"Турист" - читать интересную книгу автора (Стейнхауэр Олен)

31

Совершив серию маневров, включавших в себя полный разворот и нырок в туннель, они покинули центр города и остановились у практически пустого бара в пригороде. После недолгих переговоров Мило и Морель сели за столик в дальнем углу, тогда как Эйннер и Адриен Ламбер, как звали ее коллегу, устроились у стойки, где вступили в соревнование, известное среди детей как «гляделки».

— Я так рада, что вы вернулись, мистер Уивер, — сказала Морель.

Бармен в замасленном фартуке принес эспрессо, и Мило, поблагодарив кивком, все же дождался, пока он отойдет.

— Вы хотели поговорить со мной?

— Есть несколько вопросов.

— Какая удача! — Она побарабанила по столу. — У меня тоже есть вопросы к вам. Например, такой. Наши американские друзья сообщили, что вы в бегах, но ваше прибытие в Европу нигде не зафиксировано. Скажите, пожалуйста, под каким именем вы путешествуете?

— Извините, на этот вопрос я ответить не могу.

— Тогда, может быть, скажете, почему вы убили Энджелу Йейтс?

— Я не знаю, кто ее убил, и пытаюсь это выяснить.

Глядя на него через стол, Диана Морель скрестила руки на груди.

— В таком случае объясните, чем могла заинтересовать вас моя скромная персона.

— У вас есть знакомый, у которого имеется домик в Бретани. Раньше, когда он приезжал из Лондона, вы навещали его по уик-эндам и одновременно работали над неким романом, по слухам, социалистической направленности. Ваш приятель — китаец, и через пролив, как можно предположить, он катался ради встреч с вами. Я прав?

Француженка открыла было рот, тут же его закрыла и откинулась на спинку стула.

— Интересно. И кто вам это сказал?

— Друг.

— ЦРУ, мистер Уивер, известно многое. — Диана Морель усмехнулась. — По правде говоря, мы часто вам завидуем. У нас и штат поменьше, и социалисты каждый год норовят уменьшить бюджет. В семидесятые они нас едва не задушили. — Она покачала головой. — Нет, я не из тех, кто станет писать новый Коммунистический манифест.

— Значит, меня неверно информировали.

— Не совсем.

— Не совсем?

Она улыбнулась, заметив его интерес.

— Я все вам расскажу, мистер Уивер, только наберитесь терпения.

Мило постарался стать образцом смирения.

Диана потерла переносицу.

— На прошлой неделе, в пятницу, вас видели с Энджелой Йейтс за ланчем. Вечером того же дня вы с мистером Эйннером вели наблюдение за апартаментами Энджелы Йейтс. Да, вы ушли довольно рано, но позднее вернулись и прошли в квартиру к мисс Йейтс. Еще через несколько часов она умерла от отравления. Доктора говорят, ей дали какой-то барбитурат. Они также говорят, что снотворное, таблетки, которые она принимала регулярно, заменили этим барбитуратом.

— Да.

— Мистер Эйннер и еще один человек вошли в здание в субботу, в четверть четвертого утра. Затем мистер Эйннер отправился в ваш отель. Вскоре после этого вы вдвоем покинули отель через запасной выход. — Она откашлялась, как заядлый курильщик. — Позже мы нашли вас обоих в аэропорту. Вы убегали. Помните?

— Эйннер не убегал, — поправил Мило. — А через заднюю дверь мы вышли потому, что я спешил.

— Домой.

Он кивнул.

— Вообще-то мистер Эйннер тоже сбежал, только воспользовался он не самолетом, а автомобилем. Сел в машину и уехал. К сожалению, мы его потеряли. Мистер Эйннер исчез.

— Ну, думаю, не насовсем.

— Если бы я тогда, в аэропорту, знала, что Энджела Йейтс мертва, вы бы не улетели. Но мне сообщили о ее смерти только после полудня. — Она посмотрела на него, поджав губы, с легким прищуром. — Вы ведь понимаете, куда я веду? Похоже на предумышленное убийство.

