"Турист" - читать интересную книгу автора (Стейнхауэр Олен)

41

Спали в комнате наверху. В ящике кухонного стола Мило нашел шпагат, один конец которого обмотал вокруг запястья Грейнджера, второй — вокруг своего. Ночь прошла спокойно, если не считать, что в какой-то момент старик проснулся и заговорил:

— Хочу, чтобы ты знал, — мне это не нравилось. Поэтому я и соврал, сказал, что наши Туристы для операций по ликвидации не готовы.

— Успокойся. Спи.

— Знал бы, чем все кончится, придумал бы, как пресечь это в зародыше. Может, если б я дал добро на использование наших Туристов, мы и смогли бы удержать все под контролем.

— Спи, — повторил Мило, и Грейнджер откинулся на подушку и захрапел, как будто ничего и не говорил.

Утром встали, побрились, приняли душ. Мило не выпускал Грейнджера из виду. Старик приготовил на завтрак яичницу с тостами. Сначала ел молча, потом начал заново, словно хотел убедить Мило, что теперь ему нужно верить.

— Нет, правда, я рассчитывал, что ты найдешь ответы. Глупо, наверное, но тогда мне так не казалось, — Грейнджер опустил вилку. — Ты ведь мне не веришь?

— Нет, — ответил Мило, прожевав. — Не верю. А если бы и верил, все равно отвез бы тебя туда. Я так жить не могу, а ты единственный, кто способен поправить положение. Для меня. Для Тины.

— А… — с блеклой улыбкой протянул старик. — Семья. Конечно. — Он с усилием сглотнул. — Наверное, ты прав. Ты еще молод, чтобы портить себе карьеру из-за такой мелочи. Они что-нибудь придумают. Представят дело так, что виноват только я один. Упрячут меня подальше и начнут заново. С тем парнем, камбоджийцем.

Мило старался не слушать; сейчас его беспокоило только собственное будущее. Он отвезет старика на Манхэттен, поможет на допросах, а потом улетит в Техас — за семьей. Все просто.

Закончили. Мило вымыл посуду.

— Пора.

Словно прочитав его мысли, Грейнджер кивнул.

— Пора возвращаться к нормальной жизни.

Мило надел пиджак, потом нашел куртку для старика. Проверил карманы.

— Знаешь, — сказал Грейнджер, — у меня такое чувство, будто, разговаривая с тобой, я предаю империю. Ну не смешно ли? Со времени последней большой войны мы, как псы, помечали свою территорию. После одиннадцатого сентября все изменилось, надобности в улыбках больше нет. Можно бомбить, калечить, пытать сколько душе угодно, потому что против нас только террористы, а их мнение ничего не значит. Знаешь, в чем реальная проблема?

— Собирайся.

— Проблема в таких, как я, — словно не слыша, продолжал Грейнджер. — Империи требуются люди железные. Я больше не гожусь — недостаточно крепок, мне еще нужны какие-то придумки для распространения демократии.

— Собирайся, — повторил Мило.

Старик хмуро посмотрел на него.

Вышли. Утро выдалось прохладное, солнце еще не выглянуло из-за деревьев. Пока Мило закрывал дверь, Грейнджер стоял, подбоченясь, в сторонке и смотрел на дом.

— Вот чего мне будет недоставать.

— Не раскисай.

— Я был честен с тобой, Мило. По крайней мере, в этом доме.

Взяв старика за локоть, Мило повел его вниз по ступенькам к засыпанной листьями дорожке.

— До машины придется пройтись. Твою брать не хочу.

— Ничего, не рассыплюсь, — улыбнулся Грейнджер.

Что-то прожужжало возле уха, как комар, и он дернулся. Улыбка осталась на лице, но голова запала назад, а на лбу появилось что-то вроде пятнышка тени. Жужжащий звук повторился — Грейнджера развернуло, а из плеча брызнула кровь. Мило разжал пальцы, и старик завалился лицом вперед и немного вбок. На затылке у него зияла страшная, развороченная дыра, из которой на песок вытекала кровь и что-то еще.

Мило показалось, что он застыл от ужаса, глядя на уже неживое тело, хотя на самом деле прошло не больше четверти секунды. Время — понятие относительное, и, пока он смотрел на Грейнджера, оно растянулось, чтобы донести до него простую истину: бывший шеф говорил правду. Старик знал, что разговором с гостем подписал себе приговор. Впрочем, Мило сделал то же самое.

Следующая пуля прошла мимо. Он развернулся, упал и скатился за бетонные ступеньки, поднимавшиеся от дорожки к двери. Выхватив «люгер», Мило попытался сосредоточиться. Три пули. Глушитель. Глушитель влияет на точность, значит, стрелок где-то поблизости.

Вопрос: какую тактику изберет стрелок? Подойдет ближе или будет ждать?

