"Терроризм - взгляд изнутри" - читать интересную книгу автора (Хоффман Брюс)

Глава 7.

Сегодня терроризм определяется несколькими различными тенденциями, которые в последние годы тесно переплелись между собой, что зачастую приводило к тревожащим последствиям. Возрождение в начале 1980-х терроризма, мотивированного религиозным императивом, а также государственного терроризма привело в движение процессы глубоких изменений в природе, мотивациях и возможностях террористов, которые до сих пор не завершились. Появление в середине того же десятилетия профессиональной субкультуры террористов-наемников, наряду с распространением в 1990-х годах так называемых террористов-любителей (мало или почти не связанных формально с той или иной террористической группой), продолжило этот процесс, превращая терроризм в более рассеянный и бесформенный феномен. В заключительной главе речь пойдет о некоторых последствиях этих тенденций в контексте подъема и существования государственного терроризма, а также о возможном использовании террористами оружия массового поражения.

Безусловно, правительства разных стран уже долгое время занимались различного вида незаконной, тайной деятельностью, включая систематическое использование насилия, направленной против врагов как внутренних, так и внешних. Гонения, устроенные нацистами на евреев, цыган, коммунистов и гомосексуалистов, политических соперников и прочих «врагов государства» в Германии, а также тесное участие сербских военных в разжигании протеста против правления Габсбургов в Боснии в канун Первой мировой войны являются очевидными примерами государственного спонсирования или даже открытого применения терроризма. Но что отличает эти (и многие другие исторические) случаи от государственного терроризма, появившегося в начале 1980-х годов,так это то, как сегодня к терроризму относятся правительства некоторых стран, пользуясь им как инструментом для управления внешней политикой: это рентабельный способ скрытого развязывания военного конфликта с использованием подставных борцов или наемных террористов.

Центральным событием в становлении государственного терроризма как оружия для правительства и инструмента влияния на внешнюю политику стал, несомненно, захват в ноябре 1979 года 52 американских граждан в посольстве США в Тегеране группой вооруженных иранских «студентов». На протяжении 444 дней эти так называемые студенты — заявившие, что действуют независимо и без поддержки правительства, — держали в страхе самое могущественное государство в мире. На протяжении всего затянувшегося эпизода с захватом заложников они накрепко приковали внимание СМИ всего мира к себе и своему протесту против действий США, что в итоге стоило американскому президенту переизбрания на должность. Как позже покажут события, это происшествие было лишь первой в череде нарастающих в плане угрозы и масштабности государственных террористических кампаний, направляемых режимом Хомейни в Иране против США, а также против других западных стран. Этому примеру последовали не только иранские клерикальные правители, которые стремятся ликвидировать западное (в особенности американское) влияние на Ближнем Востоке, но и лидеры других государств региона — Ливии, Сирии и Ирака, а также правительства ряда других стран. Акты насилия, совершаемые террористами, тайно работающими на правительства, оказались относительно недорогими и потенциально безопасными средствами при условии, что их исполняли надлежащим образом, чья цель — анонимные нападения на более сильных врагов и избежание угрозы наказания или репрессалий со стороны международных организаций.

Для террориста преимуществ участия в государственном терроризме еще больше. Подобные взаимоотношения значительно расширяют возможности и боевую МОЩЬ ограниченных В ресурсах террористических групп, предоставляя в их распоряжение ресурсы всего дипломатического, военного и разведывательного аппарата государства-нации, и таким образом многократно упрощают подготовку и разведывательные операции.

Материально-техническое обеспечение, предоставляемое правительством, давало террористам такую недоступную роскошь, как использование вализы дипкурьера для перевозки оружия и взрывчатых веществ, фальшивые удостоверения личности в виде настоящих паспортов, а также использование посольств и других дипломатических объектов в качестве безопасного пристанища и баз для подготовки терактов. Государственное спонсирование также дало террористам большие возможности для военной подготовки: некоторые группы превратились в объединения, более похожие на элитные подразделения войск, нежели на привычные подпольные ячейки анархистов, чьим основным оружием являются бутылки с зажигательной смесью, или радикально настроенных экстремистов, пользующихся самодельными взрывными устройствами, изготовленными из обрезков труб. Наконец, террористам зачастую выплачивают большие суммы денег за их службу, превращая некогда нуждающиеся в средствах сообщества в обеспеченные организации с инвестиционными портфелями и балансовыми отчетами.

Все вышеозначенное доказывает тот факт, что террористу, спонсируемому государством, не обязательно отождествлять себя с делом того, кто его нанял. Он также не обязан быть яростным идеологом, религиозным фанатиком или национальным экстремистом, какими обычно являются члены идеологических и религиозных групп или этнонациональных/сепаратистских организаций. Все, что было нужно террористу, нанятому государством, — это желание исполнять приказ за установленное вознаграждение, действуя в качестве независимого наемника. Организация Абу Нидаля является показательным примером. Эта группа, основанная и возглавляемая палестинским террористом Сабри аль-Банна, выполняла разные задания для сирийского, иракского и ливийского правительств (эти три страны находились в списке государств, спонсировавших терроризм, созданном Госдепартаментом США с первого момента появления списка в 1979 году). По мере того как группа получала все большие прибыли от заказных терактов, она постепенно отступала от своей изначальной революционной/политической мотивации, заменяя ее действиями, направленными исключительно на наживу. По общему мнению, группа подобным образом скопила значительный капитал, получая средства вначале от заказной террористической деятельности, а затем от инвестирования доходов от терроризма в прибыльные коммерческие или связанные с недвижимостью предприятия, включая выгодные сделки по международной торговле оружием, совершаемые через торгового посредника в Польше. В 1988 году активы организации Абу Нидаля, по некоторым подсчетам, составляли около 400 миллионов долларов. Учитывая столь солидные прибыли, неудивительно, что финансовый портфель группы управляется отдельным «финансовым правлением» внутри организации, во главе которого стоит сам Абу Нидаль.

