"В собачьей шкуре" - читать интересную книгу автора (Джонс Диана Уинн)

Глава 8

Хотя Сириус был уверен, что Бэзил не имеет представления о том, что ищет, он все же знал, что если Бэзил найдет Зоаи, случится беда. На следующий день, выскочив со двора, двора, он побежал прямо к пустырю, где в первый раз почувствовал Зоаи. Ему казалось очень вероятным, что Зоаи упало именно здесь, но он опять ничего не нашел. Сириус бродил среди сухих сорняков и куч щебня, не чувствуя даже слабенького покалывания. Тогда он решил еще раз навестить четырех дебильных собак «с приветом». Может, они и глупые, даже для собак, но они его заинтересовали.

Когда Сириус бежал по улице, Пират, Красноухий и Пятнашка приветствовали его так же, как и раньше.

— Привет-привет-привет! Эй, пес! Привет!

Но он обнаружил, что недооценил Брюса.

— Привет! — сказал Брюс, прыгая на сетку под калиткой. — Я правда рад тебя видеть. Я хотел с тобой поговорить. Все остальные такие дураки, а ты выглядешь толковым. Почему мы все так похожи?

— Не знаю, — сказал Сириус. — Я надеялся, что вы знаете. Вас, случайно, не выловили всех из реки?

— Понятия не имею, — сказал Брюс. — Значит, собаки берутся из рек?

— Нет, — терпеливо сказал Сириус. — Они рождаются. Разве ты не видел вчера вечером по телевизору собаку-мать и щенков?

— О, да, — сказал Брюс. — Я и правда на них засмотрелся. А почему ты тогда спросил меня насчет реки?

— Потому что я помню, как меня из нее вытащили, — сказал Сириус.

— О Господи! У тебя, должно быть, хорошая память! — сказал Брюс. — Это же, наверно, было несколько месяцев назад.

— Но разве ты не слышал, как люди, с которыми ты живешь, говорят о том, откуда ты взялся? — спросил Сириус.

Брюс признался, что он не слишком хорошо понимает человеческую речь.

— Я могу понять их, когда они говорят медленно, — сказал он. — Но они вечно так быстро бормочут. Все, что я обычно могу разобрать, это важные слова вроде гулять или ужин, или бисквит, или ванна.

— А ванна — это важно? — спросил Сириус, которого никогда не мыли.

Брюс вздрогнул.

— Да. Это значит, что они намерены засунуть тебя в ужасную глубокую теплую воду и втирать в тебя вонючую пену, которая щиплет глаза. Они так говорят, когда думают, что у тебя завелись блохи. А твои люди разве так не делают?

— Конечно, нет! — сказал Сириус. — Никто в моем доме и мечтать не будет о подобном.

— Тебе повезло, — задумчиво сказал Брюс. — И тебе повезло, что тебе позволяют уходить со двора. Как это у тебя получается?

— Я открываю калитку, — сказал Сириус. — А ты разве свою не можешь открыть?

— Эту защелку — нет, — сказал Брюс. — Я научился открывать две защелки, которые были раньше, так что они повесили эту, чтобы меня остановить. Я ее изучаю, но, боюсь, довольно медленно. И все-таки однажды мы встретимся снаружи.

— Встретимся, — пообещал Сириус и побежал дальше, думая, что ему весьма нравится Брюс, и нравится чувствовать себя выше него — особенно в том, что касается ванны.

Увы Сириусу. Он к этому времени свободно бегал по городу уже три недели. Он разговаривал с бессчетными бродячими собаками и искал Зоаи во множестве неприглядных мест. На следующий день он начал чесаться. Он чесался ужасно. Он каждые сто метров присаживался, чтобы почесаться, но все равно чесался. Он чесался, когда вернулся домой. Он сидел на коврике у камина и чесался, ритмично постукивая тяжелой лапой по полу. Рядом с ним сидела Тибблс и тоже элегантно чесалась. На кухонном шкафу Ромул и Рем тоже чесались.

