"Найди свое счастье" - читать интересную книгу автора (Донован Сьюзен)

Глава 14

Кэт села на пассажирское сиденье седана Риты Кавано, припоминая, когда же в своей жизни она была более неловкой. Рита все время напоминала Кэт Вирджила посадкой своей головы, тем, как она горбила спину, и еще тем, что она не могла находиться с Кэт в одной комнате.

— Так ты все эти годы жила в Балтиморе?

Кэт устало кивнула.

— Как ты узнала, что я приду навестить тебя сегодня?

— Как я понимаю, ты должна была навестить меня вечером семнадцатого января, в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, — сказала она, смеясь. — Ведь именно это попросила сделать тебя твоя мать.

— Мне это было не по нраву. Ведь ты угрожала, что меня выгонят из школы, помнишь?

Рита покачала головой:

— Ах, Кэтрин, а ты все такая же самоуверенная и дерзкая, какой была в десятом классе, и слышишь ты только то, что хочешь. В тот день я лишь сказала тебе, что ты можешь посещать уроки до того, как станет виден твой живот. Я вовсе не выгоняла тебя. А это разные вещи.

— Правильно. Моя ошибка.

Рита вела машину в полной тишине, а Кэт собиралась с духом, чтобы сделать то, для чего она сюда пришла.

— Думаю, что ты не станешь отрицать того, что была невероятно жестокой, Рита.

Та взглянула на нее с раздражением.

— Я была ребенком, — продолжала Кэт. — Я была напугана до смерти. А ты беспокоилась лишь о том, как эта история отразится на тебе.

— Не на мне, а на всей семье, Кэтрин. Я беспокоилась о том, как все это отразится на твоих родителях.

Кэт покачала головой:

— Мы говорим о Персуэйшн. Даже если бы нога моя больше не ступила на порог школы, все знали бы, что я беременна.

— Я скажу тебе, в чем настоящая трагедия, Кэт. Она в том, что такая умная девочка, как ты, не смогла хранить свою девичью честь немного подольше.

Это было последней каплей.

— Остановись. Я выйду из машины.

— О, пожалуйста. — Рита махнула рукой. — Только я хотела отдать тебе несколько коробок с вещами матери. Она хотела, чтобы они хранились у тебя. Как только я услышала, что ты в городе, я спустила их с чердака.

Кэт облокотилась на край пассажирского окна и положила ладонь на лоб. Ее удивило то, что мать хотела оставить для нее какие-то вещи. Сентиментальность и Бетти Энн Кавано, по мнению Кэт, были несовместимы.

— Ты разговаривала с отцом?

— Недолго. В госпитале.

Рита кивнула:

— Тебе надо поговорить с ним. Так будет лучше для вас обоих. Я знаю, что он это оценит.

Настала очередь Кэт посмеяться.

— Он не оценил ничего, что я сделала в жизни.

— Он не вечен, сама знаешь, и однажды умрет.

— Как и мама, — сказала Кэт.

Рита свернула на улицу, на которой она жила, насколько помнила Кэт.

— Пойдем, поможешь мне с коробками.

Как только Кэт зашла в прихожую, ее начало подташнивать. Что-то похожее на запах ее дома удушливой волной захлестнуло ее и подкатило к горлу. Она почувствовала панику. Рита посмотрела на нее словно на сумасшедшую, так что Кэт поспешила взять коробку, прижала ее к себе и начала уговаривать себя, что обоняние, как она читала, одно из первобытных органов восприятия, связано с памятью. Кэт взяла другую коробку и повторила все с начала, и на этот раз негативные ощущения были не такими острыми. К счастью, последнюю коробку прихватила Рита.

Когда они вернулись к машине, Рита посмотрела на Кэт и спросила:

— Что-то не так?

— Ничего особенного, — ответила Кэт.

— Тогда скажи мне, помнишь ли ты Джоанну Лавлесс? Она была на год младше тебя, мне кажется.

— Кажется, помню.

