"С. Х. В. А. Т. К. А." - читать интересную книгу автора (Левицкий Андрей)

Глава 3

«Хаммер» он спрятал в большом овраге недалеко от дороги, когда до города осталось меньше километра. В багажнике лежала сумка со шмотками, Тимур надел зелёную куртку — она оказалась по росту, но слишком широкая — и кроссовки «адидас». Моросил дождик, пришлось накинуть на голову капюшон. Если городская милиция уже получила наводку, то какое описание им дали? Парень в джинсах, футболке и кедах на «хаммере». А так его труднее будет узнать.

Сунув пистолет за пояс, а завернутый в зеленуху артефакт в карман куртки, забросав машину ветками, Тимур пошёл через лес, стараясь не приближаться к дороге. Весь путь до городка он думал про артефакт и свое ночное видение. Что это было? Просто сон? Слишком уж отличались две его части. Первая половина про интернат — вроде обычного воспоминания о прошлом, о важном событии, навсегда запечатлевшемся в памяти. Но вторая, когда он пролетел сквозь тёмный туннель к пятну света, оказавшемуся Другой Зоной… Через неё Стас искал дорогу к «менталу» — это было единственное, что Тимур понял точно.

Он миновал крайние дома и углубился в город. Часто оглядывался, но жёлтого «Москвича» видно не было.

На улицах стояла тишина, прохожие встречались редко: воскресенье, все дрыхнут. Тимур прошёл три квартала и очутился на бульваре перед гостиницей «Хобот кровососа», невзрачным трёхэтажным зданием, вокруг которого стояли несколько джипов с противотуманными фарами, длинными антеннами и листами брони на корпусе. Интересно, какие взятки хозяева гостиницы платят местной администрации и милиции? А может, здешнее начальство в доле? Или оно и владеет заведением?

Подходя к гостинице, Тимур внимательно оглядел бульвар. Там стоял только потрепанный «жигуль», хотя стоянка перед «Хоботом» почти вся была занята. По небу ползли облака, тени и пятна света плыли через бульвар. На лавочке спал пьяница, рядом дети играли в футбол. Ничего подозрительного. Тимур пересёк паркинг, и тут из двери гостиницы выскочила рыжая девушка с большой сумкой в руках. Он остановился.

Нервно оглянувшись, рыжая поспешила к «Жигулям». Почти бегом пересекла бульвар; распахнув дверцу машины, упала на водительское сиденье. Загудел мотор, «Жигули» поехали. Тимур наблюдал. Из гостиницы больше никто не показывался.

Стекло в передней дверце со стороны пассажира опустилось, наружу высунулся ствол. Кажется, АК, хотя трудно разобрать. Он нацелился в сторону гостиничных дверей.

«Жигули» пронеслись через бульвар и нырнули за поворот. Стих гул двигателя, и тогда из гостиницы вывалились трое: карлик в смешном костюмчике, белой рубашке и галстучке, квадратный мужик и ещё один, вооруженный телескопической дубинкой, весь в джинсе, с остроконечной бородкой и мохнатыми бровями.

Они выскочили на проезжую часть, вертя головами. Охранник поднял руку к уху, но шум отъезжающих «Жигулей» уже стих, невозможно было определить, куда они укатили. Пока джинсовый с охранником, державшим правую руку под пиджаком, переминались с ноги на ногу, карлик обернулся и заметил Тимура.

— Эй, паренек, тут одна рыжая стерва только что выбежала, — заговорил коротышка, направляясь к нему. — Куда она…

— Привет, Карл, — перебил Тимур.

— Привет, — вяло удивился карлик. — Ты кто?… А, ну да! Так что, видел её?

— Видел. Она в тачку села и уехала.

— В тачку?!

Охранник с джинсовым подошли к ним.

— Ну всё! — Карл махнул рукой. — Если Катька на машине… Чёрт! — Он топнул кривой ножкой.

— Так что, может, погоню организовать? — деловито спросил охранник.

Джинсовый сложил и сунул в карман дубинку.

