"Сердце, созданное для любви" - читать интересную книгу автора (Деверо Джуд)

Джуд Деверо Сердце, созданное для любви

Глава 1


Маргейт, Англия


Дом был огромный, пугающе некрасивый, и Джейс Монтгомери только что выложил за него четыре с половиной миллиона долларов.

Медленно проезжая через витые кованые ворота, ограниченные с двух сторон массивными кирпичными колоннами с застывшими на них каменными львами, Джейс затаил дыхание, боясь увидеть этот дом. Прайори-Хаус теперь принадлежал ему, но вряд ли он мог припомнить многое из того, что говорил риелтор. Усыпанная гравием дорога петляла по огромному парку, который радовал глаз. Ему рассказывали, что и парк, и сад были заложены в 1910 году одним известным ландшафтным архитектором. Деревья за эти годы успели вырасти, и их высокие стволы и мощные кроны уходили далеко ввысь; аккуратно подстриженный кустарник благоухал цветами, да и газон выглядел великолепно. Если бы Джейс увлекался верховой ездой, а этого за ним не водилось, огромный парк был бы именно тем местом, о котором только и можно мечтать.

Когда он проезжал мимо огромного старого дуба, то остановился и вышел из машины. Через мгновение дом откроется ему во всей своей красе, и Джейс не должен спешить, ему надо подготовиться к этой встрече. Чтобы купить Прайори-Хаус, ему пришлось занять недостающую сумму у своего дядюшки-миллионера. Поместье было выставлено на торги три года назад, и Джейс понимал, что когда придет время и он, в свою очередь, решит продать его, то это будет невыносимая головная боль.

Сначала он вел переговоры об аренде, но тогдашний владелец не пошел на это. Он хотел избавиться от монстра раз и навсегда.

— Что ж, — сказал Джейс риелтору, или агенту по недвижимости, как принято говорить в Англии, — видимо, что-то не так с этим домом? Кроме того, что он не особенно привлекательный, существует что-то еще? — Он вообразил водопровод, который постоянно засорялся, пролетающие с поразительной регулярностью, да еще и на малой высоте, реактивные самолеты, беспокойных соседей.

— Говорят, что там обитает привидение, — ответил Найджел Смит-Томпсон с видом человека, не верившего в подобные глупости.

— Но разве не во всех старых домах Англии живут привидения? — усмехнулся Джейс.

— Да, но это привидение отличается особым постоянством. Оно появляется довольно часто и пугает хозяев.

«Поскорее заключить сделку, вот что у вас на уме», — подумал Джейс.

— Поэтому дом так часто менял хозяев?

Когда Джейс обратился к своему дядюшке с просьбой одолжить деньги на покупку дома, дядюшка Фрэнк провел настоящее расследование. С конца XIX века ни один хозяин не задерживался здесь дольше чем на три года. Исходя из этого дядюшка Фрэнк утверждал, что это невыгодное вложение и Джейс не должен покупать это поместье. Джейс не сказал ни слова, просто протянул дядюшке конверт, который нашел в книге, принадлежавшей Стейси. Достав из конверта фотографию дома, Фрэнк поморщился, рассматривая ее, потом перевернул. На обороте значилась надпись: «Снова наш. Вместе навсегда. Увидимся здесь 11 мая 2002 года».

Фрэнку понадобилась минута, чтобы сложить картину целиком.

— Стейси умерла?..

— На следующий день, — выдохнул Джейс. — 12 мая 2002 года Стейси Эванс, моя невеста, совершила самоубийство в комнате на втором этаже паба в городке Маргейт в Англии.

Фрэнк взял конверт и посмотрел на штемпель:

— Отправлено из Маргейта, и стоит штамп от 8 апреля?

Джейс кивнул.

— Кто-то послал ей это до нашего отъезда в Англию. — Он мысленно вернулся к путешествию, которое изменило его жизнь. После окончания колледжа Джейс трудился на ниве семейного бизнеса, покупая и продавая компании. Менее чем за неделю до его женитьбы на Стейси его второй дядя, Майк, брат Фрэнка, позвонил и сказал, что хозяин английского инструментального завода вынужден выставить его на продажу. Если это случится, то три экспортных сделки провалятся и примерно сто человек останутся без работы. Так как именно Джейс организовывал эти сделки, он единственный, кто мог повернуть ход событий назад. Он сказал Стейси, что ужасно виноват, но должен немедленно лететь в Англию. И обещал, что будет работать день и ночь и вернется как можно скорее.

И тут Стейси удивила его, заявив, что хочет поехать с ним.

— Я говорил ей, что эта идея не кажется мне удачной, — сказал Джейс. — На самом деле я не хотел иметь дело с ее мачехой. У Стейси и так было предостаточно осложнений из-за нее, а тут еще заграничное путешествие.

— Ну да, я помню, — кивнул Фрэнк. — Если Стейси говорила — никаких лиловых маргариток, то миссис Эванс продолжала кампанию по их распространению. Любая мелочь превращалась в проблему, и еще она ужасно любила привлекать внимание к собственной персоне.

