"Первое свидание" - читать интересную книгу автора (Мэй Сандра)

2

В ресторане было пустынно и тихо — только неумолчный шелест дождя за открытыми настежь окнами. Кэти помедлила на пороге, набрала воздуха в грудь — словно нырять собиралась. Она никак не могла отделаться от чувства нереальности, окутывавшего ее будто туман. Все было слишком необычно, слишком... не ее!

Она была нормальной, современной девушкой, у нее не было никаких комплексов, она легко сходилась с людьми, была к ним изначально доброжелательна и потому никогда не боялась работы, связанной с публичностью. С другой стороны, в вопросах секса у нее тоже никогда не было никаких сложностей — она относилась к сексу с какой-то инстинктивной естественностью, что и помогало, и мешало ей в жизни...

Несколько (ну как несколько — два или три) довольно мимолетных романов, нечто вроде краткого курса «Введение во взрослую жизнь». Неудачный, но довольно веселый опыт проживания с бойфрендом на отдельной территории... продержались они с Микки полгода, этого хватило, чтобы удостовериться: они совершенно разные люди и дружба — это единственное, что может их связывать. Сердце Кэти Спэрроу никто не разбивал, любовных терзаний она в жизни не испытывала (если не считать бурной и краткой влюбленности в учителя рисования еще в начальной школе). Секс с Микки был скорее игрой, веселым приключением, в конце которого она испытывала чисто физическое удовлетворение — но и только...

Сейчас все было иначе. Воздух словно бы потрескивал, аромат экзотических цветов вызывал неясное томление, по спине бегали тысячи крошечных троллей Сигурдов, а сердце колотилось так, будто Кэти только что пробежала стометровку.

Это началось с того самого момента, когда она впервые увидела Брюса Блэквуда в аэропорту Сингапура. С первого же прикосновения его сильной руки. С той секунды, когда она почувствовала аромат его одеколона, заглянула в насмешливые голубые глаза, услышала хрипловатый ехидный голос...

Кэти решительно провела ладонями по гладкому шелку платья, вскинула голову и смело переступила порог.

Брюс поднялся ей навстречу, и в глазах его вспыхнуло абсолютно неприкрытое восхищение. Он отодвинул стул, приглашая ее сесть, и произнес:

— Ну ты даешь, Спэрроу!

Она вскинула на него изумрудные глаза и невинно затрепыхала ресницами.

— Ты это о чем?

— Это я о том, что приобрел себе головную боль и занозу в одно место.

— Вы говорите загадками, мистер Блэквуд.

— Вовсе нет. Просто ты все время разная... и я никак не могу понять, в какой момент ты красивее всего. Нет, лично мне больше всего нравится эпизод с полотенцем...

— Сейчас уйду!

— Молчу. Ни слова о голых секретаршах.

— Ухожу.

— Все, правда. Что будешь есть? О напитках не спрашиваю, сейчас будет шампанское.

— Ох, а можно, я не буду шампанское, а? С такими скоростями я сопьюсь через неделю.

— Не надейся. Неделя предстоит напряженная и трудная, а на Сицилии, боюсь, шампанского нам не нальют.

— Почему?

— Потому что у Пруденс на шампанское аллергия.

Кэти слегка помрачнела при упоминании о неприятной леди Пилбем и процедила сквозь зубы:

— Вероятно, в ее возрасте шампанское уже не столь легко переносится...

— Ты злая, Спэрроу. Что навело тебя на мысль о преклонном возрасте леди Пилбем?

— Не знаю. Интонации, наверное. Так и вижу сухопарую английскую аристократку с длиннющим мундштуком и пронзительными глазами. Такая... викторианская немножко.

Брюс рассмеялся.

— Что ж, тогда не буду тебе ничего рассказывать. Мундштук, во всяком случае, ты угадала совершенно верно. Тебе идет платье.

— Спасибо.

