"Восход солнца" - читать интересную книгу автора (Хантер Эрин)

Глава VIII

Затаив дыхание, Львиносвет смотрел на бескрайнюю серую воду. Резкий холод– ный ветер трепал его шерсть, грозя сбить с лап и бросить на виднеющиеся внизу острые скалы.

—  Сюда, — скомандовал Ежевика и повел свой отряд вдоль края утеса в узкий овраг, со всех сто­рон заросший кустарником. К счастью, тут, по крайней мере, не было ветра.

—  Здесь живет барсучиха по имени Полночь, — пояснил Ежевика, когда патрульные сгрудились вокруг него на дне оврага.

—  Как ты узнал, где ее искать? — с любопыт­ством спросила Остролистая.

—  Мы и не знали, — признался Ежевика. — Ког­да мы в первый раз отправились сюда, мы даже не знали, что ищем барсучиху. — Он покачал кончи­ком хвоста. — Если честно, я нашел Полночь, ког­да свалился в ее берлогу.

—  Ты разбился? — ахнула Орешница.

Ежевика повел ушами, словно собираясь согнать муху.

—  Сейчас не время рассказывать истории о про­шлом. Нужно торопиться.

Он повел патруль по дну оврага. Дорога оказалась непростой, Ежевике то и дело приходилось карабкаться на камни, чтобы выглянуть наверх и посмотреть, далеко ли они отошли от скал.

Наконец, Ежевика поманил котов хвостом, приказывая подняться к нему на склон.

—  Почти пришли, — сказал он. — Идем, толь­ко очень осторожно, и ни на шаг не отходите от меня!

Львиносвет и остальные патрульные послушно припали к жесткой траве и следом за глашатаем поползли к краю утеса.

«Уж не думает ли он прыгнуть вниз?»

Чем ближе они подходили к краю скалы, тем выше поднималась шерсть на загривке Львинос­вета.

Но прежде чем земля окончательно ушла у них из-под лап, Ежевика вдруг прыгнул вниз и очу­тился на дне еще более глубокого и узкого, про­резанного в толще скал, оврага. Бурый и другие последовали за ним, Львиносвет прыгнул послед­ним.

Дно оврага было усыпано острыми осколками камней, больно впивавшимися в лапы или вовсе выскальзывавшими из-под них. В конце концов Березовик поскользнулся и врезался в Орешницу, гак что оба кота непременно покатились бы вниз, если бы Бурый не преградил им дорогу.

—  Спасибо! — вьщавил Березовик.

—  Не за что, — вздохнул Бурый. — Лучше под лапы смотрите.

Вскоре овраг вывел котов на скалистый галеч­ный берег. У себя в лесу Львиносвет не раз видел волны на озере, но по сравнению со здешними ва­лами они теперь казалисьему бурей в луже. Огром­ные горы серой воды вздымались в небо и в обла­ках белой пены разбивались о камни. Орешница, вытаращив глаза, смотрела перед собой, не в силах пошевелить лапой.

—  Ненавижу все это, — прошипела Остролистая, пятясь от края утеса. — У меня вся шкура промок­ла и стала липкой, будто грязная. — Она повернула голову и лизнула шерсть на плече. — Фу, пакость!

У Львиносвета тоже вся шерсть склеилась, а в носу щекотало от незнакомого резкого запаха.

«Нет, это место не для котов»!

Взмахнув хвостом, Ежевика перепрыгнул на скалистую террасу и скрылся за краем утеса.

—  Куда он делся? — изумленно пролепетал Бе­резовик.

Всмотревшись, Львиносвет разглядел во тьме на дне утеса горящие глаза глашатая.

—  Сюда! — крикнул снизу Ежевика.

Патрульные нехотя последовали за ним и, пе­репрыгнув через зазубренные скалы, очутились в тесной пещерке с невысоким сводом. Львино­свет с любопытством повертел головой, оглядывая светлые песчаные стены и сложенный из громад­ных гладких камней пол. Высоко над его головой из отверстия в своде струился прозрачный солнеч­ный свет.