— Нет, Иван, возвращайся на пост.

Плюнув, он ушёл вслед за охранником в гостиницу, и карлик зашагал за ними, но Тимур окликнул его, догнав в дверях:

— Карл, дело есть.

Тот отмахнулся:

— Не до тебя сейчас.

— Что значит — не до меня? — возмутился Тимур. — Слышь, барыга, ты с кем говоришь?

Он схватил Карла за плечо и заставил остановиться, не обращая внимания на охранника, который посреди холла повернулся к ним.

— К тебе сталкер по делу пришёл. Не до меня тебе станет после того, как я уйду.

Карл открыл было рот, и Тимур уже собрался врезать по маленькому некрасивому личику — потому что хорошо знал, что такие вещи спускать нельзя, и не важно, сколько тебе лет, если ты сразу покажешь, что на тебе можно ездить, то на тебе все и станут ездить, — но Карл поглядел на него и рот закрыл. Он понимал не хуже Тимура: есть определённые законы и правила, он не может просто так отшить сталкера, как минимум должен передать его другому продавцу снаряги, как максимум — обслужить сам.

— Так что ты хочешь, Шульга? — смирился он.

Обычно для подобных разговоров использовали зал на цокольном этаже, но они поговорили прямо в подсобке, которую хозяева гостиницы выделили Карлу для ведения дел с клиентами.

Тимур в результате расстался с тысячей четырьмястами евро, зато стал владельцем комбеза, армейских ботинок, крепкой брезентовой куртки, трёх магазинов и жестянки с тридцатью патронами для ТТ, лёгкого спального мешка, ножа, перочинного ножика, спичек, консервов, пачки сухарей, пачки соли, пяти пачек сигарет, ну и прочей необходимой в дороге мелочёвки. Даже на самый дешёвый костюм с антирадиационным покрытием, на детектор аномалий и прочие штучки денег у него не хватало, но он надеялся дойти до Логова и без них — в конце концов, не так уж оно и далеко от Периметра.

— Что нового в Зоне? — спросил он у Карла. — Есть закурить?

Тому явно было не до разговоров.

— Не курю, а в Зоне всегда что-то новое, — пробурчал карлик, присаживаясь на ящик с оружием и пересчитывая купюры. — Ушлый копыта откинул. «Долг» снял лагерь с южных болот. Военные укрепляют Периметр. Опанас с Михаилом пропали…

— А это не сестра Опанаса была? — сообразил Тимур, которому сбежавшая из гостиницы рыжая показалась знакомой. — Эта, как её…

— Катька, — кивнул Карл. — Она, блин!

— Что вы с ней не поделили?

— Не твое дело. — Сунув деньги в карман, карлик слез с ящика. — Всё купил? Вали.

— Подожди. Как теперь из этого района за Периметр пройти? Сержант Левкин ещё работает, через него можно? Или бригада Лохматого?

— Слушай, Шульга, я тебе не нанимался проводником служить! — отрезал карлик. — И докладывать тебе что к чему — тоже! Всё, пошли отсюда…

Он шагнул к двери, но Тимур придержал его за плечо.

— Стой, Карл. Я тебе скажу, где «хаммер» заныкан.

— Чё? — удивился карлик.

Тимур пояснил:

— Он угнанный, и его уже ищут. Но если прямо сейчас туда людей привести да разобрать — заработаешь на запчастях до десяти штук, а то и больше.

— «Хаммер»? — недоверчиво повторил Карл.

— Пробег меньше тридцати тысяч, в хорошем состоянии.

— И он заныкан?

— В лесу возле города. Я его угнал, чтобы сюда доехать, ну и припрятал. Расскажи, как в Зону из этого района теперь входят, а лучше конкретную наводку дай — и тачка твоя.

Карл поломался для виду, но по глазам было видно, что барыгу одолела алчность. В конце концов он достал мобильник и стал звонить кому-то прямо из кладовки. Переговорив с несколькими людьми, сказал:

— Имей в виду, Шульга, в Зону стало трудно попасть. Лохматый со своими исчез куда-то, Левкина тоже больше нет. Народ через Дидятки идёт, ну или на свой страх и риск прям через контрольную полосу. Опасно, сам понимаешь. А в этом районе сейчас только Индеец водит.

