"Я еду домой-3" - читать интересную книгу автора (Круз Андрей)

9 июня, пятница, день. Мюйден, окрестности Амстердама

Тигр все же поехал со мной. Не то чтобы он сам высказал желание, но когда я спросил его:

"Так поедешь или нет?" — он вдруг проснулся, потянулся, выгнув спину дугой и мелко задрожав от удовольствия, после чего соскочил со стола, на котором почивал, и пошел вместе со мной к выходу. Сумку тащить не помог — я прихватил "лишнее" оружие для обмена или продажи, там видно будет. Сверился с картой, задал пункт назначения на навигаторе — да и поехал.

До шоссе и по шоссе до первой большой развилки ехал очень сторожко, постоянно оглядываясь — риск нарваться на сошедших с ума албанцев тут все же был немал, я от них не за тридевять земель прятался. Но не нарвался, повезло. Когда выбрался на двенадцатое шоссе, немного расслабился, все же отъехал достаточно далеко.

Шоссе было наезженным. И встречные машины изредка попадались, и заторы, которые в свое время, похоже, почти перекрыли эту трассу, были безжалостно разбиты и растолканы.

Люди начали ездить, это хорошо, это признак жизни. Причем, насколько я понимаю, здесь еще людей не так много, люди на севере, на полуострове, там их основная масса.

Масса… сам себя бы слушал, что ли. Масса… семь процентов населения, или сколько там…

Вот знал я, например, сто человек, и девяносто три из них убиты. Вот что такое семь процентов. Такое даже представлять не хочется. Привык вроде уже, хоть и рановато, насмотрелся. А по сути, получается так, что просто не задумывался. Скольких людей из тех, что знал, я уже не увижу? Начнешь спрашивать… а у кого спрашивать-то? Жены родители остались в Сочи, связь с ними тоже давно прервалась, что они, как? Знает она что-то о них, или нет? Хотя, откуда? За меня вот сама жизнь этот вопрос решила, семь лет назад, в виде пьяного тракториста, выехавшего без фар ночью на шоссе. А у нее? А у других?

Если начнешь задумываться о том, сколько людей для тебя важны в этой жизни, удивишься, даже если ты самый забубенный нелюдим. Просто об этом не задумываешься, незачем задумываться, все же живы, здоровы. Нужен кто — позвони. А случившаяся Беда, она ведь по самому живому рубила, топором, пластала жизнь как мясник тушу.

Почему мало задумываешься об этом? А, наверное, есть механизм защитный в мозгу.

Когда все настолько плохо вокруг как сейчас, что-то должно удерживать все эти мысли в самой глубине сознания, в самой глухой и темной кладовке. Потому что если это оттуда вырвется… Это как пожар в торфянике, может годами гореть и никто не заметит, а может вдруг вырваться — и все, бедствие, катастрофа.

Посмотрел, сколько еще ехать. Маршрут навигатору я сам задал, так что остаток пути он показывал точно. Еще больше шестидесяти километров, вроде и недалеко, но это по нормальным временам. Дорога впритирку обходит два немалых города, включая Лейден, тот самый, где лейденскую банку придумали. Понимаю, что раз люди ездят, то должно быть все в порядке, но албанцы тоже в этот порядок умудрились вписаться — и ничего, никакой бульдозер их как автомобильную пробку с дороги не спихнул.

К радости моей у самого Лейдена я догнал небольшую автоколонну, сопровождаемую какой-то шестиколесной военной машиной. Пристроился не то чтобы в хвост, а так, в пределах прямой видимости, решив, что колонна возможные неприятности на себя скорее соберет. А если кто-то решит на плетущегося сзади одиночку поохотиться, то может даже и помогут. Не уверен, но вдруг сидящий в засаде гипотетический враг тоже этого заопасается?

Врагов не было, из города, большого, тесного и мертвого, к нам тоже никто не пришел, не напал. Ну и хорошо, общения с мертвецами мне вчера тоже хватило. Вот момент со "спортсменом" напрягает немного: не целенаправленно ли он пытался мне череп раскроить?

Чтобы я не обернулся, чтобы обеспечил его материалом для перестройки? Он поумнел и решил выделиться из сонма равных ему? Вырасти в "супера"?