—  Ты оттуда упал? — спросил он Ежевику.

Тот кивнул.

—  В тот раз тут было полно воды, и я чуть не утонул. Твоя мать спасла меня.

Львиносвета обдало холодом, словно он сам с головой ухнул в ледяную воду.

«Она мне не мать!» — он хотел выкрикнуть это вслух, но в последний момент удержался. Если Ежевика до сих пор не знал правды, сейчас было не время и не место открывать ему глаза.

Остролистая не слышала их разговора. С лю­бопытством покружив по пещере, она подошла к месту, где каменный пол сменялся песком и плав­но уходил вверх. Проход был плотно завален вет­ками.

—  Кто все это сделал? — крикнула она.

—  Это берлога Полночи, — пояснил Ежевика.

Только тогда Львиносвет впервые почувствовал барсучий запах, отчетливо пробивавшийся сквозь резкий аромат воды. В тот же миг шерсть у него встала дыбом, но он заставил себя успокоиться. Во-первых, запах был старый, а во-вторых, Еже­вика говорил, что Полночь хорошо относится к котам.

—  Она выйдет к нам? — нервно спросила Ореш­ница.

—  Надеюсь! — воскликнула Остролистая. — Во­робей рассказывал нам о ней. Она очень много знает!

Зеленые глаза сестры возбужденно сверкали в сумраке пещеры.

«Чего она так всполошилась? Неужели думает, что Полночь знает, кто наши настоящие роди­тели?»

—  Полночи здесь нет, — разочарованно вздох­нул Ежевика. — Запах старый, а значит, ждать ее нет смысла. Наверное, она ушла несколько дней тому назад. Придется возвращаться с пустыми ла­пами.

Выйдя из пещеры, коты увидели, что вода под­нялась еще выше. Одна особенно высокая волна папрыгнула на скалы и облизала гальку; Львиносвет едва успел отскочить, когда вода забурлила у него под лапами и с шипением уползла обратно.

—  Назад, в овраг. Быстро! — скомандовал Еже­вика, отводя патрульных на скалы. Львиносвет едва устоял на лапах, когда очередная волна, на­хлынув, вымочила ему живот, и с большим трудом взобрался на крутой склон оврага, где уже стояли Ежевика и Орешница. Остролистая влезла следом, ее черная шерсть промокла насквозь и облепила тело.

—  Отвратительное место! — прошипела она, от­ряхиваясь. — Должно быть, эта ваша Полночь по­лоумная, раз поселилась здесь!

Оглушительный крик прервал ее жалобы. Бе­резовик как раз пытался влезть на склон, когда огромная волна накрыла его с головой. Остро­листая протянула ему лапу, но следующая волна отшвырнула вопящего Березовика еще дальше. Львиносвет еще успел заметить в пенящей­ся воде лихорадочно машущие лапы и широко разинутую пасть, но тут голова кота скрылась под водой.

—  Он утонет! — завизжала Остролистая.

В то же миг какая-то темная тень промелькнула над головой Львиносвета — это Ежевика прыгнул в воду и поплыл к тому месту, где только что видне­лась голова Березовика. Бурый, балансировавший на нескольких камнях, не раздумывая, кинулся следом за глашатаем.

Львиносвет напружинил мышцы, приготовив­шись прыгнуть за ними, но Остролистая прегра­дила ему дорогу.

—  Не пущу! — прохрипела она. — Хочешь, что­бы вы все погибли?

—  Но мы должны что-то сделать! — в отчаянии закричал Львиносвет.

Оглядевшись по сторонам, он увидел корявый куст, росший между скал над их головами.

—  Орешница! — позвал Львиносвет. — Ты не могла бы отломить ветку у этого куста?

Молодая воительница, оцепенев, смотрела в серую воду, где барахтались ее товарищи. Каза­лось, она не сразу поняла, чего хочет от нее Льви­носвет, но потом кивнула и потянула за нижнюю ветку.

