"Похождения штандартенфюрера СС фон Штирлица после войны" - читать интересную книгу автора

--- ---

--- -- -- -- -- -- --

---- -- -- -- --

---- -- ------ ---- -- --- -- ---- ------ ------

--- ----- -- -- ----- -- -- -- ----

--- --- -- --- --- -- -- -- -- --- ----

------ -- -- ---- ------ -- -- ------ ---- ------

Похождения штандартенфюрера СС

фон Штирлица после войны.

Эпиграф:

Штирлиц - это не фамилия.

Штирлиц - это призвание.

Туpбо Пролог.

--- ---

На улице стояла жара и колонна военнопленных. Товарищ Сталин

отвернулся от окна и спросил:

-- Так товарищ Жюков, вас все еще не отфоpматиpовали?

-- Нет, товарищ Сталин. - скорбно ответил Жуков.

-- Тогда дайте FastBack.

Жуков достал из кармана пачку, подумал, давать или не

давать, и протянул главнокомандующему последнюю дискету. Това-

рищ Сталин покрошил дискету в трубку, задумчиво закурил от

протянутой КЦ и некоторое время молча посапывал трубкой с

пpотивной очистной дискетой, разглядывая свой собственный GIF на

стене, изображавший толстого грузина в чукотской одежде, наводящего

куpсоp на тощего тюленя с обилием плавников, с надписью "Однако,

товарищу Сталину от товарищей чукчей по Дальнему Северу ".

Через десять минут он спросил:

-- А как там чувствует себя этот ... как его ... ну этот ... , с

Микpошами который ... Штирлиц, то есть товарищ Исаев ?

-- Ему, наверное, трудно, - неопределенно ответил Жуков.

-- Это харашо, - сказал вождь, потирая руки. - У меня для нэго

есть новое задание.

-- Он просился в отпуск, - печально ответил Жуков.

-- Товарищ Жюков, - сказал Сталин. - Если вождь сказал - зада-

ние, значит - задание. И вообще, товарищ Жюков, кто у нас системщик

- я или вы ? Так что идите и па-адумайте.

Жуков покорно вздохнул и, втянув голову в плечи, вышел из

кабинета.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Германия, *, 19?? года, Берлин. Немецкие части бежали из

Берлина в разные стороны. Даже Igelapos;ю было ясно, что CrimeWar про-

играна. Впрочем, Igelapos;и сбежали из окрестностей Берлина еще два

года назад.

Штирлиц торжествовал и ел бумагу большими pулонами.

В BBS Рейхсканцелярии ZAPapos;али секретные архивы. Гитлер, стра-

дая и качаясь от принятого тонеpа, шел по коридору и заглядывал

в двери. У любимого Фюрера после принятого спиртного всегда бы-

ло ужасное настроение. Офицеры, в MotherBoard пьяные, терзали

AdLibapos;ы, горлопанили русские народные песни и не обращали никако-

го внимания на страдающего Фюрера, даже не предлагали выпить за

Лого. Уже совсем обеcсиленый мощными звуками "Mushroom",

сопровождаемыми покачиванием клавиатуpы, Фюрер заглянул к Штирлицу.

Отрываясь от завязывания первой пары пpоводов зеленого цвета,

Штирлиц вскочил и, выбрасывая руку вперед вместе со кабелями,

выкрикнул:

-- Хайль Гитлер, мой любимый фюрер !

Гитлер покосился на наколку на руке Штирлица, изображавшую

репродукцию с GIFapos;a "Истоpическая pодина-мать зовет !", и сказал:

-- Эх, Штирлиц, и вы туда же ... , -- и вышел из кабинета,

доставая бутыль с тонеpом.

"Любимый... ", - проворчал любимый Фюрер.

В своем роскошном кабинете Мюллер, сматывая антенну от шпи-

онской радиостанции, собирал чемоданы и отдирал от стен свою

гордость - различные непристойные PICapos;и, изображающие раз-

личных обнаженных красоток и любимого Фюрера на всяких торжест-

венных мероприятиях. Картинки приклеились на редкость крепко и

не отдирались.

-- Мюллер, а куда это вы собрались ? -- спросил вошедший Штир-

лиц.

-- В Бразилию; чертовски надоел холодный германский климат, -

сказал Мюллер, засовывая в чемодан пpинтеp, детскую панамку,

каpтpидж для LaserJet III и инструменты для взлома пpогpамм.

-- Значит, вот как ? -- Штирлиц недоверчиво достал каpтpидж и

взвесил его на руке. Мюллер заволновался.

-- Штирлиц, езжай со мной, а ? -- примирительно предложил он.

Штирлиц убрал каpтpидж и достал другой, побольше, с надписью

"дорогому товарищу Штирлицу от друзей по TSRapos;у... ".

-- Знаешь, Мюллер, во-первых, предателей родины в Бразилии

нет, - сказал Штирлиц, провожая глазами флоп, исчезающий в без-

донном чемодане Мюллера, ужасный Sourser, который бесшумно ды-

рявил самую лучшую защиту MicroSoftapos;a, и бронированный винт, с

которым шеф Гестапо не раставался, даже выполняя свои супру-

жеские обязанности, -- а во-вторых давай поедем в твою Бразилию

и возьмем с собой Шелленберга и ... и Бормана, а то без него

скучно.

-- Скучно !? - Мюллер поморщился и потер большую красивую шиш-

ку на затылке, которой Борман вполне мог бы гордиться. Несмотря

на разруху, виpусы у Бормана водились, и в большом количестве.

К тому же Борман был профессионалом.

-- А как Германия отнесется к тому, что Штирлиц покинет ее в

самый ответственный момент ? - патриотически заметил Штирлиц,

вытягиваясь по швам.

-- Ну, - задумчиво сказал Мюллер, - можно сделать F6 ... Ну, там, ...

-- Нужно мне ... , - обиделся Штирлиц, доставая каpтpидж и

служебное удостоверение. - Мне и rename хватает.

Мюллер задумался.

Штирлиц убрал каpтpидж и, достав pулон американской бумаги,

озлоблено воткнул консервный нож в изображение какого-то прези-

дента на крышке пачки. Президент обреченно скорчился как после PKlite.

Мюллер покосился на нож и взглянул на свирепое рязанское лицо Штирли-

ца, и все мысли о сказочных пейзажах Бразилии превратились в

кошмар - Мюллер понимал, что если Штирлиц поедет с ним, то пио-

нерские линейки и сборы каждый день и противные звуки модема по

утрам ему гарантированы. Не смотря на дружеские отношения,

Штирлица брать с собою не хотелось. Кроме того, Штирлиц мог на-

виpусить хуже, чем Борман - это знали все в рейхе. Тем не ме-

нее Мюллер понимал, что Штирлица придется брать с собой, иначе

он поплелся бы за Мюллером пешком. Мюллер вытащил панамку из

чемодана и сказал:

-- Знаешь, Штирлиц, ты поедешь в FATapos;е.

Штирлиц оскалил зубы в усмешке и достал дисковод, самый

большой со следами крупного хищного виpуса на поверхности, воз-

можно, большого сибирского стелса.

-- Друг детства, а может, ты меня еще в BOOT засунешь ? Сам

в FAT полезешь.

-- Вообще-то, офицеры рейха не ездят в FATapos;ах... - сказал

Мюллер и надел свою форменную фуражку.

-- И советские тоже, - заметил Штирлиц, доставая из кармана

пилотку, на что Мюллер загадочно улыбнулся.

Неожиданно с грохотом распахнулась дверь и вбежал озлоблен-

ный Фюрер, тряся рукой с зажатым в дисководе пальцем и злобно

сверкая выпученными глазами.

-- Обергруппенфюррер, что вы тут делаете ? - прокричал с поро-

га Фюрер, с испугом уставившись на стены, которые после отдира-

ния всех картинок имели такой вид, словно были построены из

различных частей женского тела.

-- А мы тут плюшками балуемся, - ехидно сказал Мюллер, пряча

под стол бутылку тонеpа. "Никогда спокойно не выпьешь в этой

Германии ", - подумал он, почувствовав, что тонеp тоненькой

струйкой ласково льется ему в сапог.

-- Господа ! - вскричал Фюрер. Увидев Штирлица, он подумал и

деликатно добавил: - И товарищи. - Штирлиц, польщенный внимани-

ем со стороны самого Фюрера, покраснел и скромно достал pулон

своей любимой бумаги. - Господа ! Берлин пора оставлять. На

меня уже начинают обращать внимание на улице и хотят залепить

наклейками от дискет.

"Нашли кого залепливать ", - подумал Мюллер и покосился на

Бормана. Борман облизнулся. Залепить наклейками Фюрера было

мечтой его темного детства. С каким удовольствием и совсем без

усталости он втащил бы на крышу целый вагон наклеек ! Борман

замечтался и с шумом упал на пол.

-- А чего же вы шляетесь по городу, как в Wing Commander, мой

Фюрер ? - сумрачно пробурчал Штирлиц. Фюрер посмотрел на него осуждающе.

-- Но в магазины же я ходить должен ! - заявил он. - Вождь

должен посещать народные магазины.

-- И народные сортиры по десять килобайт, - рыгнул Штирлиц

себе под нос. Книги, пошедшие на бумагу, были не высшего ка-

чества, если можно судить по отрыжке.

Фюрер слышал хорошо и скромно опустил глазки.

-- Но оставить Берлин при таком фоpмате будет тяжелым делом !

- заметил Борман, высовываясь из-за двери и поднимая палец.

Десятки глаз уставились на толстый палец Бормана, похожий на

сосиску. Все прислушались. Фоpмата не было слышно. Борман

засмущался и опустил палец.

-- А я во що предлагаю, - поправляя папаху с красной полосой,

сказал Геббельс, вместе с Борманом пробравшийся к Мюллеру в ка-

бинет. - У дворе подле этого ... як его ? ... Рейхстагу, стоить

ЕСapos;ка такая... с колесами ... як ее ?

-- Цампутеp, - услужливо подсказал вездесущий подхалим Шелен-

берг.

-- Во-во ! - обрадовался Геббельс и продолжил свою мысль. - А

в ей это, як ее ... ну, пpогpамка така недокомпилиpована ...

Закончив свою длинную мысль, Геббельс высморкался в пиджак

Бормана и вытер потные ладони об свои красные штанины.

-- Microsoft C++ ! - восхищенно облизнулся Шелленберг.

-- Уже пустой, - заметил коварный Штирлиц. - Только К двести

осталось. Но у меня есть очень хорошая идея.

-- Яка ? - вылупил красные глазки Геббельс, вытирая нос.

-- Я хочу подвесить под CMOS этой ECapos;ки весь С++apos;, который

остался, а мы будем сидеть внутри и таким образом сделаем отсю-

да Quit.

-- Чего сделаем ? - шепотом переспросил Шелленберг у любимого

Фюрера.

-- Exit, - также шепотом ответил Фюрер, который мгновенно

представил Еву Браун и ее ноги, обутые в драные валенки.

-- А ! - понимающе сказал Шелленберг, хотя ничего не понял.

-- Ну, це не гарно ... - мысли о C++ покинули Геббельса,

он поправил папаху и с гиканьем удалился, позванивая шпорами.

-- А VGA и модем там есть ? - неожиданно спросил Мюллер,

большой любитель комфорта.

-- Нет, - ответил Штирлиц. - И мышки с дигитайзеpом тоже нет. И

лабоpанток тоже, так что партайгеноссе Борман может вообще и не

ехать.

-- А я что ? А я ничего, - проснулся от мыслей о Borlandapos;e Бор-

ман. Все сочли своим долгом подаpить Штирлицу по дискете, сказать

"Вот такие мальчики save Германию и нашего любимого Фюрера "

и удалиться собирать вещи.

Штирицу эта процедура не понравилось, так как он очень бо-

ялся, что у сотрудников Рейха могут быть грязные дискеты. Из всех

сотрудников Рейхканцелярии мыл AIDSTESTapos;ил дискеты после посещения

ВЦ один Мюллер, все остальные же мчались по кабинетам, пачкая

стены подозрительными потеками.

Ранним утром в никому не известном предместье Парижа голод-

ные политехнические микpобы разбирали завалы. Во дворе полуразру-

шеного дома они нашли полудохлый сканеp и ЕСapos;ку с армянским

С++apos;. Сканеp равнодушно смотрела на союзников глупыми зеле-

ными лампочкуми - на С++ она уже смотреть не хотела.

-- Макс, посмотри, эта ЕСapos;ка полна С++apos;apos;а, надо ее отпра-

вить в Штаты ! - восторженно заорал один из солдат, обладатель

на редкость рваных штанов.

-- Ты дурак, Фил, мы и сами можем это выпить, - сказал другой,

вытирая свой красный нос, выдающий его принадлежность к некото-

рому роду деятельности, связанной со спиртоперерабатывающей

промышленностью. - А сканеp я отвезу на ранчо.

-- Нет ! Я, пожалуй, заберу ЕСapos;ку домой, и дома выпью, -

необдуманно заявил Макс. - А сканеp мне не нужен, у меня на ран-

чо LaserJet+apos;a нет !

Oстальные посмотрели на него негодующе.

-- Не бойтесь, я copy, я же добрый, - поспешил пообещать на-

пуганный вытащенными пpоцессоpами Макс.

Цистерна, наполненная матерящимися людьми, была перетащена

на борт теплохода "Exciting virginia, NetWork U. S. A. ". Шеллен-

берг, увидев в дырку название теплохода, засмущался и собирался

вылезти, но его уговорили не дурить. Теплоход отчалил, зверски

пыхтя и шлепая кривыми колесами по воде. Ближайшая подводная

лодка, нанятая парагвайским правительством для оказания помощи

Шелленбергу, внезапно всплыла вверх брюхом, немного постреливая

торпедами по рыбачьим лодкам, откуда слышались вопли и выстре-

лы. Мелкопакостник радовался, как ребенок. Оказывается, партай-

геноссе Борман мог вполне работать тральщиком. Раскроенный че-

реп штурмана радовало особенно - это обещало захватывающие

приключения с выносом тела, а как известно, выносящие не смот-

рят под ноги, что дает широкие возможности для расставления ве-

ревочек, мышеловок и различных адских устройств.

-- Штирлиц, уберите этот чемодан, - негодующе пропищал Мюллер,

пытаясь вытащить прищемленное ухо из замка чемодана.

-- Это не чэмадан, это кашэлек, - с грузинским акцентом заме-

тил Штирлиц, убирая чемодан и отпуская пищащего Мюллера.

-- Ох, игpать хочется, - стонал Айсман, гулко стукаясь головой

об стенку цистерны и получая от этого хоть какое-то удовлетво-

рение.

-- Возьми "Wolfsein 3D" в кармане пиджака, - сказал Штирлиц, пыта-

ясь спичками зажечь металлический электрический фонарь. Кто-то

толстыми пальцами Бормана начал сосредоточенно шарить по его

карманам. Но Штирлиц не был бы Штирлицем, если не налил бы в

карман канцелярского клея рязанской фабрики резиновых изделий.

-- Штирлиц, это ты хорошо придумал повесить под потолком бочку

с армянским С++apos;ом, а то бы мы тут плавали в спиртном и схва-

тили бы белую горячку, - заметил Мюллер, потирая прищемленное

ухо.

-- Лучше бы мы ее на пол поставили, - мрачно заметил Айсман,

продолжая стукаться головой об стенку.

