7

Бич оттолкнул Шеннон, тем самым уводя ее от опасности, и повернулся лицом к осатаневшему зверю. Оцепеневшая от ужаса Шеннон увидела, как Бич сорвал с плеча кнут. Одновременно он с силой выбросил левую руку, нанося удар находящемуся в прыжке Красавчику.

Человек и собака рухнули на пол, сплетясь в один рычащий и изрыгающий проклятия клубок. Красавчик оказался наверху. Его зубы вонзились в левую руку Бича и в кожаные кольца кнута.

— Нельзя, Красавчик! Нельзя!!!

Шеннон, продолжая подавать отчаянные команды, попыталась оттащить Красавчика от Бича, но не тут-то было.

— Убирайтесь отсюда немедленно! — выкрикнул Бич.

— Но ведь…

Шеннон не удалось закончить фразу.

Мощно тряхнув всем телом, Бич перевернулся, подмял Красавчика под себя и с силой оттолкнул Шеннон.

Плюхнувшись на старый чемодан, набитый книгами, Шеннон отчаянно озиралась вокруг, ища, чем бы утихомирить Красавчика. Но под рукой не было ничего такого, что помогло бы высвободить Бича, прежде чем Красавчик снова вскочит и вонзит ему зубы в горло.

— Нельзя! Красавчик, нельзя!!!

Но это был глас вопиющего в пустыне.

Борясь друг с другом и извиваясь, мужчина и зверь столкнулись с ножками стола, который юзом двинулся к кровати, содрал с нее покрывало и с грохотом врезался во входную дверь.

Теперь Шеннон была видна лишь напряженная спина да задние ноги Красавчика, которыми он молотил по ногам Бича.

— Перестань, Красавчик!

Впрочем, Шеннон понимала, что ее призывы бесполезны. Красавчик не собирался отступать.

Взгляд Шеннон упал на стоявшее на плите ведро с горячей водой. Она потянулась к нему, но, прикоснувшись, поняла, что вода слишком горяча: Бича она ошпарит, а что касается Красавчика, то его наверняка защитит густая шерсть.

Внезапно звуки борьбы затихли. Шеннон посмотрела на борющихся.

Красавчик был сверху. Бич, находящийся под ним, не шевелился.

— О Боже! — в отчаянии закричала Шеннон. — Бич!

Ответа не последовало.

Шеннон бросилась к противоположной стене, оттолкнула оказавшийся у двери стол и сорвала висевший над дверной притолокой дробовик. Слезы текли по ее щекам. Она взвела курок и повернулась, чтобы пристрелить пса, который, согласно своему собачьему разумению, столь самоотверженно ее защищал. На самом деле он убивал Бича.

— Уберите этот дурацкий дробовик! — строго сказал Бич. — Я не собираюсь убивать вашего ублюдочного волка! Но я намерен научить его хорошим манерам.

Шеннон была настолько потрясена, услышав голос Бича, что не смогла объяснить, что ее мишенью должен быть Красавчик. Она быстро вытерла рукавом глаза и снова посмотрела на дерущихся, полагая, что слезы не давали ей видеть всей картины.

Однако она увидела то же, что и раньше. Бич неподвижно лежал внизу, а морда Красавчика была прижата к его шее.

И вдруг Шеннон поняла, что зубы пса стиснули не шею, а витки кнута.

Однако облегчение, которое испытала Шеннон, быстро сменилось тревогой. Левая рука Бича находилась в пасти пса вместе с кнутом. На смену тревоге пришел страх, когда она поняла, что другая рука Бича стиснула Красавчику горло.

Бич все сильнее перекрывал Красавчику доступ воздуха, и жизнь постепенно покидала животное.

— Вы убиваете его! — крикнула Шеннон.

— Черта с два! Этот сукин сын все еще брыкается, как норовистый бык!

— Отпустите его! Он уже еле шевелится!

— Ничего ему не сделается.