Джейс отвернулся. Нет, не было любви между юной красавицей миссис Эванс и ее падчерицей, которая была всего лишь немного моложе мачехи, но гораздо красивее и, что еще важнее, элегантнее. Стейси относилась к тому типу женщин, которые могли надеть спортивный костюм, но все равно было видно их благородное происхождение. Ее отец был из тех, про кого говорят в Америке «сделал себя сам», но мать происходила из старой аристократической семьи: не богатой, но с хорошей родословной.

После смерти Стейси ее мачеха вдруг воспылала любовью к своей падчерице и сделала жизнь Джейса невыносимой. На похоронах она кричала, что в смерти Стейси виноват он, Джейс.

— Ты убил ее! — кричала она на глазах у всех. — Ты нашел кого-то получше, поэтому увез Стейси из страны, подальше от семьи, чтобы втайне от всех довести ее до самоубийства!

Разумеется, все это был полнейший бред, но от этого боль не становилась меньше. Джейс любил Стейси всем сердцем и недоумевал, почему она покончила с собой за несколько дней до свадьбы.

— Ты думаешь, этот дом может иметь какое-то отношение к смерти Стейси? — спросил Фрэнк.

— Мне больше не за что зацепиться. — Джейс встал и начал ходить из угла в угол. — Прошло три года, однако ни о чем другом я не могу думать. Тот момент, когда сестра Стейси бросила мне в лицо обвинение в том, что я убил ее сестру, преследует меня каждую минуту.

— Что сказал психиатр? — мягко поинтересовался Фрэнк.

Джейс махнул рукой:

— Я перестал ходить к нему. Мы провели полгода, разговаривая о Стейси и обо мне. Он вытаскивал на свет божий все, что только можно было вообразить, предполагал отвратительные вещи, которые я мог сделать в секрете от нее, даже в секрете от себя, и что могло бы заставить ее покончить с собой. Психиатр был расстроен, потому что я не мог ничего подтвердить, тогда он переключился на мою семью. И, не найдя ничего подозрительного в моем детстве, узнав, что я родился в благополучной семье, он развел руками, признав наше общение бесполезным. Так я расстался с ним.

Фрэнк внимательно посмотрел на племянника:

— И что будет после того, как ты купишь этот дом?

Джейс снова сел.

— Я не представляю. Все, что я знаю, так это только то, что я должен избавиться от этой боли. — Когда он посмотрел на дядю, в его глазах была такая мука, что у Фрэнка на какой-то момент сердце остановилось в груди. — Я не прикасался ни к одной женщине три года. Каждый раз, когда случалась какая-то встреча, я вспоминал о Стейси.

— Никто не обвиняет тебя в ее смерти. Я думаю, что с ней что-то было не так. Она…

— Это то, что твердят мне все. — Джейс вскочил, кипя от гнева. — Но со Стейси все было нормально. Она была милой, доброй и веселой. Мы часто смеялись над всякими глупостями. Ее нисколько не заботил статус нашей семьи. Помню, как она смеялась, когда журнал «Форбс» представил нас как одну из богатейших пар страны. — Он замолчал и провел рукой по лицу. — Я передумал все это тысячи раз, и сам, и с доктором.

— И со своими родными.

— Да, — согласился Джейс. — С каждым. Я знаю, что надоел всем, но я попал в этот водоворот и не могу выбраться из него, не могу сдвинуться с места, ни вперед, ни в сторону, никуда… Если бы я мог не думать об этом, я бы не думал. «Продолжай жить своей жизнью, — говорят мне все. — Джейс опустился в кресло. — Если бы я мог объяснить себе, почему это случилось, то, может быть, смог бы жить дальше.

— А если ты вдруг узнаешь что-то такое, что тебе не понравится?

— Ты хочешь сказать, что я могу узнать, что был таким монстром, что она боялась меня? Предположим, она хотела отменить свадьбу, но знала, что я не пойду на это? Да? И единственный путь для нее освободиться от меня — это убить себя?

— Ты не веришь в это, как и все, кто знает тебя. Но тогда почему это так гложет тебя?

На какой-то момент Джейс отвел глаза, затем снова повернулся к дяде, его лицо было бледным как мел.

— Я должен знать, что случилось. То, что произошло, ужасно. Но еще страшнее таинственность произошедшего, она сводит меня с ума. Стейси и я остановились в отеле в Лондоне, и между нами вспыхнула ссора. — Он перевел дыхание. — Она сказала мне, что не хочет иметь детей. Моя голова была занята другим, тем, как сделать так, чтобы владелец компании продал ее нам. Он просил подтверждения финансового положения нашей семьи за семь лет. Хотя, честно говоря, зная, что этот человек сноб, я думаю, он на самом деле хотел узнать наше семейное древо в семи поколениях. Я был завален работой и старался поскорее разобраться с делами, чтобы успеть вернуться к свадьбе. «Я не хочу иметь детей». Стейси произнесла это дважды, прежде чем я услышал ее, но я подумал, что она шутит. Она сказала, что все откладывала этот разговор, но больше не может.

