"Господин посол" - читать интересную книгу автора (Харрингтон Уильям)17 сентябряУтром Фрэнк, выйдя из квартиры, на лестнице столкнулся с Фрэдом Муроном, который поднимался наверх. Они встретились почти на улице, поэтому детектив вышел вместе с ним и согласился прогуляться до Восьмой авеню. - Не иначе на свидание собрался, - прокомментировал Мурон при виде темно-синего костюма Фрэнка и пощупал материал на рукаве. - Ага, определенно на свидание. Фрэнк усмехнулся. - Может быть. На нем была рубашка в веселую голубую и желтую полоску и широкий галстук, купленный только днем. - Дорогой, - заметил Мурон. Фрэнк пожал плечами. - Да не то чтобы очень. Когда это единственное, что у тебя есть... - Я видел тебя в сером и в коричневом, как мне кажется. - Это был кто-то другой, - возразил Фрэнк. Детектив вздохнул. - Ну, ладно. Может, другой. Зрение у меня уже не то, что прежде, - он провел пальцем по тонкому острому носу и двумя пальцами потянул за подбородок. - Знаешь, моя работа - она здорово портит глаза. - Моя тоже, - отозвался Фрэнк. Их небрежно толкнула девушка, проскользнувшая с проезжей части между припаркованных машин. Но даже не оглянулась, чтобы извиниться. - А чем ты сейчас занимаешься, Фрэнк? - спросил детектив. - Я знаю, ты уволился из гаража. Но мне ты ничего не говорил. - А кому-нибудь говорил? - спросил Фрэнк. - Если это допрос... - Это не допрос, мой мальчик. - Рад слышать, - небрежно бросил Фрэнк. Детектив выпрямился и посмотрел на Фрэнка с несколько новым и тревожным любопытством. Он не был уверен, смеются над ним или нет. - Помнишь, что я говорил тебе прошлой весной? - спросил Фрэнк. - Что дела вроде того, что у нас с тобой были, подворачиваются не часто. Что их невозможно ускорить и приходится просто ждать. Что постоянно нужно их высматривать. Ну, я высматривал, но ничего не высмотрел. - На что ты живешь? Фрэнк глянул на в упор. - Я не сказал, что ушел на пенсию. - На кого-то работаешь? Фрэнк мотнул головой. - Только на себя. Есть несколько мелких дел. Ничего, что представляло бы интерес для тебя. - Вздор. - Нет, не вздор. Их снова толкнули - на этот раз дорогу перегородила парочка девиц. Фрэнк осклабился и покачал головой. Детектив рыкнул, чтобы те убирались вон. Одна огрызнулась, что это явно все, что он умеет. Мурон снова пощупал ткань костюма Фрэнка, но теперь отнюдь не игриво болезненно. И пожаловался: - Ты носишь костюмы лучше моих. Дружелюбие Фрэнка иссякало, и он бросил: - Ладно, Фрэд, может, ты просто не в том деле. - Я в том деле, - ответил детектив. - Только у меня нет никаких связей, кроме как по работе. Фрэнк осторожно кивнул. Он не хотел отвечать. Хотел дождаться, пока тот скажет что-то, на что ответить легче. - У тебя точно нет ничего, чтобы пустить через меня? спросил Мурон. Фрэнк тонко улыбнулся. Детектив отступал. - Точно. - Без дураков, именно сейчас. Фрэнк утвердительно кивнул. - Верно. Без дураков. И ответ ты уже слышал. Но я расскажу тебе, что будет дальше: примерно с месяц я ещё поосмотрюсь, и если не увижу ничего, на чем мы вместе сможем сделать немного денег - тогда я брошу все, над чем работаю сейчас, и поищу что-нибудь для тебя. Пока не найду что-то дельное. Годится? - Без дураков? - недоверчиво переспросил детектив. - Без дураков. - Ладно. Они дошли до угла Восьмой авеню и остановились. Мурон потряс Фрэнку руку. - Надеюсь на тебя, приятель, - сказал он. Это была угроза, но угроза невинная. - Верно, - Фрэнк почувствовал облегчение. Довольный и улыбчивый, он шагал по Восьмой авеню, и его неудержимо тянуло свистнуть. - Изи это понравится. Изи правда это понравится. Слушай, будто вернулись старые времена. Она пришла сюда, снимается, зарабатывает на кусок хлеба - что ещё надо? И Изи за неё не беспокоится, как раньше. Ты хорошо