"Робин Гуд" - читать интересную книгу автора (Чудинова Елена)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Артур и Джон

По-честному поделили под Дубом-Королем лесные молодцы добычу, принесенную Малюткой Джоном да поваром Майклом из шерифова дома, а ноттингемскую погоню проучили так, чтобы не повадно было в другой раз соваться в лес. Посмеялись вдоволь и над рассказами о том, как был Малютка Джон Рейнольдом Гринлифом. День посмеялись, другой пошутили, а на третий — забыли до поры. Новые заботы пришли к лесным стрелкам — осень настала. Лихое время для разбойников — осень. Для запасов на зиму раскрыты амбары в замках и монастырях. Что ни день — один за другим тащатся по дорогам тяжелые обозы с мукой и медом, с зерном и птицей. Знай поспевай собирать лесную пошлину!

Но и эта веселая пора миновала. Укоротился день, первый ледок засверкал по утрам под ногами. Багрецом и медью окрасились леса. Опустели поля — словно и не кипела на них еще недавно работа. Затихла жизнь, как медведь, готовый завалиться в спячку.

Ко дню Всех Святых упали на землю первые белые хлопья. Приятно сидеть холодным длинным вечером на мягких шкурах вокруг большого костра посреди пещеры. Трещит огонь, пожирая смолистые ветви, пляшут по стенам красные тени, ходит по рукам рог с разогретым вином. Самое время послушать Алана э'Дэйла, все знает певец о давних делах, о седой старине. А уж чего Алан не знает, то и не стоит того, чтоб слушать. Бабка его слыла в округе колдуньей, да и то сказать, куда певцу без колдовства?

— Да, славные были времена, гордые времена. Круглый стол велел поставить король Артур в пиршественной зале — чтоб знали все, что одинаково славны его рыцари, нет среди них лучшего, и худшего нет. Всем равная честь. И король сидел со всеми как равный.

— Алан, спой про Мерлина, волшебника, нечеловечьего сына!

— Нет, лучше про злобную фею Моргану! И как сэр Борс сражался с пустыми латами, оживленными нечистой силой!

— Про Персиваля, которого прятала мать в лесу!

— Нет, лучше про Ланселота Озерного!

— Не все сразу, ребята, — певец неспешно отхлебнул вина и потянулся за лютней. — Про Ланселота, так про Ланселота. Все вы знаете, что звался сэр Ланселот Озерным потому, что рос не как положено человеку. Был он приемышем Водной Феи, и жил в ее перламутровом замке на самом дне. Вышел же он из воды и впервые увидел белый свет уже взрослым. Судьба его вела к замку Камелот, к королю Артуру. Но несчастливая это была судьба, хотя и совершил Ланселот множество рыцарских подвигов во славу Льва на Артуровом знамени. С первого взгляда полюбил Ланселот королеву Гвиневру, жену Артура. А Гвиневра полюбила Ланселота. Но был Ланселот рыцарем, а Гвиневра королевой. И легче им было умереть, чем нанести оскорбленье королю Артуру, славнейшему из королей. И вот они таили свою любовь и страдали. Вот, об этом я и спою.

Негромкие звуки лютни отдались под сводами пещеры, опережая голос певца.