— Неужели?

Некоторое время Диана Морель молча смотрела на него. В отличие от Джанет Симмонс, лицо у нее было тяжелое, с опухшими глазами, из-за чего создавалось впечатление, что главный мотив ее жизни — страдание.

— Вы говорите мне, что ничего не знаете об убийстве Энджелы Йейтс, но из того, что я рассказала, вывод следует иной. И вот какой: вы приехали в Париж и работали с мистером Эйннером в паре, пока не выполнили задание. Энджела умерла — вы улетели. — Она помолчала. — Если я что-то упустила, будьте добры, поправьте.

— Энджела была моим другом, — ответил Мило после короткой паузы. — Я не убивал ее, и Эйннер тоже. Если бы подозревал его, сдал бы вам прямо сейчас.

Диана Морель подняла палец.

— Вопрос. Кто такой мистер Эйннер? С одной стороны, он вроде бы работает с персоналом посольства, с другой — официально в штате не значится. В Париж прибыл всего лишь три месяца назад. До того провел три недели в Германии, еще раньше — два месяца в Италии, а если заглянуть поглубже, мы снова обнаружим Францию, Португалию и Испанию. До Испании — там он впервые появился полтора года назад — сведений о его нахождении в Европе не имеется. Так кто же такой мистер Эйннер?

Вопрос был из тех, которые Мило предпочел бы обойти. Диана Морель хорошо подготовилась к разговору. Как говорится, домашнее задание выполнила.

— Я не знаю, — сказал он медленно. — И это правда. Но я скажу вам кое-что и надеюсь, это останется между нами.

— Говорите.

— Энджелу Йейтс подозревали в измене. В продаже государственных секретов.

— Кому?

— Китаю.

Морель растерянно заморгала. Компания, разумеется, никогда бы ничего подобного не признала, и Мило надеялся, что француженка хотя бы на время выбросит из головы Джеймса Эйннера. Наконец она оправилась.

— Любопытно.

— Не правда ли?

— А теперь, мистер Уивер, я хочу попросить вас о том же.

Мило кивнул.

— Еще год назад мы с мисс Йейтс тоже были близкими друзьями. Наверное, только поэтому я не застрелила вас и не передала ваше тело американцам. Я тоже хочу знать правду.

— Рад слышать.

— Дело в том, что я сама пыталась склонить ее к этому. Речь шла о продаже секретов. — Она с сожалением покачала головой. — Я бы очень удивилась, узнав, что Энджела продавала какие-то тайны китайцам. Скажу яснее, я в это не верю.

— Согласен, — начал он и остановился вдруг, поняв кое-что. «Еще год назад…» — О, так вот оно что…

Морель выпрямилась.

— Что?

Так вот с кем встречалась Энджела. Вот кто разбил ей сердце. И разбилось это сердце потому, что Морель дала понять — их роман был всего лишь средством склонить ее на другую сторону.

— Ничего. Продолжайте.

Француженка не стала настаивать.

— Нам Энджела ничего продавать не стала, но она работала с кем-то еще. Мы засекли ее встречи с одним человеком…

— Рыжебородым.

Морель нахмурилась, потом покачала головой.

— Нет. А почему вы это сказали?

— Всего лишь предположил. Итак?

— Тот, с кем она встречалась, был гладко выбрит. Немолод. Скорее, даже старик. А потом выяснилось, что наша общая подруга Энджела была вроде как двойным агентом.

Теперь уже удивился Мило.

— И на кого же она работала?

— На Объединенные Нации.

Он едва не рассмеялся, но сдержался — есть вещи, над которыми даже не смеются из-за их полнейшей нелепости.

— Вы имеете в виду Интерпол?

— Нет. Я имею в виду Организацию Объединенных Наций.

— Вообще-то, — Мило нервно улыбнулся, — при ООН не существует разведывательной службы. Может быть, она собирала для них какую-то информацию?

Француженка качнула головой.

