"Без окон, без дверей" - читать интересную книгу автора (Шрайбер Джо)

Глава 5

Дом стоял сам по себе, смотрел на них с поляны между деревьями. Одни части в три этажа, а другие в четыре; кажется, если идти по периметру, он будет гораздо длиннее ожидаемого. Крылья и купола расположены не вполне упорядоченно, пристройки как бы сооружались впоследствии. В результате получилась бесформенная, нескомпонованная постройка, с виду достаточно большая, чтобы в ней заблудиться.

«Гладкость там, где должны быть углы, — писал отец, — углы там, где должна быть гладкость».

— Настоящий, — сказал Скотт больше себе, чем Соне, выходя из машины.

— Что?

— Круглый дом. В точности соответствует описанию.

Сделав несколько шагов по направлению к дому, он поднял глаза и почуял упавшую на нос дождинку. Небо над верхушками деревьев снизилось, запестрело, слышалась угроза ливня, звучавшая из окружавшего леса.

Перед самым дождем Скотт прошел по запущенному газону к парадному. Старое дерево в крытом портике молчало под ногами. Из почтового ящика торчала хрустящая, скрутившаяся в свиток рекламная листовка, которая наверняка рассыплется в пыль, если к ней прикоснуться. В нее воткнута выцветшая визитная карточка местного агентства недвижимости. Он ее вытащил, сунул в карман, оглянулся на машину. Присутствие рядом Сони, всего в пятидесяти ярдах, ободряет. То ли из-за поляны, то ли из-за внезапной осенней непогоды расстояния увеличились, перспектива исказилась, будто огромные размеры дома создавали собственное гравитационное поле. Выражения женского лица не разглядеть сквозь дождь.

Скотт потрусил обратно к машине, сел на место.

— Насквозь промок, — заметила Соня. — Что тебя интересует?

— Дом. Его описал мой отец в том рассказе. Я думал, это выдумка, а он действительно существует. — Скотт увидел, как покраснела ее шея, вспыхнув на фоне темных волос. — Что?..

— Ничего, — ответила она. — Надеюсь, у тебя найдется сухая одежда для полета.

Он набирал телефонный номер с визитки.

— Кому звонишь?

— Риелтору.

— Серьезно?

— Интересно внутри посмотреть.

— На самолет не хочешь успеть?

Он хотел успеть на самолет. Только в данный момент абсолютно об этом забыл.


Маркетта Лютер, агент по продаже недвижимости, прибывшая открыть для него двери дома, представляла собой невозмутимую афроамериканку лет сорока пяти, с черным зонтом, в практичных черных ботинках. Женщина совсем не того типа, который Скотт привычно связывал с этим районом Нью-Гэмпшира, и если бы все его внимание не было обращено на дом, трудно было бы удержаться от вопроса, как она тут оказалась.

Молотивший по поляне дождь утих к ее приезду, но воздух оставался абсурдно ледяным, пробираясь под одежду к мокрой коже. Челюстные мышцы ныли от напряжения, сдерживая стучавшие зубы. Поднявшись на крыльцо, Скотт с Соней ждали, пока Маркетта, согнув правую ногу в колене, счищала с подошвы прилипшие листья.

— Собственно, надо еще просмотреть наши листинги,[4] — сказала она. — Я даже не знала про этот дом, а работаю в агентстве уже шестнадцать лет. — Вытащила из сумки ключ с привязанным бумажным ярлычком, попробовала отпереть дверь, и ничего не вышло. — Странно. Ключ точно отсюда. — Она вынырнула из темного портика, разглядывая бирку.

Скотт протянул руку, толкнул створку. Она щелкнула и легко открылась без всякого сопротивления.

— Похоже, открыто.

— Шутите!

Соня позади недоверчиво хмыкнула и показала жестом: «После вас». Почти посмеиваясь над предчувствием, что он движется к своей судьбе, Скотт шагнул в прихожую.

