"Распинатель" - читать интересную книгу автора (Картер Крис)

7

— Что там? Что ты увидел? — спросил Карлос у напарника, который так и не проронил ни слова.

Роберт стоял без движения, широко раскрыв глаза, глядя на знак, вырезанный на женской шее, знак, который он никогда не забудет.

Поднявшись на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо напарника, Карлос смог посмотреть на шею мертвой женщины, но это ничего ему не объяснило. Он никогда не видел этого вырезанного на ней символа.

— Что это значит? — спросил он, надеясь, что кто-нибудь ему ответит.

Молчание.

Карлос придвинулся ближе. Символ был составлен из двух крестов, одного обычного и другого перевернутого. Для него это изображение не имело никакого смысла.

— Капитан, это что, дурная шутка? — Роберт наконец вышел из транса.

— Дурная — точно, но не шутка, — сурово ответил капитан.

— Черт, мне кто-нибудь, в конце концов, объяснит, что тут происходит? — Карлос начал терять терпение.

Роберт тихо выругался, отпуская волосы женщины, которые снова упали ей на плечи.

— Эй! — Карлос помахал рукой у Роберта под носом. — Кажется, я сегодня не надевал шапку-невидимку, так что, может, кто-нибудь соизволит мне объяснить, в чем тут дело, черт вас подери? — Он уже почти не скрывал раздражения.

Роберту показалось, что в комнате вдруг сгустились тьма и духота. В его мозгу стучал молот, раскалывая голову, из-за этого ему было трудно думать. Он потер слипающиеся глаза в последней надежде, что все это лишь дурной сон.

— Может, введешь своего напарника в курс дела, — сказал капитан Болтер, возвращая Роберта в действительность и лишая его этой надежды.

— Спасибо, — сказал Карлос, оживляясь при виде того, что у него наконец-то нашелся союзник.

Роберт по-прежнему не обращал внимания на Карлоса.

— Капитан, вы понимаете, что это значит?

— Да, я понимаю, на что это похоже.

Роберт пригладил волосы.

— Газетчики захлебнутся от восторга, когда разузнают про это дело, — продолжил он.

— Я приму меры, чтобы газетчики ничего не пронюхали, — заверил его капитан, — но ты уж постарайся выяснить, действительно ли это то, о чем я думаю.

— Да о чем вы говорите-то? — воскликнул Карлос.

Тут вмешался доктор Уинстон:

— Знаете, все, что вы должны сделать, вы можете делать снаружи. Пора уже допустить сюда экспертов, чтобы они обработали комнату. Я больше не хочу терять ни минуты.

— Сколько вам понадобится времени? Когда у нас будут хоть какие-нибудь результаты? — спросил Роберт.

— Точно сказать не могу, но, судя по размеру дома, придется работать весь день, а то и вечер до ночи.

Роберт хорошо знал порядок, теперь ему не оставалось ничего иного, как только ждать.

— Когда будете уходить, скажите криминалистам, чтобы заходили, — попросил доктор Уинстон, подходя к телу жертвы.

— Скажем, док, — отозвался Роберт, кивком подзывая Карлоса, который все еще стоял с видом растерянного ребенка.

— Мне никто ничего не объяснил, — запротестовал он.

— Пошли, подбросишь меня до моей машины, поговорим по дороге.

Роберт еще раз бросил взгляд на привязанное к шестам изувеченное тело, затем открыл дверь и вышел из комнаты, Карлос следовал за ним по пятам.

Выйдя из дома и направляясь к машине Карлоса, Роберт все еще казался обеспокоенным.

— Ну и где твоя машина? — спросил Карлос, открывая дверь своей «хонды сивик».

— А? — Мысли Роберта куда-то уплыли.

— Твоя машина! Где она?

— А, машина! В Санта-Монике.

— В Санта-Монике! Блин, это же через весь город.

— А у тебя есть другие планы?

— Теперь уже нет, — ответил Карлос. — Где именно ты ее оставил?

— Знаешь бар «Убежище»?

— Да уж, знаю. Интересно, какого черта тебя туда понесло?

— Не помню, — ответил Роберт, едва покачав головой.

— Мы часа два будем добираться отсюда до Санта-Моники. По крайней мере, успеем поговорить.

— Часа два? — удивленно переспросил Роберт. — У тебя что под капотом? Мотор от мопеда?