— Черт возьми! — сказала Тибблс. — Я думаю, ты мне принес…

В этот момент Даффи наклонилась вперед и недоверчиво уставилась на что-то маленькое и коричневое, ползущее по ее широкой ноге.

— Что? — спросила она, поймала маленькую коричневую тварь двумя пальцами и помахала ей в воздухе. — Это, — сказала она торжественно, — блоха. У этой Грязной Твари завелись блохи. Кэтлин, если к тому времени, когда пора будет ложиться спать, ты от них не избавишься, завтра это существо отправится к ветеринару. Вымой его. Пропылесось гостиную. Немедленно!

— О, Боже! — Кэтлин сразу же вскочила. — Да, Даффи. Где?

— В ванной, конечно. И после этого вымой ее как следует, — сказала Даффи. — А я разберусь с этими кошками.

— Черт тебя побери! — взвыла Тибблс, когда Даффи схватила ее.

Потом Даффи схватила Ромула и Рема. Она взяла их в охапку, голова к голове, и ушла с ними на кухню. Из раковины понеслись ужасные звуки полоскания и отчаянный вой. Сириуса, дрожавшего с ног до головы, потащили наверх Кэтлин и Робин, и даже Бэзил оторвался от своих Ископаемых, чтобы подталкивать его сзади. Ванну наполнили. Сириус, рыча от ужаса, отшатнулся от поднимающегося пара и напряг лапы. Но, похоже, вся семья сразу согласилась с Даффи. Не успел Сириус вырваться на волю, как в ванную вошел мистер Даффильд.

— Давай, забирайся в ванну, лошадка, — сказал мистер Даффильд.

Сириуса, к его ужасу и острому унижению, подняли, как обычную кошку, и опустили в теплую воду. Ощущение было ужасным. Сириус был совершенно уверен, что вода его убивает. Три раза он почти выбрался, и три раза четыре человека заталкивали его обратно. Все они промокли до нитки.

Мистер Даффильд несколько раз ударил его, все сильнее с каждым разом. Но Сириус предпочитал быть битым, чем оставаться в этой ванной. Он сражался в отчаянном зеленом гневе, сверкая глазами и скаля зубы.

— О Господи, Крыс! Это всего лишь вода, — сказал Бэзил.

— Лео! — сказала потрясенная Кэтлин. Она еще никогда не видела его таким.

Сириус понял, что огорчает ее. Он изо всех сил постарался сдержаться, но все еще был в ужасе. Он весь трясся, пока они не закончили мытье и не отпустили его. Тогда Сириус выскочил из ванны, как морская волна, подняв за собой больше половины налитой туда воды, и бросился вниз, вымачивая все на своем пути. Даффи в гостиной мрачно посыпала порошком вырывающихся кошек. Ей и досталась вся оставшаяся на Сириусе вода — отряхиваясь, он окатил ее с головы до ног. Кошки бросились в разные стороны. Даффи схватила кочергу и выгнала Сириуса во двор, где он заполз в свою будку и, дрожа, свернулся там клубком. Робин и Кэтлин попытались залезть к нему с банными полотенцами, но вытираться ему понравилось немногим больше, чем мыться. Если бы это были не Робин и Кэтлин, он бы их укусил. Он рычал, рычал и совершенно расстроил Кэтлин. Она расплакалась.

— Из-за нее Лео меня возненавидел. Он меня никогда не простит. Послушай его, Робин!

Робин испугался рычания, но твердо сказал:

— Он знает, что это не твоя вина. В конце концов, он мог бы нас укусить.

От этих слов Робин почувствовал себя лучше, а Сириус пришел в себя и глубоко устыдился, что испугал детей. Дрожа, он выбрался из будки и в качестве извинения лизнул обоих.

— Ну вот! Видишь? — сказал Робин, а Кэтлин, не обращая внимания, так крепко обняла Сириуса, пока он не закряхтел.