Львиносвет вскарабкался наверх, чтобы по­мочь ей.

К счастью, куст оказался сухим, поэтому им без особого труда удалось отломить ветку и оттащить ее в овраг, к самому краю воды. Львиносвет даже цщрожал от облегчения, когда увидел в волнах мо­крую голову Березовика. Ежевика крепко держал его зубами за загривок, а Бурый плыл сбоку и пы­тался отбуксировать утопавшего к скалам.

Бросив ветку на дно оврага, Львиносвет сунул ее одним концом в воду и поманил хвостом сестру.

—  Хватайся за другой конец, — приказал он. — Держись зубами и когтями, и ни за что не выпу­скай!

Остролистая повиновалась. Львиносвет и Орешница уселись рядом с ней и тоже схватились за палку, пытаясь удержать ее на прыгающих вол­нах. Вскоре они были мокрыми до костей, а пен­ная вода с шипением кипела под их лапами.

«Долго мы так не продержимся. Нас всех унесет в воду, вот и все».

Сощурив глаза, Львиносвет всмотрелся в бур­ную воду, и увидел троих своих товарищей, кото­рых относило волной к берегу. Короткий зимний день догорал, и солнце уже опускалось за край алеющей воды, так что казалось, будто трое котов барахтаются в море свежепролитой крови.

Волны несли котов к берегу! Бурый первый очу­тился рядом и уцепился лапой за конец палки.

—  Хватайся! — закричал он Березовику

Но молодой воин, казалось, был парализован ужасом. Глаза его были пусты, но когда Ежевика отпустил его загривок, он тут же ухватился за пал­ку и пополз к берегу, лихорадочно перебирая ла­пами. Вскоре он уже без сил рухнул на каменистое дно оврага. Отпустив палку, Львиносвет бросился к Березовику, схватил его зубами за шкирку и от­волок обмякшее тело подальше от края моря.

Целые ручьи стекали с шерсти Березовика, а потом его вырвало целым фонтаном воды.

Бурый тоже выбрался на берег и отряхнул шерсть.

—  Ежевика! — закричал он, не сводя глаз с бу­шующей воды. — Ты где?

Львиносвет похолодел от ужаса. Волны одна за другой накатывали на берег, но среди них больше не было видно глашатая!

«Этого не может быть. Он не мог утонуть. Он не мог, не мог… Как же мы все будем без него?»

Внезапно он заметил темную голову глашатая в нескольких лисьих хвостах от конца ветки. Еже­вика пытался подплыть к ней, но его сносило в сторону, и Львиносвет ясно видел, как тают силы глашатая.

Орешница и Остролистая из последних сил вце­пились в ветку; волны обдавали их с головой, вот уже черный хвост Остролистой поплыл по воде…

—  Отойдите назад, только ветку не выпускай­те! — приказал им Львиносвет. Сердце у него би­лось почти так же сильно, как волны о берег. — Сюда, Ежевика! Сюда!

Казалось, его слова придали глашатаю сил. Ста­раясь удержаться на поверхности, он расслабился, лег на волну, и та вынесла его прямо к ветке. Вцепившись в нее когтями, Ежевика подтянулся и выбрался на берег до того, как следующая волна попыталась утащить его обратно.

—  Лисий помет! — процедил он, стоя по брюхо в воде. — Я уж приготовился отправиться в Звездное племя.

Коты попятились прочь от голодных волн, толь­ко что потерявших свою добычу.

Взбежав по камням, Ежевика подошел к Березо­вику, который все еще неподвижно лежал на кам­нях. Глаза молодого кота были закрыты, и лишь колышущаяся грудь говорила о том, что он жив.

—  Березовик? — дотронулся до него Ежевика.

Молодой воитель открыл глаза и судорожно вздохнул.

—  Я чуть не утонул… — прошептал он. — Если бы не ты… и не Бурый, то не видать мне больше Белолапы… и котят.

