"Любовь выбирает нас" - читать интересную книгу автора (Нортон Хельга)

3

– Но я хочу вложить свои деньги в бизнес Дженнифер Кресент.

– Послушай, бабуля. Будь разумной. Чем бы ни являлось ее предприятие, это нельзя назвать бизнесом. У нее нет бизнес-плана. У нее нет учета доходов и потерь. Нет даже простейшего набора учетной документации, чтобы отслеживать приход и расход. – Он засунул руку в одну из коробок из-под обуви, оставленных этой девицей, и вытащил кипу бумаг в подтверждение своих умозаключений. – Просто беспорядочная куча бумаг. Нельзя заниматься серьезно бизнесом, да еще и просить у других людей деньги на его расширение, если нет налаженной системы учета.

– Вот это как раз и есть твоя задача, – поощрительно улыбнулась Жаклин. – Ты дашь ей полезный совет и проконсультируешь по вопросам финансового делопроизводства. Я знаю, что ты можешь помочь.

– Ты что, вполне серьезно об этом говоришь? – Роберт посмотрел на нее недоуменно поверх своих очков для чтения.

– Достаточно серьезно, – заверила его Жаклин, величественно кивнув.

– Ну а я столь же серьезно против. – Внук снял очки и положил их на стол перед собой. – Мне не нравится вся эта идея. Совершенно не нравится.

Брови Жаклин выразительно поднялись вверх.

– Могу ли я напомнить вам, молодой человек, что мы обсуждаем вопрос о моих деньгах, а не о ваших. С юридической точки зрения я нахожусь в том возрасте, когда имею право самостоятельно принимать решения. И я в здравом уме и памяти, чтобы трезво оценивать ситуацию. Я совершенно свободна в принятии решений и могу делать то, что мне нравится. – Она гордо подняла вверх подбородок и устремила на него взгляд. – Вне зависимости от того, нравится тебе это или нет.

Роберт решил не форсировать событий. На бабулю психологический нажим никогда не действовал. Скорее наоборот, усиливал дух противоречия. Никто и никогда не мог диктовать что-либо миссис Кэррингтон, даже ее дорогой муж, когда он еще был жив.

– Но почему? Во всяком случае, ты можешь объяснить мне, почему ты хочешь инвестировать средства в бизнес этой женщины?

– Хотя бы потому, что ее продукция прекрасна. И еще потому, что она мне нравится, – моментально отреагировала бабуля.

– Да ты же едва ее знаешь. Ты же сама сказала, что встретилась с ней всего несколько дней назад. – Внезапно он задумался, после чего продолжил: – А как вообще произошло ваше знакомство?

– Если я правильно поняла твой вопрос и твои сомнения, то мы познакомились по моей инициативе. Она не пыталась навязать мне свое знакомство или как-то привлечь к себе внимание. Я не первый день занимаюсь бизнесом и знаю все эти ухищрения. Не сомневайся, я умею разбираться в людях и правильно оценивать ситуацию, – мягко упрекнула она внука. – Я случайно услышала ее разговор с владельцем магазина о финансовых проблемах в связи с расширением ее бизнеса. Я сама вмешалась в их разговор, представилась ей…

– Ну вот видишь. Наверняка она знала тебя и специально в твоем присутствии затеяла этот разговор, чтобы вовлечь тебя в него…

Жаклин возмущенно прервала его тираду:

– Я не настолько стара, чтобы утратить остатки разума и сообразительности. И хватит фантазировать.

Роберт понял, что опять перегнул палку, и тут же перешел на покаянные интонации.

– Прости, бабуля, я не хотел тебя обидеть. Просто неудачно выразился. Я нисколько не сомневаюсь в твоем умении разбираться в людях или предполагать…

– Не надо ничего предполагать. Я не легковерна, и меня трудно ввести в заблуждение. За мою долгую жизнь я накопила достаточно большой опыт общения с самыми различными людьми. И хорошо вижу, когда кто-то пытается мне втереть очки или навесить лапшу на уши. Точно так же умею отличать порядочных, серьезных людей от разного рода аферистов. Во всяком случае, могу заверить вас, мистер Кэррингтон, что мисс Кресент не видела, что я слушаю ее разговор, и никак не реагировала на мое появление, пока я ей не представилась.

