"Разгадка близка?" - читать интересную книгу автора (Непомнящий Николай)

Попытка послесловия

Наука на первый взгляд весьма обоснованно возражает против самого предположения о существовании реликтового гоминоида. Как он может прокормиться, где зимует, каким образом поддерживает себя столь ограниченная популяция? — вот вопросы, которые задаются обычно.

В рассуждениях о кормовой базе реликта никогда параллельно не возникает вопроса о таковой для медведя или приморского тигра, хотя по весу их вполне можно сопоставить. Правда. один зимой впадает в спячку, другой вечный бродяга, прокармливающий себя и в суровые холода. Оттолкнемся от известного о гоминоиде: есть сведения и о зимующих особях, и о вечных мигрантах. В Якутии охотники проваливались зимой в его «берлогу». В тундре местное население убеждено, что зимует он в глубоких карстовых провалах с постоянной температурой. причем его состояние напоминает летаргический сон.

Естественно, чем южнее, тем вероятнее зимнее бодрствование зверя.

Никто не утверждает, что где-то у нас или за рубежом сегодня есть популяция, достаточная для поддержания вида. По всему судя, в начале XX века встречи с реликтом происходили значительно чаще, чем в наши дни. Однако можно предполагать, что продолжительность его жизни никак не меньше человеческой. Так что приходится заранее извиниться перед специалистами. мнящими себя «реалистами». - сообщения о встречах с ним будут поступать и впредь.

Многим читателям «ТМ» очень нравятся документальные рассказы Майи Генриховны Быковой о поисках «снежного человека». Последний из них — «У избушки на курьих ножках» был опубликован в 4 за 1989 год.

Речь, напомним, шла о том, как ребят, поселившихся на лето в уединенной десной избушке, время от времени посещало загадочное существо, названное ими Афоня. Происходило это в 1988 году, а к концу лета присоединившаяся к группе Майя Генриховна смогла лично удостовериться в правдивости рассказов.

С тех пор минуло два сезона, и оба лета неутомимая исследовательница вновь на несколько месяцев отправлялась в зги места. Результаты поисков в нынешнем сезоне пока неизвестны. Предлагаем вашему вниманию отчет об экспедиции прошлого года. И заодно — небольшую статью московского студента Л. Мельниченко, в которой содержится оригинальный взгляд на происхождение «снежного человека».

В этом непонятном на первый взгляд заглавии, возможно, кроется ключ к общению с самым загадочным обитателем разных местностей. Мысль, что кошка или собака понимают почти одинаковое количество слов (более сотни, как писал Юлиус Фучик) именно на языке своих хозяев, не нова. Конечно, есть разница между животными домашними и дикими. Но все же, если отбросить представление о волевом внушении — суггестии (которая вненациональна), — то общаясь с животными, следует пользоваться языком народов, проживающих на данной территории. Так вот, по-саамски заголовок означает: «Дитя тундры, иди к нам!»

…Сейчас, осенью 1990 года, я еще живу около саамского озера. Уже весной, разрабатывая план на сезон, поставила перед своей группой задачу: получить в Заполярье фотоизображение существа, которое мы ищем. Хотя даже зарубежные исследователи, снаряженные куда лучше нашего, до сих пор таких фотографий не имеют. Случайные кадры Р. Паттсрсона, снятые в присутствии Р. Гимлина в 1967 году и признанные рядом ученых документальными, к сожалению, нечетки. Все мечтают о лучшем — эта кинопленка не стала событием. Впрочем, не станет решающим доказательством и самый четкий чей-то будущий снимок. Такова уж привычка человека — сопротивляться фактам, а главное — таковы положения зоологии. И все же в начале июля редакция «ТМ» в связи с многочисленными пожеланиями читателей обратилась ко мне с просьбой подвести итоги поисков в 1989 году.

Основанием для надежды на новую встречу с неведомым существом должен служить мой удавшийся вызов его в течение двух сезонов подряд. Каждый раз было по три очевидца. Первое из этих событий описано в статье «У избушки на курьих ножках» («ТМ» № 4 за 1989 год), о втором я напишу здесь. Можно, конечно, надеяться и на случайную встречу (тем более, Солнце сейчас неспокойно), но хочется строить работу на более прочном фундаменте. Им послужат три освоенных мною приема.

Первый — «суеверие от противного», то есть несоблюдение суеверных запретов. В каждом народе есть свои хранители знаний. Пожилые занимаются наставничеством на основе народного опыта, рассказывают молодежи, как вести себя в поле, лесу, горах, чтобы ничто темное, в основном ночью, тебя не смутило. Следовательно, если желаешь достичь обратного результата, поступай вопреки этим рекомендациям.

Второй прием — выработанный мною призывный крик. Я не претендую на полную имитацию, но другого такого крика в лесу нет. Он поражает воображение и людей и животных.

Третий прием — запаховые приманки. Вечерняя заварка кипятком особо душистого меда, определенных лекарственных и эфиромасличных трав, сухофруктов высокого качества, без примесей гари и гнили.