— А ты не заметил, какие здесь везде ухабы? У меня новая машина, и я не собираюсь ломать подвеску. Так что, пока не выедем из этих лунных кратеров на нормальную земную поверхность, я буду ехать очень медленно.

— Как скажешь.

Роберт сел в машину, пристегнулся и осмотрелся: это был рай помешанного на чистоте педанта. Внутри машина выглядела безупречно. Никаких пакетов от чипсов на полу, ни пятен от пролитого кофе на ковриках или сиденьях, ни жирных кругов от пончиков, ничего подобного.

— Елки-палки, малец, ты что, каждый день ее чистишь?

— Мне нравится, когда в машине чисто, я предпочитаю ездить в такой, а не в свинарнике, ты не согласен? — сказал Карлос гордым тоном.

— А чем это тут пахнет? Чем-то знакомым… как будто фруктовым мороженым.

— Это называется освежитель воздуха. Может, попробуешь завести такой же в своем драндулете?

— Эй, у меня прекрасная машина, а не драндулет. Ну да, она старая, но зато настоящая крепость. Не то что эти импортные дешевки.

— Между прочим, это не такая уж и дешевка.

— Конечно, конечно, — ответил Роберт, посмеиваясь. — Ладно, в общем, я сражен. Ты и квартиру можешь убрать? Имей в виду, в Беверли-Хиллз большой спрос на уборщиков, если когда-нибудь решишь уйти из сыщиков.

Карлос проигнорировал шутку Роберта, завел машину и поехал, маневрируя между полицейскими машинами, все еще толпившимися перед домом. Он изо всех сил старался не поцарапать машину о кустарник, окаймлявший узкую дорогу, и чертыхался, слыша звук скребущей по металлу ветки. Сначала Карлос ехал медленно, стараясь, чтобы машина не подскакивала на ухабах, и оба они молчали, пока не доехали до главной дороги.

Роберт много раз ездил по Литл-Тухунга-Кэньон-роуд. Если нужно успокоить нервы, то эта красивейшая дорога среди ласкающих глаза пейзажей подходит как нельзя лучше.

— Ладно, я весь внимание, — нарушил молчание Карлос. — Хватит уже тянуть паузу, как в кино, и нагнетать напряжение. Что там за чертовщина с этим знаком на шее у женщины? Судя по твоей реакции, тебе уже приходилось видеть похожее.

Только Роберт попытался найти нужные слова, как старые образы хлынули в его мысли. Он был готов проводить Карлоса внутрь кошмара — кошмара, который он долго старался забыть.

— Ты когда-нибудь слышал о Распинателе?

Карлос поднял бровь и вопросительно посмотрел на Роберта:

— Ты шутишь, что ли?

Роберт отрицательно покачал головой.

— Разумеется, слышал. Кто в Лос-Анджелесе не слышал о Распинателе! Да во всех Штатах не найдется человека, который бы не слышал о Распинателе. Больше того, я следил за всеми подробностями этого дела. А что?

— Что ты о нем знаешь?

— Хочешь похвастаться? — спросил Карлос с неловкой улыбкой, как будто ожидал очевидного ответа, но не получил никакого. — Ты серьезно? Хочешь, чтобы я рассказал тебе об этом деле?

— Сделай мне приятное.

— Ладно, — ответил Карлос, мотнув головой, как будто говоря «как хочешь». — Наверное, это было твое самое громкое расследование. Семь зверских убийств за два года. Какой-то сумасшедший религиозный фанатик. Вы с твоим прежним напарником поймали этого типа года полтора назад. Его взяли, когда он пытался уехать из Лос-Анджелеса. Если не ошибаюсь, у него в машине нашлась целая гора улик, вещи, принадлежавшие жертвам, и тому подобное. Видимо, и допрос продолжался недолго, ведь он сразу же сознался, так?

— Откуда ты знаешь про допрос?

— Ты забыл, что я тоже служу в полиции? Могу получить доступ к кое-какой информации для внутреннего пользования. Короче говоря, его приговорили к смерти и около года назад сделали смертельную инъекцию, и это была одна из самых скорых казней. Даже сам президент вмешался, да? Во всех новостях говорили.

Роберт секунду смотрел на напарника. Карлос знал историю в том виде, в каком она появилась в печати.