Она и сама это знала. Серо-зеленый шелк и самый простой в мире покрой, придуманный Коко Шанель, сразу очаровали ее еще в бутике на Манхэттене, хотя Зета, помнится, наморщила нос и сказала, что это стиль «пожилая вдова, завязавшая с личной жизнью». В результате они сошлись на компромиссе — второе платье выбирала Зета (строго говоря, это был набор золотистых веревочек и ленточек, чудом удерживавших два лепестка шифона персикового цвета), а третье — они вместе. Третье было классическим маленьким черным платьем, но к нему Зета подобрала очень симпатичные длинные бусы из дутых золотых шариков и золотую же брошь-стрекозу со стеклянными радужными крылышками. Надо признать, помимо роскошного батмана сожительница дяди Фила обладала еще и неплохим вкусом...

Кэти посмотрела в меню — и засмеялась. Брюс вопросительно приподнял бровь:

— Что тебя рассмешило?

— Прости, босс, но... твой вопрос насчет еды. Из знакомого мне здесь только сигареты, виски и шампанское.

— Тогда выбор за мной. Как ты относишься к рыбе?

— Хорошо. Карп в сметанном соусе...

— Нет, нет и нет. Макрель с побегами молодого бамбука в соусе из кокосового молока, тмина и кунжута! К ней бамия с сырными шариками в обсыпке из красного перца, а на десерт — шоколадный мусс с... ну с фруктами, короче говоря.

— Что ж это, рыба — и сразу десерт?

— Ты просто не знаешь здешних порций.

— А ты не знаешь, какой у меня аппетит.

— Знаю. Видел утром в ресторане. Как ты ухитряешься сохранять форму?

— Не знаю. Метаболизм хороший. Когда нервничаю, ем пончики с шоколадной начинкой килограммами — и ничего.

— Часто нервничаешь?

— Достаточно. Примерно раз в два месяца.

— Что так?

— С такой периодичностью меня вышибают с работы.

— Интересно. Ты до такой степени достаешь их своим трудолюбием... или наоборот?

Кэти пожала плечами:

— Трудно сказать. На их месте я бы меня не увольняла. Не могу похвастаться, что я самый суперский работник в мире, но в целом... Я — хороший второй.

Брюс прищурился и с интересом уставился на нее.

— Ты удивительная девица, Спэрроу. Знаешь ли ты, что очень немногие имеют достаточно здравомыслия и смелости, чтобы признать такое?

— Ты имеешь в виду все эти резюме неоцененных гениев? «Прекрасно общаюсь с людьми, обладаю коммерческой жилкой, коммуникабелен, креативен и позитивен»? Мне всегда было очень смешно читать подобное. Нет, я вовсе не такая. Коммерческой жилки во мне нет в принципе, креативность я проявляю примерно раз в год, когда делаю перестановку в комнате, а коммуникабельность... ну тут, пожалуй, все в порядке. Языками я могу сцепиться с кем угодно секунд за десять.

— Двусмысленно...

— Босс, а о чем-нибудь не касающемся секса ты можешь думать?

— Хочешь правды? В твоем присутствии — нет. Ладно-ладно, не буду. Так, значит, за десять секунд?

— Мой личный рекорд: однажды я пришла в гости к подружке, села в лифт. Со мной вместе вошли две пожилые дамы. На мне была мини-юбка, так что в первый момент они меня не одобрили. Ехать было — мне на пятый, им на десятый. Так вот, расстались мы друзьями, сойдясь на теме «Как лучше прищипывать отростки азалии, чтобы цветение шло круглый год».

— Ты спец по азалиям?

— Я понятия не имею, как они выглядят. Просто встряла в разговор — и как-то само пошло. Соберешься разводить азалии — обращайся, я теперь все об этом знаю.

Брюс хмыкнул и решительно разлил шампанское по бокалам.

— За это надо выпить. Хотя бы символически. Вот и макрель нашу несут. Так что там насчет «хорошего второго»?

Кэти задумчиво покрутила в пальцах цветок орхидеи.