Именно благодаря этим приемам поставленная летом 1989 года цель была достигнута. Животное удалось привлечь, и его увидели люди, которым оно было до этого безразлично.

У меня сложилось впечатление, что и сами мы стали объектами скрытого наблюдения. В предыдущем сезоне по не зависящим от нас обстоятельствам животному все же нанесли травму непродуманные действия со стороны общественности. Оно видело ружья, ощущало, что его преследуют. Попавший в него камень, брошенный от страха одним из ребят, тоже дал о себе знать.

Зверь выбрал для наблюдения самое удобное место — в 25 м от костра, за двумя деревьями, из которых второе служило не столько защитой, сколько опорой. Трижды он наследил под этим деревом. Во всех случаях отпечатки ступней показывали путь сюда и обратно с заходом к воде, а в последний раз были настолько отчетливы, что пришедший двое суток спустя Л. Ершов сумел вполне убедительно запечатлеть на кинопленке след опорной ноги. Прошедший дождь, как ни странно, не помешал, а помог съемке: в залитом водой следе можно различить углубления от каждого из пяти пальцев.

Сезон 1989 года начался находками следов, встречами и воспоминаниями о давно минувшем. Так, С. Канев еще в 1956 году поведал о «проделках» существа нескольким своим товарищам и родственникам (сейчас это подтверждает В. Рахманин). В сегодняшнем его повествовании все полностью совпадает с рассказом 33-летней давности. «На место своей постоянной стоянки я вернулся не из поселка, а с дальнего конца озера. Так что никаких „капель датского короля“ не принимал. Устроился в веже на ночлег. Не спалось. Только смежил веки, как почувствовал. что кто-то схватил мои ноги и потащил наружу. Я сильно заругался и сел, затем вскочил и стал выбираться из вежи, одновременно расправляя задравшуюся на спине рубаху. В сторону леса от меня уходил очень высокий человек, весь покрытый бурой шерстью».

Я никогда не отбрасываю свидетельских показаний только потому, что мне по каким-то причинам не нравится рассказчик. Если из группы в несколько человек, бывших в одном и том же месте в один и тот же час, зверя видели лишь один или двое, это не предлог для насмешек. Сенсорные возможности разных людей слишком отличаются, да и нестабильны.

За два года в здешних местах произошло три встречи с несколькими особями одновременно: от трех до пяти. Интуитивно мне такие случаи не нравятся я считаю, что социум любого рода этому существу чужд. Но редкая профессия одного из свидетелей обязывает к самым точным наблюдениям.

Удивительнее всего, что первого гоминоида в сезоне увидели всего в 3–4 километрах от ближайшего к селу промышленного поселка. Ехавшая на велосипеде Л. Н. Акинтьева (кассир АТП) сразу догадалась, кто перед ней, приналегла на педали и благополучно вернулась домой. Следы пятипалой ноги видел в этом же месте еще один человек. Шел июнь месяц. Сторож вневедомственной охраны М. А. Коробкова, хорошо знающая голоса своих собак, услышала в их лае нечто ни на что не похожее. Присмотревшись, увидела очень высокую человеческую фигуру, то ли остроголовую, то ли в капюшоне. Человек был волосатый, он удалялся в сторону станции, потом свернул. После него остались следы босой ступни человеческого типа. Коробкова позвонила на станцию, но там он не объявился.

Спустя несколько недель, в июле, такое же животное видели здесь в свете фар из легковой машины.

Если соблюдать точность, то жителям поселка повезло еще раньше. Осенью знаменательного 1988 года инженер-взрывник В. Г. Прокопова с группой туристов отправилась на одну из станций в предгорьях. После многочасового перехода спустились для привала к реке. Валентина Григорьевна чуть отстала, залюбовавшись красотами осени.

Глаза отметили свежий излом дерева, разворошенный непонятно кем пень. И тут же… в кустарник вели большие следы, сравнимые разве что со следами Гулливера в стране лилипутов. А из глубины чащи донесся незнакомый гортанный звук…

После привала все поспешили к поезду, и опять она приотстала, соблазнившись ягодами. Энергичная, поспортивному подтянутая, она не сомневалась, что догонит спутников. И вдруг поняла, что собирает ягоды на том самом месте. Подняв голову, увидела в лесу как бы обгорелый ствол, а вокруг никаких следов пожара. Или это медведь? На задних лапах? Какой большой! Передние лапы сложены на груди. Мускулистый торс развернут вправо, что-то там его заинтересовало. Ее будто не замечает. Растягивает широко рот, как бы имитируя небывалые звуки (рот не раскрыт, а губы растянуты), а голова повернута в сторону доносящихся издалека человеческих голосов…

Это вольный пересказ. А вот собственные слова Валентины Григорьевны:

«Я подкралась поближе, чтобы рассмотреть „медвежью“ морду, но торчащих ушей на голове не оказалось! Большой рот был действительно растянут как бы в широкой улыбке. Потом губы стянулись в трубочку.