– Я уверен в твоей правоте, – согласился Роберт. – Я вполне доверяю твоим оценкам и знанию людей. Всегда доверял и буду доверять. Просто дело в том, что… – он потянулся за очками, лежащими на столе, и начал задумчиво крутить их за дужку, – суть дела не в том, при каких обстоятельствах вы познакомились. Суть в том, что ты ее почти не знаешь. Вы знакомы всего несколько дней. Серьезные инвестиции так не делаются. Будущих деловых партнеров надо предварительно серьезно изучать. А ты с ходу решила, что раз она тебе понравилась по первому впечатлению, то ей уже можно доверять и можно вложить деньги в проект, о котором ты знаешь только с ее слов. Такого рода решения не принимаются после нескольких дней знакомства. Особенно когда речь идет о больших суммах.

– Да, но ты знаешь ее еще меньше и уже судишь о ней негативно. На каком основании?

– Я не отношусь к ней негативно. – Здесь он нисколько не покривил душой, поскольку в данный момент сразу представил ее роскошную, сексуальную фигуру. – Но, во всяком случае, речь не обо мне и не о моем к ней отношении. Речь о тебе. Поэтому не пытайся сменить тему и постарайся ответить на мой вопрос. Пожалуйста. Я просто хотел бы узнать твои побудительные мотивы. Почему вдруг тебе в голову пришла эта великая, благородная идея помочь деньгами женщине, которую ты случайно встретила в магазине?

Жаклин вздохнула.

– Ты слишком настойчив и крутишься все время вокруг одного и того же вопроса. В свое время я приняла решение выйти замуж за твоего дедушку после того, как пробыла в его обществе всего один час.

– Но это вряд ли одно и то же.

– Конечно, – согласилась Жаклин. – Это гораздо важнее. Замужество – это более серьезное мероприятие, чем инвестиции. С гораздо более серьезными последствиями в случае ошибки. Но в целом подход тот же. Речь идет о доверии. Или ты доверяешь человеку, или нет. А это часто не зависит от количества времени знакомства.

– Так ты хочешь сказать, что доверяешь Дженнифер Кресент?

– Да, именно это я и хочу сказать. Я вижу в ней выдающуюся молодую женщину, которой можно доверять.

– О господи! – Роберту едва удалось удержаться от новой вспышки эмоций. – Ну ты же слышала ее рассуждения перед уходом о деньгах. Неужели этого тебе недостаточно?

– Я не глухая, дорогой. Конечно, я слышала ее. У нее прекрасный, мелодичный голос. Ты не находишь?

– Да, голос приятный, – фыркнул Роберт, – особенно когда она рассуждает о том, как потратить твои деньги и выманить побольше у твоих друзей и знакомых. – В этот момент у него мелькнула мысль о том, что голос мисс Кресент можно было бы определить не только как приятный, но и как возбуждающий и очень эротичный. – Голос приятный, конечно, но я имел в виду не сам голос, а содержание произносимых этим голосом слов.

– И что же тебе не понравилось в содержании?

– Постоянные и весьма красноречивые, выразительные ссылки, типа: «такая богатая женщина, как вы», «ваши богатые друзья», «ваши деньги», «с вашими деньгами вы можете не беспокоиться» и т. п. Все ее мысли крутились вокруг золотого тельца. Она просто не могла отойти от этой темы, как кошка, вцепившаяся в кусок мяса. Сразу было видно, что она пришла к тебе на чай ради одной-единственной цели и все свои усилия бросила на ее достижение. При этом действовала чересчур откровенно и без всякого стеснения.

– А почему она не должна была затрагивать эту тему, – усмехнулась Жаклин. – Я ведь пригласила ее не на светский раут, а на деловую встречу. Как раз для обсуждения вопроса об инвестициях, о расширении ее дела. Мы и беседовали на эту тему перед твоим приходом. Я хотела обсудить именно данный вопрос, именно в этом была главная цель встречи.