Джейс замолчал, затем вздохнул и продолжил:

— Что я мог ответить ей? Все, что я говорил, казалось, еще больше разозлило ее. Когда я сказал, что она может изменить свое мнение, она ответила, что я всегда принимал ее за человека, неспособного принимать решения. Когда наконец я сказал ей, что люблю ее, и этого достаточно, и я готов смириться с тем, что у нас не будет детей, она зарыдала и выбежала их комнаты. Я думал, она просто вышла подышать. Я не знал, что она в Лондоне арендовала автомобиль.

Джейс замолчал. Эта история, какую он рассказывал не раз и не два, снова опустошила его. Он даже согласился на сеанс гипноза, чтобы вспомнить с точностью события той ночи, но даже в трансе события не изменились.

На следующее утро Джейс проснулся и понял, что Стейси нет в комнате. Тогда он больше злился, чем беспокоился, и провел день с владельцем инструментальной компании. Вернувшись вечером в отель после долгого напряженного рабочего дня, он обнаружил, что Стейси не вернулась. Джейс позвонил в полицию.

Но к этому часу сестра Стейси в Штатах уже была извещена полицией Англии о смерти Стейси Эванс в результате суицида. Она выпила пузырек снотворного. Паспорт лежал в ее сумочке вместе с указанием, что персона, которую следует известить в экстренном случае, ее сестра Регина.

Джейс не был допущен к телу Стейси, полицейские смотрели на него так, как будто это он убил ее. И за те три дня Джейс из счастливого мужчины, который собирался жениться, превратился в человека, которого ненавидела семья его, теперь уже мертвой, невесты.

С тех пор он не жил. Он спал и ел и даже умудрялся работать, но на самом деле чувствовал себя мертвецом. Почему это случилось? Что на самом деле произошло? Эти вопросы беспрестанно преследовали его. Он пробовал все, чтобы избавиться от сомнений, которые управляли им, но, увы, его попытки не увенчались успехом. Он встречался с женщинами, но не узнавал себя. Он был холодно вежлив, и за первым свиданием никогда не следовало второе.

Джейс всегда считал, что Стейси и он — счастливая пара. Ему казалось, что между ними нет секретов. Стейси служила юридическим секретарем в одном старом и авторитетном адвокатском бюро Нью-Йорка, и со слов ее боссов, на ней лежали все дела. Она помнила место и дату каждой встречи. И ее квалификация вполне удовлетворяла ее боссов. Они всегда просили именно ее встретить новых клиентов. Все молодые адвокаты пытались ухаживать за ней, но ни один не добился успеха. Она мило улыбалась и говорила, что когда встретит мужчину своей мечты, то непременно узнает его.

Так и случилось. Джейс вошел в приемную с портфелем, набитым документами о покупке здания в Гринвич-Виллидж, этим в данный момент занималась его компания, и увидел Стейси. Она выдавала документы другому юристу, но, взглянув на Джейса, быстро всучила их в руки юриста и вышла из комнаты.

Джейс никак не мог сконцентрироваться. Впервые в жизни он потерял нить мыслей и подписывал контракты, даже не удосуживаясь прочитать их. И его странный вид, очевидно, вызвал усмешки ее коллег. Они все старались приударить за красивой, элегантной Стейси, но она вежливо, но твердо сказала всем «нет». И теперь они видели, что ее неприступности пришел конец.

После окончания деловой встречи Джейс вышел из приемной, решив продолжить знакомство. Другая секретарша, улыбаясь, указала ему путь, и он подошел к столу Стейси. Она ждала его, держа пальто в руке. И тогда они вместе вышли из офиса и отправились на ленч.

После этого они стали неразлучны. Они много разговаривали и много смеялись, им было хорошо вместе… И Джейс думал, что за три года, пока они узнавали друг друга, они рассказали друг другу все.

Но, видимо, нет. Он рассказал ей все, но у нее, как оказалось, были от него какие-то секреты.

Джейс вздохнул и опять взглянул на Фрэнка:

— Я не могу жить дальше, пока не узнаю, что произошло и почему.

— И ты думаешь, что этот дом каким-то образом связан с тем, что произошло?

— Может быть, не дом, но ясно, что она с кем-то встречалась там в тот вечер. Наверняка Стейси каким-то образом была связана с этим городком… Возможно, там есть люди, которые что-то знали, но не сказали.

— Ты не мог бы нанять…

— Частного детектива? Я думал об этом. Но решил, что, если кто-то приедет в это маленькое местечко и начнет задавать вопросы, люди испугаются и закроют рты на замок.

— Поэтому ты готов отдать огромные деньги, но надеешься, что этот старый уродливый дом поможет тебе?

Джейс пожал плечами:

— Может быть, и нет, но я подумал, что скажу всем, будто бы собираюсь писать книгу о местной истории. Какая-то женщина, прославившаяся тем, что грабила почтовые кареты, жила в этом доме и, как говорят, до сих пор обитает там. Она и есть привидение. Сбор материала для книги даст мне право задавать вопросы.