Даже такие предположительно идеологически «чистые» марксистско-ленинские организации, как Японская Красная армия, скопили значительные средства в 1980-х годах, участвуя в заказном терроризме. Японская Красная армия, базировавшаяся в Ливанской долине Бекаа с момента основания в 1971 году бывшей студенткой университета Мэйдзи Фусако Синегобу, всегда находилась в поиске покровителя со стороны. Изначально эту роль взял на себя Народный фронт освобождения Палестины, под командованием и от лица которого Японская Красная армия проводила такие теракты, как нападение с применением автоматического огнестрельного оружия и ручных гранат на израильский аэропорт Лод, в ходе которого погибли 26 человек и еще 80 получили ранения. Позже группу взял под свою опеку легендарный террорист Карлос Шакал, под чьим руководством они выполняли различные операции, включая захват французского посольства в Гааге в 1974 году и взрывы в переполненном ночном клубе на бульваре Сен-Жермен в Париже в том же году, когда погибли 2 и получили ранения еще 35 человек. В 1986 году Синегобу решила разнообразить источники дохода Японской Красной армии, заключив выгодную сделку с ливийским лидером Муамаром Каддафи. Всего несколькими месяцами ранее реактивные истребители ВВС США подвергли бомбардировке города Триполи и Бенгази в качестве акта возмездия за предполагаемое участие Ливии в теракте, устроенном в популярном среди американских солдат ночном клубе Западного Берлина, где погибли 2 человека и были ранены еще около 200. Каддафи хотел отомстить. Боясь новых ответных ударов с воздуха со стороны США, но желая предпринять прямые действия, он обратился за помощью к Японской Красной армии. Группа с радостью согласилась, избрав для прикрытия название «Антиимпериалистические международные бригады», под которым и выполняла операции, по приказу Ливии.

Первый теракт Антиимпериалистических международных бригад был предпринят в июне 1986 года. При помощи минометов с дистанционным управлением, установленных в окнах гостиницы, нападению подверглись американские и японские посольства в городе Джакарта, Индонезия. На следующий год группа отметила первую годовщину авиационного удара ВВС США похожим ударом по трем американским дипломатическим объектам в Мадриде. Вскоре группа совершила новые теракты, взорвав бомбу, заложенную в автомобиле у американского посольства в Риме, и вскоре после этого обстреляв из минометов то же посольство США и посольство Великобритании, расположенное неподалеку. Для того чтобы отметить вторую годовщину воздушного налета США, террористы замыслили поистине масштабные теракты: одновременное нападение на американские военные объекты в США и в Европе. Однако американская часть плана провалилась за месяц до предполагаемого удара, в марте, когда один из главных террористов Японской Красной армии Ю Кикумура был арестован полицейским штата Нью-Джерси по пути в Нью-Йорк. На заднем сиденье автомобиля Кикумуры офицер полиции обнаружил несколько огнетушителей, заполненных взрывчатым веществом и кровельными гвоздями. Кикумура планировал разместить эти нехитрые, но весьма эффективные бомбы у здания призывного пункта ВМФ США, расположенного в нижней части финансового квартала Уолл-стрит, а таймер установить на время обеденного перерыва, когда на улице будет полно людей. Массовая гибель людей, неизбежная при таком происшествии, должна была затмить взрыв в Центре международной торговли, в ходе которого погибли 6 человек. Кикумура был приговорен к 30 годам лишения свободы.

Другие нападения террористов, запланированные на тот день в Европе, пошли по установленному сценарию. В Неаполе у стен американского военного клуба взорвался автомобиль с заложенной в нем бомбой. В результате этого теракта погибли 5 и получили ранения 17 человек. В Испании подверглась нападению авиабаза ВВС США. Затем в июле нападения Антиимпериалистических международных бригад неожиданно прекратились после неудачного ракетного обстрела американского посольства в Мадриде. С тех пор и сама Японская Красная армия загадочным образом прекратила свою террористическую деятельность. Двадцать с лишним членов этой группы предположительно «ушли в отставку», отправившись на свою базу в долине Бекаа или в свои убежища в Северной Корее, где живут на накопленные Синегобу средства.

Государственный терроризм оказал огромное влияние на модели террористических групп в целом. Терроризм, спонсируемый государством, направлен в меньшей степени на получение известности, чем на преследование конкретных целей внешнеполитического курса той или иной страны, тайно оказывая давление на оппонентов заказчика посредством актов насилия. Следовательно, такой терроризм ограничен куда меньшим числом сдерживающих факторов, чем обычный терроризм. К тому же, так как террористы, спонсируемые правительством, не нуждаются в поддержке местного населения, они не утруждают себя мыслями о риске лишиться поддержки народа или спровоцировать негативную реакцию общественности. Таким образом, террорист и его спонсор могут осуществлять акты насилия более кровавые и разрушительные, чем те, что исполняются независимыми группами. Учитывая значительные ресурсы, имеющиеся в распоряжении групп, спонсируемых государством, неслучайным является и то, что теракты, совершенные в 1980-х, нанесли в 8 раз больший урон, чем теракты групп без поддержки государства. Среди них следующие теракты:

■  Взрыв заложенной в автомобиле бомбы у стен посольства США в Бейруте в апреле 1983 года, когда погибли 69 человек. Ответственность за теракт взяла на себя группа «Исламский джихад» («Священная война»), псевдоним, используемый для прикрытия ливанской шиитской террористической группы, базирующейся в Иране.

■   Одновременно произведенные взрывы в штаб-квартире морской пехоты США в международном аэропорту Бейрута и штаб-квартире французских ВВС в том же городе в октябре 1983 года, когда погиб 241 морской пехотинец и 58 парашютистов-десантников. «Исламский джихад» снова взял ответственность за эти теракты, похваляясь в своем официальном сообщении, что «два мученика-моджахеда (священных воина) намереваются нанести американской администрации страшный удар, которого та не испытывала со времен войны во Вьетнаме, и не менее серьезные поражения французской администрации».

■  Похожий теракт, устроенный «Исламским джихадом» в здании военного ведомства Израиля в Сидоне месяцем позже, приведший к гибели 67 человек.

■  Согласованные между собой теракты с подрывом автомобилей в городе Карачи, Пакистан, исполненные агентами афганской секретной разведывательной службы — ВАД, в июле 1987 года, когда погибли 72 человека и получили ранения еще 250 человек.

■  Взрыв бомбы, размещенной северокорейскими агентами на борту самолета авиакомпании «Корейские авиалинии», следовавшего из Багдада в Сеул в ноябре 1987 года, когда погибли все 115 человек, находившихся на борту авиалайнера.