Роберт вспомнил, что Дженнифер что-то в этом духе пыталась ему сказать, когда они уже вышли из дома, но он ей помешал. Во всяком случае, не воспринял суть сказанного. Однако он не стал сразу сдаваться перед Жаклин.

– Все равно, мне не понравилось то, как она говорила об этом.

– А как она говорила?

– Так, как будто это была уже свершившаяся сделка и деньги уже у нее в кармане. Воспитанный человек в подобной ситуации не стал бы вести себя так, как будто ты уже поставила свою подпись под договором.

– Да, возможно, но…

Роберт с удовлетворением отметил, что Жаклин заколебалась, и продолжил натиск льстивым голосом:

– Ну, пожалуйста, бабуля. Признай это. Разве ее выступление не выглядело как попытка выжать из тебя все, что только возможно. Она действовала как мелкая и жадная вымогательница.

– Послушай, дорогой, мне кажется, твои оценки чересчур гипертрофиванны.

– Возможно, я слегка преувеличил, – уступил он, пытаясь сохранить видимость беспристрастности, поскольку Жаклин уже начала поддаваться и переходить на его восприятие ситуации. – Но я заметил, что ты это тоже не отрицаешь.

– Она просто нервничала, – вступилась в защиту Дженнифер Жаклин. – Это повлияло на ее способность излагать мысли, вот и все. А в действительности она милая и грациозная молодая женщина. И очень приятная.

– Нервничала?

– Видишь ли, любая девушка почувствовала бы себя не в своей тарелке, если бы на нее уставился пронзительным, суровым взглядом сидящий напротив мужчина.

– Я не смотрел на нее суровым взглядом.

– Да ты и сейчас выглядишь сердитым, – проинформировала его Жаклин. – Если бы я была чувствительной молодой женщиной, то под таким взглядом тоже несла бы всякую чепуху. Лепетала бы что-нибудь невнятное.

– Насколько я понимаю, ты никогда в жизни не говорила чепухи, только дельные вещи, – слегка подтрунивая над бабушкой, внес поправку Роберт.

Собеседница рассмеялась.

– В молодости, общаясь с твоим дедушкой, я столько молола всякой чепухи, ты себе не представляешь. Сейчас даже не хочется об этом вспоминать, стыдно признаваться. А ты очень похож на своего деда. Такой же ершистый и слишком серьезный. – Нотка ностальгии мелькнула в ее глазах и отразилась в голосе. – Твой дед тоже умел запугивать, когда это ему было нужно.

– Ты хочешь сказать, что это я заставил ее нервничать? – недоверчиво спросил Роберт.

Жаклин неопределенно хмыкнула и кивнула.

Сама мысль об этом казалась ему смешной. Смелая, неукротимая бестия с буйными огненными волосами, с огромными карими глазами, полными бесовского огня, бесцеремонно проинспектировавшая его своим расчетливым взглядом с головы до пят, никак не производила впечатления женщины, способной нервничать под взглядом мужчины.

Внезапно он вдруг вспомнил о своем давнем подозрении.

– Послушай, бабуля. Что-то мне все это не нравится. – Он нагнулся над столом красного дерева и прямо посмотрел Жаклин в глаза. – Все это как-то уж очень похоже на сводничество, на совершенно нелепый план действий против моего холостяцкого статуса. Если это так, то ты лаешь не на то дерево.

– Сводничество? О боже! Неужели ты думаешь, что я занимаюсь сводничеством? – Она мягко рассмеялась. – Я пожилой человек, но до старческих проблем с мозговой деятельностью мне еще далеко. Во всяком случае, не надо отказывать мне в наличии здравого смысла. Я прекрасно понимаю, что Дженнифер совершенно не в твоем вкусе. Она тебе не подходит.

Роберт умиротворенно откинулся на спинку кресла.

– Я рад, что ты это понимаешь.