— Это все, что ты знаешь? А ты знаешь, почему его назвали Распинателем?

Теперь Карлос повернулся и секунду глядел на напарника.

— Ты что, пьян?

— Был несколько часов назад, — сказал Роберт, автоматически сверившись с часами.

— Так все же знают почему. Я же говорил, он был религиозный фанатик. Считал, что избавляет мир от грешников или что-то в этом роде. Проституток там, наркоманов — всех, кого приказывал ему убивать голос. Короче, его назвали Распинателем, потому что он всем своим жертвам ставил клеймо в виде распятия на тыльную сторону ладони.

Минуту Роберт сидел молча.

— Погоди-ка! Так ты думаешь, что кто-то его копирует? Я имею в виду тот странный знак на затылке убитой женщины. Если подумать, он и правда был похож на распятие, — сказал Карлос, схватывая намек Роберта.

Роберт ничего не ответил. Молчание продолжалось еще две или три минуты. Они подъехали к Сэнд-Кэньон-роуд, элитному району Санта-Клариты, и природный пейзаж сменили большие дома в окружении безупречно постриженных газонов. Роберт был рад вернуться в цивилизацию. На улицах появилось больше машин: люди поехали на работу. Деловые мужчины и женщины выходили из дверей домов в костюмах-тройках, готовясь провести еще один день в офисе. Первые лучи солнца только что окрасили небо, но новый день уже обещал стать одуряюще жарким.

— Раз уж мы заговорили об этих убийствах, можно у тебя кое-что спросить? — нарушил молчание Карлос.

— Давай, не стесняйся, — монотонным голосом ответил Роберт.

— Поговаривали, что ты или твой напарник так до конца и не поверили, что этот тип, которого вы взяли, и есть настоящий убийца, несмотря на все улики, найденные в его машине, несмотря на его признание… Это правда?

Старые воспоминания о единственном допросе, который провел Роберт с так называемым Распинателем, завертелись в его мозгу.

Щелчок…

— Среда, 15 февраля, 10.30 утра. Детектив Роберт Хантер начинает допрос Майка Фарлоу по делу 017632. Подозреваемый отказался от адвоката, — проговорил Роберт в старомодный магнитофон, сидя в одной из восьми комнат для допросов в здании отдела по тяжким преступлениям.

Напротив Роберта сидел тридцатичетырехлетний мужчина с массивной нижней челюстью, его выступающий подбородок покрывала трехдневная щетина, а темные глаза были холодны, как черный лед. Он уже начал лысеть и поредевшие черные волосы зачесывал назад. Его руки в наручниках ладонями вниз лежали на широком металлическом столе, отделявшем подозреваемого от Роберта.

— Вы уверены, что не хотите пригласить адвоката?

— Господь пастырь мой.

— Как угодно. Ваше имя Майк Фарлоу, это верно?

Мужчина поднял взгляд от наручников и посмотрел Роберту прямо в глаза.

— Да.

— И вы проживаете в доме номер пять по Сандовал-стрит, Санта-Фе?

Майк был необычно спокоен для человека, которому грозило обвинение в нескольких убийствах.

— Да, я там жил.

— Жил?

— Теперь же я буду жить в тюрьме, правильно, детектив? По крайней мере, какое-то время.

Он говорил с монотонной и ровной интонацией.

— Вы хотите попасть в тюрьму?

Молчание.

Роберт лучше всех в отделе умел вести допрос. Знание психологии позволяло ему вытягивать из подозреваемых чрезвычайно ценную информацию, иногда даже признания. Он мог читать язык тела и разоблачительные признаки, как по книге. Капитан Болтер хотел, чтобы он вытянул из Майка Фарлоу все, что только сумеет: Роберт Хантер был его секретным оружием.

— Вы помните, где находились в ночь на 15 декабря прошлого года? — Роберт имел в виду ночь накануне того, как была найдена последняя жертва Распинателя.

Майк все так же прямо смотрел на него.

— Да, помню…

Роберт подождал несколько секунд, чтобы подозреваемый договорил. Но так и не дождался.

— И где вы были?

— Работал.

— Кем вы работаете?

— Я очищаю город.

— Вы сборщик мусора?

— Да, но я работаю и для Господа нашего Иисуса Христа.

— И что же вы делаете?