Потом он вошел в дом и снова начал чесаться. Мытье не дало никакого толку.

— Посыпь его порошком, — холодно сказала Даффи.

Кэтлин отставила пылесос и стала посыпать Сириуса антиблошиным порошком, пока он не начал чихать. Похоже, и от этого толку было мало. Кэтлин посмотрела через комнату на мрачное лицо Даффи и по-настоящему испугалась.

— Что же нам делать?

— Попробуй антиблошиный ошейник, — предложил Робин. — Один мальчик в школе говорил мне, что они работают, как волшебные.

На следующий день начинались пасхальные выходные. Кэтлин выбежала из дома, пока Даффи не встала, купила необычный прозрачный ошейник и застегнула на шее у Сириуса вместе с его обычным ошейником. Новый ошейник пах чем-то странным, но Сириус скоро к нему привык. И это сработало. Сложно сказать, кто испытывал большее облегчение — Кэтлин или Сириус. Еще не наступил вечер, как Сириус перестал чесаться. Даффи сказала Кэтлин, что Это Существо может оставаться в доме до тех пор, пока будет носить антиблошиный ошейник. Кэтлин радовалась, но вместе с тем у нее появился новый повод для тревоги.

— Он ужасно дорого стоил, — призналась она Сириусу тем вечером. — И у меня почти не осталось денег. Мой папа прислал мне немного денег вскоре после того, как попал в тюрьму, но больше он мне ничего не присылал — я не думаю, что им там дают много денег — и я не знаю, как мне прокормить тебя, Лео, действительно не знаю. Даффи не позволит мне покупать тебе еду из семейного бюджета, а пятидесяти пенсов дяди Гарри просто недостаточно. После Пасхи у меня закончатся деньги, и я не знаю, что мы будем делать.

Сириус знал, что мисс Смит его всегда накормит. Он попытался сказать Кэтлин, что с ним все будет в порядке, издав стонущий звук и ткнувшись носом ей в руку.

Кэтлин поняла, что он пытается ее утешить.

— Не беспокойся, Лео, — сказала она. — Я могу хитрость добывать для тебя объедки. Это нечестно, но мы справимся.

Короткие пасхальные выходные были для Сириуса довольно напряженным временем. Он не осмеливался выходить на улицу, даже чтобы навестить мисс Смит, потому что кто-нибудь мог заметить, как он выходит. При первой же возможности он встал на задние лапы и закрыл верхнюю задвижку калитки. Тибблс уже закрыла нижнюю. Она это делала каждую ночь. После этого ему было нечего делать, кроме как слоняться по дому и думать о еде, пока Кэтлин не освободится и не поведет его гулять. Он еще немного рос и, казалось, все время был голоден. Он не хотел беспокоить Кэтлин вопросом еды, но это было сильнее него. Каждый раз, когда Кэтлин заходила на кухню, Сириус со стоном плюхался у ее ног и показывал ей, что умирает от голода. Если это не срабатывало, он усаживался где-нибудь на проходе и каждый раз, когда она проходила мимо, тыкался носом ей в руку. И когда приближалось время ужина, он ходил следом за Кэтлин, беспокойно глядя на нее — на тот случай, если она забыла, который час.

— Ну в самом деле, Лео, ты как голодающий нищий! — сказала Кэтлин. — Я когда-нибудь забывала тебя покормить?

Когда Сириус не думал о еде, он беспокоился о том, что Бэзил найдет Зоаи. Клайв почти каждый день заходил к Бэзилу, и они вдвоем убегали искать таинственный метеорит. Сириус пытался убедить их взять его с собой. Каждый раз, когда они выходили, он бежал за ними к двери, насторожив уши и вертя хвостом, и надеялся, что Бэзил смилостивится. Но Клайв терпеть не мог собак. Бэзил всегда захлопывал дверь у него перед мордой со словами «отстань, Крыс».