Вдруг он сделал движение, похожее на зевок. Шеи у него не было, или была совсем короткая. Голова, казалось, посажена прямо на плечи. Рост огромный, рот и глаза окаймлены светлыми подпалинами. Плечи и мышцы рук хорошо развиты. Именно рук, а не лап. Им позавидовал бы любой тяжелоатлет. Странный медведь, подумалось мне. Неужели „снежный человек“? Его ищут по всей планете, а он вот, запросто стоит здесь, в низине реки, беспокойно озираясь вокруг. Сразу вспомнились и гортанный звук в лесу, и развороченный пень, и большие следы во мху. Все это было настолько нереально, что я, забыв об осторожности, вышла из своего укрытия. Не каждый день увидишь такое.

И тут он меня заметил. Шагнул навстречу, но испытывать судьбу дальше я не стала, убежала. Было три часа дня».

Такое же животное местный житель Н. повстречал в начале лета 1989 года на реке неподалеку от села. Вот его описание:

«У подножия гор я увидел это существо довольно далеко, наблюдал минут десять. „Снежный человек“ вел себя спокойно, с остановками шел вверх. Я бросил вещи на берегу и поплыл на лодке в село за фотоаппаратом. Вернувшись, начал поиски. Около полуночи, в 4–5 км от озера, столкнулся с ним почти в упор.

Гоминоид стоял у большого валуна, опершись правой рукой о камень. Я специально искал его, но от неожиданности буквально остолбенел. Труднопередаваемое ощущение. Вот вам ответ на „вечный“ вопрос: „Почему не сфотографировали?“ Да, если ты железный, иди и фотографируй. А если не железный?.. Но рассмотрел я его хорошо. Мощный торс и плечи покрыты седоватой шерстью. Ярко выражены мышцы. Голова посажена глубоко в плечи. Необыкновенно высокого роста. Когда он, наконец, повернулся и спокойно ушел, я еще некоторое время не мог сдвинуться с места. Потом пошел вслед. На протяжении еще двух часов наблюдал, как легко, почти без усилий шагает он по горе. Но он был далеко. Следующие три дня я искал, но без результата».

Надо сказать, что Н. бывалый охотник. Живя на Дальнем Востоке, ходил в основном на медведя. На его счету не один десяток этих зверей. Но вот об этой своей встрече предпочитает не распространяться: «Каждый раз, рассказывая об этом, ощущаю нечто невосполнимое! Все же это было каким-то откровением». Позиция Н. не вычитана из книг. Она — результат собственных раздумий.

На том же самом месте встретил этот же, видимо, экземпляр еще один житель села. Двое пытались изучать необычные следы на траве и отмели. Один заснял не только следы, но и ложку в кустарнике. Но все эти фотографии могут быть объектом скорее исследования, нежели доказательства — качество предельно низко.

Л. В. Ершов, много лет занимающийся криптозоологией, по призванию натуралист-одиночка, нашел здесь же интересные остатки жизнедеятельности. Это прекрасно сформированные колбаски, поражающие своей величиной. Часть охотников полагает, что их оставил все же медведь, другие подозревают неизвестное животное.

Я уже упоминала, что начался период активного Солнца. Думаю, ему будут сопутствовать биологические откровения-открытия. Продлится он до 1992 года. Уже в марте 1989 года на Солнце произошла серия взрывов, настолько мощных, что северное сияние наблюдалось даже в средиземноморском регионе. А насколько чувствительны к подобным процессам живые существа? Отсюда и участившиеся случаи встреч с редкими животными — они, очевидно, начинают вести себя не совсем обычно и чаще попадаются на глаза.

А у нас на протяжении целого месяца, пока стояли светлые ночи, особых происшествий не было. Мы узнали, где живут норка, белка, заяц, где пасутся куропатки со своими выводками. Ходили по оленьим и медвежьим тропам, видели отходы жизнедеятельности этих животных. Обнаружили место, где не повезло одному лосю: остались от него рожки да ножки, и еще немного шерсти. Видели всех птиц, очищающих нашу территорию от съедобных отстатков. Навещали нас сойки, вороны, сороки, чайки, трясогузки.

Со временем появились и первые, скромные свидетельства присутствия интересующего нас животного. Это совпало с приездом на ночевку Юры Губойко и Димы Кузьминых. Возможно, оно, вспомнив прошлую осень, было привлечено юношескими голосами: с южной стороны леса к нам тянулась знакомая по прошлому году цепочка следов. Трижды мы слышали необычные крики на болоте (произносилось как бы на выдохе). Слышали на горе непонятную имитацию двухсложных слов. Мужчина воспринял их как обращение к мужской особи, женщина — наоборот. Затем появилась цепочка тех же следов за палаткой, причем не только ступней, но и ладоней: пальцы погружались в торф (это напоминает мартовские следы за селом, обследованные Л. В. Ершовым.