Возле его рта появилась жесткая глубокая складка. Он продолжал сжимать Красавчику горло.

— Бич!

Бич проигнорировал не только восклицание Шеннон, но и ее попытку оторвать его руку от горла пса. Когда Шекнон встала на ноги и обеими руками схватилась за его большой палец, Бич свирепо сверкнул на нее прищуренными глазами.

— Отойдите отсюда, пока не пострадали, — процедил он сквозь зубы.

Однако Шеннон продолжала тянуть его за руку. Красавчик в последний раз слабо дернул ногами и замер.

Внезапно Бич отпустил горло пса. Красавчик медленно соскользнул с груди Бича на пол и остался неподвижно лежать.

— Вы убили его! — в отчаянии закричала Шеннон. — Черт бы вас побрал, Бич, вы убили его!

— Ничего подобного! — возмущенно проговорил Бич. — Если бы я хотел его убить, я бы сломал ему шею, когда он прыгнул на меня.

Шеннон молча покачала головой. Тихонько плача, она сделала попытку подойти к Красавчику, но путь ей, преградила вытянутая рука Бича.

— Он жив, — раздался его резкий голос. — Взгляните на его бока. Он нормально дышит, после того как я перестал сжимать ему горло.

Шеннон поспешила вытереть рукавом слезы и внимательно посмотрела на Красавчика. Бока его действительно медленно поднимались и опадали, было очевидно, что воздух поступал в легкие.

— Слава Богу! — прошептала она.

Шеннон вновь попыталась сделать шаг вперед — и снова путь ей преградил Бич.

— Отойдите к печке, — приказал он.

— Но я хочу…

— То, чего вы хотите, не имеет сейчас ни малейшего значения, — резко перебил ее Бич. — У вас была возможность держать зверя под контролем, но вы не смогли. Теперь моя очередь.

— Но…

Бич поднял глаза на Шеннон.

— Отойдите, — тихо сказал он.

— Но больше не делайте ему больно, — попросила Шеннон, тем не менее подчиняясь его приказу. Как и голос, взгляд у Бича был спокойный, ясный и холодный, словно стальной нож.

Красавчик заскулил и попытался поднять голову. Бич тотчас же прижал его голову к полу, не давая возможности Красавчику подняться на ноги.

— Спокойно, — негромко сказал он. — Пока ты не встал и не начал снова беситься, посмотри своими волчьими глазами на меня, чтобы ты знал, кто здесь главный волк.

Красавчик снова тихонько заскулил. Он вращал желтыми глазами, пытаясь понять, кто его держит.

Наконец его глаза встретились со взглядом Бича, узнали его, после чего Красавчик отвел взгляд, признавая Бича хозяином.

Пес больше не сделал попытки подняться на ноги.

— Вот так-то, Красавчик, — проговорил Бич, легонько погладив псу голову. — Я знал, что ты умнее, чем кажешься. Просто тебе нужны были доказательства того, кто здесь хозяин положения.

Красавчик заскулил и нерешительно ткнулся мордой Бичу в ладонь.

— Все нормально, мальчик, — пробормотал Бич, поглаживая псу голову. — Отныне мы с тобой поладим, верно?

Длинный шершавый язык лизнул окровавленную руку Бича.

— Ах даже так? — засмеялся Бич. — Ты отличный боец, Красавчик. Теперь тебе надо научиться быть партнером.

Когда пальцы Бича прошлись по всему телу Красавчика, пес напрягся, но не более того. Даже когда Бич потрогал чувствительные подушечки лап, Красавчик не выразил протеста.

Шеннон была потрясена.

— Ладно, Красавчик, — заключил Бич, любовно потрепав псу уши. — Я думаю, ты все понял. Здесь ты будешь получать приказы, а не командовать.

С кошачьей легкостью и грацией, которую трудно ожидать от столь крупного мужчины, Бич поднялся с пола. Сложенный кнут все еще находился в его руке.

