"Магия взгляда. Часть 1: Руни" - читать интересную книгу автора (Юрьева Ирина)

Глава 10.

Эрл опробовал новый состав для стекла три недели назад и теперь убедился, что он оказался удачным. Уже двадцать дней, а ни взрыва, ни трещин, ни искр! Этот хрупкий светильник горел ровным пламенем, радуя сердце, пока в нем не кончился газ. Дав остынуть стеклу, Эрл заправил его, (одной порции газа хватало на два с половиной часа) но не стал зажигать, а поставил на середину стола.

— Руни сможет забрать его! — подумал Эрл.

С первой встречи, заметив, с каким любопытством лесянка смотрела на эти светильники, он обещал ей один из них, если удастся сделать их безопасными.

Скрипнула дверь. Обернувшись, он собирался сказать: “Я так рад тебе, Руни!”, но на пороге стояла Свельд.

— Свельд? — удивленно переспросил Эрл.

— А разве не видно?

В ответе звучал странный вызов, и это насторожило. Они не общались, однако Эрл слышал, что в замке считают Свельд робкой и кроткой девушкой. Улыбнувшись как можно радушнее, он предложил ей:

— Входи!

Свельд не сдвинулась с места, она лишь покрепче сжала вышитый шарф, покрывавший ее длинные волосы.

— Что случилось? — спросил Эрл, уже понимая, что с девушкой что-то не так.

— Скажите, какую игру вы затеяли с Руни? — сглотнув, очень быстро спросила она.

Изумление Эрла было искренним:

— С Руни? Игру?

— Да, наверное, это для вас называется так! Вы зачем-то стремитесь разрушить ее чувства к Орму, заставить ее забыть долг!

Свельд старалась держаться, как подобает защитнице, но почему-то голос дрожал, выдавая ее страх. Нежданно Эрлу стало смешно. В своем гневе Свельд была очень забавна. И трогательна…

— Ты заблуждаешься, Свельд, — очень просто ответил он ей.

— Нет! Вы внушаете ей, что она вам нужна, но ведь это нечестно!

— Почему?

— Потому что ее выбрал Орм! Вам обидно, что все его любят, и вы решили хоть как-нибудь отомстить? Вы хотите лишить Руни счастья быть рядом с ним? Добиваетесь, чтобы, устав дожидаться, Орм просто прогнал ее? Маните ложной надеждой? За что вы хотите ее погубить?

Эрл помолчал, чтобы гостья могла успокоиться.

— Свельд, скажи, ты веришь в то, что сказала? — спросил он ее. — Руни мне очень нравится, вместе нам хорошо. Ты ее любишь? Хочешь видеть счастливой? Так дай ей возможность выбрать самой. Если ей нужен Орм, я не смогу изменить ее чувства, а если…

Голос Свельд неожиданно стал очень злым:

— Вы не имеете права манить ее ложной надеждой! Все знают, что вы не такой, как все! Вам не нужно… Не нужен никто! А ведь Руни… Ей надо… Ей надо родить!

— Ну и что?

Эрл прошелся по комнате и посмотрел на лесянку:

— Знаешь, Свельд, это смешно! Ты берешься судить о том, чего не знаешь. Слухи не всегда соответствуют правде. Одни увлекаются быстро и так же легко остывают, другие могут долго искать, а потом любить целую жизнь. Ты не знаешь чувств Руни, не знаешь моих, но считаешь, что вправе вмешаться. А почему? Из-за сплетен, которые ты никогда не проверишь?

Глаза Свельд вдруг засверкали:

— Не только! Пусть даже вы ее любите! Пусть даже у вас будут дети! Но ведь ребенка, в котором смысл ее жизни, она не родит! Его может ей дать только Орм!

— Гадалки — такие же люди, как все. Они могут и ошибиться.

Свельд закусила губу:

— Значит, вы не хотите оставить ее?

Эрл вздохнул:

— Я хочу объяснить тебе, что невозможно решать за другого. Пусть даже искренне веря, что делаешь все для него.

