанности, содержа ее, но не имеет желания встретиться с ней или поговорить. Она не та женщина, которая ему подходит.

Наконец от отчаяния, зная только, что ее жизнь ничего не стоит без мужа, Салли решила сделать из себя женщину, подходящую Рису Бэйнсу. С лихорадочной решимостью она записалась в местный колледж и жадно впитывала знания, которые сделают ее более искушенной. Она записалась на языковые курсы и интенсивные курсы каждого ремесла, которым смогла заинтересоваться, преодолевая застенчивость. Она получила работу, низкооплачиваемую должность клерка в местной газете, но это была первая работа, и она стала началом новой жизни. С той зарплаты за первую неделю, с настоящей собственной зарплаты, появилось еще что-то, что она сначала почти не распознала, но росшее с каждым последующим чеком: ощущение уверенности в своих силах.

Салли обнаружила, что преуспевает в усвоении языков, фактически стала лучшей в классе. У нее оказалась прирожденная способность к языкам, и она записалась на курсы творческого письма. Время, которое она проводила на этих занятиях, вынудило бросить курсы ремесел, но хотя интерес к письменному творчеству рос стремительно, она не забывала повозиться с красками и соломкой.

Как снежный ком, ее активность усиливалась и расширялась, пока не заняла все ее время. Начав обзаводиться друзьями, она обнаружила, что это легко и что ей нравится быть с людьми. Салли медленно выползала из раковины, в которую была заключена всю жизнь.

Со всеми своими занятиями Салли нередко забывала поесть. Килограммы стекали с миниатюрной фигуры и пришлось полностью сменить гардероб. Из полноватой девушки она превратилась в хрупкую, и осунувшееся лицо приобрело экзотический вид. Без округлости щек темно-синие глаза казались огромными, высокие рельефные скулы придавали восточный колорит. Раньше она была привлекательной, но теперь стала чем-то большим — сногсшибательной и необычной молодой женщиной. Салли не приобрела классической красоты, но выделялась в толпе. Отросшие волосы она просто скрепляла заколкой, не заморачиваясь стрижкой, и масса соболиного цвета спускалась по спине густой гривой.

Физические изменения повлекли за собой полное изменение манеры поведения. Взлетела уверенность в себе; она повзрослела и обнаружила, что остро нуждается в переоценке своей нелепой жизни, в которой люди сторонились ее. Она наслаждалась, и думала о Рисе все реже и реже.

Они жили раздельно почти год, когда она поняла, что не только повзрослела, но и освободилась от него. Глядя на еженедельный чек от Риса с самоуверенной растянутой подписью, она остолбенела, осознав, что мучительная зависимость от него прошла. Она больше не хотела его возвращения потому, что приди Рис к ней сейчас, и прекратилась бы захватывающая новая жизнь, которую она строила для себя. Салли переделала себя, сотворила из себя женщину, которая подходит Рису Бэйнсу, но теперь обнаружила, что больше не нуждается в нем. Ей больше ни к чему переживать за его жизнь; у нее есть собственная.

Было такое ощущение, будто ее выпустили из тюрьмы. Осознание, что она самостоятельна и независима, пьянило и кружило голову. Теперь она поняла, почему Рис ставил работу выше ее; она также, как к наркотикам, пристрастилась к азарту и недоумевала, как он прожил с ней этот год.

С огромным облегчением она отправила мужу чек обратно, перепроверив его адрес на телестанции, приложив объяснение, что нашла работу и будет сама содержать себя, поэтому его поддержка больше не требуется, хотя она очень благодарна за внимание. Это была последняя связь между ними, хотя и односторонняя, потому что Рис так не ответил на ее послание. Чеки просто перестали приходить.

И тут в жизнь Салли вмешалась судьба. Мост, по которому она проезжала, рухнул, и хотя она в своем автомобиле находилась достаточно далеко от места разрушения и не свалилась в реку, люди позади нее не были настолько удачливы. Не раздумывая о том, что делает, она помогала спасать переживших падение в реку, и взяла интервью у всех очевидцев. Потом пришла в газету, где работала, напечатала сообщение о несчастном случае, включая собственное красочное описание как свидетеля, и отдала редактору. Заметку напечатали и ей дали новую работу — репортера.

Теперь, в возрасте двадцати шести лет, она полностью сформировавшийся человек, репортер одного из лучших еженедельных журналов новостей, и интерес к новому опыту не уменьшился. Теперь Салли поняла, почему опасность не отвращала Риса от работы, потому что сама наслаждалась риском. Сердце взволнованно частило при съемках с вертолета, пока наземные войска поливали все огнем из автоматов, она наслаждалась возбуждением от посадки на самолете с единственным работающим двигателем и удовлетворением от трудной, но хорошо проделанной работы. Сдав дом в аренду, она устроилась в уютной квартире с двумя комнатами в Нью-Йорке — просто место для остановки между командировками. У нее нет растений и никаких домашних животных, за которыми некому заботиться, пока она разъезжает по разным частям света. У нее нет никаких романтических связей, потому что она нигде не задерживается надолго, но есть множество друзей и знакомых.

Нет, сонно размышляла Салли, погружаясь в дрему, она не хочет снова вернуть Риса в свою жизнь. Он только помешает ей наслаждаться. Вряд ли его волнует, чем она занимается, и почти наверняка он не узнает ее. В конце концов, он семь лет не вспоминал о ней. Что изменилось теперь?