— Теперь вставай, мой мальчик, — скомандовал Бич.

Красавчик встал, отряхнулся и выжидательно посмотрел на Бича.

Бич открыл дверь.

— Выходи и поищи что-нибудь себе на завтрак, вместо того чтобы есть меня, — предложил Бич.

Красавчик взглянул на Шеннон и потрусил к выходу. Бич закрыл за ним дверь.

— Вы выбили из него дух, — хрипло сказала Шеннон.

— Нет, я только…

— Вы такой же, как Калпепперы, — голос ее звучал глухо и отрешенно, а тело сотрясалось от гнева и страха.

— Да совсем я не…

— Вы жестокий и безжалостный! Вы заставляете более слабых лизать вам ноги!

Бич сделал шаг к Шеннон, затем еще один. Взгляд его серых глаз был холоден и суров. Левая рука его была в крови.

Вид у него был весьма грозным.

Сердце учащенно колотилось в груди Шеннон, но она не отступила. Она просто не могла — она боялась, что ноги не удержат ее.

— Красавчик — испорченный, дикий ублюдок, который весит больше, чем многие мужчины, — негромко, чеканя слова, проговорил Бич. — В нем больше волчьего, и он признает только силу. Я победил его тем же оружием — силой. И теперь он примет меня.

Шеннон дерзко подняла подбородок, но у нее хватило ума промолчать. Бич был прав, и оба это понимали. Просто ей не нравилась прямота, с которой все было сказано.

— Что касается второй части вашей тирады… Когда вы отдадитесь мне — а вы непременно отдадитесь — это произойдет не потому, что я вас принудил. Если бы я хотел лишь этого, я бы убил Красавчика сразу же, как только вошел в хижину. А после этого я бросил бы вас на пол и изнасиловал…

Из горла Шеннон вырвался звук, похожий на тихий стон, когда до нее дошла справедливость слов Бича. Она в глубине души всегда полагала, что лишь присутствие Красавчика удерживает Бича от подобных действий.

Шеннон вдруг поняла, насколько плохо она оценивала ситуацию. Бич оказался не просто сильным, но и умным и проворным. Можно даже сказать, он был невероятно сильным.

— Но это совсем не то, чего я хочу от вас, — убийственно холодным тоном закончил Бич.

— А ч-ч-ч… — Голос Шеннон дрогнул.

Она облизала пересохшие губы, сделала глубокий вдох и предприняла новую попытку.

— А ч-чего вы хотите от меня?

Поначалу Шеннон не думала, что Бич ответит. Он сделал еще один шаг к ней и оказался настолько близко, что, когда она делала вдох, ее груди касались Бича.

Медленно, как бы давая Шеннон шанс ускользнуть, Бич поднял руки к ее лицу.

Она не пошевелилась. Она лишь наблюдала за ним взглядом, в котором сквозили настороженность и вызов.

Кнут, который Бич все еще держал в руке, коснулся ее щеки столь легко, что это походило скорее на дуновение воздуха, чем на прикосновение. Гибкие кожаные витки дотронулись до ее бровей, прямой линии носа, высоких скул.

Меньше всего Шеннон ожидала этого от Бича. Прикосновения были такими нежными, что она едва ощущала их. Они как бы говорили Шеннон о самообладании и выдержке Бича. Они одновременно дразнили и успокаивали ее.

Шеннон закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на неуловимых, мерцающих ощущениях, возникших в ее теле. Она сделала вдох и уловила исходящий от Бича запах дыма и хвои. И еще бередящий душу запах крови.

— Бич! — прошептала она дрожащими губами.

Хрустнуло запястье, и кожаные кольца кнута исчезли. Глухой стук говорил о том, что кнут опустился на пол.

Бич взял из ее рук дробовик и точными, легкими движениями вернул курок в нормальное положение. Когда он вешал дробовик над дверью, Шеннон заметила, что в крови были обе его руки!