— Очищаю город, — спокойно ответил он. — Избавляю этот город от грязи — от грешников.

Роберт прямо-таки чувствовал, как в наблюдательной комнате по ту сторону двойного зеркала на северной стене капитан Болтер ерзает на стуле. Роберт потер затылок правой рукой.

— Хорошо, а что вы скажете… — он пролистал записи, которые имел при себе, — насчет 22 сентября? Вы помните, где были той ночью?

Его вопрос озадачил Скотта, находившегося в комнате наблюдения.

— 22 сентября? Что такого случилось в тот день? В тот день мы не находили никакой жертвы, да и в ближайшие дни тоже. Что придумал Роберт?

Семь дат, в которые произошли убийства Распинателя, намертво врезались в память Скотта, и он был уверен, что и Роберт знает их наизусть, и ему не нужно было смотреть ни в какие записи.

— Пусть продолжает, он знает, что делает.

Это сказал доктор Мартин, полицейский психолог, который также наблюдал за допросом.

— Все то же самое. Я делал все то же самое, — ответил Майк убежденно.

Его ответ застал всех в комнате наблюдения врасплох.

— Что? — пробормотал Скотт. — Есть еще одна жертва, о которой мы ничего не знаем?

Капитан Болтер ответил простым пожатием плеч.

Роберт наблюдал за реакцией Майка Фарлоу, пытаясь влезть в его мысли, пытаясь прочитать выдающие его признаки. Учебники по психологии поведения научили Роберта следить за движениями глаз подозреваемого: вверх и налево — это значило, что он обращается к своей визуально-конструктивной способности, пытаясь создать мысленный образ, которого раньше не существовало, и это явный признак лжи; вверх и направо — это значило, что он ищет визуальные образы в памяти, поэтому, вероятно, говорит правду. Но Майк не делал глазами никаких движений, его взгляд был неподвижен, как у покойника.

— А что вы скажете по поводу тех вещей, которые мы нашли в вашей машине? Можете рассказать мне о них? Откуда они у вас? — спросил Роберт, имея в виду паспорт, водительские права и карточку социального страхования, которые нашли в бумажном пакете, спрятанном в отделении для запаски ржавого олдсмобиля «кастом-крузер» 1992 года выпуска, принадлежавшего Майку Фарлоу. Каждый из этих предметов принадлежал разным жертвам. В багажнике Майка полиция нашла еще несколько окровавленных тряпок. Кровь на них по ДНК совпала с кровью трех жертв.

— Я взял их у грешников.

— Грешников?

— Да… не стройте из себя дурака, детектив, вы знаете, о чем я говорю.

— А вдруг не знаю, может, объясните?

— Вы знаете, что мир не должен был стать таким. — У Майка на лице наконец появился первый намек на эмоцию: гнев. — Каждый день, каждую секунду совершается новый грех. Каждый день, каждую секунду мы непочтительно пренебрегаем законами, которые даны нам высочайшей властью. Люди не могут продолжать такую жизнь и дальше, не уважая нашего Господа, презирая Его писание. Кто-то должен их наказать.

— И этот кто-то — вы?

Молчание.

— По-моему, все эти жертвы были самыми обычными людьми, а не какими-то великими грешниками.

— Это потому, что у вас непрозрачная повязка на глазах, детектив. Вы так ослеплены грязью этого города, что больше не можете видеть того, что есть на самом деле. И никто у вас в полиции не может. Проститутка, которая продает тело за деньги, распространяет по всему городу болезни. — Роберт понял, что он говорит о второй жертве. — Адвокат, у которого в жизни одна цель — защищать подонков и торговцев наркотиками, чтобы оплачивать свои удовольствия, человек без морали. — Это было о пятой жертве. — Карьеристка, которая добиралась до верха по чужим постелям, она бы легла с любым самцом, лишь бы он помог ей подняться. — Шестая жертва. — Они должны были заплатить. Они должны были накрепко запомнить, что нельзя отходить от законов Божьих. Им нужно было преподать урок.

— И вы это сделали?

— Да… Я служил нашему Господу.

Его гнев испарился. Голос стал таким же безмятежным, как смех ребенка.

— Настоящий псих! — выразительно сказал Скотт в наблюдательной комнате.

Роберт налил себе стакан холодной воды из алюминиевого графина на столе.