— Кто такой? — удивился Тимур. — Не слышал.

— Так тебя сколько не было? Год? А он новенький. Работает в НИИЧАЗе. Знаешь про эту контору? Совсем недавно объявилась, а уже филиалы и за Периметром, и снаружи. Крутая, артефакты у сталкеров официально скупает, ни с кем не считается, даже вояки с ней дружат. Так вот Индеец, если кому в Зону надо, провозит его в институтской машине. Сегодня у него поездка. Берёт пятьсот баксов с клиента. Есть у тебя столько?

— Найдется.

— Тогда наружу давай, я тебе направление к НИИЧАЗу покажу и расскажу, что к чему.

Через гостиничный бар, просторный холл, где дежурил тот же квадратный охранник, они вышли на бульвар. Близился полдень, народу на улицах стало больше. Пьяный всё так же спал на скамейке, трое пацанов гоняли мяч.

— Значит, в ту сторону чешешь, — Карл показал вдоль бульвара. — Как он закончится, сразу налево по Приречной, проходишь её до конца и попадаешь к машинному двору. Его надо обойти по часовой стрелке, с другой стороны увидишь пруд, а за ним дорога идёт прямиком к воротам НИИЧАЗа. Но ты на неё не суйся, а пройди вдоль дороги левее, за кустами, и сверни в обход ограды этого института. Ограда там высокая, бетонная и с колючкой. В ней…

Он ещё некоторое время говорил, а Тимур внимательно слушал, пока из-за угла не донёсся шум и прохожие не начали оглядываться. Источник шума быстро приближался. Ещё не видя его, Тимур попятился, расстегивая куртку, и поправил лямки рюкзака на плечах.

— Это что за хрень… — начал Карл, и тут на бульвар вылетел жёлтый «Москвич».

Багажника не было, крыша продавлена, передняя фара разбита — тачка казалась одноглазой.

За ней мчались ревущий сиреной «уазик» и легковушка с мигалкой. Они догоняли. Тимур попятился к дверям гостиницы, соображая, что лучше: бежать или замереть?

Из окна водительской дверцы высунулся Жердь, отвел назад длинную руку с АК и открыл огонь. Из «уазика» тоже выстрелили, заднее стекло «Москвича» осыпалось.

На асфальт позади него упала бутылка с горящим горлышком. Она взорвалась прямо перед «уазиком», тот вильнул и врезался в дерево, а в багажник ему въехала легковушка.

Но и «Москвичу» не повезло. С газона на проезжую часть выкатился футбольный мяч, запущенный кем-то из мальчишек — прямо под колеса. Он лопнул с оглушительным хлопком, и звук этот будто швырнул машину в сторону. Она качнулась, вильнув сильнее, чем до того тачка ментов, и вдруг оказалось, что «Москвич» мчится прямо на Карла с Тимуром. Заскрежетали тормоза, карлик метнулся вдоль стены, Тимур прыгнул в раскрытые двери, а следом вломился «Москвич».

Он пробил стену. Отбежавший почти на середину холла Тимур увидел дикие, искаженные лица Жердя и Огонька. Поджигатель тыкал в него пальцем сквозь потрескавшееся лобовое стекло. Машина встала, и Жердь полез под баранку за автоматом, который уронил во время столкновения. Тимур, опомнившись, рванул пистолет из-за ремня и дважды выстрелил в них. Он так и не понял, попал или нет, — развернулся и бросился прочь через холл. Миновал бар, грудью распахнув дверь, промчался через кухню, слыша за спиной крики и отдаленную трель милицейского свистка, пробежал два коридора, свернул и уткнулся в большое окно, выводящее на задний двор. Тяжело дыша, распахнул ставни и вылез наружу. Дальше был заставленный ящиками двор, изгородь, а за ней — незнакомые переулки и улочки, по которым он поспешил в сторону НИИЧАЗа.