Повернувшись к ней, Бич сказал:

— Все в порядке, сладкая девочка. Ружье тебе не потребуется, я тебя не обижу. Я бы ответил на твой вопрос, но у меня нет слов, чтобы объяснить это…

Мозолистые пальцы легко пробежали по волосам Шеннон. Густые, цвета красного дерева ресницы задрожали, чуть дернулись кончики напряженных губ, отчаянно забилась жилка на шее Шеннон.

— Ты действительно боишься меня? — хриплым шепотом спросил Бич.

Шеннон покачала головой:

— Н-нет.

— А следовало бы.

— Почему?

— Я хочу того, что с первого раза увидел в твоей походке, — просто ответил он.

— Я н-не понимаю.

— Я и сам не понимаю. Я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя — сразу, безоглядно, по праву или нет. Это желание грызет меня все дни и все ночи. Боже мой! Эти ночи — сущий ад!

Шеннон попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле.

Пальцы Бича касались ее рта, и эти прикосновения были ласковыми, как поцелуй. Ее покорность распаляла его. Он услышал из ее уст свое имя, которое она не произнесла, а выдохнула.

— У тебя поступь феи, — хрипло сказал Бич, на клонясь к ее лицу. — Поцелуй меня, Шеннон. Я хочу узнать, твой рот — он так же возбуждает, как и твоя походка?

Шеннон тихонько ахнула от удивления, когда Бич куснул ее губы и дотронулся языком до уголков рта. Она затрепетала, почувствовала легкое головокружение, у нее перехватило дыхание. Ее руки легли на плечи Бича, и она словно окунулась в какой-то особый, нереальный мир.

— Бич, — прошептала она.

— Ты умница! — Его слова еле слышно прозвучали у самого ее рта. — Открой свои теплые губы чуть пошире. Я хочу попробовать тебя на вкус…

— На вкус?

— Да. Прямо сейчас.

Язык Бича скользнул в рот Шеннон, лаская и волнуя ее, вызывая в ней трепетную дрожь. В свою очередь, волна пробежала по телу Бича.

Шеннон с любопытством посмотрела ему в лицо. Глаза его были закрыты. Пораненные, кровоточащие руки осторожно касались ее лица, словно оно было таким же уязвимым, как крылья бабочки. Несмотря на желание, державшее в напряжении каждую мышцу его тела, прикосновения губ Бича были деликатными и нежными.

Ладони Шеннон ощущали стальные мышцы рук Бича. Они были напряжены, дыхание его было неровным. Он мог бы взять от нее то, чего хотел, даже с меньшими усилиями, чем те, которые понадобились ему для усмирения Красавчика. Шеннон понимала это.

Это было ясно и Бичу.

Тем не менее он ничего от нее не требовал. Он просто просил ее, уговаривая, умолял без слов позволить его языку погрузиться в глубину ее рта.

Шеннон вздохнула — и позволила. Его язык проник в глубину, предлагая ее языку встретиться с ним. Ласка была дразнящей, неотразимой — и одновременно теплой и деликатной.

Из груди Шеннон вырвался еле слышный стон, когда она поняла смысл этой ласки. Бич говорил ей без слов, как страстно он ее желает и как нежен он будет, если она отдастся.

При этой мысли ноги у Шеннон подкосились, и она вцепилась руками в плечи Бича.

— Бич?..

Приглушенный шепот Шеннон можно было даже не расслышать. У Бича был соблазн проигнорировать вопрос, за которым могли скрываться нерешительность и сомнения. Несмотря на то, что Шеннон до этого пошла навстречу его просьбе, он боялся, что сейчас страх взял верх над ее страстью, поэтому-то она и вцепилась так сильно ему в руки.

Бич заставил себя поднять голову и заглянул в чуть подернутые дымкой голубые глаза. Затем коснулся усами уголка ее рта.