Неожиданно в ее темных глазах Свельд блеснула слеза:

— Дело не в старом пророчестве! Просто Орм может защитить и ее, и свою дочь, а вы — нет! Дети Рыси и Выродка! Вы ведь выросли здесь, вы должны понимать, что за участь их ожидает! На них будут показывать пальцем, обсуждать каждый шаг! Их начнут сторониться, им будут не доверять, опасаться их! Неизвестно, позволят ли им просто жить!

Эрл был изумлен. На минуту ему показалось, что Свельд “исполняет чужой мотив”, как у них говорили о людях, выдающих слова других за свои. Но жар речи, а так же поток нескрываемых слез подтверждали: лесянка искренне верит во все, что твердит.

— Рядом с Ормом она будет счастлива! Руни полюбит его! Уже любит, но просто боится признаться в этом себе! Не пытайтесь давить на нее! Отпустите! Прошу вас! — рыдая, твердила она.

Свельд потеряла контроль над собой, неприятная сцена и так затянулась. Взяв с нижней полки стакан, Эрл налил воды. “Хорошо бы добавить настой трав, снимающих стресс,” — автоматически пришло в голову, но готовить его было некогда. Протянув стакан Свельд, он сказал:

— Я прошу тебя, сядь и попробуй успокоиться. Вряд ли мы сможем продолжить наш разговор, если ты будешь плакать.

Но Свельд оттолкнула стакан.

— Вы потом пожалеете, но будет поздно… Для всех! — вытирая бежавшие слезы, сказала она и, повернувшись, вышла из комнаты.

Проводив ее взглядом, Эрл запер дверь. Он хотел бы забыть разговор, но не мог. Эта сцена вдруг пробудила воспоминания. Долгие годы Эрл думал, что стер их из памяти, но теперь понял, что ошибался.

Пятнадцать лет… Пробуждение юных страстей и мечтаний… Преображение мира, когда каждый запах и звук наполняется странным, загадочным смыслом… Готовность лететь на край света за чем-то неведомым… И так до боли знакомым… Безумные сны, о которых наутро вспоминаешь с невольным стыдом, но желаешь увидеть вновь… И томление… Поиск прекрасной мечты… И безумная жажда любви, для которой можно забыть вся и все…

Уйдя в лес, он часами лежал на прогретой земле, глядя в синее небо, вдыхая запах трав. Говорливый широкий ручей беззаботно журчал, навевая мечты. Солнце было еще высоко, когда шорох легких шагов разогнал полусонные грезы. К ручью вышла девушка… Сбросив одежду, она вошла в воду, не зная, что кто-то видит ее. Соскользнула в веселый поток, словно белая рыбка… Нырнула, игриво перевернулась на спину и поплыла… Он не мог отвести взгляд… Не в силах был сдвинуться с места…

Закончив купаться, девушка вышла на берег. Неторопливо ступая по камешкам, прошла к платью, но одеваться совсем не спешила… Присев на большой валун, отряхнула подошвы ног от налипших песчинок… Стряхнула ребром удивительно узкой ладони холодную влагу с коротких волос…

Хруст высохшей ветки, задетой его сапогом, заставил ее обернуться. Только теперь Эрл узнал ее. Гутруна, молодая служанка из замка… Он думал, что она с криком сорвется с места, сбежит или просто посмеется над ним, но Гутруна не шелохнулась. Она не пыталась поднять свое платье, а просто оперлась на валун.

Влажные капли еще не просохли на гладкой коже… Он отчетливо видел и плавный изгиб стройных бедер, и хрупкую шею, и небольшую темную родинку рядом с сосочком на правой груди, и насмешливо-томный взгляд серо-зеленых глаз… Ее мелкие зубки вдруг приоткрылись в улыбке…

— Ну как, хороша?

Он не смог ей ответить… Он видел, как, подняв платье, она пошла прочь. Обернувшись, опять улыбнулась…

Случайная встреча на берегу показалась ему знаком свыше. Эрл верил, что встретил именно ту, о которой он грезил в последнее время. Гутруна казалась воплощением тайной мечты.

