"Найди свое счастье" - читать интересную книгу автора (Донован Сьюзен)

Глава 8

Райли включил настольную лампу и принялся за изучение снимков. С завтрака у него во рту не было маковой росинки, а в голове гудело. Но чем скорее он закончит, тем скорее он позвонит своему сыну.

Райли засунул руку в карман и извлек оттуда фотокарточку, которую дала ему Кэт, с телефонным номером на обороте. Он уже почти запомнил его.

Со вздохом смирения Райли включил миниатюрный диктофон:

— Пациент — женщина сорока семи лет, предклимактерический период, неопределенная симптоматика…

Он нажал на паузу, пока изучал бумаги, потом снова стал надиктовывать:

— Головокружение, головная боль, ломота, суставная боль, бессонница, депрессия… — Он остановился, вдруг осознав, что уже много раз говорил подобные слова, и отложил диктофон. — Вы не должны так жить, — произнес он, понимая, что делает выговор скорее себе, нежели миссис Аните Преджин, предклимактерической женщине.

Райли поднялся со стула и начал мерить шагами офис. Он догадывался, что симптомы эти были показателями, по его мнению, незаконченного дела. За те шесть лет, что ему приходилось ставить диагнозы, он мог бы сказать — большинство людей болеют, потому что живут лживой жизнью — в той реальности, в которой невозможно вылечиться. Ложь ведет к стрессу, а стресс влияет на каждый орган человеческого тела. Он видел это каждый день. И себя он видел всего лишь спасателем у болота с аллигаторами, который, залечив поверхностные раны, бросает пловцов обратно в топь.

У каждого своя ложь. Например, связанная с супружеством, кто-то непорядочен в бизнесе и украл что-то, что ему не принадлежит. Есть ложь из-за недосмотра и пренебрежения, секреты, которые никогда не раскрываются, злость, которая никогда не выходит наружу, чувства, которые запрятаны так глубоко, что иной раз человек даже не может произнести имя того, кого любит. Пациент за пациентом приходят к нему на протяжении многих лет, они жалуются на физическую боль, а он видит, что они несут на себе тяжкий груз вины, стыда, горечи, невозможности простить себя и других.

И никто не защищен от этого.

Райли посмотрел на дипломы, сертификаты, награды и семейные фотографии, что висели на стене. Его взгляд упал на свадебное фото родителей. Это было в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, лето свободной любви, расовых беспорядков, убийств по политическим мотивам. Но не в Персуэйшн. У них, конечно, были стачки шахтеров и волнения безработных. Причина, собственно, была одна — каждый месяц из Вьетнама не возвращался какой-нибудь паренек.

Райли смотрел на молодые лица своих родителей, удивляясь, что видит в них и невинность, и решительность. О чем они думали в тот момент, когда их ослепила вспышка фотоаппарата? Чего боялись, на что надеялись, знали ли они уже тогда, что им придется скрывать друг от друга?

Отец выглядел таким свежим и статным, выделялась семейная особенность — линия рта, глаза. Его волосы были коротко острижены, а челюсти сжаты. Он был серьезен даже в день свадьбы. А неделей позже его отправили в джунгли недалеко от Камбоджи.

А вот мама, в девичестве мисс Элиза Старлипер. Она была первой красавицей в городе. Ее темные волосы были взбиты в смешную высокую прическу. На прекрасных губах играет хитрая улыбка, как будто она не может поверить, что справилась с трудной задачей. Элиза покорилась авторитету Эйдана Боланда, и родилась новая семья.

Взгляд Райлй скользил по фотографиям Мэтта, отца, а вот и он на рыбалке в Вайоминге.

Он вздохнул с сожалением. В то лето его мальчику должно было исполниться двенадцать. И он должен был быть с ними. Вместо этого он затерялся где-то, может, играл в бейсбол, как до него все Боланды, делал домашнее задание, спорил со своей матерью и думал, что его отец не любит его. Слишком тяжело было осознавать это.