Шеннон едва заметно улыбнулась и поцеловала шелковистый ласкающий ус. Бич дотронулся кончиком языка до уголка ее улыбающегося рта. Затем несколько раз ткнулся им между губ, нежно и легко дразня ее и пробуя на вкус.

Из груди Шеннон снова вырвался тихий невнятный звук.

— Что это? — полушепотом спросил Бич. — Ты Все-таки боишься меня?

Она покачала головой, не спуская глаз с его рта и не переставая удивляться, как этот суровый на вид рот может быть таким нежным.

— Я… — Шеннон замолчала, дотронулась кончиком языка уголка собственного рта и закончила шепотом:

— У меня кружится голова.

На лице Бича мелькнула улыбка — притягательная, влекущая. Эти сапфировые глаза манили, бередили душу, рождали в нем новые и новые волны желания.

— Кружится голова? — хрипло повторил Бич.

Она кивнула и неуверенно коснулась кончиком языка его губ.

— Обними меня за шею покрепче, — посоветовал Бич. — Я постараюсь не дать тебе упасть.

Говоря это, он помог Шеннон обвить его шею, для чего она вынуждена была стать на цыпочки, и притянул ее к себе. Он ощутил ее дыхание, услышал легкий стон, и это подействовало на него сильнее, чем порция виски.

— Теперь мы можем делать это как положено, — сказал Бич.

— Что делать?

— Оближи свои губы, сладкая девочка, и я покажу тебе.

Поколебавшись, Шеннон выполнила просьбу Бича.

Но едва лишь язык Шеннон коснулся ее губ, как Бич наклонился и поймал ее рот своим. Язык его погрузился во влажную глубину. Бич на мгновение почувствовал напряженность в ее теле, прерывистый вздох и наконец ответную ласку ее языка.

Бич издал тихий стон и еще плотнее прижал к себе девичье тело. Его язык ритмично двигался во рту Шеннон, чередуя наступление с отступлением. Внезапно руки ее крепко обвились вокруг шеи Бича. Сама того не сознавая, она приоткрыла губы. Ей хотелось как можно полнее узнать рот Бича, атласную поверхность его губ и бархат его языка.

Мир закружился вокруг Бича, когда Шеннон ответила на его глубокий, продолжительный поцелуй. Его руки гладили плечи и спину Шеннон, медленно скользили вниз. Широко разведя пальцы, Бич словно измерял изящную тонкость ее талии и крутой овал женственных бедер, чувствуя при этом, как к нему прижимается, бросая в жар, упругое девичье тело.

Когда Бич больше не мог себя сдерживать, он скользнул руками к девичьим грудям и накрыл их ладонями.

Бич протяжно застонал, обнаружив, что Шеннон была гораздо более женственной, чем можно было предположить, глядя на ее мешковатую мужскую одежду. Бич ощущал, как трепетали и пружинили под его ладонями нежные, упругие и подвижные округлости. Он трогал пальцами чувствительные соски. Они мгновенно напряглись и стали твердыми. Бич легонько сжал плотные горошины.

Шеннон удивленно ахнула. Пламя желания сжигало ее тело, которое выгибалось и жаждало новых, еще более безжалостных ласк. Прикосновения Бича превратили ее соски в твердые пирамидки, которые дерзко упирались в старую фланелевую рубашку и молили Бича о новых прикосновениях и поцелуях.

— Сладкая девочка, — простонал Бич. — Ты можешь зажечь даже камень, а ведь я не камень.

Шеннон не успела ответить. Бич снова прижался губами к ее губам. Его язык скользнул между зубами, а руки переместились к бедрам, приподняли Шеннон, прижали нежную женскую плоть к твердой мужской плоти. Их соприкасающиеся тела ритмично раскачивались, и в такт их движениям язык Бича двигался во рту Шеннон.