— Мы тоже поначалу так думали. Энджела встречалась с человеком из ЮНЕСКО здесь, в Париже. Его зовут Евгений Примаков.

— Примаков? — тупо переспросил Мило.

— Вы его знаете?

— Нет, — слишком поспешно ответил он, пряча внезапный всплеск паники за неловким жестом.

«Евгений? Нет, только не это».

— И что дальше?

— Мы собрали кое-какую информацию. В прошлом Примаков работал в КГБ. Получил звание полковника. После известных перемен продолжил службу в ФСБ. В двухтысячном уехал в Женеву, где стал сотрудником одного из комитетов ООН. Сведений о нем мало, но известно, что в две тысячи втором с несколькими представителями Германии пытался учредить независимое разведывательное агентство. Необходимость создания такого органа они обосновывали тем, что Совет Безопасности может принимать взвешенные решения только в том случае, если будет опираться на информацию, предоставленную независимой разведывательной службой. В конце концов, вопрос даже не был поставлен на голосование. Китай, Россия и ваша страна ясно дали понять, что наложат вето на любое положительное решение.

— О чем я и говорю, — вставил Мило. — При ООН нет независимой разведки, на которую могла бы работать Энджела.

Морель кивнула, вроде бы соглашаясь с ним, и продолжила:

— В начале две тысячи третьего мистер Примаков исчез месяцев на шесть и всплыл в июле того же года в Военно-штабном комитете Совета Безопасности, точнее, в его финансовом отделе. И хотя штат отдела успел с тех пор поменяться, он остался на своем месте. Лично мне это представляется в высшей степени подозрительным.

— То есть вы хотите сказать, что этот русский, Примаков, возглавляет некое секретное агентство при Совете Безопасности? Нет, невозможно.

— Невозможно? Почему?

— Если бы в составе ООН действовала такая служба, мы бы о ней знали.

— То есть вы бы знали?

— Послушайте. — Мило почувствовал, что краснеет. — Последние шесть лет я работал исключительно по Европе. Если бы это поле перепахивал кто-то еще, я бы обнаружил чужака довольно быстро. Такое не скроешь. Каждое отдельное действие, может быть, и не бросается в глаза, но постепенно черных дыр становится больше, и их нужно заполнять. Через год-полтора остается только сложить факты — и вот вам новая организация.

— Не будьте таким самоуверенным, — улыбнулась Морель. — В семидесятые Примаков проводил для Советов весьма успешные операции в Германии. Помогал террористам из группы Баадер — Майнхоф. Уж он-то умеет работать без лишнего шума.

— Ладно. — Мило все еще не верил француженке по причинам, делиться которыми с ней не мог. И не только с ней, но и с Компанией, и даже с женой. — А теперь, пожалуйста, расскажите мне о полковнике И Лене.

— По-моему, мистер Уивер, вы и так уже все знаете. Может, сами и расскажете?

Он не стал упираться.

— Вы встречались с ним по уик-эндам в том самом коттедже в Бретани. Встречались, потому что работали с ним. Возможно, даже спали с ним — полагаю, этого было не избежать. Он приносил с собой лэптоп, и вы имели возможность брать оттуда все, что угодно. Пока правильно?

Диана Морель промолчала. Ждала.

— Мы знаем об этом, потому что за полковником вели наблюдение британцы. МИ-шесть. Те самые, что помогли полковнику, когда ему стало плохо на пароме. Заодно они скопировали жесткий диск. Вот так мы узнали, что у него были кое-какие документы из нашего посольства, которые он получил в коттедже от человека по имени Герберт Уильямс, или Ян Клаузнер. Рыжебородого. Мы заподозрили, что бумаги передала Энджела, и на основании этих подозрений установили за ней наблюдение.

— И поэтому мистер Эйннер убил ее?

Мило покачал головой.

— Вы не понимаете. Эйннер не убивал ее. У него не было такого задания. Нам важно было выяснить, кому она отдавала информацию.

Он вдруг заметил, что Диана густо покраснела. Нет, побагровела. Казалось, она вне себя от ярости. Тем не менее француженка сохранила самообладание.