Когда ночи стали темнее, не только мы, но и посещавшие нас местные жители стали отмечать признаки визитов на нашу базу истинного хозяина леса. Поскрипывания-похрустывания с молниеносным перемещением, как бы заключавшие костер и избушку в тесное кольцо. Тяжелые шаги на рассвете, когда глаза слипаются от усталости. Наконец 38-сантиметровые пятипалые следы. Неважно, если есть отличие в несколько сантиметров от прошлогодних данных. Во-первых, точно следы измерить нельзя — в большинстве случаев пальцы ног погружаются в торф, над ними образуется «козырек» почвы. Во-вторых, это вовсе необязательно тот же самый Афоня (вспомним свидетелей, повстречавших сразу несколько особей). И вообще — если читатель ищет информацию, он должен научиться выслушивать каждого без оскорбительной критики.

Особенно выразительные следы остались при переправе через ручей. Прыжок с одного берега на другой. В одном месте, где большой палец пришелся на настоящий земляной грунт, рукой можно было ощутить папиллярные узоры. Потомственный охотник-карел сказал однажды сурово: «Таких следов не знаю».

Самое сильное впечатление оставляет дистанция между следами правой и левой ступней. А чего стоит вид перевернутых, вынутых из грунта камней? Вес их более 60 кг, и лежат они всего в 4–8 м от избушки. И здесь же — шуба мхов, снятая с них вместе с маленькими деревцами. Это больше похоже на заявку о себе, нежели на поиски съедобных личинок. Да и не было под этими камнями никакой живности…

К сожалению, приходится повторить: здешний грунт непригоден ни для заливки следов, ни даже для фотографирования. Неприятно и то, что обнаруженные нами годом раньше ложки-пещерки хозяин бросил сразу после нашего посещения и, видимо, навсегда: на этот раз здесь не было ни запахов, ни каких бы то ни было следов. Нетронутой оказалась и контрольная полоса, оставленная перед одной из них год назад В. Роговым. Впрочем, мне нужно сегодня не открытие-переоткрытие давно уже известного животного, а контакт с ним. Этому и были посвящены два месяца под непрерывным дождем (лишь три дня солнечных!) в избушке, светящейся изнутри всеми своими дырами…

Оно появилось возле нашей базы в ночь со второго на третье и с третьего на четвертое августа. Поздно вечером началось чье-то хождение выше по ручью, до нас доносились удары мелких камушков о массивные валуны. А ночью, когда мы сидели у костра, вдруг осознали, что ктото очень осторожный подошел вплотную к нашей территории. Вернулись в избушку, заняли свои наблюдательные посты. Кто-то вскрикнул, увидев, как человекоподобная тень проплыла по белой рубашке сидевшего напротив большого окна. Потом мы услышали, как кто-то перебирает у ручья помытую посуду. Место выбрано удачно — из избушки не просматривается. А перед уходом таинственный пришелец всем телом ударил (или ударился?) в стену избушки. Утром мы обнаружили у ручья его следы.

Приходил он и днем 15 и 18 августа, но это почувствовали лишь собаки. А 22 и 23 августа — вечером, ровно в 20.45. Днем его учуяла сторожевая собака Белка — мы с ней оставались на базе вдвоем. Сначала неопределенно визжала (что довольно странно для взрослого неизбалованного животного), затем заняла «круговую оборону». Судя по быстро перемещавшемуся взгляду собаки, видимый ею объект имел высоту около двух метров и двигался тоже довольно быстро.

18 августа дымчато-голубой красавец Дик (чистопородная лайка), глубоко и старательно разевая пасть, беззвучно облаял южную сторону леса, столь же быстро перемещая взгляд и голову, как и Белка. Вот только почему беззвучно? Затем события разворачивались при всем честном народе. Дик и только что прибывший Шарик слабо подали голос. Скрученные в тугой бублик царственные хвосты вдруг сникли и опустились, выпрямились, спрятались между ног. Собаки пребывали в таком состоянии около получаса, а когда их тревога улеглась, мы обнаружили хорошо различимые отпечатки пятипалых, человеческого типа, ступней длиной 38 см. Цепочка их шла к нам, затем возвращалась. После этого мы весь вечер и всю ночь вглядывались в ту часть леса, вспоминая, как в прошлом году нам рассказывали, будто собаки совсем не реагируют на зверя. Но надо помнить, что поведение собак, даже живущих в одной местности, очень индивидуально.

А до этого Валерий Тепляков, которого вместе с двумя родственниками (оба Александры) случайно прибила к нашему берегу штормовая погода, самостоятельно обнаружили цепочку следов, ведущую от ручья в горы. Страстный охотник и образованный человек, он, рассмотрев следы, повторил (не ведая того) слова рыбинспектора Я. М. Софронова: «Однако, кто-то у вас тут неведомый ползает…» Получилось так, что именно он, получив «целеуказания» от Дика и Шарика, и увидел первым в бинокль Афоню или его близкого родственника. Тот стоял метрах в 25, слегка развернувшись в профиль, и рассматривал нас, собак и костер. А вот и Юра Губенко, тоже с биноклем, воскликнул: «Вижу!»