Многое надо наверстать. Он исправит ложь. Не будет никакой полуправды. Он расскажет нерассказанную историю. Он был уверен, что сын не уйдет, не узнав эту историю с другой стороны.

Райли оторвался от фото и стал смотреть на Мэйн-стрит через окно. Он не был супергероем. У него даже не хватило мужества рассказать собственному брату, чем он расплачивается за клинику. Как он собирается быть таким отцом, каким хотел быть?

Дверь в офис отворилась без стука, Райли знал, что это может быть только Мэтт.

— Ты ее нашел? — Райли услышал, как нетерпеливо звучит его голос.

— Да, конечно, никаких проблем. — Мэтт стоял в дверях и не заходил внутрь. Он слегка нахмурился. — Ты слишком много думаешь, старик.

— А ты что, хочешь, чтобы я был доктором и не занимался такими пустяками?

Мэтт ухмыльнулся:

— Ты думаешь не о медицине, ты ведь знаешь.

— Где она?

— Дома, в Балтиморе.

— Хорошо.

— А хочешь услышать что-нибудь повеселее?

Райли поднял брови.

— Бетти Энн знала, где находится Кэт.

Райли в удивлении посмотрел на брата:

— Но ведь она ошиблась!

— Пойдем подышим свежим воздухом, я все тебе расскажу.

Райли снял свой белый халат и бросил его на спинку стула. Он выключил свет и поставил кабинет на сигнализацию.

— Ты ел? — спросил Мэтт.

— Нет. Расскажи, что ты обнаружил.

Мэтт покачал головой и снова рассмеялся, очевидно, смакуя про себя новость, которой собирался поделиться.

— Когда Бетти Энн умирала, что точно она сказала тебе?

Райли остановился и посмотрел на брата как на душевнобольного. Он обсуждал это с Мэттом раз сто — в отелях, на завтраках, в машине, да где только не обсуждал! Бетти Энн сказала, что Кэт и ее сын в Петтерсоне, штат Калифорния. Она произнесла эти слова и умерла. Долгие месяцы они с братом искали Кэт, владея только этой информацией. Это все, что они могли сообщить частному детективу и полиции. И Райли помнил эти слова, как будто Бетти Энн сказала их пару секунд назад, а не год.

Это было в отделении интенсивной терапии, в больнице имени Дэвиса, и Бетти Энн настояла на том, чтобы не проводить реанимацию.

Все, что они могли сделать, это создать ей все условия, пока она не отойдет в мир иной. Она лежала серая и безжизненная, накрытая белой простыней, которая очерчивала контур ее худого тела. Ее глаза горели, когда она говорила с Райли. Она попросила Вирджила выйти из комнаты. Райли удивился, что тот подчинился без слов. Бетти Энн попросила Райли подойти поближе. Она шептала так слабо, что он поднес ухо к самым ее губам.

— У тебя есть мальчик, — сказала она. — Кэт родила сына.

Райли отпрянул, глядя во впалые глаза Бетти Энн. В них он увидел печаль и кое-что еще. Любовь?

Во рту его внезапно пересохло, так что он едва мог вымолвить:

— Вы уверены?

Она кивнула, усилие это привело к тому, что для облегчения ей поступила еще одна доза морфия.

— Куда они уехали?

В этот сюрреалистичный момент Райли понял, что его вопрос звучит так сухо, что он казался почти смешным, как будто он спрашивал про свою семью, уехали они за мороженым или в кино. Мысли в его голове перемешались, сердце готово было выпрыгнуть из груди, потому что Кэт была неизвестно где с ребенком — с его ребенком, — а Бетти Энн сказала ему это, потому что умирает. Умирает именно в этот момент.

— Бетти Энн. — Райли пытался зацепить ее взгляд, видя, как она борется, чтобы побыть с ним еще чуть-чуть. — Пожалуйста. Скажите мне, где я могу найти их.

Она что-то прошептала. Он не услышал, и его пронзил страх.