— Понимаешь... некоторые рождаются вожаками. Лидерами. Хотят — и могут. Вероятно, именно они изменяют ход истории, завоевывают новые земли, совершают открытия... Они решительны, чаще всего беспощадны — к себе и другим, все время в движении... Но ведь на таком адреналине нельзя прожить всю жизнь. Да, можно победить тысячу штормов и миллион пиратов, открыть новую землю и назвать ее своим именем... но потом тебе на смену обязательно придут тихие и спокойные Вторые. Те, кто будет долго и кропотливо возделывать эту землю, строить города, обрабатывать поля, собирать урожай. Их труд незаметен, потому что это — обыденность. Ничего героического в ежедневной дойке коров нет. Но без Вторых победы и завоевания Первых не имеют смысла.

Брюс откинулся на спинку стула.

— Браво, Спэрроу. Еще и умна. Придется смириться с некоторой несговорчивостью в смысле того, о чем я обещал больше не говорить. Возможно, со временем...

Кэти неожиданно серьезно и твердо произнесла:

— Нет, Брюс. Я хочу, чтобы в этом смысле между нами не оставалось никаких неясностей. Если однажды наши отношения выйдут за рамки работы... если однажды я не смогу сопротивляться... короче говоря, в тот же день я уволюсь.

— Почему? Я действительно хочу понять — ты воспитывалась в строгости, ты девственница по убеждению, ты против секса в принципе, я тебе не нравлюсь — что именно из этого списка заставляет тебя быть столь категоричной?

Кэти отпила шампанское и вздохнула.

— На все перечисленное ответ «нет». Но мне кажется, что в люб... сексе люди должны быть... на равных, что ли. И потом — босс, который спит со своей секретаршей, это пошло. Как и наоборот.

Брюс хмыкнул.

— Век живи, век учись. Вот и меня щелкнули по носу. Что ж, мисс Спэрроу, давай выпьем за тебя, твой первый рабочий день и будущие успехи на этом поприще. Что-то мне подсказывает, они у тебя будут, успехи.

— Надеюсь.

Некоторое время они молчали, отдавая дань вкуснейшей рыбе и приятно похрустывающим кусочкам побегов бамбука. Потом Брюс снова приступил к расспросам.

— Я хочу знать о тебе побольше — это не праздный интерес, ведь ты становишься моим доверенным лицом. В принципе это авантюра с моей стороны — вдруг ты аферистка?

Кэти засмеялась.

— Аферистка из меня аховая. Я совершенно не умею сдерживать эмоции. Всегда сначала скажу, потом подумаю.

— Повнимательнее во время переговоров. Мы, акулы бизнеса, все время строим козни — не хотелось бы, чтобы ты сразу же всем рассказала все как есть.

— Давай мне подробные инструкции, о чем можно говорить, а о чем нет. Хранить чужие тайны я умею.

— Кто твои родители?

— Ха! На данный момент — Парвани и Лакшмиваринаянга.

— Чего-о?

— Так получилось, я сама не ожидала. Пару лет назад мама ударилась в буддизм, а папа всегда ее во всем поддерживает. Они уехали в Индию, за просветлением.

— Все чудесатее и чудесатее, как говорила незабвенная Алиса. И как там в Индии?

— Не знаю. Они не так давно уехали. Вероятно, строят хижину в каком-нибудь святом месте.

— Вы не общаетесь?

— У нас хорошие отношения, просто немножечко нетипичные. Я довольно давно стала самостоятельной, а родители... думаю, им так удобнее.

— Хорошо, а кто такой дядя Фил?

— Мой родной дядя, мамин брат.

— Тоже буддист?

— Упаси господи! Дядя Фил твердо стоит на земле... тем более сейчас у него бурный роман с танцовщицей из стрип-шоу. Классная тетка, кстати.

— Кошмар! Кого я нанял...

— Ты сноб?

— Я — нет, но мои знакомые упали бы в обморок от твоих слов.

— Раз уж зашла речь о твоих знакомых, расскажи и ты о себе. Я ведь ничего не знаю о своем новом боссе кроме того, что у него сексуальная внешность и баснословное состояние.

— Между прочим, всяким Золушкам и Белоснежкам этих двух обстоятельств вполне хватало для того, чтобы немедленно отдаться принцу...

— Неправда. Они замуж выходили.