— Будь осторожен. Вдруг окажется, что леди-убийца одна из череды наших предков, — усмехнулся Фрэнк.

— Ни одна женщина из нашей семьи не способна на такое, — сказал Джейс и улыбнулся уголками губ.

— Ты слышал о нашем предке, которого называли Рейдер?

— Конечно. — Джейс многозначительно посмотрел на дядю. — Ты поможешь мне или нет?

— А ты не мог бы просто снять этот дом?

Джейс смерил дядю твердым взглядом. У Джейса были свои деньги, вполне достаточно, но их большая часть была инвестирована в длительный проект семейного бизнеса. Он мог обратиться в залоговую компанию, но семья хотела сохранить это право за собой. Джейс не любил одалживать деньги, и ему не нравилось, что дядя ведет себя с ним как с ребенком.

— Я дам тебе деньги, — сказал Фрэнк.

— В долг, — уточнил Джейс.

Фрэнк кивнул, затем взглянул на часы.

— У меня назначена встреча. Скажи мне, сколько и куда перевести?

Он сдержал слово, и Джейс получил деньги. Часть их он уже возместил, продав дом, который купил для себя и Стейси. Он пустовал в течение нескольких лет, частично обставленный и готовый принять новобрачных. Джейс часто вспоминал тот день, когда они вошли в этот дом. Он перенес ее через порог, оба смеялись, репетируя обычай, который им придется воспроизвести после свадьбы. Они пили шампанское, сидя на новенькой софе, которую выбирали вместе, и строили планы на будущее. Стейси удивила его, сказав, что хочет вернуться в колледж и получить степень. Джейс согласился, ему импонировала идея иметь жену-юриста.

Он заставил себя вернуться к настоящему и посмотрел на небо. Солнце сияло вовсю, обещая прекрасный день. Он должен снова сесть в машину и подъехать к дому. Он скучал по своей семье, по той поддержке, которую чувствовал со стороны близких. В тяжелые годы после смерти Стейси его семья никогда не отказывалась выслушивать его или попытаться понять. Но он чувствовал, что они устали от него. Сколько раз можно говорить об одном и том же? Сколько он может стоять на месте и не двигаться вперед? В последний раз дядя Майк сказал ему, что он должен или начать жизнь сначала, или расписаться в собственном бессилии.

— Это то, что ты хочешь? — спрашивал Майк, бросая сердитый взгляд на племянника. — Ты так любил Стейси, что готов последовать за ней в могилу?

Джейс не мог смотреть дяде в глаза, и именно тогда понял, что должен действовать. Должен что-то сделать… Хорошее или плохое, но должен. Через несколько дней, когда он искал нужную книгу, он наткнулся на томик в мягкой обложке, который завалился за полки. Он по-прежнему оставался в той самой квартирке, где жил со Стейси. Сразу после похорон ее сестра, пылая гневом, пришла сюда и взяла все, что, как она думала, могло принадлежать Стейси. И когда Джейс вернулся домой, то не нашел ни одной вещи Стейси, словно она никогда не жила здесь.

Когда книжка упала на пол, он увидел, что именно ее читала Стейси перед их отъездом в Англию. На какой-то момент Джейс забыл, что ее больше нет, и готов был позвать ее… И когда вспомнил, что она умерла, то это снова ударило его с такой силой, что он схватил книгу и рухнул в кресло.

Он смотрел на книгу в яркой обложке и улыбался. Он часто дразнил Стейси из-за того, что она тратит время на столь сомнительное чтиво. «С утра до вечера я только и делаю, что читаю деловые бумаги, — говорила она. — И поэтому дома должна переключиться на что-то легкое. Тебе бы тоже стоило попробовать. Это здорово расслабляет!»

Он встал, хотел положить книгу на столик около постели, но что-то упало на пол. Конверт. Он поднял его и замер. На нем стоял штемпель «Маргейт». Тот самый английский городок, где умерла Стейси.

Внутри оказалась фотография некрасивого большого дома и на обороте несколько слов, из которых было понятно, что кто-то, он или она, хотел бы встретиться со Стейси именно накануне того рокового дня, когда она умерла.

— Так вот почему ты хотела поехать в Англию? — сказал он. — Не потому что хотела быть со мной, нет, а для того, чтобы встретиться с другим человеком. С кем? — Джейс задумался. — Зачем? Это был мужчина?

