"Соперники" - читать интересную книгу автора (Шеридан Ричард Бринсли)Картина втораяЛюси. Право, сударыня, я весь город обегала, искавши эти книжки: кажется, ни одной библиотеки в Бате не пропустила. Лидия. И так и не достала «Награды за постоянство»?[18] Люси. Нет, сударыня. Лидия. И «Роковой связи»[19] не могла найти? Люси. Нет, сударыня. Лидия. Неужели и «Ошибок сердца»[20] нет? Люси. С «Ошибками сердца» не повезло. Мистер Булль сказал, что их только что взяла мисс Сюзанна Сантер. Лидия. Ах, какая досада! А ты не спрашивала «Чувствительного отчаяния»?[21] Люси. Или «Записок леди Вудфорд»?[22] Везде спрашивала, сударыня, и они были у мистера Фредерика, но их только что вернула леди Слаттерн в таком виде… перепачканные… с загнутыми уголками – в руки взять противно. Лидия. Ах, какая досада! Я всегда узнаю, когда книга раньше побывала у леди Слаттерн. Она оставляет на страницах следы пальцев и, должно быть, нарочно отпускает ногти, чтобы делать отметки на полях. Но что же ты мне принесла, друг мой? Люси. А вот, сударыня! Лидия. Ах, какая досада! А это что за книги там, у зеркала? Люси. Это «Нравственный долг человека».[28] Я в него кружева кладу, чтобы разгладить. Лидия. Ну хорошо. Дай мне sel volatil. Люси. Это которая в синем переплете? Лидия. О дурочка, дай мне мой флакон с нюхательной солью! Люси. Ах, пузырек! Извольте, сударыня. Лидия. Стой! Кто-то идет. Поди посмотри, кто там! Как будто голос кузины Джулии? Люси. Ах, господи, сударыня, это мисс Мелвилл. Лидия. Возможно ли? Люси уходит. Входит Джулия. Джулия, дорогая моя, как я рада! Вот неожиданное счастье! Джулия. Да, Лидия, и тем оно приятнее. Но почему меня сразу к тебе не пустили? Лидия. Ах, Джулия, у меня столько накопилось рассказать тебе… Но сначала ты скажи, каким чудом ты очутилась в Бате? И сэр Энтони тоже здесь? Джулия. Да. Мы только что приехали. Он, наверно, как только переоденется с дороги, приедет засвидетельствовать почтение миссис Малапроп. Лидия. Так, пока нам не помешали, дай мне поделиться с тобой моим горем. Я знаю, твое доброе сердце ответит мне сочувствием, хотя, может быть, твое благоразумие и осудит меня. Я тебе писала о моем романе с Беверлеем. Так вот, всему конец, Джулия! Моя тетка все узнала. Она перехватила записку и с тех пор держит меня в заточении… А сама – можешь себе вообразить! без памяти влюблена в длиннющего ирландского баронета, которого как-то встретила на рауте у леди Мак-Шэффл. Джулия. Ты шутишь, Лидия? Лидия. Какие уж тут шутки! Она даже переписывается с ним под вымышленным именем, и, пока не откроется ему, она не то Делия, не то Селия… уверяю тебя. Джулия. Тогда она должна быть более снисходительной к своей племяннице! Лидия. В том-то и дело, что нет. С тех пор как она обнаружила свою собственную слабость, она стала гораздо нетерпимее к моей. А потом еще несчастье: этот противный Акр сегодня приезжает в Бат; так что, клянусь тебе, вдвоем они меня совсем замучают. Джулия. Полно, полно, Лидия, не надо приходить в отчаяние, сэр Энтони уж постарается повлиять на миссис Малапроп. Лидия. Но ты еще не знаешь самого ужасного. К несчастью, я поссорилась с моим бедным Беверлеем как раз перед тем, как тетка все узнала! Я так и не видела его с тех пор и не могла с ним помириться. Джулия. Чем же он провинился? Лидия. Ничем решительно. Я сама не знаю, как это вышло. Сколько раз мы ни встречались – ни разу не поссорились, и я уже начала бояться, что он так никогда и не подаст мне