Возвратившись в замок, Эрл заперся в комнате. Он побоялся сказать ей, кем стала она для него. Все слова были слишком грубы, приземляя высокое чувство. Только стихи могли выразить этот порыв…

Пачка жестких листов, что хранилась в столе, к утру кончилась… Полная ваза смятых листов говорила о безуспешных поисках формы признания. Фразы… Обрывки… Фрагменты… Они были слишком уж личными, чтобы позволить случайно прочесть их чужим… Улыбнувшись, он поднес свечку к листам. Наблюдая за огнем, пожиравшим бумагу, Эрл чувствовал, как с язычками пламени к небу взмывает душа.

— Я напишу… Я найду слова, чтобы Гутруна меня поняла… Я смогу… — думал он, покидая комнату. — И не важно, что она старше… Мы будем с ней вместе… Всегда…

Если кто-то посмел бы сказать, что он глупо ведет себя, так как служанка ответит на страсть господина и без стихов, Эрл прибил бы его. Низводить откровение к грубой интрижке!

Немного побродив по двору и ответив на пару приветствий, Эрл понял, что вовсе не хочет общаться с людьми. Он взобрался на сеновал. Утомленный бессонной ночью, Эрл сам не заметил, как заснул. Разбудил его шум дождя. Капли громко стучали по крыше.

Нежданно хлопнула дверь, и чей-то голос крикнул отставшим: “Давайте под крышу!” Ответом был звонкий смех. Вздрогнув, Эрл приподнялся. Еще не успев понять, кто две других, он мгновенно узнал жестковатый тембр Гутруны:

— Да уж, вымокли все!

Смех, возня и шушуканье… Постепенно голоса стали громче…

— Так значит, этот сопляк наконец?…

— Есть в кого! С таким папой и братцем… А ты что, Гутруна?

— Я?

Приглушенный, двусмысленный смех.

— Что, уже?

— Ну уж нет! Пусть пока распускает слюни! Наверно, не спал до утра, занимался…

Теперь хохот стал откровенным.

— Пока?… А потом?

— Я не буду слишком строптивой! Надеюсь, он догадается…

Гутруна вдруг приглушила свой голос, и он не расслышал конца этой фразы.

— А ты не боишься? Ведь все же Выродок! Кто его знает, как там у него? — вполне громко спросила одна из подружек.

Гутруна фыркнула:

— Ну и что! Я слыхала, что спят и с собаками, и с жеребцами…

— Ты шутишь?

— Ничуть! Лишь бы только суметь забеременеть!

— Зачем? У старшего незаконных целый выводок, а толку?

— Ты что, совсем поглупела? Рожу-то я Белую Рысь! Поняла? Целый выводок Белых Рысят… Да с такими детьми я забуду, что значит служить! За любую мне выложат деньги, которых вам не видать!

— За родных дочерей?! — испуганно ахнул кто-то из собеседниц.

Гутруна рассмеялась:

— За дочерей? Скажешь тоже! Они же не люди!

— Ты зря размечталась! — ехидно перебили ее. — После первой же дочки папаша и братец все возьмут под контроль и начнут регулярно поставлять ему женщин, как жеребцу кобыл! Может, даже брать деньги за случку с чужими девицами. Раньше я не понимала, чего это Галар носится с ним, а теперь буду знать!

— Вот дурында! — почти что пропела Гутруна. — Да если начать их плодить, то кому они будут нужны? Они ведь некрасивы! Ты помнишь, какова была Бельвер?

Они еще долго могли так болтать, но, заметив, что дождь перестал, поспешили уйти.. Оставшись один, Эрл не мог прийти в себя. Потрясение было слишком сильным. Раньше он чувствовал, что отличается от остальных, но забота отца не давала в полной мере прочувствовать этого. Разговор трех служанок просто шокировал и оскорбил.

… Спят и с собаками, и с жеребцами… Они же не люди!… Брать деньги за случку…

От этих слов просто хотелось завыть. Но намного страшнее был смысл остального, который он постиг позже:

… Выложат деньги… Возьмут под контроль… Упадут в цене…

Раньше, привыкнув, что он сын Галара, Эрл не думал о будущем, зная, что отец обеспечил его. Но теперь он впервые задался вопросом:

— А кто я такой? — и ответ не нашел.