-- Только бы эти янки не надумали устроить пьянку по пути, -

заметил Штирлиц, отдирая руки Бормана от своих карманов.

-- Ох, не накаркай, - заметил Геббельс и набожно перек-

рестился.

-- Черт, не горит, - прохрипел Штирлиц, бросая коробок на дно

цистерны.

-- Штирлиц, а Вы не подумали, как мы отсюда выберемся ? -

спросил Борман, облизывая вытащенную из кармана Штирлица pулон

варенья со странным запахом клея, огурцов и бумаги. Эта адская

смесь обеспечивала пребывание противника в ватерклозете в тече-

ние сорока семи часов тридцати двух минут и шестнадцати секунд.

Посему Штирлиц тайно радовался, так как Борман будет занят

чем-то полезным.

-- А это не ваше дело, партайгеноссе, - радостно сказал он,

доставая второй коробок спичек и другой фонарь.

Ранним утром из порта Sent-Pocrovka, во Франции, отчалил

теплоход, державший путь в Нью-Йорк. Вся верхушка Третьего Рей-

ха, порядочно укачанная во время перевозки цистерны, сидела на

дне, покрытом окурками "Беломора", щедро разбросанными Штирли-

цем, и томно смотрела на свисающую с потолка бочку с С++apos;ом.

Бочка соблазнительно покачивалась, и, расплескиваясь, С++

капал вниз. Айсман негодовал. Любимый Фюрер, которому посчаст-

ливилось сесть под ней, к досаде всех офицеров, не пил, и от

такого капанья жутко страдал. Также страдали и все остальные.

Первым не выдержал Айсман. Он встал и, спотыкаясь о разложенные

на полу чьи-то ноги, пересел поближе к любимому Фюреру.

-- Подвиньтесь, - угрожающе заявил он и блаженно подставил ши-

рокую пасть с золотыми клыками под ниспадающую сверху благодат-

ную струю.

Алкоголь быстро довел его до привычного состояния. Айсман

повеселел. Он попытался полезть к Фюреру целоваться, но вежли-

вый Фюрер на редкость больно дал ему в глаз, не отрываясь от

своих рассуждений на тему смысла жизни. Приняв Геринга за

красивую женщину, Айсман галантно сел ему на ноги. Геринг по-

морщился и, двигая толстым телом, попытался спихнуть его.

-- Но мадам ! - злобно возмутился Айсман, получая удар касте-

том по голове, и упал к ногам Штирлица.

Вскоре все почувствовали, что в цистерне стало нестерпимо

душно. Одуревший от темноты и вони, которую извергали носки Фю-

рера, развешенные по стенкам цистерны на булавках великого мер-

зопакостника, Борман с яростным рычанием вцепился зубами в ногу

Штирлица. В нем нередко просыпались хищнические инстинкты.

-- Штирлиц, открыл бы ты окно, если ты, конечно, хочешь ходить

на двух ногах, - мягко попросил Шелленберг, отскакивая от разъ-

яренного Бормана подальше.

-- Вы не в кабинете, Шелленберг, какое, к чертовой бабушке,

окно ?! - заметил Штирлиц, методично колотя каpтpиджом по голове

Бормана, который кусался так яростно, что не чувствовал ударов

по голове.

-- К кому ? - шепотом переспросил Шелленберг скучающего люби-

мого Фюрера, поглощающего мелких паразитов со своей головы.

-- К чертовой бабушке, - лениво ответил Фюрер, почесывая в за-

тылке.

-- А ! - понимающе сказал Шелленберг, хотя опять не понял, при

чем тут бабушка. Айсман, придя в себя, с воплем : "Вперед, за

моего родного Фюрера" ударом головы разбил бочку, висевшую под

потолком и начал блаженно кататься в луже С++apos;а, завывая от

удовольствия и дрыгая ногами.

Часовой, услышав шум на палубе, пошел посмотреть, что там

происходит. Заглянув в цистерну, он увидел внизу десяток

красных горящих глаз. Там кто-то невнятно ругался на неродных

ему языках. Часовой был парень неглупый, но из Америки, что

позволило ему догадаться, что цистерну С++apos;а группа людей бу-

дет пить примерно месяц, напивясь каждый день до белой горячки.

Сдерживая шевелящиеся на голове волосы, он догадался, что это

green people, и с воплем:"Спасайся, кто может!", бросился за

борт. Его примеру последовали и остальные матросы - зеленых че-

ловечков тогда боялась вся Америка. Все попрыгали в воду, бул-

тыхались там и громко орали, причем половина не знала, чего на-

до было испугаться, только штурман, собирая мух со всей Атлан-

тики, да апатичный капитан, побывавший везде, кроме Лубянки,

оставались на борту. Впоследствии оказалось, что это был агент

ВКП(б), подосланный следить за русским разведчиком. Он хорошо

знал Устав партии, но корабли водить пока не научился.

После того как, на палубе утих шум, офицеры выбрались из

цистерны и огляделись: на корабле не осталось ни одного мат-

роса, а штурман забился в гальюн и дрожал, уткнув голову в

соответствующее место; лишь капитан, человек без предрассудков,

спокойно продолжал сушить кальсоны на верхней палубе и обдирать

чешую с воблы, напевая "Дунайские волны" и покуривая трубку,

как у любимого товарища Сталина.

Штирлиц с воплем "За Родину, за Сталина !" - ворвался на

капитанский мостик, но обнаружив, что там никого нет, стал кру-

тить все, что попадалось ему под руки. Первым пострадал капи-

тан, упав с мостика вниз головой, с кальсонами на ушах и воблой

в зубах. Штирлиц хотел Escape ему голову. Трубку Штирлиц

оставил себе на память. Выворачивание шурупов, соединяющих

части обшивки, кроме заноз, не давало никаких результатов.

Штирлиц сообразил, что периодическое верчение штурвала в разные

стороны влечет за собой уползание в разные стороны от штурвала

и приводит к изменению наклона корпуса теплохода, и, как

следствие, смене курса, и корабль взял курс, как казалось Штир-

лицу, на Бразилию. Где находится Бразилия, он точно не знал, но

слышал, что там в лесах водится много диких обезьян и вообще

неплохо кормят. Посмотреть на обезьян ему хотелось. Самым экзо-

тичным зверем, которого Штирлицу довелось видеть за свою жизнь,

был дядя Вася в его родном подъезде, однажды упившийся до

состояния дикобраза с ограниченным, но интернациональным лекси-

коном. Это событие оставило неизгладимое впечатление у будущего

разведчика.

Штирлиц порядочно изголодался, ему вспомнилась Германия, ка-

бачок "Три поросенка ", девушки с выдающимися подробностями,

пиво, воблу, бумагу, Мюллера, теплую канаву у дороги с прек-

расной мягкой грязью, в которой было так удобно лежать после

каждой попойки, и содрогнулся от этой логичной последователь-

ности.

-- Штирлиц, а Вы уверены, что мы плывем в Бразилию ? - поинте-

ресовался Кальтенбруннер, все путешевствие стоявший на страже

порядка.

-- Не уверен, - спокойно ответил Штирлиц, отвинчивая для своих

командирских часов стрелку от компаса.

... Шел десятый день плавания в Бразилию, но Бразилии не бы-

ло видно. Любимый Фюрер постирал носки и повесил на рею, чтобы

их запах был общим достоянием. Взголодавшие офицеры собирали

дохлых чаек, которые соблазнялись на носки.

... Шел двадцатый день плавания в Бразилию, Бразилия показа-

лась. Носки высохли и Фюрер полез за ними на рею.

-- Земля !!! - завопил Айсман, падая с реи, на которую влез,

чтобы помочь любимому Фюреру, но не долетел, а повис на ка-

ких-то веревках, что вызвало у него дурные ассоциации.

-- Бразилия ! - обрадовался Штирлиц, смотря в бинокль довоен-

ного образца, похожий на микроскоп (зрение у разведчика было

отличное). -- Обезьяны !! Тушенка !!!

"Интересно, а как обезьяны заменяют коров с гастрономической

точки зрения ? "- думал он, вскрывая последнюю pулон бумаги.

С криком:" Ура !!! "- все офицеры побрасали банки с тушен-

кой Штирлица, которой тайно питались за время плавания, и высы-

пали на палубу.

Через час они пристали к берегу.

Штирлиц озабоченно оглядывался, подыскивая подходящее дерево

для антенны передатчика. Не найдя ничего подходящего, он с

кряхтением полез на корабль. Прихватив из цистерны любимую бен-

зопилу "Дружба", он свалил рею, поволновав слегка Айсмана, и

перетащил бревно на берег. Айсман грязно ругался, вытаскивая

щепки из ушей и носа. Воткнув бревно в песок, Штирлиц передал

открытым текстом:

"Юстас - Алексу.

Я в Бразилии. Ура! Ем бананы.

И кокосы. И бумагу.

Юстас. Слава ВКП(б) !"

Центр не замедлил с ответом:

"Алекс - Юстасу.

Юстас! Вы кретин, какого фига и

какого ... (неразборчиво, но вполне понятно) ...

вашу ... (тоже неразборчиво) ...

мы вас ... (совсем непонятно) ...

и вообще, это не Бразилия, а Куба.

Алекс. "

Основательно треснув рацию, Штирлиц занервничал и стал

ожесточенно грызть зубами твердую оболочку ближайшего кокоса.

Из кустов вышел заросший деятель революции, сильно смахиваю-

щий на старого экстримиста, который радостно поздоровался со

Штирлицем, шепнув ему пароль "Можайское молоко лучше", и пере-

дал шифровку, которую Штирлиц деликатно разорвал и закопал об-

рывки в песок. Он не любил читать шифровки, тем более что не

знал, как это делается.

-- Фидель Кастро Рус, можно просто Федя или Железный Фидель.

-- Штирлиц, можно просто полковник Исаев или господин Бользен,

- важно представился Штирлиц, -- А это - верхушка Третьего Рей-

ха, - сказал он, и начал представлять офицеров Фиделю. - Это

Айсман, - ткнул лежавшего у его ног Айсмана, объевшегося гнилых

плодов какого-то ядовитого растения. - Те трое - Шеллен-

берг, Кальтенбруннер и Фюрер .... Тот, которого бьют те пять

офицеров, которых я не знаю, Борман. Этот толстый идиот с па-

намкой, лежащий в тени пальм, друг моего детства и гордость

ГЕСТАПО - Мюллер. Те трое, что перепили горилки и пристают к

негритянке: Геринг, Гимлер и Геббельс. А эти негры лупят по

морде придурка Холтоффа. Ты знаешь, один раз этот идиот отка-

зался от С++apos;а ! Ты бы отказался от С++apos;а ?

"Que es konjak ? ", - задумался Фидель, открывая бутылку ку-

бинского "Aqua caliente" с тремя красными звездочками и своим

портретом на этикетке, называемого местными алкоголиками "El

polkovniko russo ".

Мимо них прошли две негритянки, покачивая бедрами и выдающи-

мися подробностями. Таких подробностей Штирлиц еще не затраги-

вал.

-- Как тебе та, что с краю ? - спросил Фиделя Штирлиц, облизы-

ваясь до глубины души.

-- С какого ? - поинтересовался Фидель, оценивая негритянок.

-- С другого.

-- А ничего... - сказал Фидель и, высунув язык, побежал за

негритянками, выставив вперед дрожащие пальцы.

-- Стой, - крикнул Штирлиц, деликатно давая Фиделю пинка и

хватая его за плечо. - Моя с краю, я ее еще в Германии заброни-

ровал. Радистка-негритянка - это звучит.

"А причем тут Мюллер ? "- озадаченно подумал Борман, вылезая

из кучи банановой кожуры, услужливо набросанной прожорливыми

неграми за полчаса активного общения с верхушкой рейха. Борман

по достоинству оценил этот наблюдательный пункт, так как на не-

го никто не будет покушаться. Покушаться любил только Борман.

Борман покушался на все : даже яичная скорлупа и истертые ва-

ленки Евы Браун представляли для него стратегический интерес.

Нечего и говорить, что каждая помойка заменяла Борману межат-

лантический бомбардировщик.

Через два часа Штирлиц понял, что две радистки - это много

и, немного спустя, уснул. Борман хотел познакомиться с одной из

его радисток, но, получив от спящего Штирлица ногой в ухо,

успокоился. Мюллер, как самый лучший друг Штирлица, плюнул, ки-

нул карты, в которые он играл эти два часа сам с собой, оставив

себя тринадцать раз дураком и выиграв сам у себя в общей слож-

ности сорок три марки и четыре пфеннинга, надел панамку и, взяв

ведерко и совочек, угрюмо сопя и напевая гимны, пошел лепить

куличи из прибрежного песка. Песок был сух и противен, как в

камере пыток, и это чрезвычайно интеллектуальное занятие Мюлле-

ра разочаровало. Айсман, Шеленберг и один из офицеров стали

обучать негров немецкому языку, так как им нужны были работни-

ки, а по-испански понимaл лишь Шеленберг, который был SysOpapos;ом

многих разведок, но сам не знал, каких именно. Вскоре негры

могли прилично материться как на немецком, так и на русском ди-

алекте. Кальтенбрунер напился тонеpа, изъятого у Айсмана, и на-

чал приставать к негритянкам.

-- Ну почему же я импотент ? - нараспев страдал вслух великий

Фюрер, смотря, как офицеры бегают за негритянками.

-- А вот почему, - сказал Борман, раздвигая листья пальмы и

швыряя крупный плод кокоса на голову великому создателю "Main

Kampf". С кем боролся Фюрер, Борман не знал, но это не мешало

ему хорошо прицелиться в многострадальное темя. Фюрер, раскинув

мозгами, сказал "Все таки Дарвин был прав; кто кто, а Борман

произошел от макаки", и продолжил изучение смысла жизни .

"Интересно, как погиб Дарвин - его повесили или отрубили

язык ? ", - подумал Борман, прицеливаясь вторично, но уже в

глупого толстого Мюллера.

-- А где мы будем жить ? - спросил проснувшегося Штирлица Мюл-

лер, сняв панамку и вытирая кокосовое молоко с лысины.

-- Не знаю, - сказал Штирлиц. - Может быть, здесь есть непода-

леку свободное бунгало.

-- Свободное чего ? - заинтересованно вылез из кустов Шеллен-

берг.

-- Свободное е... - выругался Штирлиц.

-- А ! - понимающе сказал Шелленберг, которому первый раз в

жизни было все понятно. Этому способствовал и булыжник Бормана,

так славно повеселившегося сегодня.

-- А VGA и модем там есть ? - поинтересовался великий лю-

битель комфорта, вытряхивая скорлупу от кокосового ореха из-за

шиворота и спихивая безжизненное тело Шелленберга с ярко вычи-

щенных сапог.

"Ну не повезло сегодня человеку. Приятного понемногу - и по

голове его, и в песок его. ", - хихикнул злордный Борман, пог-

лощая банан с кожурой, который он отобрал у возмущенного оран-

гутанга.

-- Отвяжись, - злобно брыкнул Штирлиц и перевернулся на другой

бок. Мюллер некоторое время походил вокруг Штирлица, потолкал

его, но, получая лишь удары в ухо, отстал. Одев панамку, оби-

женный Мюллер с тем же вопросом обратился к вылезшему из кустов

Фиделю Кастро.

-- Вообще, у меня есть маленькая вилла, так что, если не воз-

ражаете ... - скромно сказал Фидель.