повода к ссоре. И вот в прошлый четверг я сама себе написала письмо, где сообщала, что Беверлей ухаживает за другой, Я подписалась: «Ваш неизвестный доброжелатель», показала письмо Беверлею, обвинила его в измене, разыграла страшный гнев и поклялась, что больше никогда не пущу его к себе на глаза! Джулия. С этим вы и расстались? И с тех пор ни разу не виделись? Лидия. Как раз на другой день тетка все узнала. Я хотела только помучить его денька три – и вот потеряла навек! Джулия. Если он благородный и любящий человек, каким ты мне его описала, он никогда так не расстанется с тобой. Однако, Лидия, подумай: ты говоришь, что он простой прапорщик, а у тебя тридцать тысяч фунтов. Лидия. Но ведь ты знаешь, что я лишаюсь почти всего состояния, если выйду замуж до своего совершеннолетия без согласия тетки; а я именно так и решила сделать, лишь только узнала об этом условии. Я не могла бы полюбить человека, который хоть на минуту задумался бы, как в таком случае поступить. Джулия. Ну это уж каприз! Лидия. Как! Джулия меня упрекает за капризы? Я думала, что твой возлюбленный Фокленд приучил тебя к капризам! Джулия. Они мне и в нем не нравятся. Лидия. Кстати, ты уже послала за ним? Джулия. Нет еще, вообрази! Он и понятия не имеет, что мы в Бате. Сэр Энтони так неожиданно собрался сюда, что я не успела сообщить Фокленду. Лидия. Ну вот, Джулия, ты сама себе госпожа – хоть и под крылом сэра Энтони, – и все-таки весь этот год ты была добровольной рабой капризов, причуд, ревности твоего неблагодарного Фокленда. Он все откладывает свадьбу и, следственно, не имеет прав мужа, а уже всецело распоряжается тобой. Джулия. Ошибаешься. Мы были помолвлены как раз перед смертью моего отца. Это и явилось Причиной, что мы откладываем свадьбу, несмотря на горячее желание моего Фокленда. Он слишком благороден, чтобы легкомысленно относиться к таким вещам. Что до его характера, ты тоже несправедлива к Нему. Нет, Лидия, он слишком горд, слишком великодушен, чтобы быть ревнивым. Может быть, он обидчив, требователен, зато не притворяется… Может быть, капризен, зато не груб. Он чужд показной любви и пренебрегает чисто внешними знаками внимания, какие в ходу у влюбленных. Зато жар его чувств не растрачен, он любит пылко и искренне и, будучи всей душой предан любимой, ждет и от нее, чтобы каждая ее мысль, каждое ее чувство бились в лад с его. Но, хотя гордость Фокленда требует полной взаимности, его скромность недооценивает своих собственных прав на эту взаимность; и вот, не чувствуя за собой права на такую любовь, какая ему нужна, он начинает подозревать, что недостаточно любим. Признаюсь тебе, что несчастный характер Фокленда доставил мне немало горьких минут, но я научилась считать себя его должницей: все эти недостатки лишь подтверждают пылкость его любви. Лидия. Я не могу тебя бранить, что ты так горячо берешь его под защиту, но скажи откровенно, Джулия, если бы он тогда не спас тебе жизнь, неужели ты все равно влюбилась бы в него так же беззаветно? Право, мне кажется, тот шторм, который перевернул вашу лодку, оказался попутным ветром для твоей любви. Джулия. Может быть, благодарность усилила мою привязанность к мистеру Фокленду, но я любила его и до того, как он спас мне жизнь. Хотя, конечно, одного этого подвига было бы довольно, чтобы… Лидия. Подвиг? Да любая ньюфаундлендская собака сделала бы то же самое! Вот уж я не подумала бы отдать мое сердце человеку только потому, что он хорошо