Отчасти — может быть, большей частью — он надеялся попасть в грязь и сырость, в груды разбросанных старых газет, залитых водой, в окружение старой, ободранной мебели, в паутину и толстые слои пыли среди разбитых окон. Но воздух был сухой, голые доски пола в прихожей и смежной с ней комнате будто только что вымыты. Рядом с открытой гардеробной стоял под окном огромный металлический радиатор, свернувшийся питоньими кольцами.

— Боже, только посмотрите на эти полы, — охнула Соня. — Интересно, сколько им лет?

Маркетта заглянула в бумаги:

— Дом выстроен в восемьсот семидесятых годах.

— Владельцев, случайно, не знаете? — спросил Скотт, направившись в другую сторону и сообразив, что сам не знает, куда идет.

— Давно пустой стоит. Действительно, мне надо было сюда заглянуть.

— Как ты его назвал? — обратилась Соня к Скотту. — Круглый дом?

— Так он назван в отцовском рассказе. — Он кивнул на стены. — Видите?

Маркетта Лютер долго разглядывала потолок, перевела взгляд на пол, на дверь, присела, ощупала дверную раму:

— Как странно… Кругом все кривое, да?

— Угу, — буркнула Соня.

Скотт на нее оглянулся:

— Что? Не нравится?

— Напоминает кое-что прочитанное о снах. Говорят, если ты не уверен, сон это или не сон, ищи место, где сходятся стены. Во сне они никогда не смыкаются под четким углом.

— Очень интересно, — сказала Маркетта, но голос прозвучал чуждо, глухо.

Скотт понял, что голос Сони точно так же его поразил — колоссальное пространство дома придает словам непривычное звучание. Он впервые подумал, что, возможно, не следовало приезжать, открывать дверь и входить.

— Тогда и этот дом из сна, — сказал он.

Соня промолчала, агентша рассмеялась послушно и сухо, намекнув, что ему лучше было бы держать язык за зубами.

Скотт прошел через гостиную, открыл застекленные двери парадной столовой, просторной, пустой, кроме нескольких случайных предметов мебели. Хотя его нога никогда не ступала сюда, показалось, будто он уже раньше стоял на этом самом месте. В отцовской рукописи именно отсюда Карл Фэрклот впервые увидел дверь в длинный черный коридор, который никуда не ведет. Он помедлил, устремив взгляд на дубовую дверь в дальнем правом углу, ничем не примечательную, кроме нелепого расположения и длинной медной ручки, точно отвечающей описанию. Дотронулся до ручки — ледяная, будто с той стороны скопилась в ожидании вся холодная тьма грядущей зимы.

Скотт выдохнул, только тогда осознав, как долго задерживал дыхание, глядя туда, где сочинение его отца разошлось, наконец, с реальностью. Первой сознательной мыслью было «Слава богу», и он сразу же обозвал себя идиотом. Чего еще следовало ожидать?

За дверью находится очередной встроенный шкаф. Пустой, простой, не больше того, что в прихожей. Естественно, нет никакого потайного крыла. Видя перед собой две пустые неокрашенные полки с легким изгибом, он невольно потянулся к задней стенке. Стукни дважды, она повернется, не правда ли? Или тут где-то спрятан рычаг? Скотт отступил на шаг со смешанным чувством разочарования и облегчения и вдруг заметил царапины на внутренней стороне створки.

Узкие и глубокие, как от резца или пилки. Три, четыре, иногда пять параллельных борозд, будто внутри сидело попавшее в ловушку животное, или, может быть, человек — отметины располагались на уровне его груди, — или даже ребенок, хотя, конечно, у ребенка не хватило бы сил оставить такие следы.

— Скотт! — Далекий голос Сони прогудел в ушах, как в детской игре в телефон из двух консервных банок, связанных веревкой. — Иди посмотри!

— Иду, — сказал он и крепко захлопнул дверь.


— Что скажешь? — спросила Соня, указывая на открытую комнату в конце коридора на втором этаже.