— У вас найдется сигарета? — тихо спросила она. — Я оставила свои в кабинете.

Мило вытряхнул из пачки две штуки, щелкнул зажигалкой. Француженка затянулась, выдохнула, потом посмотрела на сигарету.

— Не очень-то они хороши.

— Извините. — Он прищурился, глядя на нее сквозь облачко дыма. — Вы разговаривали с соседями Энджелы? Она регулярно принимала снотворное, так что кто-то мог подменить таблетки в пятницу днем. Может быть, соседи видели в доме постороннего.

— Она что, принимала таблетки каждый вечер?

— Возможно. Не знаю.

— Ну, это неразумно. — Диана скользнула взглядом по столу, но пепельницы не было. — Вам показалось, что у нее депрессия?

— Я не заметил.

Морель снова затянулась.

— Соседей мы опросили. Кое-что есть, но в таком городе, как Париж, в доме часто бывают посторонние. Рабочие, разносчики, курьеры.

— Подозреваемые появились?

Она покачала головой.

— Гости у нее бывали редко.

— А вы с ней разговаривали? В последний год?

— Иногда. Как-никак занимались одним делом. Да мы, в общем-то, остались друзьями.

— Она просила у вас какую-то информацию?

— А я у нее.

— Энджела упоминала некоего Рольфа Винтерберга?

Диана кивнула.

— Да, однажды. Интересовалась, есть ли у нас что-нибудь на него.

— И?..

— Ничего.

— А как насчет Рахмана Гаранга?

Что-то мелькнуло в ее глазах, на лицо набежала тень.

— С ним мы прокололись. Такое случается. Даже ЦРУ иногда ошибается.

Он понял.

— Ладно. Рахман меня не интересует, но Энджела работала с ним, рассчитывала выяснить, кто убил муллу Салиха Ахмада. Вы ей помогали?

Диана снова покачала головой.

— Последний раз мы разговаривали две недели назад. За неделю до… — Она замялась. — Энджела очень расстроилась из-за этого парня, террориста. Спрашивала, не мы ли его убрали.

— И что вы ей сказали?

— Правду. Мы ничего об этом не знали.

Мило и не сомневался. Когда две недели назад Энджела услышала об убийстве, она подозревала всех и, как всякий хороший следователь, проверяла все возможные варианты.

Морель посмотрела в пустую чашку.

— Вы говорили о полковнике И Лене…

— Да.

— И его компьютере.

— Верно.

Она потерла затылок.

— Мистер Уивер, Лен никогда не приезжал в коттедж с лэптопом. Он никогда не выносил его из посольства. Слишком большой риск и непростительное нарушение режима секретности.

— Возможно, вы просто его не видели.

— Я видела все, что он привозил с собой.

— Но это…

Мило не договорил. Он хотел сказать «невозможно», но в том-то и дело, что такое было возможно. А значит, кто-то в цепочке от парома, на котором у китайца случился приступ, до офиса Грейнджера в Нью-Йорке лгал.

Вероятно, заметив перемену в его лице, Морель подалась вперед.

— Для вас это новость?

Обманывать ее было бессмысленно, он и не стал.

— Думаю, вам следует выяснить, кому и зачем понадобилось давать ложную информацию.

— Вы правы, — согласился Мило, а когда она не ответила, с усмешкой добавил: — Говорят, роман весьма неплох.

— Что?

— Роман, который вы пишете.

— А, это, — Диана откинулась на спинку стула. — Несколько лет назад в Министерстве иностранных дел покончила с собой программистка. Ничего подозрительного, но она долгое время передавала секретные сведения своему приятелю-кубинцу. Оказалось, она убежденная марксистка — как видите, во Франции Маркс еще не умер. При обыске в квартире нашли рукопись романа. Она никому ее не показывала, никому о ней не говорила. Наверное, ей хотелось бы, чтобы роман опубликовали посмертно. — Она помолчала. — Я воспользовалась ее работой. Убедила полковника, что ему повезло встретить не только красивую женщину, но и литературного гения. Жаль бедняжку.