Хотя… вспоминаются приключения в Нью-Йорке, на нефтяном заправочном терминале

"Hess", там ведь тоже что-то подобное было. И железками размахивали, и каменюкой кто-то из мертвецов кинулся. Умнеют, умнеют. Если дорастут хотя бы до использования железяк, стайного поведения и засадного способа охоты — может быть очень плохо и трудно. Пусть они все равно слабее человека, но факт того, что убить их можно только в мозг, то есть расчет на немалую меткость, дает им большую фору.

Я невольно скосил взгляд на приклад висящего на груди автомата. Еще один,

"полноценный" М4, лежал рядом в чехле, на всякий случай. Запас карман не тянет, сколько себе это не повторяю — и не устаю удивляться великой мудрости этого выражения. Не тянет -

и все тут. Лично мне не тянет, по крайней мере. "Коротыш" хорош в машине и в ближнем бою, во что серьезное с ним ввязываться неохота, а с тем уже можно.

Снова развязка, выезд на шоссе номер один, которое прямо к Мюйдену должно вывести.

Добротное такое шоссе, широкое и гладкое, тянущееся среди бесконечных полей и пастбищ.

И почти вся его обочина заставлена машинами, сбитыми в сторону, мятыми, битыми, давленными тяжелой техникой. А в машинах и трупы, и костяки, и кости разбросаны по асфальту, и стаи мертвых собак шарятся среди скопища мятого и рваного железа. Видать тут пробка была, а в пробке и началось. Тесная это страна, маленькая.

А как, интересно, народ из вечно стоящей в пробке Москвы выбирался? Что было там? Я ведь помню фото в интернете, ролики с Ютуба — тоже ведь стало все насмерть. А там и мертвецы появились, куда же теперь без них. И ведь, небось, не только мертвецы. Если уж в тихой Голландии рабовладельческий анклавчик образовался, то что учинят наши отморозки?

Хотя отморженность бывает и во благо, у наших военных взгляды на жизнь тоже куда как попроще, чем у "вечных миротворцев" из Европы. Надеюсь, что на всякую дурь нашлась противодурь. Не могла не найтись, иначе это про какую-то другую страну думается мне.

Сгоревшая заправка, развязка, сразу за ней пробка оборвалась, видать, что-то именно в этом месте перекрыло дорогу. Много ли надо, если толпа обезумевших от страха людей несется на машинах по всем полосам? Думаю что немного.

Мост… на мосту чекпойнт. Серьезный, с бетонными блоками, колючей спиралью, броней в укрытиях — крепость настоящая. Перекрывает не только мост, но и подступы, оттуда во все стороны обзор. Даже нечто вроде башни возвели, на которой, кажется, пара снайперов сидит.

Блоки на асфальте — ехать только "змейкой", шлагбаум, люди в камуфляже.

Колонна, так и идущая впереди меня, сбросила скорость до минимума. Машины прилежно повторяли все изгибы пути, обозначенного бетонными параллелепипедами. Правда проверять их, похоже, особо не стали — помахали друг другу руками, о чем-то переговорили быстро, посмеялись — и колонна пошла дальше. Свои, видать. А вот я точно своим здесь не являюсь, уверен, что так просто не проеду.

Тут вообще только дороги и надо контролировать. Мимо них разве что пеший проберется, столько каналов пересекает эту землю во всех направлениях. Дороги и мосты. Если ты это контролируешь, то контролируешь почти все.

Шлагбаум опущен, открывать его не спешат. Высокий худой блондин в берете и камуфляже, с М4 на груди, жестом приказал остановиться. Еще один его грамотно страхует, а если посчитать все направленные на меня стволы, а еще и те, направить которые дело одной секунды, можно от страха уделаться.

Блондин, глядя на меня снизу, спросил что-то на фламандском, я ответил по-английски.

Тот кивнул и сменил язык. Вопрос стандартный:

— Кто вы, откуда и куда?

— Я пока устроился недалеко от Утрехта, на пустой ферме, — почти не соврал я. — Ищу какое-

нибудь место, где закон и порядок, и где можно провести ночь-другую.

— Куда именно вы собираетесь? — уточнил он.

— Меня приглашали в Мюйден. Туда разрешен въезд?

— Да, разумеется, — ответил тот. — Есть какой-нибудь Ай-Ди? Мы должны вас зарегистрировать.

