"За Нас. За Вас. За Северный Кавказ" - читать интересную книгу автора (Пономарёв Александр Анатольевич)

Глава 14

Следующая командировка на Северный Кавказ выпала Сергею, через полгода. Командиром вновь был назначен подполковник милиции Юрий Алексеевич Уткин.

Каждый новый приезд на старое место вызывал у Сергея одни и те же эмоции. После хлопот дороги и размещения, после первой ночёвки, Сергей, выходя утром из помещения на улицу, думал об одном и том же:

— Какой хрен меня ОПЯТЬ сюда принёс?

Ответа он не мог найти, даже сильно покопавшись в себе.

В эту командировку впервые прибыли девушки — сотрудники милиции, так как блок-пост, на котором несли службу липчане, был признан въездным в город, а посему круглосуточным. Вели они себя довольно скромно, не освоившись, разговоров ни с кем не вели. Поначалу присматривались к новому месту и новым людям.

Уткин на первом же разводе построил весь отряд и провёл инструктаж:

— Обращаюсь ко всему личному составу: дело деликатное. Эти девушки приехали сюда в качестве сотрудников милиции, и ни в каком другом! Это понятно? Парни, довожу до всех — у них на плечах такие же погоны, как и у вас, жизнью они рискуют, так же как и вы, поэтому попрошу без эксцессов!

И вправду к девчатам отношение было самое тёплое. Ребята сдружились с ними и через пару недель отношения наладились самые дружеские. Женщины несли службу наряду с мужчинами. Ни нытья, ни слабости они не допускали.

Старшим у девушек была майор милиции Елена Гребешкова. Лена родилась и выросла в Грозном. Здесь она ходила в школу, окончила институт, вышла замуж, родила дочь. Семье Лены несказанно повезло: почти перед самой войной, за два года до её начала, им посчастливилось поменять квартиру из Грозного на Липецк, хотя уже тогда в республике отчётливо пахло порохом. Она немного знала чеченский язык, очень хорошо разбиралась в местных обычаях, то есть практически была незаменима, даже Уткин иногда советовался с ней.

В этой командировке Уткин назначил Сергея наставником над молодым лейтенантом Денисом Кышкылом. Хотя молодым Денис считался на работе в милиции, до этого он окончил Красноярское общевойсковое командное училище и успел покомандовать воинским подразделением.

— В училище было здорово и ничуть не трудно, — рассказывал он, — вот, как — то раз, опоздал я на вечернюю поверку, лечу — ног под собой не чую. Вдруг, навстречу мне генерал — начальник училища. Встал я перед ним по стойке смирно, руку к черепу приложил и стою, ни жив — ни мёртв. А он так пальцем мне грозит и молчит. Я пригляделся, батюшки, а генерал то лыка не вяжет, пьяней вина. Помолчал он, погрозил пальцем и говорит: «Вы, товарищ курсант, знаете кто? Вы — трясолоб. Отставить. То есть лобтрясун. А, вот — вы лоботряс. Вот кто вы». И пошёл неуверенной походкой в сторону КПП.

Денис был рыжеволос, высок и крепок. Словоохотливым его можно было назвать с большой натяжкой. Но сделать этот парень мог практически всё. Наверное, если его хорошенько попросить, он смог бы, например, подковать блоху или построить дом.

Однажды Денис подрядился перебрать печку в бане. Баня была сделана давно и требовала обновления. Три дня поколдовав с печкой, Дениска стал налаживать систему подачи в неё газа. Сергей вышел на улицу покурить, когда из бани донёсся голос Кышкыла:

— Эй, кто там подошёл?

— Это я, Дениска, — ответил Сергей.

— А, это Вы, товарищ капитан? Будьте добры — дайте зажигалку, я фитиль проверю!

— На, — Сергей протянул лейтенанту зажигалку, с нарисованной на ней сексапильной блондинкой.

Через минуту в бане бабахнуло так, что огненный столб взметнулся на два метра вверх.

— Денис, — заорал Сергей, — ты где?

Но Денис уже выходил на свет Божий. Волосы его были опалены, лицо испачкано сажей.

— Глаза целы? — Сергей теребил его, пока не стали видны белки глаз, а затем белозубая улыбка.

— Серёг, я по-моему себе брови опалил. Теперь придётся рисовать, как капитану Маузеру в «Полицейской академии».