плавает. Джулия. Право, Лидия, ты бог знает что говоришь. Лидия. Ну, ну, я шучу! Что там такое? Люси. Ах, сударыня, там приехала ваша тетушка вместе с сэром Энтони Абсолютом! Лидия. Они сюда вряд ли придут. Люси, покарауль там. Джулия. Однако мне пора идти. Сэр Энтони не знает, что я пошла к тебе. Если он меня здесь встретит, то непременно потащит осматривать город. Уж лучше я другой раз засвидетельствую свое почтение миссис Малапроп, когда у меня больше достанет терпения слушать ее разговоры. Ведь она как пойдет сыпать всякими мудреными словечками, которые безбожно путает, хоть и уверенно произносит… Люси. Ох, господи, сударыня, они вместе идут наверх! Лидия. Ну, не стану тебя удерживать, кузиночка. До свидания, дорогая! Я уверена, что ты торопишься послать за Фоклендом. Пройди через мою спальню, там есть другая лестница. Джулия. До свидания! Лидия. Скорее, Люси, милочка, спрячь книги. Живо, живо! Брось «Перигрина Пикля» под туалет. Швырни «Родрика Рэндома»[29] в шкаф. «Невинный адюльтер»[30] положи под «Нравственный долг человека»… «Лорда Эймуорта»[31] закинь подальше под диван. «Овидия»[32] положи под подушку… «Чувствительного человека»[33] спрячь к себе в карман. Так… так… Теперь оставь на виду «Поучения миссис Шапон»,[34] а «Проповеди Фордайса»[35] положи открытыми на стол… Люси. Ах, сударыня, парикмахер выдрал из них все листы вплоть до «Предосудительного поведения»… Лидия. Ничего, открой их на «Трезвости». Брось мне сюда «Письма лорда Честерфилда».[36] Ну, теперь они могут пожаловать! Миссис Малапроп. Вот, сэр Энтони, полюбуйтесь! Вот вам эта умница-разумница, которая хочет опозорить свое семейство и кидается на шею какому-то малому, который гроша ломаного не стоит. Лидия. Тетушка, я думала, вы… Миссис Малапроп. Думала? Вы думали, сударыня? Не знаю, как это вы себе позволяете думать! Совершенно неподходящее занятие для молодой девицы! Мы одного от вас требуем. Обещайте нам Лидия. Ах, тетушка, наши воспоминания не зависят от нашей воли! Забыть не так легко. Миссис Малапроп. А я вам говорю, что это очень легко, сударыня! Забыть? Ничего нет легче, если за это хорошо взяться. Забыла же я твоего бедного покойного дядюшку, как будто он и не существовал никогда. Потому что я считала это своим долгом… И верь мне, Лидия, все эти страстные воспоминания весьма неприличны для молодой девицы. Сэр Энтони. Да неужели она решится вспоминать то, что ей запрещено? Вот они, плоды чтения! Лидия. Какое преступление я совершила, тетушка, что со мной так обращаются? Миссис Малапроп. Не пробуй притворяться невинностью, у меня имеются слишком Лидия. Тетушка, скажу вам откровенно, даже если бы я еще никому не отдала предпочтения, ваш выбор возбудил бы во мне одно отвращение. Миссис Малапроп, Это еще что такое, сударыня? Какие такие предпочтения и отвращения? Это совершенно неприлично для молодой девицы. Ты должна знать, что и то и другое со временем неизбежно проходит, и потому в браке куда безопаснее начинать с легкого отвращения. Я, например, до свадьбы ненавидела твоего дорогого дядюшку, как чернокожего арапа, и, однако, какой примерной женой я ему была! А когда богу угодно было избавить меня от него, так никто и не знает, сколько я слез пролила! Ну, а если мы тебе предоставим еще один выбор, откажешься ты от этого Беверлея? Лидия. Если бы даже слова мои согрешили против правды, то поступки доказали бы ложь моих слов. Миссис Малапроп. Ступай к себе в комнату! Оставайся со своими собственными