"Мыльная Сказка" - читать интересную книгу автора (Котенко А. А.)Серия 5. Царевна-лягушка Стрелок представился Иваном-царецичем. Программист тут же бросился к нему жать руку и брататься с тезкой-двойником, зато его товарищ был хмурее тучи. – Почему я должен на тебе жениться? - возмущенно спрашивал он, пока царевич радовался встрече с Дураком. - У меня уже есть невеста, Марья-искуссница, если на вашем наречье. Милли внимала каждому слову, особенно ей нравилось наблюдать за двумя, практически одинаковыми Иванами, которых она различала только по одежке: в белой рубашке - московский, в красном кафтане - местный. – А потому, - грустно сказал царевич, садясь напротив раненого, - что мой отец вздумал женить разом всех своих детей. Фантазия у старика Гороха бурная, он придумывать испытания мастак. Вот и решил, что женятся его дети так: пустят они по зачарованной стреле с перьями Жар-птицы на кончике, чтоб летели они далеко и следовали не дуновению ветра, а воле судьбы… При словах о Жар-птице Тутанхамон незаметно для царевича ободрал левой рукой одно перышко с ранившей его стрелы и зажал ингредиент для зелья в кулаке. – Старший сын Гороха, Феофан, запустил стрелу на восток, и упала она на двор боярской дочери, завтра свадьба будет. Средний сын - Тимофей, направил стрелу на запад, и приземлилась она на двор купеческой дочери, и он завтра женится. А я, Иван, младший сын Гороха, дурак и неумеха, стрелять только вчера научился. Изо всей силы пустил я свою посланницу любви. Пролетела она пол-Лесоморья и… – Попала в руку мужику! - закончил за него Дурак. Милли, закрыв лицо руками, рассмеялась. – Вот-вот, - чуть не плача, заявил царевич. - И теперь мне на мужике рогатом жениться. Программист, недолго думая, хлопнул по-дружески тезку по плечу и заявил: – Не печалься, чувак, наш Тутен - мальчик симпатишный, ну-ка, улыбочку… Напарник оскалил зубы. – А если его нарядить девушкой по имени Чук, Гек или даже Юля, то и за невесту… Шутка 'невесте' явно не понравилась, и он, вскочив, пихнул Дурака в бок. – Я больше никогда не буду наряжаться девушкой! Пусть этот царевич холостым остается, коли стреляет как Сехмет после похмелья! И он схватился за больную руку. – Вылечил бы хоть, а… - умоляюще глядя на царевича, попросил Тутанхамон. Но тот не умел даже жгута наложить, что и говорить о заживлении раны. – Помогу, - искоса посмотрел на 'невесту' царевич, - но в тридесятом царстве и после свадьбы. Парень закатил глаза. Не радужная ждала его перспектива. – Слушай, царевич ты наш озабоченный, - попытался вступиться за друга Иван Дурак. - А возьми в жены Милли. Девочка в ужасе вытаращила глаза и отползла за сосну, чтоб ее никто не достал. – Чего прячешься? - бравым голосом крикнул программист. - В одиннадцать лет самое то семью создавать. Как раз по древним обычаям. Может, хоть так из твоей головы всех Микки Маусов, Гуфи и прочих покемонов выбить удастся? – Да-да, - подтвердил Тутанхамон, - моя сестра вышла замуж в десять лет, и тогда в ее головушке было куда больше серьезных мыслей, чем у вся… Он запнулся на полуслове и впялился глазами в сумочку Милли. Девочка, дрожа пятилась, словно рак, в заросли. – Я… не хочу… замуж… - шептала она. – Отдай сумку! - рявкнул на нее Тутанхамон. - А то забодаю! Или это… крокодилам скормлю! Ребенок нехотя протянул фотоаппарат и прочие сокровища, но агенту из всего этого нужна была лишь уставшая лягушка. – Ква, - жалобно сказала она, посмотрев черными глазами-бусинками на брата. – Вот, - выйдя из леса, протянул Тутанхамон царевичу свое достояние. - Лучше на ней женись. – На лягушке? - скривился тот. - Вы меня за дурака не держите! Программист рассмеялся от такого заявления и уверил, что ему будет стыдно, если его перепутают со снайпером-неумехой из тридесятого царства. – Это не лягушка, - разобиделся экс-фараон, - это моя сестра, царевна… Аня, если на русском выражаться. Царевич изошел в смехе, что если бы Милли не остановила его своей странной фразой: – Это лохотрон, уважаемый Иван, - то он бы помер со смеху. Но зато теперь девочке грозила кончина из-за длинного языка, и она