Оба разглядели верхнюю часть светлого туловища, небольшую голову, литые плечи, могучую грудь. И опять, как год назад, возникла мысль — может, их все-таки двое? Ибо примерно в это же время Дима Ринглер и Роман Ковалев заметили молниеносно промелькнувшую в противоположной стороне серовато-белую фигуру…

Кроме того, Валерий нашел сброшенное кем-то птичье гнездо из оленьей шерсти и птичьих перьев. Поверх лежал необычный длинный волос. Потом он нашел еще один волос, такой же, только поменьше. Сергей Филиппов обнаружил аналогичный волос в неудавшемся слепке одного из следов.

Днем 23 августа с криком: «Где бинокль?» — заявились Юра, Роман, Сергей. Константин. Анатолий. Они уверяли, будто дважды видели с озера две серовато-белые человеческом формы фигуры, шедшие по склону горы размеренным шагом и вроде бы наклоняв-шиеся за ягодами. «У нас в белой одежде за ягодами не ходят!» А вечер этого дня сложился, как и накануне. Без четверти девять Афоню почуяли собаки. Опять он мелькал среди деревьев. Не веря своим глазам. Валерий протянул мне бинокль. Я сказала: «Так и должно быть!» Он помолчал, потом ответил: «Не знаю, как должно быть». И добавил: «Но, пожалуй, нам пора в избушку». А когда дверь за нами закрылась, на крышу упал камень…

Чем завершилась осень? Увиденное прочно привязало Валерия к этой местности. Вместе с Сергеем Маркеловым. Сашей Приходченко и еще несколькими ребятами он пробыл здесь весь сентябрь и начало октября. Несколько раз слышали по ночам глухие удары в обращенную к ручью стену избушки, утробный животный крик. А трое рыбаков неподалеку возвращались с рыбалки и…

Это случилось около 14–15 часов. Они только поднялись на гору и сразу увидели:

— Смотри, кто-то бежит! Как быстро, или на велосипеде?

— Ты что? Разве можно по горам на велосипеде? Двуногое серое существо, слегка согнувшись, бежало плавно и быстро, зигзагами, как действительно бывает при езде на велосипеде. Возможно, это была иллюзия: оно все время оглядывалось на рыбаков, разворачиваясь к ним массивным туловищем. Затем скрылось в районе перевала, в так называемой Чертовой трубе.

В селе один из рыбаков подошел к Теплякову: «Теперь я верю, что и, ты видел похожее на человека животное…» Последним аккордом было сообщение наших ребят с базы. Поднимаясь к вершине сопки, они наблюдали огромную волосатую фигуру. Из четверых очевидцами стали на этот раз двое. Вот и все события 1989 года.

Загадка «снежного человека» волнует обычных людей очень давно, однако обсуждать ее считается в определенных кругах несерьезным. Слишком весомые аргументы противоречат гипотезе реликтового гоминоида. Ведь если «снежный человек» существует, то, по оценкам антропологов, он должен был «ответвиться» на дереве эволюции не менее 50 тысячелетий назад. А чтобы вид сохранялся столь долгое время, нужны определенные условия: по численности популяции, пищевой базе и т. д. В частности, если оценить размеры и плотность популяции по частоте наблюдений — а она низка, — то получается. что данный вид неизбежно генетически выродится за гораздо меньшее время.

Слишком многое, правда, остается неопределенным. Во-первых, даже ориентировочно неизвестна продолжительность жизни отдельной особи. Во-вторых, правомерны ли оценки размеров популяции по частоте наблюдений.

Словом, возражения по поводу реликтового гоминоида со стороны генетики вряд ли являются решающими. Тем любопытнее некоторые вопросы генетики гоминоида нереликтового.

Известный антрополог Больк сделал в свое время замечательное, но почему-то почти забытое наблюдение. Он обнаружил удивительное сходство между обликом человека и… эмбрионов обезьян. Не детенышей, а именно эмбрионов. Конечно, взрослые обезьяны тоже напоминают иногда отдельных представителей рода человеческого, но это, так сказать, чисто внешнее сходство. А вот эмбрионы… Строение черепа, челюстей расположение волосяного покрова вплоть до «усов» и «бороды»! Поразительно! Больк выразил свое изумление такими словами: «Человек — половозрелый зародыш обезьяны!!!» Впрочем, посмотрев на рисунок, вы и сами воскликнете что-нибудь в этом роде.

Настало время ввести в статью новый термин: неотения. Это задержка развития или полное отсутствие проявления взрослых признаков в эмбриональном состоянии. Благодаря неотении эволюция имеет возможность повернуться сразу в другое русло, не затрагивая взрослые, довольно консервативные признаки. Так, человеческая кисть не могла бы развиться из обезьяньей за сравнительно короткий период. А вот у эмбрионов строение конечностей почти одинаково. То же самое можно сказать и о мозге, и о других органах. Именно неотения обусловила необычайно быстрое эволюционное формирование человека. Но какое отношение имеет все это к реликтовым гоминоидам?