– Правда, должна добавить, что и ты ей не подойдешь. Ее скорее привлек бы мужчина, у которого больше joie de vivre – «радости жизни».

– Я умею радоваться жизни, – возразил Роберт.

– Конечно, я уверена в этом. Но ты ей радуешься по-своему. В этом нет ничего плохого. Просто ты, как бы это сказать, слишком уравновешенный, по ее меркам.

– Уравновешенный? – пробормотал он, слегка оскорбленный применением такого слова по отношению к себе.

– Слишком величественный и слишком правильный, – уточнила Жаклин с довольной улыбкой. – Ты – гордость семейства Кэррингтонов, Роберт. Я всегда так думала, с самого твоего рождения.

– Ну что ж, спасибо. – Он внезапно почувствовал себя педантичным и самодовольным буржуа. Разве он не удостоился только что заслуженного комплимента от патриарха клана. – А теперь, если ты не против, – он постучал пальцем по бумагам на столе, – не могли бы мы вернуться к рассматриваемому вопросу?

– Конечно, конечно. – Жаклин сложила руки на столе, как послушная ученица на уроке. – Каков будет твой следующий шаг?

Роберт вздохнул.

– Ты действительно собираешься заняться этим проектом? Независимо от того, каково мое мнение?

– Да, в любом случае.

– А если я откажусь что-либо предпринимать для его реализации?

– Конечно, я буду разочарована. Но, думаю, смогу найти другого, достаточно компетентного специалиста, чтобы он оформил для меня всю необходимую документацию.

– Но не на наших семейных предприятиях, – предупредил ее Роберт жестким тоном финансиста. – Без моей положительной рекомендации совет директоров не пойдет тебе навстречу. А я такую рекомендацию не дам.

Однако Жаклин Кэррингтон была крепким орешком, и на такой примитивный шантаж, тем более со стороны внука, она не поддалась.

– В таком случае мне придется поискать специалиста за пределами семейного бизнеса. У меня есть на примете пара молодых и перспективных финансистов. Работа со мной еще более укрепит их реноме. Среди них и брат твоей бывшей невесты.

– Ты не посмеешь обратиться к этому…

– Это почему же? Непременно так и сделаю. Я собираюсь инвестировать в развитие предприятия мисс Кресент и хотела бы, чтобы ты помог мне сделать это наилучшим образом, дабы были должным образом соблюдены интересы обеих сторон. Но раз ты не хочешь или не можешь, то… – она с сожалением выразительно пожала плечами, – то придется найти кого-то другого, кто с удовольствием этим займется. И неважно, будет ли это человек, который тебе нравится или нет. В конце концов, я могу просто передать ей необходимые средства без особых формальностей. В конце концов, я рискую только собственными деньгами, только и всего.

Как финансист и спортсмен, Роберт знал, когда следует признать поражение.

– Ну хорошо, твоя взяла. Посмотрю, что можно сделать в отношении финансирования твоей протеже.

Дженнифер жила в итальянском квартале, в двухэтажном доме, весь первый этаж которого занимал семейный итальянский ресторан. Проход в ее апартаменты на втором этаже по лестнице был прикрыт массивной металлической раздвижной решеткой, обеспечивающей относительную безопасность проживания в этом неспокойном квартале.

Почти в пол-одиннадцатого вечера она услышала, как хлопнула дверь соседки, с которой у нее был общий холл. В свое жилище прибыла самолично мисс Франческа Нанетти, королева массажа, ее лучшая подруга и советчица. Быстро поставив на кухонный стол недопитый стакан с томатным соком, Дженнифер поспешила к входной двери, сгорая от нетерпения поделиться новостями.

За порогом ее встретила невысокая, миниатюрная девушка, с черной шапочкой коротко постриженных волос и с еще более темными, прямо-таки антрацитовыми глазами. В одной руке она держала огромный бумажный пакет с продуктами, другой придерживала от падения массажный столик.

– Чао, Дженнифер. Как дела?

– Я думала, что уже не дождусь тебя сегодня. Где тебя черти носили в столь позднее время?