— Еще раз, Бетти Энн. Пожалуйста, повторите еще раз.

Да, Райли помнил, что она сказала. Он посмотрел на Мэтта, который стоял на обочине с дурацкой улыбкой на лице, и еще раз повторил ему эти слова:

— Бетти Энн сказала «Петтерсон, Калифорния»

Мэтт затряс головой, потом широко улыбнулся:

— Не совсем точно.

— Нет?

— Нет.

— Тогда что она сказала? Не томи, Мэтт. Что происходит?

Мэтт положил руку на плечо Райли.

— Бетти Энн Кавано сказала: «Петтерсон и Калифорния». Это перекресток в рабочем районе в Балтиморе.

Райли так и остался стоять с открытым ртом.

— Кэт и Эйдан жили на Калифорния-авеню, 456, с тысяча девятьсот девяносто четвертого года, ряд домов тянулся как раз от Петтерсон-парка, в Хайлендтауне. Она сменила фамилию — она взяла фамилию женщины, у которой остановилась.

Райли смотрел на брата несколько секунд, и события прошлого года всплыли в его памяти. Новость, полученная от Бетти Энн. Помолвка. Размолвка. Частный детектив. Три месяца поисков Кэт и ее сына. Орегон, Техас, Южная Дакота и еще десяток штатов расплылись перед ним в одно бесформенное пятно. Каждое мгновение прошлого года он прожил с сознанием того, что у него есть ребенок, которого он не может найти.

А его сын жил в пяти часах езды от него.

— Ты слышал, что я сказал, старина?

Райли кивнул и горько усмехнулся над иронией судьбы, не зная, смеяться или плакать.

Невозможно было спать в этом месте. Как, по их мнению, человек должен поправляться, если он лишен ночного отдыха?

Вирджил лежал в палате, тошнотворный больничный свет расплывался вокруг него и давал странные тени. В больнице он чувствовал одиночество еще острее, чем дома. По крайней мере, дома не было посетителей и цветов. Даже старая брюзга — его сестра не побеспокоилась и не пришла к нему. Он говорил с тем китайским доктором, ему показалось, что ее беспокоит, будет он жить или умрет. И Рита могла бы просто сделать вид, что ей не все равно.

Заглядывал к нему и Райли Боланд, потому что был его лечащим врачом. Все Боланды хотят знать, слышал ли что-то Вирджил о Кэт.

Он не имел ни малейшего представления, что там происходит с этими двумя, но ее внезапное появление явно снесло крышу всему семейству Боландов.

Вирджил не знал, что ему делать и как выбраться из госпиталя. Он хотел почитать газету, но не мог собраться с мыслями. Он хотел посмотреть телевизор, но тогда приходилось держать шею под неудобным углом. И поскольку уснуть он все равно не мог, он стал думать.

Его удивило, как сердечный приступ заставляет переоценивать некоторые вещи. Когда ты почти умираешь, это немного тревожит. К счастью, он не припомнил в своей жизни вещей и поступков, о которых стоило бы пожалеть. Но он не мог не думать о Бетти Энн и секрете, который она рассказала Боланду. Вирджил не притрагивался к жене двадцать лет, так что об этом она не могла рассказать. Это должно быть как-то связано с Кэт, потому что Бетти Энн никогда не забывала, что эти двое всегда были сладкой парочкой.

Бетти Энн пыталась скрыть, что плачет о Кэт, но эта женщина жила, словно открытая книга. Вирджил говорил ей, сколько тратить и на что, и она показывала ему квитанции, которые доказывали, что она потратила именно столько. Он говорил ей, какую одежду покупать и какую носить прическу. Он говорил ей, какой она должна быть и какой не должна, и она выполняла все его требования. Она была простой женщиной, которой нужно было управлять, чтобы ей жилось счастливо и мирно. Ему давно стало понятно, что она не в силах распоряжаться собственной жизнью, так что Вирджил спас ее. Она была игрушкой для него, его живой куклой. Так как же его живая кукла смогла сказать что-то Боланду перед смертью и не сказать мужу, своему королю?