Известно, что гены, даже, казалось бы, ненужные, из генотипа не выбрасываются. Природа в этом смысле довольно «запаслива». Чтобы они не проявлялись фенотипически. то есть во внешних признаках, достаточно их блокировать. «Включением» и «выключением» занимаются специальные гены: репрессоры, промоторы и эффекторы. Есть и специфические белки, которые блокируют или активируют работу генов. Ненужные укладываются в двойные и тройные спирали и пребывают, если воспользоваться жаргоном программистов, в «архивированном» состоянии.

Вот и получается, что все гены наших далеких предков мы носим в себе во всем их великолепии. И неандертальца, и питекантропа, и даже древопитека… Но такие гены в обычных условиях не проявляются: информация надежно заблокирована.

А вот иногда… Это явление называется атавизм. Вдруг рождается человек с хорошо развитым волосяным покровом, мощными клыками, даже хвостом. Стало быть соответствующие гены каким-то образом «разархивировались».

Теперь представьте, что в некоей горной или глухой лесной местности живет ограниченная популяция самых обычных людей. Значит, неизбежно близкородственное скрещивание, ведущее к накоплению мутаций. Приплюсуем сюда естественные мутагенные факторы — например, ультрафиолетовые излучения на большой высоте. В результате могут создаться условия для проявления атавистических генов. И не исключено появление в потомстве людей, обладающих полным набором признаков того же неандертальца. Возможно, здесь кроются истоки многочисленных легенд о людях-оборотнях. Родителей и ребенка ждала незавидная участь: могли изгнать и дитя, и мать, якобы скрестившуюся со зверем. После нескольких изгнаний могла возникнуть небольшая популяция таких звере-людей. В результате скрещиваний атавистические гены суммировались и усиливались… И нельзя исключить, что «реликтовый гоминоид» — это на самом деле нереликтовый носитель активных реликтовых генов.

А как же гигантские размеры «снежного человека»? — спросит читатель. Но здесь нет никакого противоречия. Вспомним, что в числе наших предков были такие существа, как гигантропы и мегапитеки. Рост их превышал 2–2,5 м! И вообще: в природе могут существовать несколько вариантов или видов «снежного человека». Это совершенно не противоречит высказанной гипотезе.

Такими словами обычно заканчиваются повествования, долженствующие дать читателю надежду на будущее. Мною они внесены в заголовок исключительно потому, что они-то и есть главный результат минувшего сезона.

Многое в нем напоминало прошлые экспедиции. Как и год назад, чужое присутствие на базе первой ощутила лайка по кличке Ойхон. Перед столом и костром, где сидели мы с Андреем Аникиным, поглядывая на открывавшийся взору пригорок, стало разворачиваться как бы театральное, незамысловатое по сюжету действо, уже не раз здесь наблюдавшееся. Ойхон, слабо залаяв, взбежал вверх и вдруг с раскрутившимся хвостом, нырнувшим под живот, стал спускаться задом наперед поближе к нам. Перед ним, очевидно, кто-то находился — невидимый нам, но не в силу какой-то сверхъестественности, а просто потому, что был выше уровня наших глаз. Собака явно не знала, как себя вести, хотя дважды в прошлом году испытала подобное. Отчаянно смелого пса было не узнать. Он наверняка рухнул даже в собственных глазах…

Андрей Шлыков — он тоже все видел — схватил фотоаппарат и бросился к Ойхону. Оба продвинулись по поляне пологого холма метров на десять: человек впереди, собака за ним.

И тут, не обнаружив пока еще никого перед собой, Андрей вспомнил…

Еще зимой 1989/90 года, готовясь к экспедиции, он обратил мое внимание на два факта. Первый он извлек из опубликованного мною материала: там говорилось, что наблюдавшееся нами (три свидетеля!) в западносибирской тайге человекоподобное существо, как бы упреждая наше столкновение и обозначая свое местонахождение, произнесло звук «кхе». И вовремя — оно в тот момент находилось от нас метрах в пяти! Второй факт Андрей разыскал в книге А. Ньюмена «Легкие нашей планеты», в разделе «Говорите пообезьяньи?», где при предполагаемой или фактической встрече с любым животным рекомендовалось: «Лучше всего произнести двойное хрюканье…»

И вот Андрей, не увидя того, кто так напугал Ойхона, не решился шагнуть в чащу, в неверное вечернее освещение, а принял единственно верное решение: произнес «кхе-кхе!». Тут же, уже не прямо перед ним, а справа, у самого гольцового ручья, раздалось в ответ уверенное, отнюдь не жалкое, мычание. Услышала его и я.

Еще по событиям 1988 года мы знали, что это двуногое животное использует такой звук. Тогда светлой ночью группа ребят перебегала от озера к избушке — какихнибудь метров двадцать — и была атакована «снежным человеком». Сама я, правда, расцениваю это как игру. Первая их мысль, как открылось только в этом году, была: «Какой-то урод человеческий». Он разбил группу бегущих на две, никого не задев, однако один из парней, испугавшись, швырнул в него камень, бесцельно прихваченный на берегу, и попал в плечо. В ответ существо… замычало, продемонстрировав тем самым вполне земную реакцию.