Выродок… Незаконный сын… По закону он не имел ничего. Воля Галара и воля Орма решали его судьбу! Пожелай старший брат устранить его, выгнав из замка, и он бы был в своем праве… Реши Эрл жениться, и никто из вирдов не отдал бы ему дочь… Дети, которых он мог породить, не имели бы прав ни на что… И в любую минуту могли бы стать ценным объектом для сделки… Для торга…

Галар растил сыновей одинаково, но кровь мифических Рысей, смешавшись с людской, для мужчины обернулась проклятием, обрекшим на одиночество. Не только семья, но обычный плотский контакт перекрыт был угрозой продолжения рода. При мысли, что его детей можно дарить или просто продать, Эрл терял голову.

Но к любой боли со временем можно привыкнуть. На свете немало других удовольствий, способных заполнить свободное время. Однажды решив для себя, что не должен любить, Эрл смирился с судьбой, не пытаясь менять ничего…

Появление Руни разрушило чувство покоя, невольно пробудив те мечты, от которых он уже отказался. С чего он решил, что не должен любить? Они будут по-настоящему счастливы, двое супругов из рода мифических Рысей. Лесянки, живущие в замках, рожают только однажды… Пусть даже появятся близнецы! Неужели Рысятам не разрешат самим выбрать, как жить?

Орм сначала, конечно, не будет в восторге, но быстро смирится. Ему-то хватает поклонниц! Одной больше, меньше — какая разница? Очень почетно быть избранным Рысью из леса? Но с Ормом останется Свельд!

Разговор с кареглазой лесянкой разрушил мечты, снова вызвав сомнения. Свельд и Гутруна говорили одно: для обеих он — Выродок, не человек, а потомки Выродка вряд ли могут на что-то рассчитывать в жизни.

— А Руни? Что скажет она? — на секунду подумал Эрл, но стук в двери прервал его мысль.

На пороге стоял Норт. С первой фразы Хранителя: “Можешь меня проводить?» — Эрл понял, что дело серьезно. Обычно Учитель, как мысленно звал его Эрл, не случайно вел в лес.

— Память Стен сохраняется долго, а слышать способны не только друзья! — иногда говорил ему Норт.

Примирение вышло стремительным, Руни не пришлось ничего объяснять. Свельд сама подошла к ней, сказав, что жалеет о ссоре и хочет вернуться к сестре. В этот день они долго говорили о прошлом. Под вечер, уже засыпая, Руни подумала: “Это огромное счастье — не быть одной!”

Убедившись, что Руни действительно крепко уснула, Свельд отложила свое вышивание. Взяв небольшие ножницы, она тихо подошла к постели сестры.

— Руни, я делаю это ради тебя! Ты должна быть счастливой, а главное — сделать счастливым Его! — прошептала Свельд.

Наклонившись, она срезала длинную прядь.

Свельд верила, что помогает сестре. Поведение Руни сначала смущало ее, потом стало пугать, а в конце концов пробудило обиду. Руни нарочно делала все, чтобы вызвать неприязнь окружающих. Свельд старалась понять сестру, но ее поведение было подчас просто диким.

Неподчинение… Странная дружба с Выродком… Свельд, как и все остальные, верила, что мужчина их рода — ошибка природы, патология, нарушение норм. Пренебрежение Ормом… Свельд отдала бы жизнь, лишь бы только он мог быть счастливым, а Руни выставляла его на посмешище, не считая достойным себя.

Свельд стыдилась этих мыслей, считая, что не должна осуждать сестру, но они возвращались вновь и вновь. Она делала все, что могла, чтобы как-то искупить вину Руни в глазах окружающих своей кротостью, доказать, что она-то совсем не такая. Настал миг, когда Свельд показалось, что это ей удалось…

…Эмбала подошла так неслышно, что Свельд не заметила, и присела с ней рядом.