– Да все по работе. Я тебе уже говорила о том, что у меня появился постоянный клиент. Вот уже второй месяц вожусь с его артритом. Лучше расскажи, как у тебя прошла сегодняшняя встреча.

– Ты просто не поверишь. Мы пили чай с этой пожилой дамой, миссис Кэррингтон, в ее особняке и обсуждали возможность ее участия в финансировании моего бизнеса. Она вполне определенно собиралась вложить деньги, но… – чувственный рот Дженнифер изогнулся в гримасе сожаления, – похоже, что с моими радужными надеждами придется расстаться.

– Ладно, не печалься раньше времени. Пойдем ко мне, там доскажешь. Помоги только управиться с этим неподъемным грузом.

Они прошли в апартаменты подруги, разместили принесенные тяжести по своим местам и обосновались на небольшой, но уютной кухоньке, где разговор сразу возобновился.

Франческа тут же начала с утешений:

– Мне очень жаль, что так получилось. Я знаю, как ты рассчитывала на эти деньги. Так она окончательно тебя отвергла или еще есть шанс? И что произошло между вами? Что ей не понравилось? Неужели ничего нельзя изменить?

– Вся проблема в том, что это не она меня отвергла. – Дженнифер прошлась по маленькой кухне соседки. Жилье представляло точную копию ее собственной обители, только в перевернутой проекции. – Это он.

– Кто он?

– Мистер Кэррингтон, постоянно застегнутый на все пуговицы сноб.

– Ее муж?

– Нет, гораздо хуже. Ее внук.

– И что же он заявил?

– Он много чего наговорил. И ничего хорошего. Вначале все шло прекрасно. Жаклин Кэррингтон оказалась очень приятной и весьма элегантной старой дамой. Причем, несмотря на богатство, достаточно простой и милой в общении. Во всяком случае, никаких снобистских вывертов и подколок. Она заинтересовалась продукцией, которую я ей принесла. И мы говорили о том, что можно будет предпринять после того, как я получу от нее деньги. «После того» как я их получу, а не «если» я их получу. И в соответствии с этим пытались определить предварительно необходимую для эффективного расширения бизнеса сумму. Все шло просто прекрасно, и мы даже успели прикинуть, что намечаемый ею размер вложений будет вполне достаточен. Оставалось только решить в основном чисто технические вопросы, связанные с документальным оформлением нашего сотрудничества. И тут ужасно некстати появился этот самый внук.

– Который застегнут на все пуговицы и много о себе мнит?

– Да, именно так. И я почувствовала, что буквально с первого – ну максимум со второго – взгляда он меня невзлюбил.

У Франчески при последней фразе от удивления округлились глаза.

– Невзлюбил тебя? С первого взгляда? Он что, ненормальный или голубой? Может быть, ты его не так поняла?

– Нет, я поняла его правильно.

– Очень странно. Мужчины, наоборот, обычно сразу западают на тебя. Не могут устоять. Это у них в гормонах. – Франческа выразительно изогнула руки ладонями кверху, вытянув их над головой, как бы имитируя восточный танец. – Султан увидел Шахерезаду и сразу воспылал к ней неземной страстью. Я тебе даже иногда завидую.

– Этот не воспылал.

– Боже мой. Даже не знаю, что сказать. Может быть, он все же голубой?

– Точно нет. – Вспомнив его изучающий и раздевающий взгляд, Дженнифер вновь почувствовала, как мурашки побежали по телу. А этот электрический удар при соприкосновении их пальцев… – Я вполне уверена, что как женщина ему понравилась.

– Тогда я ничего не понимаю. – Брови Франчески круто изогнулись в недоумении. – Ты меня совсем запутала.

– Ему понравилось мое тело, очень понравилось, но только тело, а не я сама.

– Ах вот оно что, – понимающе кивнула подруга, хотя на ее лице по-прежнему было написано полное непонимание сути излагаемого и возможности отделения одной физической субстанции от другой. – Да, это классический пример очень странной мужской логики.