Знания о поведении «снежного человека» накапливаются по крупицам на протяжении более чем столетия. Любого рода недоумения по поводу того, что до сих пор не получено традиционных доказательств его существования, необоснованны. Надо себе уяснить, какими он обладает прекрасными защитными свойствами и, главное, что человек ему совершенно «не нужен». Кроме того, бесспорно, это исчезающий вид. Нет оснований надеяться, что можно просто так, в порядке удовлетворения любознательности, сходить в лес и увидеть это существо. Из миллиона человек, оказавшихся «на природе», с ним вряд ли встречается хотя бы один.

Моя собственная поисковая активность неизмеримо возросла после того, как мне посчастливилось наблюдать легендарное животное дважды: в Западной Сибири и на Кольском полуострове. И даже после этого, при всех ухищрениях и наработках, казалось бы, приближающих к контакту, очень трудно прогнозировать дальнейшее развитие событий. Запланировать новую встречу невозможно. К тому же приходится игнорировать поступающие из других районов сообщения: практика показывает, что работать надо только в одном месте. И работать долго.

Сезон 1990 года сенсаций не принес — ни для меня, ни для широкой публики. Наша группа была уже избалована. Еще бы! В 1988 голу неведомое животное видели в Заполярье трое (В. Рогов, М. Гаврилов и я). В 1989-м — тоже трое (Тепляков, Ю. Губенко и опять-таки я), вдобавок еще двое слышали его голос (И. Немеш и С. Маркелов). Да и местные жители с ним многократно встречались.

На таком фоне события 1990 гола несколько меркнут, хотя наши знания об объекте поисков еще более обогатились.

Во-первых, я нашла подтверждение своим давним предположениям: тяготение животного к нашей избушке, в которой постоянно никто не живет, отнюдь не случайно. В Западной Сибири, кстати, было то же самое. Более того, я узнала, что в нашей стране есть места, где осуществлены удачные попытки его приручить. Простыми, как говорится, людьми выработаны естественные приемы, позволяющие подозвать его к жилью. Отмечу высокие нравственные представления людей, обладающих такими умениями. Они простодушны, нелюбопытны и явно неподкупны для потенциальных убийц-исследователей, если еще и не заключивших с зарубежными дельцами договор на поставку трупа, то уже жаждущих препарировать представителя нового зоологического вида.

Именно в 1990 году прапорщик войсковой части наблюдал всего в 50 км от нашей базы это животное, спокойно вошедшее в ледяную волу и переплывшее озеро. Раньше я считала, что холодную воду оно не переносит.

Несколько слов об оснащенности экспедиции. Благодаря фонду культуры КамАЗа и Обществу по изучению тайн и загадок Земли у нас были: устройство со световой и звуковой сигнализацией для слежения за передвижением живых объектов по заданной территории, разработанное и установленное Игорем Иноземцевым (недавно, к сожалению, скончавшимся) и Николаем Данилиным, прибор ночного видения, не уступающий армейскому, и даже японская фотоаппаратура.

Впрочем, нельзя исключить, что столь совершенное техническое вооружение и стало причиной последовавших неудач. Давно ведь предполагают, что интересующее нас животное само как тончайший прибор реагирует на намерения и оснащенность разыскивающих его людей…

Сфотографировать его опять не удалось, и в этом смысле сезон не дал ничего нового. Зато впервые в мире я успешно использовала две приманки: одну запаховую, вторую — запаховую и вкусовую. Человеку поверхностных суждений они могут показаться само собой разумеющимися. Однако ни в литературе, ни в архивах Семинара по изучению реликтового гоминоида не содержится даже намека на них. Из чего же я исходила?

Московские исследователи не раз привозили из глубинки известия о преследовании — вполне мирном — этим существом женщин в предродовом состоянии, о тяге его к отарам овец в период окота, к конюшням во время появления там жеребят (Россия, Грузия). О том, что именно в таких местах ему удается поживиться очень питательным продуктом, сопутствующим физиологическим процессам…

Именно такую приманку, специфически обработанную, я и привезла на место работы в термосе с широким горлом, в который был добавлен лед. К сожалению, по ряду причин воспользоваться ею в первые два дня не удалось, а за это время сырое вещество задохнулось. Пришлось вырыть довольно глубокую (в три штыка) яму, чтобы захоронить привезенное вместе с термосом. Когда я перед завершением этой процедуры попыталась еще раз проверить запах, содержимое измазало наружную часть емкости. Вновь тщательно завинтив термос, я его закопала. И что же? Наутро яма была разрыта, крышка лежала в стороне, а термос отыскался в ближайших кустах. Содержимого не осталось и следа.

Интересно прошел один дневной эксперимент. Ровно в 15 часов мы начали воспроизводить магнитофонные записи: крики зверей, в том числе приматов, означающие выпрашивание корма, удовольствие, выяснение отношений, территориальные притязания, тоску от внезапного одиночества и т. д. — предложил это В. Карабанов, записал А. Пантелеев. Не были забыты и выработанный мною крик, и другой, изобретенный Н. Данилиным.