— Сейчас она редактор местной газеты. Она интересовалась, не согласишься ли ты дать интервью для воскресного выпуска, что-то вроде рассказа о возвращении на родину.

— Хм…

— Я сказала ей, что именно так ты и ответишь.

Рита остановилась возле домика на Лорел-лейн, что заставило Кэт улыбнуться.

— Я не говорила тебе, где живу.

— А тебе и не надо об этом говорить.

Рита ждала в машине, глядя в окно. Сторонний наблюдатель, пожалуй, мог удивиться, видя, как Кэт таскает в дом коробки, одну за другой. «Холодно, холодно, холодно», — повторяла про себя Кэт, перетаскивая коробки. Это было не просто слово. Это был образ, чувство, и относилось оно не только к ее любимой тетушке. Это чувство было таким сильным, что его могло описать только это слово.

Рита привычно махнула рукой и уехала. Она помнила это чувство, и это был не просто запах — оно поднималось откуда-то из глубины детства.

Кэт чувствовала тяжесть и слабость. Когда открылась входная дверь, у нее не было даже сил поднять голову и посмотреть, кто пришел.

— Если уж ты раскошелилась на дорогущую кожаную мебель, больше можно не сидеть на полу, — влетев в дом, проговорила Нола. — Мне кажется, мы давно распаковали все вещи. Где ты нашла эти коробки?

Кэт сидела, скрестив ноги, на коврике, на полу в своей гостиной. Она взглянула на Нолу.

— О Господи! Что случилось? — Нола упала на колени рядом с Кэт. — Дорогая, с тобой все в порядке? Что случилось? Ты поранилась? Ты плачешь! — Нола притронулась к щеке Кэт, затем к мокрому лацкану вельветовой куртки Кэт. — Я звоню Райли.

— Нет. — Кэт, наконец-то, смогла сфокусировать взгляд на Ноле. — Я в порядке.

Нола расстегнула куртку Кэт и помогла ее снять. Затем она помогла ей встать и прилечь на диван.

— Я подогрею воду для чая. Оставайся здесь. Не двигайся.

Вся эта неразбериха произошла из-за мороженого, простого домашнего мороженого. Кэт похлопала себя по щекам. Разве другая женщина стала бы падать на диван от одной только мысли о персиковом мороженом? По крайней мере, теперь она знает, почему всю жизнь ненавидела запах персиков. Даже смешно, как порой причудливо складываются факты.

Вернулась Нола, подвинула ноги Кэт и села подле нее.

— Райли уже едет.

Кэт закатила глаза и застонала.

— В этом нет никакой необходимости.

— Что происходит? — Нола потянулась и убрала прядь волос с лица Кэт. — Ты ведь не встречалась с Вирджилом?

Кэт покачала головой:

— Нет, я встречалась с его сестрой.

— С этой стервозной директрисой?

Кэт засмеялась и дотронулась до руки Нолы.

— Спасибо, что помогла мне.

— Не за что.

— Как прошло собеседование? — Кэт знала, что Нола хотела устроиться помощницей юриста в местную адвокатскую контору.

— Ну конечно, меня взяли. Где еще они найдут кого-нибудь лучше меня? — Она расплылась в улыбке. — Мэтт будет трепетать.

Кэт медленно села, чувствуя горечь во рту. Она не хотела, чтобы Райли увидел ее в таком жалком состоянии.

— Это замечательная новость, Нола.

— Так что случилось с твоей тетей?

Кэт покачала головой:

— Это смешно. Я так много жаловалась тебе и Райли на свое прошлое, что вам, наверное, это уже надоело до чертиков.

— Нет, — Нола хлопнула по руке Кэт, — просто, приехав сюда, ты заставила воскресить все в своей памяти. И это совершенно естественно.

Кэт улыбнулась. Хоть ее подруга и выбирала порой неправильные слова, но суть от этого не менялась. Мозг Кэт как будто взорвался.

— Спасибо, — ответила она Ноле.

— А теперь пора поболтать. Что ты вспомнила? Что-то о скульптуре? Или о матери?