■  Взрыв на полевом складе боеприпасов в городе Исламабаде, Пакистан, в апреле 1988 года, устроенный агентами афганской службы ВАД, в ходе которого погибли более ста и получили ранение 1100 человек.

■  Взрыв в воздухе самолета авиакомпании «Пан-Американ», рейс 103, в декабре 1988 года над городком Локерби, Шотландия, унесший жизни всех 259 человек, находившихся на борту, и еще 11 человек на земле, в котором обвиняют двух агентов ливийской разведки, действовавших не только с официального разрешения правительства Ливии, но также, возможно, и по приказу Ирана.

■  Произошедший в полете взрыв пассажирского реактивного лайнера французской авиакомпании UTA в небе над Республикой Чад в августе 1989 года, когда погиб 171 человек, ответственность за который также взял на себя «Исламский джихад».

Государственный терроризм применялся и в менее разрушительных масштабах — для подавления внутренних разногласий. Оппозиционные лица в изгнании, политические диссиденты, активисты, борющиеся за права человека, журналисты, политические карикатуристы и прочие лица подвергались запугиванию, а порой и лишались жизни по приказу правительств разных стран. В одном печально известном случае агенты болгарской разведки использовали зонтик-трость с отравленным концом для убийства на лондонском мосту в 1978 году диссидента Георгия Маркова, находившегося в изгнании. Сотрудники ливийских, иранских и иракских спецслужб также неоднократно организовывали операции, направленные против недовольных режимом лиц, проживающих в США, Франции, Германии, Италии, Швейцарии, Австрии, Южной Африке и Великобритании. В 1991 году, к примеру, иранская группа наемных боевиков, используя дипломатическое прикрытие, совершила в Париже убийство бывшего премьер-министра, прямо критиковавшего режим Хомейни, Шахпура Бактияра[114]. Салман Рушди, уроженец Пакистана, проживающий в Великобритании, автор книги «Сатанинские стихи», с 1989 года живет будучи приговорен к смерти — фетвой (религиозное повеление), наложенной на него и тех, кто издал его книгу, за богохульство аятоллой Хомейни. За его голову группа иранских духовных лиц предложила 2,5 миллиона долларов, которые она готова выплатить тому, кто исполнит волю аятоллы. С тех пор были убиты переводчик книги на японский язык, ее норвежский издатель и переводчик на итальянский, в то время как сам Рушди продолжает жить в бегах под круглосуточной охраной специального отдела Скотленд-Ярда, что стоило британским налогоплательщикам более 7 миллионов фунтов стерлингов в одном лишь 1997 году. Но самым серьезным — и пожалуй, дерзким — терактом, спонсированным правительством, является покушение на жизнь Папы Иоанна Павла II во время его выступления перед толпой на площади Святого Петра 13 мая 1981 года. И хотя молодой турецкий террорист Мехмет Али Агджа был задержан на месте преступления и обвинен в предумышленном нападении, ЦРУ считает, что за этим заговором стояла болгарская служба разведки, предположительно действовавшая по инструкции главы КГБ и будущего лидера СССР Юрия Андропова.

Сегодня терроризм, спонсируемый правительством, по-прежнему остается актуальным. К примеру, в 1996 году Госдепартамент США обозначил семь стран, спонсирующих терроризм: Куба, Иран, Ирак, Ливия, Северная Корея, Судан и Сирия. За исключением Судана, добавленного в этот список в 1993 году, остальные числились в нем более десяти лет. Причиной, как было указано выше, является тот факт, что экономические санкции и военные репрессалии показали полную неспособность повлиять на эффективные положительные изменения в отношении этих стран к терроризму. Даже опытные аналитики по борьбе с терроризмом в правительстве США скептически оценивают эффективность подобных действий. В изданном недавно документе, представленном на обсуждение на высшем уровне внутри американской системы разведки, подчеркивалось, что:

«В теории угроза наложения эмбарго и применения санкций представляется мощным рычагом воздействия в урегулировании международных отношений разных стран. На практике же ни одно государство, спонсирующее международный терроризм, против которого США ввело эмбарго и наложило санкции, не отказалось от роли спонсора или же от использования терроризма в качестве инструмента внешней политики. Также ни одно из государств, числящихся в списке спонсоров терроризма, не было из него исключено».

Военные репрессалии против государств, спонсирующих терроризм, также оказались малоэффективными и, хуже того, в некоторых случаях привели к обратным последствиям. К примеру, упомянутый выше воздушный удар США по Ливии часто приводится в качестве доказательства эффективности подобных ответных мер. Тем не менее вместо того, чтобы удержать режим Каддафи от спонсирования терроризма эти действия, похоже, оказали обратный эффект. В первую очередь, вовсе не остановив ливийский терроризм, воздушный удар США вынудил ливийского диктатора предпринять более масштабные и кровавые теракты, направленные против США и граждан этой страны. После непродолжительного временного затишья Ливия не просто возобновила, но и увеличила активную международную террористическую деятельность. Согласно данным «Хронологии международных террористических актов», составленной корпорацией РЭНД и Университетом Сент-Эндрю, по крайней мере 15 установленных терактов, спонсированных государствами в 1987 году и 8 — в 1988 году, включая приведенные выше заказные теракты, совершенные Японской Красной армией/Антиимпериалистическими международными бригадами, были связаны с Ливией. Инцидент с японским террористом Кикумурой, упомянутый выше, в особенности заслуживает внимания как доказательство того, что Каддафи не только продолжал террористическую кампанию против США, но и увеличивал ее масштабы, раз он направил опытного террориста из Японской Красной армии в Нью-Йорк для организации (неудавшегося) теракта.

США были не единственной страной, страдавшей от продолжавшихся актов ливийского терроризма. В отместку Великобритании за то, что она предоставила свои авиабазы для взлета бомбардировщиков США, совершивших воздушный удар по Триполи и Бенгази, Каддафи намеренно увеличил поставки оружия для Ирландской республиканской армии. В следующие за авиаударом месяцы ирландская террористическая группа, по некоторым данным, получила от 5 до 10 тонн пластиковой взрывчатки Семтекс-эйч (следователи полагают, что для изготовления бомбы, взорвавшейся на борту самолета авиакомпании «Пан-Американ», использовалось около 8 унций этой взрывчатки) впридачу к 120 тоннам прочих видов оружия и взрывчатых веществ, включая 12 ракетных установок «земля —воздух» типа САМ-7, несколько ящиков ракетных гранат РПГ-7, а также несколько противотанковых и противовоздушных пушек. Британские власти по большей части приписывают поставки вооружения из Ливии увеличившемуся количеству терактов, совершенных Ирландской республиканской армией в последующие месяцы и годы.