Дни шли, а он не мог думать ни о чем другом, кроме фотографии. Его гипнотизировали эти слова. «Снова наш». Что это означает? Что Стейси раньше жила в этом доме? Джейс провел бессонную ночь, вспоминая все то, что она рассказывала ему о своей жизни. Ее родители развелись, когда ей было три года. Мать уехала в Калифорнию, отец остался в Нью-Йорке, где у него был бизнес. Когда Стейси было шестнадцать, умерла ее мать. У нее однажды страшно заболела голова, она обратилась к врачу. Диагноз был не обнадеживающий — опухоль. И всего через шесть недель она умерла. Стейси отправили к отцу, которого она видела несколько раз в жизни. Стейси обычно смеялась, когда говорила, что поначалу они не ладили. Она объясняла это непониманием. Она была подростком и не могла смириться с тем, что мать покинула ее, сердилась, что должна жить с отцом, который много работал и не имел времени для нее. Стейси рассказала, что вела себя настолько плохо, что через год отец не выдержал и отправил ее назад в Калифорнию под присмотр сестры матери.

Когда Стейси закончила учебу в Беркли, она наконец-то подружилась с отцом. Но дружба почти иссякла годом позже, когда отец женился на женщине, которая испытывала страшную ревность к Стейси.

Джейс старался вспомнить названия всех тех мест, какие упоминала Стейси. Летом, пока она училась в колледже, она обычно ездила с другими детьми в Европу, посмотреть достопримечательности. «Мои хипповые дни», — смеясь, говорила она. И тогда она увидела этот дом? — подумал Джейс. И тогда он стал «наш»?

Он хотел задать несколько вопросов ее отцу, но мистер Эванс сказал, что… На самом деле Джейс не хотел вспоминать, что сказал ему отец Стейси в день ее похорон.

Поддавшись импульсу, Джейс зашел в Интернет и набрал название одного из самых известных агентств недвижимости Англии, затем впечатал название интересующего его места — Маргейт. Интересующий его дом был выставлен на продажу. И фотография была точно такая же, как в конверте, теперь он был уверен, что она просто-напросто вырезана из рекламного проспекта агентства недвижимости.

Джейс оставил изображение дома и внимательно прочел пояснительный текст. Это был очень старый дом. Часть его занимал монастырь, основанный в начале XII века. Когда в 1536 году был издан указ о реформировании монастырей, гласило пояснение, дом был преобразован в «частный господский дом».

В ту секунду, когда Джейс увидел дом, он понял, что должен делать. Он почувствовал сердцем, что в этом доме кроется тайна смерти Стейси. Она бывала здесь прежде. Она встречалась с кем-то, кто, видимо, был очень важен для нее. Этому человеку потребовалось написать ей всего несколько слов, и Стейси придумала способ, как увидеться… с ним. Джейс был почти уверен, что Стейси встречалась с мужчиной. Да, он был ревнив, но достаточно разумен, чтобы понять, что, кроме тайной любви, могут быть и иные причины, способные объяснить ее действия.

Когда Джейс решил, что точно хочет купить этот дом, он ничего не сказал своим родным. Не сказал он, потому что был уверен, что как только они узнают об этом, то обязательно найдутся причины, по каким ему не следует делать этого. И в конце концов знал об этом только один человек — дядя Фрэнк, так как он мог одолжить Джейсу деньги, необходимые для покупки дома.

Когда Джейс обратился в агентство по продаже недвижимости в Лондоне, агент был холоден и вежлив, но у Джейса было такое чувство, что этот агент, как и его коллеги по офису, станут помягче после бутылки шампанского, если кому-то из них в конце концов удастся продать этот злосчастный дом. Но на всякий случай риелтор, который на собственном опыте убедился в сложности задачи и вполне мог предвидеть неблагополучный исход, дал Джейсу огромную пачку рекламных проспектов других домов Англии, выставленных на продажу. Джейс вежливо улыбнулся, поблагодарил его, затем бросил их на заднее сиденье своего автомобиля, а если точно — последней модели «рейндж-ровера», и забыл их там.

Перед тем как купить дом, он видел его один-единственный раз. Это было днем в воскресенье, шел сильный дождь, и электричество отключилось. Темнота придавала и без того мрачному зданию еще больше таинственности. Но для Джейса это не имело значения, тогда он едва взглянул на него. По крайней мере не на то, на что указывал риелтор. Его занимали другие мысли: сидела ли Стейси у этого окна и смотрела ли на парк? Поднималась ли она по этой лестнице?

Так как день был воскресный, он не встретился ни с экономкой, ни с садовником. Риелтор сказал, что Джейс может нанять новых слуг, но оба эти работника служили в доме много лет, и — «Да, я оставлю их», — сказал Джейс. Он не планировал оставаться здесь надолго, поэтому не было смысла нанимать новую прислугу.

Так что сейчас он готов был вступить в свои права владельца поместья и того, что входило в это понятие. За несколько лишних тысяч долларов риелтор убедил предыдущих владельцев оставить мебель и домашнюю утварь. Несколько старинных, ценных предметов искусства, несколько кушеток, стульев, кроватей и фарфор остались на своих местах. Пока они торговались о цене, хозяин тянул и тянул время. И тогда Джейс, которому надоело все это, предложил:

— Скажите ему, что привидение могло прикасаться к мебели и даже поселиться в отдельных предметах. — Он, разумеется, пошутил, и риелтор представил это как шутку, но хозяин не рассмеялся. Он сразу же перестал торговаться и уступил просьбам Джейса.