Кэт обхватила руками колени и решила, что нужно просто рассказать все, как было. Но это было так глупо, если разобраться.

— Я была у тети на… летнем пикнике. Мне было около семи. Я спросила отца, можно ли мне взять немного мороженого — кто-то приготовил целую цистерну персикового мороженого. — Кэт остановилась на секунду. — Отец сказал, что еще не время, но я продолжала упрашивать его.

— Думаю, я помню это.

Кэт вздрогнула от звуков голоса Райли. Он стоял в дверях гостиной, красивый и взволнованный. Руки он засунул глубоко в карманы брюк.

— Ты помнишь? — спросила Кэт.

— Местами. Это был день рождения твоей матери.

— Правда? — Кэт постаралась припомнить эту важную деталь, но безуспешно.

— Моя мать решала, кому давать мороженое, а кому нет, — сказал Райли. — Там еще был отец, а Мэтт только-только начал ходить, но уже вовсю сновал взад-вперед. — Райли зашел в комнату и остановился у коробок, потом сел на диван около Кэт. Он взял ее руку, Нола взяла другую.

Кэт засмеялась:

— Эй, ребята, не все так страшно. Меня вовсе не надо реанимировать или что-то вроде того. — Но они не пошевелились.

— Расскажи нам, что произошло потом, Кэт. — Голос Райли прозвучал мягко.

— Сейчас ты, вероятно, уже знаешь все.

— Расскажи все, что помнишь. Кэт набрала побольше воздуха.

— Мама сказала ему не быть со мной таким строгим, что другие дети уже получили свою порцию мороженого и что я не должна ждать его так долго.

Райли кивнул.

— Вирджил выпил. Он начал кричать на маму. — В висках Кэт застучало, и перед глазами поплыли черные пятна. Ее раздражало, что тело так реагировало на эти воспоминания. — Мне было стыдно. Не помню точно, что сказал отец, но я не могла поверить, что он говорит так с мамой на глазах у всех, потому что раньше он позволял такое только у нас дома.

— Я знаю, что он тогда сказал. — Райли положил руку на ее плечо. — Можно мне сказать, что я вспомнил?

Кэт кивнула.

— Вирджил сказал твоей матери, что она глупая и что она не имеет права решать, как нужно тебя воспитывать.

Кэт уставилась на Райли:

— О, Боже, а ведь ты прав. Именно это он и сказал!

— Вот придурок, — вставила Нола. Она крепче сжала руку Кэт. — А что произошло потом?

— А потом произошло что-то невероятное. — Кэт остановилась и приказала себе рассказать все до конца. — Потом он посадил меня к себе на колени, и я смотрела на облака, а потом почувствовала внезапную боль в горле, я попыталась кричать, но ничего не получалось, потому что… потому что… — Кэт не могла продолжать.

— Ты сможешь сделать это, — прошептал Райли, крепче обнимая ее за плечи. — Он больше ничего тебе не сделает.

Слова Райли придали Кэт сил, в его руках она чувствовала себя в безопасности. Она сказала себе, что он прав, и она сможет сделать это. Она начала дрожать.

— Он запихнул мне в рот большую ложку мороженого и приказал мне наслаждаться им, потому что это последнее мороженое, которое я ем в своей жизни. Мне было так больно! Он сделал мне больно! В горле было так холодно, что я не могла… Я не могла дышать — я не могла дышать! О Господи! Ну почему он всегда был такой злой?

Кэт уткнулась лицом в грудь Райли, чувствуя тепло и безопасность, и зарыдала. Наконец она смогла глубоко вздохнуть и различить голоса, что доносились откуда-то снаружи. Мягкий низкий голос Райли говорил ей, что он любит ее, и что ей нечего бояться — он повторял ей это снова и снова. Что-то бормотала Нола на своем тарабарском наречии, а потом пришел Мэтт и добавил свою лепту, чтобы успокоить ее.

Кэт села, ее чувства вышли наружу, как свет из тыквы на Хэллоуин. Нола подала ей несколько бумажных салфеток. Все в беспокойстве смотрели на нее.