— Хотите воды?

— Спасибо, детектив, не надо.

— Может, чего-нибудь другого… кофе, сигарету?

Майк ответил простым качанием головы.

Роберт никак не мог раскусить Майка Фарлоу. Его интонация или выражение лица не изменялись, он не делал внезапных движений. Его глаза оставались мертвенно-холодными, лишенными всякого чувства. Руки лежали неподвижно. У него не потели ни ладони, ни лоб. Роберту требовалось время.

— Вы верите в Бога? — спокойно спросил Майк. — Вы молитесь, чтобы покаяться в грехах?

— Я верю в Бога. Но я не верю в убийство, — ровно ответил Роберт.

Глаза Майка были устремлены на Роберта, как будто они поменялись ролями, как будто это он пытался разгадать реакцию Роберта. Роберт был готов задать новый вопрос, но Майк заговорил первым:

— Детектив, может, прекратим эту болтовню и перейдем сразу к делу? Спрашивайте меня о том, для чего мы здесь сидим. Просите, и дано будет вам.

— А для чего мы здесь сидим? Что это такое, о чем я должен вас спрашивать?

— Вы хотите знать, я ли совершил те убийства. Вы хотите знать, я ли тот, кого зовут Распинателем.

— И это вы?

Майк в первый раз отвел взгляд от Роберта. Теперь его глаза остановились на двустороннем зеркале на северной стене. Он знал, что находится там, с другой стороны. Напряжение в наблюдательной комнате росло и было готово взорваться. Капитан Болтер мог бы поклясться, что Майк посмотрел прямо на него.

— Я не выбирал себе прозвище, это все журналисты. — Его глаза снова вернулись на Роберта. — Но это правда, это я освободил их души от оков грешной жизни.

— Черт меня подери… у нас есть признание. — Капитан Болтер едва мог скрыть свое волнение.

— Да, чтоб мне провалиться! И Роберт расколол его за какие-нибудь десять минут. Вот молодчина, — улыбаясь, ответил Скотт.

— Если вы Распинатель, то вы сами выбрали себе прозвище, — продолжал Роберт. — Вы клеймили жертв. Вы выбрали себе знак.

— Они должны были покаяться. Знак нашего Господа освободил их души.

— Но вы не Бог. У вас нет власти освобождать. Не убий, не так ли говорится в одной из заповедей? Разве то, что вы убили этих людей, не делает вас самого грешником?

— Нет греха на том, кто действует во имя Божье. Я делал Божье дело.

— Зачем? Неужели Бог ушел в отпуск? Зачем Бог стал бы просить вас убивать кого-то во имя Его? Разве Бог не милосерден?

На губах у Майка в первый раз появилась улыбка, открывая желтые зубы в никотиновых пятнах. В нем было что-то зловещее. Что-то иное, что-то почти нечеловеческое.

— Меня от этого типа озноб пробирает. Может, прекратим допрос, он же признался, чего тут еще рассусоливать, — сказал Скотт в явном раздражении.

— Подождем еще несколько минут, — ответил доктор Мартин.

— Как хотите… Я ухожу, с меня хватит.

Скотт открыл дверь и вышел в узкий коридор на третьем этаже отдела.

Роберт взял листок бумаги, написал на нем что-то и сунул Майку через стол.

— Вы знаете, что это такое?

Глаза Майка опустились на бумажный листок. Он разглядывал его секунд пять. По движению его глаз и непроницаемо хмурому выражению лица Роберт понял, что Майк понятия не имеет о том, что означает рисунок на бумаге. Ответа Роберт так и не получил.

— Ладно, тогда позвольте спросить вас вот о чем…

— Все, хватит с меня вопросов, — обрезал Майк. — Вы видели, что я сделал. Вы знаете, что это сделал я. Вы услышали то, что хотели услышать. Не нужно больше никаких вопросов. Я сыграл свою роль.

Майк закрыл глаза, сложил руки и зашептал молитву.

— Да, правда. Я никогда не верил, что убийца — он, — наконец ответил Роберт на вопрос Карлоса, выныривая из потока воспоминаний.

Хотя было только начало седьмого утра, уже становилось жарко. Роберт нажал кнопку на пассажирской двери, и стекло плавно опустилось. Они повернули на шоссе Сан-Диего, и роскошные особняки Санта-Клариты сменились шумными улицами.

