"Летчик испытатель" - читать интересную книгу автора (Коллинз Джимми)

Через континент

1.45 ночи. Огни объединенного аэропорта в Бербенке (Калифорния), откуда я вылетел пятнадцать минут тому назад, исчезли. Я знал, что подо мной лежат невысокие горы, но не видел их. Я знал, что в нескольких милях к востоку от меня находятся другие, высокие горы, но не видел их. Передо мной на доске светились циферблаты приборов. К югу от меня простиралось море огней Лос-Анджелоса и его окрестностей. Над собой я видел звезды в безоблачном, безлунном небе. Я делал круги, чтобы набрать высоту и оставить под собой высокие горы.

На тринадцати тысячах футов я выровнялся и взял курс по компасу на Вичиту (Канзас). Я пролетел над высокими горами, даже не увидев их. Там, где должны были быть горы, я различал в темноте только случайные огоньки. Я знал по карте, что за хребтом лежат невысокие горы и пустынные долины.

Долины промелькнули, впереди неясно вырисовывается горный хребет Санге де Кристо. Двенадцать тысяч футов. Я прохожу над хребтом и лечу над волнистой низкой местностью. Вскоре подо мной расстилаются плодородные равнины западного Канзаса.

В аэропорте Вичиты меня ожидали цистерны с горючим. Репортеры задавали мне вопросы и щелкали фотоаппаратами. Мне сказали, что я по времени отстаю от Линдберга. Из толпы выскочила женщина, она взобралась на край самолета и поцеловала меня. Через пятнадцать минут после посадки я отделился от земли, держа курс на Нью-Йорк.

Было очень тяжко. Было жарко. Я чувствовал себя несчастным в меховом летном костюме. Было дьявольски больно сидеть на твердом чехле парашюта и хотелось встать хотя бы на минутку. В Вичите мне не удалось выйти из самолета.

Облака исчезли. Города теснятся друг к другу. Они становятся больше, а фермы меньше. Больше железных дорог и шоссе. Индустриальные города. Подо мной катится восточная часть Огайо.

Питсбург был окутан дымом. Аллеганские горы едва виднелись во мгле. Сумерки сгущались.

Горы подо мной проплывают в сумерках как сновидения. В ясном небе загораются звезды. В городах и на фермах зажигаются огни.

Стемнело. Слева видны мерцающие аэромаяки почтовой трассы Кливленд — Нью-Йорк.

Нью-Йорк. Подо мной во тьме плещет необъятный океан света. За ним тянется Лонг-Айленд. Я знаю, где должен находиться Рузвельтовский аэродром. Мне кажется, я вижу его аэромаяк. Он ли это? Что это там за маяк? Маяки повсюду. Они мерцают всеми цветами радуги. Я вспоминаю, что сегодня четвертое июля и поэтому мне придется потратить уйму времени, чтобы найти аэродром. Наконец, я отличил огни Рузвельтовского аэродрома от фейерверков и начал снижаться.

Прожектора приближались. Мой «Локхид Сириус» с окрашенными в белый и красный цвет крыльями выскользнул из темноты. Он низко пролетел над краем поля, засверкал в лучах прожекторов, приземлился, покатился по аэродрому и остановился.

На поле была толпа. Вечернее празднество на аэродроме.

Люди из толпы бросились ко мне. Джордж вспрыгнул на крыло и наклонился над краем кабинки. Я рулил к ангару.

— Поздравляю, — крикнул Пик, стараясь перекричать шум мотора.

— С чем? — крикнул я в ответ.

— Побил рекорд, мальчик!

— Ты спятил, — ответил я. Мне понадобилось шестнадцать с половиной часов. Линдберг сделал это в четырнадцать сорок пять.