Несказанная сладость пронизала тело Шеннон. Ей не хватало воздуха, потому что она слишком крепко прижалась к Бичу. Впрочем, и он сжимал ее не менее крепко. Однако ей этого казалось мало. У нее кружилась голова и перехватывало дыхание, но в то же время она жаждала какого-то еще более горячего и страстного поцелуя, сама не понимая, какого именно.

И тогда напрягшаяся плоть Бича вторглась между девичьих бедер.

Из горла Шеннон вырвался долгий стон. Был ли это стон ужаса или страсти, или же в нем отразилось все вместе?

Внезапно Бич понял, что он слишком безжалостно терзает рот и округлые ягодицы Шеннон, словно собирается взять ее немедленно, стоя, как какую-нибудь случайную шлюху.

Содрогнувшись от этой мысли, он резко отнял рот от губ Шеннон и ослабил объятия.

Шеннон недоуменно взглянула на него и прижала к губам слегка дрожавшие пальцы. Лицо ее казалось бледным, на нем выделялись пятна крови, которые оставили руки Бича. Глаза были широко раскрыты, алые губы слегка дрожали. Она покачнулась и прислонилась к стене.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Бич.

Он хотел произнести эту фразу негромко, но вопрос прозвучал хрипло и резко. Слишком велико было напряжение; кровь в его жилах пульсировала с такой силой, словно ее качал мощный насос.

— Я чувствую… — Голос ее прервался. — Я как будто пьяная… Или сумасшедшая… Я задыхаюсь и дрожу как от холода… хотя у меня все горит… да, горит… И я хочу… Господи! Я не знаю, чего я хочу!.. Что ты сделал со мной, Бич?

Бич долго смотрел на Шеннон, отказываясь верить собственным ушам.

— Сколько времени ты замужем? — спросил он наконец.

— Какое это… имеет отношение… к тому, что я чувствую?

Затрудненная, прерывистая речь Шеннон подействовала на Бича столь возбуждающе, что он вынужден был сжать зубы, чтобы не застонать.

— Это имеет прямое отношение, — низким голосом проговорил он. — То, что ты испытываешь, — это страсть, сладкая девочка… Необузданная и горячая страсть…

— Я н-не понимаю…

Бич издал восклицание, которое с равным успехом можно было счесть и за проклятие, и за молитву.

— Твой муж, видно, нечасто баловал тебя, не пытался согреть тебя своим телом в холодную ночь, — пояснил Бич.

— Молчаливый Джон не был… как бы это сказать… слишком теплым мужчиной.

— Ты хочешь сказать, что ты никогда не испытывала такого чувственного желания, как сейчас?

— Как сейчас? — Шеннон нервно втянула в легкие воздух. — Это — чувственное желание?

— Черт знает что! — потрясение прошептал себе под нос Бич. — Ведь ты сама говоришь, что задыхаешься, дрожишь, и в то же время у тебя все горит и ты чего-то хочешь!

Шеннон кивнула.

— Быть наивной до такой степени! — пробормотал Бич едва слышно и уже громче сказал:

— Господи, от Молчаливого Джона, судя по всему, было не больше тепла в кровати, чем от гремучей змеи. Неудивительно, что ты не переживаешь, что осталась вдовой. От него толку не больше, чем от покойника.

Шеннон уловила нотки презрения в его голосе. Ее колотила дрожь, и она обхватила себя руками, словно пытаясь согреться.

«Быть наивной до такой степени!»

Внезапно желание Шеннон обратилось в гнев.

«Бич не имеет права говорить обо мне с таким высокомерием только из-за того, что я не знаю о мужчинах столько, сколько знают Клементина или Бетси».

Однако говорить на эту тему Шеннон отнюдь не собиралась.

— Не называй меня вдовой, — процедила она сквозь зубы.

— Почему? Ведь это правда, и ты знаешь это сама.

— Если эта правда выйдет за пределы хижины, кто защитит меня от Калпепперов, когда ты уйдешь? А ведь ты уйдешь, неприкаянный странник!