Я протянул ему российское водительское удостоверение. Никакого удивления оно у него не вызвало, военный лишь не сразу нашел строчку, где моя фамилия написана латинскими буквами. Он передал документ в окошко блока, где его и приняла невидимая рука. Через минуту права мне вернули, блондин сказал:

— Через двести метров поворот направо, — он указал рукой, затянутой в зеленую перчатку. -

Там будет еще один чекпойнт, возле него щит с правилами поведения. Обязательно прочитайте, чтобы не случилось проблем.

— Хорошо, спасибо, — кивнул я, убирая удостоверение в бумажник, а тот, в свою очередь, в карман разгрузки. — Я с котом, не будет проблемой?

Высокий блондин поднялся на подножку, заглянул в салон, посмотрел на свернувшегося клубком на сидении Тигра, усмехнулся, сказал:

— Если только местные коты не попытаются препятствовать. С тех пор как узнали, что кошек вирус не берет, их здесь чуть ли не за священных животных почитают.

Тигр открыл один глаз, мрачно глянул на военного, словно желая сказать: "А раньше-то?

Раньше-то за что не ценили? Совести не было?"

Пропустили. Мы проехали. Свернули куда сказали, увидели раскинувшийся на берегу и нескольких островах небольшой городок с каменными домами и островерхими крышами.

Ближе к линии побережья, на острове, возвышался вполне серьезного вида замок, с высокими мощными стенами, с башнями под островерхими шатрами. Хорошее место во время нашествия зомби, наверное, даже получше чем тот испанский замок, занятый ирландцами.

Все протоки между островами были плотно заставлены лодками и яхтами, было их здесь немерено. Дома городка по-голландски теснились один к одному, а сам город, насколько удалось разглядеть, был со всех сторон огорожен или каналами, или густыми рядами колючей проволоки — крепость настоящая.

На въезде был следующий чекпойнт, оборудованный из бетонных блоков и двух старых каменных домов, стоящих впритык друг к другу. На огромном рекламном щите висело несколько написанных краской на листах фанеры плакатов, как раз те самые правила поведения, на четырех языках. Тормознул, взялся читать.

В сущности, ничего особого в них не было, кроме того, что приезжим запрещалось носить длинноствольное и автоматическое оружие в питейных заведениях. Почему именно длинноствольное — я так и не понял. Остальные "нельзя" были самыми обычными, предупреждали об ответственности за всякие безобразия, к которым я склонен и не был, так что это не ко мне.

В довершение всего сообщалось, что официальное хождение в виде денег имеют жетоны, которые выдает местный обменный пункт. Ну, это уже не новое.

При проезде через блок меня снова зарегистрировали, уточнив, внимательно ли я прочитал правила, потом выдали пластиковую карточку с номером, которую можно было носить на шее на шнурке.

— А где можно остановиться? — спросил я. — И пристроить машину?

Упитанный и массивный полицейский в форме, который выдавал карточку, показал рукой:

— Там есть платная стоянка, она охраняется. Поменяйте сначала то, что у вас есть, на жетоны. И там же рядом несколько гостиниц.

Я быстро задал неожиданно пришедший в голову вопрос:

— А вот такие жетоны…, — я извлек из кармана несколько металлических кружков оставшихся от Роттердама, — … у вас хождения не имеют?

Полицейский глянул мельком, кивнул:

— Имеют наравне с местными. Можете пользоваться.

Вот же купеческая нация, как быстро сообразили! Недаром голландское благополучие возникло из торговли. Уже единую валюту успели придумать, как я понимаю. Или валютный союз, что тоже неплохо. Интересно, фальшивомонетчики уже появились? Кстати, торговали они в свое время больше рабами, так что некоторая ирония судьбы в истории с албанцами наблюдается.

Проехал куда сказано, нашел стоянку, а возле нее обменный пункт. Почитал список местных цен, точнее — обменных курсов, попутно обнаружил, что даже торговля возможна -

они отличались от роттердамских в ту или иную сторону.

После обменника сдал "ивеку" на стоянку — большую, огороженную колючкой площадку на окраине города, удивившись серьезности подхода — мне выдали пропуск с указанием номера машины и гарантировали неприкосновенность груза. Пояснив при этом, что так торговцам не нужно платить за склады. Тоже разумно, тоже практично. Кота, кстати, тоже пришлось оставить, предоставив ему машину в качестве жилья. А охрана, почти вогнав меня в шок, принесла пластиковую кошачью миску, полную сухого корма.