Впервые за двадцать лет Вирджил хотел напиться. И то, что Кэт вернулась именно в это время, не было совпадением.

Мэдлин изучала свадебное платье Кэрри, платье с большим вырезом, отделанным мехом. Она поняла сразу три вещи: это было не то же самое платье, что в прошлом году, оно действительно сногсшибательно и еще кое-что. Не стоило ей врать Кэт, потому что у Кэрри явно нелады с головой.

— Вырез не слишком глубокий? — Кэрри, поддерживая корсаж, медленно поплыла на кухню к раковине и вернулась к столу. — По-моему, я выгляжу достаточно сексуально.

Кэрри шелестела платьем, шлейф из атласа подметал пол около ее ног.

— Я хочу, чтобы у Райли глаза на лоб полезли, когда он меня увидит!

Мэдлин кивнула, не зная, что сказать. Глаза Райли, должно быть, и вправду вылезут из орбит, когда он увидит в свадебном платье женщину, которую бросил год назад, да к тому же если узнает, что она готовится к свадьбе, женихом на которой будет он. Мэдлин почувствовала, как ее начинает мутить.

— Кэрри!

— Да? — Она обвила талию полоской белого меха.

— Ты говорила еще кому-нибудь о свадьбе?

Кэрри с интересом взглянула на Мэдлин и улыбнулась. Кэрри, с карими глазами и блестящими темными волосами, безупречной кожей лица и этой улыбкой — улыбкой «Мисс Вселенной», — была просто великолепна и излучала нереальные потоки энергии, которые молниями пронизывали комнату. Мэдлин вспомнила, как она нервничала, когда Кэрри, похожая на суперзвезду, появилась в «Черри-Хилл» в первый раз. Тогда это поразило ее — она видела эту женщину по телевизору тысячу раз, она вела программу о здоровье для жителей Западной Виргинии, она была так ошеломлена, что даже попросила автограф.

— Какая разница, кому я сказала? — Кэрри вызывающе повела бровью, но продолжала улыбаться.

— Просто… ну… большинство невест заручаются некоторого рода… гарантиями от своих женихов, прежде чем покупать платье и все такое…

Кэрри фыркнула и поправила волосы:

— Я — не большинство.

— Действительно. — Мэдлин поерзала на стуле, стараясь подобрать слова поделикатнее. — Я просто хотела сказать, что…

— Что ты хотела сказать, Мэдлин? — Кэрри подхватила подол платья и села на стул напротив Мэдлин. Она положила руки на колени и снизила мощность своей улыбки. — Ты хотела спросить, понимаю ли я, что делаю?

Мэдлин моргнула, почувствовав, как покрывается испариной. Было что-то тревожное в голосе Кэрри, а ее улыбка совсем не казалась признаком веселого настроения.

— Но Райли сказал, что не женится на тебе.

— Потому что так сложились непредвиденные обстоятельства, а не потому, что его чувства ко мне изменились.

Мэдлин с трудом сглотнула, зная, что продолжать разговор надо с осторожностью.

— Ты месяцами пыталась удержать его, и все безрезультатно, помнишь?

Кэрри взглянула на нее.

— Помню, ты рассказывала, что когда Райли был за городом, ты звонила ему каждую ночь, рыдала в трубку и посылала ему сообщения по нескольку раз на день. Он порвал с тобой, сказал, что ты навязчивая и у тебя не все в порядке с головой.

Кэрри нахмурилась.

— Так давай здраво оценим ситуацию. Райли не просто не захотел жениться на тебе, он не захотел даже продолжать встречаться. Думаю, тебе пора смириться с этим.

— Ты сильно, очень сильно ошибаешься. — Кэрри скрестила на груди руки, и ее декольте стало еще глубже. — Райли… заморозил наши отношения. Вот и все. Я лишь пользуюсь законом привлекательности. Я привлекаю все хорошее в свою жизнь, я готовлюсь к этому, освобождаю пространство для хорошего, раскрываю ему объятия. А что для меня хорошо? Для меня хорошо стать женой Райли Боланда.