— Не бойся, — спокойно сказала она. — Я совсем не хочу обижать тебя. Знаешь, мне даже жалко, что Орм не выбрал тебя!

Свельд смутилась.

— Я вижу, что вы не похожи, — продолжила Эмбала. — Ты-то действительно Белая Рысь!

Свельд не знала, что означает слово “действительно” в данном контексте и вновь промолчала.

— Ты любишь его!

Свельд совсем не хотелось отрицать очевидное, но она быстро сказала:

— Орм выбрал ее!

— Неужели тебе не обидно?

Вопрос был не слишком приятен, Свельд ощутила в нем тайный подтекст.

— Не обидно, обидно… Какая разница? Мне хочется, чтобы они были вместе, -сказала она и опустила голову, чтобы скрыть смятение.

То, что было бы правдой две недели назад, вдруг предстало совсем в другом свете. Беседа с Эмбалой помогла осознать сокровенное: она хочет быть с Ормом сама. Эта мысль показалась предательством. “Что со мной? Что происходит?” — испуганно думала Свельд.

— Значит, им нужно быть вместе? Ну что же, ты можешь помочь им, — со скрытой насмешкой сказала Эмбала.

— Чем? — недоуменно спросила ее Свельд.

— Отрежь прядь волос!

— Прядь волос?

— Да, я знаю старинный любовный приворот… Но ты вряд ли решишься принести ее волосы, ты ведь любишь Орма сама!

И насмешка, вновь прозвучавшая в голосе, вдруг оскорбила. Эмбала как будто хотела сказать ей: “Кому же ты лжешь? Ты не можешь желать Орму счастья с другой!”

— Я люблю Орма! — гордо подумала Свельд. — И я сделаю все, чтобы дать ему счастье, пусть даже ценой своего!

И теперь, срезав локон сестры, Свельд подумала: “Орм будет счастлив… Я тоже… Наверное, тоже смогу… Для него!“

После прогулки с Нортом Эрл ненадолго вернулся к себе, чтобы, взяв стеклянный светильник, пойти в замок. Он чувствовал, что он должен быть там. Слова Норта о новой попытке Эмбалы использовать чары Потоков пугали всерьез. (Эрл не сомневался, что за историей с платьем стояла она.)

— Почему Эмбала выбрала именно Руни? — спросил Эрл Хранителя.

— Потому что, по слухам, в лесянке древняя Сила Рысей. Потоки созданы именно против нее. Думаю, что, поглощая ее, “перекресток” обретает свою первозданную мощь.

— Норт, скажи мне, ты сможешь защитить Руни?

— Вряд ли. “Перекресток” вбирает любую Силу, несхожую с ним. Раньше мне удалось отстоять Гевьен, так как Потоки “забыли” о выбранной жертве, предпочитая столкнуться со мной. Но три разные Силы, сведенные вместе… Ты знаешь, чем это может закончиться?

Эрл представлял. Не считая младшего сына Галара преемником, Норт почему-то открыл ему многие вещи, которые мало кто знал.

— Что нужно сделать? — спросил он Хранителя.

— Выход один: забрать куклу еще до того, как Эмбала коснется ее серпом. Это нужно проделать, когда она только войдет в роковую комнату. Было бы хорошо забрать серп. Она вряд ли сумеет в ближайшее время добыть новый.

— Ладно, Норт, я заберу.

Норт изумленно взглянул на него:

— И не думай! Забыл, что случилось, когда ты впервые столкнулся с Потоками?

— Я был ребенком. К тому же еще не известно, кому было хуже от встречи, ведь “перекресток” почти развалился! Теперь же…

— Я сказал — нет!

Тон Норта был очень жестким. Впервые Эрл слышал, чтобы Хранитель так с ним говорил.

— Ты не должен ходить туда. Лучше найди человека, которому можно довериться, и попроси забрать куклу и серп. Он должен быть недалеким, открытым и простодушным, из тех, о которых пословица: “Все остатки ума ушли в тело.”

— А почему… — начал Эрл, но Норт сразу же понял вопрос.