Что же касается утверждения, что воздушные удары заставили террористов по всему миру воздержаться от масштабных действий, как было однажды заявлено администрацией Рейгана, то здесь явно недостает доказательств. И в самом деле, за три месяца, последовавших за акцией США, на американские объекты было совершено больше нападений (53), чем за три месяца, предшествовавших ей (41). Госдепартамент США в своей книге «Модели международного терроризма», изданной в 1996 году, признал, что на протяжении всего периода Ливия продолжала оказывать поддержку наиболее «реакционным» (то есть наиболее неистовым) противникам мирного процесса урегулирования разногласий между Палестиной и Израилем и крайне настроенным членам палестинских террористических групп, включая Организацию Абу Нидаля, Палестинский исламский джихад, Генеральное командование Народного фронта освобождения Палестины Ахмеда Джибрила. Абу Нидаль, по некоторым сведениям, расположил свою резиденцию и штаб-квартиру своей организации в Ливии.

Наконец, далее часто звучащие требования хирургической точности бомбовых ударов и беспредельная технологическая сложность американской воздушной техники точного наведения не выдерживают критики. Несмотря на крайне осторожный выбор военных объектов для нанесения ударов с воздуха, 36 гражданских лиц погибли и еще 93 получили ранения в ходе воздушного налета. Эти потери среди гражданского населения явились не только трагическими по своей сути, но и лишили США моральной основы, для противостояния террористам и терроризму, и, таким образом, породила новую волну критики со стороны как американской, так и международной общественности.

Однако самым бесспорным и очевидным, хотя и игнорируемым, опровержением «мифа о военных мерах возмездия» является взрыв на борту рейса 103 авиакомпании «Пан-Американ» в 1988 году. После того что назвали «самым продолжительным криминальным расследованием в истории», совместное расследование, проводимое силами ФБР и полиции Шотландии, закончилось предъявлением обвинений двум сотрудникам ливийских спецслужб, которые предположительно являлись агентами разведывательной службы Каддафи.

Впоследствии уже не Ливия, а Иран считается в Госдепартаменте США «главным государством, спонсирующим терроризм», активно планирующим и организующим теракты посредством как своих агентов, так и подставных лиц в таких группах, как ливанская «Хезболла». По сведениям израильских и американских служб разведки, в 1996 году, по крайней мере, три авиалайнера «Боинг-747» приземлялись в Дамаске каждый месяц, доставляя оружие из Тегерана своим агентам в «Хезболла». В числе вооружения были ракеты дальнего действия типа «Катюша», противотанковое вооружение типа «Саггер»[115], произведенные в России, и прочая военная техника. Наряду с оружием были и гуманитарные поставки для группы и зарождающейся политической партии, распространяемые среди ливанских шиитов, усиливающие таким образом их политическую позицию. Предположительно Иран поставлял в различные исламские террористические организации по всему миру вооружение на сумму примерно 100 миллионов долларов, где львиная доля приходилась на «Хезболла».

Как и Ливия, Иран, по некоторым сообщениям, также обеспечивал подготовкой и укрытием наиболее жесткие палестинские фракции, включая «Хамас» и палестинский «Исламский джихад», а также Курдскую рабочую партию. Считается, что Тегеран стоит также за разрушительной деятельностью в некоторых странах Персидского залива, включая запланированные акции в Бахрейне, которые удалось предотвратить в июне 1996 года. Власти арестовали около 30 членов бахрейнского филиала «Хезболла», которые признались в том, что с 1993 года планировали заговор с целью свержения правящей семьи эмира Аль-Халифа, которая принадлежала к суннитскому меньшинству. Решающее доказательство факта спонсирования Ираном международного терроризма было предъявлено на Берлинском суде в апреле 1997 года, когда иранскому и четырем ливанским террористам были предъявлены обвинения в убийстве в 1992 году трех иранских курдов-диссидентов и их переводчика, сделанном по инструкциям из Тегерана. Под тяжестью улик, представленных в ходе суда, длившегося около 4 часов, немецкие власти выписали ордер на арест Али Фаллахьяна, иранского министра разведки, за его причастность к убийствам, а также предъявили обвинения Комитету по специальным операциям иранского правительства — в который входили члены высшего эшелона власти Ирана и его правящая элита, включая президента Хашеми Рафсанджани и духовного лидера страны, аятоллу Али Хомейни, — в том, что именно они отдали приказ убить диссидентов. Источники в среде высланных из страны утверждают, что Тегеран несет непосредственную ответственность за убийства, по крайней мере, 20 представителей иранской оппозиции в Европе с 1979 года. И опять, как это было с Ливией, усилия США убедить Иран прекратить пособничество международному терроризму не принесли плодов. В 1995 году, к примеру, заместитель директора отдела разведки ЦРУ показал на слушаниях в Конгрессе США, что экономическое эмбарго, наложенное Америкой в апреле прошлого года, обернулось полным провалом и вряд ли возымело бы какое-либо воздействие без более распространенной международной поддержки. На то время только Израиль, Сальвадор и Кот-д'Ивуар ответили на призыв Клинтона поддержать санкции.

Даже те страны, которые присутствуют в списке Госдепартамента США, но на настоящий момент, скорее всего, активно не спонсируют международный терроризм, — Сирия, Куба, Северная Корея и Судан, тем не менее играют важную роль в организации и содействии террористическим операциям. Без предоставления центров военной подготовки, безопасных убежищ и прочих форм поддержки многим группам было бы куда сложнее продолжать свои действия. К примеру, хотя и нет доказательств, что либо Сирия, либо отдельные сирийские чиновники напрямую причастны к планированию и исполнению международных терактов с 1986 года. Эта страна по-прежнему предоставляет убежище и помощь террористам. Генеральное командование Национального фронта освобождения Палестины, палестинская группировка, решительно противостоящая процессу урегулирования арабо-израильского конфликта, которая незадолго до взрыва на борту рейса 103 авиакомпании «Пан-Американ» оказалась впутанной в заговор с целью взрывать американские и израильские воздушные суда по пути из Европы, имела штаб-квартиру в Дамаске более трех десятилетий. Другие группы, такие, как «Хамас» (Палестинское исламское движение сопротивления), палестинский «Исламский джихад», Японская Красная армия и Курдская рабочая партия, также имеют базы либо в Сирии, либо в контролируемой Сирией долине Бекаа[116]. Несколько лет назад, по данным Госдепартамента США, по крайней мере, 16 международных террористических организаций имели свои центры подготовки боевиков под защитой Сирии в долине Бекаа.