Взгляд ее ушел вдаль, глаза заволокла дымка грусти.

— Знаете, она ведь вас любила.

— Что? — Француженка вздрогнула, словно от испуга.

— Энджела рассказала, что ее бросила французская аристократка. Она говорила о вас.

Морель опустила глаза. Разгладила скатерть.

— Аристократка?

— Примите как комплимент.

Она кивнула.

— Где вы встречались? — мягко спросил Мило.

— Что вы имеете в виду?

— Энджела была очень скрытной. И о своих личных отношениях предпочитала не распространяться. Тем более о романе с агентом ГУВР.

Морель посмотрела ему в глаза, но промолчала.

— У нее вы встречаться не могли, потому что вас увидели бы жильцы. У вас вы не встречались по той же причине. Значит, где-то еще.

— Разумеется. Безопасность прежде всего.

— Она снимала еще одну квартиру?

Морель улыбнулась.

— То есть вы побывали в ее квартире и все обыскали. И теперь надеетесь, что есть еще одно место, где Энджела спрятала что-то, доказывающее вашу невиновность. Я ведь права?

— В общем, да.

— В таком случае вам не повезло. Мы встречались в квартире общей знакомой в Девятнадцатом округе. Вы ничего там не найдете. Мы были там два или три раза. А потом только отели. Понимаете?

— Адрес. Пожалуйста.

— Улица Давида д'Анжера, дом тридцать семь, квартира семь. Возле остановки метро «Дунай», — Мило повторил адрес — она кивнула. — А теперь расскажите о рыжебородом.

Он сделал большие глаза. Морель улыбнулась.

— Не надо со мной играть. Просто расскажите.

— Энджелу видели с ним несколько раз после того, как за ней установили наблюдение. Мы считали рыжебородого ее контактом с китайцами.

Морель кивнула.

— Почему?

— Одна из соседок сообщила, что в пятницу, во второй половине дня, впустила мужчину с рыжей бородой и странным акцентом. Он представился инженером-строителем и объяснил, что пришел проверить фундамент.

— Эта соседка, она оставалась с ним все время?

— Нет, она как раз выходила.

— Думаю, это и был убийца Энджелы.

— Я тоже так думаю. — Француженка посмотрела в сторону бара, где Эйннер и Ламбер весьма живо что-то обсуждали. — Дождь перестал. Мы закончили?

— Пожалуй. Что будете делать?

— Вы о чем?

— Об этом самом. Что будете делать, когда вернетесь на работу?

Она наморщила лоб.

— Придется подать рапорт. Были свидетели, — Мило кивнул. — Но спешить мне некуда. К тому же, когда я напишу отчет, он не сразу попадет в ваше посольство. Может, через день или два.

— Лучше бы через два.

— Постараюсь.

Он почти поверил ей.

— Спасибо за откровенность.

Морель наклонилась через стол.

— Когда будете разговаривать со своим начальством, передайте, что если их дезинформация приведет к еще одной смерти, у вашего правительства возникнут некоторые проблемы во Франции.

— Передам, — пообещал Мило, чувствуя себя неудобно из-за того, что ему нечем отблагодарить ее за помощь. И вдруг понял, что кое-что все же есть. Пусть даже и мелочь.

— Знаете, после вашего разрыва Энджела с головой ушла в работу. Она сама мне сказала. Но снотворное она принимала не из-за этого. И вы в ее смерти не виноваты.

Морель уже почти кивнула, однако в последний момент передумала, вспомнив, кто она и кто он.

— Разумеется, я не виновата. Виноваты вы.

Она поднялась, подошла к стойке и потянула Ламбера за рукав. Мило, оставшись за столом, кивнул в ответ на вопросительный взгляд Туриста, и тот вернул французам телефоны. Морель и Ламбер вышли в серую, сырую хмарь, а Мило и Эйннер еще несколько секунд смотрели в пустой проем.