— Потому что в таких не бывает мистических Сил. “Перекресток” не сможет им навредить. Но задача совсем не из легких! До полнолуния несколько дней. Если Эмбала добудет волосы Руни, то не станет ждать. Значит, нужно кого-то найти побыстрее.

— Я постараюсь, — ответил Эрл, хотя знал, что такого нет среди слуг, на которых он мог положиться.

— Не вздумай оставить их у него, — продолжал Норт. — Как только прислужник выйдет из комнаты, сразу возьми и фигурку, и серп. А наутро принеси их ко мне.

— Что ты сделаешь с ними?

Должно быть, в вопросе звучала тревога, поскольку Хранитель вдруг мягко ему улыбнулся:

— Распылю у тебя на глазах, чтобы не было даже следов!

Вернувшись в замок, Эрл думал над этим всю ночь. Его удивляло одно: то, что Норт не желает покончить с опасной ситуацией сразу, открыв правду Орму.

— Ему будет трудно поверить, что “перекресток” способен вредить, ведь он сам обретает в нем новые силы, — ответил Хранитель, когда Эрл предложил пойти к брату.

Другой бы смирился с ответом, но он вдруг почувствовал, что это лишь отговорка, вернее, начало незаконченной мысли. Хранитель боялся. Чего?

Ничего не придумав, под утро Эрл вышел в коридор и едва не столкнулся там с Руни. Как видно, лесянка не ожидала его встретить, но удивление тут же сменилось радостью.

— Я и не знала, что ты сейчас здесь! Разве ты не ночуешь в своем домике?

Он улыбнулся ей:

— Когда как!

— А я помирилась со Свельд! Ты ведь слышал о ссоре?

— Да, слышал, от Норта. Альвенн рассказала ему.

— Мы вчера говорили весь вечер!

Эрл сразу напрягся. Он помнил беседу со Свельд, но, похоже, она ничего не сказала сестре, так как Руни была беззаботна. “Нам нужно с ней объясниться. Сейчас!” — вдруг подумал он. С виду Эрл был совершенно спокоен, но Руни мгновенно ощутила в нем перемену:

— Эрл, что-то случилось?

— Нет. Я хотел бы тебе кое-что подарить.

— А что именно?

— Скоро увидишь. Зайдем ко мне?

Руни кивнула. Она не была ни разу в его комнате, так как он летом предпочитал замку дом, и ей было любопытно взглянуть. Руни сразу увидела хрупкий светильник.

— Возьми. Я надеюсь, что он не взорвется, — сказал Эрл, и Руни бросилась к полке.

“Как ребенок, которому подарили игрушку,” — с внезапной болью подумал он. Взгляд лесянки сиял, она и не пыталась сдержать свой восторг.

— Неужели с ней может случиться что-то плохое? Я должен доверить жизнь Руни кому-то лишь потому, что он невосприимчив к магической Силе Потоков? Пусть даже он сможет забрать у Эмбалы дурацкую куклу, но кто поручится, что старая ведьма не сделает новую? — пронеслось в голове. — Серп? Норт считает, что без него невозможно вредить… А что, если Эмбала все же добудет другой?

Осторожно поставив стеклянный светильник, лесянка обернулась к нему.

— Эрл, спасибо! Спасибо! Я так благодарна тебе!

— Я тоже рад. Мне приятно, когда ты так улыбаешься, — мягко ответил он, постарвшись скрыть чувство тоски, с новой силой охватившее душу от мысли: “Пусть даже Норт прав и достаточно просто забрать эти вещи! Но ведь человека, способного взять их, здесь нет!”

Он закрылся как следует, Руни не могла прочитать его мысли, однако она ощутила состояние Эрла. И прежде, чем он понял, что она сделает, Руни его обняла.

— Эрл, что с тобой? Что случилось? Ответь мне! Скажи! — повторяла она.

— Ничего… Все прекрасно, все хорошо, — шепнул он ей, прижимая к себе.

Это не было ложью, теперь Эрл знал, что ему делать в ночь полнолуния. Забрать у Эмбалы куклу должен он сам! И ее, и сам серп! А наутро он передаст их Хранителю. Он не отступит! Не важно, что думает Норт!