Одназды, когда Кэтлин вытряхивала половик за боковой дверью, Сириус сумел протиснуться мимо нее и галопом помчаться за двумя мальчиками. Он думал, что если он их догонит, то, возможно, Бэзил позволит ему остаться с ними. Но Клайв скрыл за радраженным воплем вспышку страха. Бэзил сказал:

— Ну ты меня достал, гадкий Крыс!

Он схватил Сириуса за ошейник и быстро оттащил его обратно к дому. Мальчик не хотел тратить время на то, чтобы вернуться к боковой двери, поэтому он открыл дверь магазина и втолкнул Сириуса туда.

— Не выпускай Крыса на улицу, мам. Он все время пытается пойти с нами.

Лавка была полна обычных покупательниц Даффи — громкоголосых дам в коричневой шерстяной одежде. Даффи прошла среди них и схватила Сириуса за ошейник.

— Чертов Бэзил! Чертова тварь! Он перебьет все, что увидит.

— Какое красивое животное, Даффи, — прогрохотала одна из женщин.

— Неплохо для метиса, — сказала еще одна, с резким голосом. — Что это за жуткая помесь, Даффи?

Этот голос ударил по разуму Сириуса и вызвал плохие воспоминания. Да, этот голос принадлежал той самой громадной тетке, которая переворачивала его кверху брюхом, а потом заявила, что он не стоит того, чтобы жить. Сириус успел взглянуть снизу вверх на эту женщину, когда Даффи тащила его мимо нее. Она оказалась краснолицым созданием в вельветовых брюках и тяжелых ботинках, и вовсе не таким уж громадным, чтобы переворачивать его кверху брюхом. Но Сириус был уверен, что это она. К ее брюкам пристал знакомый собачий запах.

— Элеонора Партридж, ты сноб, — прогремела женщина с грохочущим голосом. — Дворняги всегда гораздо умнее остальных собак. Мне нравится взгляд этого пса. Сразу виден высокий интеллект.

Из-за этой похвалы Даффи не слишком злобно тащила Сириуса прочь. Наоборот, это Сириус поспешил в дом, таща за собой Даффи.

— Мне не нравятся его глаза, — сказал резкий голос.

Сириус, ощетинившись, ворвался в гостиную. С этим голосом были связаны мешки и удушье. Сириус бросился к Кэтлин, настолько расстроенный, что опять попробовал поговорить с ней и захныкал в поисках симпатии.

— Держи его в доме, — сказала Даффи.

— Глупый! — сказала Кэтлин. — Ты же знаешь, что они тебя с собой никогда не берут. Веди себя хорошо, и после обеда мы пойдем гулять.

Кэтлин нужно было сделать генеральную уборку. После блох Даффи на этом настаивала. Сириус молча возмущался. Кэтлин соскребала слои спокойной знакомой пыли и заменяла их новыми неприятными запахами полировки и дезинфектанта. Сириуса это раздражало, к тому же он знал, что Кэтлин тратит на уборку слишком много сил. Когда девочка наконец повела его на прогулку, она так устала, что могла только сидеть на калитке, ведущей на луг, и бросать ему палки.

Поэтому Сириус сделал все, что мог, чтобы не дать Кэтлин провести весь день за уборкой. Он очень терпеливо и настойчиво вставал, опустив голову и подняв хвост, именно там, где он больше всего мешался.

— Да отойди же, Лео! — повторяла Кэтлин. Она по ошибке дважды пропылесосила ему хвост. Но Сириус по-прежнему стоял у нее на пути, пока не ворвалась Даффи и не выдала длинную лекцию про ленивых нерях, которые тратят время на игры с бесполезными собаками вместо того, чтобы мыть пол.

— Ну отойди с дороги, Лео, — расстроенно сказала Кэтлин, когда Даффи ушла.

После этого Сириус принялся просто ходить следом за Кэтлин. Он пытался смягчить скуку, используя право светила заглядывать в неожиданные дыры и углы. В одном таком углу стояла мышеловка. Это было ужасно. Он не мог снять ее с носа.