— Со мной все в порядке, — сказала она, понимая, что это правда. Вирджил больше не сможет сделать ей больно. Никто не сможет причинить ей боль, ни Рита, ни кто другой. Она выросла и теперь сама контролирует свою жизнь. Она нашла свое место.

Кэт повернулась к Райли и улыбнулась дрожащими губами, зная, что разница между ею в детстве и ею сейчас в том, что сейчас она не одна.

— Мой отец оттащил от тебя Вирджила, — сказал Райли. Его руки в такт словам перебирали волосы Кэт. — Потом он посадил его в машину и сказал не возвращаться на праздник. Мне всегда было интересно, что же случилось потом.

Мэтт засмеялся:

— А чего тут интересного, и так все понятно.

— Кэт, — позвала ее Нола.

— Да?

Нола выглядела так, словно вот-вот зарыдает, Кэт похлопала ее по колену.

— Со мной, правда, все в порядке, Нола.

— Ну да, ну да, — сказала она. — Просто я хотела извиниться за то, что спрашивала тебя, почему ты сбежала. — Нола потрясла головой. — Твой отец — плохой человек. Ты, вероятно, спасла жизнь себе и своему малышу, когда покинула свой город. И знаешь, что это тебе дало?

Кэт отрицательно покачала головой.

— Ты стала героем, дорогая.

Кэт почувствовала, как от этих слов по ее телу разлилось тепло. Может быть, Нола права.

Мэтт достал нож и начал открывать коробки.

— Я открою их, Кэт.

Вирджил чувствовал прилив сил. Он ощущал власть, она наполняла все его тело, разливалась по рукам, в которых переплавлялась в другую силу, силу, помогающую ему превращать камень в произведение искусства. Вирджил понимал, что процесс работы с мрамором противоположен отношениям с женщинами. Художник со всем уважением, прочувствовав внутреннюю красоту мрамора, помог ему раскрыться. А вот женщин, Вирджил знал это по собственному опыту, наоборот, надо гонять до седьмого пота, чтобы подогнать их под какой-нибудь идеал.

Мрамору нужно дать свободу. Женщину нужно обуздывать. И мужчина, который не понимает этого, просто дурак.

Даже через беруши Вирджил слышал стук долота по камню, и эти звуки ласкали его слух словно музыка, это была музыка создания произведения искусства. Сегодня он творил свободно, без карандашного эскиза на камне. Он инстинктивно знал, что не зря хранил этот твердый, розовый монолит из Каррара, старинного итальянского городка, более десяти лет, хотя не знал, для чего. Его руки летали, его фантазия безудержно била ключом, он высвобождал, высвобождал, высвобождал женскую форму от каменной оболочки. И это было не просто ваяние лица, глаз, губ. Он высвобождал все, что преследовало его долгое время.

Вирджил внезапно отступил, стащил защитные очки и бумажную маску, отошел к двери, чтобы получше рассмотреть то, что получилось. В воздухе витала пыль. В груди его стало тесно.

Нет, он не может умереть, только не сейчас!

Он натянул обратно защитные очки и маску и вернулся к работе. Он взял долото, напильник и увидел, как они все идут к нему — слабая Бетти Энн, энергичная Элеонора, дерзкая Кэтрин и много других лиц. Там же была и его докторша. Он мечтал о ней прошлой ночью. Все эти женщины расплылись в одно пятно. И он высекал красоту из этой каменной глыбы, пока все эти женщины плыли" у него перед глазами. Он балансировал между вымыслом и реальностью, однако смог сделать то, что хотел. Он был единственным скульптором, которому это удалось.

Вирджил снова остановился, страстное желание охватило его с такой силой, что он почувствовал слабость. Он хотел эту докторшу. Прямо здесь. Ее гладкую кожу и темные волосы. Ему нужно было увидеть ее грудь, ее ключицу, изгиб ее изящных плеч. Ему нужно было, чтобы она позировала ему. Он хотел положить на нее свои руки, смирить ее высокомерие.