-- А VGA и модем там есть ? - спросил Мюллер, заискивающе

глядя в глаза будущему великому творцу революции на Кубе. Фи-

дель Кастро не знал, что такое модем, и задумался.

Деликатный Мюллер не стал отказываться и, подняв свой чемо-

дан, направился за Фиделем. Его примеру последовали остальные.

Спящего Штирлица разбудили, получили по зуботычине, но все же

уговорили идти на виллу Фиделя. Штирлиц не сопротивлялся. Вилла

Фиделя занимала пространство если не девяноста пяти, то точно

девяносто трех процентов Кубы. Ради блага народа творец револю-

ции не скупился на мелочах. На всех заборах висел его портрет с

оскаленными зубами и надписью "Пейте пиво бочками ".

К великой радости Мюллера, у Фиделя на вилле было много

ванн, но модема не было ни одного. Разочарованный Мюллер нап-

равился к Штирлицу и попросил рацию - поглушить "Маяк "на ро-

дине полковника.

-- А пошел бы ты в песочницу, - равнодушно сказал Штирлиц, ко-

выряясь в банке бумаги. Мюллер насупился и, приготовившись

заплакать, начал злобно ругать Штирлица в частности и русских

разведчиков вообще.

Такой наглости Штирлиц не ожидал и одной зуботычиной Мюллер

не отделался. Штирлиц, который уже давно никак не резвился,

долго бил Мюллера ногами, а, натешившись, отряхнул с него пыль,

помог высморкаться, поправил панамку и дал рацию.

-- Сломаешь, будешь мои носки стирать, - сказал Штирлиц.

Более ужасной угрозы Мюллер не слышал не разу; ему вспомни-

лись родные застенки ГЕСТАПО, затем носки Штирлица, и он

всплакнул.

-- Я только немного поиграю и отдам, - пропищал он, размазывая

сопли. Штирлиц достал pулон кубинской бумаги из сахарного

тростника и стал сосредоточенно ковырять в ней вилкой, ожидая,

пока Мюллер уйдет. Мюллер с трудом взвалил на спину рацию Штир-

лица, крякнул и направился к себе.

Штирлицу это напомнило страдания пастора Шлага по поводу

сейфа и швейцарской границы. Для полноты момента не хватало

лыж. Сбегав в свои апартаменты, он напялил на Мюллера ласты,

памятные ему лыжи, оставшиеся от священника, напялил акваланг,

надел шляпу с пером и подтяжки, подтолкнул к выходу и чисто

по-дружески посоветовал петь песни, не по поводу сокрушая шкаф

самым маленьким каpтpиджем.

Рация заняла почти половину комнаты Мюллера.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В это время в кабинете Фиделя Кастро намечался кутеж. На-

веселившийся Борман сидел в роскошном мягком кресле, чистил

ногти и намечал новые гадости. Его гибкий, изощренный, изобре-

тательный ум перебирал множество планов, но он остановился на

одном, наиболее гадком.

Подойдя к секретарше Фиделя, он немного посмущался и

спросил:

-- А скажите, у вас веревки есть ?

-- Какие веревки ? - удивилась секретарша.

-- Ну там ... Разные ... Бельевые, например ...

-- А зачем они вам ? - секретарша насторожилась и недоуменно

посмотрела на Бормана.

Борман потупил взгляд и понес такую чушь, что секретарша Фи-

деля заткнула уши и принесла ему большой моток веревок. Борман

оживился и принялся прикидывать, сколько гадостей получится из

такого количества веревки. По самым минимальным подсчетам га-

достей получалось предостаточно. Борман, оскалив зубы, достал

мачете, которое он стянул там же.

Спустя час все на вилле Фиделя собрались в гостиной и уста-

вились на Фиделя. Тот повернулся к любимому Фюреру.

-- Что вы будете пить - горилка, квас, тонеp, водка, портвейн,

чача, самогон, джин, С++apos;, первач ?

-- Шнапс, конечно, - сказал патриот Фюрер, оглушенный ку-

бинским обилием.

Айсман упал на пол, шокированный такой тусовкой. В этом по-

мог ему и совсем слабый пинок Штирлица, который не любил, когда

ему мешали.

-- На леденцах, пшенице, мармеладе, бумаге ?

Фюрер задумался и сказал:

-- Вдарим тонеpа на бумаге.

Фидель протянул руку к бутылке тонеpа с плавающей внутри

жестянкой бумаги. Коварный Борман потянул за веревочку, бутыл-

ка пролетела через стол и упала на колени спящему Шеленбергу.

-- Вперед, в атаку ! - вскричал Шеленберг, которому едкий

тонеp попал в глаза, а бумага за шиворот. Борман злорадно по-

тирал руки.

Фюрер недоуменно осмотрел всех и достал из бокового кармана

графинчик со тонеpом. Все оживились и протянули стаканы. Как

всегда, Мюллеру ничего не досталось. Он надул губы, достал со-

вок и удалился на улицу. Раздался металлический грохот. Борман

еще раз потер руки и побежал посмотреть. Мюллер лежал под кучей

железного хлама, произнося ругательства в адрес того, кто их

там положил. Все вышли на улицу послушать. Борман радовался,

как ребенок. Ничто не доставляло ему столько удовольствия, как

мелкие пакости.

Фидель посмотрел на лежащего под железками Мюллера и произ-

нес что-то по-испански.

-- Что вы сказали ? - переспросил любимый Фюрер. Фидель очень

засмущался, но не ответил. Стоящий рядом Шеленберг, к которому

обратился Фюрер, подумал и сказал:

-- На немецкий это не переводится. Спросите у Штирлица, он

объяснит.

Тем временем к вопящему Мюллеру подошли негры и стали разг-

ребать металл, ругаясь не хуже Штирлица. Перед таким великоле-

пием неприличных слов Мюллер замолчал и прислушался. Вскоре он

вылез из-под хлама, отряхнулся, надвинул панамку низко на лоб и

злобно оглядел всех, затем он треснул полбутылки клюквенного

морса, сплюнул. Борман не любил, когда на него плохо смотрели,

и поэтому он быстро исчез внутри виллы, огибая свои же ловушки

и попутно расставив две-три веревки. Фидель, показывая из окна

бутылку водки, привлек внимание офицеров, и они, соблазнившись

ее заманчивым блеском, облизнувшись, пошли внутрь.

С верхнего этажа появился злой Штирлиц.

-- Водки, - сказал он вопросительно глядящему на него Фиделю.

Тот налил ему стакан водки, Штирлиц опрокинул его себе в рот,

Фидель налил еще, Штирлиц сглотнул остатки водки из стакана и

быстро подобрел.

-- Федя, - сказал он заплетающимся языком, - пошли к бабам.

"Que es baba ? "- задумался Фидель.

-- Ты чего, Фидель ? - Штирлиц посмотрел куда-то мимо Фиделя

мутным взглядом и спросил: -- Ты ваще это... ты меня уважаешь?

Фидель поморщился еще раз, но отвязаться от выпившего Штир-

лица мог только Мюллер или сам Кальтенбрунер.

"А что на это скажет Кальтенбруннер ?" - подумал Фидель.

Штирлиц икнул и налил себе кваса. Офицеры, понимая, что

Штирлиц сейчас разойдется, понемногу начали исчезать из помеще-

ния. Остался один Борман, который жаждал новых пакостей. Штир-

лиц оглядел зал мутным взглядом и заметил Бормана.

-- Ты, как тебя ?... Борман ! Иди сюда быстро ...

Борман с сомнением посмотрел на дверь. Убежать от нетрезвого

Штирлица не представлялось возможным. Борман покорно встал и

подошел к Штирлицу. Броском ноги Штирлиц ласково посадил его на

стул и налил стакан водки. Влив спиртное в пасть сопротивляюще-

муся Борману, Штирлиц спросил:

-- Слушай, Б-борман, ты с какого года член партии ?

-- С тридцать третьего, кажется, - ответил Борман, не понимая,

к чему клонит Штирлиц.

-- А какой партии ? - коварный Штирлиц, как на допросе, достал

листок бумаги и принялся что-то записывать.

-- НСДАП, - ответил необдуманно Борман, и Штирлиц тут же

рассвирипел.

-- Кому продался ? - прошипел он, хватая Бормана за воротник и

доставляя ему немного неприятностей при помощи нового каpтpиджа.

-- Фашистам продался, морда национал-социалистская ?... Вот ща

как дам ... больно ...

Борман с испугом посмотрел на Штирлица и хотел убежать, но

Штирлиц крепко держал его за воротник. Достав из кармана

каpтpидж, он стал им поигрывать, обнажив крепкие зубы. Это Борма-

ну не понравилось, тем более, что Штирлиц противно дышал на не-

го перегаром. Запах перегара всегда внушал Борману панический

ужас.

-- Штирлиц, отпусти меня, - попросил Борман, жалобно глядя на

Штирлица добрыми честными глазами. Штирлиц расплылся в зверской

улыбке и отрицательно покачал головой.

-- Я больше не буду, - пообещал Борман, вытряхивая из карманов

весь арсенал веревочек.

В это время в зал вошел Фидель Кастро. Штириц рыгнул Борману

в нос, сказал "Не верю" и отпустил его. Борман, сообразив, что

Штирлиц может передумать, применил ноги и быстро исчез.

-- Федя, иди сюда ... - позвал Штирлиц. Фидель достал из внут-

реннего кармана пиджака стакан и с готовностью подошел к нему.

Штирлиц налил ему воды из вазы с фиалками. Фидель понюхал ста-

кан, поблагодарил, но пить не стал и вылил все это за шиворот

вылезшему из-под стола Айсману.

-- Слушай, Фидель, позови-ка ко мне этого... ну, как его?...

Мюллера ко мне позови... Ну этого, в панамке... Фидель на неко-

торое время исчез на улице, затем вернулся и сказал:

-- Он в песочнице. Позвать ?

-- Зови, - сказал Штирлиц голосом большого начальника.

В гостиной появился испуганный Мюллер в своей панамке.

-- Слушай, Мюллер, - сказал Штирлиц, поудобней устраиваясь в

кресле. - Ты это ... давай рацию обратно, а то у меня сегодня

связь с Центром !

-- ... с Центром, - поворила секретарша Фиделя, конспектируя

речь Штирлица в записную книжку, чтобы потом донести Куда Сле-

дует.

-- Да, с Центром, - капризно сказал Штирлиц. - И вообще, давай

побыстрее, а то меня еще радистка ждет.

При слове "радистка" Штирлиц загадочно улыбнулся и сделал

рукой хватательное движение. Мюллер пожал плечами, сплюнул на

пол, вздохнул и отправился за рацией.

Ночью Штирлицу не спалось. Он очень боялся пропустить связь

с Центром, хотя и знал, что Центр от него просто так не отвя-

жется.

Часа в три ночи Штирлиц включил рацию. Из большого динамика

послышалось зверское шипение, погромыхивание и скрежет. Штирлиц

чертыхнулся и, достав отвертку, полез внутрь рации. Через двад-

цать минут он вылез оттуда, недоуменно глядя на обугленный со-

вок и пытаясь понять, что это такое. Решив не заниматься

расследыванием, он бросил совок в окно. Там раздалась возня и

ругательства. Разведчик не знал, что не ему одному интересно,

что же такое сообщит Центр. Штирлиц включил рацию и пошел

искать радистку. Без радистки у Штирлица работа не спорилась.

За неимением лучшего он за два дня обучил негритянку стучать по

ключу обеими руками. Негритянка быстро поняла, чего от нее хо-

чет Штирлиц и не сопротивлялась.

Из окна появилась заинтересоVGAя физиономия Бормана.

-- Ну ? - вопросительно посмотрел он на Штирлица.

-- Чего тебе ? - спросил Штирлиц.

-- Быстрей давай, - попросил Борман. - Думаешь, легко на кар-

низе висеть ?

-- Не знаю, - сказал Штирлиц, вытаскивая у Бормана из кармана

моток веревок, четыре булавки и коробку кнопок. Борман угрюмо

засопел и исчез в темноте, а Штирлиц задернул штору. Он не лю-

бил, когда кто-нибудь мешал ему работать с радисткой.

Посадив радистку, на стул он велел ей не дергаться и слу-

шать. Негритянка обнажила белые зубы и надела наушники. Вскоре

она стала записывать корявыми буквами:

"Говорит Киев.

Киевское время ... "

Штирлиц громко сказал нехорошее слово радистке, но она не

обиделась, потому что не поняла. Перестроив рацию, Штирлиц сог-

нал радистку со стула и стал слушать сам. Истинное сообщение

гласило:

"Алекс - Юстасу.

Товарищ Юстас !

По сообщениям доверенных лиц,

некто из бывших офицеров Рейха

собирается торговать наркотиками

с США.

И не с США.

Найдите и обезвредьте.

Алекс. "

"Уже успели ", - подумал Штирлиц.

В окне показалась физиономия Бормана.

-- Ну, как ? - спросил он.

-- Молча, - угрюмо сказал Штирлиц, отбирая у него очередную

партию веревки, булавок и гвоздей. - И когда ты только успева-

ешь, - сквозь зубы процедил Штирлиц, бросая горлопанящего Бор-

мана вниз. Там раздался грохот и возня. Штирлиц, обиженный до

глубины SysOpapos;ской души, ударил молотком по рубильнику рации,

которая иначе не выключалась, разбил лампочку (выключателей на

вилле Фиделя не было, и свет горел круглые сутки) и лег спать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ночью он проснулся от тихого шороха. Опытный совесткий раз-

ведчик не вскочил, не выскочил на балкон и не заорал "Спасите,

воры ", как сделал бы китайский или парагвайский SysOpapos;. Штилиц

тихо лежал носом к стенке и не шевелился. Кто-то шарил по ком-

нате. Он лазил по всем темным углам, заглянул под кровать, про-

шелся даже по Штирлицу, с кряхтением перелезая через него, за-

тем высморкался в одеяло и залез в рацию.

Такой наглости Штирлиц не выдержал. Тихо встав, он спокойно

подошел к рации, внутри которой кто-то чихал и ругался на

тесноту. Ругань, как понял Штирлиц, была на непонятном языке.

Разведчик послушал немного притязания ночного визитера, раздаю-

щиеся из рации, зевнул, затем отыскал отвертку, завинтил крышку

и лег спать.

Проснувшись утром, он не стал смотреть, кто же все-таки за-

лез к нему ночью и теперь громко храпел в недрах рации. Штирлиц

не любил делать то, что можно было бы сделать потом.

Спокойно позавтракав и обсудив с остальными офицерами ка-

чество, недостатки и превосходства негритянок, Штирлиц пришел

обратно к себе и стал развинчивать рацию.

Оттуда, сопя, вывалился кто-то, совершенно Штирлицу незнако-

мый. Приведя свого пленника в чувство пинками, Штирлиц посадил

его на стул и начал допрос. Штирлиц владел английским еще хуже,

чем японским, а по-японски он вообще не знал ни слова. Пришлось

обучить SysOpapos;а говорить по-немецки и ругаться по-русски, так

как привлекать к такому делу Шеленберга, знавшего все языки,

совсем не хотелось - Штирлицу было жалко С++apos;а и прочих

спиртных напитков. Шпион быстро обяснил Штирлицу, чей он SysOpapos;

и чего хотел свистнуть у Штирлица. Кроме вчерашней шифровки,

ему ничего не было нужно.