Шедший мимо, Юрка Колесов подлил масла в огонь. Увидев Дениса, он сел на корточки и захохотал, выдавив из себя только:

— Ё — моё, это же грязный Гарри, — после этого на землю попадали все.

Сергей опять мотался по равнинам и взгорьям республики. В его обязанности входило обеспечение отряда продуктами питания и бензином. Водителем на КАМАЗ был назначен прапорщик Николай Нилов. До этой командировки Сергей практически не был с ним знаком. Но, поработав с Колей, побывав с ним там — куда Макар телят не гонял, Сергей очень с ним сдружился. На дороге Нилов был асом. Водил машину он достаточно быстро, в обстановке ориентировался молниеносно.

Однажды КАМАЗ чуть не улетел в пропасть, на колесе лопнул тормозной барабан, Коля удержал машину, наверное, только усилием воли. Когда перевал был позади, Николай сказал:

— Командир, надо искать тормозной барабан, без него в горах куга! Я могу, конечно, притормаживать ручником, но это до поры до времени. Да и небезопасно это.

Искать! Легко сказать. Сергей облазил все автомагазины в Моздоке. И только в одном ему было обещано привезти пресловутый барабан из Нальчика за десять тысяч.

Всю обратную дорогу Сергей был задумчив. Десять тысяч — для отряда это большие деньги. Вдруг на пути возник блок-пост. Молоденький солдатик открывал им шлагбаум. Машина притормозила.

— Дружище, у вас в части автомастерские есть? — спросил Сергей срочника, высунув голову в окно.

— Есть, рембат, товарищ капитан, — лицо солдата расплылось в улыбке.

— Кто там старший?

— Лейтенант Уткин, товарищ капитан.

— Из каких он краёв?

— По-моему из Рязани!

— Коля, поворачивай в часть, — Сергей, улыбаясь, смотрел на водителя, всю нужную информацию он получил, — лейтенант Уткин. Чуешь? Это судьба!

Конечно, у лейтенанта нашёлся тормозной барабан, такой какой и был нужен. Старый был брошен на складе — для отчётности. И стоило это не десять тысяч, а бутылку водки, выпитую вместе с лейтенантом и задушевную беседу о красоте рязанской земли.

Сергей потерял счёт праздникам, проводимым в командировках, но про Новый Год он помнил. Это был его третий, который он встречал вдали от дома.

Вечером был накрыт праздничный стол. Чего только не было на нём. Салаты, всяческие закуски, в общем, девчата постарались на славу. Лена Гребешкова приготовила «долма». Катя Никулина — селёдку под шубой. Но на столе в этот вечер было только вино. Юрий Алексеевич Уткин был насчёт этого очень строг.

Но праздник прошёл на славу. Девчата оделись в гражданские платья. Танцевали, жгли бенгальские огни. Психолог отряда майор Парамонов играл на гитаре. Затем вышли на улицу и устроили салют. Стреляли вверх из всех видов оружия.

Весь Грозный сверкал, как днём. Такой пальбы он давно не слышал.

Вспомнилась песня:

После салюта в столовую ввалились пермяки, которые были соседями по блок-посту. Они принесли с собой две бутылки коньяка и целый таз пельменей, которые лепили собственными руками. Пермяки встречали Новый Год дважды. Первый раз по пермскому времени, а второй — по московскому. Они нарядили самого высокого парня в отряде в Снегурочку, а самого маленького в Деда Мороза. Контраст был поразительный. Дед Мороз дышал Снегурочке в пупок. Сказочные персонажи заставили каждого сотрудника спеть песенку или рассказать стишок. И для каждого Дед Мороз нашёл в своём мешке небольшой подарок.

Всех насмешил своим стихотворением Валерка Чумаков. Он выдал такой вот перл:

— Чумаков, откуда ты такую страсть выкопал, — смеясь, спросил его Уткин.

— А чёрт его знает! — ответил Валерик и пожал плечами, других стихов он не знал.

Двумя годами ранее, полковник Краснов — заместитель начальника УВД по кадровой и воспитательной работе, заглянул в ОМОН, на развод, который проводился перед заступлением на службу. Увидев в первом ряду молодого розовощёкого лейтенантика, коим являлся Чумаков, полковник поднял его и задал ему безобидный вопрос:

— Товарищ лейтенант, какую последнюю книгу вы недавно прочитали?