Глаз Мэдлин начал дергаться.

— Райли не сказал ничего определенного. Но он оттаивает, становится ко мне ближе каждый день.

— Ты действительно так думаешь?

Кэрри сладко улыбнулась:

— Я знаю это. Я провела с ним сегодня время. Мы замечательно поговорили.

Мэдлин кивнула, поставила в раковину кружку из-под чая, отвернулась от Кэрри, чтобы собраться с мыслями. Впрочем, единственная мысль, которая ее посетила, была: «Эта женщина сошла с ума». Может, кому-нибудь рассказать об этом? Например, Мэтту? Кэрри такая странная, может, Мэдлин стоит связаться с властями? Что они могут предъявить Кэрри? Принуждение к свадьбе? Или навязчивую идею?

Мэдлин дала волю своим мыслям: может, она все принимает слишком близко к сердцу? Все люди немного сумасшедшие. В конце концов, ее саму обвиняли в том, что она ненормальная, когда она решила открыть здесь отель. Может, то, что творит Кэрри, вообще не ее дело?

Конечно, она знала, что это стало и ее делом, когда она позволила Кэрри манипулировать ею, когда та пообещала пригласить делегацию в ее отель. Это стало ее делом в тот момент, когда из-за нее из города уехала Кэт.

Она повернулась и почти натолкнулась на Кэрри. Как она смогла подойти к ней так бесшумно, да еще в этом платье?

— Я не хотела напугать тебя, — прошептала Кэрри.

— О, конечно. Все в порядке. — Мэдлин инстинктивно попятилась назад, чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию между собой и Кэрри, и уперлась в раковину.

— Не очень мудро делать выводы, не зная всех фактов, Мэдлин. — Кэрри произнесла это сладким голосом и таким терпеливым тоном, будто объясняла малышу, как пользоваться салатной вилкой.

Мэдлин попыталась улыбнуться, сердце вдруг запрыгало втруди.

— Спасибо.

— Ты ведь не знаешь точно, почему была отменена свадьба.

— Хорошо. — Мэдлин хотела взять вправо, так, чтобы Кэрри не заметила. Это не сработало.

Глаза Кэрри загорелись.

— Поскольку уж ты начала это, почему бы нам не закончить разговор?

Мэдлин кивнула, прикидывая про себя, сколько шагов до телефона на стене.

— Видишь ли, эта девица — Кэт Кавано, — она во всем этом виновата. Должно быть, она прослышала, что Райли собрался на мне жениться, и заставила свою умирающую мать пустить слух о ребенке, это-то все и расстроило нашу свадьбу.

Внимание Мэдлин переключилось с мысли о 911 на слово «ребенок».

— Какой ребенок?

Кэрри засмеялась:

— Она заявила, что Райли стал отцом еще в школе, что у него есть ребенок, которого он никогда не видел и никогда с ним не встречался. Она пустила этот слух, чтобы разрушить все мои планы и расстроить свадьбу. Это от ревности, никаких сомнений. — Кэрри в раздражении покачала головой. — Потом — самая жалкая часть спектакля. Эта женщина заставляет его гоняться за ней по всей стране в поисках этого ребенка. Так она отвлекла его внимание от меня и сломала мою жизнь.

— А ребенок? Райли нашел его?

— Ну, конечно, нет! Потому что нет никакого ребенка! Об этом я и говорила — ты вообще слушаешь меня? Помнишь, Райли говорил, что уезжает, чтобы позаботиться о своем родственнике на западе? Это была ложь — он искал этого несуществующего ребенка!

Мэдлин не слышала ничего более пикантного с тысяча девятьсот девяносто девятого года, когда Ральф из «Саноко» выставил за дверь невесту, которую в глаза до этого не видел, а только переписывался. Девушка слезно уговорила его дать ей денег на обратный билет до Румынии.