сделал. Изи все слышал. Это лучшее, что с ней было последнее время. Фрэнк стоял смущенный, причем не слегка. Изи не выпускал его руку. Он закончил свою речь, но все цеплялся за руку Фрэнка и продолжал кивать. - Еще минут десять, - повторял Изи. - Она сказала, что возьмешь её на ужин в честь её дня рождения. Слушай, подожди, посмотри на нее. Она прекрасна! Я говорю, сегодня она просто прекрасна. Сегодня ни одна из девушек не делает денег, только Патрисия. Все парни хотят её фото. Фрэнк сел на стул, на котором всегда сидела Патрисия в ожидании посетителей. Клиент Патрисии вышел на несколько минут раньше, и Изи сказал, что она умывается и причесывается. Когда она вышла, Фрэнк убедился, что Изи был прав. Она была ещё красивее, чем обычно. Румяное личико просто светилось так яростно терла она его холодной водой и полотенцем. Волосы расчесаны и распущены по плечам. Длинное бирюзовое ситцевое платье с юбкой по колено. И сандалии. Во впадинке не шее - эмблема "нет войне". Она выглядела именно так, как Фрэнку и хотелось. - С днем рождения, - тихо сказал он. Патрисия кивнула. Ее улыбка была слишком призрачной, почти незаметной. - Ну, что говорил тебе Изи? Красавица! Она благодарно улыбнулась старику. - Куда идете отмечать? - спросил Изи. На этот раз Патрисия ехидно ухмыльнулась: - Слышал о местечке под названием "БиСи"? Изи качнул головой и невинно поинтересовался: - Большая суматоха? Она расхохоталась. - Нет. Кое-что другое. - Я хотел повести её в "Американу", - оправдывался Фрэнк. - Слушать Бобби Джентри, - заливалась Патрисия. Фрэнк поймал такси. Ей пришлось объяснять водителю дорогу. Тот тоже ни разу не слышал о заведении под названием "БиСи". Оказывается, это к югу от площади Вашингтона, недалеко от Провинстаунского театра. Нет, не в такое место Фрэнк хотел её сводить. Они сидели рядом с косматым бородатым парнем. Стулья привинчены к бетонному полу. Воздух насквозь прокурен, пронизан пурпурными огнями и чересчур громкими пересудами странных существ за соседними столиками. Мяса не подавали, только овощи, злаки да орехи. Ничего спиртного, только пиво и эль. Была ещё маленькая сцена, где, очевидно, кто-то собирался выступать, но позже. И ничто не давало понять, что это могло быть за программа. Фрэнк оказался там единственным мужчиной при пиджаке и галстуке. - Хочешь знать, что означает "БиСи"? - спросила она. - Было бы любопытно. - Бисексуалы. Он оглядел своих соседей, чавкающих орехами и сырыми зернами, и проворчал: - Нужно было догадаться. - Они такие интересные... - У меня от них мурашки. Патрисия улыбнулась, и это была самая естественная улыбка, какую он до сих пор видел. - У меня тоже. Он снова огляделся. - Чистый зверинец. Программа состояла из чтения стихов. Читали мужчины, переодетые женщинами. Женщины, переодетые в мужчин. И кто-то неопределенного пола. Фрэнка заинтересовала парочка, назвавшаяся Валентином и Валентиной. Оба были по пояс голыми, но когда они уходили со сцены, он все ещё не был уверен, кто из них Валентина, а кто - Валентин. Стихи казались непонятными, но существа за соседними столиками визжали, впадали в экстаз и долго неистово аплодировали. Скептичный по натуре, Фрэнк не мог не забавляться. Через некоторое время он смеялся, когда хотел засмеяться, и если существо глазело на него, он так же нахально глазел в ответ. Патрисия от души забавлялась. Она неохотно ковырялась в еде и съела едва ли кусочек. Зато выпила несколько больших графинов эля. По большей части было слишком шумно - или слишком тихо - чтобы разговаривать, и она просто сидела с блаженной улыбкой, расслабившись и принимая все вокруг. Похоже, она слушала некоторые стихи. Фрэнку показалось, что слушала. Часа через два она предложила уйти. На улице Патрисия уже хотела нырнуть в подземку, но