вновь ретировалась в лес. – Царевич, - сел под дерево рядом с парнем Тутанхамон, - послушай меня внимательно. Нашел я у Водяного капсулы, 'Царевна-лягушка' называются. Показания к применению - несчастным царевнам. Я, как любящий брат, отвез это чудодейственное средство на родину, в Кемет, и угостил мою сестрицу, которой житья не было от дворцовых интриганов. – Э… - протянул Иван-царевич, - а где находится этот твой Ке-мет? – Скажем так, далекое заморское государство. Но девушки там очень красивые! Иван Дурак отправился в лес, искать убежавшую Милли, пока его напарник занимался откровенным сватовством. Лягушка сидела на коленях парня и с надеждой в глазах смотрела то на брата, то на царевича. – Почтенный шамахан, - успокоился, наконец, Иван, - но как я предстану перед отцом с лягушкой в руках и скажу: 'Это невеста моя, Аннушка'? – Ну да, - пожал плечами Тутанхамон. - А на свадьбе поцелуешь и увидишь, что эти боярские и купеческие крали и в служанки не годятся моей сестре. – Но если ты врешь, рогатый, на дыбу посажу. – Не боюсь, потому что не вру, - гордо заявил парень. Он вытер от крови стрелу и положил ее в руки царевичу, а рядом аккуратно посадил и Анхесенпаамон-лягушку, попросив Ивана, беречь ее как зеницу ока. Тот не представлял, как явится с жабой ко двору. Но делать было нечего, не на рогатом же мужчине жениться. Он только испуганно спросил заморского гостя: – А сестра твоя без рогов, надеюсь? – Конечно без! - улыбнулся Тутанхамон. – Вижу, вы уже пришли к консенсусу! - Иван Дурак нес из леса перекинутую через плечо Милли. - Вот и славненько! Только это… царевич. Аня наша - девушка знатная, мы ее просто так первому попавшемуся наследнику престола в руки не отдадим. Намек понят? – Нет! - словно дурак, открыл рот сказочный персонаж. – На свадьбу мы едем с тобой! Только погоди немного… Тот кивнул, а программист развернул на поляне большую черную простыню и взял из свертка две замотанные во что-то белое палки. И тут взгляд Дурака упал на тоненькую книжку в твердом переплете. 'Так вот что мы украли у Бабы Яги!' - пронеслось у него в голове. Решив, что он эту книжку почитает по дороге на свадьбу, Иван размахнулся и запустил двумя свертками в самую середину Лихого озера. Вода в нем почернела и превратилась в воронку вокруг упавших предметов, а через некоторое время поглотила их. И зеркало его вновь покрылось ровной голубой пеленой. – Вот и кончено наше первое дело, Тутен, - улыбнулся Иван, - надеюсь, мы с этой барышней больше не встретимся. Иван-царевич ничего не понимал в разговорах агентов, поэтому просто мотал головой из стороны в сторону, держа в руках лягушку и стрелу. Когда его новые знакомые закончили свою хитрую миссию и собрали Милли, царевич указал на тропу, по которой и пришли на поляну все участники теперешних событий. Дурак завершал торжественную свадебную процессию. Он медленно шел по тропинке, изредка поднимая взгляд на спутников, и запоем читал книжку, написанную, если верить выходным данным, 'Отделом Странных Явлений' и неким таинственным агентом Ki.Sa, пропавшим много лет назад во фрактальных аномалиях. О последних парень узнавал все больше и больше с каждой новой страницей увлекательной книги. Все же, не зря кто-то подсунул это чтиво в сверток. Вскоре Иван-царевич вывел всех к большой полянке, залитой солнечным светом, посреди которой, привязанная веревочкой к столбику, словно скотинка на пастбище, стояла облупившаяся русская печь. Милли, увидев эту диковинку, согнулась пополам со смеху: – Вау, это что, Макдональдс? Царевич, услышав новое слово, любопытно посмотрел на девочку, но не стал отвечать. Он обратился к Ивану-программисту: – Вот, мой паровоз, накидаешь в него дров, куда хочешь довезет! Но и Дураку печь оказалась в диковинку: – Это что, как у Емели, только не по Щучьему веленью? – Му-ха-ха, по щучьему веленью, - разошлась девочка и не могла остановиться. Тутанхамону пришлось брать ее за руку и отводить в сторонку с целью проведения очередного ликбеза. – Емеля - мой прадед, - хвастался царевич. - От него в наследство и достались и печка, и щучка. Только