— Не вы первый с животными, — сказал немолодой охранник с М16 на плече. — Услуга платная, но так спокойней, меньше проблем с постоем и местными котами. — перехватив мой сомневающийся взгляд, он добавил: — Коты никуда не убегают теперь, как вернетесь, так он сразу и прибежит. Мы же наблюдаем, видим. А для собак вольеры есть, вон там.

Я ему поверил. Тигр вообще вел себя не очень типично для кота, слишком уж старался держаться к нам… теперь уже ко мне поближе. Буду заглядывать сюда, проверять, как наполняют миску.

Кроме кормления котов у охраны в списке услуг был вызов развозного фургончика — ездить на своих машинах по городу тоже было нельзя, надо было иметь пропуск на лобовом стекле, это я усвоил из "Правил" у чекпойнта. Бизнес, что поделаешь, торговцы наверняка в такой услуге нуждаются.

Узкие улочки, чистота, порядок. Открыты бары. Открыты какие-то магазины. По улицам ходят люди, хоть в большинстве и вооруженные, но спокойные и доброжелательные. Здесь порядок, здесь все правильно, здесь уже спаслись и нашли новую форму существования. Все же человек удивительное по способности приспосабливаться создание. Мертвецы овладели землей? Ха два раза, щас прямо. Шок уже проходит, люди забирают свое место на вершине пищевой пирамиды. Неважно сколько нас осталось, все равно этот мир принадлежит нам. А жрать мы будем друг друга, получается, как всегда и было. Это тоже часть натуры, похоже, мертвякам до нас далеко.

Указатель к гостинице, называется "Амстел". Это не в честь пива, а в честь местной реки, на которой Амстердам построен. Пиво тоже в ее честь поименовано.

Двухэтажный дом старой постройки, вывеска готическим шрифтом. Дверь из темного дерева с колокольчиком, маленькая стойка ресепшена. Бар, стойка, несколько табуретов, пара столиков возле окон. Приятная тетенька лет пятидесяти, доброжелательно улыбающаяся. Рядом с ней на стойке кот, серый, короткошерстный, приоткрыл глаза и недоброжелательно посмотрел на меня, явно недовольный побудкой.

— Goede dag! — поприветствовала меня женщина.

— Добрый день, — ответил я на английском. — Хотел бы остановиться на ночь, найдется комната?

— Разумеется, — сменила она язык. — Одна ночь?

— Наверное, — кивнул я, затем спросил: — Продлить будет можно?

— Разумеется. За вещи в номере тоже можете не беспокоиться, здесь не воруют.

Почему-то поверил. Времена изменились, такие маленькие людские анклавы могут не одобрять преступность, а в какую форму выльется неодобрение — тут только фантазия ограничит. Не утверждаю, но вот так кажется.

Женщина выложила на стойку ключ с биркой, сказала:

— Это на третьем этаже.

— Спасибо.

Лестница была темная и узкая, на каждой площадке было всего по три номера. Добрался до своего, открыл дверь, заглянул. Тесновато, но пристойно. Все чисто, вся мебель новая. На столе и на крюке вбитом в стену керосиновые лампы, что уже становится стандартом.

Скинул рюкзак, отцепил от него чехол с М4, затолкал все в узкий высокий шкаф с тяжелыми дверцами. Выглянул в окно. Узкая улочка внизу, бар с изображением парусника почти напротив. Вид на море, на замок. Где-то забили куранты, я посмотрел на часы — ровно полдень.

Даже не верится, что я сейчас на земле, пережившей катастрофу, настолько здесь спокойно и мирно. Обратил внимание на патруль, идущий по улице. Люди были в обычной одежде, но на руках были повязки с надписью "Politie".

Ладно, пройдусь, огляжусь, посмотрю, что здесь к чему и что это может дать мне полезного. Да и прикупить бы кое-чего не мешало. Звенья для лент и машинку для набивки -

очень бы пригодилось все. И часть оружия, которого скопилось много, тоже обменял бы на патроны. Если рвану дальше на Родину, то там со своими излишками под натовский стандарт могу и зависнуть, оружия получится больше чем патронов. А у меня одних "укоротов" шесть штук, а мне ну максимум два пригодятся. И длинных М16 столько же.

Кстати, виденные мной военные повально вооружены М16 и М4, только чуть отличающимися от американских, понятия не имею, что за модификация. Интересно, я полагал, что местная армия должна быть вооружена чем-то европейским, а тут вот так, так что мой товар должен здесь ко двору прийтись. А остатков мне хватит и самому, и семью вооружить, и спутников, если у меня такие когда-нибудь появятся.