—  Все хорошо, что хорошо кончается, — сипло ответил Ежевика. — Пора идти.

Глашатай безжалостно гнал котов вверх, и позволил им остановиться на отдых только тогда, когда они очутились на безопасной вершине утеса.

Спрятавшись от ветра, путешественники пова­лились на землю и долго лежали, прислушиваясь к рокоту бьющихся о скалы волн. Потом потихоньку начали приводить себя в порядок и приглаживать мокрую шерсть. Львиносвет брезгливо поморщил­ся, почувствовав на языке соленый привкус моря, и заметил, что другие коты тоже корчат гримасы, вылизывась.

—  Спасибо тебе, Ежевика. И тебе спасибо, Бу­рый, — пролепетал Березовик. — Вы спасли мне жизнь.

Бурый с урчанием погладил его хвостом по плечу.

—  Все уже позади. Слава Звездному племени, никто не утонул! Ежевика, что мы теперь будем делать? Полночь-то мы не нашли.

Ежевика повел ушами, оценив такт своего това­рища, поспешившего сменить неприятную тему.

—  Будем искать Сола. Возможно, коты, живу­щие на территории Двуногих, видели его или зна­ют, где его искать.

При упоминании имени Сола Бурый распушил шерсть и зашипел:

—  Да он и сам похож на домашнего кота с тер­ритории Двуногих!

«Он не домашний», — Львиносвет не посмел сказать этого вслух, испугавшись, что кто-нибудь спросит, откуда у него такая уверенность.

Вздохнув, он украдкой переглянулся с Остро­листой. Вообще-то ему вовсе не хотелось идти на территорию Двуногих, и, судя по потускневшему взгляду сестры, она вполне разделяла его чувства. Но им не пришлось ничего говорить, потому что Березовик произнес их мысли вслух:

—  Неужели нам придется приблизиться к Дву­ногим? Но коты-воители так не поступают!

—  У нас нет выбора, — вздохнул Ежевика. — Не можем же мы вернуться в Грозовое племя без Сола!

«Интересно, стал бы Ежевика так упорно искать убийцу Уголька, если бы знал, что Уголек пытался погубить Белку?»

Но ведь Ежевика не знал, что Белка его обма­нывала!

«Она убедила его в том, что он наш отец. Этот благородный воин даже не подозревает, что все это время жил во лжи! Будет ли он любить ее по– прежнему, когда узнает всю правду?»

Львиносвет потряс головой, словно хотел вытрясти из нее всю ложь и мучительные тайны. Сейчас он должен думать только об одном: как стать верным и славным воином Грозового племени.

«Я знаю, что до сих пор могу выйти невредимым из любой схватки. Мне нужен лишь повод, чтобы убедиться в этом…»

—  В чем дело? — прошипела ему на ухо Остролистая. — Ты вообще слушаешь, о чем тут говорят?

Ее черная шерсть стояла дыбом от раздражения. Только теперь Львиносвет заметил, что дрожит всем телом и впивается когтями в землю, словно приготовился к прыжку.

—  Все нормально, — буркнул он, стараясь рас­слабиться. — Я просто задумался о Соле.

Тем временем Ежевика, не слышавший их пере­палки, продолжал:

—  Вот так мы и поступим. Здесь коты не жи­вут, тут негде укрыться и не на кого охотиться. Значит, пойдем к окраине территории Двуногих и попробуем расспросить каких-нибудь тамош­них котов.

—  Надеюсь, нам повстречается кто-нибудь на окраине, — процедила Остролистая.

Пройдя по краю оврага, коты двинулись в сто­рону краснокаменных гнезд Двуногих, виднев­шихся на горизонте.

С каждым шагом ужасный рокот воды стано­вился все тише, и Львиносвет незаметно для себя повеселел, хотя ветер по-прежнему трепал его шерсть и выжимал слезы из глаз.

