Под вечер он вышел гулять с собакой — такса семенила позади, принюхиваясь к чужому дерьму. Самым милым для неё было нагадить в песочницу на детской площадке.

Но сейчас там шла непонятная возня — не то совершался естественный отбор у младших, Не то борьба за воспроизводство у старших.

Крылов вздохнул: это взрослые копошились там — то ли дрались, то ли выпивали. Да, в общем, и то и другое теперь едино.

И тут Крылова резанул по ушам детский крик. Крик бился и булькал.

— Помогите, — звал невидимый ребёнок из песочницы, — помогите!..

Что теперь делать? Вот насильники, а вот он, Крылов, печальный одиночка. Куда ни кинь — всюду клин, и он дал собаке простую команду.

Такса прыгнула в тёмную кучу, кто-то крикнул басом — поверх детского писка.

И вдруг все стихло.

— Сынок, иди сюда, — позвали из кучи.

— Ага! — громко сказал Крылов, нашаривая в кармане мобильник.

— Иди, иди — не бойся.

Отряхиваясь, на бортик песочницы сели старик и девушка, они держали за руки извивающегося мальца — точную копию приставшего к Крылову в подземном переходе. Левой рукой старик сжимал толстый кривой нож.

— Да вы чё? — Крылов Отступил назад. Собака жалась к его ногам.

— Знаешь, Крылов, — заявил старик, — это ведь оборотня мы поймали. Хуже вампира: этот мальчик только шаг ступит — крестьяне в Индии перемрут, плюнет — Новый Орлеан затопит. Он из рогатки по голубям стрелял — три чёрные дыры образовалось. А сейчас мы его убьём — и спасём весь мир да и Вселенную в придачу.

Крылов отступил ещё на шаг и стал искать тяжёлый предмет.

— Ну, понимаю, поверить сложно. Вдруг мы сатанисты какие — но мы ведь не сатанисты. А ведь пред тобой будущее человечества. Вот к тебе нищий подойдёт — ты у него справку о доходах спрашиваешь? Или так веришь?

— А я нищим не подаю, — злобно ответил Крылов, вспомнив сегодняшнего — в переходе.

— Ладно, зайдём с другой стороны. Вот откуда мы фамилию твою знаем?

— Да меня всякий тут знает.

— Если вы не верите, то человечеству что — пропадать? Вот вас, дорогой гражданин Крылов, — отправить сейчас в прошлое, да в известный австрийский город Линц. А там Гитлер лежит в колыбельке.

— Шикльгрубер, — механически поправил Крылов.

— Неважно. Что, не убить — маленького? Миллионы народу, между прочим, спасёте.

— Это ещё неизвестно, кто там вместо Гитлера будет. А в вашем деле, я извиняюсь, ничего мистического нет. Налицо двое сумасшедших, что собираются малого упромыслить. Как тебя звать, мальчик?

— Витьк-к-ка, — сквозь слёзы проговорил мальчик.

— Крылов, Крылов, весь мир оккупирован, они среди нас, — вступила девушка, между делом показав Крылову колено. Колено было круглое и отсвечивало в ночи.

— Нет, не понимаю, что за «оккупация». Оккупация, по-моему, это когда в город входит техника, везде пахнет дизельным выхлопом, а по улицам идут колонны солдат, постепенно занимая мосты, вокзалы и учреждения. — Крылов сел верхом на урну и, пытаясь в кармане вслепую набрать короткий милицейский номер, продолжил: — Во-первых, порочен сам ваш подход. И вот почему: мы говорим об абсолютно реальных вещах — у вас мальчик и ножик. У вас могут быть доказательства ваших конспирологических идей. Значит, мне на них надо указать. Или сразу перейти к метафорам и шуткам, которые я очень люблю.

Иначе получается примерно такая история: у меня в квартире испортились пробки, ко мне приходит монтер, и вместо того чтобы починить пробки, говорит, мол, твой дом стоит в луче звезды Соломона, Юпитер — в семи восьмых… Да ну этого монтёра в задницу.

Во-вторых, мы как бы живём в двух мирах — реальном, где этого монтёра надо выгнать и починить пробки с помощью другого монтёра, скучного и неразговорчивого, и втором мире — мире романов Брэма Стокера и Толкиена. По мне, так лучше отделить мух от котлет. Починить материальным способом пробки, а потом при электрическом свете заниматься чтением.

Мобильный так и не сработал, а лишь подозрительно попискивал в кармане. Мальчик, почуяв надежду, забился в цепких руках парочки.

— Крыло-о-ов, — протянула девушка, — ну ты пойми, человечество, Вселенная, не захочешь, никто ведь не узнает. А я помнить буду — ты мой герой навсегда, а? Тебя вся мировая культура к чему готовила? Ты как единорог выглядит, знаешь?

— Не знаю я никаких единорогов, — оживившись, ответил Крылов.

— И Борхеса не читал? — язвительно произнесла девушка, но её перебил старик:

— Дорогой ты наш товарищ Крылов, ты убедись сам: мы этому оборотню сейчас ножом в голову саданём, и он сразу обратится в прах — вот оно, решительное доказательство.

— Это детский сад какой-то прямо. Вы ребёнка сейчас зарежете, а потом уж обратного пути не будет. А принцип Оккама никто не отменял. Он, я извиняюсь, замечательный логический инструмент. И работает вполне хорошо и в том, и в этом случае. Никого мы резать сегодня не будем. Сейчас вы мне ещё сошлётесь на процессы над ведьмами, что были в Средние века, по десяти публикациям газеты «Масонский мукомолец», пяти публикациям в «Экспрессо-газете» и одной — в журнале «Домовый Космополит», и ваше суждение обречено. Увеличение бредовых версий ведёт к превращению человека в параноика. Или в писателя…

Крылов в этот момент оторвал от урны длинную металлическую рейку и, размахнувшись, треснул старика по голове. Девушка вскрикнула, а мальчик упал на песочную кучу.

— Беги, малец! Фас, фас! — завопил Крылов, хотя его такса уже визжала и дёргала старика за штанину, а девушка, разрыдавшись, спрятала лицо в ладонях.

Мальчик удирал, не оборачиваясь. Он бежал резво, шустро размахивая руками и совершенно не касаясь ногами земли.