— Любопытство погубило собаку! — сказала Кэтлин, мчась на помощь. — Бедный Лео. Нет, не ходи туда! Там полно нафталина.

Нафталин тоже был ужасен. От него Сириусу стало нехорошо. В тот день ему даже есть не хотелось. В общем, ему эти выходные не понравились. Хорошо хоть, что Бэзил и Клайв не нашли Зоаи. Сириус это точно знал, потому что осмотрел все кучи грязных обломков, которые притащил Бэзил. Мальчик был в ярости. Однажды вечером, когда Сириус обнюхивал находки Бэзила, тот его пнул.

— Не делай этого! — резко сказал мистер Даффильд. — Он тебя укусит, и правильно сделает. — Он подозвал Сириуса к себе. — Иди сюда, лошадка. — Сириус подошел, приседая и крадучись, совсем не уверенный в том, что будет. Когда мистер Даффильд заметил его в прошлый раз, его засунули в теплую воду.

К его удивлению, ему ласково почесали голову.

— Ты очень терпеливое животное, — сказал мистер Даффильд, — иначе бы я не позволил тебе оставаться здесь. В этом доме есть по крайней мере два человека, которых тебе так хочется укусить, что ты бы отдал за это свои глаза — не будем называть имен. Хороший пес. — Сириус подумал, что мистер Даффильд, оказывается, весьма проницателен, и от души завилял хвостом.

Перед самым концом пасхальных каникул Кэтлин, к своей огромной радости, получила письмо от отца. Сириус еще никогда не видел писем ее отца, и это письмо ему не слишком понравилось — неразборчиво написанное карандашом на каком-то обрывке бумаги, вложенное в грязный и мятый конверт. Но Кэтлин была так счастлива его получить, что Сириус поставил передние лапы ей на колени и поздравил ее.

— Пусть встанет обратно на пол, — сказала Даффи. — В следующий раз он полезет на стол. Этот твой отец соизволил тебе сообщить, когда он выходит из тюрьмы?

— Да! — сказала Кэтлин, светясь от радости. — Он говорит, примерно через месяц. Подумать только!

— Слава Богу, — сказала Даффи. — Я не благотворительный фонд. Мне хватает дел и без того, чтобы целый год кормить и одевать ирландских детей. Этому негодному террористу давно пора взять на себя ответственность за тебя.

Сириус хотел бы напомнить Даффи, что когда Кэтлин уедет, ей опять придется делать всю домашнюю работу. но он видел, что злоба Даффи не испортила радость Кэтлин.

Кэтлин слишком привыкла к Даффи, чтобы замечать, что та говорит. Она увела Сириуса наверх, чтобы заправить кровати, и взволнованно заговорила с ним.

— Ты обязательно полюбишь моего папу, когда встретишься с ним, Лео. Он всегда такой милый, добрый и забавный, и все время шутит. Это письмо на него совсем не похоже. Он ужасно неграмотно пишет. Но это тоже мило. Он говорит, что как только освободится, приедет и заберет меня. Подумать только, Лео! Я возьму тебя с собой, мы все вернемся в Ирландию и будем жить в собственном доме. Разве это не чудесно? Папа тебя полюбит. Я знаю, что полюбит. И ждать осталось недолго. Всего месяц. Я с трудом могу этому поверить, Лео!

Сириус в некотором смятении сел на расстеленный конец одеяла. О такой возможности он не думал. Конечно, он уедет вместе с Кэтлин. И если он не найдет Зоаи до того, как отец Кэтлин приедет за ней, то его увезут далеко отсюда, и он никогда Зоаи не найдет.

— Лео! — сказала Кэтлин, таща одеяло.

Он понял, что она пытается вытянуть одеяло из-под него, и удрученно встал. Кэтлин, застилая постель одеялом, услышала, как он удаляется, постукивая когтями по полу.