Солнце село, проглоченное жадной водой, и длинные тени легли на траву. В животе у Львино­света урчало от голода, ведь с самого утра у него в пасти не было и мышиного хвостика.

—  Поохотимся, когда доберемся до территории Двуногих, — понимающе заметил Бурый, ког­да пустой желудок Львиносвета издал особенно громкое бурчание.

«Если будет на кого охотиться. Лично я ни за что не буду есть еду домашних котов!»

Чем ближе они подходили к гнездам Двуногих, тем сильнее росло его беспокойство. Искоса по­глядывая на товарищей, Львиносвет видел, что они тоже распушили загривки и тревожно озира­ются по сторонам. Внезапно что-то черное с прон­зительным чириканьем кинулось на них сверху; обезумев от ужаса, Львиносвет бросился на землю, перекатился на спину и, клацая зубами, выпустил когти. Летучая мышь пронеслась над их головами и скрылась в темноте.

Березовик приглушенно замурчал от смеха.

—  Я думал, ты ее поймаешь! Заодно по­ели бы.

—  На всех все равно не хватило бы, — буркнул Львиносвет.

В гнездах у Двуногих начали зажигаться огни, а небо над их территорией озарилось неесте­ственным оранжевым сиянием. Странные за­пахи заставляли Львиносвета морщить нос, а от непонятных звуков у него дрожала шерсть на за­гривке.

Глаза шедшей рядом с ним Остролистой были широко открыты, хвост так распушился, что стал казаться вдвое толще. Даже Ежевика и Бурый ста­ли двигаться с большей опаской, когда впереди выросли гнезда Двуногих.

—  Не думаю, что Сол стал бы жить у Двуно­гих, — пробормотал Ежевика. — Скорее всего, мы найдем его — или котов, которые его видели — на окраине территории.

Он провел свой отряд по полосе мягкой травы и остановился перед высокой изгородью, сделанной из плоских полос дерева. Принюхавшись, Льви­носвет уловил в клубке незнакомых ароматов от­четливый запах Двуногого и собаки.

—  У каждого гнезда Двуногих есть свой клочок территории, — пояснил Ежевика. — Он лежит за забором, сделанным из дерева или камня. Думаю, так Двуногие обозначают свои границы.

—  Интересно, откуда он столько знает о Двуногих? — с подозрением прошипела Остролистая.

—  В нашем старом лесу жили Двуногие, и у них была своя территория, — пояснил Бурый. — Пря­мо возле нашей, представляете? Разве ты не пом­нишь историю о том, как наш Огнезвезд ушел от своих Двуногих, заблудился в лесу и повстречал Крутобока?

—  Кажется, помню, — буркнула Остролистая.

Ежевика повел котов вдоль изгороди к виднев­шемуся впереди просвету, озаренному ровным оранжевым светом. Но не успели они подойти к нему, как из-за ограды послышался громкий лай, и два собачьих тела тяжело ударились о доски из­городи. Львиносвет испуганно переглянулся с Остролистой.

«Что если изгородь не выдержит, и они выско­чат сюда?»

—  Бежим! – закричал Ежевика.

Патрульные помчались вдоль изгороди и юр­кнули в проем. Но не успел Львиносвет ступить на твердый черный камень за краем изгороди, как его ослепил луч пронзительного белого света. Чудови­ще мчалось прямо на них!

Грозовые воители закричали от ужаса. На мгновение яркий свет глаз чудовища выхватил из тьмы черные силуэты съежившихся котов. Сбро­сив оцепенение, Львиносвет прыгнул на край Гремящей тропы и плюхнулся прямо в какие-то колючки.

Когда он осмелился снова высунуть голову, чу­дище, замедлив бег, уже поворачивало в просвет между гнездами Двуногих.

С высоких каменных деревьев, выстроившихся в ряд по обеим сторонам Гремящей тропы, лился резкий оранжевый свет. В этом ненастоящем свете Львиносвет увидел скорчившегося под изгородью Березовика и Бурого, который стоял на заборе, распушив хвост и выгнув дугой спину. Остроли­стая и Ежевика, прижавшись друг к другу, спрята­лись в тени под деревом.