Скрутил с "укорота" глушитель, чтобы людей на улице и патрули не нервировать, вернул на место компенсатор, стандартную "птичью клетку". Все, можно идти.

В вестибюле обнаружил, что женщина, выдававшая мне ключи, перебралась за стойку бара. Секунду помедлив, я завернул туда.

— Что-нибудь налить? — спросила она.

— Пива, пожалуйста.

Она кивнула, ловко подхватила бокал с полки и наполнила его пивом. Выставила на стойку.

— И вправду "Хайнекен"? — спросил я, кивнув на эмблему на кране.

— Да, — ответила она. — Завод "Хайнекен" в Амстердаме прямо на канале, оттуда вывозят запасы. Еще надолго хватит, пейте.

Я выпил. "Хайнекен" как "Хайнекен", даже холодный, как ни странно, небось в подвале бочонки держат.

— Вы местная? — спросил.

— Да, из Мюйдена. И когда все началось, была прямо здесь, за этой стойкой.

Она похлопала крепкой веснушчатой ладонью по столешнице.

— Мне показалось, что город уцелел, — осторожно сказал я, пригубив из бокала.

— Это вам показалось, — невесело усмехнулась она. — Здесь люди со всей страны теперь живут. Когда началось, здесь такое творилось, что страшно вспомнить. Гостиница, кстати, не была моей, я работала в баре.

— Владелец погиб?

— Погиб, — ответила она. — Очень много людей погибло. Нам просто повезло, что с базы

Харкампс войска пошли в эту сторону. Говорят, их сюда загнали для того, чтобы можно было спасти Амстердам, но спасать оказалось некого. А наш городок они отбили, причем до того, как большая часть военных разошлась.

— А как вы выжили?

— Заперлась здесь, в номере на третьем этаже. — усмехнувшись, добавила: — В том самом, где вы сейчас остановились. Еще несколько человек прибилось. Завалили вход и витрины, был запас еды, так и продержались. А теперь да, теперь здесь хорошо.

— Вы без оружия? — немного удивился я.

— Почему же? — в свою очередь поразилась она вопросу. — Там, под стойкой. Но здесь ничего не случается, городок наш как крепость. Наверное, самое лучшее место в этой стране, которое осталось для жизни. Если закрыть глаза и не вспоминать о том, что погибло три четверти людей, то действительно, кажется что все как и раньше.

— А оружие откуда?

— От военных, наверное, — пожала она плечами. — Даже не знаю. У многих его все равно нет.

Вот уж в чем не сомневался. Откуда ему в "товарных количествах" тут браться? Это же не вооруженная до зубов Америка и не Россия, на всякий случай готовая к десятку мировых войн одновременно, где еще с Великой Отечественной винтовки на хранении лежат. Здесь не так. Хотя… на тех кто остался, должно было хватить. Кстати, интересно, а откуда снабдились албанцы? Тоже вопрос.

— А военная власть в городке есть? — спросил я.

— В замке. Знаете такой?

— Видел. Из окна.

— Вот в нем, — кивнула она. — Там вроде как самое главное командование всех окрестностей.

Даже те, кто сидит в порту Амстердама, им подчиняются.

— Понял, спасибо.

А вот это уже действительно интересно. И еще интересно знать, готово ли региональное командование взять на себя ответственность за происходящее в Кааге? Лучше бы взяло. Мне лучше.

— А что в Амстердаме?

— Порт и какие-то места, к которым можно подойти с воды, заняты людьми. Но там хуже жить, поэтому гражданских селят здесь, в Мюйдене, и в Маркене… знаете Маркен?

— Нет, — честно ответил я.

— Это остров, недалеко, — она показала рукой за окно, словно остров находился на другой стороне улицы. — Соединен с материком дамбой, на острове городок, туда никак не проберешься. И здесь рядом Мюйдерберг, его тоже начали чистить от мертвецов, будут и там селиться.

Я поблагодарил за беседу, допил пиво и вышел. Хотел было поинтересоваться у нее, где можно добыть большую лодку, но передумал, сомневаюсь, что она компетентный совет даст.

Это надо где-нибудь в гавани спрашивать, у тех, кто к предмету разговора поближе. И кстати, забыл спросить, где тут у них вся торговля.