Ответ: сегодня понедельник, а в понедельник приходит почта. Ее доставляют утром, примерно в половине десятого. Стрелок тоже это знает. Часы показывали девять.

Сменить позицию нельзя — стрелок держит ступеньки под прицелом и ждет. Однако долго оставаться на месте не может и в ближайшие полчаса должен из укрытия выйти. Мило закрыл глаза и прислушался.

В голове носились мысли, и он пытался отогнать их подальше, но получалось плохо. Грейнджер говорил правду. Правду. Другого объяснения быть не могло. Поэтому старика решили убрать, пока он не выложил эту правду в напичканной камерами и микрофонами комнате для допросов на девятнадцатом этаже здания на авеню Америк. И убрать Мило, пока он не передал информацию дальше. Обрубить все концы здесь, у тихого озера.

А Тина и Стефани? Они в Остине, под наблюдением. Это он знал. Но под чьим наблюдением? Компании или Нацбеза? Мило с удивлением поймал себя на том, что надеется на последнее. Пусть бы за ними присмотрела Джанет Симмонс.

Если он выберется отсюда живым…

Нет, не если, а когда он выберется отсюда живым. Еще одно правило Туризма. Ни при каких обстоятельствах не сомневайся в себе. С сомнениями приходят ошибки.

Когда он выберется отсюда живым…

Стоп. Не торопись. Слушай. Есть только звуки. Идущий не может стрелять прицельно.

Вот: хруст гальки.

Он поднялся — «люгер» в вытянутой, слегка согнутой в локте руке — и, пятясь, оглянулся. Ярдах в двухстах человек в охотничьем камуфляже остановился и поднял винтовку. Мило юркнул за угол.

Теперь в дом. Он пробежал к той стороне дома, что выходила к озеру, отыскал окно в гостиную, выбил локтем стекло — звук разнесся над водой — и, уже нырнув в комнату, услышал топот бегущих ног.

Упав на ковер, Мило выронил пистолет, но тут же нашарил его под стулом. Шагнул к противоположному окну, выглянул. Как раз вовремя: стрелок — длинноствольная винтовка за спиной, «ЗИГ-Зауэр» в руке — обходил дом. Мило увидел его лишь мельком — высокий, с крупным, немного кривым носом, в охотничьей шляпе и… с густой рыжей бородкой.

Мило вернулся к двери в столовую, оперся плечом о коробку и взял на прицел разбитое окно. Долго ждать не пришлось — звук разбитого стекла донесся с противоположной стороны дома, точнее — если он правильно помнил, — из гостевой спальни. Мило бросился к закрытой двери, распахнул, прицелился — в окне никого не было.

И тут же разбилось еще одно окно. В гостиной. Мило бросился назад — снова никого.

Теперь у Трипплхорна имелись варианты проникновения в три разные комнаты. Мило взбежал по ступенькам на первую площадку и опустился на корточки.

Он слышал, как Турист забирается в дом через окно, но не смог определить, в которое из трех. Впрочем, это уже неважно — чтобы добраться до Мило, ему в любом случае придется подниматься по лестнице.

Минуты три он слышал только звук шагов и открывающихся дверей. У подножия лестницы никто не появлялся. Прежде чем переходить ко второму этажу, Трипплхорн хотел убедиться, что на первом никого нет. Шаги остановились.

— Тебе бы лучше спуститься сюда, — сказал высокий голос с незнакомым акцентом.

— С какой стати, Трипплхорн?

Пауза.

— Странное имя. Жаль, не знаю, кто такой.

— Это же я, Мило Уивер. Из европейского отдела.

— Не понимаю, о ком ты толкуешь.

— Раньше меня звали Чарльзом Александером.

Снова пауза. Потом шепотом что-то вроде «дерьмо». Туристам не привыкать убивать своих, и угрызениями совести никто при этом не терзается, но Эйннер, похоже, был прав, когда говорил, что имя Чарльза Александера осталось на слуху в определенных кругах.

— Кто тебя послал? — спросил Мило.

— Ты сам знаешь, кто отдает приказы.

— Раньше это был тот, кто лежит сейчас во дворе.

— Грейнджер? Да, случалось. И не так давно.

Руки вспотели, глаза слезились, так что, когда Трипплхорн пролетел мимо лестницы, стреляя вверх, Мило среагировал с опозданием. Турист палил вслепую, и пули вошли в верхние ступеньки. Мило успел послать две — обе мимо.

— Преимущество у меня! — крикнул он. — Так что лучше уходи.

— Подожду. Я терпеливый.

Мило перевел дыхание.

— У тебя десять минут. В половине десятого привезут почту.

Он спустился на две ступеньки, держась поближе к стене, чтобы не скрипеть.

— Убью почтальона, — равнодушно ответил Турист.