Для всех семи стран, выявленных Госдепартаментом, терроризм остается полезным и неотъемлемым инструментом влияния на внешнюю политику: это секретное оружие применяется при соответствующей ситуации и очевидной выгоде, но остается скрытым, когда риск его использовать перевешивает потенциальные приобретения, а возможные последствия скорее всего окажутся непродуктивными. Для государства, спонсирующего терроризм, как, впрочем, и для самой террористической группы, терроризм — в отличие от общепринятого представления — является не бессмысленным актом фанатичного или беспорядочного насилия, но целенаправленным, хорошо просчитанным методом достижения определенных целей по приемлемой цене. В этом отношении привлекательность террористов как «подставных воинов» или наемных убийц для различных отступнических режимов возросла с началом войны в Заливе в 1991 году. Урок, полученный в ходе открытого вторжения Ирака в Кувейт, в ответ на который международная коалиция ООН почти немедленно выставила войска против Саддама Хусейна, означает, что, возможно, будущие агрессоры предпочтут действовать тайно, засылая в страну группы вооруженных людей с ограниченным арсеналом, для выполнения роли, которую обычно играют целые армии, флоты и воздушные силы. Такие небольшие группы не только упростят завоевание соперничающих соседних государств, но, если действовать скрытно и успешно, государство-спонсор может избежать опознавания, а с ним ответного военного удара и экономических санкций международного сообщества. Следовательно, террористы в будущем могут рассматриваться государствами-изгоями, как «пятая колонна», секретная, эффективная сила, используемая для скрытого ведения войны против более могущественных противников или же для свержения правительств соседних стран или враждебных режимов своей страны. Обвинения в адрес Ирана в подстрекательстве к свержению правительства в Бахрейне, наряду с возможным участием Ирана в организации взрывов на территории американского военного комплекса в Дахране, Саудовская Аравия, в июне 1996 года и совместного саудовско-американского центра военной подготовки в Эр-Рияде в ноябре 1995 года, могут указывать именно на такую тенденцию.

Между тем лицо терроризма меняется и в иных отношениях. В последние годы появились новые соперники, новые мотивации и новые причины, влияющие на некоторые традиционные представления о террористах и терроризме. Многие наши давние предубеждения относительно терроризма — а с ними и государственная политика разных стран — восходят к эпохе становления терроризма как проблемы международной безопасности, а именно к событиям, произошедшим более четверти века назад. Эти проблемы возникли и укрепились в годы «холодной войны», когда радикально настроенные террористические группы левого толка, действовавшие по всему миру, считались самой большой угрозой безопасности Запада. Даже последующие модификации антитеррористических мер, предпринятых с того времени, вряд ли можно считать актуальными, хотя именно они были применены десятилетие назад в ответ на серию терактов, совершенных террористами-смертниками против американских дипломатических и военных объектов на Ближнем Востоке, что поставило акцент на растущей угрозе государственного терроризма.

Но пожалуй, ни в какой другой области потенциальная неуместность подобных размышлений не кажется более ясной, а критическая лакуна более очевидной, чем в отношении возможного применения террористами оружия массового уничтожения, а именно ядерного, химического и биологического оружия. Большая часть публикаций, посвященных этому вопросу, сама является устаревшей, так как была написана в некоторых случаях более двадцати лет назад, когда существовало множество различных ситуаций, обстоятельств и международных движущих сил. Львиная доля исследований потенциального применения оружия массового уничтожения, проводившихся в годы «холодной войны», по понятным причинам была сосредоточена на ядерном противоборстве двух сверхдержав и их союзников. Возможность использования подобного оружия террористами рассматривалась внутри контекста «холодной войны» либо вообще опускалась, учитывая преобладающие модели субгосударственного насилия, а также цели и намерения экстремистских негосударственных групп, действовавших в то время. На сегодняшний день угроза крупномасштабных военных действий с применением ядерного либо традиционного оружия со стороны сверхдержав эпохи «холодной войны» и их союзников исчезла. Однако на ее место пришла новая угроза безопасности куда более аморфного, не поддающегося количественному определению и зловещего характера, противостоять которой может оказаться намного сложнее. Как было видно из главы 4, увеличивающаяся значимость религиозных мотивов для действий террориста уже внесла свою лепту в возросшую смертность от международного терроризма. Более того, многие ограничения (как морального, так и технического характера), которые ранее удерживали террористов от применения оружия массового уничтожения, исчезают. Конкретные характеристики, оправдания и отношения религиозных и квазирелигиозных — по сравнению с обычными — террористов предполагают, что именно религиозные террористические организации станут первыми среди прочих категорий террористических групп негосударственного характера, которые применят оружие массового уничтожения.

В прошлом террористические группы являлись по большей части объединениями лиц, принадлежащих к организации с хорошо развитым правящим аппаратом, ранее прошедших подготовку по технике и тактикам проведения террористических кампаний, сделавших террористическую деятельность своей единственной профессией, скрывающихся в подполье и при этом постоянно разрабатывающих и организующих теракты, и которые порой попадали в прямое подчинение либо действовали от имени правительства другой страны (как в случае со спонсированием Ливией операций Японской Красной армии, совершаемых под именем Антиимпериалистических международных бригад). Радикальные левые организации, такие, как Японская Красная армия, Фракция Красной армии, Красные бригады и прочие, наряду с этно-национальными/сепаратистскими террористическими движениями, такими, как Организация освобождения Палестины, Ирландская республиканская армия и ЭТА, попадали под стереотип «традиционной» террористической группы. Эти организации причастны к высокоизбирательным и наиболее дифференцированным актам насилия. Они выбирали в качестве мишеней различные символические объекты, олицетворяющие их врага (например, посольства, банки, национальные авиакомпании), либо похищали и убивали отдельных лиц, повинных, по их мнению, в экономической эксплуатации и политическом гнете, с целью привлечения внимания к себе и своим требованиям.