— Ну, полагаю, это поздняя подцензурная редакция. Все эти народные сказки...

— Уходишь от ответа. И, кстати, я — не Золушка.

— Это точно. Золушка была тихая и воспитанная, а ты все время грубишь боссу, это нехорошо.

— Итак, ты родился...

— Я родился в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем году в Великобритании, в семье простого английского графа Блэквуда... — Внезапно Брюс поскучнел и тихо сказал: — Давай-ка мы лучше выпьем еще по глотку шампанского.

— Ты... расстроился?

— Ну можно и так сказать. Но ты здесь ни при чем. Просто я не люблю вспоминать свое детство.

— Почему?

— Вот же настырная девица! Потому что! Ладно. Хотя могла бы и сама в Сети почитать. В общем, родиться я родился, потом учился, а потом остался сиротой. Родители погибли в авиакатастрофе. Папа любил летать, приобрел небольшой спортивный самолет, а мама... она его всегда во всем поддерживала. В общем, погибли.

— Прости, Брюс.

— За что? Ты здесь ни при чем. Ты в те годы еще пешком под стол ходила. Так вот. Было мне пятнадцать, стал я сразу и графом, и миллионером. Деньги, понятное дело, никто мне отдавать сразу не собирался, так что дальше все обычно — Итон, Оксфорд, потом университет в Штатах, потом Сорбонна — это в Париже...

— Я знаю!

— А что ты возмущаешься? Многие и понятия не имеют. Короче, в основном я учился, много и разнообразно. Потом стал совсем взрослым, занялся бизнесом. Денег стало еще больше. Вот тебя на работу взял. Все.

— Все?

— Ну да.

— Как скучно.

— Хм... действительно. Знаешь, Спэрроу, а ты права. Хоть это тебя ни в коем случае не извиняет, но... Скучно мне. Давно уже скучно. Понимаешь, я почти все могу купить, поехать в любой уголок земного шара, даже в космос могу слетать — сейчас можно, русские возят туристов на орбиту. А когда почти все можешь — становится скучно.

— Так в чем проблема? Раздай все деньги, начни жизнь с нуля.

— С тобой не соскучишься, Спэрроу. Что-то в этом есть, но... понимаешь, так странно устроен этот мир — я бы при всем желании не смог этого сделать. От меня зависит масса людей, даже пара стран — небольших.

— Тогда придется помучиться.

— Почему мне все время кажется, что ты надо мной смеешься, Спэрроу? Не боишься?

Кэти засмеялась и посмотрела ему в глаза.

— А чего бояться-то? Ну выгонишь ты меня с работы. Это мне не впервой, я практически привыкла.

Брюс с изумлением прислушивался к ее словам. Нет, положительно, ему достался редкий бриллиант среди девиц!

— Бояться надо чего-то серьезного — болезни близких, смерти. Войны можно бояться. За своих детей... Ты не был женат?

— Нет.

— Странно. Как это никто тебя не окру... в смысле не очаровал?

— А я уворачивался. Ну а ты? У тебя кто-то есть?

— Нет.

— Это хорошо.

— Почему это?

— Потому, что времени на личную жизнь у тебя не будет, Спэрроу. Днем и ночью ты будешь со мной рядом.

Кэти улыбнулась и неожиданно зевнула.

— Ох... Прости, но мне кажется, я сейчас засну за столом. Спасибо за прекрасный вечер, я пошла к себе в номер.

— Я провожу.

— Сама дойду.

— Тугодумка. Мой номер напротив твоего, нам по пути. Учти, встаем рано.

— Не на рассвете?

— Нет, но в девять мы должны вылететь.

— В Макао, я помню.

Они поднялись на второй этаж и пошли рядом по коридору. Кэти чему-то улыбалась, а Брюс — Брюс посматривал на нее искоса. Возле самых дверей номера он вдруг взял девушку за плечи, развернул к себе, коротко и страстно поцеловал ее в губы и прошептал, весело блестя глазами в полутьме:

— Посмотрим, Спэрроу! Посмотрим! Принципы против инстинктов — увлекательнейшая предстоит борьба...