Филин не любил визиты к Седому, как и самого директора института. Хотя директора ли? Может, Седой — глава охраны или занимает другую важную должность? Бандит этого не знал, да оно ему и не было нужно. Знал он одно: Седой хорошо платит, требователен и не прощает ошибок. Вот, например, бригада Отмычки. Были люди — и не стало людей. Пятеро здоровых, хорошо знавших Зону мужиков во главе со своим хитрющим вожаком, тёртым-перетёртым Отмычкой, взяли да исчезли в один распрекрасный день. Или ночь. Так сказать, вышли из пункта А, но не прибыли в пункт Б, хотя и в пункт А тоже не вернулись. Равно как и в любое другое из известных мест Зоны. Растворились, канули, пропали. Может, конечно, это и совпадение, может, их стая псевдопсов растерзала, затоптал псевдогигант-шатун или увёл контролёр, да только не верил Филин в такие совпадения, ведь пропали они почти сразу после того, как Отмычка повздорил с Седым, не выполнив задание и зажилив полученный на покупку снаряги с боеприпасом аванс.

В общем, Филин старался не расстраивать Седого и поэтому, когда тот вызвал его к себе, немедленно выехал за Периметр из схрона банды («отряда», как он любил называть своих людей). Благо полученное от Седого удостоверение внештатного полевого сотрудника НИИЧАЗа позволяло без проблем курсировать в обе стороны через границу Зоны.

Хотя Филин ну очень не любил покидать её. Он будто питался её воздухом — в Зоне он расцветал, становился сильнее и резче, даже с виду казался крупнее, а за Периметром как-то скукоживался, бледнел и ещё отчего-то постоянно мёрз, приходилось напяливать на себя кучу шмоток.

Кличку бандит получил по самой простой причине: этот невысокий чёрноволосый человек и вправду напоминал лесного филина. У него была крепкая шея, крепкие короткие ручки и покатые плечи борца, а также большие, слегка выпуклые глаза и тёмные круги под ними. А ещё глухой ухающий голос. Он любил выпить и, будучи пьян, легко впадал в ярость. А ещё он был умным и дальновидным — именно по этой причине его банда до сих пор существовала. Ну и кроме того, Филин буквально до смерти любил деньги и имел с десяток тайников по всей Зоне, где хранил сбережения. В отличие от многих сталкеров, бандитов или мародеров он не желал, подкопив деньжат, покинуть Зону и прикупить домик с небольшим бизнесом где-нибудь снаружи — нет, он хотел остаться здесь и зажить так же, как жил один из самых крутых местных деляг, то есть Слон. Организовать постоянный лагерь, хорошо укреплённый, чтоб никакой долговский патруль туда не сунулся, закорешиться с военными, от которых поиметь надежную «крышу», отправлять экспедиции в глубь Зоны, перепродавать артефакты… В общем, обзавестись настоящим хозяйством.

Главарь банды скосил большие тёмные глаза на охранника, стоящего слева от дверей кабинета, потом на стоящего справа. Парни — коротко стриженные, в серых костюмчиках и с мордами кирпичом — очень походили друг на друга, только у первого на щеке был тонкий шрам, а у второго сквозь редкие волосы проглядывала загорелая кожа. Шрам и Лысый — так окрестил их про себя Филин. Ишь ты, даже при галстуках! Он уже много лет не видел людей в галстуках. Ну разве что в этом здании, куда стал захаживать в последние месяцы, после того как люди из института вышли на него.

В отделанной дубовыми панелями приёмной перед кабинетом Седого не было ничего, кроме трёх стульев. И двух дверей — через одну Филин вошёл, другая вела в кабинет. Вот если бы на ней имелась табличка, он смог бы узнать, какую должность в НИИЧАЗе занимает Седой, но табличка отсутствовала.

В этой комнате чуждый изящества Филин в своих заляпанных грязью кирзаках, ватных штанах, телогрейке и шерстяной шапочке, которую он комкал в руках, чувствовал себя как медведь в опере. Причем он знал, что в кабинете контраст усилится.