сын Емелин глупым молодцем был, щуку волшебную, говорят, поджарил да съел у себя на свадьбе. После этого печь сама ездить перестала, пришлось из нее паровоз делать. Благо, умельцы из тридесятого царства осилили. Иван Дурак с восхищением смотрел на ожившую сказку и до сих пор не мог поверить, что он совершит путешествие по Лесоморью на таком незамысловатом для данной местности транспорте. Тем временем царевич достал из-под трубы связку дров и кинул в топку. Печка ухнула, проглатывая сухие березовые доски вместе с хворостом, и заплясала. – Она готова, - махнул в сторону печки Иван-царевич, - а вы? – Всегда готовы! - отрапортовал программист, вслед за царевичем прыгая на печку. И Тутанхамон подсадил Милли, и сам забрался не без труда, несколько раз очень неудачно задев больной рукой стены. Места еле-еле хватило, да и печке было тяжеловато тащить на своей спине трех взрослых мужиков и девочку. Печь-паровоз шла напролом через лес. Сизые клубы дыма выдыхала ее труба. Все звери в окрестностях, завидев страшный людской транспорт, прятались по кустам. Но двигалась махина каменная, подгоняемая теплом из топки, намного быстрее человека, и не прошло и часа, как Иван-царевич и компания увидели белые городские стены тридесятого царства. С горы неслась печка к высоким красным воротам, над которыми крупным шрифтом было написано: '3.10'. Иван Дурак попросил никого его не беспокоить и погрузился в чтение брошюрки от ОСЯ и Ki.Sa о фрактальных аномалиях. Юля не так много рассказала его напарнику об этих пространствах, а тут авторы приводили выкладки сложных формул, подводящих под научное объяснение все волшебные явления, творящиеся в аномалиях, а также описания возможных выходов в трехмерное пространство. Сначала парню было нелегко, пришлось вспоминать не самые простые математические курсы из раздела 'Сдал и забыл', но вскоре он с легкостью понимал все теоремы и аксиомы, на которых держалось Лесоморье и сотни других подобных аномалий во всем мире. – Это не тридесятое царство, - буркнул себе под нос программист, - это город, стоящий в размерности три целых десять сотых. Но если эту метку идентифицируют как тридесятый… – Ваня, ты что, понимаешь эту страшную книжку? - Милли подобралась к нему поближе. – Так ты читала ее? - удивился парень. – Нууу, - протянула девочка, - конечно. Это я решила ее захватить. Потому что бабушка сказала, будто нам не выбраться, а тут какие-то странные руны написаны… Вдруг поможет колдуну проводить нас обратно! – Иероглифы, - вставил Тутанхамон. И только царевич сидел и любовался своей будущей женой-лягушкой и не слушал обсуждений подозрительной магической книги. – Математический аппарат, - поправил друга программист. - Не в этом дело. Тутен - волшебник, практик, а я - теоретик. Если я правильно понимаю, то мы можем без проблем выйти в произвольной точке нашего мира и в любом временном промежутке. И если я все аккуратно подсчитаю, то мы сможем вернуться в 'Березку' с девочкой еще до рассвета, и Кощеев ничего не узнает о наших похождениях и пропаже ребенка. – Кощей? - обернулся Иван-царевич, - Что вам от него надо? – Ничего особенного, достать его Смерть, - улыбнулся Дурак. Но местный Иван на это не ответил, он многозначительно протянул 'ню-ню', в потом снял шапку и принялся махать страже у ворот, чтоб его впустили внутрь. – Если пространство здесь имеет дробную размерность в одну десятую, - рассуждал программист, - то временная магия в городе не так сильна, если верить книжке. Все, что не связано с изменением времени, ускорением или замедлением процессов, работает так же, как и во всем Лесоморье. – Еще бы что понять, буркнул Тутанхамон в ответ. Иван-царевич проводил гостей до постоялого двора и оплатил им две комнаты: одну для парней, а другую - для девочки. Он распрощался с ними и отправился к отцу во дворец. Царь Горох был вне себя от счастья, когда Феофан и Тимофей пришли к нему за благословением. Боярская невеста Маруся и купеческая Фёкла были как две капли воды похожи одна на другую, хоть и не являлись родственницами: высокие, но при этом худые, с редкими русыми