— Хочешь, включу кондиционер? — спросил Карлос, копаясь с приборной доской.

Роберт ездил на старом «бьюике», у которого не было ни одного дорогого наворота, как у современных машин. Ни кондиционера, ни окошка в крыше, ни окон и зеркал на электрическом приводе, но это был «бьюик», «мощный, чисто американский зверь», как любил называть его Роберт.

— Не надо, пусть лучше так, природный лос-анджелесский смог, от него все равно не закроешься.

— Но почему ты думаешь, что вы взяли не того? Вы же нашли у него в машине все доказательства, к тому же он сам сознался. Что тебе еще нужно? — спросил Карлос, снова возвращаясь к разговору о Распинателе.

Роберт наклонил голову к открытому окну, и встречный ветер взлохматил его волосы.

— Ты знаешь, что мы так и не нашли ни одной улики ни на одном из семи мест преступлений?

— Да, я слышал, как об этом говорили, но думал, что вы просто не хотели выдавать подробностей.

— Это чистая правда. Мы со Скоттом прочесали каждый дюйм, да и криминалисты тоже, но так ничего и не нашли — ни отпечатка, ни волоска, ни ниточки… ничего. Абсолютный вакуум. — Роберт замолчал, снова подставляя лицо ветру. — За два года убийца не допустил ни единой ошибки, не оставил после себя ни единой зацепки, не совершил ни единого промаха. Он был словно привидение. Мы ничего не сумели выяснить, ни одной зацепки. Мы не знали ни куда двигаться дальше, ни кто в принципе мог быть этим убийцей. И вдруг откуда ни возьмись мы берем его тепленьким со всей этой дребеденью в машине? Что-то не складывается. Как может один и тот же человек одновременно быть и самым скрупулезным преступником на свете, и самым невнимательным?

— Как же вы его взяли?

— В полицию позвонил аноним через несколько недель после того, как нашли седьмую жертву. Кто-то увидел подозрительную машину, у которой на багажнике были пятна, похожие на кровь. Звонивший успел записать номер, и машину остановили на выезде из Лос-Анджелеса.

— Машину Майка Фарлоу?

— Точно, и в его машине лежали все улики, просто как на блюдечке с голубой каемочкой.

Карлос нахмурился. Он начал понимать ход мыслей Роберта.

— Да, но известно, что семь матерых преступников попались именно так: кто — потому что нарушил правила дорожного движения, кто — по какой-то другой мелочи. Может быть, он был скрупулезен на месте преступления и невнимателен в обычной жизни.

— Меня это не убеждает, — ответил Роберт, покачав головой. — А еще во время допроса он постоянно называл меня детективом.

— А как он должен был тебя звать?

— Распинатель звонил мне на мобильный и рассказывал, где находится тело новой жертвы, вот как мы их и находили. Я единственный вступал с ним хоть в какой-то контакт.

— Почему ты?

— Я так и не узнал, но каждый раз, когда убийца мне звонил, он всегда называл меня по имени, всегда просто Робертом и никогда детективом. — Роберт помолчал. Он собирался сбросить на Карлоса атомную бомбу. — Но решающим моментом было, когда я спросил его насчет знака с распятием, которым он клеймил кисти рук у своих жертв. В своем роде он согласился, сказал, что знак Господа нашего освободил их, или что-то в этом духе.

— Ну да, он же был религиозный психопат, к чему ты клонишь?

— Я показал ему знак, которым пользовался Распинатель, и я уверен, что он его не узнал.

— Не узнал распятие? — Карлос поднял обе брови.

— Распинатель никогда не клеймил распятием ладонь жертвы. Мы придумали эту байку для журналистов, чтобы нас не одолевали имитаторы и разные психи, которые хотят привлечь к себе внимание.

У Карлоса сперло дыхание, он почувствовал, как по спине побежал неприятный холодок.

— На самом деле Распинатель вырезал на шее жертвы со стороны спины, — Роберт показал на свой затылок, — странный символ, похожий на распятие из двух крестов, одного обычного и другого перевернутого. Вот каково было его настоящее клеймо.

Слова Роберта застали Карлоса врасплох. В его памяти мелькнула сцена в старом деревянном доме. Женское тело. Лицо без кожи. Вырезанный на шее знак. Знак Распинателя.