Мило прошел уже пять ступенек, осталось десять.

— И как Фицхью думает все это объяснить? Вам ведь не разрешается убивать гражданских.

Пауза. Мило остановился.

— Даже если я уйду, все равно буду поджидать тебя снаружи. И ты это знаешь.

Спускаться и одновременно говорить Мило не мог — Трипплхорн понял бы, что голос приближается.

— Решишься стрелять в присутствии полиции? Перестань, Трипплхорн. Ты проиграл и сам это понимаешь.

— Если ты тот, за кого себя выдаешь, то знаешь, что шансы у меня есть.

Мило промолчал. Еще две ступеньки.

— Если ты Александер, то знаешь, что провал — не вариант.

Еще две. Осталось шесть. Хватит.

— Александер? Ты еще здесь?

Мило вытянул руку, теперь пистолет был в трех ступеньках от угла.

— Может, ты и прав. Может, мне и впрямь лучше уйти — половину работы я сделал. — Выскочив из-за угла, Трипплхорн выстрелил в сторону площадки. Наверное, он понял свою ошибку, но исправить ее уже не успел — Мило пустил пулю ему в грудь. Грохнувшись на гладкий пол, Турист по инерции проехал к двери, оставляя за собой пятна крови. Лежа на боку и все еще сжимая пистолет в вытянутой руке, Трипплхорн смотрел на Мило.

— Черт… — В горле у него булькнуло. — Ты меня подстрелил.

— Ты зря не надел бронежилет.

Охотничья куртка быстро пропитывалась кровью, отчего темно- и светло-зеленый узоры сливались в одно расплывающееся монохромное пятно. Мило выбил из слабеющих пальцев «ЗИГ-Зауэр», и тот отлетел в гостиную. Он присел на корточки рядом с раненым, лицо которого было знакомо по фотографии, сделанной в кафе на Корсо-Семпионе. Да, именно этот человек сидел за столиком против Тигра — в тот раз он принес ему деньги и угостил отравленной иглой.

— Кто отдает приказы?

Трипплхорн закашлялся, сплюнул кровь на деревянный пол и покачал головой.

Выколачивать из него информацию Мило не стал. Впрочем, он и так знал — или, по крайней мере, убеждал себя в этом, — что Трипплхорн работает на Теренса Фицхью. А потому без лишних слов выстрелил Туристу в голову. Потом обыскал труп, забрал сотовый и портативное устройство, похожее на то, которым Эйннер открывал автомобили в Европе.

Мило вышел через переднюю дверь, прошел мимо Грейнджера и направился к лесу. Там его вырвало. Согнувшись над палыми листьями, он понял: стошнило не потому, что он увидел смерть и убил сам, а из-за переизбытка адреналина и недоедания. Это открытие встревожило еще больше, чем смерть, — оказывается, он уже не способен на естественные человеческие реакции.

Глядя на собственную блевотину, он знал, что думает и чувствует как Турист. Неуравновешенный Турист.

Пока одна его половинка пребывала в отчаянии, другая уже просчитывала следующий шаг. И нисколько от этого не страдала. Мило вытер рот и вернулся к дому.

Через пять минут, стоя за разбитым окном в гостиной и сжимая в руке ключи от машины Грейнджера, Мило увидел почтовый грузовичок. Тот медленно проехал по дорожке и остановился в нескольких ярдах от крыльца. Из кабины вылез и направился к крыльцу толстяк в белом комбинезоне. Несколько секунд он, словно не веря глазам, смотрел на тело хозяина дома, потом повернулся, рванул назад, проворно сел за руль и дал задний ход. Еще через минуту грузовичок развернулся и исчез в облаке пыли.

Минут десять, не больше.

Мило открыл переднюю дверь, вытащил завернутое в полиэтиленовый мешок тело Трипплхорна и отволок его к «мерседесу» Грейнджера. Загрузив труп в багажник, сел за руль, выехал на дорогу и свернул направо, к холмам. Где-то за спиной уже завывали полицейские сирены.

Хороший обрыв попался на глаза на шоссе 23, и как раз в этот момент зазвонил сотовый Трипплхорна. Номер не определился. После четвертого гудка Мило взял трубку и нажал «прием», но ничего не сказал.

— «Американец передал Лимасу…»

Мило знал, откуда фраза, однако сомневался, что точно помнит продолжение. Понизив голос, он прошептал:

— «Еще одну чашку кофе».

— Готово?

— Да.

— Оба?

— Да.

— Проблемы?

— Нет.

В трубке вздохнули.

— Хорошо. Можешь отдохнуть. Понадобишься — позвоню.

Мило дал отбой. Код был взят из «Шпиона, пришедшего с холода».

«Американец передал Лимасу еще одну чашку кофе и сказал: „Почему бы вам не пойти и поспать?“»

Если бы я мог, подумал он.