косами, повязанными одинаковыми зелеными ленточками. Фёкла от Маруси отличалась более осмысленным взглядом карих глаз, тогда как полузакрытые очи ее будущей родственницы на бледном как пелена лице не выражали никакой заинтересованности в жизни. И что нашел в этой купеческой тупице Тимофей - не мог понять Горох, но женить сына надо, и партию наследник выбрал достойную. Зато боярская дочка Маруся, будущая царица, вся от радости сияла, что Феофан предложил ей руку и сердце. Слуги Гороха налили по кубку вина царю-батюшке, старшим сыновьям и их невестам. Государь решил не ждать припозднившегося Ивана-царевича да выпить за счастье и любовь. Не успел он произнести тост, как упомянутый меньшой сын с радостной улыбкой на лице вошел в тронный зал, неся на вытянутой руке маленькую лягушку, а в другой - стрелу с окровавленным наконечником. – Ты куда стрелял? - топнул по мягкому персидскому ковру царь, то ли с жалостью, то ли с недоумением рассмотрев то, что показывал ему сын. – А… куда глаза глядят! - улыбнулся Иван. – Например, я, - ударил себя в грудь Феофан, - специально целился на Маруськин двор. Мы давно любим друг друга, и мне нелегко пришлось заколдовывать стрелу. Тимофей, проведя рукой по густым усам, тоже вставил свое: – А я специально в обоз Фёклин стрелял, потому что неравнодушна мне она. А ты… никого никогда не любил, и потратил стрелу волшебную попусту. – Позвольте… представить… - робко заявил меньшой, - это моя невеста, царица Аня из Кемета. Старшие братья прыснули в кулаки, да и Горох отвернулся, чтобы сын не заметил на его лице насмешки. – Родненький, - сказал он, не оборачиваясь, - коли волшебная стрела попала туда, где жила эта царевна, значит, судьбе так было надобно. Женись тепереча на лягушке! И Горох ткнул пальцем в сторону младшего сына, а потом тихо, чуть слышно добавил: – Только не жалей, что у братьев девицы красные в хозяйках, а у тебя - домашнее животное. Служанка Марфа тут же принесла большое блюдо с узорчатой каймой. На него и посадили лягушку. А стрелу, на которой никто не заметил остатков крови, унесли в царские сокровищницы как семейную реликвию. – Так, - объявил царь Горох. - Свадьбу сыграем через три дня. А наследником престола станет тот, чья невеста мне больше приглянется. Пригорюнился Иван, и только лягушка жалобно квакнула ему, мол, не расстраивайся, прорвемся. – Значится так, - расхаживая по тронному залу, декламировал Горох. Бояре стояли у входа и покорно кивали, а три сына и их невесты внимали каждому слову государя: – До завтра зазнобушки ваши, дети мои, должны сшить мне рубашки, но не простые, а волшебные. – Слушаемся, батенька, поклонились сыновья, покидая покои. Феофан и Тимофей вели своих ненаглядных под руки и изредка оборачивались на вмиг опечалившегося Ивана, чтоб посмеяться над его незавидным положением. 'Ладно, - подумал царевич, - если эти ребята подсунули мне свою жабу, то пусть теперь и выкручиваются!' Он смело вышел через черный ход и направился к постоялому двору. – Три испытания задумал батюшка, - жаловался царевич. Психуя, он нарезал круги по тесной комнате. – А где Анхесенпаамон? - не унимался шамахан. – Аню вашу я во дворце оставил, рубаха мне нужна, волшебная, понимаете? К утру! И жаба ваша мне ее не сошьет. Он готов был рвать на себе волосы. Милли, затаив дыхание, сидела в углу и слушала о странных проблемах, свалившихся на голову взрослому парню. – А знаете, - предложила девочка, - есть такая рубашка волшебная, 'made in China' называется. У нее рукава на молнии отстегиваются. Такого чуда царь тут явно не видел. – Да уж, - фыркнул Иван Дурак, - куда ему до китайской барахолки. Но я шить не умею. – Я тоже, - добавил Тутанхамон. - Поэтому… Милли, давай, покажи, что ты умеешь лучше всякой местной белошвейки мастерить! Девочка вытаращила глаза и открыла рот. Она попыталась отвязаться от миссии, говорила, что она только мишку по выкройкам в начальной школе шила, и что по труду у нее твердая тройка, что шить в ее время уметь не надо. А то как же, все можно купить в магазине. – Тебе сказали сшить? - вопил Тутанхамон. - Значит, сшей! Научишься