Он плотнее запахнул телогрейку, стараясь унять озноб. Холодно! Сейчас бы стакан водки, кусок хорошо зажаренного на костре мяса… и ещё стакан. Снаружи только водка могла его согреть.

Приглушенный звонок заставил Шрама отлепиться от стены. Приоткрыв дверь, он сунул в проём голову, выслушал, что ему сказали, распахнул дверь шире и жестом велел Филину войти.

Лысый в это время не спускал с бандита пристального взгляда, будто ждал, что тот выхватит из-под телогрейки гранату и метнёт в комнату. Хотя гостя обыскали, перед тем как впустить, и всё его оружие сложили на столике в коридоре.

Филин встал, прошёл мимо охранников и шагнул в кабинет.

Это было самое чистое помещение, которое бандиту доводилось видеть в жизни. Сколько он помнил, здесь всегда было так. Мебель сверкала лаком, на широком столе — ни пылинки, бумаги разложены в идеальном порядке. Да и сам Седой — высокий, статный, в дорогом костюме, белоснежной рубашке и полосатом галстуке, с породистым лицом и белыми как снег волосами — тоже сверкал нечеловеческой чистотой. «Наверное, по пять разов на дню морду с мылом драит», — подумал Филин неприязненно.

Хозяин кабинета сидел, расправив плечи и поставив локти на стол, упираясь подбородком в сплетённые пальцы, в упор смотрел на гостя.

Не дожидаясь приглашения, тот пересёк кабинет и сел на стул.

Догадывается, понял он. Догадывается, гад! Ну всё, пропал Филин. Или удастся выкрутиться?

Седой молчал, и он заговорил первым:

— Мы уже к поискам приступили, всё на мази. Известно, кто твоего человека завалил.

Филин поерзал на твёрдом стуле, устраиваясь поудобнее. Специально, что ли, этот хлыщ такой неудобный стул для посетителей держит, чтоб они чувствовали себя неуверенно?

Седой соизволил разомкнуть губы:

— Рассказывай.

Филин положил ногу на ногу, сгорбился и обхватил себя за колено.

— Я послал людей, они потолковали со знакомцами, в баре покрутились, напоили кое-кого… Короче, Шепелявого грохнули на подходе к Сидоровичу. Грохнули и сняли с него контейнер, где был «слизень».

— Забрали только его?

— В смысле? Контейнер забрали, а в нем три артефакта. Два дешёвых, а третий — твой. Кроме контейнера, ничего не взяли.

— Значит, охотились именно за «слизнем».

— Ну да, я ж говорю: мы всё вычислили. Это Стас Шульга сделал.

Филин мысленно распрощался с артефактом, который надеялся заполучить руками Шульги и перепродать Седому: он не хотел портить отношения с всемогущим НИИЧАЗом даже ради такого куша. Себе дороже. «Слизень», конечно, стоит так, будто из золота отлит, но потом исчезнешь, как тот Отмычка… Короче, лучше теперь помочь Седому артефакт вернуть, раз уж подлец Шульга, завалив Шепелявого, решил «слизень» себе оставить и смылся.

Или всё же не лучше? Ведь двадцать пять штук! Хотя Седой за него небось и все тридцать отвалит, если его прижать. Филин очень любил деньги — и мучился несказанно.

— Шульга работал на тебя, — как обвинение бросил Седой.

И откуда он всё знает? Ведь, кажется, сиднем сидит в своем кабинете (Филин никогда не видел Седого вне этой комнаты, хозяин был будто встроен в неё, являлся неотъемлемой её частью, как элемент мебельного набора или вмонтированный в стенку телеэкран) — и при этом всегда в курсе всех дел. Как? Сколько у него осведомителей, сколько людей работает в Зоне на НИИЧАЗ — вроде бы недавно возникший, но стремительно набиравший силу — и лично на этого человека?

Так подумал Филин, а вслух сказал:

— Шульга в моем отряде не состоял. Он, ну… наёмник, короче. Долг старый отрабатывал.