— Да, конечно, — согласился Бич, несколько задетый холодным и явно раздраженным тоном Шеннон. — Когда-то я уйду. Но не раньше того, как отыщу для тебя безопасное место.

— Пока я жена Молчаливого Джона, я здесь в безопасности.

— Чушь, Шеннон. Ты его вдова, а не жена, и это место небезопасно для одинокой девчонки… Особенно для такой наивной, как ты.

— Я живу здесь уже семь лет.

— Только благодаря тому, что с тобой был Молчаливый Джон, — возразил Бич. — Без него ты не продержалась бы и двух месяцев.

Шеннон едва сдержалась, чтобы не высказать вслух то, что было у нее на языке. Однако вряд ли будет польза, если Бич узнает всю правду. А вот вреда это может принести много.

— Я буду жить там, где мне хочется, — отрезала она.

— Одна?

— Да.

— Ты не сможешь.

— Смогу! — огрызнулась Шеннон. — И вообще тебе что за дело, бродяга и странник, где я буду жить? Приказать ты мне не можешь, я тебе ровным счетом никто.

Бич ужаснулся при мысли о том, что Шеннон останется здесь, в этой студеной глуши, на зиму, без всякой защиты и опоры. Он покачал головой, чертыхнулся про себя и нервно провел рукой по волосам.

На пальцах его алела кровь от укусов Красавчика, защищавшего свою наивную и упрямую хозяйку.

Взглянув на пальцы Бича, Шеннон испытала приступ необъяснимого гнева, оттого что он уедет, а ей останется лишь беспокоиться о полученных им ранах.

— Пошли! — вдруг решительно произнесла Шеннон. — В конце концов не имеет никакого значения, что тебе станет известен этот секрет.

— Какой? — недоумевающе спросил Бич.

Не говоря больше ни слова, Шеннон подошла к буфету, отодвинула доску в середине и шагнула вперед.

Через мгновение она исчезла во тьме.

Бич почувствовал, как пахнуло сыростью и теплом, затем из темноты донесся голос Шеннон.

— Молчаливый Джон говорил, чтобы я никому не рассказывала о горячем источнике, но так уж и быть…

Голос Шеннон смолк. Чиркнула спичка, и через мгновение загорелся фитиль фонаря. Шеннон надела на фонарь стеклянный колпак, и желтый свет осветил внутренность лаза.

— Ну что же ты, иди сюда, — нетерпеливо позвала Шеннон. — Молчаливый Джон божился… божится, что источник имеет целебную силу, а твои руки изрядно покусаны.

— Черт возьми! — удивленно проговорил Бич, делая шаг в лаз. — Так вот почему он встроил хижину прямо в склон горы!

Шеннон пожала плечами:

— Я знаю только то, что в этом горячем источнике можно варить мясо, стирать одежду, чисто мыть посуду. А еще в нем хорошо купаться. Он помогает согреться, когда у меня нет дров.

Шеннон поставила фонарь на деревянный ящик из-под патронов. При свете пар источника струился и напоминал какие-то движущиеся золотистые призраки.

Входя через буфет в пещеру, Бич вынужден был низко наклониться. Однако в самой пещере потолок был достаточно высоким, и он мог стоять в полный рост. Свет

От фонаря плясал на каменных стенах и неровном полу, многочисленные трещины казались черными. В пещере было тихо, слышалось лишь потрескивание фитиля да тихое журчание воды.

Нарушая тишину, Шеннон зачерпнула металлической кастрюлей горячей воды, поставила ее на ящик рядом с фонарем, достала из небольшой деревянной мыльницы кусок мыла и отступила назад, давая дорогу Бичу,

Бич перевел взгляд на Шеннон, однако остался на месте.

— Ты что, боишься зайти в пещеру поглубже? — довольно сердито спросила она.

— Нет. А вот ты должна бояться.