заодно. И чтобы рукава отстегивались на молниях. – А давайте Ванину рубашку снимем и царю отдадим, - хитрила девочка, - или халат этого… Тут-нах-амона. – Это не обсуждается, - если экс-фараон решил показать свою власть над девочкой, то он не шел ни на какие уступки. - Царевич, берите нашу белошвейку, купите ткани в городе и дерзайте, у вас получится. Если оплошает - можно смело скармливать крокодилам! Да, и доктора мне вызовите. Милли попыталась убежать и запереться в своей комнате, но против трех парней, уже решивших за нее все, она не смогла сделать ничего. Распсиховавшегося царского сына же пришлось отпаивать валерьяной. Благо, хозяйка постоялого двора запаслась небольшим бутыльком. Успокоившись, Иван-царевич покинул гостиницу с девочкой под мышкой. Он прошел несколько улиц, пока не достиг шикарной избы купца Андрея. Это его дочь собиралась выйти замуж за Тимофея. Фёкла сидела перед домом и разворачивала один рулон ткани за другим. Она щупала их тонкими пальцами и пыталась выбрать тот, который царю мог понравиться больше всего. – О, здравствуйте, - поклонился Иван, поставив девочку на землю, - не мог бы почтенный Андрей продать мне пять метров лучшей ткани. – Фи, - отозвалась Фёкла, - та твою жабу, царевич, только материю переводить. Отец, когда вышел из дома, тут же столкнулся с дочерью, которая напела ему что-то, вестимо, про гостя, и купец, недолго думая, отмотал царскому сыну пять метров мешковины. А потом царевич вспомнил про утюг, чтоб отгладить изделие, и купец вытащил то, чего Милли не ожидала увидеть даже в страшном сне. Утюги в тридесятом царстве вовсе не походили на 'Филипсы' или 'Бинатоны' - квадратные черные коробы с деревянными ручками. Девочка попыталась поднять поставленную перед ней бытовую технику, но чуть сама не свалилась. Пришлось царскому сыну волочь тяжелый предмет до постоялого двора самому. Он в тайне надеялся, что авантюристы, сплавившие ему лягушку, хотя бы выгладить свое изделие смогут. – В проигрышных условиях начинаем, - констатировал Иван Дурак, когда царевич и Милли разложили перед ним и Тутанхамоном свою покупку. - А если они к нам со злом, то мы в долгу не останемся! Девочка тут же попросила у последнего кинжал и принялась кромсать ткань вдоль и поперек, не удосужившись узнать даже размера заказчика. На все крики 'Стой' она не отзывалась, и только, чмокая губками, стригла ткань. И спустя десять минут она продемонстрировала трем парням вырезанную из мешковины рубашку длиной в два с половиной метра, шириной в аршин. Что поделать, если ткань такая была, да еще из цельнокроеным рукавом: впрочем, как на картинках нарисовано, так и вырезала. – Аппликация, - протянул Иван Дурак, - я бы такое носить отказался. Пропала наша Аня. Рубашку между тем укоротили, попробовали сшить тонкой ниткой, которую притащил Тутанхамон из той же лавки: других, говорил, не продавали. А после того, как царевич померил на себя это новомодное творение, то с кислой миной на лице сказал: – Отец лягушку за такое на дыбу посадит. – А что в этой рубашке неправильного? - почесал в затылке программист. - Лично мне нравится. Костюм орка для ролевухи. Только меча не хватает. А еще лучше - костюм Лешего для новогоднего карнавала… – И что тут волшебного? - тяжело вздохнул царевич. - Надо было у белошвейки какой попросить заказ исполнить, а не у вас… Он обиделся и, не снимая рубища, покинул гостиницу. Шел Иван-царевич по вечерним улицам тридесятого царства и плакал: не видать ему отцова наследства, ждет его позор неописуемый, зря он с этими авантюристами у Лихого озера связался. Пришел он в свою комнату и покрасовался перед Аней-лягушкой. – Вот, что мне твои касатики сделали… Была бы ты человеком, ты бы меня так не опозорила. Он скинул рубашку в самом темном углу, и под жалобные 'ква' свернулся калачиком и уснул. Когда его разбудили, серебристая полная луна светила прямо в окошко. Не успев сообразить, кто пришел, царевич вскочил. – Цыц, ты! - шептало существо. Иван присмотрелся и узнал в проникшем в его покои своего двойника из другого мира. Рядом с ним стояли рогатая