— Все в порядке. Я не сержусь, — окликнула она его. — Ты просто все время сидишь на той вещи, которая мне понадобится в следующую секунду. — Но Сириус высунул нос в окно соседней комнаты, с беспокойством глядя на Солнце, и не слышал ее.

— Да, я понял, в чем проблема, — сказал Солнце. — Знаешь что? Бэзил и его друг все время ищут метеорит выше по течению, рядом с тем местом, где ты родился. Мальчишки такие мастера что-то находить, что я думаю, тебе тоже следует там посмотреть. В конце концов, тебя с самого начала отправили именно туда.

— Раз ты так думаешь, я посмотрю там, — сказал Сириус без энтузиазма. В том месте, где он родился, находилась миссис Партридж. А она означала мешок в реке. Он совершенно не хотел еще раз встречаться с миссис Партридж. Как только Кэтлин вернулась в школу, он сразу же отправился в город и постучался к мисс Смит.

— Я вижу, школьные каникулы закончились, — сказала мисс Смит. — И ты опять весь день предоставлен самому себе, да? Ну, заходи. Я много чего для тебя припасла.

Она его отлично накормила, и они прекрасно провели время вместе. Но Сириус знал, что эту роскошную трапезу мисс Смит смогла устроить потому, что он не был у нее почти три недели. Скоро он опять проголодался, а у Кэтлин дома не было достаточно еды для пса, целый день пробегавшего по городу.

Дело в том, сказал он себе, что мне нужно больше еды, чем могут дать мне Кэтлин и мисс Смит. Это он и сказал Солнцу, когда Солнце спросил его, почему, во имя неба, он не отправляется вверх по течению.

— Я ищу людей, которые меня накормят, — сказал он. Это было отличное оправдание для того, чтобы оттянуть возвращение туда, где властвовала миссис Партридж.

Сириус начал карьеру нищего, попытав счастья в мясных лавках. Он тихонько вошел в такую лавку за одной покупательницей.

— Извините, мадам, — сказал мясник. — Это продуктовый магазин. Мы не впускаем собак.

— Но это не моя собака! — сказала покупательница.

Тогда мясник и его помощник открыли дверь и замахали на Сириуса руками.

— Шууу! Иди домой! Вон!

Они так рассердились, что Сириусу пришлось уйти. Но во второй лавке он почувствовал искорку доброты. Он не знал, где эта искорка — в самом мяснике или в покупателях, но занялся ее разжиганием. Он хныкал и тыкался во всех. Он дрожал, его извиняющийся хвост смахивал опилки, а бока так запали, что чуть не встретились посередине.

— Бедняга, — сказал мясник. — Он помирает с голоду. Дай ему тот кусок голяшки и выведи.

Сириус проглотил мясо на тротуаре снаружи и попытал счастья еще у одного мясника. И еще у одного. У него получалось все лучше и лучше. Он научился сразу же, только войдя в лавку, определять, у кого есть искорка доброты, и сосредотачивался на этом человеке. Если искорки не было, он сразу уходил. Он также обнаружил, что если он опустит уши как можно ниже, от этого у него начинают блестеть глаза, а вся морда приобретает мягкий, симпатичный вид. В пятой лавке мясник сказал:

— Я считаю, это позор — позволять такому красивому псу ходить полуголодным!

Сириус вернулся домой очень довольным — и с большим обнаружил, что его не слишком интересуют говяжьи легкие, которые ему купила Кэтлин.

На следующий день он попробовал другой способ. Он прошел по нескольким улицам и, если он находил калитку, которую мог открыть, он входил и смело стучался в парадную дверь дома. Когда она открывалась, он садился на пороге, глядя как можно обаятельнее и помахивая самым кончиком хвоста — с чрезвычайной надеждой.