Джейс снова уселся за руль, включил зажигание и поехал. Увидев дом, он вздохнул. Да, он действительно такой огромный, как он помнил. С виду дом напоминал большую квадратную крепость, высотой в три этажа, с мощными кирпичными башнями на каждом углу. Интересно, что дом был полый внутри, или по крайней мере он так думал. Хотя на вид он был массивный, но когда вы въезжали в зазор между зданиями, то попадали в большой, усыпанный гравием двор. Если посмотреть на дом с воздуха, то он выглядел как прямоугольник с пустой серединой.

Внутри же все пространство дома делилось на две половины: одна для хозяев, другая для слуг, которые должны были вести столь обширное хозяйство. На хозяйской половине комнаты были большие, в некоторых из них от прежних времен остались поразительно красивые потолки. На другой половине комнаты были поменьше, и это была территория слуг, включающая прачечную и просторную кухню. Особые апартаменты занимала экономка миссис Браун.

В той части дома, где жили хозяева, на двух верхних этажах располагались спальни и ванные комнаты. Спальня хозяина, или главная спальня, отличалась огромными размерами, тридцать на восемнадцать футов, и соединялась с двумя комнатами поменьше, которые использовались предыдущими хозяевами как гигантские гардеробные. На третьем этаже был рай для детей: четыре спальни и две ванные комнаты, и еще чердак под крышей, который мог использоваться для разных игр.

Джейс въехал в огромный внутренний двор. Ни души. Не было видно ни садовника, ни экономки, ни детей на лужайке. А животные? Неужели в поместье нет никакой живности? Собаки? Коровы? Овцы, возможно? Несколько минут он сидел в машине и напоминал себе, что отныне он владелец этого поместья и ему следует знать, есть ли домашние животные на его земле или нет.

Кто-то постучал в окно машины. Эго было так неожиданно, что он подпрыгнул и ударился головой о потолок. Повернувшись, он увидел пожилую женщину невысокого роста, полную, с розовыми щеками. Она обеими руками придерживала фартук, полный стручков зеленой фасоли. Он нажал на кнопку, и стекло поползло вниз.

— Добро пожаловать, сэр, — проговорила женщина с таким сильным акцентом, что, казалось, не договаривала половину каждого слова. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она говорит. — Вы собираетесь сидеть здесь весь день или, может быть, пройдете в дом? Как раз время ленча. Сегодня я сделала все по Джейми.

Сказав это, она нырнула в проход под кирпичной аркой, которую венчала остроконечная крыша. Джейс колебался секунду, затем вылез из машины и пошел за ней. «Жизнь!» — подумал он. Она была первым признаком жизни, который ему удалось встретить здесь. Сориентировавшись, он понял, что дом имел северное крыло и южное крыло, а также основное здание, и испугался, что женщина исчезнет и он больше не увидит ее. С другой стороны, может быть, она и есть привидение? Правда, она не похожа на леди-убийцу, но…

Внутри дома Джейс не заметил никаких признаков жизни. Мертвая тишина оглушила его. Толстые каменные стены не пропускали ни звука. Он стоял в главном холле, прямо перед ним была красивая лестница из полированного дуба. Над первым пролетом — высокое узкое окно, украшенное барельефом с двумя львами. «Куда она могла уйти?» — подумал он, чувствуя, как заурчало в животе. Он не ел с раннего утра, а день перевалил за половину.

Разумеется, он не мог помнить план, который показывал ему риелтор. Наугад повернул направо и пошел по коридору, заглядывая по пути в каждую комнату. Он увидел большую гостиную, ее стены были отделаны дубовыми панелями. Потом он вышел на кухню. «Эврика!» — подумал он, но и там не было никого. Красивая мебель, плитка на полу, тяжелые каменные подоконники. Он открыл холодильник, оказавшийся пустым. Может быть, женщина готовит не в доме? На гриле, возможно.

Рассеянно Джейс вспомнил, что риелтор говорил ему, будто бы в доме две кухни. Одна для семьи, и одна для миссис Браун. Он ни разу не назвал ее «экономка», только миссис Браун, словно она была важной персоной.

Джейс повернул опять направо и прошел мимо еще одной маленькой гостиной, затем вошел во вторую, побольше. Вдоль одной стены — огромные, от пола до потолка, окна, а другая была абсолютно пуста.

— Я поставлю здесь книжные полки, — сказал он, — разумеется, если решу остаться здесь. — Потолок имел закругленную форму и был отделан лепниной. Дверь была только одна, через которую он только что вошел.