— За тот долг ты и принудил его ограбить Шепелявого.

Филин качнул головой:

— Шульга болен сильно. Чёрная проказа, так эту болячку называют.

— Разновидность рака.

— Может, и рака, — согласился Филин. — Он уже при смерти почти, стал бы я его на такое дело отправлять, ты меня совсем за дурня держишь, что ли? Стас думал, что артефакт его к «менталу» приведёт, а «ментал» от проказы, то есть от рака излечит.

— «Ментал», — повторил Седой, и глаза его блеснули. Филин знал: аномалия — то, что Седой хочет получить больше всего на свете.

— Я б, если бы задумал тебя кинуть, других бы на такое послал, — уверенно продолжал гость. — Не одного и здоровых. Подготовил бы всё толком, организовал, засаду нормальную поставил… Артефакт твой уже у меня был бы.

— А теперь он где?

Филин потёр холодные ладони.

— У Шульги-младшего. Старший его бандеролью через Службу Прыгуна на большую землю отправил.

Службой Прыгуна называли неофициальную контору, созданную одним бывшим сталкером, по доставке корреспонденции из Зоны наружу и обратно.

Седой подался вперёд:

— Дальше что?

— Я своих людей следом послал. Они на младшего Шульгу вышли, а теперь…

Закурлыкал мобильный Филина, и он вздрогнул, выругавшись про себя. Ведь сколько раз говорил себе сменить звонок — это ж элементарно ваще! — да так и не сподобился…

Мобильник надрывался пронзительно и нагло где-то в недрах филинской одежды, под всеми телогрейками, жилетками и рубахами, которые он напяливал, отправляясь за Периметр. Пришлось расстегиваться, долго копаться в них, встав со стула, а Седой смотрел неподвижно, и во взгляде этом чудилось молчаливое презрение. Филин чувствовал себя как провинившийся школьник в кабинете директора. Это злило, очень злило. И самое плохое, что бандит не мог ни на ком сорвать злость.

Наконец он откопал большую трубку, изогнутую и чёрную, с длинным штырьком антенны, нажал на кнопку и поднёс к уху. Сел и сказал:

— Ну?

Из трубки полился дребезжащий голос, и тёмные брови над выпуклыми глазами поползли вверх. Некоторое время Филин слушал, потом ухнул: — Подожди. — Поднял голову и добавил громче, но так же глухо: — Мои люди звонят. Говорят, Шульга-младший в гостинице, в этом… «Кровососе». Был, теперь побежал куда-то. Артефакт у него. И мои там, въехали в эту гостиницу на тачке, когда от ментов мотали, теперь в подсобке прячутся.

Филин удивленно замолчал, потому что Седой вдруг поднялся. Кажется, он ни разу до сих пор при госте не вставал из-за стола.

— Хозяева этого города — местная милиция! — угрожающе заговорил Седой. — Гостиница тоже под ними. Они имеют с неё деньги, и стукачи их там сидят. Если они захватят «слизень» — я отправлю тебя в мои лаборатории на опыты, Филин!

Бандит качнул головой — угроза не испугала, а только ещё больше разозлила его.

— Ты меня не пугай, Седой. Артефакт у младшего Шульги, а тот где-то в городе. Щас мои люди из гостиницы выберутся и…

— Сколько их?

— Двое.

— Машина у них угнанная?

— Да. Но угнали в другом месте и номера новые повесили.

— Всё равно они уже засветились перед милицией. Так… — Седой задумался ненадолго, протянул руку к углу стола и нажал на невидимую кнопку.

Раздался звонок, и в дверь за спиной Филина просунулся Лысый.

— Владлен, четыре машины во двор. — приказал Седой. — В каждую по трое людей. Филин, поедешь с ними. Скажи своим, чтобы выбирались из гостиницы и ждали справа от ворот машинного двора. Но чтоб милиционеров за собой не привели! Дальше едете вместе и будете этого Шульгу высматривать на улицах. Если он ещё из города не сбежал или его милиция не схватила.