Фрэнк решил поймать такси. Тех поблизости видно не было, и они зашагали к Шестой авеню, высматривая машину. - Ты не голодна? - спросил он. Патрисия качнула головой. - Приняла что-то, что подавило аппетит? Она сердито сверкнула глазами, но ярость мгновенно расстаяла и она созналась: - Совсем чуть-чуть. - Что? - То, что могу себе позволить. Три таблетки. Фрэнк мотнул головой. - Не можешь найти в жизни ничего другого? - Чего? Фрэнк стиснул зубы, пытаясь удержать вздымающийся гнев. Патрисия вздохнула. - Не знаю. Фрэнк остановился на тротуаре. - Прежде чем мы найдем такси, - начал он, - позволь тебе сказать. Он остановился. Она прошла пару шагов и остановилась чуть в стороне. Он придвинулся ближе. - Сегодня я хочу с тобой поговорить. Правда, ведь у меня ни разу не было возможность остаться с тобой наедине. Мой друг на этот вечер уступил квартиру. У меня грязно. А там хорошо. Пойдем? Выпьем, поговорим? Патрисия лизнула губы и нахмурилась, что-то решая про себя. Потом пожала плечами. - Ладно, Фрэнк. Это была квартира Адели. Хозяйка ночевала у Фрэнка. Обошлось это ему в полсотни долларов Патрисии у Адель понравилось. Фрэнк знал это наверняка. Она ходила по квартире, разглядывала гравюры и книги. Он видел, что она исследует все вокруг и в некотором роде обживается, как будто квартира стала её. - Это квартира женщины, - заключила Патрисия. - Да. Мартини хочешь? Он дал Адели денег, чтобы та прикупила пару бутылок - четверть галлона "Олд крю" ему и четверть галлона "гордона" для Патрисии. Рядом с джином Адель оставила лимон и даже нож, чтобы его очистить. Когда он вернулся в гостиную, Патрисия сидела на том самом диване, где им с Аделью несколько раз довелось совокупляться - в те дни, когда они впервые встретились, во времена аферы с бланками рецептов. Войдя с напитками, Фрэнк заметил, что Патрисия смотрит на него с пристальным любопытством. Он ждал опасений, но не заметил ни малейших признаков. Она забрала у него мартини, небрежно кивнула вместо тоста и сделала большой глоток ледяной душистой жидкости. Он отхлебнул "Олд Крю" и сел рядом. Совсем близко. - Ты был женат, Фрэнк? - спросила Патрисия. Выпятив губы, она смаковала мартини и полностью ушла в свои ощущения. Она и спрашивала невнимательно, даже не глядя на него. Он качнул головой. - Ты же знаешь, как у меня все было. Как я вообще мог жениться? - А хотел? - Конечно. Она подняла глаза. - Ты очень буржуазный парень, - мягко заметила она без всякого намека на издевку. - Образец американской мечты. Вилли Ломан из Коза Ностры. Фрэнк пожал плечами, не желая показывать, что такой поворот разговора ему не по нутру. - Не знаю, что все это значит, - буркнул он, - но принимаю. - Я не хочу тебя унизить, - поспешно поправилась она. - Ладно. Все равно я унижен. Американская мечта! Да в задницу! Я никогда ни кусочка от неё не имел. И никогда не получу. - Ты хочешь быть богатым. Мне кажется, ты был бы счастлив, выйди все по плану. Он кивнул и вздохнул. - Я думаю, я все верно решил. Я видел одно место, когда служил в Европе в ВВС, и очень долго о нем думал. Когда был за решеткой. И на свободе тоже. Думал, что смогу туда уехать, и никто не будет знать, кто я, и никто никогда не станет мне надоедать. Это красивое место. Тихое. Тебе там понравится. - А как ты собираешься решить проблемы с паспортом и все такое? поинтересовалась она. - Были бы деньги, и все в порядке. Патрисия подняла бокал и кивнула ему. - Надеюсь, Фрэнк, - тихо сказала она. Он выпил вместе с ней. Пока бокалы были подняты, он пристально вгляделся ей в лицо, в последний раз оценивая её настроение, прежде чем высказать то, что было у него на уме. А потом сказал: - Слушай, Пэтти... Ваша затея... твоя и твоих друзей... Все это нереально. Ничего не получится, и рано или поздно