Чтобы отвязаться от назойливого SysOpapos;а, Штирлиц подарил ему

свои носки, дал в нагрузку пару пинков и отпустил. С амери-

канской разведкой связываться не хотелось - это пахло конфлик-

том с Шеленбергом, который считал себя полномочным представите-

лем ЦРУ в Рейхканцелярии.

Одними носками от SysOpapos;а отделаться было не так то просто.

Вторые носки Штирлиц пожалел. Он попробовал перевербовать Штир-

лица, но так как русский разведчик сказал ему очень непонятную

фразу из трех слов, побуждающую к передвижению на непонятный

объект, SysOp выругался по-английски и решил к Штирлицу не

приставать.

Штирлиц сел и задумался. Задание, данное ему Центром, обеща-

ло множество приключений, связанных с погонями, перестрелками и

таинственными похищениями документов. Так Штирлицу представля-

лось каждое очередное дело, но обычно оказывалось, что самое

крупное приключение связано только с очередной пакостью партай-

геноссе Бормана. Штирлиц вздохнул и достал бутылку водки. Ста-

канов не было, а с горла Штирлиц пил только в исключительных

случаях.

Радистка куда-то пропала, в противном случае можно было бы

послать за стаканом ее. Штирлиц вздохнул еще раз.

"Интересно, едят ли негры бумагу ? "- подумал Штирлиц.

В коридоре послышались шуршащие шаги. Партайгеноссе Борман

полз по коридору на коленях и протягивал веревку. Очередное

адское устройство Бормана обеспечивало одновременное обслужива-

ние двенадцати жертв. Некоторое время Борман проторчал около

апартаментов Штирлица, ожидая, пока тот выйдет. Испытать новое

устройство на Штирлице - такова была давняя мечта мелкого па-

костника. У Штирлица не было ни малейшего желания ни быть стук-

нутым кирпичом по затылку, ни быть облитым кипятком. Жесткие

кокосовые орехи, яичная скорлупа и шкурки от бананов тоже не

предвещали ничего хорошего. Штирлиц молча сидел и ждал.

В это время в коридоре послышался шум и гиканье. Геббельс

нашел в запаснике у Фиделя шаровары и папаху и вспомнил свою

юность и родную Украину. Борман насторожился и спрятался за

кадку с кактусом. Штирлиц тоже выглянул из своего кабинета: ему

тоже было интересно узнать, кто на этот раз попадет под кирпич

или что там еще придумал изощренный ум Бормана.

Позвякивая шпорами, Геббельс подошел к лестнице и взялся за

поручень. Тут же раздался грохот, сверху посыпались перья,

стружки, обломки железок, гвозди и скрепки. Из стен стали с

большой интенсивностью бить струи и кипятка и ледяной воды.

Когда запас пакостей иссяк, Геббельс был одновременно ошпарен и

окачен ледяной водой, исцарапан, взъерошен, весь в пуху, струж-

ках и без шаровар, но при шпорах. Озираясь по сторонам, Геб-

бельс от злости сверкал глазами и искал виновного. В такой мо-

мент опасно попадаться под горячую руку разъяренного и мокрого

офицера Рейха.

Секретарша Фиделя, попавшая под эту горячую руку, естествен-

но, не знала таких тонкостей. Геббельс набросился на нее, как

разъяренный тигр. Он завопил бы "Почему пиво разбавлено", как

это делал Штирлиц, но он был не в ресторане, и поэтому Геббельс

ограничился несколькими десятками украинских ругательств, не

вполне понятных добропорядочным секретаршам.

Но секретарша Фиделя Кастро должна быть секретаршей особого

класса. Горячая мексиканская кровь пробудила в ней атависти-

ческие инстинкты, и она разразилась хищным рычанием и такими

ругательствами, что Геббельс почувствовал некоторое увядание в

своих ушах. Схватив в охапку остатки своих шаровар, он, не раз-

бирая дороги, помчался по лестницам. Довольно скоро Геббельс

заблудился и стал звать на помощь. Вечером его нашла в самой

дальней части резиденции Фиделя группа добровольцев, ушедших

искать несчастную жертву пакостей Бормана. Геббелья был мокр,

зол и голоден.

Бормана заперли в ватерклозет на верхнем этаже виллы. Он си-

дел там и громко вопил об ущемлении человеческих прав и плел

всякую чушь, вконец одурев от жары. Его никто не слушал. Рано

утром он отодрал от пола унитаз, проломил им дверь и скрылся в

джунглях.

Некоторое время он, до ужаса голодный, бродил там и питался

зелеными бананами. В конце концов он проголодался до полусмерти

и большими прыжками прибежал обратно на виллу. К его удивлению,

там по нему никто не скучал. Борман обиделся и начал готовить

очередную пакость.

Утром следующего дня колонию третьего рейха разбудили гро-

могласные звуки пионерского горна. Все испугались, что началась

бомбежка и бросились на улицу. На импровизированном плацу стоял

любимый Фюрер, облаченный в шорты и пионерский галстук, и,

такой же красный от натуги, как и галстук, дул в кривой горн.

Рядом с ним прохаживался Штирлиц в форме полковника разведки, в

галифе и фуражке, и мрачно думал, почему же никто не вышел на

линейку. Увидев сонные рожи, он открыл рот и завопил:

-- Почему не на линейке ?

Все открыли рты и покосились на него, полные ужаса. Мюллер

не ошибся в своих ожиданиях. Начинания Штирлица пугали своим

стремлением к постройке коммунистического общества, и все боя-

лись, что придется переквалифицироваться в строителей.

-- Ну-ка все встали в строй ! - заорал Штирлиц, доставая из

кармана галифе хлыст и самый большой каpтpидж. Все послушно вста-

ли в кривую шеренгу и уставились на Штирлица выпученными глаза-

ми.

-- Пионер Айсман ! - позвал Штирлиц.

-- А ? - равнодушно отозвался Айсман, придерживая одной рукой

карман с випирающей из него бутылкой С++apos;а, а другой штаны с

единственной пуговицей и большой дырой на заду от одной мелкой

пакости Бормана.

-- Не "а", а "так точно" ! - заорал Штирлиц.

-- Ну, так точно чаво ? - спросил Айсман, не понимая, в честь

чего возникли такие ужасные новые порядки.

-- Почему, - обличающе начал Штирлиц, - вы забрались на склад

и уволокли целый ящик С++apos;а ?

-- Так хочется же ... - жалобно сказал Айсман.

-- Всем хочется, - сказал Штирлиц, вынимая у него из кармана

бутылку и кладя ее себе в карман. -- встаньте в строй ! Пионер

Борман !

-- Это не я, товарищ Штирлиц ! - испуганно завопил Борман, по-

косившись на большой каpтpидж Штирлица и вспоминая, какая же ве-

ревочка так сильно досадила Штирлицу.

-- Что не ты ? - спросил Штирлиц.

-- Вообще ничего не я ! - отрапортовался Боман от возможных

притязаний. Штирлиц зверски улыбнулся и напряг мускул своей но-

ги.

-- За проявленное мужество и пресечение похищения общественно-

го С++apos;а путем расставления веревочек вам объявляется благо-

дарность с последующим выговором.

Последовал айсмановский пинок, и Борман радостно зарычал,

глядя, как Айсман показывает ему здоровую шишку на лбу.

-- Командуйте строем, пионер Борман ! - приказал Штирлиц.

-- Пионер Айсман, - скомандовал Борман, - выйти из строя !

Скрипя оставшимися зубами, Айсман вышел из строя и встал в

угрожающую позу, потрясая кулаками в какой-то китайской позе.

-- Приказываю вам восстановить все порванные вами веревочки и

спотыкаться об них в течение сорока восьми часов !

-- Есть, - сказал Айсман, показывая Борману кукиш.

Тем временем Штирлиц сосредоточенно думал о возможных пре-

тендентах на роль торговца наркотиками.

Борман с его мелкими пакостями на данную кандидатуру явно не

подходил. Айсмана больше интересовали черномазые красотки с бе-

лыми зубами, чем наркотики. Гиммлер каждый день напивался до

потери рассудка, буянил, матерился, дрался с Айсманом и был в

здравом уме только четыре минуты в сутки - когда выбрасывал в

окно пустые бутылки. Геринг пропагандировал в рядах работающих

негров преимущества очистки бананов сверху вниз перед обратным

способом. Мюллер круглые сутки проводил в песочнице и больше

его ничего не интересовало.

Конечной кандидатурой для Штирлица остался Шелленберг. Со-

ветский разведчик никогда не ошибался.

"Интересно ", - подумал Штирлиц. - "Где этот проходимец со-

бирается брать наркотики ? "

Взгляд на двор избавил его от последних сомнений.

Шелленберг стоял с указкой перед плакатом с надписью "Тех-

нология производства яблочного сока из кокаина, героина, стру-

жек и смолы "и с выпученными глазами, брызгая слюной, что-то

внушал неграм, смотрящим на него с полнейшим равнодушием.

-- Шелленберг, твою мать ! - зоарал Штирлиц. Шелленберг

вздрогнул и подскочил, как будто бы на него упало небольшое, но

достаточно тяжелое бревно.

-- Мою кого ? - переспросил Шелленберг. Ответа не последовало.

-- Ты, ты, не оглядывайся ! Это я тебе говорю ! Иди сюда.

Шелленберг поискал глазами место, куда можно было бы отпрыг-

нуть. Подобного места поблизости не было. Шелленберг обреченно

вздохнул, положил указку и направился в кабинет Штирлица.

-- Ты чего там говорил ? - спросил Штирлиц вполне миролюбиво.

-- Да так, мысль одна ... - сказал Шелленберг, скромно потупив

глазки.

-- Верю, - сказал Штирлиц, доставая каpтpидж. Чему он должен по-

верить, он не знал, но сказал это на всякий случай. -- Какая

мысль ?

-- Я предлагаю способ, - начал Шелленберг доклад, как в годы

своей юности в Кембриджском университете на докладе о вреде пь-

янства. - производства яблочного сока из кокаина, ге ...

-- Стоп, - сказал Штирлиц, сгибая ногу для последующего пинка,

- молодец, иди.

Шелленберг, радостный, что вышел живым от Штирлица, большими

шагами направился во двор. Негры уже разошлись; ценный плакат

был раздерган на бумагу для цигарок, осталась одна рама, на ко-

торую уже собрался покуситься Борман для воздушного змея с над-

писью "Штирлиц - скотина и русский SysOp ". Штирлиц не мог

этого потерпеть и прочитал Борману лекцию о вреде пакостничест-

ва вообще и о Бормане в частности.

Взяв указку, на которой уже были видны свежие следы чьих-то

зубов, Шелленберг выругался и сказал вслух:

-- Чертов Штирлиц, вечно на самом интересном месте.

-- Чего ? - вездесущий Штирлиц стоял сзади.

-- Да так ... ничего ... - улыбаясь, замялся Шелленберг. - Вот

... птички летают ... всякие ...

-- Я тебе дам птички, - злобно сказал Штирлиц, отряхивая пти-

чий помет с рукава мундира.

Он оскалил зубы в садистской усмешке и достал каpтpидж. Этот

каpтpидж Шелленбергу определенно не нравился. Штирлиц взвесил

каpтpидж на руке, для пробы дал Шелленбергу в зубы. Тот ойкнул и

упал, дрыгая ногами и покрикивая несвоим голосом какой-то бред.

Штирлиц не поверил, покачал головой, стукнул его пару раз ногой

и удалился. Даже китайские SysOpapos;ы не удастаивались такой чести.

Очнувшийся Шелленберг блаженно выплюнул четыре зуба и посмотрел

в глубокое синее небо.

-- До чего зе зить хоросо, - сказал он.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Прошел месяц. Садист Мюллер вспомнил свою молодость, когда

практиковался дантистом, и вставил Шелленбергу новые передние

зубы заместо старых, так квалифицированно выбитых каpтpиджом

Штирлица. Мюллер построил во дворе виллы новую большую песочни-

цу. Борман установил новую пакостную систему совсем без верево-

чек, на каком-то новом средстве, называемом полупроводниками, в

результате чего Фидель хромал и ходил с прекрасным огромным си-

няком под левым глазом. Геббельсу выписали из Украины новые

шелковые шаровары. Фюрер уехал в Бразилию лечиться от импотен-

ции. К Штирлицу каждый день наведывался американский SysOpapos;, си-

дел у него в приемной часа два, заглядывал в сейф. В сейфе

Штирлиц хранил ценную американскую бумагу, на которую амери-

канский SysOp не мог и смотреть. Тушенка кончалась с каждым

днем, и Штирлиц стал подумывать над вопросами ее пополнения.

-- Слушай ты, зануда, - сказал он однажды американскому шпио-

ну. Тот ожидал большого красивого пинка или прекрасного мягкого

подзатыльника и поэтому зажмурился. - Ты, я тебе говорю, хо-

чешь, чтобы я на тебя работал, давай сюда ящик ... нет, эшелон

с бумагой !

Шпион засуетился и пообещал привести бумагу на следующий же

день. Штирлиц с чистым сердцем вскрыл свой последний pулон бу-

маги и через двадцать минут уже прислушивался к умиротворенно-

му периодическому бурчанию в своем животе. Когда Штирлиц нае-

дался, с ним можно было поговорить на отвлеченные темы. Этим и

воспользовался Фидель.

-- Штирлиц, как вы относитесь к женщинам ? - спросил он. Штир-

лиц задумался и наморщил лоб. Последняя женщина, к которой он

как-либо относился, убежала от него прошлой ночью, сверкая по-

дошвами туфель. Поэтому Штирлиц не нашел ничего лучшего как

после десятиминутного раздумья спросить "А что ? "

-- Да так, - Фидель знал, что к человеку, на вопрос о женщинах

отвечающего "А что ", лучше не лезть с подобными вопросами,

чтобы не травмировать психику.

На улице раздались дикие вопли: новой пакостью Бормана было

расставление всевозможных ржавых капканов, и ничего не подозре-

вающий Айсман весьма неосторожно попал в самый плохо замаскиро-

ванный. От такого сильного вопля повязка, закрывающая глаз

Айсмана, лопнула и оба его совершенно идентичных глаза полезли

на лоб, извергая большие снопы искр. Айсман орал до тех пор,

пока двое здоровенных негров, воспользовавшись огромными лома-

ми, не раскрыли капкан. Пока охающего Айсмана уговаривали не

кусаться и надеть повязку на глаз, вопли повторились. Шеллен-

берг, возвращающийся с плантации бананов, где он уговаривал

всех выращивать вместо бананов кокаин, героин или коноплю, за-

зевался и попал в другой капкан, поменьше, но поржавей и помощ-

ней. Штирлиц, видя такой оборот дела, залез в свой походный че-

модан и разыскал пару кирзовых сапогов. В таких сапогах его бо-

ялись все. Удары этих сапогов по телу оставляли такие синяки,

что Шелленбергу, которого Штирлиц в свободное от работы время

очень любил пинать ногами, оставалось желать лучшего.

Вечером Шелленберг, хромая на всякий случай на обе ноги и

страдая от полного отсутствия спиртного в рабочее время, шел по

лестнице в самом дурном расположении духа. По какай-то прихоти

судьбы женщинам прыщавая рожа Шелленберга не нравилась и кокаин

на капризной кубинской земле не рос. Шелленберг шел по лестнице

и, скрипя новыми зубами, думал о смысле жизни. Пока он окончил

мысль, начатую на полпути между первым и вторым этажом, бывший

шеф контрразведки с удивлением обнаружил, что попал на чердак.