капризами – лучшего ты и не стоишь. Лидия. Охотно, тетушка, я в этом случае не много потеряю. Миссис Малапроп. Вот негодная девчонка! Сэр Энтони. Ничего в этом удивительного нет, сударыня! Это естественное последствие воспитания. Как можно учить девушку читать? Да будь у меня тысяча дочерей, богом клянусь, я бы их скорей чернокнижию обучал, чем грамоте. Миссис Малапроп. Полно, полно, сэр Энтони, какой вы злой – вы абсолютный Сэр Энтони. По дороге сюда, миссис Малапроп, я видел, как горничная вашей племянницы выходила из библиотеки. У нее в каждой руке было по нескольку книжек в обложках из мраморной бумаги. Тут я сразу понял, чего можно ждать от ее хозяйки! Миссис Малапроп. Да! Библиотеки – это настоящие Сэр Энтони. Сударыня, библиотека для чтения в городе – это вечнозеленое древо дьявольского познания, оно цветет круглый год… и, уверяю вас, сударыня, кто постоянно забавляется его листами, тот и до плода дойдет. Миссис Малапроп. Стыдитесь, стыдитесь, сэр Энтони! Как вы Сэр Энтони. Но будем говорить спокойно, сударыня: что же, по-вашему, женщине нужно знать? Миссис Малапроп. А вот, сэр Энтони, будь у меня дочь, я вовсе не хотела бы, чтобы она была Сэр Энтони. Хорошо, хорошо, сударыня. Не стану с вами спорить, хотя с таким противником приятно иметь дело, так как, в сущности, все, что вы говорите, льет воду на мою мельницу. Но перейдем к более важному вопросу. Итак, у вас нет возражений на то, что я предложил вам? Миссис Малапроп. Ни малейших, уверяю вас. Мистеру Акру я пока еще ничего не обещала, и раз Лидия так настроена против него, может быть, вашему сыну больше повезет. Сэр Энтони. В таком случае, сударыня, я сейчас же напишу мальчугану, чтобы он приехал. Он о моем плане еще и понятия не имеет, хотя я-то давно держу это в голове. Сейчас он со своим полком. Миссис Малапроп. Мы никогда не видали вашего сына, сэр Энтони, но надеюсь, что с его стороны не будет возражений? Сэр Энтони. Возражений? Да посмей он только мне возразить! Нет-нет, сударыня. Джеку хорошо известно, что малейшее возражение приводит меня в бешенство. Я всегда держался простого правила. Если Джек в детстве пробовал возражать мне – я его бац по уху! А если он на это пробовал обижаться – я его вон из комнаты!.. Миссис Малапроп. Прекрасное правило, по совести скажу. Молодежи нужна строгость, это производит наилучший Сэр Энтони. Не беспокойтесь, сударыня, я поведу дело осторожно. Ну, мне пора. Прошу вас, миссис Малапроп, не церемоньтесь с молодой особой, послушайтесь моего совета: держите ее в руках. Если она заупрямится, посадите ее под замок, да пускай прислуга денька три-четыре забудет подать ей обед. Вы и представить себе не можете, как быстро она угомонится! Миссис Малапроп. С каким удовольствием я освободилась бы от этой Люси. Вы звали, сударыня? Миссис Малапроп. Да, милая. Видела ты сегодня сэра Люциуса? Люси. Нет, сударыня, даже мельком не видала. Миссис Малапроп. Люси! Ты уверена, что ты никогда, никому не… Люси. О господи, да я бы скорее язык откусила!.. Миссис Малапроп. Смотри, не давай никому воспользоваться твоей простотой. Люси. Слушаю, сударыня! Миссис Малапроп. Зайди ко мне потом, я тебе дам еще записку к сэру Люциусу. Но помни, Люси! Если ты когда-нибудь, кому-нибудь – исключая меня, конечно, – выдашь чужой секрет, ты навсегда потеряешь мое расположение. Простота простотой, но это не должно тебе мешать быть Люси. Ха-ха-ха! Ну, милая моя простота, надо тебе дать маленький отдых. |
||
|