Потому что ему нельзя прикасаться к Кэт.

Его грудь снова сдавило.

Он отказывался умирать до того, как познает жизнь в полной мере.

Мэтт раскрыл коробку и достал красный матерчатый мешок. У Кэт перехватило дыхание. Райли взглянул в ее лицо и понял: что бы там ни было, она ничего не захочет с этим делать.

— Остановись, — вдруг сказала она.

Мэтт удивленно посмотрел на нее, его нож застыл у второй коробки.

— Ты не хочешь, чтобы я открывал ее? — обиженно спросил он.

— Я сделаю это позже. — Кэт старалась, чтобы голос звучал обычно. — Просто сейчас я ужасно устала.

Мэтт пожал плечами:

— Так ты пока откинься на спинку и расслабься, а я тем временем…

— Нет, оставь все это.

Райли заметил, как постепенно голос Кэт в разговоре с Мэттом стал мягче, и вскоре они уже оживленно обсуждали новую работу Нолы в офисе Ричарда Кифовера. Райли не знал, что ожидает Нолу и Мэтта, но Нола уже известила своего прежнего работодателя в Балтиморе, что уходит. Мэтт и Нола взрослые люди и сами разберутся. Да, Мэтт зачастую ведет себя как мальчишка, а у Нолы было по мужу на каждые десять лет ее жизни, он был уверен, что они найдут то, что их объединит. Одно он знал точно — он не имеет никакого права осуждать кого-либо за личную жизнь.

— Мне нужно отвлечься, — сказала Кэт. Она прошла в прихожую, недовольно распушила волосы. — Мне нужно привести в порядок свои мысли. Мне нужна встряска. — Она взглянула на Райли. — Есть какие-нибудь идеи?

— Конечно, — ответил он и повел бровью.

Кэт недоверчиво спросила:

— Секс? Как ты можешь хотеть секса со мной? Меня преследуют навязчивые мысли о Моем детстве. Я почти что сумасшедшая. Меня посещают видения. Не за горами время, когда я буду слышать голоса, и они будут говорить мне, что делать. Я бесформенная куча эмоций. У меня поехала крыша. И все это тебя заводит?

Райли подошел к Кэт и, смеясь, обнял ее. Он нежно поцеловал ее.

— Вообще-то я даже не думал о сексе, а ты, очевидно, думала. Есть один секрет, которым доктора обычно не делятся с пациентами: если человек говорит, что, должно быть, сходит с ума, значит, все в порядке.

— Хм.

— Но думаю, я все же могу сделать кое-что для тебя, — сказал он и снова поцеловал ее. — Тебе придется немного попотеть, ты будешь измотана, но узнаешь кое-что новое. Как тебе такая перспектива?

— Звучит так, будто ты говоришь о наших шалостях в «Черри-Хилл».

— Не совсем.

— Держу пари, мне нужно переодеться.

Райли оглядел ее — серые брюки, высокие каблуки и розовый мягкий свитер. Она выглядела сексуально, но это не подходило ситуации.

— Помнишь, как ты одевалась в восьмом классе? — спросил он.

Она взглянула на него с подозрением:

— Не самый лучший год в моей жизни.

Райли засмеялся:

— Думаю, все подпишутся под твоими словами, Скаут. Просто надень такие же джинсы и толстовку, хорошо? Тогда тебе не придется беспокоиться о твоей одежде.

Кэт улыбнулась, и это согрело его теплом. Самое лучшее зрелище для него — видеть, как улыбается Кэт.

— Сейчас вернусь! — сказала она.

Кэт взбежала по лестнице, Райли проследил за ней взглядом.

Он пошел к коробкам. Синие чернила сильно выцвели, так что едва виднелись, но все же на каждой коробке можно было различить написанное от руки: «Для Кэтрин». Холод пронизил его, когда он узнал почерк Бетти Энн. Райли остановился у первой коробки и осторожно запустил в нее руку. Ему показалось, что он понял, что там внутри. Он увидел черный кусочек вельветовой ткани и пуговицы. Никаких сомнений.