—  Березовик? — еле слышно позвал Львино­свет. — Ты живой?

Молодой воин выбрался из-под изгороди и по­шевелил усами.

—  Ничего не вижу! Как будто все воины Звезд­ного племени собрались у меня в голове! Ох, вот это был ужас, так ужас!

Как оказалось, колючий куст, в который при­землился Львиносвет, рос как раз перед проемом в изгороди. У Львиносвета похолодело в животе, когда он заметил чудище, притаившееся перед са­мым гнездом Двуногих. Но присмотревшись, он понял, что чудище спит и не собирается трогаться с места.

За изгородью виднелась какая-то опрокинутая блестящая штуковина, из которой высыпалась груда мусора Двуногих. Львиносвет сморщил нос, учуяв запах падали. Внезапно куча зашевелилась, и из нее выбралась облепленная мусором Ореш­ница.

—  Я перевернула эту гадость, и теперь от меня воняет, как от дохлятины! — пожаловалась она.

Львиносвет бросился ей на помощь. К шерсти Орешницы пристали какие-то непонятные ошметки: пахли они, как растения, но при этом были холодными и скользкими, как сорванные флвы, сгнившие под дождем. Львиносвет с лю– попытством протянул лапу, чтобы стряхнуть их, но тут к нему подбежали Ежевика и Остролистая.

—  Фу, вонь какая! — сморщилась Остролистая, лизнув Орешеницу в плечо. Она потрясла головой и несколько раз провела языком по губам, пытаясь избавиться от мерзкого запаха. — Хуже лисьего по­мета!

Тем временем Бурый вернулся к краю Гремящей тропы и замер, высматривая чудовищ. Шерсть его до сих пор стояла дыбом, да и сам Ежевика выглядел не менее взъерошенным.

Очевидный страх старших воинов неожиданно придал Львиносвету сил.

—  Очевидно, в их старом лесу на территории Двуногих не было собак, — шепнула он на ухо Остролистой. — Даже Ежевика не ожидал их тут встретить.

—  Хотелось бы знать, какие еще неожиданно­сти нас подстерегают! — ответила сестра.

Бурый перебежал Гремящую тропу и зарылся в мусоре, высыпавшимся из блестящей штуко­вины.

—  Эй, смотрите! — крикнул он. — Ежевика, ска­жи, это едят?

Львиносвет непонимающе уставился на то, что Бурый вытащил из кучи. Это было что-то глад­кое и светлое, но самое интересное, что оно пахло свежей дичью, хотя не было похоже ни на какое знакомое мясо. Странная пища сильно провоня­ла Двуногими, и несмотря на протестующее ур­чание в животе, Львиносвету совсем не хотелось ее есть.

Ежевика тщательно обнюхал находку и даже от­кусил кусочек.

—  По вкусу похоже на дрозда, — прожевав, от­ветил он. — Думаю, мы не отравимся, если съедим это. Нам всем нужны силы.

—  Кажется, он не надеется найти тут дичь, — прошептала брату Остролистая.

Ежевика порвал находку на равные части и раз­дал каждому. Березовик еще раз тщательно обню­хал весь мусор, но больше ничего интересного не нашел.

—  Не так плохо, — пробормотал Львиносвет, жуя непонятную еду. — Конечно, если не считать вони Двуногих.

Склонившись над своим куском, Остролистая аккуратно расправлялась с едой.

—  Ничего хорошего. Я бы охотно променяла эту гадость на сочную полевку.

Заглушив голод, Львиносвет сразу почувство­вал себя лучше, но когда Ежевика вновь повел их сквозь территорию Двуногих, чувство тревоги вер­нулось вновь.

Красные каменные гнезда высились по обеим сторонам дороги — теснее, чем стены ущелья, и выше, чем деревья в лесу. Подушечки на лапах Львиносвета горели от хождения по твердому камню.