БАЛЛАДА О ЛАНСЕЛОТЕ Во веки славтесь, Долг и Честь, Тюремщики Любви! Ее плененье твердо снесть Господь, благослови. Гвиневре в сердце бъется кровь, С ней рядом — Ланселот. Он говорит ей вновь и вновь О царстве Феи Вод. — Гвиневра, сердца госпожа, Я истомлен тоской, Но Вы велите продолжать Рассказ нехитрый мой. — Ведите речь, сэр Ланселот, Мне хорощо до слез. — На дне я, в царстве Феи Вод, До отрочества рос. Жил под хрустальною водой, И не имел друзей, А мир мой был совсем иной, Чем у других людей. Я игры рыб любил смотреть На синем лежа мху, А солнце, золотая сеть, Плескалось наверху Когда стоял погожий день, И радовало глаз. И алая струилась сень В закатный грустный час. Не ведал я, что солнце — круг, Оно плыло, дробясь. Лиловых водорослей луг, Мне был как луг для Вас. Как я любил бродить средь них, Слагать стихи и петь. Дно — в перламутрах голубых, И рыбки — словно медь. Не ветер кудри колебал Вкруг детской головы: Я водных струй теченье знал, Как знали ветер Вы. — Ведите речь, сэр Ланселот, Мне хорошо до слез. — На дне я, в царстве Феи Вод До отрочества рос. Жил под хрустальною водой, И не имел друзей, А мир мой был совсем иной, Чем у других людей. Так детство шло, за годом год… Мне фея меч дала: — Король Артур тебя лишь ждет У Круглого Стола. О, мальчик, нежное дитя, Не все стихи слагать, В закатный час бродить грустя, И жемчугом играть. Вначале страшен новый свет, Возврата нет сюда, Но, полны радостей и бед, Затем пройдут года. Ты станешь вспоминать как сон, Подводный дивный край. Дитя, ты рыцарем рожден! Прощай, навек прощай! — Ведите речь, сэр Ланселот, Мне хорошо до слез. — На дне я, в царстве Феи Вод, До отрочества рос. Жил под хрустальною водой, И не имел друзей, А мир мой был совсем иной, Чем у других людей. И очутившись на земле Порой цветенья роз, Я ощутил вдруг на лице Потоки горьких слез. Гвиневра! Вышел я со дна, Там слез не льют у нас! На вкус горька и солона Текла вода из глаз. И, плача, вспомнил я о том, Что их когда-то лил, Ловил я капли жадным ртом, Мне вкус их сладок был. Я слез с коня и лесом шел. Как в сладостном из снов Я узнавал цветущий дол И гряды облаков. Я обнимал стволы дубов, Я пьян был, взят был в плен Волшебным пеньем соловьев И замком на скале. — Ведите речь, сэр Ланселот! Мне хорошо… до слез! — На дне я, в Царстве Феи Вод До отрочества рос. Жил под хрустальною водой, И не имел друзей, А мир мой был совсем иной, Чем у других людей. Во веки славьтесь, Долг и Честь, Тюремщики Любви! Ее плененье твердо снесть Господь, благослови!

Певец замолк, замер последний трепет струн. Кто-то поспешил подбросить в костер охапку сушняка — в пещере похолодало. Долго сидели все молча, раздумывая о славе давних лет.

— Опоздал король Ричард на свет появиться, — негромко произнес Робин Гуд. — Ему бы самое место за Круглым Столом. Пировать с друзьями, да подвиги искать по свету. Теперь не те люди, да и дела не те.

— О чем ты, Робин?

— Да не стоило ему опять нашу Англию веселую оставлять. Не успел из плена вернуться — снова в поход. Только узнал с Леопольдом, как опасно великодушничать с низкими людьми — и тут же простил принца Джона. Ох, зря.

— Ричард есть Ричард — его не переделаешь. Да и будь он другим, разве любила бы его так вся веселая Англия?

— Слушай, Робин, а правду ли говорят, что наследник трона, маленький принц Артур, назван в честь нашего британского короля?

— Думаю, что правда. Уж во всяком случае правда, что по сердцу Ричарду наше рыцарство Круглого Стола.

— Да, славное было время. А песню ты сегодня спел грустную, Алан.

— Какая уж выпала. Да и вечер сегодня невеселый. Вон, как тревожно садится солнце — красное как кровь-руда.

— Эй, глядите, вороны!

— Ух-ты!! Вот это да!

Грающее воронье грозовой тучей пронеслось по кровавому закатному небу, стремя свой лет над пашнями и лесами.

— Ох и злющие! Да как много! Сроду такого не видывал!

— Кровь чуют… Старики говорят — такое к большой битве!

— К битве… Или к смерти.

— К чьей смерти! Куда они летят?

Мертвым холодом подступающей зимы повеял вдруг осенний вечер. Над всей страной, над веселой Англией летят злые вестники вороны. Слышат люди беду в их криках. Далеко за морями погиб в походе славный король Ричард Львиное Сердце.

Двое осталось наследников, а трон — один. Коварный брат Ричарда принц Джон и ребенок племянник — принц Артур. Прав на трон — поровну. Что-то выйдет из этого, добрые люди?