Длинный прямой коридор был бы абсолютно непримечательным, если б не походил на пещеру благодаря скругленному потолку и полу. Комната в его конце казалась одновременно больше и меньше, чем следовало. Скотт вошел. После дождя сквозь листву окружающих дом деревьев просачивались золотисто-оранжевые и желтые брызги дневного света. Они должны были высветить трупики насекомых, свалявшуюся пыль, но в них виднелись только свежевымытые кедровые половицы без единого пятнышка, слегка пружинившие под ногами. Вдоль стен пустые встроенные полки от пола до потолка, разделенные широкими окнами. Единственная застекленная мансарда выступает из скоса стены, выходит на лужайку и верхушки деревьев. Там вполне хватит места для письменного стола и кресла.

— Отличный кабинет. Представь, как здесь приятно писать.

— Вы писатель? — поинтересовалась Маркетта.

— Романист, — ответила Соня. — По общему мнению, стоит сразу за Никласом Спарксом.

— Правда?

— Нет. — Скотт покраснел. — Она шутит.

— Он должен закончить отцовский рассказ, — продолжала Соня, видно не замечая его взгляда. — Отец Скотта недавно умер, и он нашел незавершенную рукопись. Теперь собирается дописать до конца, причем именно здесь, в Круглом доме. Она будет опубликована под двумя именами, сына и отца, в память последнего. Правда, Скотт?

— Нет! — в ужасе всполошился он. — Я…

— Прекрасная мысль! — Маркетта задрала рукав, предъявила обнаженную руку: — У меня просто мурашки пошли по всему телу. По-моему, потрясающая идея. Обязательно закажу экземпляр. — Соне была адресована сияющая улыбка. — Вы совершенно правы, это идеальный дом для писателя… уединенный, тихий, просторный. Он наверняка сдается, только дайте мне позвонить и проверить.

Они молча вышли на крыльцо. Маркетта села в машину, захлопнула дверцу. Только тогда Скотт посмотрел на Соню.

— Стою сразу за Никласом Спарксом? — переспросил он. — Что это значит, черт побери?

Она пожала плечами:

— Ты же писатель, правда? Почему не попробовать?

— Я пишу тексты для поздравительных открыток.

— И еще что-то свое.

— Кое-что.

Высказанная ложь уже его преследует. Вспомнились однажды услышанные слова отца: «Чем больше врешь, тем больше приходится запоминать».

— Но не романы.

— Ну, может, пора собраться с силами, взяться за что-то другое. Думаешь, ты еще не готов?

— Не в том дело.

— Что плохого в интересе к этому дому? — Соня вела машину по ухабистой дороге, глядя прямо перед собой, хотя Скотту казалось, что она смотрит ему в глаза, ожидая ответа. — Опять захотел убежать ни с того ни с сего?

— Я ниоткуда не убегаю. Просто не могу отказаться от своей жизни и работы в Сиэтле и вернуться сюда.

— Сколько надо времени, чтобы закончить рассказ? Месяц, два? Скажешь, работодатель не даст тебе отпуск для приведения в порядок отцовских дел? По-моему, ты вернешься к массовому производству поздравительных открыток совсем в другом качестве.

Скотт взглянул на нее:

— Чего ты добиваешься?

— Помогаю залечивать раны.

— Теперь ты психиатр?

— Думаю, психиатр тебе не помешает.

— Уже обзавелся.

Они молчали до самого перекрестка, где проселочная дорога выходит на двухполосное шоссе к городу. Соня остановила машину, задумчиво глядя на него с расстояния тех лет, которые они прожили врозь.

— Позволь спросить, — сказала она. — Думаешь, ты сумеешь закончить историю? Имеешь какое-нибудь представление о финале?

Скотт открыл рот, чтобы ответить «нет». Это не его рассказ. А вместо того ответил:

— Не знаю. Пожалуй, есть несколько предположений.

— Тогда дай себе неделю. Посмотри, что будет. Если ничего не выйдет, проведешь лишнюю неделю с племянником.

Хотелось взглянуть на нее, велеть ехать в аэропорт. Но Скотт оглянулся на дом за деревьями.