Кэт носила этот плащ в детстве. Он помнил это. Он помнил ее в этом плаще. Его сердце сжалось.

Не было смысла перебирать все остальное, но Райли решил пойти до конца. Он поднял тяжелый плащ, вслед за ним показались игрушечный кролик, несколько книг и несколько детских поделок. Райли тяжело сглотнул, думая о том, как воспримет эти вещи Кэт, и помогут ли они ей вспомнить что-нибудь еще.

Он услышал, как она спускается по лестнице, так что покидал все обратно в коробку и встретил ее в прихожей. Она надела оборванные джинсы и толстовку. Она выглядела так аппетитно, что ему захотелось съесть ее.

— Я еще не готова заглянуть в эти коробки, — сказала она обыденным голосом, открыла шкаф и стала искать флисовую куртку.

— Как они оказались у тебя, Кэт? Они от твоей матери?

Она кивнула.

— Мне их дала Рита. Я ездила повидаться с ней в школу сегодня и заехала к ней домой. — Райли помог Кэт попасть в рукава куртки. — Она сказала, что мама дала их ей для меня.

Райли задумчиво хмыкнул:

— Ты ведь знаешь, что в одной из этих коробок твой старый плащ?

— Да. — На ее лице появилась печальная улыбка, — А что там еще?

— Книги. Карандашные рисунки. Мягкие игрушки.

Кэт посмотрела на пол гостиной, потом взглянула на Райли.

— Пойдем отсюда, — сказала она.

Они ненадолго забежали в дом Боландов, Райли забросил сменную одежду в машину, туда же залезла Лоретта. Они направились в западную часть города. Через минуту они уже проезжали строительную площадку с клиникой, и Кэт была поражена, с какой скоростью продвигалась стройка. Картина разительно отличалась от той, что она видела здесь месяц назад, когда приехала сюда воплотить планы отмщения, которые красовались на первом месте ее списка.

— Это просто замечательно, Райли, — сказала она. Кэт увидела, что уже заливают асфальтом место под парковку автомобилей, кладут бордюрные камни и тротуары. Рядом одни строители разгружали рулоны коврового покрытия, а другие занимались озеленением газонов.

— Мы работаем по сменам, — объяснил Райли. — Здесь много добровольцев, члены женского клуба колледжа, это парни из братства колледжа.

— Просто удивительно.

Райли остановил пикап и, нахмурившись, посмотрел на Кэт:

— Все так. Но у нас проблемы с оборудованием и мебелью. Ты знаешь, что один смотровой стол стоит около шести тысяч долларов? Это смешно!

Кэт вдруг почувствовала вину — почти столько же она заплатила за кожаный диван.

— У нас есть источник государственного финансирования. Плюс я раскрутил десяток спонсоров, плюс пожертвования, но этого недостаточно.

— А шахта?

— Она уже не приносит тех доходов, что раньше, хотя и они внесли свою лепту. Банк подкинул около ста тысяч. Я им всем очень признателен, но чтобы открыть госпиталь, мне нужно маленькое финансовое чудо.

Мозги Кэт стали работать с бешеной скоростью. В голове проносились тысячи способов, какими она могла бы помочь Райли запустить клинику, и одним из них было пожертвование.

— У меня тут созрело несколько идей, Райли. Давай позже сядем и посчитаем все, хорошо?

Он покачал головой:

— Только не это, Кэт. Мне не нужны твои деньги. Я совсем не для этого рассказал тебе обо всем.

— Я знаю, — сказала она.

— Я все равно не возьму их, в любом случае. Эти деньги — твои.

Она потянулась к Райли через Лоретту, но смогла только поцеловать его в щеку.

— Во-первых, это деньги Филлис, не мои. — Кэт увидела сомнение в глазах Райли. — У нее было доброе сердце, и ей бы понравилась эта идея. Позволь мне поговорить с ее братом.

Райли снова покачал головой:

— Я не могу просить тебя об этом. Кэт улыбнулась ему.