— Поэтому Кэт Кавано вернулась сюда — без ребенка, как ты заметила, — чтобы сорвать мои планы во второй раз!

Мэдлин пыталась скрыть смущение. У Кэт есть ребенок от Райли? Значит, когда она исчезла, она была беременна! О, это превосходно! И так намного интереснее!

— Ты не имеешь никакого права судить меня. — Взгляд Кэрри переместился с лица Мэдлин на окно и застыл. — Ты не знаешь, как я люблю Райли и что поддерживаю его во всем. Ты не знаешь, что я единственная работаю ради него. Я забочусь о нем, я одна!

Кэрри снова сконцентрировалась на Мэдлин.

— И когда он поймет, что все это время я защищала его, он не захочет откладывать день нашей свадьбы! — Она отступила на шаг, просияла лучезарной улыбкой и приняла в своем платье позу, как будто изображала гостеприимную хозяйку на своем телевизионном шоу. — Я все просчитала. И ты, конечно, будешь подружкой невесты.

— Я?

— Я закажу тебе великолепное красное бархатное платье. У тебя ведь шестнадцатый размер?

Мэдлин почувствовала, что глаза ее расширились.

— Ну, теперь-то ты все поняла, Мэдди?

Мэдлин слабо кивнула.

— А теперь расслабься, — Кэрри по-дружески пожала ее плечо. — Я не сумасшедшая. Я отлично знаю, что делаю.

Райли кинул легкую куртку, взял беспроводной телефон и холодное пиво, вышел на крыльцо и сел в старое деревянное кресло-качалку. Лоретта села у его ног.

— Послушай, девочка, — сказал он собаке, указывая на нее телефоном. — Это самый важный разговор в моей жизни, так что не мешай мне.

Райли поставил пиво на пол и стал изучать фото сына. За последние два дня он делал это так часто, что почти отполировал его. Он перевернул его и посмотрел на номер телефона, написанный рукой Кэт. Он почувствовал облегчение, когда узнал, где находятся Кэт и Эйдан, что оба они в безопасности, даже если она не отвечала на его звонки. Эта фотография осталась единственным доказательством того, что приезд Кэт не приснился ему.

Он набрал код штата и задумался, какой номер набрать первым — студенческого общежития или сотовый Эйдана. Наверное, сотовый. У всех студентов в «Маунтин лорел» есть сотовые телефоны, по которым они болтают целыми днями, и студенты университета Джона Хопкинса вряд ли сильно отличаются от них. Он быстро набрал номер телефона и дождался гудка.

Занято.

Райли сбросил и начал набирать другой номер телефона, как вдруг его телефон зазвонил. Он дважды моргнул от неожиданности, потому, что на экране высветился номер Эйдана, который он только что набирал. У него перехватило дыхание.

— Алло. Райли Боланд слушает.

Никакого ответа. Вдруг он услышал глубокий низкий голос:

— Ух, звучит как-то странно.

— Здравствуй, Эйдан.

— Ух, ты!

Улыбка расползлась по лицу Райли, и он расхохотался. Это все, что в данный момент он мог сделать. После всего, что произошло, — его сын на другом конце провода! И голос его звучал сильно и по-взрослому. Смешно. Удивительно. Он был так реален.

— Просто я только, что набирал твой номер, но телефон был занят.

— Наверное, потому что я звонил вам.

— Да.

— Ух. Послушайте, я хочу представиться. Ммм… Так неловко, я не знаю, как обращаться к вам. Доктор Боланд? Райли? Отец? То есть я хочу сказать, что как-то это неестественно звучит — я просто никогда никого так не называл.

Райли закрыл глаза, глубоко вздохнул и поблагодарил Бога за то, что его сын нервничает. Так он мог наслаждаться тембром его голоса и тем, как он произносит слова. Эти чистые звуки проходили через него, Райли почувствовал, как по его щеке катится слеза. Он не стал вытирать ее.