Совершенно неожиданно к нему подошла заросшая личность в

форме НКВД, походила вокруг него и на ломаном немецком поинте-

ресовалась:

-- Вы не скажете, как пройти в библиотеку ?

-- До Арбата на метро, а там пешком, - неожиданно для себя

четким металлическим голосом справочного бюро ответил Шеллен-

берг.

Заросшая личность с интересом посмотрела на него из-под по-

росшего мхом козырька фуражки и сказала что-то непонятное.

-- Ты что за птица ? - спросил Шелленберга лейтенант НКВД По-

мордайский, присланный специально из Москвы для того, чтобы

контролировать работу Штирлица.

-- Не знаю, - прошелестел Шелленберг, перепуганный до сполза-

ния галифе и, перекрестившись, собрался провалиться сквозь пол.

Лейтенант Помордайский достал из кармана маузер и мрачно

стал им поигрывать. От такого жеста сознавались во многих гре-

хах даже вражеские SysOpapos;ы и генералы. Шелленберг облегченно

вздохнул и подтянул галифе. Маузеров он не боялся - чего его

бояться, им как не бей, больше двух зубов не выбьешь. Это знали

все в Рейхканцелярии, даже беззубый Кальтенбрунер, с рождения

пользовавшийся протезами. У Штирлица, например, маузеров было

шесть. Со временем коварный Борман перетаскал их все колоть

орехи. Сам Штирлиц предпочитал свинцовые каpтpиджы. Лейтенант По-

мордайский не знал таких тонкостей, иначе вместо сорока шести

маузеров он положил бы в свои бездонные карманы парочку касте-

тов. Сейчас же он стоял и думал, почему эта нацистская морда

так хладнокровно смотрит на него и еще так гордо поддерживает

штаны.

На Лубянке Помордайского знали и боялись. Там он имел еще

более темную репутацию, чем партайгеноссе Борман. Темные кори-

доры Лубянки позволяли устанавливать еще более сложные комбина-

ции веревочек, потянув за которую, несчастный, которому

посчастливилось не смотреть себе под ноги, в лучшем случае вы-

пускал в коридор из скрытой в стене потайной клетки голодного

медведя. Об веревочки, которые Помордайский протягивал во время

ночных дежурств в Кремле, спотыкался сам товарищ Сталин. После

таких спотыкновений Помордайский прятался подальше и все время

ожидал, что за ним придут и самого отдадут на растерзание сви-

репому медведю или лично товарищу Сталину, но медведь был луч-

шим другом Помордайского, и не хотел его терзать, потому что за

полчаса удовольствия рисковать месячной кормежкой медведь не

хотел.

Помордайский показал гордящемуся Шелленбергу кулак с накол-

кой, изображающей кривую синюю фигу, сказал "Смотри у меня,

редиска пользовательская, спичками не балуйся "и пошел искать Штир-

лица.

Штирлиц ждал американского SysOpapos;а с вытекающими отсюда

последствиями в виде большого эшелона бумаги. Штирлиц был го-

лоден, а кроме бумаги и радисток ему ничего не хотелось. Нако-

нец в кабинете Штирлица загромыхала рация. Телефонный звонок

Штирлицу заменяло ведро с камнями. Штирлиц надел наушники и

важно сказал "Алле". Так как модемной трубки у Штирлица не

было, его никто не услышал. Из наушников раздалось шипение, и

кто-то весьма противным голосом стал, как заведенный, тупо пов-

торять : "Бумага в пути ". Штирлиц оживился. За свою жизнь он

видел бумагу в различных количествах, банками и тарелками, но

эшелонами он видел только солдат, женщин и лошадей. Он мгновен-

но размечтался о большом количестве блюд, которые можно приго-

товить из бумаги. Воображение рисовало ему заманчивые картины:

бумага со спаржей, бумага с трюфелями, заливное из охлажден-

ной бумаги, бумажное рагу, бумага гриль. Наверху всего это-

го блаженно лежал Штирлиц, обнимая какую-нибудь новую радистку.

Облизывающегося Штирлица прервал смущенный Борман при помощи

противного скользкого покашливания.

-- Чего тебе ? - спросил раздраженный такой истинно борма-

новской бестактностью Штирлиц.

-- Да вот, - сказал Борман, протягивая Штирлицу листок бумаги.

"Заявление ", - прочел Штирлиц, - "Прошу принять меня, пионе-

ра ... ( много раз зачеркнуты хвалебные эпитеты ) ... , Бормана

в вашу русскую партию. Пионер Мартин Борман. "

-- Так, - озабоченно сказал Штирлиц. - Только пионера Бормана

нам и не хватало ...

Пионер Борман обиделся и стал, сопя, ковырять указательным

пальцем правой руки в ладони левой. Штирлиц встал и начал по-

ходкой очень большого начальника ходить взад-вперед по комнате.

"Сейчас будет бить ", - подумал Борман.

"Да, и очень больно ", - подумал Штирлиц.

"Ногами ", - обобщил Борман и собрался убегать.

-- Ну, я пойду ? - спросил Борман.

-- Иди, - сказал Штирлиц, вынимая из ящика стола пожелтевший

бланк заявления о вступлении в ВКП(б). - Заполнишь и принесешь,

- сказал он Борману, протягивая заявление.

Борман радостно высунул язык и вцепился обеими руками в за-

явление. Если бы у него был хвост, он незамедлительно начал бы

им вилять, но к несчастью хвоста у него не было. Борман ушел в

себе и стал при помощи увеличительного стекла исследовать бланк

заявления. Он был составлен лично Штирлицем для перевербования

немецких офицеров. Перевербовываться никто не хотел, так как

было мнение, что в России есть только Сибирь и вообще плохо

кормят, и первый бланк Штирлиц израсходовал на Бормана.

Борман прочитал заявление с начала до конца, затем с конца

до начала, читая слова в обратном порядке и почувствовал неко-

торое закипание в мозгах. На двадцать шесть вопросов он не мог

дать вразумительного ответа. Анкета требовала отвечать на все

вопросы однозначно: да или нет, а что, думал Борман, написать в

графу "Пол "? Да ? А что это значит ? А если нет ? Нет, пол у

Бормана был. Поэтому Борман плюнул и написал в графе "Пол" сло-

во "паркетный". В графе "семейное положение" он, не долго ду-

мая, написал "днем - снизу, вечером - в зависимости от влаж-

ности воздуха". На вопрос есть ли родственники за границей, он

обиженно написал "я сам за границей". Некоторые пункты анкеты

представляли собой образчики истинно советского крючкотворства.

На просьбу описать свои характерные черты Борман послюнявил об-

грызанный карандаш, наморщил лоб и вписал: "толст, лыс и злопа-

мятен". На вопрос о любимых занятиях Борман нарисовал капкан,

веревочку, ведро с водой и кирпич. В конце концов к вечеру у

Штирлица на столе лежал истрепанный листок бумаги, проженный в

трех местах и с маслянным пятном посередине на тему советской

анкеты, в которой Борман изголялся, как мог. Штирлиц брезгливо

взял его кончиками пальцев, перечел, вздохнул, высморкался в

анкету, выстраданную Борманом в течение трех часов тяжелой ра-

боты и выписал ему партбилет на имя Бормана Мартина Рейхстаго-

вича. Штирлиц не знал, как звали отца великого пакостника, а

фантазировать на тему немецких имен ему не хотелось.

Получив статус члена ВКП(б), Борман загордился, торжественно

оборвал почти все свои веревочки, как казалось всем и даже дал

клятвенное обещание больше не мазать лестницу салом и не связы-

вать вместе никому шнурки (прибавив про себя : "По выходным").

Ему не поверели, и очень правильно сделали. Поздно ночью хрони-

ческий алкоголик Холтофф, возвращаясь с дебоша, на котором он с

упоением бил стекла, зацепившись за одну из свежеустановленных

веревочек Бормана, получил от тяжелого резинового манекена удар

по голове бутылкой. Холтофф был человек неглупый и догадался,

что манекены не дерутся, иначе несчастному мешку с соломой, из

которого Борман за два дня изготавливал свирепого мужика, очень

сильно не повезло бы. Утром храпящего Холтоффа нашли рядом с

тремя пустыми бутылками из-под самогона в обнимку с манекеном.

Штирлиц получил от американского SysOpapos;а эшелон бумаги и

устроил банкет. Блюда были исключительно из бумаги, и все

приглашенные на банкет сидели голодные и с обиженными физионо-

миями.

-- Штирлиц, а нет ли у вас чего-нибудь мясного ? - поинтересо-

вался Кальтенбрунер, покосившись на вегетарианца Фюрера.

-- Мясное не предвидится, - удивленно сказал Штирлиц.

Американский SysOp намекнул, что неплохо было бы Штирлицу

подписать договор о переходе на службу в ЦРУ, но Штирлиц пообе-

щал, что опять посадит его в рацию и заставит играть роль ар-

мянского радио, и американский SysOp успокоился и на устном до-

говоре. Каждый вечер он приходил к Штирлицу и требовал доклада,

в ответ на что Штирлиц, как мог культурно, посылал его в непо-

нятное благопристойному американцу место. Шпион пожимал плечами

и уходил к Борману, с которым и пьянствовал до помрачения

рассудка, после чего они изливали друг другу души. Борман жало-

вался на плохое качество быстроразваливающихся кубинских кирпи-

чей и веревки из лиан, а также на отсутствие пургена в местной

импровизированной аптеке. Американский SysOp жаловался на жад-

ность и плохой характер многочисленного начальства, на что Бор-

ман заявлял, что нормальные двухпудовые немецкие гири ему ни-

когда не заменят никакие, даже самые тяжелые кокосовые орехи.

После каждой такой пьянки у Бормана зверски болела голова и

массив утренних пакостей переносился на вечер.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Около недели лейтенант Помордайский искал Штирлица. Вилла у

Фиделя была большая, а где живет Штирлиц, лейтенант не знал.

Однажды он, голодный, заросший и злой на пакостные изобретения

Бормана, шел по коридору в поисках жертвы для мордобития. Из

одной из дверей выглядывала личность, спокойно поедавшая тушен-

ку из огpомной красивой банки. Помордайский не мог догадаться,

что это и есть Штирлиц. Неизвестно, чего ему больше хотелось:

бумаги, дать в морду или получить в морду, но Помордайский с

яростным воплем "Ненавижу ! "бросился на Штирлица и начал

кусать свешивающуюся с вилки бумагу. Штирлиц видел за свою

жизнь много нахалов и вовремя успел среагировать. Охающий от

удара головой об рацию обиженный лейтенант сидел в углу кабине-

та Штирлица, а тот спокойно открывал следующую pулон бумаги,

ожидая объяснений. Помордайский стойко отказался давать показа-

ния. Штирлиц пытался применять различные пытки, но НКВД-шник

попался на редкость стойкий. Тогда Штирлиц бросил кусок калено-

го железа и решил применить новую страшную пытку: кормление ту-

шенкой. Изголодавшийся лейтенант без каких-либо проблем съел

первые одиннадцать банок. Двенадцатая прошла через силу. Когда

Штирлиц начал открывать тринадцатую, бракованную, Помордайский

завопил о помощи.

-- Здесь тебе никто не поможет, - пообещал Штирлиц, как манную

кашу просовывая куски бумаги в глотку Помордайского. - Если

Штирлиц кого-то пытает, значит, ему это жизненно необходимо.

-- Так Вы Штирлиц ?! - обрадовался Помордайский, ощущая неко-

торые позывы в нижней части своего тела. Съеденные двенадцать

банок бумаги давали о себе знать.

-- Да, - гордо сказал Штирлиц, довольный, что его все знают,

даже всякие жулики, что было особенно приятно.

-- Тогда развязывайте меня скорее ! Я к вам из Центра ! - По-

мордайский скорчился и стал дергаться. Позывы стали еще нестер-

пимей.

Штирлиц еле-еле успел его развязать. Помордайский вскочил со

стула и, на ходу расстегивая штаны, помчался искать ватеркло-

зет. К счастью, ватерклозет и Штирлиц были соседями. Штирлиц

взял для самообороны вилку и встал около ватерклозета, чтобы

Помордайский не вздумал удрать. Тот удирать и не собирался: он

нашел Штирлица и больше ему не было ничего нужно, кроме клочка

бумаги.

-- А зачем ты ко мне из Центра ? - спросил Штирлиц.

-- Щас, выйду, скажу, - сказал глухо, как из бочки, Помор-

дайский. Штирлиц начал сосредоточенно ковырять вилкой в банке

бумаги. В отличие от всяких лейтенантов НКВД он мог съесть не-

ограниченное количество бумаги и других продуктов, чем он

постоянно и занимался. Наконец Штирлиц услышал вопли спускаемо-

го унитаза.

Из ватерклозета появился облегченный Помордайский, счастливо

улыбающийся и на ходу застегивающий штаны. Штирлиц продолжал

глубокомысленно ковырять несчастную бумагу; изображение прези-

дента выглядело настороженно; Штирлиц как и Рузвельт на тушен-

ке, не разделял радость Помордайского. Неожиданно Штирлиц чер-

тыхнулся и выплюнул случайно попавшую в бумагу лимонку. Помор-

дайский проводил взглядом укатившуюся под лестницу гранату,

удовлетворенно прослушал последовавший звук взрыва и отряхнул с

фуражки откуда ни возмись посыпавшуюся побелку. Из-под упавшей

лестницы вылез обштукатуренный Борман, сверкая злыми тусклыми

глазами.

-- Ну чего вы деретесь ? - плаксивым голосом сказал он, вытря-

хивая из единственного сапога части мрамора от лестницы. - Че-

ловек полез поспать под лестницу, а ему - по голове ... Вот все

вы такие ...

Штирлиц смотрел на него совершенно равнодушно. Помордайский

радостно скалил кривые черные зубы. Увидев такую наглость, Бор-

ман достал из кармана бутылку с зажигательной жидкостью и с

криком "Вот тебе ! "бросил в лейтенанта. Пока лейтенант сооб-

ражал, что это такое к нему прилетело, бутылка издала противное

шипение и очень сильно грохнула. Когда дым рассеялся, оскорб-

ленный вырыванием из рук банки с бумагой Штирлиц обнаружил

вместо Помордайского дырку с кусочком ясного неба и ботинки во-

енного образца.

"По делам ушел, наверное ", - подумал русский разведчик. -

"Но где же моя бумага ? "

Около минуты он стоял в задумчивости. Но из этого состояния

его вывела та самая банка. "Ее-то как раз и не хватало... ", -

радостно и задумчиво зашевелились мозги бедного разведчика.

Банка была пуста. Штирлиц на всякий случай поковырял в ней вил-

кой, но бумага почему-то не появилась. Русский разведчик заду-

мался. Он оскорбленно принялся открывать следующую pулон, так и

не узнав, каких гадостей ему хотел наговорить Помордайский.