— Тебе и не надо ни о чем просить, мой сладкий. Я сама предлагаю это тебе. — Она шлепнула ладонями по джинсам. — Кроме того, это не единственное, что пришло мне в голову. Думаю, я знаю, как сделать так, чтобы ты смог открыться к Рождеству.

На лице Райли появились радость и облегчение. Кэт поняла, что переживания о клинике он долгое время вынашивал в своем сердце, возможно, потому, что никому не мог довериться.

— Объясни, что произошло с гособеспечением? Ты никогда не рассказывал об этом.

Он кивнул, сложил ладони вместе и произнес:

— Кэрри — я говорил тебе, что она возглавляла компанию по оздоровлению сельского населения?

Кэт кивнула:

— Я видела ее в ночном эфире. Она сногсшибательна.

Райли застонал.

— Вот так сногсшибательно она меня и обманула.

— Что именно она сделала?

Райли помолчал минуту до того, как ответить.

— Я ничего не могу доказать. Когда я отменил свадьбу и порвал с ней, все пошло прахом. Сначала нам сказали, что деньги наши, потом получилось так, будто о них никто даже и не слышал. Но когда понял, что происходит, сессия законодательного собрания уже закончилась. Я отправился к адвокату, который уже год пытается разобраться в этом. Мне пришлось брать ссуду как частному лицу.

— Что? — Кэт раскрыла от удивления рот.

— Я уже дважды заложил дом Боландов.

Кэт начало трясти от возбуждения:

— Сколько, Райли? Сколько тебе дали взаймы? Пару сотен долларов?

Райли пожал плечами:

— Что-то вроде того.

— Сколько, Райли? — взволнованно спрашивала Кэт. — Сколько ты должен?

— Они сказали, что в цене дома важно его местонахождение. Но дом Боландов стоит в центре захолустья. Правда, мне сказали, что он представляет определенную архитектурную ценность.

Кэт знала, что он тянет время.

— Просто скажи мне, Райли, сколько ты должен. И будь со мной предельно честным. Ты обещал.

Он посмотрел на нее, покусал губу.

— Что-то около полутора миллионов долларов.

Кэт подумала, что сейчас упадет в обморок.

— О мой Бог! — воскликнула она, переводя взгляд с клиники на Райли. — А что обо всем этом думает Мэтт?

Райли пожал плечами.

— Он в состоянии помочь тебе вернуть деньги?

Райли засмеялся:

— Если бы он узнал об этом, то скупил бы все лотерейные билеты.

— Только не это. — Кэт чувствовала, что ее глаза полезли на лоб. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не говори мне, что сделал это за его спиной.

Райли спал с лица. Он не мог смотреть Кэт в глаза, его взгляд опустился на руки, которые он держат на руле.

— Я хотел ему рассказать. Правда, хотел. И сейчас просто должен сделать это.

— Правда? Почему? У тебя внезапно проснулась совесть?

Райли был ошеломлен.

— Расслабься, Кэт. Я совершил серьезную ошибку и буду отвечать за это. Я расскажу Мэтту, что я сделал, и отдам когда-нибудь его часть денег.

Кэт уставилась на Райли, и ее вдруг осенило — он серьезно обманул своего собственного брата. Получается, если Райли представится возможность, он обманет и ее?

— Я, в самом деле, был уверен, что смогу выплатить ссуду без Мэтта. — Райли откинул голову на спинку сиденья. — Я надеялся на деньги от государства, но зря. Из-за этого я пропустил несколько платежей. Я старался отсрочить их, но в банке сказали, что я потерял право выкупа закладной. Мне нужно было рассказать Мэтту — я не хотел, чтобы он услышал это от кого-нибудь постороннего.

— Как благородно с твоей стороны.

— Знаешь, я сам себе омерзителен.

— Ты знал о потере права выкупа закладной, когда убеждал меня приехать сюда?

Райли поник головой:

— Да, но какое это имеет отношение…

— Ты абсолютно уверен в том, что привез меня сюда не из-за денег? — В ту секунду, когда Кэт произнесла эти слова, она пожалела об этом, но было уже поздно.