— Ты можешь называть меня как хочешь, Эйдан. Ничего, если пока ты не готов воспринимать меня как отца. Только давай на ты.

— Хорошо, — сказал Эйдан и снова замолчал.

— Хорошо, — улыбаясь, повторил Райли.

— Послушай… Мама рассказала мне о тебе только сегодня, за ленчем. Несколько часов назад я и не знал о твоем существовании. Я немного… удивлен, то есть… ты понимаешь меня.

Райли уселся поудобнее в кресле, скрестил и снова выпрямил ноги, откинулся назад, чтобы немного расслабиться. Он не хотел давить на Эйдана, злить его или сделать так, чтобы он пожалел о том, что они познакомились.

— Я тоже немного в растерянности. Я не знал до прошлого года, что ты есть.

— Мама рассказала мне.

— Ты сильный человек, Эйдан. Надо было набраться мужества, чтобы позвонить мне. И я благодарен тебе. — Райли начал расслабляться. — Я рад, что ты решил поговорить со мной.

Эйдан, казалось, удивился:

— Конечно, я ведь твой сын. Вроде бы.

— Мой сын. Ты не представляешь, как это очевидно. Я видел твое фото.

— Мое фото. Какое?

— Где ты в старших классах.

Эйдан застонал.

— Боже, я ненавижу эту фотографию.

Райли засмеялся. Он тоже в свое время не любил такие фотографии. Такие фото делают спустя год или два после окончания школы, но никому они не нравятся, как ни прихорашивайся.

Райли вдруг почувствовал внезапный прилив грусти. У Кэт никогда не было такой фотографии. У нее осталась только одна фотография с классом, где их с Райли разделяли трое одноклассников — Эмили Бок с лошадиными зубами, Трэвис Батхед Батрик и патологически скромная Анна Каллахан.

— Так я похож на тебя?

Голос сына вернул Райли к действительности.

— Да, но еще больше ты похож на моего брата, это ужасно.

— У тебя много братьев и сестер? У них есть дети? Может, у меня появятся кузены с кузинами? — Эйдан просто засыпал Райли вопросами.

— Сестер нет, и только один брат, Мэтью. Твой дядя Мэтт — шериф местной полиции. Он на несколько лет младше меня, и у него нет детей. Так что пока у тебя нет ни кузенов, ни кузин.

Эйдан ничего не ответил.

— Мои родители — твои бабушка с дедушкой — оба умерли. Мама умерла, когда мне было двенадцать. А отец умер лет пять назад. Ты его тезка. Ты знал это? Его звали Эйдан Боланд.

— Да ну?

— Это правда.

— Хорошо. Так что, у меня совсем не осталось бабушек и дедушек?

Райли перестал качаться в кресле, услышав боль в голосе сына. Эйдан только-только стал частью семьи и вдруг узнал, что многие уже умерли. Райли тяжело вздохнул, вспомнив, что Кэт просила не напоминать Эйдану о Вирджиле, но сейчас у него не было выхода. Эйдан уже взрослый. Если он захочет познакомиться со своим дедом, это его решение.

Кроме того, сын задал ему конкретный вопрос, и он не мог соврать.

— Нужно спросить поподробнее у твоей матери, но я могу сказать тебе, что у тебя есть дед — Вирджил Кавано. Он скульптор и профессор в колледже. Он живет в нашем городе.

Эйдан молчал, и Райли подумал, что его ответ прозвучал холодно, может, Эйдан хотел услышать в конце фразы что-то вроде «я уверен, что тебе не терпится встретиться с ним!». К сожалению, Райли не знал, чего хочет Вирджил.

— Когда ты скажешь мне, что он втихомолку сдирает шкуры с белок в своем подвале?

Райли рассмеялся, и Лоретта залаяла.

— Что это?

Райли нежно обхватил собачью пасть и заставил ее замолчать.

— Это Лоретта. Она уже старая и очень любит поддерживать разговор. — Он погладил ее по голове. — Нет, Вирджил не убийца-психопат, но он не самый лучший из парней, которых ты встретишь в своей жизни, я даже не уверен, что твоя мама хотела бы, чтобы я рассказывал тебе о нем.