– Вот-вот. Чисто мужские выкрутасы. Вначале он практически раздел меня глазами. По глазам было видно, как он снимает одну тряпочку за другой, облизывается и истекает слюной. Но при этом он умудрялся вести себя очень сдержанно и элегантно. Вполне может работать преподавателем хороших манер. Но взгляд просто обжигающий.

– У меня есть мазь от ожогов, могу полечить.

Дженнифер не отреагировала на шутку подруги и продолжила свою исповедь:

– И после всех этих взглядов и раздеваний он вдруг называет меня мошенницей и вымогательницей и обвиняет в том, что я пытаюсь облапошить бедную старушку и выманить у нее деньги.

– Прямо перед ней?

– Нет, к счастью нет. Страстные взгляды на глазах у старушки, а оскорбления потом, вне поля ее видимости и слышимости. Думаю, что его горячие взгляды в гостиной в силу преклонного возраста бабуля не заметила. А обвинительный приговор я выслушала уже на улице, куда он меня выволок чуть ли не силой. Он назвал мое предприятие однодневкой. Посчитал чем-то вроде разовой операции с подставной фирмой. И вполне четко разъяснил, что он не позволит выманить деньги у старушки.

– Боже мой! – Франческа от расстройства второй раз полезла в кухонный шкаф за пакетом со спагетти, хотя во время разговора уже успела засыпать в кипящую кастрюльку полпачки. – Звучит весьма экстремально. У мужчин, насколько я знаю, бывают, конечно, всякие перегибы и отклонения. Различные комплексы появляются и мешают жить, особенно с возрастом. Никак не могут соизмерить свое либидо с женским на него влиянием. Но он же внук, значит еще молодой. Время комплексовать еще не пришло. – Она задумалась и, взявшись за чайник, вновь переключилась на хозяйственную деятельность. – Ты что будешь, кофе или вино? Кофе растворимый, а вино сухое. У меня есть также итальянские слоеные пирожки и миндаль в сахаре и с медом.

– Мне лучше кофе. От вина я становлюсь мягче, сентиментальнее и меланхоличнее, начну себя жалеть и плакать.

– Ну как скажешь. – Она наполнила чайник водой из-под крана и поставила на плитку. – И что же заставило этого джентльмена так подумать о тебе? Да еще обвинить тебя в попытке мошенничества?

– Да я и сама не знаю. До сих пор не могу понять.

Франческа оторвалась от чайника и молча испытующе посмотрела на подругу.

– Нет, правда. Я честно не знаю. Не могу даже представить. Вроде бы не сделала и не сказала ничего такого, что можно было бы трактовать как мошенничество. Почему он мог так подумать?

– Посмотри мне прямо в глаза и повтори это еще раз, – попросила Франческа.

Дженнифер вздохнула, понимая, что ее взяли с поличным.

– Ну хорошо. Может быть, я… э-э… немного повлияла на его решение. Самую малость.

– Самую малость? А честнее? – В голосе Франчески звучали поощрительные интонации.

– Ну, своим поведением он просто сводил меня с ума. То смотрит на меня откровенно похотливо, так, как будто я исполняю перед ним танец живота в голом виде и только присутствие бабули удерживает его от перехода к практическим действиям. То вдруг меняет взгляд на строгий и осуждающий, как будто я дешевая шлюха и сама виновата в его непристойных фантазиях. Но я клянусь, что не сделала ничего такого, чтобы вызвать его вожделение. Ну… во всяком случае, не сразу, – застенчиво добавила она, понимая, что подруга все равно ей не поверит и все поймет по одному ее взгляду. – Ты же понимаешь, что я не всегда могу сдержаться, особенно когда меня провоцируют.

– Я понимаю, дорогая, что на этот раз ты ни в чем не виновата. Некоторые мужчины просто свиньи. Ты не можешь нести ответственность за то, что происходит в их убогих умишках, – сочувственно сказала Франческа. – Лучше расскажи, что заставило его решить, что ты охотишься за богатствами старушки.