Сжимая в объятиях Руни, Эрл чувствовал странную дрожь. Они оба не двигались, не пытаясь ни отстраниться, ни перейти к другим ласкам. Наплыв незнакомых им чувств оказался и так уже слишком силен.

Орм застыл на пороге, не в силах поверить глазам. Зайти к Эрлу и сразу застать здесь такую картину! Ему намекали о странной, двусмысленной дружбе лесянки с его младшим братом, но он лишь смеялся, и вот…

— Ну и зрелище! — выдохнул Орм, так как голос нежданно охрип.

Победитель ждал страха, смятения и оправданий, но оба остались спокойны. Эрл только кивнул ему:

— Орм? Проходи.

— Я пойду к себе? — просто спросила лесянка двух братьев.

— Куда же спешить? — с нехорошей усмешкой спросил ее Орм.

— Я хочу показать это Свельд!

Только тут он заметил светильнок, одну из тех многих игрушек, которые делал Эрл. И раздаривал многим, ничего не прося взамен.

— Так с чего бы ему измениться? — подумал Орм, когда двери за Руни закрылись. — Что мне примерещилось?”

Орм не раз видел брата с девушками. Поначалу за этим пытались искать сексуальный подтекст, но потом убедились, что дело намного проще. Он так умел слушать, что кое-кто, не смущаясь ни прозвищем, ни положением Элра, был очень не против поплакать у него на плече.

— Или просто поблагодарить за подарок! С чего я взбесился? — подумал Орм. — Они что, целовались? Он ее раздевал? Нет! Я сам это видел!

Но неприятное чувство не проходило.

Привыкнув, что женщины льнут к нему, Орм насмехался над ревностью, не понимая, как можно так глупо терзаться из-за сомнений.

— Найди поскорее другую, или заставь полюбить себя, — предлагал он, полагая, что каждый способен выполнить этот совет.

Появление Руни впервые заставило Орма усомниться в его справедливости. Поначалу Орм верил: лесянка полюбит его. Но прошло больше двух недель…

Орма в первые дни забавляла наивность дикарки, готовой часами болтать ерунду и пугливо бегущей от ласки. Он очень старался быть с ней деликатным, не торопить, не смущать. Время шло, и Орм должен был откровенно признаться, что он не продвинулся с ней ни на шаг. Все намеки, сладострастные взгляды и комплименты были бессильны сломить непонятную стену, лесянка боялась его.

Постепенно умиление стало сменять раздражение.

— Что же ей нужно? Зачем так играть со мной? — думал Орм, но ответа не находил.

Равнодушие Руни казалось необъяснимым, не раз вызывая вопрос: “Почему она дразнит меня?” К непривычным сомнениям вскоре добавились муки неутоленных желаний.

Орм мог бы продолжать отношения с Бронвис, живущей по-прежнему в замке. На что-то надеясь, она не хотела оставить его, а ему не хватило смелости честно признаться, что между ними все кончено. Больше Орм ее не хотел! Ни ее, ни любую другую. Страсть к Руни стала его наваждением, временами почти лишая рассудка. И если Орм до сих пор не пытался использовать силу, то лишь потому, что считал этот метод недостойным мужчины, который уверен в себе.

— Если ты не способен добиться любви, на что ты годишься вообще? — раньше часто говорил он друзьям, но теперь признавался себе, что, пожалуй, ошибся.

Совладать с собой позволяло одно: Орм считал, что в борьбе за лесянку соперников нет. Вряд ли кто-то решится оспаривать право Победителя Бера на Руни, тем более брат. Но слишком много в последнее время болтали об этом!

Орм мог бы понять ревность Бронвис, готовой увидеть и то, чего нет, чтобы только вернуть его… Мог убедить себя в том, что Эмбала, всерьез не терпевшая Рысей, способна пустить эту сплетню… А Фланн? Он всегда ревновал Орма к брату, считая, что тот слишком возится с ним.