вы кончите за решеткой. Тебя посадят на... О, Господи, на годы и годы! Вот почему я хочу тебя уговорить... уехать со мной. Там ты можешь быть счастлива. Тебе будет хорошо, Пэтти. Я всегда буду добр с тобой, и все будет хорошо, и ты будешь счастлива. Патрисия держала бокал с мартини между расправленных ладоней и не сводила с него глаз. - Я ждала, что ты это скажешь, - мягко произнесла она. Когда сегодня ты попросил пойти с тобой, я знала, что последует какое-то предложение. Отправиться с тобой в постель - или вот это. По правде говоря, знала и раньше. Знала, ещё когда ты пригласил меня на ужин в честь дня рождения. Я думала, что мне тебе ответить, но до сих пор не знаю. Не знаю, что тебе сказать. - Тебе не нужно что-то говорить прямо сейчас. - Нет, нужно. И прямо сейчас. Не так уж много времени осталось до конца света. - Ладно. Ты сделаешь для меня одну вещь? - спросил он. - Отправиться с тобой в постель? - равнодушно улыбнулась она. - Мне очень этого хотелось бы. Но не про то речь. Вот чего я от тебя хочу: разреши оформить на тебя фальшивый паспорт. Тебе нужно сфотографироваться. Скажем, в темном парике; потом, если паспорт действительно понадобится, придется перекраситься. Я знаю парня, который все устроит за пару тысяч. Считай, я ставлю эти деньги на удачу - вдруг ты решишь со мной уехать? А окончательно решить ты можешь позже. Патрисия вздохнула и кивнула. - Ладно, Фрэнк, на это я согласна. Пока он делал ей второй мартини и наливал себе по новой виски, она включила музыкальный центр и настроила его на волну станции WQXR. Комнату наполнила тихая музыка - сложная музыка без различимой для него мелодии или ритма, но с ощутимой энергией, которая явно волновала Патрисию и интриговала его. Это была симфония Брукнера. Фрэнк понятия не имел, кто это, но слушал с уважением, потому что это было частичкой её жизни, пусть даже выше его понимания. Пока звучала симфония, они почти не разговаривали. Он только придвинулся к ней поближе и полуобнял, она прислонилась к нему и опустила голову ему на плечо. Бокалы опустели, и он налил по третьей порции. Он любовался её телом, но ни разу её не тронул. Кроме той ночи, во время стычки со Скоттом неделю назад, он видел фотографии, сделанные в студии Изи. В тот вечер, когда он нашел их на улице, одну он разорвал у неё на глазах, но две оставшиеся сохранил и унес домой. Ему хотелось приласкать её. Но когда рука его легонько соскользнула ей на грудь, она осторожно её оттолкнула. Улыбнулась, но оттолкнула. Музыка стихла. Мягкий, глубокий, волнующий голос долго что-то говорил, потом зазвучала другая музыка. Казалось, она ей тоже нравилась. Фрэнк уже думал, что музыка будет владеть её вниманием всю ночь. Но нет: внезапно, пока музыка ещё играла, Патрисия взглянула на него и спросила, с какой стати она должна захотеть поехать с ним в Европу. - Мне придется бросить все, что для меня важно. Ты думаешь, что сможешь это заменить? - Я смогу сделать тебя счастливой, - твердо ответил он. Она пожала плечами. - Ну, если я что-то о тебе и знаю, так что когда ты что-то решил, то сделаешь. Она замолчала, оставив его в недоумении. Он долго думал над её словами, и когда музыка затихла вновь, спросил, пойдет ли она с ним в постель. Она даже не подняла глаз. Только жадно глотнула из бокала и ответила: - Пожалуй, да. Потом в последний раз хлебнула мартини, встала и направилась в спальню. Пока он выключал аппаратуру и свет в гостиной, она присела на постель и через голову стянула платье. Когда он зашел в спальню, она без одежды показалась даже более прекрасной, чем в его мечтах или воспоминаниях. - Лучше б ты музыку оставил, - сказала она. Пришлось вернуться в гостиную и снова все включить, а она так же сидела на краю и ждала. Она внимательно следила, как он