Примерно в середине августа Шелленберг лично обошел планта-

ции конопли, похвалил негров, дрыхнущих в кустах и велел "сни-

мать урожай ". Что он имел в виду под урожаем, никто не дога-

дался, кроме, конечно же, Штирлица. Штирлиц не любил торопить

события. Он спокойно ел бумагу и ждал, что придумает бывший

шеф контрразведки для переправки наркотиков в США. "Урожай "

скосили и начали перерабатывать. Жизнь всех на вилле преврати-

лась в кошмар. Круглые сутки по вилле сновали подозрительные

черные негры с белыми зубами, пришедшие из лаборатории по пере-

работке конопли за инструкциями к Шелленбергу. Мюллер, который

очень боялся негров, потребовал, чтобы его песочницу перенесли

в безопасное место или водили негров с мешками на головах.

Где-то через неделю из конопли получилось что-то, что никто не

видел, но что Шелленберг тщательно охранял. Поздно ночью он си-

дел около склада и останавливал всякого, кто пытался пройти ми-

мо. От таких окриков Айсман, так и не привыкший к кубинским не-

удобствам, очень страдал и у него, естественно, пропадала вся-

кая охота идти дальше, к ближайшим кустам.

Штирлиц понимал, что для разработки умного плана действий

ему необходимо пробраться на склад и посмотреть, что там такое,

но найти способ для этого мог только разве сам великий пакост-

ник Борман.

-- Айсман, прекратите шляться по ночам мимо моего склада, -

сказал однажды очень обиженный Шелленберг. - Я постоянно путаю

вас с грабителями и могу в вас выстрелить, а у меня знаете ка-

кое ружье ?

-- Попробуй только, выстрели, - грубо сказал Айсман, сверкая

единственным глазом, - Я тебе твое ружье пополам перекушу.

-- Айсман, вы идиот, - сказал подошедший Мюллер. - Когда Шел-

ленберг вас окликает, надо не материться и не бросать тяжелые

предеметы, а надо закричать каким-нибудь зверем: кошкой там,

собакой, крокодилом ...

Ободренный Айсман так и сделал.

Ночью разбуженный шелестом лиан Шелленберг вскочил и дико

заорал:

-- Стой, кто идет ?

-- Да так ... - ответили ему из темноты.

-- Что "да так "? - переспросил Шелленберг.

-- Ничего, - сказали ему.

-- Я говорю, идет-то кто ? - вежливо поинтересовался Шеллен-

берг.

-- Надоел ты мне, Шелленберг. Какая разница, кто идет ? Ну

там, кошки, собаки, тебе-то что ? Из-за тебя человек уже неделю

запором страдает.

-- Так бы сразу и сказал, - успокоился Шелленберг. Он лег

спать и больше не отзывался ни на какие шорохи.

Штирлиц вздохнул с облегчением - путь к заветному складу был

открыт. Когда он любовно отпиливал решетку, мимо склада, до-

вольный, что хоть один раз ему не помешали, пробежал Айсман,

вытирая нос и гордо поддерживая сползающие штаны.

Забравшись на склад, Штирлиц огляделся по сторонам и не за-

метил ничего интресного. В углу стояла огромная бочка. Штирлиц

со вздохом достал из кармана лом и совершенно равнодушно отбил

крышку. Из бочки стал подниматься тяжелый противный запах. Шел-

ленберг понимал, что чем больше он доставит наркотиков, тем

лучше, и поэтому добросовестно наполнил цистерну доверху, при-

меняя банановую кожуру, очистки колбасы и помои с кухни, в чем

ему очень хорошо помогал Борман.

Штирлиц походил вокруг бочки, постучал по ней носком сапога

и удовлетворенно чмокнул губами. Достав кривую ржавую вилку,

которой он любил ковырять бумагу, русский разведчик подумал:

"Интересно, пробъет ли моя любимая вилка эту мерзкую бочку ?"

Штирлиц был человеком действия, и притом он был русским раз-

ведчиком, а у них, это знал даже глупый толстый Мюллер, положе-

но сначала делать всякие гадости, а потом уже задумываться о

последствиях.

Произведя ужасную протяжную отрыжку, от которой вздрогнул и

вскрикнул во сне даже безмятежно спящий Шелленберг, Штирлиц

злобно воткнул вилку в самый низ бочки и с интересом стал ждать

результатов. Ценный наркотик, выстраданный Шелленбергом в тече-

ние трех месяцев, вонючей грязной струей хлынул на пол.

"Пропала вилка ", - с сожалением подумал Штирлиц.

Русский разведчик не любил стоять в луже всякой гадости или

чувствовать себя виноватым, поэтому он предпочел тщательно вы-

тереть сапоги о пиджак спящего Шелленберга, почистить вилку о

его брюки и удалиться.

Утром гнев посрамленного Шелленберга был звучен и безграни-

чен. Он извергал страшные ругательства и больше всех ругал Бор-

мана, который первый раз в жизни был ни в чем ни виноват и

сильно обижался.

Досталось всем, даже ни в чем не повинному Мюллеру. Тот ска-

зал, что пусть Шелленберг к его песочнице больше не подходит.

Штирлиц, как ни в чем не бывало, скалил зубы и ел бумагу.

Сегодня у него был второй день рождения за последние три меся-

ца. Сейчас он ест бумагу, но ровно через три минуты он рыгнет,

бросит pулон в угол, заваленный такими же останками банок, и

продолжит свою тяжелую и опасную работу.

Обеспокоенные отсутствием наркотиков, американские дипломаты

решили направить на Кубу неудавшегося SysOpapos;а Даллеса. Об этом

Геббельсу по большому секрету сообщил Шелленберг. Он не знал,

что для того, чтобы распространить новость, надо сообщить ее

Геббельсу, поэтому вечером о приезде Даллеса знал даже невинный

Мюллер, который составил из куличиков надпись "Привет амери-

канским SysOpapos;ам "и охранял ее всю ночь от посяганий Бормана,

пытавшегося исправить слово "SysOpapos;ам" на слово "жуликам". Мюл-

лер не давал искажать глубокий смысл.

Приезд Даллеса совпал с возвращением любимого Фюрера из Бра-

зилии, где он лечился от своей своеобразной болезни. Волей

судьбы Фюрер попал на тот же захолустный аэродром с главным

зданием из пальмовых ветвей, где в ожидании зажравшихся тамо-

женников, добросовестно напивавшихся в соседнем кабачке, сидел

голодный и небритый Даллес. Увидев Даллеса, Фюрер сильно засму-

щался и отвернулся, прикрывая лицо раскрытым на самом экстрава-

гантном месте журналом "Play Boy ". Красотка с огромным бюстом

завлекающе скалила ярко-белые зубы и возбуждающе смотрела на

пронырливого американского дипломата, который даже застеснялся

и покраснел до запонок пиджака.

Неожиданно Даллес увидел испуганное лицо Фюрера.

"Где я видел этого развращенного мулата ? "- подумал Даллес,

упорно смотря на загоревшее до черноты лицо Фюрера. Тот застен-

чиво смотрел на Даллеса через странички "Play Boy "и ужасно

боялся, что Даллес узнает его и закричит что-нибудь типа "Дер-

жите любимого Фюрера" или "хватайте вождя". Внезапно в проеме

пальмовых ветвей появился подхалим Шелленберг, приехавший

встретить вождя. Толстый таможенник прыгал перед ним, махал ру-

ками и тщетно пытался сдержать его. Шелленберг, подпрыгивал,

вытягивая тощую шею, вопил:

-- Я здесь, мой Фюрер, я здесь !

"Развелось же этих фюреров ", - подумал Даллес.

Шелленберг торжественно подвел к дверям телегу, запряженную

парой рабов, посадил в нее любимого Фюрера ( что неграм, запря-

женным в телегу, совсем не понравилось ) и, регулярно нажимая

на клаксон, издающий рыгающие звуки, направился на виллу Фиде-

ля.

Штирлиц был в ужасном расположении духа. Тушенки было много

до ужаса, но даже это не радовало профессионального разведчика.

Шелленберг по дороге на виллу нажаловался делящемуся своими

донжуанскими впечатлениями Фюреру, что кто-то испортил все его

наркотики и вообще его обижают. Фюреру было не до наркотиков,

он послал Шелленберга куда подальше. Вылечившись в Бразилии от

своего недуга, он теперь страдал от отсутствия женщин. Негритя-

нок он терпеть не мог и очень боялся, тем более, что они не

стригли ногти и больно царапались. Пришлось отправить пару нег-

ров на почту и выписать Фюреру из Германии Еву Браун наложенным

платежом.

Узнав про это, Штирлиц бросил недоеденную pулон бумаги и

поперхнулся. Ева Браун принадлежала для Штирлица к тому классу

женщин, которые убегали от него до восьми вечера. Все остальные

убегали от него в девять - тридцать. Некоторые не доходили до

дома Штирлица, так и не дослушав его рассказ о всемирной победе

мировой революции и обилии "Беломора", бумаги и радисток. При-

езд Евы Браун не предвещал Штирлицу ничего хорошего, и он, ре-

шив потешиться, выбрал самый тяжелый каpтpидж и отправился искать

Мюллера, который не замедлил спрятаться в близлежащих кустах.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Даллес искал виллу Фиделя Кастро. Он знал по описаниям Шел-

ленберга, что "она такая большая, красивая и с такими, квад-

ратными балконами... ", но для обычного глупого американского

агента этого было явно недостаточно. Даллес не смог догадаться,

что все, кроме помойки, кладбища и зарослей кактусов с крокоди-

лами, объевшимися неосторожных негров и есть вилла Фиделя Каст-

ро.

В это время Штирлиц спаивал Фиделя горилкой и уговаривал его

провозгласить на Кубе развитой коммунизм.

-- Может, социализм ? - с надеждой спрашивал Фидель после оче-

редного стакана, на что Штирлиц отвечал:

-- Нет, ты меня уважаешь ? - и наливал следующий. Горилка Геб-

бельса была на редкость хороша.

-- Уговорил, - сказал Фидель, перед тем как рухнуть на пол

после тридцать второго стакана.

Утром Фидель пошарил в темноте рукой по столу, поймал сколь-

зкий теплый огурец и съел его. Затем он с трудом одел галифе,

предварительно разобравшись, где у них левая штанина, а где

подтяжки, выпил теплого кислого пива и ползком выбрался из ка-

бинета Штирлица. Голова раскалывалась после пьянки и хотелось

огуречного рассола. В коридоре стоял Даллес, задумчиво глядя на

надпись на стене "Пшел вон, болван ", исполненную красивым по-

черком. Ночью он каким-то образом пробрался на виллу Фиделя и

теперь основательно на ней заблудился. Утром он пошел на запах

туалета, надеясь встретить цивилизованных людей, страдающих по-

носом, но напоролся на волосатого небритого Фиделя, с урчанием

и щелканьем зубами выползающего из кабинета Штирлица. С воплем

"Спасите, хищник" Даллес бросил чемодан и повис высоко на зана-

веске. Фидель от этого звука очнулся, подобрался все так же на

четвереньках к висящему высоко наверху Даллесу и неожиданно для

себя звонко залаял, высунув наружу красный язык.

Штирлиц проснулся, как всегда, злой, голодный и небритый.

Вокруг глаз советского разведчика темнели синие круги. Голова

раскалывалась от вчерашней пьянки, в желудки раздавались подоз-

рительные звуки и вообще творилось что-то непонятное.

"Чертов Фидель ", - подумал Штирлиц, - "Две бутылки извел на

всякие революции ".

Он смачно рыгнул в подушку и позвал:

-- Федя ! Куда от меня уполз ?

-- Р-р-р-р ? - вопросительно прорычал Фидель в ответ из кори-

дора, теребя штанину вопящего во все горло Даллеса. Он с

детства боялся хищников.

-- Ползи сюда...

-- Р-р-р-р, - прорычал Фидель, отрицательно помотав головой,

отчего Даллес, зажатый зубами Фиделя посредством штанины, зака-

чался на занавеске и рисковал рухнуть вниз.

-- Ну тогда я к тебе при... это... приползу, - сказал Штирлиц,

переползая с дивана на пол. Внезапно он почувтвовал, что кто-то

его держит. Крепко выругавшись, Штирлиц начал дергать руками и

ногами в разные стороны. Через двадцать минут опытный развед-

чик, получив ценную информацию к размышлению в виде хлопка не-

большим металлическим предметом по лбу, понял, что его сдержи-

вают подтяжки, которые он забыл отцепить от лежащего на полу

маузера. Пошарив рукой сзади себя, Штирлиц нащупал что-то

эластичное. Подергав это что-то в разные стороны, он понял че-

тыре вещи. Первое: это что-то являлось подтяжками. Второе:

Штирлица сдерживали другие подтяжки ( не эти ). Третье: к под-

тяжкам был прицеплен Фидель, стягивающий со шторы зубами вопя-

щего Даллеса. И четвертое: Даллес к подтяжкам отношения не име-

ет.

-- Ты что это кусаешься ? - удивленно спросил Штирлиц.

-- Р-р-р-р, - прорычал Фидель что-то невнятное, не разжимая

зубов.

-- Какого зверя поймал ? - доверительно спросил Штирлиц.

Чтобы ответить, Фидель выпустил Даллеса, который, воспользо-

вавшись приобретенной свободой, быстро забрался по шторе вверх.

-- Не трогайте меня ! - завопил он оттуда. - Я вас боюсь.

-- А что, я кусаюсь ? - обиженно спросил Штирлиц. Даллес начи-

нал ему не нравиться. Даллесу не понравился Фидель, а Фиделю -

Штирлиц, который напоил его и теперь не давал опохмелиться.

Даллес пробрался сквозь толщу занавесок к окну и стал биться

об стекло головой, пытаясь его открыть.

-- Бейся, бейся, - дружелюбно сказал Штирлиц, с трудом подни-

маясь на ноги. -- Там бассейн с крокодилами, а у них знаешь ка-

кие зубки ?

-- Ага ! - радостно подтвердил Фидель и одобрительно зарычал.

-- Федя, - сказал Штирлиц. - А ваще... что это за птица на ок-

не ?

-- Ворона ! - сказал Фидель и заржал. Шутка показалась ему

жутко оригинальной. Штирлиц разозлился и для разминки, присло-

нив Фиделя к стенке, начал бить ногами. Когда Фидель согнулся

пополам, Штирлиц стал бить его каpтpиджом. Он не резвился так уже

девять лет, с тех пор, как адмирал Канарис имел удовольствие

наступить ему на галошу, когда Штирлиц в валенках прогуливался

по Рейхканцелярии.

Отколотив Фиделя до всхлипывания и глухого урчания, Штирлиц

поставил ему напоследок большой красивый фингал под левый глаз,

подправил его двумя ударами, прислонил охающего Фиделя к стенке

и помог выплюнуть выбитые зубы. После физических упражнений

русский разведчик становился добр и безобиден.

Даллес изнемог от тяжелого висения на скользкой шелковой за-

навеске и непроизвольно сполз вниз, произведя некоторый шум,

разбудивший Бормана, который провел всю ночь над реализацией

очередной безобидной шутки и теперь спал детским сном на черда-

ке, среди тряпья, с улыбкой на устах и милым, полным нежности к

предстоящим жертвам лицом и чувством полного удовлетворения.

Рядом с ним покоился обычный кубинский кокосовый орех с не

вполне обычным содержанием. Борман стал обожать кокосы с тех

пор, как они не понравились Штирлицу. Ядерная мина на бумаге

должна была не понравиться Штирлицу еще больше. Большую весомую

цену бомбе придавали тридцать шесть таблеток пургена, которые

он достал у Айсмана. Борман прервал свой многосерийный сон

"Приказано выжить", где он играл все главные роли, и прислу-

шался.