— Эрл не ценит тебя! Неужели ты вправду не видишь, кто друг, а кто враг? — как-то раз с очень сильной обидой сказал он, а Орм, не желая вникать, что к чему, отшутился:

— На это есть ты! Твою дружбу я очень ценю!

А теперь еще то, что он видел своими глазами.

— Но что? Что я видел?! — вновь спрашивал Орм.

Полагая, что хорошо разбирается в чувствах, он здесь встал в тупик. Орм действительно видел, как Эрл обнял Руни, однако с момента, как Орм их заметил до первых слов прошло время. Опыт подсказывал: сам он не стал бы медлить в такой ситуации, если женщина нравилась. С точки зрения Орма ждать непонятно чего означало обидеть ее. Вместе с тем в этой паре было что-то такое, что сильно задело его.

Когда Руни вышла за двери, Орм спросил брата:

— А что за светильник ты ей подарил?

— Это новый, он крепче других, — сказал Эрл. — Руни очень просила такую игрушку. Надеюсь, что он пригодится ей.

Объяснение вновь подтверждало ошибочность всех подозрений, однако Орм решил убедиться наверняка.

— Я давно собирался поговорить с тобой. Ты не против? — спросил он у брата.

— Конечно.

С минуту Орм помолчал.

— Извини меня, если решишь, что я лезу в чужие дела, — начал он.

Эрл улыбнулся с легкой иронией:

— А без предисловий?

— В последнее время я много думал о будущем. О твоем!

— Да?

— Эрл, мне вдруг показалось, что эти лесные девушки не случайно пришли в замок обе!

— Да?

— Послушай, я знаю, что наши женщины мало волнуют тебя, но ведь эти — Белые Рыси, такие же, как и ты!

— Ну и что?

— Неужели тебе никогда не хотелось встретить подругу?

— Возможно…

Ответ был уклончив, но Эрл не хотел объясняться с Ормом сейчас. Он прекрасно понял, как тот воспринял все то, что увидел, а для успеха столкновения с Силой Потоков был нужен душевный покой.

— Ночь полнолуния! Вряд ли мне стоит на что-то решаться, не пережив ее… — думал он.

— Хочешь, я подарю тебе Свельд?

— Что?! — Эрл решил, что, отвлекшись, он просто ослышался.

— Хочешь, я подарю тебе Свельд? — повторил Орм.

Эрл на минуту лишился дара речи.

— Подаришь? Свельд? А почему бы не Руни? — с наигранным удивлением переспросил он его.

Орм напрягся:

— Так значит, ты хочешь именно Руни?

Внимательно глядя на страшего брата, Эрл спросил:

— Ты, случайно, не пьян?

— Что?!

— Как можно кого-то дарить? Свельд и Руни — лесные Белые Рыси. Они пришли сами. Они сами выберут, с кем им уйти! Неужели ты впрямь полагаешь, что вправе решать судьбу Свельд?

Отповедь обескуражила Орма. Он понимал, что Эрл прав, но не мог не признаться, что Свельд никогда не казалась ему лесной. Руни — да, но ее сестра… Слишком быстро она превратилась в его глазах просто в служанку. Открытие было не из приятных. Кто любит признавать свои промахи?

Помолчав, Орм попробовал улыбнуться:

— Наверное, я был не прав. С появлением Руни я будто бы вновь начал жить. Я люблю ее! Для нее я готов отказаться от многого… Временами мне кажется, что я сошел с ума… Мне хотелось бы, чтобы и все остальные были счастливы.

И, не дожидаясь ответа, Орм вышел за дверь.

Визит брата встревожил, Эрл понял, что Орм просто так не отступит.

— И все же… Решать не ему и не мне! — с горьковатой усмешкой подумал он.

Предстояло два испытания: ночь полнолуния и разговор с Руни.

— Что она выберет: замок или случайную крышу? Покой или риск? Выполнение воли Судьбы или встречу с Неведомым? — думал Эрл.

Он понимал: если Руни захочет быть с ним, им придется покинуть эти места, потому что Орм вряд ли смирится.

— Но это не будет побегом! Я честно скажу ему все! — решил Эрл.