Мы с Андреем Шлыковым заранее залегли у ручья. Когда запись кончилась, вернулись к избушке — и вдруг заметили световой сигнал на пульте (перед экспериментом мы вывесили его в окне лицевой стороной наружу). Бросились назад, полагая, что любопытство могло погнать животное именно туда, где мы только что прятались. И тут же увидели следы. Два — прямо под леской, на маленьком уплотненном участке без растительности, только что политом дождем. Некто пятипалый поскользнулся на бугорке, «заехал» под леску, но каким-то образом сумел ее не порвать. Полное впечатление, что осматривал место засады…

Свисты, которые мы неоднократно слышали, большей частью вторили нашим магнитофонным записям. Ершов обратил внимание на отличие этого свиста от человеческого: у него нет сильного начала и он не сходит на нет в конце, а звучит ровно на веси своей протяженности.

Если кто-то думает, что человеку приятна сама по себе слава очевидца, то это заблуждение. Ведь обычно такой свидетель, прежде чем придет к окончательному выводу, перебирает все мыслимые и немыслимые варианты.

Так, 4 августа приехавший из Донбасса Юрий Иванович Зубков, ничего по нашей теме не знающий, пошел вместе с Людмилой Степановной Семашкиной в лес по грибы и ягоды. Внезапно собака насторожила уши, замерла, бублик хвоста вытянула трубой. И тут Юрий Иванович заметил в просвете кустарника того, кто побудил собаку так себя вести.

— Метрах в ста я увидел кого-то, как бы собирающего ягоды. Фигура то приседала, то поднималась над кустами. Можно было понять, что хорошо различимое до пояса существо (было всего 20 часов) стояло на двух ногах. Мне показалось, что верхняя часть плоского, как у человека, лица имеет темную окраску, а весь он был темно-серый. Ясно было видно, что тело покрыто волосами. Я крикнул спутнице: «Беги, Степановна! Посмотри на овчарку, первый раз такую вижу!» Не знаю, почему именно такое сравнение пришло в голову…

Сейчас даже смешно, потому что разглядел плоскую морду. Минут двадцать рассматривал его. Степановна, собиравшая грибы метрах в десяти от меня, подойти так и не решилась, сразу поняла — что-то не так. По моему голосу и поведению Цыгана. А тот просто сбежал, предал нас. Когда неизвестный зверь заметил меня, то присел, замер, глаз не сводил. Я еще сказал: «Степановна, посмотри, он готовится к прыжку!» Потом он, видимо, не выдержал и ушел на двух ногах быстро и плавно. Вернее, мы разошлись в разные стороны: он влево, мы вправо.

«Слава Богу, что я его не видела!» — призналась моя спутница. Но приключения наши на этом не кончились. Мы продолжали сбор грибов, когда я заметил, что по нашим следам кто-то подбирает не то грибы, не то ягоды. Издалека темный, все время между елями вертится, вроде чтобы мы не разглядели. Стало совсем не по себе — вернулись в село. Там нас и Цыган встретил, у калитки…

К немаловажным фактам нужно отнести найденные следы пятипалых босых ног человеческого типа, по размеру соответствующие более чем двухметровому росту гоминоида. Их обнаружили на перевале путешествующие вместе со своим учителем Н. А. Кочневым школьники из Башкирии. 42- и 38-сантиметровые следы указывали направление движения к озеру У. Перед этим событием школьники двое суток провели на нашей базе, так что были немного «подкованы».

Остается рассказать об отъезде домой Ойхона, нашего верного друга и отъявленного «леминголова» (он постоянно обнаруживал всех грызунов в окрестностях базы). Нам бывало перед ним стыдно, поскольку с его здоровой охотничьей точки зрения мы все время выглядели безумцами, ибо не стреляли даже в «его» белок и норок. Так вот, когда Ойхона увозили приехавшие за ним В.Тепляков и С. Маркелов (в лодке была еще и собака Альма), пес насторожился: шерсть дыбом, хвост скользнул в подбрюшье. И тут же обе собаки зашлись в лае на густо поросший берег. Лаяли в сторону камня, из-за которого не раз уже появлялся предмет наших чаяний. Именно оттуда он выбежал два года назад, когда разлучил бегущих от берега к избушке ребят…

Валерий с лодки крикнул: «Разве у вас есть здесь собака?» — «Нет!» хором ответили мы. Лодка стремительно пошла к камню, и мы все вместе бросились искать нарушителя спокойствия. Но догнать его, кто бы он ни был, не удалось…

Неплохая точка в череде приключений: важно каждое звено в логической цепи поиска. В экспедиции принимали участие Валентина Сидорченко, Сергей Сварчевский, Максим Андрющенко (от которого я жду методику борьбы со страхами), Сергей Артемьев, Никита Анцупов. Приезжали Александр Никифоров, Лариса Гаранцева. Одним удалось потеоретизировать, другим посчастливилось спугнуть медведя, третьи узнали, каково человеку, когда его «водят» в тайге… Итак, продолжение следует.