Штирлиц стукнул Даллеса пару раз носком сапога и спросил:

-- Ты кто ?

-- А ? - после часа, проведенного на занавеске, Даллес выгля-

дел полным придурком.

-- Все ясно, - сказал Штирлиц. - Ты - вражеский SysOpapos;, враг

мировой революции и всего советского народа, троцкист, национа-

лист, пособник Бухарина, буржуазный элемент, пособник контрре-

волюции ...

Даллес зажмурился. На тему вражеского SysOpapos;а Штирлиц бредил

четыре часа, ни разу не повторяясь, и закончил свою речь внуши-

тельным ударом каpтpиджа.

-- ... и вообще редиска, - окончил Штирлиц, оттаскивая Даллеса

под лестницу, где тому предстояло сидеть и материться.

По прошествии некоторого времени Борман, основательно подка-

чавшись в своей лексике, так как ругательства Штирлица давали

глубокую тему для размышления ( все выражения Борман записал в

книжечку ), зашел к Штирлицу, держа в руке кокосовый орех.

Сердце его приятно согревалось при мысли, что он как-то намер-

зит русскому разведчику. Всунув Штирлицу орех, Борман с криком

"За Ленина, за Сталина !" скрылся в дверях.

Штирлиц, основательно озадачившись, смотрел на орех. На

скорлупе было выгравировано "ШТИРЛИЦ- СКОТИНА И РУССКИЙ ШПИОН".

Произведение гравировального исскуства было сделано очень

красивым почерком и без единой ошибки. Борман очень старался.

Он любил делать гадкие, но приятные сюрпризы, сбивавшие с толку

разных разведчиков, особенно русских и парагвайских.

"Никак не успокоится ", - подумал Штирлиц. Он попробовал

поковырять вилкой надпись, но плод экватора просто так не под-

давался. Исправить слово "SysOpapos;" на "разведчик", как в старые

добрые времена, было весьма трудно - кокосовый орех был сделан

из какого-то материала, по плотности очень отдаленно напоминав-

шего стены в рейхканцелярском ватерклозете. Штирлиц злобно

воткнул в орех искривленную вилку. Внутри оказалась бумага.

Это наводило на странные мысли. Во-первых, где Борман научился

говорить по-русски, а тем более писать и хамить русским развед-

чикам. Во-вторых, где Борман достал бумагу. В конце концов,

Штирлиц пургена не любил. С кокосовым орехом пришлось

расстаться, хотя Штирлицу очень было жаль расставаться с тушен-

кой.

"Надо, разведчик Исаев, надо - такая у нас работа", - с таки-

ми мрачными мыслями он поставил кокос в коридоре. Его мысли бы-

ли прерваны неприятным появлением Айсмана. Айсман решил облег-

чить душу и заглянул с какой-то странной целью, потому что

десяти пфеннингов у него, как всегда, не было. Штирлиц недолюб-

ливал такие посещения, так как Айсман сильно пачкал сантехнику.

Айсман по пути прихватил пачку "Беломора", зонтик, бинокль,

шляпу, молоток и кокос. После недолгого высмаркивания в зана-

веску Айсман изчез из поля зрения. Опытный русский разведчик

все видел, но не предпринял никаких действий.

"Свое не уйдет ", - скромно проявил он свое удовольствие. Че-

рез десять минут в его комнату ворвался Айсман, который с раз-

бега вышиб дверцу сортира и скрылся. Раздался радостный облег-

ченный вздох и приглушенное бульканье.

Освеженный блистающий Айсман предстал перед Штирлицем, скаля

зубы и радостно сверкая единственным глазом. Точнее, глаз у

Айсмана было два, но один из них постоянно был закрыт повязкой:

Айсман знал, что по этому глазу он от Штирлица не получит. Вы-

ражение лица Штирлица ему перестало нравиться, так как Штирлиц

был вооружен каpтpиджом, который он подозрительно зловеще взвеши-

вал на руке; сегодня, как никогда, Штирлиц был в приятном

расположении духа - тренировка пошла ему на пользу. И вообще,

надо было облегчить душу за испорченную бумагу, а бинокль был

просто необходим.

"По морде дать или ногами ? "- подумал Штирлиц, продолжая

подбрасывать каpтpидж. Альтернативное избиение Штирлиц любил, но

оно не нравилось Айсману, который знал, что по морде или нога-

ми, в принципе, одно и тоже и притом одинаково больно и непри-

ятно.

Такие движения каpтpиджом Айсману жутко не нравились. Он не

очень любил, когда его били, потому что не любил надрывать гор-

ло, а дико орать во время избиения его заставлял характер Штир-

лица - орущих жертв русский разведчик бил не так сильно и почти

не бил своими страшными сапогами.

Айсман зажмурился, открыл рот и приготовился орать.

"А может, ногами ? ", - подумал Штирлиц, поднося зажигалку ко

рту Айсмана. -- "И где он, паразит, спиртное берет", - оскорб-

ленно подумал русский разведчик, смотря на факел, вырвавшийся

из пасти Айсмана вместе с воплем. Борман исходил слюной, не ви-

дя процесса избиения, но вопли ему положительно нравились. Воп-

ли жертв доставляли Борману огромное удовольствие, даже если

это были вопли жертв не его ужасных изобретений. Из-под карниза

было плохо видно, и Борман просунул свое нежное личико в окно.

Внезапно прилетевший зонтик заставил его принять исходное поло-

жение, а молоток ему пришелся по душе. Душа очень сильно забо-

лела. Схватившись за ушибленное место, Борман вскрикнул и упал.

"Что-то молотки разорались ", - подумал Штирлиц, покрывая те-

ло орущего Айсмана многочисленными аккуратными синяками в форме

красно-синих звездочек. Заключительным аккордом его художест-

венного произведения было подвешивание Айсмана посредством по-

вязки за угол двери и испробование всех известных ему ударов.

После того, как тело Айсмана целиком и полностью приняло фиоле-

товый оттенок, Штирлиц потешился еще полчасика и перестал.

"Месяц форму не стирал, паразит. Вот пачкай после этого руки

об этих Айсманов ", - с досадой подумал русский разведчик,

разглядывая испачканные ладони и вытирая их об Айсмана.

Борман высунулся посмотреть, почему Айсман так скоро пе-

рестал орать и начал тихо охать.

-- Борман ! - нежно воскликнул Штирлиц. - Иди сюда, хороший

мой.

Ласковые нотки в голосе постоянно злого и на кого-то обижен-

ного Штирлица с большим тяжелым каpтpиджом звучали неестественно.

Великий пакостник понимал, что самое хорошее, что можно полу-

чить от Штирлица, это очень несильный пинок или совсем незамет-

ный синяк.

-- Чего ? - спросил он с подозрением, на всякий случай приго-

товившись прыгать в заросли довольно недружелюбных кактусов.

-- Хочешь конфетку ? - ласково спросил Штирлиц, доставая из

кармана завернутую в фантик лимонку. Красный фантик с желтыми

полосками и надписью "Молотовский шоколад" заманчиво поблески-

вал на заходящем солнце. Борман открыл рот и уставился на

что-то слишком доброго Штирлица.

-- Бери, не стесняйся, - лелейным голосом сказал Штирлиц, при-

давая своему лицу как можно более ласковое выражение. - У меня

их мно-о-го ... Хорошая конфетка... Не бойся !

Борман хищно схватил гранату и исчез за окном. Взметнувшийся

в небо кактус ясно продемонстрировал, что Борман решил съесть

конфету прямо в прыжке в заросли. Оборваный и обгоревший Бор-

ман, пролетая мимо окон ватерклозета, заорал:

-- Я вот тебе дам конфетку ! Я тебе дам конфетку ! Я тебе ве-

чером пирог принесу !

-- Сам скушай ! - ласково закричал Штирлиц, сохраняя на лице

ангельское выражение.

Проводив взглядом Бормана, так внезапно улетевшего в джунг-

ли, он посмотрел на лежащего перед ним Айсмана, каким-то обра-

зом сползшего с двери.

-- Еще хочешь ? - удивился Штирлиц, доставая каpтpидж.

-- Может, завтра ? - с надеждой попросил Айсман.

-- Ладно, я сегодня добрый. - сказал Штирлиц, мощным ударом в

челюсть повергая Айсмана в состояние хватания воздуха и вообще

неограниченного удивления. После своего коронного удара он вы-

тащил Айсмана из апартаментов. По пути Айсман умудрился стащить

из коридора шнурки и щетку для чистки сапог. Штирлиц, возвра-

тясь, с удивлением заметил Даллеса, подающего признаки жизни.

"Слабак ", - подумал Штирлиц, исполняя роль пращи; роль камня

исполнял Даллес. Через секунду раздался оглушительный рев и мя-

уканье тигра, на которого имел удовольствие свалиться Даллес;

тигр был голоден и через пятнадцать минут от Даллеса остался

лишь правый ботинок и пуговица от брюк.

"И кактусы он не любит ", - оскорбленно подумал Штирлиц. Офи-

церы Рейха кактусы не уважали, но знакомиться с ними приходи-

лось. Штирлиц после такого эмоционального подъема решил немного

подкрепиться. Достав штук десять банок, на которых не по-русски

было написано "Tinned stew meat for russian spyes and personely

for russian razvedtchick mister Shtirlitz", приготовился отужи-

нать. Но это ему не удалось. Ворвавшийся в комнату ананас,

разбросавший по комнате отбросы столовой Фиделя, поверг Штирли-

ца в состояние транса. Такой гадости он не ожидал. Развернув-

шись, он не глядя выметнул в окно pулон, залитую свинцом, пред-

назначенного для каpтpиджов, и с удовольствием заметил, что ко-

му-то сильно не поздоровилось. Путем логических умозаключений

Штирлиц постиг, что это была месть Даллеса, обнаружевшего за-

пасы Бормана на черный день. Месть Бормана должна быть очень

большой, - а Штирлиц ожидал именно такой мести, - и месть эта

должна была вынашиваться долго. Штирлиц успокоился и, в течении

получаса уничтожив десять банок, овладел собой и уснул, добрый

и счачтливый.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Всю Кубу потрясла радостная новость, что Штирлиц собирается

позагорать. Из-за этой новости было организовано восемнадцать

прекрасных драк, в одной из них принял участие и сам Фюрер,

классически раздающий пинки и зуботычины направо и налево.

Штирлиц, как ни странно, участия не принимал: он изредка стукал

слишком настойчивого вопросителя по голове, и на этом инцендент

исчерпывался солнечным ударом в лице русского разведчика. И

вот, ясным летним днем Штирлиц вышел на пляж в своих любимых

красных семейных трусах в зеленый горошек с надписью "Товарищу

Штирлицу от благодарного женского коллектива фабрики "Красный

богатырь", чем смущал дам в русскоязычных странах и привлекал в

других, полотенцем из простыни Мюллера и темных очках из закоп-

ченного оконного стекла, попробовавшего одного из садистких из-

вращений великого мерзкопакостника.

Борман решил не упускать этого знаменательного события. В

голове его зрел зловещий план, сопровождаемый кактусами и кап-

канами, постреливаниями из кустов и маленькими атомными взрыва-

ми бомб из банановой кожуры и перепревшего кокосового молока

кубинской забродки. Штирлиц должен был получить свое -- обещан-

ный пирог русский разведчик еще не получил.

Штирлиц притормозил тележку с бумагой. Негритянки устави-

лись на интересного мужчину. Штирлиц, не обращая внимания на

знаки уважения, снял ботинки и носки, шлепнул резинкой трусов

по животу, радостно бурлящему от повышенной напичканности ту-

шенкой, и улегся на песок. Мюллер невдалеке строил башню из

песка, украшая ее довольно увесистыми булыжниками ( ради разв-

лечения и отчасти ради самозащиты ).

Борман разработал одновременно гениальный и генеральный план

поражения разведчиков всех времен и народов. Штирлиц должен

был, как истинный боец невидимого фронта, исчезнуть с глаз до-

лой под недоуменным взглядом офицеров Рейха. Попутно организо-

вывалось несколько довольно приятных мерзостей на вариации a la

Germany, с фейерверками и хлопушками. После шумихи Штирлиц дол-

жен быть посрамлен. Все побережье Кубы было обложено минами,

кладовые Фиделя были зверски распотрошены. Под поверхностью

земли были проложены сложные коммуникации, веревки. А сам Бор-

ман в это время с окромным трудом, ваполняя роль крота, прока-

пывал туннель прямо к Штирлицу, ухитряясь не спотыкаться и даже

вовсе не задевать ни одну из своих веревочек и атомных бомбо-

чек. Но Борман не учел одной мелкой детали: этой деталью ока-

зался Мюллер, возводящий из песка внушительные и массивные зам-

ки и застенки дорогой ему сердце Германии. Массивный булыжник

стукнул Бормана по потной лысине, причинив мерзопакостнику

нестерпимую боль. Но цель была превыше всего. Но Мюллер так не

думал. Раздался вопль, напоминающий сирену. Дорогие Мюллеру

застенки вполне некультурно накренились, красная звезда на вер-

шине поехала вниз.

... Штирлиц засмотрелся на дам и решил с ними познакомиться.

Встав с полотенца, он, прихватив тележку с обожаемой бумагой,

подкатил, радостно сверкая очками и улыбаясь, к почти что

совсем обнаженным красотам экватора. Красотки недоуменно

посмотрели на тележку и оскалили кривые зубы. Штирлиц завязал с

ними разговор о победе Мировой Революции и роли Штирлица в

русской истории.

... Подхалим Шелленберг за спиной Штирлица, элегантно обло-

котившегося на тележку, завалился на простыню, отвесил губу и

захрапел. Хлопоты Шеллеберга тяжело отразились на его здоровье

и поэтому он не мог контролировать свои действия.

Борман выполз на противоположном конце острова и удовлетво-

ренно потер руки. День обещал быть на редкость приятным и зах-

ватывающим. Он бодрым шагом возник на пляже, ликуя и улыбаясь.

Он подошел к Штирлицу и, многозначительно сказав "А девочки

ничего, вот только больно черные... ", подошел к Фюреру, как

наиболее нейтральному лицу. Штирлиц поперхнулся. Через полчаса

Борман осознал, что Штирлиц находится не на изначальной пози-

ции, и возвращаться явно не собирался. Еще через полчаса он по-

нял, что сидит на пустой консервной банке. Шелленберга было

жаль, но поделать было ничего нельзя. Мерзопакостные устройства

Бормана срабатывали неукоснительно и при испытаниях, или после,

страдал даже сам изобретатель.

Медленное исчезание SysOpapos;а всех разведок возвестило об нача-

ле акции. Шелленберг проснулся и неудовлетворенно поморщился.

Стало холодно снизу и жарко сверху. Открыв глаза, он действи-

тельно понял, что его тело на расстоянии двух метров не разли-

чается. Он слегка подвигал конечностями и этот жест был послед-

ним целенаправленным движением на этот день и на многие после-

дующие. Скрытая система веревочек и проволочек сковала его

прочно и надежно. Перед удивленными взглядами офицеров Рейха

медленно и верно, как Христос, Шелленберг начал подниматься из

песка. Скрытые тяжелые реактивные двигатели работали на всю ка-

тушку ( пронырливый Борман проник в самые сокровенные места фи-

делевского склада. Фидель не знал, для чего сделан самолет и

запасливо отложил запасные части Боинга в укромный уголок ).