Однако сколь радикальными и революционными не были эти группы в политическом отношении, большинство из них одинаково консервативны в плане организуемых ими терактов. О подобном типе террористов отзываются, что они скорее «имитируют, а не изобретают» и что их тактический репертуар весьма ограничен и направлен против узкого круга мишеней. Им приписывают нерешительность в ситуации, когда следует воспользоваться преимуществом новых обстоятельств, не говоря уже о реализации новых возможностей. Та небольшая доля изобретательности, которую они проявили, заключается в выборе мишеней для терактов (к примеру, захват итальянского круизного судна «Акилле Лауро» палестинскими террористами в 1985 году в отличие от более традиционных захватов пассажирских самолетов) либо в способах установки и детонации взрывных устройств, а не в тактических ходах или использовании нетрадиционных видов оружия — в особенности химического, биологического, радиологического или ядерного.

Хотя различные террористические группы, включая ФКА, КБ и некоторые палестинские организации, время от времени обыгрывали идею применения губительного оружия массового поражения, ни одна из них не переступила критический психологический рубеж, то есть не пошла на осуществление этих ужасных замыслов и смутных планов. По некоторым предположениям, в 1979 году палестинские террористы отравили партию апельсинов из Яффы, экспортируемых в Европу, в надежде подорвать экономику Израиля. В ходе полицейского рейда, устроенного в убежище ФКА в Париже годом позже, была обнаружена мини-лаборатория, созданная для производства ядовитой культуры Clostridium botulinum. Однако эти два не связанных между собой инцидента представляли собой полный спектр как использования, так и попыток разработки террористами оружия и тактик нетрадиционных типов. Похоже, большинство террористов устраивает ограниченный смертоносный потенциал ручных минометов и автоматов, а также взрывных устройств с несколько более высоким числом потенциальных жертв. Как и большинство из нас, террористы, похоже, боятся высокотоксичных веществ, о которых мало знают и для производства и безопасного обращения с которыми у них не хватает опыта, не говоря уже об эффективном применении и рассеивании. Из более чем 8 тысяч терактов, зафиксированных в «Хронологии международных террористических актов» корпорации РЭНД и Университета Сент-Эндрю с 1968 года, менее 60 указывают на тот факт, что террористы разрабатывали подобные теракты с применением химических и биологических веществ или намеревались похитить или разработать собственное ядерное оружие.

Было также широко распространено наблюдение Брайана Дженкинса, приведенное выше, о том, что «террористы желают, чтобы их видело и слышало большое количество людей, а не гибели большого количества людей». Даже после событий середины 1980-х, когда было совершено несколько заметных терактов, с большим количеством жертв (в ходе одного из таких терактов погиб 241 морской пехотинец), Дженкинс по-прежнему не видел необходимости поменять точку зрения, продолжая настаивать на том, что «просто гибель большого количества людей редко является целью террористов. lt;...gt; Террористы действуют по принципу наименьшего применения силы по необходимости. Они считают, что не обязательно убивать много людей, если убийства нескольких хватает для осуществления их замыслов». Эта аксиома была в дальнейшем применена к проблеме потенциального использования террористами оружия массового уничтожения, в отношении к которой она была призвана истолковать небольшое число известных заговоров и уже тем более доказанных произошедших инцидентов. В контексте потенциального использования террористами радиологического или ядерного оружия, к примеру, Дженкинс отметил в 1975 году, что «замыслы, включающие в себя намеренное применение токсичных радиоактивных веществ, похоже, не соответствуют модели, по которой до сих пор совершались теракты... Действия террористов направлены на создание непосредственных драматических эффектов, нескольких жестоких убийств, но не на вызывание затяжной эпидемии и уже тем более не на появление большого числа больных, ищущих отмщения жертв теракта. Если бы террористы и замыслили применение радиоактивных отравляющих веществ, то они не смогли бы предотвратить далеко идущие последствия подобного теракта, как, впрочем, и достичь своей конечной политической цели. Террористы никогда не стремились убивать сотни и тысячи людей. Сделать же сотни и тысячи человек смертельно больными еще больше не вписывается в привычную деятельность террористов».

В последние годы эти давние предположения все чаще подвергаются сомнению после совершения терактов либо с применением оружия массового уничтожения, либо с высоким числом смертей. Три инцидента (описанные в главе 5) в особенности вызывают повышенные опасения того, что терроризм вступает в эпоху увеличивающегося насилия и кровопролития. Это следующие теракты:

■  теракт с применением нервно-паралитического газа, произошедший в марте 1995 года в токийском метро;

■  взрыв, произошедший месяцем позже в административном здании имени Альфреда П. Мюрра в Оклахома-Сити;

■  взрывы в Центре международной торговли в Нью-Йорке в 1993 году.

Связующей нитью (хотя и не обязательно единственным мотивирующим фактором) в трех этих случаях является религия. В дополнение к этим примерам можно назвать наиболее масштабные по количеству жертв либо по политическим последствиям теракты, произошедшие с 1995 по 1997 год, которые также имели заметный религиозный элемент.

Как показывают три случая терактов, перечисленные выше, к наиболее традиционным и узнаваемым типам идеологических, этнонациональных и сепаратистских организаций, доминировавших среди прочих террористических групп с 1960-х по 1990-е годы, — и на которых аналитики вроде Дженкинса основывали свои наиболее фундаментальные заключения о террористах и их поведении — теперь добавились еще многочисленные террористические объединения с менее понятными националистическими или же идеологическими мотивировками. Многие представители этого «нового поколения» террористов не только разделяют куда более аморфные религиозные воззрения и цели, связанные с приходом нового тысячелетия, но и сами по себе также являются менее сплоченными международными организациями, чья структура и характер участников тоже более расплывчаты. Тем более тревожным представляется тот факт, что в некоторых случаях их намерения являются большими, чем просто создание теократического государства, покорного их конкретному божеству (к примеру, создание исламской республики на иранский манер в Алжире, Египте и Саудовской Аравии) для воплощения мистических, почти сверхъестественных и вдохновленных божеством замыслов, либо крайне антиправительственная форма популизма, отражающего представления о заговоре, основанном на неуловимой смеси бунтарских, расистских и религиозных сентенций. В связи с этим появление тайных идиосинкразических движений (таких, как японская религиозная секта «Аум Синрикё», совершившая в марте 1995 года теракт с применением нервно-паралитического газа в токийском метро, а также военизированные антиправительственные группы христианских сторонников белого господства, появившиеся в США, причастные к взрыву в Оклахома-Сити) наряду с националистическими группами религиозных фанатиков (такими, как исламские экстремисты, организовавшие взрывы в Центре международной торговли, алжирская Исламская вооруженная группа и ливанская «Хезболла», имеющие связи с различными египетскими и саудовскими экстремистскими группировками) представляет собой совершенно иную и куда более опасную угрозу, чем ту, что исходит от традиционных террористических групп.