Райли с трудом заставил себя ответить:

— Одна из причин того, что я так задолжал, в том, что потратил свои сбережения и три месяца не получал зарплату, потому что колесил по стране в поисках тебя и своего сына.

Кэт кивнула, ее захлестнула ярость. Она схватила свою сумочку и трясущимися руками начала перерывать ее в поисках чековой книжки.

— Я заплачу. Бензин, отель, еда и три месяца зарплаты? Это примерно сколько?

— Мне не нужен этот чертов чек!

— О, но я-то уверена в том, что хочу дать его тебе. Не хочу оставаться твоей должницей.

— Пожалуйста, Скаут. Не делай этого.

Кэт подписала чек.

— Не называй меня Скаут.

Лоретта начала подвывать.

— Вот как? — Райли горько усмехнулся. — Значит, я один во всем виноват. Спасибо, что просветила меня.

Кэт вздернула подбородок:

— Что ты имеешь в виду?

— Не жалеешь о том, что сделала, Кэт? — Райли остановился, ожидая ответа. — Ты лишила меня права быть отцом, и все из-за своей гордости и злости.

Кэт вырвала чек из книжки и кинула его в лицо Райли.

— Да ты не можешь даже собраться и рассказать Мэтту, что ты натворил! Уже несколько месяцев!

Райли кивнул:

— А ты двадцать лет не могла раскрыть Эйдану свой маленький секрет.

— О… мой… Бог! — Кэт едва могла дышать. — Вот и замечательно. Именно поэтому я знала, что не стоило заниматься с тобой сексом! Тебе нет прощения! Ты не можешь простить мне ошибку, которую я совершила, когда была напуганным ребенком! И если я не могу получить его от тебя, мне ничего от тебя не нужно. Между нами все кончено!

Райли засмеялся:

— А как же ты, Кэт? Ты простила меня за мою ошибку, которую совершил я, будучи напуганным мальчишкой? Ты не можешь простить мне эту ссуду, а ведь я доверился тебе. А как насчет ошибок, которые я совершу в будущем? Ты уверена, что сможешь простить их мне?

Кэт ничего не ответила. Сердце тяжело стучало в груди.

Лоретта завыла сильнее.

— Большое видится на расстоянии, Кэт, — повысив голос, сказал Райли, стараясь перекричать собаку. — Эти двадцать лет твоей жизни были наполнены обидой. Ты не смогла найти способ простить родителей, меня, тетю, город, целый мир, и при этом ты нервничаешь, что Эйдан сразу не смог простить тебя за жизнь, полную лжи. И теперь ты требуешь, чтобы я простил тебя в отведенные тобой сроки, уложившись в прописанные тобой рамки.

Они сидели в машине и смотрели друг на друга, тяжело дыша. Кровь стучала в ушах Кэт так сильно, что она едва слышала Лоретту.

Вдруг в окне появилось чье-то дружелюбное лицо, мужчина постучал по стеклу, чтобы привлечь внимание Райли. Райли открыл окно.

— Трэвис! Как дела? — Он потянулся, чтобы поздороваться с ним и пожать его грязную руку.

— Самое время кончать трепаться, пора приниматься за дело. — Мужчина широко улыбнулся, потом посмотрел на Кэт и прикоснулся к козырьку кепки, приветствуя ее. — Слышал, что ты вернулась в город. Помнишь меня?

Кэт уставилась на парня и сразу почувствовала, как выделился адреналин. Она молчала в недоумении. Она просто не знала, что делать. Куда идти. Что говорить. Она не знала, что она должна чувствовать. К Райли. К себе. Она не понимала, что происходит. Она вообще ничего не понимала. И она была уверена, что вообще никогда не видела этого парня в окне.

— Ну давай же. Подумай хорошенько.

Кэт посмотрела на него искоса, пытаясь представить этого мужчину двадцать лет назад, и имя Трэвис, наконец, всплыло в ее памяти.

— Привет, Головозадый, — сказала она, наконец. — Как поживаешь?