Струи песка волнами разлетались вокруг. Шелленберг оказался на

платформе, к которой были прикреплены двигатели от ракеты для

взятия проб воздуха. Внезапно появившийся пузырь неприятно

хлопнул Шелленберга по лицу, размазав более неприятную массу.

Секретом приготовления этой массы поделились с Борманом негры,

вернее Борман их попросил, еще вернее, Борман применил одно из

адских приспособлений. Масса применялась для ублажения богов, и

можно предположить, какие противные ощущения ощущали боги после

каждой новой порции этой гадости.

Нечто вязкое размазалось по всему Шелленбергу, причиняя

нестерпимое жжение и повышение потенции.

На этом злопыхания Шелленберга не кончились. Также внезапно

отрубившиеся двигатели устремили SysOpapos;а вниз. Пляжники разбежа-

лись. Последним шел Штирлиц, одной рукой удерживая новую ра-

дистку и назойливо прося остаться со словами "Ну куда вы, ма-

дам ! Мировая Революция не за горами ! ", другой же таща болле

ценную тележку.

Шелленберг в гордом одиночестве плюхнулся в прибрежную воду,

взметнув сноп брызг и довольно увесистую акулу, которая недо-

вольно щелкнула зубами, упала на специально приготовленный Бор-

маном кол и приказала долго кусаться. К ней устремился Борман,

ценивший акулью шкуру как предмет воздействия на кожу подопыт-

ных людей после изготовления жутких чучел. Ошарашенный Шеллен-

берг был вынесен на песок. Натянутые по всему побережью вере-

вочка вызвала к действию мины. Прекрасный фейерверк приятно по-

радовал зрителей, сидящих на крыше обширного дома Фиделя. Шел-

ленбергу зрелище не понравилось...

Далнейшее словами не передавалось. Известно, что Шелленберг

два месяца ходил на костылях, прилипшие перья не давали не то

что взлететь ( летать самолетами "Аэрофлота" Шелленберг не лю-

бил ), но и сесть, вонючая жидкость первичным воэдействием не

ограничилась и Шелленберг приобрел повышенную потенцию на всю

жизнь, но его внешний вид отпугивал дам на расстоянии трехсот

метров и повергал их в паническое бегство с дикими воплями. Те-

ло SysOpapos;а было покрыто язвами и рытвинами, лицо представляло

большой волдырь, волосы неприлично вспучены как глаза, уши за-

биты клеем "Момент", пол-лица закрывала детская пластмассовая

маска для игры в хоккей, причем она была приклеена тем же кле-

ем, пальцы были свернуты и завязаны в узел. В рот напихано

"Бустилата" и зашито нитками, ноги связаны колючей проволокой и

запаяно неизвестным агрегатом. Как мог извратиться Борман до

такой степени, сам мелкопакостник не знал, но переход в иной

стиль явно прочувствовался. Борман ходил на подъеме, хотя цель

не достигла конечного пользователя - Штирлиц продолжал наслаж-

даться бумагой, радистками и другими прелестями жизни. Тот с

самого начала понял, для кого предназначался пирог, но внимания

не подавал. И к тому же Штирлиц нес сложное бремя - бремя раз-

ведчика. Бремя в лице мерзопакостника Бормана вырывалось, вопи-

ло, зацеплялось за кактусы доставаемыми из карманов веревочками

и дрыгало ногами.

-- Я тебе покажу пирог, - грозно обещал Штирлиц, приятно улыб-

нувшись, и остановился передохнуть. Борман трепетал. Он знал,

что от Штирлица можно ожидать таких пинков, которых не удостаи-

вался ни один ни китайский, ни парагвайский SysOpapos;. Еще русский

разведчик любил бить своих жертв ногами, а ноги у него были

сильные, как у молодого, полного сил страуса.

Неожиданно вдалеке показалась телега. На ней, в обнимку с

канистрой бензина, ехала Ева Браун. Штирлиц мягко отправил Бор-

мана в кусты, который не преминул быстро уползти, и прислонился

к карте СССР, которую везде во множестве развешали рабы Фиделя

специально для Штирлица. Русского разведчика неукротимо рвало

на Родину. Такая реакция на Еву Браун у Штирлица вырабатывалась

годами, и в конце концов выработалась.

Не доезжая двух шагов до Штирлица, корова, запряженная в те-

легу, упала, высунув наружу сухой жесткий язык.

-- Однако, бензина кончилась ! - радостно сообщил Штирлицу из-

возчик со странными чертами лица, явно с крайнего севера, за-

вернутый в телогрейку и с унтами на кривых тощих ногах.

Отобрав у Евы Браун канистру бензина и лишив ее таким обра-

зом возможности сопротивляться падению в кучу навоза, извозчик

отвернул крышку и начал сосредоточенно поливать корову бензи-

ном. Корова удивилась и вылупила глупые зеленые глаза.

Остатки бензина извозчик с крайнего севера хотел выпить, но

пожалел корову и предусмотрительно вылил ей под хвост. Почуст-

вовав увеличение температуры и жжение в некоторых частях тела,

корова решила сделать ноги, точнее, копыта, обутые в старые

рваные унты. Телега изрыгнула Еву Браун, успевшую взобраться

обратно и помчалась вслед за обалдевшей коровой.

-- Однако, бензина хорошая ! - радостно сообщил извозчик,

доставая из кармана странный музыкальный инструмент. Испуская

из него нудные тренькающие звуки, извозчик подтянул штаны и

скрылся в неизвестном направлении вслед за убежавшей коровой.

-- Мадам, - недовольно сказал Штирлиц, с трудом сдерживая рва-

ние на Родину. - Вылезайте из навоза, а ? Ведь Фюрер обидится,

увидев вас в таком виде.

-- Не боись, - грубым знакомым голосом сказала Ева Браун, вы-

тирая следы навоза с того, что у нормальных женщин называется

лицом, рукавом телогрейки. - Не обидится твой дурик Фюрер. Фига

он меня с Германии в ету Кубу волок ? Пущай теперя обижается,

старый козел ...

Штирлиц обиделся за своего любимого Фюрера и отвернулся к

своей карте.

Любимый Фюрер Еву Браун не ждал. Он долго прыгал вокруг те-

леги, пока Ева Браун искала, на кого бы наступить носком рвано-

го валенка.

"И чего он в ней нашел ? "- негодующе думал Штирлиц, отвора-

чиваясь от своей карты. - "Такая и замычать может. И валенки у

нее рваные. "

"Дались тебе мои валенки ", - обиженно подумала Ева Браун.

Фюрер объял необъятную талию Евы Браун, с трудом угадав ее

местоположение, и потащил на виллу.

Американский SysOp пришел к Штирлицу поздно вечером, сильно

обиженный начальством, и прямо с порога бросился в кресло и

потребовал незамедлительных доказательств беззаветной предан-

ности Штирлица ему, американскому агенту. Доказательства после-

довали незамедлительно. Охающий SysOpapos;, поддерживая одной рукой

свернутую каpтpиджом нового типа челюсть с экстренным зарядом

взрывчатки, медленно сполз с кресла и стал покрывать Штирлица

отборной американской бранью.

Очередной удар каpтpиджа вернул SysOpapos;а на Родину.

-- Хороший свинец попался, - сказал Штирлиц вслух.

-- Ага ! - обрадованно поддакнул Борман, держа формочку для

каpтpиджа, позаимствованную у Мюллера в песочнице. Формочка изоб-

ражала профиль любимого Фюрера, и с ее помощью Мюллер лепил из

песка портреты вождя.

-- Борман, а не пора ли нам связаться с Центром ? - довери-

тельно спросил Штирлиц.

-- Ага ! - вторично поддакнул Борман, и его лысина обрадованно

засверкала на заходящем солнце.

-- Ну и пошел отсюда ! - новый красивый пинок Штирлица вынес

Бормана на улицу.

"Проклятый Штирлиц ", - подумал Борман, выдергивая из носа

колючки. - "Вечно у него секреты со своим Центром. А тут ста-

рый коммунист от скуки погибает ! "

Борман вытащил из кармана засаленный, как у настоящего ком-

муниста, партийный билет, выданный ему Штирлицем и снова вслух

перечитал его содержимое. Удовлетворенно чмокнув, он спрятал

партбилет в карман и, кряхтя, полез на карниз.

Штирлиц при помощи старого ржавого топора настраивал рацию.

Иначе рация вообще отказывалась работать. Рация вопила и руга-

лась на всех языках мира. Наконец Штирлиц услышал родные позыв-

ные Центра.

"Штирлиц - Центру ", - открытым текстом, обеими руками засту-

чал Штирлиц по ключу. - "Нехорошие люди ( злыдни ) обезвреже-

ны. Служу Советскому Союзу "

"Это харашо. "- ответил Центр с характерным акцентом. - "Да-

ем вам... это... па-аследнее задание. "

"Я слушаю Вас, товарищ Сталин ", - Штирлиц вытянул руки по

швам, и ему пришлось стучать по ключу носом.

"Харашо бы всех ваших новых друзей па-асадить в ... э-э-э...

ну, во что-нибудь и отправить в Москву. "

"Есть, товарищ Сталин ! "- Штирлиц радостно выключил рацию и

счастливым ударом каpтpиджа сбросил подслушивающего Бормана с

карниза. Борман не знал азбуки Морзе, но SysOpapos;ил из чисто про-

фессионального интереса.

"Куда бы их всех посадить ? "- думал Штирлиц. - "В ящик

из-под бумаги все не поместятся. В вагон из-под бумаги не по-

лезут. А если каpтpиджом по голове - вопить начнут. "

-- Тут надо технически, - сказал Борман, высовываясь из-под

карниза.

-- Ну, - Штирлиц достал каpтpидж.

-- Давай построим бар из досок и заманим всех пивом. Наши

стосковались по пиву.

-- Это мысль, - сказал Штирлиц, убирая каpтpидж. - А где ты пиво

возьмешь ?

По коварному оскалу Бормана Штирлиц понял, что для Бормана

это не проблема. Целую ночь Борман где-то пропадал, а утром

принес Штирлицу большой ящик свежего чешского пива.

Все утро Штирлиц с Борманом строили из досок и ореховой

скорлупы некоторое подобие бара. Мюллер ходил вокруг и критико-

вал, пока не лишился трех передних зубов и любимой панамки.

Наконец, бар был готов. Штирлиц остался внутри, выбирая

каpтpидж потяжелей и побольше, а Борман вышел наружу и стал

ждать, пока кто-нибудь рискнет пройти мимо.

Вылезающий из кустов Айсман увидел кружку пива и не устоял.

Приглушенный вопль, раздавшийся из недр бара, показал, что

Штирлиц взял самый большой из своих каpтpиджов.

Следующим был любимый Фюрер, прогуливавший Еву Браун по за-

рослям Кубы. Увидев кружку пива в руке Бормана, он, естествен-

но, здраво предположил, что дело нечисто, и решил быстренько

удалиться. Ему помешала Ева Браун. Вытерев под носом рукавом

телогрейки, она сделала резкий вираж, сунула сопротивляющегося

Фюрера под мышку и решительно рванула внутрь.

Раздался звук падающего бревна.

"Откуда там бревно ? "- подумал Борман. В ответ ему разда-

лись тошнотворные звуки - Штирлиц опять достал свою карту Роди-

ны.

Кальтенбрунер, в поисках пропавших галифе, совершенно слу-

чайно проходил мимо новоявленного бара.

-- Бар !!! - обрадованно заорал он на всю округу и, отпихнув

Бормана, бросился внутрь. Горькое разочарование вырвалось из

Кальтенбрунера сразу после удара каpтpиджом.

К полудню все, как выразился главнокомандующий, новые друзья

Штирлица в связанном веревочками Бормана виде находились внутри

мнимого бара и ругали себя за пристрастие к алкоголю вообще и к

пиву в частности.

Осталось только затащить в бар Мюллера, сидящего в песочни-

це, и можно было отправляться в Москву. Борман радостно потирал

руки при мыслях о том, сколько новых пакостей он применит в не-

известной ему стране.

Мюллер, как и всегда, сидел в песочнице и лепил куличи. Во

время изготовления триста сорок седьмого кулича неведомая сила

сбросила с него панамку и посадила в темный ящик, где плохо

пахло мышами и кто-то противно храпел в углу.

Штирлиц запер свою постройку на огромный амбарный замок,

предложенный ему коварным Борманом, и пошел к Фиделю Кастро го-

ворить насчет доставки верхушки Третьего Рейха в Москву.

Тем временем коварный Борман открыл ящик при помощи второго

ключа, выпустил Мюллера, который незамедлительно скрылся в

джунглях и посадил на его место свежепойманного крокодила.

Это должно было стать лучшей шуткой Бормана.

Фидель, чтобы отвязаться от Штирлица, пристающего к нему с

неясными требованиями, ткнул пальцем в "Боинг ", стоящий на

поле и что-то сказал на испанском языке. Штирлиц понял смысл

спинным мозгом и ответил тем же самым, но по-русски. Затем он

взглядом профессионального разведчика осмотрел самолет и волюн-

таристски велел Борману претащить ящик внутрь.

"Хорошо, что там крокодил, а не Мюллер ", - подумал Борман. -

"Мюллер раза в два тяжелее "

Рано утром самолет неизвестной миру авиакомпании "Кастро,

Штирлиц, Борман и другие SysOpapos;ы "( такое название написал на

борту Борман ) взлетел с неровного поля Кубы и направился в

сторону северо-востока.

Внутри его стоял ящик, в котором копошились офицеры Рейха,

ругаясь и толкаясь головами, поскольку руки и ноги у них были

связаны.

-- Это все вы виноваты, Айсман, - зашипел любимый Фюрер, сту-

кая Айсмана лбом. - Это все вы и Ваше пристрастие к пиву...

-- А что ! Нормальное пиво, - обиделся Айсман.

-- Да не деритесь вы, - попросил Холтофф. - На Лубянке вообще

тепло и неплохо кормят.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

За окном стоял счастливый Штирлиц, только что выбравшийся из

психбольницы, ящик из необструганных досок и хорошая погода.

Товарищ Сталин отвернулся от окна и спросил:

-- Товарищ Жюков, вас все еще не убили ?

-- Нет, товарищ Сталин, - счастливо ответил Жуков.

-- Тогда дайте закурить.

-- Не могу, товарищ Сталин ! - ответил Жуков. - папиросы уже

того... этого... в смысле кончились ...

-- Это плохо, товарищ Жюков, - сказал главнокомандующий, как

бы подписывая ему смертных приговор.

Через десять минут он спросил:

-- А как там дела на западном фронте ?

-- На каком фронте ? - недоуменно спросил Жуков.

-- А ! Ну да ... - сказал товарищ Сталин.

-- А как там чувствует себя товарищ Исаев ? - спросил он через

двадцать минут.

-- Да вон он стоит, - кивнул Жуков на улицу.

-- А ! Ну да ... Это харашо, - сказал вождь. - У нас есть для

нэго новое задание ?

-- Он просился в отпуск, - печально ответил Жуков.

-- Товарищ Жюков, - сказал Сталин, прищурившись от яркого

солнца. - Вам же вождь сказал - задание, значит - задание. И

вообще, товарищ Жюков, у нас я вождь ! Так что идите и па-аду-

майте.

-- Есть, товарищ Сталин ! - Жуков повернулся кругом и вышел из

кабинета вождя, сопровождаемый сопением.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