В то время как некоторые наблюдатели с оптимизмом указывают, что снижение числа международных терактов в 1990-х свидетельствует о заметном и благотворном продвижении в борьбе против терроризма, пропорции смертности при совершении терактов, как это ни парадоксально и к тому же значительно, возросли. Согласно статистике Хронологии РЭНД/Сент-Эндрю, рекордное число терактов было зафиксировано в 1991 году, когда шла война в Заливе. За ним следуют 343 теракта в 1992-м, 360 в 1993-м, 353 в 1994-м и, наконец, 278 в 1995 году (последнем календарном году, за который доступна статистика по терроризму). Но в то время как действия террористов становились все менее активными, их смертоносность постепенно росла. К примеру, минимум один человек погиб в 29% терактов в 1995 году; это самый высокий процент смертности от терактов, зарегистрированный в Хронологии с 1968 года, выросший на 2% по сравнению с показателем 1987 года. Для сравнения, всего 17% международных терактов окончились гибелью людей в 1970-х и 19% — в 1980-х. Является ли подобный ход развития стойкой закономерностью или нет, неясно. Тем не менее он подкрепляет предположение, что международный терроризм приносит сегодня куда больше смертей, чем ранее, и, таким образом, возникает вопрос: почему так происходит?

Среди различных факторов, определяющих увеличивающуюся смертность в результате терактов (включая постоянную потребность террористов находиться в центре внимания СМИ — распространение государственного спонсирования терактов и значительные ресурсы, предоставляемые террористам; разработки в области вооружения террористов, которое становится все более компактным и мощным; возросший опыт профессионального терроризма), — наиболее значимым является резкое увеличение количества террористических групп, чьи действия мотивированы религиозным императивом. Подобное предположение проистекает из модели международного терроризма в 1995 году. Как было замечено ранее, несмотря на то, что террористы из религиозных групп совершили всего 25% зарегистрированных терактов в 1995 году, они были причастны к 58% от общего числа жертв террора, случившихся в тот год. Если взглянуть на эти данные в иной перспективе, теракты, явившиеся причиной самого большого количества смертей в 1995 году (теракты, в ходе которых погибло 8 человек и более), все были совершены религиозными террористическими организациями. Как мы уже отмечали, с середины 1980-х годов именно члены религиозных террористических групп или каких-либо иных крупных религиозных движений либо культов в США и Израиле ближе всех подошли к границе, отделяющей террористов от использования оружия массового уничтожения, либо продемонстрировали черты и тактические возможности для организации подобных массовых терактов. В трех случаях, произошедших в 1995 году, лица, связанные с различными организациями движения белого господства, замышляли заполучить в свое пользование смертельные яды и отравляющие вещества. В марте два члена Совета патриотов Миннесоты, группы из числа народных милиций, были осуждены за хранение рицина в количестве, достаточном для умервщления по меньшей мере 129 человек, с целью уничтожения агентов Внутренней налоговой службы США, судебных приставов и помощников местных шерифов. По данным ФБР, рицин стоит третьим в списке самых ядовитых веществ следом за плутонием и Clostridium botulinum: крайне малое его количество убивает в считанные минуты, если вдохнуть, проглотить или нанести на кожу это вещество. Два месяца спустя человек, являвшийся микробиологом со степенью, который также имел связи с «Арийскими нациями», располагающимися в штате Айдахо, заказал некоторое количество возбудителей бубонной чумы по почте из мэрилендской фирмы по продаже химических веществ. Он также получил три ампулы с Yersinia pestis — бактерии, которая уничтожила треть населения Европы в XIV веке. В дополнение к бактериям полиция также обнаружила в его доме дюжину карабинов М-1, дымовые шашки, взрыватели и литературу движения белого господства. Наконец, в декабре того же года житель штата Арканзас, имевший, по некоторым сведениям, связи с группами движения белого господства из этого штата, был арестован на своей ферме по обвинению в попытке нелегального провоза через границу США в Канаду 130 граммов рицина. К тому же в машине этого человека представители канадской таможенной службы обнаружили четыре ружья и более 20 тысяч единиц боеприпасов. Когда власти США обыскали его ферму в Арканзасе, они нашли ксерокопии имеющейся в продаже книги «Пособие отравителя», в которой подробно изложено, как получать рицин из касторовых бобов, и «Бесшумная смерть», в которой описано, как использовать токсичные соединения для отравления людей.

Возможные катастрофы, которыми мог окончиться любой из этих случаев, наряду с последствиями от теракта, устроенного сектой «Аум Синрикё» в токийском метро, если бы нервно-паралитический газ достиг своего настоящего убийственного потенциала, планом американских сторонников белого господства отравить систему водоснабжения и указаниями на то, что убийство премьер-министра Рабина в Израиле должно было стать первым в кампании массовых убийств, направленной на нарушение процесса мирного урегулирования, показывают смертоносный потенциал религиозной одержимости террористов. Теракт в токийском метро, устроенный сектой «Аум Синрикё», разрушил важный психологический порог в использовании террористами оружия массового уничтожения. Этот лидер ливанской случай показал, что удачное совершение теракта с применением химических отравляющих веществ, возможно, и вероятно, поднял ставки для террористов по всему миру. В будущем террористические организации могут попытаться повторить или даже превзойти теракт в токийском метро либо по уровню смертности, либо в использовании нетрадиционных типов оружия массового уничтожения, чтобы добиться того же, если не большего внимания СМИ и общественности, какое получил этот теракт в 1995 году.