– Право, не знаю. Жаклин сказала ему, что собирается финансировать расширение моего дела и создание компании «Силвер Кресент». А он сразу начал смотреть на меня так, как будто я краду фамильное серебро из семейного комода. Даже похотливость во взгляде как-то сразу пропала. Сразу видно, что мальчик любит деньги намного больше, чем женщин, и крайне неохотно с ними расстается. Он ведь крупный банкир, насколько я поняла. В общем, повел себя так, будто я его окончательно разочаровала, не оправдала его надежд. Наверное, в этот момент мой язык начал несколько опережать мой мозг. И я могла неосознанно наговорить кое-что лишнее, что он воспринял как подтверждение своих сомнений.

Подруга кивнула с мудрым видом.

– Понятно. А что было дальше? Что он потом сотворил?

– Обхватил мою руку своими клещами и поволок меня из гостиной так быстро, что я едва успевала ногами перебирать. А затем обозвал всякими словами: «мошенница», «жулик», «предприятие-однодневка» и прочее. Ну и, естественно, обвинил меня, сказав, что я занимаюсь вымогательством денег у престарелых, пользуясь их пониженными умственными способностями.

Франческа разразилась длинной фразой на итальянском, из которой Дженнифер, плохо знающая этот язык, поняла только отдельные эпитеты типа «проклятый рогоносец», «недоносок» и «экскременты в твердом состоянии».

Оценив по достоинству тираду подруги и выраженное тем самым отношение к предмету обсуждения, Дженнифер решила все же для большей справедливости и объективности оценок несколько разрядить и смягчить ситуацию.

– Конечно, он подонок, но… – она пожала плечами и вновь вернула на свое лицо застенчивое и смущенное выражение, как бы готовясь признаться в мелких, вполне простительных женских грешках, – думаю, что нельзя во всем случившемся обвинять его одного.

– Как ты можешь его оправдывать после всего сказанного. Он ведь действовал, как типичная грязная шовинистическая свинья.

– Что касается свинской части его поведения на встрече, я вполне согласна с твоей оценкой. Но, с другой стороны, я сама действовала не совсем разумно во второй половине встречи. Говорила не всегда то, что нужно. Тем более что он не знал предыстории моего знакомства с миссис Кэррингтон. У него действительно могло создаться впечатление того, что я просто собираюсь облапошить старушку, выманить деньги и исчезнуть. Нельзя же обвинять парня во всех смертных грехах только за то, что он пытался защитить любимую престарелую родственницу от вымогателей.

– А вот я могу.

– Я ценю твою лояльность, – улыбнулась Дженнифер. – Спасибо за поддержку. Но надо смотреть в лицо фактам. Я утратила выдержку и повела себя неудачно. Денег бабули мне теперь не видать как своих ушей. Во всяком случае, если это хоть в какой-то степени будет зависеть от ее внука.

– Ничего, на этом жизнь не кончается. Найдешь себе другого инвестора. Не теряй оптимизма. Наверняка встретится человек, способный оценить перспективность твоего бизнеса… – Франческа вдруг прервала фразу и прислушалась, наклонив голову. – Послушай, по-моему, это у тебя звонит телефон?

Дженнифер вернулась в квартиру подруги через десять минут.

– Ты никогда не догадаешься, кто это был.

Франческа, занимавшаяся разливанием кофе по чашкам, не поднимая головы, спросила:

– Ну и кто же?

– Мистер Застегнутый-на-все-пуговицы лично!

Рука Франчески дрогнула: еще бы чуть-чуть – и кофейная струя полилась бы мимо чашки. Она приостановила деликатную операцию и подняла голову.

– И что он сказал?

– Извинился за то, что наговорил сегодня днем во время встречи. – Губы Дженнифер широко раздвинулись в улыбке, и она задорно тряхнула своими пышными кудрями. Глаза осветились радостью и возрожденной надеждой. – Он предложил встретиться еще раз с ним лично для того, чтобы обсудить вопросы инвестирования в компанию «Силвер Кресент».