— Почему? Я была здесь тысячи раз.

— Но не со мной… Не тогда, когда в этом неверном свете виден силуэт твоей груди, а соски все еще возбуждены… Должно быть, они у тебя ноют, сладкая девочка?

Лицо Шеннон вспыхнуло до корней волос. У нее ныло все, не только груди. Но она не собиралась обсуждать это. Он уже и без того хорошо с ней позабавился.

— Катился бы ты ко всем чертям, вечный странник! Не твое дело, что я чувствую!

Досада и разочарование слышались в голосе Шеннон. Бич знал, чем это было вызвано, и знал, чем это излечить, и — хуже всего — понимал, что эта маленькая вдовушка была бы самой горячей из женщин, с которыми он когда-либо делил ложе.

Бич вдруг зажмурился, поскольку больше не мог смотреть на Шеннон и не дотрагиваться до нее.

А если дотронется, непременно возьмет ее.

Он не хотел, чтобы такое произошло. По крайней мере сейчас, когда он узнал, насколько она наивна. Соблазнить ее — это все равно что поймать рыбу в бочке.

Бич хотел, чтобы Шеннон отдалась, полностью осознавая, что делает, а не просто потому, что впервые вкусила удовольствие и потеряла рассудок.

— Я считаю до трех, — сказал Бич. — Когда я открою глаза, тебе лучше находиться…

— Но…

— …находиться в хижине. Иначе я стяну с тебя все эти тряпки и обучу всем штукам, которым должен был обучить тебя твой муженек.

Шеннон возмущенно открыла рот, потрясенная подобной откровенностью Бича. Если бы не его покусанные и окровавленные руки, она схватила бы фонарь и оставила его стоять в кромешной тьме.

— Тебе нужно полечить руки, — сквозь зубы проговорила она.

— Они не ноют так, как ноет у меня другое место, в низу живота. Ты и его хочешь полечить?

— Ты грубый, противный…

— Уноси свою круглую попку отсюда! — свирепо перебил ее Бич. — А то я сделаю с тобой что-нибудь такое, о чем мы потом будем оба жалеть! Раз…

Шеннон испытала страшное искушение выплеснуть содержимое кастрюли Бичу в лицо. Ее руки потянулись к горячим металлическим ручкам, пальцы сжались, готовясь поднять кастрюлю.

Но внезапно возобладал здравый смысл. Какой бы рассерженной она ни была, но дразнить такого опасного человека, как Бич, значило совершить ужасную глупость.

Приглушенно ругнувшись, Шеннон отступила на шаг.

— Два! — произнес Бич.

Он некоторое время колебался, не решаясь сказать «три» и напрягая слух, чтобы услышать шаги Шеннон. Было тихо, лишь потрескивал фитиль и журчала вода.

— Три!

Бич открыл глаза и обнаружил, что Шеннон нет. Она исчезла так же бесшумно, как исчезает пар над горячим источником.

«Проклятие!

Я так надеялся, что она не выдержит и выплеснет на меня воду. Было бы забавно содрать с нее одежду, чтобы вытереться.

А еще более забавно было бы в ответ облить и ее».

Бич сделал глубокий вдох, затем медленный выдох, чтобы успокоить ноющую боль во всем теле.

«Так будет лучше. Она слишком наивна».

Он продолжал повторять привязавшуюся фразу, хотя это нисколько не прибавило ему спокойствия и уверенности в том, что он поступил правильно. Он и сейчас страшно хотел Шеннон.

Бич окунул руки в горячую воду, надеясь, что боль поможет ему отрешиться от грешных мыслей и болезненных ощущений.

Но это не помогло.

Бич стал намыливать руки. При этом ему вспомнились слова Джесси, жены Вулфа: чистые раны быстро заживают.

Интересно, а не способно ли мыло унести вместе с кровью и грязью и желание?

«Сомневаюсь», — кисло подумал Бич.

И в этом он был прав.