Распространение религиозного терроризма также повышает число возможных тревожных последствий, учитывая тот факт, что члены многих из этих групп, сект и культов являются, так сказать, террористами-любителями по сравнению с относительно небольшим числом «профессионалов», которые доминировали в террористических инцидентах прошлого. Ранее терроризм был не просто вопросом воли и побуждения к действию, но обладанием способности совершить теракт — соответствующей подготовки, доступу к вооружению и тактическими знаниями. Все это не было широко доступно, и такие знания приобретались посредством обучения в лагерях, созданных другими террористическими организациями либо в содействии с государствами, спонсирующими террористов. Однако сегодня информацию о средствах и методиках терроризма можно с легкостью получить в книжном магазине, через почтовый заказ от издателя, на компакт-диске или даже во Всемирной сети. К примеру, в феврале 1997 года британские газеты сообщили, что Ирландская республиканская армия начала массовую пропаганду через Интернет, включая размещение там инструкции по изготовлению и максимально эффективному применению бутылок с зажигательной смесью в мятежах, выявлению агентов контрразведки, производству фальшивых удостоверений личности, подделке документов и способам маскировки. Используя подобные широко доступные инструкции по изготовлению взрывных устройств и руководства по отравлению, убийству и изготовлению химического и биологического оружия (к примеру, подробное пошаговое «Руководство для террориста» на 98 страницах, изданное «Хаос Индастриз Ганз энд бомбз Пиро-текнолоджиз», которое можно было загрузить с различных интернет-сайтов в течение 2 лет), террорист-любитель может стать не менее опасным, чем его более профессиональный коллега.

Таким образом, терроризм стал доступным способом действия для любого, кто испытывает недовольство, имеет какую-либо программу, цель или все вышеперечисленное в произвольной комбинации. «Унабомбер», о котором шла речь в главе 6, рассылавший изготовленные из подручных материалов бомбы по почте из своего дома в глухом районе Монтаны, является как раз примером подобного террориста-любителя. Другими примерами, особенно в отношении применения оружия массового уничтожения, могут служить три случая, произошедшие в 1995 году, о которых шла речь выше и к которым были причастны лица, связанные с движением белого господства в США. Можно также вспомнить о том, что террористы, организовавшие взрывы в Центре международной торговли в 1993 году, намеревались разрушить одну из 110-этажных башен и завалить ее на другую, при этом выпустив в воздух вокруг разрушенной башни облако токсичного цианида натрия, который, по их расчетам, убил бы тех, кому удалось выжить после самого взрыва. По словам судьи, руководившего заседанием суда по делу террористов, если бы им удалось задуманное, то цианид натрия, содержавшийся в бомбе, «проник бы в северную башню», погубив бы всех, кто там находился. К сравнению, не имеется свидетельств, согласно которым нерелигиозные или «наемные» террористические группы, действовавшие в прошлом, либо лица, считавшиеся когда-то главными террористами мира, — Карлос, Абу Нидальи Абу Аббас — когда либо замышляли и уже тем более предпринимали теракты с полным уничтожением многоэтажного офисного здания, наполненного людьми, не говоря уже об усилении разрушительного действия атаки применением химического оружия.

Угроза возрастает не только из-за того, что можно с легкостью получить всю необходимую информацию по совершению терактов с применением оружия массового уничтожения, но и из-за доступности необходимого материала. Расщепляющиеся вещества поступают с территории бывшего Советского Союза и по незаконным каналам сбыта материалов для создания ядерных реакторов, существующим в странах Центральной и Восточной Европы. При том что большинство материалов, предлагающихся, по некоторым данным, на черном рынке этих стран, не может быть классифицировано как стратегический ядерный материал, то есть материал, пригодный для создания ядерного оружия, высокотоксичные радиоактивные вещества могут быть вложены в обычное взрывное устройство, в результате чего получается нерасщепляемая атомная бомба (известная также как «грязная» бомба). К примеру, начиненный взрывчаткой в сочетании с радиоактивными веществами грузовик, мог бы не только уничтожить одну из башен Центра международной торговли, но также сделать значительный участок дорогой недвижимости в одном из мировых финансовых центров полностью непригодным к использованию вследствие радиоактивного загрязнения. Это окончилось бы не только подрывом экономики, но и сопутствующей паникой и усилившейся властью террористов, вооруженных подобными «грязными» бомбами (что, возможно, является куда более вероятной угрозой, чем использование террористами стратегического ядерного оружия), и это весьма тревожный факт.

Рост религиозных террористических организаций и превращение религиозного терроризма в одну из главных причин увеличивающейся разрушительности международного терроризма подвергают сомнению одно из базовых предположений о террористах и творимом ими насилии. Это также поднимает серьезные вопросы об уместности многих традиционных представлений о терроризме, в особенности тех, что касаются возможного использования террористами оружия массового уничтожения в будущем. В прошлом большая часть анализов массовых беспорядочных убийств с применением химического, биологического, радиологического и ядерного оружия в целях терроризма опускала подобную угрозу по причинам, описанным выше. В частности, приводились доводы, что террористы мало что знают о сложных технологических процессах производства и применения подобных типов оружия. Соображения политического, морального и практического характера также считались важными ограничительными факторами в использовании террористами подобного оружия. Мы уверяли себя, что террористы желают, чтобы люди смотрели на них, а не гибли. То есть мы полагали, что у террористов нет причин и уж тем более какой-либо выгоды в совершении массовых и беспорядочных актов насилия.

В то время как некоторые из вышеперечисленных доводов все еще уместны в отношении нерелигиозного терроризма, такие теракты, как атака нервно-паралитическим газом в токийском метро, взрыв в Центре международной торговли и административном здании в Оклахома-Сити, — наряду с прочими терактами, совершенными членами религиозных террористических групп, — делают их опасными анахронизмами. В итоге можно сказать, что, учитывая новые мотивы, зачастую те, которые увязываются с религиозным терроризмом, наряду с увеличившейся доступностью важной информации и ключевых компонентов для производства оружия, и что более важно — оружия массового уничтожения, создающей расширенные возможности для терактов, мы, возможно, стоим на пороге куда более кровавой и разрушительной эпохи насилия, чем та, что была ранее.