— Что? Ты сочиняешь? — Карлос на секунду отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на него.

— Следи за дорогой! — Роберт заметил, что они чуть не проехали на красный свет.

Карлос снова повернулся к дороге и резко нажал на тормоза, тело Роберта швырнуло вперед, словно торпеду. Его удержал привязной ремень, но он по инерции отпрянул назад, его голова резко дернулась назад и ударилась о подголовник.

— Черт! Теперь опять голова разболелась, большое спасибо, — сказал Роберт, потирая виски обеими руками.

Последнее, о чем думал Карлос, — это о головной боли своего напарника. Слова Роберта все еще звучали в его ушах.

— Что ты хотел сказать? Что кто-то узнал про настоящий знак Распинателя и воспользовался им?

— Сомневаюсь. О нем знали совсем немногие. Только несколько человек из отдела и доктор Уинстон. Мы не распространяли никакой информации об убийце. Этот знак, который мы видели сегодня, он точно его повторяет.

— Черт, ты хочешь сказать, что он воскрес из мертвых? Или что?

— Я хочу сказать, что Майк Фарлоу не был Распинателем, как я всегда и подозревал. Убийца все еще на свободе.

— Но он же сознался. Какого черта он бы стал сознаваться, если знал, что ему не выпутаться? — почти прокричал Карлос.

— Может быть, он просто хотел прославиться, точно не знаю. Слушай, я не сомневаюсь в том, что Майк Фарлоу был настоящий псих, причем помешанный на религии, но он просто не тот, кого мы искали.

— Но каким же образом все эти улики оказались в его машине?

— Возможно, его подставили, кто знает.

— Подставили? Но единственный, кто мог его подставить, — это сам Распинатель.

— Вот именно.

— Почему же он вдруг вернулся? Почему сейчас?

— Я и сам пытаюсь это понять, — ответил Роберт.

Карлос сидел неподвижно, уставясь на Роберта. Ему нужно было время, чтобы все осознать. Это объясняло реакцию Роберта при виде знака, вырезанного на шее мертвой женщины. Возможно ли, что полиция действительно арестовала не Распинателя? Неужели он до сих пор на свободе? Неужели государство отправило на тот свет невинного человека? Поскольку после казни Майка Фарлоу убийства прекратились и это, казалось бы, подтверждало, что он Распинатель, даже Роберт начал верить в его виновность.

Они сидели и молчали. Роберт чувствовал, что мозг Карлоса пытается переварить новые сведения, пытается понять, зачем кому-то сознаваться в преступлении, которого он не совершал.

— Если это так, то, похоже, мы скоро это выясним, — сказал Роберт.

— Да? Почему? Как мы это выясним?

— Ну, начать с того, что если это тот же убийца, то криминалисты ничего не найдут, это будет еще одно абсолютно чистое место преступления… Зеленый.

— Что?

— Зеленый свет загорелся.

Карлос завел свою «хонду» и надавил на газ. Ни один из них не проронил ни слова, пока они не доехали до Санта-Моники.

Бар «Убежище» располагался у самого конца Вест-Ченнел-роуд, подходящего к пляжу. Сам пляж Санта-Моники находится буквально через дорогу, делая «Убежище» самым популярным местом ночных развлечений в районе Вестсайда. Карлос был там лишь один раз. Покачивающиеся занавески отделяли бар, отделанный в морском стиле, от главного зала, украшенного фотографиями Санта-Моники 1920-х годов. Выше располагался чердачный этаж, который выходил во внутренний дворик, уставленный стульями с низкими спинками. Это было место, очень популярное среди молодежи и совершенно не того типа, в котором Карлос представлял себе Роберта.

Его машина была припаркована в нескольких метрах от входа. Карлос остановился прямо за ней.

— Мне бы хотелось еще раз взглянуть на этот дом, когда закончат криминалисты, что скажешь? — спросил Роберт, доставая из кармана ключи.

Карлос не мог встретиться глазами с напарником.

— Эй, малец, что с тобой?

— Ничего, — наконец сказал Карлос. — Да, хорошая мысль.

Роберт вышел из блестящей «хонды» и открыл дверь своего старого битого «бьюика». Заводя мотор, он думал только об одном: «Нельзя, чтобы это было его первое дело».