Когда Эйдан заговорил, его голос звучал разочарованно.

— Она сказала сегодня, что ее мама недавно умерла, но об отце не сказала ни слова. — Голос Эйдана был таким, как будто он очень одинок, и это разрывало Райли сердце.

— Эйдан, ты должен знать, как только я услышал о твоем существовании, я захотел увидеть тебя. — Райлг остановился, чтобы отдышаться, пока эмоции не захлестнули его. — Я пытался найти тебя и твою маму. Это долгая история, я расскажу тебе когда-нибудь, но с той самой минуты, как я узнал, что у меня есть сын, я пытался разыскать тебя.

— Я знаю, мама мне говорила.

Эйдан уловил нотки злости, но не мог винить Эйдана.

— Послушай, я согласен, что Кэт совершила ошибку, когда решила не говорить тебе, что у тебя есть отец, и не сказала мне, что у меня есть сын. Это было огромной ошибкой. Но мне нравится быть твоим отцом.

— Да.

— У твоей матери были на то свои причины, Эйдан. Нам сейчас это трудно понять, но тогда она действительно думала, что у нее нет другого выхода.

— Может, и так. Но кто дал ей право скрывать от меня все это? Я хочу сказать… — Эйдан вздохнул. — Я так зол на нее сейчас, не знаю, что делать.

— Не надо с ней так, Эйдан. Пусть пройдет немного времени. Ты знаешь, как тяжело твоей матери было рассказать тебе всю правду спустя двадцать лет, ведь она знала, как ты разозлишься.

— Но она врала мне все это время.

— Да. — Райли хотел успокоить его, но в тоже время не хотел вести себя покровительственно. — Она и мне врала. Я понимаю твои чувства.

— Нет, ты не понимаешь, ты не можешь понять! — Эйдан остановился и продолжил более тихим голосом: — Послушай, от всего этого у меня скоро мозг взорвется. Это как проснуться в одно прекрасное утро и обнаружить, что все, что ты думал, — на самом деле неправда.

— Это случилось с нами обоими.

— Да, ладно. — Эйдан помолчал. — Так что мы будем теперь делать?

Райли думал о том же самом, он улыбнулся своим мыслям, ему понравилось то, каким человеком оказался его сын. Он четко формулировал свои мысли, был храбрым и чувствительным. Но в большей степени ему понравилось то, что его сын просил его быть главным в этой ситуации. Райли глубоко вздохнул и вспомнил отца. Конечно, во многом он был прав, но Райли никогда не будет прессовать своего сына так, как это делал он, и он всегда верил, что, если судьба даст ему шанс, он будет по-своему хорошим отцом. И вот этот, день настал.

— Думаю, дальше нам следует узнать друг друга получше. Я могу приехать в Балтимор повидаться с тобой, если ты не против. А потом ты приедешь сюда на День благодарения и увидишь места, откуда ты родом. Ну как?

— Звучит заманчиво, — сказал Эйдан. — Так и сделаем.

Они говорили еще больше часа, по большей части о лакроссе, биохимии и красивой девчонке по имени Рейчел, которую Эйдан встретил на первом курсе. Райли попрощался с сыном и пообещал позвонить на следующий день.

Райли отхлебнул уже теплое пиво и откинулся на спинку кресла-качалки. Лоретта снова запаяла.

— Цыц, — прикрикнул он на нее, но она начала лаять еще громче. Потом она и вовсе подняла морду и начала скулить.

— Я сказал, прекрати. — Райли уже был готов затолкать ее в дом, когда понял, почему она скулила. Своим чутьем она уловила, что к их дому подъезжает машина. Вот она появилась из-за угла. Райли поднялся с кресла. Он открыл рот от удивления. К его дому подъехал «вольво» Кэрри.

В этот момент ему тоже захотелось запрокинуть голову и жалобно завыть.