Он с изумлением обнаружил, что жильцы часто восклицали «О, какой красавец!» и давали ему бисквит или пирог. Иногда, конечно, оказывалось, что в доме уже есть собака. Сириус счел разумным уходить прочь, как только она залает. Собаки были ревнивы. Кроме того, иногда оказывалось, что открывший дверь человек боится собак. Сириус научился определять это, как только дверь открывалась, и не тратить время на таких людей. А некоторые люди были вроде Даффи. Он встречался с порывом холодной антипатии. С таких порогов он сразу же уходил, но все же один раз его пнули.

Бродя по улицам в поисках тех, кто его накормит, Сириус скоро обнаружил, что самые лучшие люди обычно сами его подзывают. Два старика, сидевших н а скамейке, позвали его и поделились с ним бутербродами. Еще один старик по имени мистер Гамбл позвал Сириуса к себе домой и угостил его куском свежего мяса. Похоже, мистер Гамбл только что заложил изрядное количество вещей в ломбарде на углу. Сириус видел, что мистер Гамбл очень беден. Тем не менее он взял мясо и на следующий день опять навестил всех троих стариков. Им нравилось его кормить. И он дарил им радость своей благодарностью и лаской.

— Ты просто ищещь повода не ходить туда, — сказал Солнце, которого это попрошайничество и забавляло, и раздражало.

— Да нет, — сказал Сириус. — Они хотят пошуметь вокруг чего-нибудь. Почему бы не вокруг меня?

— Ну хорошо, — сказал Солнце. — Теперь иди ищи вверх по реке.

Но, еще не пробежав и полумили в нужном направлении, Сириус встретил ярко-розовый фургончик с нарисованной голубой коровой, припаркованный около детского сада. Очень маленький мальчик протянул ему на ладони холодное, сладкое, белое вещество. Сириус съел его все. Вот так. Познакомившись с мороженым, Сириус какое-то время не мог думать ни о чем другом. Он нашел еще один розовый фургон и попрошайничал около него как артист. Солнце, хоть и злился, сверкал от смеха, глядя на то, как Сириус усаживался чуть-чуть в сторонке от очереди, притворяясь слишком робким, чтобы подойти ближе, и каждой своей шерстинкой демонстрировал, как ему хочется немного мороженого. Продавец даже отдал ему целый рожок.

— Совести у тебя нет! — сказал Солнце. — Подумать только, что когда-то ты был звездой высокой светимости!

— Пф! — сказал Сириус, опустив голову, жадно глотая мороженое и вылизывая вафельный рожок. — Оно того стоит.

Тем не менее он знал, что больше у него нет поводов не идти в сторону миссис Партридж. Так что он отправился посмотреть, не сумел ли Брюс уже открыть свою калитку.

Но, не успев дойти до конца улицы, где жили собаки «с приветом». Сириус забыл о Брюсе. Он забыл о миссис Партридж, забыл о Зоаи, забыл о Солнце, забыл обо всем.

В воздухе было что-то мощное. Сильнее любого запаха. Что бы это ни было, оно щекотало еще сильнее, чем Зоаи, и влекло его за собой. Сириус не мог ему сопротивляться. Оно протащило его по улице мимо Пирата и Рыжеухого. Они разделяли это ощущение. Никто из них не сказал «Привет». Брюс яростно трудился над своей защелкой. Он даже не заметил Сириуса.

— Зоаи! — сказал Солнце, но Сириус, не услышав его, бросился дальше галопом.

Это ощущение исходило от Пятнашки. Она, как обычно, сидела у себя во дворе и выглядела совершенно очаровательно. У ее калитки сидели все соседские псы, которых выпустили на улицу. Сириус хотел войти во двор. Он не мог думать ни о чем, кроме того, как приблизиться к Пятнашке. Но путь ему преградила проволочная ограда. Наполовину лабрадор по крови, Сириус был плохим, неуклюжим прыгуном и знал, что никогда не перепрыгнет через ограду. Так что он уселся среди других псов, как можно ближе к калитке, и забыл обо всем на свете.

— Ну что ж, — сказал Солнце. — Пес есть пес, я полагаю.