раздевается - он видел её взгляд в зеркале шкафа. Видел, как её смешит, что он аккуратно вешает одежду на спинку стула. Видел, как гаснет её улыбка по мере того, как он раздевается и она впервые видит его смуглое, волосатое, мускулистое тело. Когда он повернулся, её глаза немедленно скользнули вниз, на его член, и когда он подошел к кровати и сел рядом, она не отрывала откровенно заинтересованного и ничуть не смущенного взгляда. Короткий, толстый, необрезанный, тот пребывал в крайнем возбуждении. Ярко-розовая набухшая головка распирала коричневатый обод крайней плоти. Ее внимание отвлек рваный белый шрам на его бедре. Она коснулась его пальцем. - Заработал в Германии, - сказал он. - Немцы? Он качнул головой. - Военная тюрьма. Он поцеловал её. Она не ответила на поцелуй, но уже не мешала его ладони накрывать её груди, и когда он нежно сжал соски большим и указательным пальцами, они затвердели, набухли и сморщились. Теперь ему было что взять губами и ласкать кончиком языка. Патрисия не сопротивлялась, когда он толкнул её на кровать, занес её ноги и лег рядом. Он лежал на боку, чтобы удобнее было посасывать и лизать её соски. Потом потянул её руку к члену, она охотно его приняла и принялась ласкать. Она уже была возбуждена. Крупные лоснящиеся соски покрылись коричневыми складками с твердыми бутонами. Горячее тело стало влажным от пота. Она его поцеловала - но не нежно и ласково, как пробовал он, а яростно, с открытым ртом и ищущим языком. Потом потерла его член о волосы в промежности, и ему пришлось удержаться, чтобы не войти в нее. Патрисия перевернулась на спину и широко раскинула ноги. Он взгромоздился сверху, она схватила его член и сама втолкнула в себя. Потом долго возилась и изгибалась, чтобы заправить его глубже и плотнее. Фрэнк понимал, чего ей нужно, и отвечал мощными ударами. Их бедра, животы громко и мокро шлепали друг по другу; открыв глаза, она блаженно улыбалась. Уже добравшись до вершины, она почувствовала, что он тоже на подходе, ногами обхватила его ягодицы и крепко сжала, пока он содрогался в долгих изнурительных спазмах. Она не разжимала ног и обвила руками плечи, чтобы всей тяжестью навалить его на себя. И продолжала так держать, распластывая на себе и не пуская, пока последний спазм не кончился и из него не вытекла самая последняя капля. Только к утру они попытались заснуть. Всю ночь они без сна лежали рядом. Почти не разговаривали, только о том, что было. Она смеялась, когда оказалось, что он стер локти и колени о жесткие простыни. Он смеялся вместе с ней, когда к утру дошел до такого изнеможения, что никак не мог не мог кончить. Он даже не мечтал, что она пробудет с ним так долго, и не мечтал, что она будет счастлива всю ночь. В фантазиях это всегда представлялось ему серьезной работой, которая быстро кончается, а потом идет душевный разговор. Все прошло настолько удивительно, что оставалось загадкой. Но так было лучше. И он был этому рад. Когда рассвело, они в последний раз расправили простыни и вместе отправились под душ. Они мыли друг друга. Она встала на колени и подставила голову под струи душа, пока намыливала и смывала его член и волосы вокруг. Потом они друг друга вытерли. Она поцеловала его в рот, и в живот, и в низ живота, пока терла полотенцем. Он целовал её всю, пока вытирал. Она прижимала его близко-близко и кусала ему губы. Вернувшись в постель, они взбили подушки и легли на спину бок о бок, понимая, что очень скоро придет сон. Он повернул к ней голову, чтобы видеть её уставленные в потолок широко раскрытые чуть задумчивые глаза. - Пэтти, - ласково сказал он. - Я люблю тебя. Она сжала его руку. - В таком случае, Фрэнк, - прошептала она, - сделай мне одолжение... - Конечно. Все, что хочешь. - Перестань называть меня Пэтти. |
|
|