Он повернулся и пошел назад, пока снова не оказался в главном холле. На этот раз он открыл тяжелую дубовую дверь слева. Она вела в узкий коридор, резко сворачивавший налево. Он прошел мимо прачечной, достаточно просторной, чтобы обстирать экипаж подводной лодки, миновал кабинет, маленькую комнату, в которой была еще одна лестница, вход в чулан, дамскую туалетную комнату и, наконец, уперся в дверь, ведущую наружу. Он взялся за ручку двери и в этот момент почувствовал запах, который заставил его повернуть налево, и… оказался в просторной кухне, напоминавшей какой-то исторический склад. Здесь все отличалось от той кухни, которую он уже видел. Во-первых, здесь не было встроенной мебели. Стены были увешаны открытыми полками, а центральное место занимал массивный валлийский буфет, на котором выстроились старинные блюда, причем ни одно не повторяло другое. У одной стены стояла старая раковина, одна из тех, какие неизменно любят англичане, и плита у другой стены. Большой дубовый стол с ножками не меньше фута в диаметре занимал центр кухни.

Миссис Браун стояла у раковины, спиной к Джейсу.

— Здесь немудрено заблудиться, не правда ли? — сказала она.

— Да, я чуть было не потерялся.

Она повернулась, чтобы взглянуть на него.

— Вы крупный мужчина, не так ли? — Она держала в руке тарелку с длинным сандвичем. — И почти такой же красивый, как принц Уильям, но все же не такой, как мой любимый Джейми. А теперь садитесь и принимайтесь за еду. Похоже, вы проголодались. Воображаю, что в Штатах вы привыкли к сосискам и гамбургерам. Так что садитесь и принимайтесь за еду.

Как ребенок, Джейс сделал то, что она сказала, отодвинул высокий дубовый стул и уселся за стол. Сандвич, лежавший перед ним, имел аппетитный вид: ростбиф, жареный лук, сыр, помидоры, и все это — он готов был побиться об заклад — на хлебе домашнего приготовления.

— Прекрасно, — промычал он, жуя с аппетитом. — Восхитительно!

— Еще бы, это от моего Джейми.

— Он ваш сын? — спросил Джейс.

— О, ради Бога! Нет! Хотя я была бы счастлива, если бы такое было возможно! Мы все были бы счастливы! — Она кивнула на фото на стене. Оно наполовину было спрятано за висевшими тут же сковородками, кастрюлями, полотенцами и связками чеснока, поэтому Джейс едва видел его. На фотографии был запечатлен молодой мужчина, красивый голубоглазый блондин, и выглядел на редкость знакомо. — Это Джейми Оливер, — пояснила миссис Браун с такой интонацией, словно Джейс должен был знать, о ком идет речь. Когда он никак не среагировал, она недовольно надула губы и нахмурилась, прищурив глаза, вокруг которых образовались морщинки. Джейс подумал, сколько бы ей ни было лет, ей не идет вид обиженной девочки. Он подумал, она много старше, чем выглядит, или много моложе.

— Джейми Оливер! — громко воскликнула она, словно Джейс был глухой.

Когда миссис Браун увидела, что он все так же не понимает, кого она имеет в виду, она достала большую книгу с полки и положила на стол рядом с ним. Это была поваренная книга, и на обложке был тот самый молодой человек, что и на фото на стене.

— А, — сказал он. — Повар.

— Джулия Чайлд была поваром[1], — фыркнула миссис Браун, подходя к кухонному столу и открывая дверцу. Внутри был холодильник размером с тот, в котором американцы хранят свои напитки на семейной яхте. Она вытащила бутылку с темно-коричневой жидкостью, наполнила высокий стакан и поставила на стол перед Джейсом.

Она смотрела на него, как будто ему полагалось что-то сказать.

— Если этот сандвич — пример того, что может приготовить Джейми Оливер, тогда я должен признать, что он настоящий профи.

Минуту-другую она продолжала смотреть на Джейса, будто бы пыталась понять, не врет ли он. Затем улыбнулась, показывая верхний ряд зубов, где отсутствовал левый клык. Казалось, она была удовлетворена и с новой энергией принялась тереть сковородку.

Джейс улыбнулся, понимая, что прошел тест № 1, и, расслабившись, сделал большой глоток напитка. По всему видно, это было пиво. Он не привык пить пиво днем, но не хотел обидеть миссис Браун. И действительно, коричневая жидкость оказалась пивом. Но оно было таким крепким и обладало таким сильным запахом, что он подумал, что может задохнуться. Миссис Браун, стоя спиной к нему, продолжала чистить сковородку, рассказывая о Джейми Оливере, о том, какой он замечательный специалист и как она следует его советам. А Джейс молча старался справиться с пивом. Глаза слезились, голова кружилась… Он подумал, что было бы неплохо прилечь на каменный пол, чтобы прийти в себя.

Миссис Браун повернулась и взглянула на него, ее глаза стали узкими как щелки.

— Кажется, это пиво слишком крепкое для вашего американского желудка, да? Я скажу Хэтчу, что оно не годится для вас. Это английское пиво. Говорила я ему, янки пьют пиво, где на бутылке написано «легкое». Он не станет пить твое пойло. Давайте-ка, я заберу его.

Когда она потянулась за стаканом, Джейс почувствовал, что компрометирует всю мужскую половину американского населения, и воспротивился.

