Вадим Казаков
Розыск начинается в субботу

Дело первое ОХМУРЯЕМЫЙ ОТРОК

Космический корабль бился в конвульсиях, весь покрытый ранами от баллистических ракет, фаустпатронов, кирпичей и скальпелей. "Даже пристрелить тебя нечем", — уныло произнес Камилл, подсмыкнул тараканэтиленовые подштанники и пошел прочь от издыхающего звездолета — прямо к далекому вогнуто-выгнутому горизонту.

Над головой весело кружили стервятники.

Лесоповал был страшный. Об Экологической Защите здесь явно слыхом не слыхивали — деревья срубались грубыми металлическими приспособлениями. "Ну и дикость! Надо помочь!", — решил Камилл и бодро двинулся вперед, выворачивая деревья с корнем толчками левой пятки.

"Какая работа предстоит!" — с упоением и ужасом думал он, уже зная, что придется ликвидировать многих и многих, чтобы обеспечить этой планетке сносное по земным меркам существование.

Сзади зашумело. Не оборачиваясь, Камилл внутренним зрением увидел аборигена, одетого в золотистый ватник и скалившего в плотоядной ухмылке зубы. Зубов было ровно тридцать два.

"Гуманоиды", — облегченно вздохнул Камилл.

"Хилые они какие-то, — подумал Камилл и оглядел площадь, усеянную мертвыми телами. — У нас, землян, откручивание головы — это мелкая бытовая травма. И почему они такие тупые? Неужто непонятно, что я еще не выучил здешних правил перехода улицы! И нечего наезжать на меня танком! Дурацкий городишко… И планета под стать — Дуракш. Нет, пора приобщать их к прогрессу. В местные каратели податься, что ли?"

В голосе корветтен-капитана Качучу слышались сладостные трели затвора торпедного аппарата.

— Наша цель, господа десантники, — на земле, в небесах и на море искоренить грязных недоумков, подрывающих своей чесоткой гигиенические основы Архипелага. Броненосные Купцы смотрят на вас!..

Камилл застыл в строю на полуюте Серой Бригантины. "Борьба за гигиены — это ценно", — отметил он и любовно погладил ствол огнемета.

Господин корветтен-капитан был в гневе.

— Для Неполного Десантника ты слишком любопытен! Твое дело — исполнять приказ!

— Но те недоумки, которых я… того… они вовсе не шелудивые! — запальчиво сказал Камилл и машинально почесал в затылке.

— Уже чешется? — удовлетворенно осведомился Качучу и потянулся за именным пулеметом. — Вот ты и попался, парень!

Камилл всплыл подышать. Соленая вода слегка пощипывала множественные пулевые раны, но все это были мелочи. "Какой же он, однако, нервный, — удивленно подумал Камилл. — Ведь кого другого так и вправду убить можно. Выходит, недоумков вовсе не следует ликвидировать? Но тогда кого? Ничего не понимаю. Ладно, уйдем в подполье и займемся индивидуальным террором. А там видно будет…"

Корветтен-капитан Качучу произвел контрольный выстрел торпедой с трех кабельтовых, но немного промахнулся.

— Он опять ушел, Бродяга! Вот последняя сводка: здесь те, кого он убрал за сегодняшний день.

— Добавьте упустивших его агентов. Их я выведу сейчас в расход сам. Мне не нужны разгильдяи и тунеядцы в отделе! Мне нужны такие сотрудники, как этот парень. И вы мне его найдете! А если нет… Но-но, без обмороков! Я вас не режу. _П_о_к_а_ не режу…

К вечеру они истратили патроны и сели перекусить.

— Сколько меня за нос водить будут? — горячился Камилл. — У меня от этого уже хобот вырос! Кто такие недоумки? На кой черт мы взрываем мусорные урны? Я ухлопал кучу народу, но так ничего и не понял…

— А тебе и понимать нечего, бестолочь бессмертная, — лениво сказал Громила Зэк, бывший академик-сексопатолог. — Объясняй тут всякому мальку…

— "Сволочь", — подумал Камилл и отхлебнул половину котелка.

Верховный Осудитель по кличке Скромник проглотил лечебную мокрицу, но ему не полегчало. Сомнений не было: после провала аферы в Понти-Монти Купцы быстро сообразят, с кого содрать за это шкуру.

— Самдуракш! — пробормотал Осудитель и погнал от себя жуткое воспоминание.

— …А ну-ка замочи его! — сказал Пахан, и Бродяга, пригнув обгадившегося со страху министра общественного благолепия к крышке полированного стола, цепко взялся мосластой лапой за рукоять мясницкого топора…

Нет, есть лишь один выход. Надо срочно найти мальчишку, наврать ему с три короба про Бродягу и про Причинное Место и напустить на этих… Вредоносных Скупцов. Вдруг да пронесет…

Камилл небрежно своротил плечом тяжелые ворота, выбрался на улицу и помчался прочь от Причинного Места. Сзади аппетитно рвануло, мимо просвистели обломки. "Ай да я!" — весело подумал Камилл и вдруг увидел Бродягу, бегущего навстречу и машущего руками. "Нун гут, — подумал Камилл, — сейчас я и тебя обработаю". Он ловким движением завязал Бродяге ноги на шее двойным морским узлом. Бродяга застонал. У Камилла ослабли колени. Стон был с явным средневерхненемецким акцентом. Впрочем, не без примеси древнеяпонского.

К ногам Камилла подкатился обломок металла. Даже самый технически бездарный землянин без труда узнал бы в нем тумблер от стандартного бытового позитивного реморализатора "Одуванчик". Камилл нагнулся, прочитал на клейме: "Урюпинский комбинат, планета Земля" и обреченно подумал: "Опять меня охмурили, гады!"

— Кретин! — злобно прошипел Бродяга, выпутывая ноги из ушей. — Мелкий пакостник! Помоги мне! Ухо держи! Да не это — левое! Дрянной мальчишка! Ты раздолбал наш Филиал Реморализации, который я собирал здесь по винтику пятьдесят лет! Ты порешил моих лучших агентов! Ты вывихнул мне ухо! Да еще связался со Скромником! Аллес! На Земле ответишь перед Мировым Советом, а здесь — перед Броненосными Купцами!

— Купцы… тоже наши люди?.. — пролепетал Камилл.

— Естественно! Это спецбригада КОМКОНа-4, а я — начальник Вселенской Службы Ликвидации Адольф Сидорски. Впрочем, можешь называть меня "сэнсэй". Садись в мой броневик, поехали!

— Я на Землю хочу, — капризно сказал Камилл.

— Обойдешься, — ответил Бродяга. — Ты будешь сидеть здесь, пока не восстановишь мне весь Филиал. До последней щепки! А для отвода глаз будешь числиться у меня в конторе старшим расчленителем…

— Один вопрос, сэнсэй, — умоляюще сказал Камилл. — Хоть теперь-то я смогу узнать, почему недоумки чешутся?

— Это элементарно, дорогой… — начал Бродяга и осекся. Впереди на обочине неутомимый Зэк с дюжиной соратников сноровисто наводил на броневик небольшую осадную мортиру.

— Затруднение? — брезгливо бросил Бродяга. — Устранить!

Камилл вышиб ногами лобовую броню и прыгнул, принимая на лету стойку "бешеный ангел". У него оставалось еще три десятых секунды. Для настоящего землянина — более чем достаточно.