С этими словами Брюс Блэквуд развернулся и ушел к себе в номер, а Кэти торопливо ввалилась в свой, заперла дверь и некоторое время стояла в темноте, счастливо и безумно улыбаясь во тьму.

Ночь она проспала без сновидений, а на рассвете проснулась и поняла, что, скорее всего, влюблена в своего босса по уши.

Ранним утром Кэти Спэрроу стояла на балконе, кутаясь в махровый халат, и бездумно вглядывалась в серо-зеленую мглу дождя. Он шел всю ночь, шел и сейчас, шелестя по сочным зеленым листьям, барабаня по бамбуковым навесам, пузырясь на поверхности зеленоватой речушки, живописно огибавшей отель...

Пожалуй, муссоны — не ее стихия. От них хочется повеситься, если честно. Кэти передернула плечами и вернулась в номер. С радостью выяснив, что джинсы и футболка практически полностью высохли на полотенцесушителе, она уже развязала пояс халата, когда в дверь постучали. Чертыхнувшись себе под нос, Кэти направилась к дверям и распахнула их.

Брюс Блэквуд суровым взглядом окинул своего секретаря и сообщил:

— Твое счастье, Спэрроу, что вылет задерживается. А то я тебя так в халате и погнал бы на борт. Ты в курсе, который час?

— Доброе утро, босс. Я буду готова в течение десяти минут.

— Смотри у меня. Давай побыстрее — и спускайся пить кофе.

Они выпили кофе в полном молчании, Брюс просматривал какие-то бумаги, Кэти читала сообщения на телефоне. Как ни странно, звонков не было. Некоторые сообщения были написаны по-китайски, и Кэти гадала, не рассердится ли Брюс, если она сообщит, что ничего не поняла...

Он сам забрал у нее телефон и быстро просмотрел непонятные записи. Потом кивнул самому себе.

— Так, ясно. В Макао все движется, так что особой необходимости спешить нет. Почему ты такая тихая?

— Первый шок прошел, адреналин выветрился, теперь я сижу и робею. Справлюсь ли я?

— Да брось ты. Секретарское дело нехитрое, знай напоминай, о чем предупредили заранее. Кстати: иногда я ору на подчиненных. На тебя тоже могу заорать. Не вздумай отвечать — ничего личного, накал страстей.

— А... можно без него? Без накала? Я цепенею, когда на меня кричат.

— Постараюсь, но не обещаю. Буду давать тебе конфетки за вредность. Допила? Вещи собраны? Пошли.

— В Макао?

— Нет, туда не летим, я передумал. Махнем сразу в Сидней. Надо показать тебе квартиру.

— Брюс, а можно глупый вопрос задать?

— Валяй.

— Чем ты занимаешься? В какой отрасли... лежат твои интересы?

Он хмыкнул и приосанился.

— Основная моя задача — завоевание мира. Частные направления различны. В Макао у меня импортно-экспортная фирма, здесь, на Борнео, завод по переработке химических отходов. Он экспериментальный, экологический проект. В Сиднее — банковские активы, туристический бизнес, исследовательский комплекс по изучению экологии Большого Кораллового рифа. Археологические раскопки спонсирую — когда-нибудь свожу тебя туда, там потрясающе.

— Тебе нравится Австралия?

— После Англии — больше всего. Собственно, это тоже Англия, только куда более... имперская. Только при австралийцах этого говорить не следует.

— Почему?

— Потому что вся Австралия — это большая английская тюрьма. Так она начиналась, по крайней мере. Там живут потомки настоящих англосаксов. Ну и аборигены, конечно.

— Ты с ними встречался?

— Много раз. Ты тоже повстречаешься. Идем.

Уже в самолете, прильнув к иллюминатору, Кэти вдруг почувствовала прилив небывалого, детского восторга. До нее вдруг дошло, что, по сути дела, перед ней открывается целый мир. Она и мечтать не могла увидеть столько, сколько ей предстояло. При этом с ней рядом будет самый красивый, самый потрясающий мужчина на свете... Сказка!

Главное, чтобы эта сказка хорошо закончилась.