— Нет! — воскликнул он. Затем прочистил горло, так как его голос почему-то стал писклявым. — Нет. Все нормально. Мне нравится. Видите? — сказал он и, опрокинув стакан, выпил до дна.

А когда поставил пустой стакан на стол, то подумал, что может потерять сознание, но силой воли заставил себя встать и посмотреть на экономку. Он надеялся, что глаза у него не круглые, как у идиота, каким он себя ощущал.

Миссис Браун позволила себе скромно улыбнуться, словно прекрасно понимала, что происходит. Затем опять повернулась к своим булькающим кастрюлям.

— Что ж, может, я ошибалась насчет янки. Вы скажите Хэтчу, что вам понравилось его пиво, и он даст вам еще.

— Это будет испытание, — сказал Джейс, тяжело вздыхая. Затем попытался ухватить сандвич, но не смог, его руки двигались в одну сторону, сандвич в другую. — Кто этот Хэтч?

Она смотрела на него, упершись руками в бока.

— Разве этот наглый агент ничего вам не рассказал? Хэтч — садовник. Конечно, он здесь не так давно, как я, и понятия не имею, чем занимались его родители до того, как он приехал сюда, но он здесь. Он захочет получить от вас инструкции, как только вы закончите завтрак.

Джейс сделал вторую попытку взять сандвич и опять потерпел неудачу.

Нахмурившись, миссис Браун подвинула тарелку поближе к его рукам. Когда Джейс наконец дотянулся до сандвича, то с благодарностью улыбнулся ей.

— Инструкции по поводу чего? — спросил Джейс, пытаясь откусить сандвич. Он дважды поднимал руку, но каждый раз проносил сандвич мимо рта и в конце концов отказался от этой затеи.

Миссис Браун наблюдала за ним, качая головой.

— Сад и огород. Хэтч хочет знать, что вы собираетесь делать с ними.

— Понятия не имею, — сказал Джейс. Ему наконец удалось ухватить сандвич, и, рьяно вгрызаясь в него зубами, он прикусил мизинец левой руки, но это не беспокоило его. — Я ничего не понимаю в этом.

— Тогда зачем вы купили это прекрасное цветущее место?

— Чтобы увидеть привидение, — сказал Джейс, жуя и думая, сколько осталось от его мизинца. — Женщину-призрак…

Миссис Браун тепло улыбнулась:

— Она будет рада вашей компании. Две последние семьи испугались ее до смерти. Бедняги.

— Вы видели ее?

— Нет, — сказала она, поворачиваясь к своим кастрюлям. — Никогда не видела и не слышала. Кто-то может видеть ее, а кто-то нет. Она даже заговаривала кое с кем, но они все пугались и бежали прочь. Вы тоже испугаетесь, когда она появится в полночный час, лязгая по лестнице цепями.

— Может быть, я предложу ей пиво мистера Хэтча? Она сразу забудет о своих цепях.

Миссис Браун рассмеялась. Смех был такой скрипучий, как будто завели не смазанный механизм.

— Что ж, попробуйте и увидите, что получится. А пока вам нужно прилечь после английского пива.

Джейс тяжело поднялся, опираясь на руки, потому что не чувствовал своего тела ниже пояса.

— Нет, сначала мне нужно… — Он не стал посвящать миссис Браун в физиологические потребности своего организма.

Снова послышался скрипучий смех.

— Вы лучше идите, идите… Я проведу день с моим Джейми, так что можете рассчитывать на отличный обед. Хэтч делает не только пиво, но еще и вино.

— Боже упаси, — пробормотал Джек, когда миссис Браун уперлась своими крепкими руками ему в спину и тихонько подтолкнула его. Когда он открыл глаза, то уже стоял на пороге и дверь захлопнулась за его спиной. От яркого солнца голова, казалось, вот-вот расколется.

— Значит, вы приехали посмотреть на меня, мистер Монтгомери? — раздался тихий женский голос за его спиной.

Джейс вздрогнул и повернулся так быстро, как только мог. Но, увы, никого не увидел. Что за черт? Ему показалось, что он ощущает едва различимый аромат цветов и древесного дыма, витающий в воздухе. Это ощущение длилось секунду, потом исчезло.

Он прикрыл глаза ладонью; щурясь от солнца, оглядел сад. Зеленые деревья, зеленая трава, цветы… Он видел все это, но ни одной живой души… Он только что говорил с привидением? Он улыбнулся. Может быть, ему следовало испугаться, но в голову пришла странная мысль. Женщине, которая умерла, он мог сказать все, что угодно, и не беспокоиться о последствиях.

— Ты не можешь обидеть того, кто уже умер, — громко проговорил он.

— Это доказывает, что вы не встречались с плохим маленьким мальчиком, который жил здесь в 1912 году, — снова послышался женский голос, такой мягкий, что ветер, играющий с листвой деревьев, почти заглушал его.

И тогда Джейс издал некое подобие смеха и сам поразился, потому что не смеялся уже несколько лет. Засунув руки в карманы, он постарался вытянуть шею, которая онемела, как и его ноги, и отправился на поиски садовника.