«Как коты могут жить в таком ужасном месте?»

Оранжевый свет, лившийся с верхушек камен­ных деревьев, бросал огромные кошачьи тени на красные стены гнезд. Внезапно Остролистая за­мерла и дотронулась кончиком хвоста до плеча Ежевики.

—  Там, впереди! — прошипела она.

Ежевика подал котам знак остановиться. За­мерев от страха, Львиносвет ждал появления оче­редного чудища, но вокруг все было тихо — если не считать дробного топота приближающихся лап .

Орешница прижалась к боку Львиносвета, и он почувствовал, как она дрожит.

—  Неужели собака? — прошептала она.

—  Значит, будем драться! — тихо прорычал он, выпуская когти.

И все-таки он с облегчением вздохнул, когда из-за угла выскочил маленький черный с белыми пятнами котик. Увидев патрульных, он остановил­ся и замер, выгнув спину.

Потом, не сводя перепуганных глаз с незнако­мых котов, котик попятился назад, но прежде чем он успел шмыгнуть за угол, Ежевика шагнул впе­ред.

—  Мы не сделаем тебе ничего плохого, — сказал он и в подтверждение своих слов поднял лапу с втянутыми когтями. — Мы просто хотим пого­ворить.

—  Он тоже так говорил! — пролепетал котик, затравленно озираясь по сторонам. — И что из этого получилось?

Прежде чем Ежевика успел спросить, кого он имеет в виду, и что же здесь случилось, котик раз­вернулся и бросился за угол. Ежевика ринулся за ним, но когда патрульные завернули за угол, Гре­мящая тропа была пуста.

—  Мышиный помет! — процедил Ежевика.

—  Интересно, о чем это он говорил? — с любо­пытством спросил Бурый.

Львиносвет переглянулся с Остролистой и по­нял, что они оба подумали об одном и том же: Сол!

—  Хотел бы я знать, кто этот «он», — пробор­мотал Ежевика, оглядывая притихшую Гремящую тропу. — Неужели Сол, как вы думаете?

—  Готов спорить на месяц рассветных патрулей, что этот трусишка говорил о нашем приятеле! — возбужденно выкрикнул Березовик.

—  Но мы нисколько не похожи на Сола, — за­думчиво продолжал Ежевика. — Однако, мы здесь чужаки, как и Сол.

—  Но что тут произошло? — поежилась Ореш­ница. — Судя по тому, как напуган этот малыш, здесь случилась какая-то беда.

Все промолчали. У Львиносвета снова похолоде­ло в животе. Его храбрые соплеменники выглядели растерянными и напуганными, они затравленно озирались по сторонам, словно боялись, что Сол выпрыгнет на них из-за каждого палого листа.

Наконец, Ежевика прервал затянувшееся мол­чание:

—  Сейчас уже поздно продолжать поиски. Да­вайте отдохнем, а завтра с утра начнем снова.

Свернув за угол, он повел своих воинов вдоль Гремящей тропы к изгороди, из-за которой на них лаяли собаки. Сейчас здесь все было тихо, хотя со­бачий запах никуда не делся, и Львиносвет даже выпустил когти, приготовившись вцепиться в шерсть ненавистным гавкающим созданиям. Но за оградой царила сонная тишина.

Наконец коты добрались до узкой полоски тра­вы и деревьев, которую прошли перед выходом на Гремящую тропу.

Львиносвет и Остролистая устроились под кор­нями дерева, остальные улеглись неподалеку.

—  У меня просто лапы отваливаются от устало­сти, — сонно пробормотала Остролистая и широ­ко зевнула.

— И у меня.

Львиносвет опасался, что после пережитых тре­ног и опасностей не сможет уснуть на незнакомом месте, однако стоило ему свернуться на сухих листьях, как усталость тяжелый шкурой укутала его е головой. Последнее, что он слышал, прежде чем провалиться в сон, был далекий рокот Места-Где-Тонет-Солнце.