Валера долго хлопал своими голубыми глазами и, смущаясь, ответил Краснову:

— «Гек и Чук», товарищ полковник…

На следующий день подполковника Уткина неожиданно срочно вызвали в Моздок. Уткин, на всякий случай, оставил Сергея вместо себя за старшего и убыл в пункт назначения на КАМАЗе.

Приехал он на следующий же день. КАМАЗ был загружен коробками. Уткин был пьян, как фортепьян. Информация была получена от водителя Коли Нилова. Оказывается, какой-то липецкий бизнесмен захотел сделать подарки ко Дню милиции всем сотрудникам, которые в настоящее время несут службу в Северо-Кавказском регионе. Каждому была предназначена сумка, в которой находились: байковая шапка с козырьком, болоньевая куртка, спортивный костюм и полотенце, — и на всём стояла символика российской олимпийской сборной. Причём, бизнесмен заранее связался с подразделениями и выяснил размер каждого сотрудника, так что подарки оказались почти именными. В каждую сумочку были положены по бутылочке «Шампанского» и шоколадке.

Такого ещё не бывало никогда. Чтобы кто-то по собственной воле сделал широкий жест…

Если бы это не случилось с Сергеем лично — он ни за что бы в это не поверил. Оказывается, мир не без добрых людей.

КАМАЗ липецкого ОМОНа был в своём роде шедевром. Этот автомобиль по просьбе руководства УВД монтировали на Новолипецком металлургическом комбинате. По слухам, сначала макет разрабатывали в КБ. Потом КАМАЗ со всех сторон, особенно снизу, был усилен стальными листами. Будка весила около полутора тонн, он была исполнена в стиле средневековой крепости, были даже открывающиеся бойницы. А изнутри рабочие отделали её дубом.

Говорили, что бандитам поступил заказ на подрыв этого произведения искусства. Но до поры, до времени никто в это не верил.

В тот день группа сотрудников собиралась в Моздок. Старшим группы был назначен старший лейтенант милиции Владимир Деев, водителем КАМАЗа, вместо приболевшего Нилова, прапорщик Павел Заруцкий. Они сели в кабину.

Сергей с другими сотрудниками расположился в кузове, так как должен был выйти на полдороге в Знаменской для решения вопросов, после чего, обязан был ждать возвращения машины из Моздока на блокпосту и прибыть с ней обратно.

В кузове было весело, ребята травили анекдоты, двое сотрудников наблюдали через амбразуры вправо и влево…

Сергей первым открыл глаза: в будке все лежали без сознания. В голове у него гудело, как будто его со всей силы треснули по затылку деревянной доской.

— Подъём, — закричал он, и не услышал своего голоса.

Ребята медленно поднимались. Вокруг стояла такая тишина, что было слышно, как высоко в небе, кувыркаясь, поёт жаворонок.

Омоновцы вывалились из кузова и заняли круговую оборону. Сергей подполз к кабине машины. То, что он увидел, повергло его в шок. Кабины не было. На её месте курилась огромная воронка. И всё.

Бойцы прочёсывали кукурузное поле и по кускам собирали тела своих двух товарищей.

Владимир Деев и Павел Заруцкий были похоронены в родном Липецке на аллее Героев.

Сергей, получив тяжёлую контузию, и, как потом выяснилось, осколок в правый голеностопный сустав, лежал в госпитале «Северный».

В то время его мучили головные боли, поэтому он, практически ничего не помнил. Больше всего в его память запала уже не молодая медсестра. Фамилию её Сергей не помнил. Звали её Галина Васильевна. Маленькая, сухонькая, всё время улыбающаяся, эта женщина имела Орден Мужества, за то, что вытащила из горящего БТРа троих солдатиков.

Осколок в ноге будет шевелиться в его ноге каждые весну и осень. Осколку надоедало лежать на одном боку, поэтому раз в полгода он переворачивался с боку на бок, причиняя Сергею нестерпимую боль. Но, повернувшись, он укладывался и засыпал ровно на шесть месяцев.

Эта командировка была единственной, в которой Сергей пробыл не полный срок, уехав, домой раньше. Эля всегда, провожая его, говорила: «Любимый, возвращайся вовремя!»…

Сергея вывел из оцепенения всеобщий эмоциональный подъём. Ребята, весело переговариваясь, привстали на сиденьях автобуса. Все, как один, смотрели вперёд, где показался и дымил трубами заводов родной Липецк, встречи с которым парни ждали долгие три месяца.

Липецк. 2005–2008 гг.