фигура шамахана и девочка с двумя хвостиками. – Вань, у нас есть гениальный план! - хоть в темноте и сложно было разглядеть улыбку, по тону говорившего царевич понял, гость ликует. Весь во внимании жених устроился поудобнее, да и лягушка не зевала, сверкала в ночи крошечными глазками. План оказался очень прост, и царевич, по-братски обняв Дурака, согласился. – А что ты будешь делать? - наивно спросила девочка у волшебника. – Колдовать, - шепнул Тутанхамон, сажая лягушку на рубаху. Маруся не успела днем доделать свой подарок Гороху, и последние стежки ложились на подол уже при свече. Рубашка у нее получалась славная, из купонной ткани, с расписными краями. Ее любимый Феофан, не дождавшись, когда невеста закончит, уснул прямо на лавке под окном. Отец ее, боярин Савелий, храпя на всю комнату, растянулся на другой скамье под окном. Нет, у него была своя кровать, но папашка решил тоже увидеть, когда его единственное чадо закончит работу. Вполне возможно, если бы Савелий спал немного потише, ничего бы не произошло. Но события, как известно, имеют свойство совпадать так, как хочется судьбе. Маруся отвлеклась от своей работы, когда заметила, что за окном вдруг полыхнул огонь. Она, отодвинув в сторону шторку на крошечном окне, выглянула и… осталась стоять как вкопанная. Недошитая рубашка упала на пол, а белошвейка сползла вслед за ней и потеряла сознание. Она даже не пикнула. Шорох в огороде не разбудил ни жениха ее, ни отца. Две пары любопытных глаз посмотрели в окно: девушка без сознания, остальные спят без задних ног. – Yes! Дай пять! - шепнула Милли, хлопнув Ивана Дурака по ладони. – Это единственный случай, когда я повелся на твои импортные выкрутасы, - сурово хмыкнул агент. – А что, Хэллоуин - веселый праздник, - они уже отошли от дома и любовались пятью тыквами, выстроенными в ряд, - Вань, неужто не знаешь? Trick or treat! Милли, показав агенту язык, выбежала на улицу. Она успела запечатлеть на фотоаппарат ее с Иваном творение, и теперь любовалась полученной картинкой. – Ладно, придет она в себя, еще разок в окошко глянет, и опять в обморок грохнется. Страшные у нас рожи получились. Девочка, подпрыгивая то на одной, то на другой ножке, мчалась в сторону постоялого двора. – Диверсия удалась! - любуясь ночным небом, протянул программист. Но Милли этого не слушала. Она впервые в жизни вырезала глаза на настоящей тыкве. Таз для стирки в волшебном растворе стоял прямо под окном невесты Фёклы. Напевая веселые мотивы, девушка разглядывала получившуюся рубашку: лучшая ткань, красивейшая вышивка, мерки с царя Тимофей самолично снимал. С таким подарком станет она первой рукодельницей в тридесятом царстве. Рыжий кот Барсик прогуливался по подоконнику и подозрительно много мяукал. Он терся об окно, показывая всем видом, что ему тут нравится. Но животное было не одно, а в компании черной кошки Мурки и черепаховой Машки, соседских мохнатых невест. Трио устроило такой концерт, что несчастной девушке приходилось то и дело отгонять животных куда подальше. Но котов только прибывало. Они шли к окну царской невесты, словно паломники, а девушка ничегошеньки не понимала. Она выстирала рубашку и положила ее сушиться на веранде. Если верить знахарке Дусе, то после стирки изделие должно было стать непробиваемым для стрел. Царю такое диво как раз полезно: немало завистников в боярской думе у Гороха имеется. Фёкла сразу спать пошла, а рубашку тем временем облюбовали коты и кошки из соседних дворов. Ой, не знала девушка, что пока она кота своего гоняла, Иван-царевич налил в тазик со стиркой остатки валерьяны из бутылька. Как только Иваны и Милли ушли по своим диверсионным заданиям, Тутанхамон обратился к заколдованной сестре: – Ну что, Анхесенпаамон, не ударим лицом в грязь, не подведем нашу семью? – Ква, - тихо отозвалась лягушка и положила лапки на мешковину. Тутанхамон повторил ее действия и закрыл глаза. Он начал произносить странные заговоры, на непонятном языке, которые, сплетаясь тоненькими розовыми ниточками, превращались в целостное полотно. Есть магия детей Эхнатона, о которой они рассказывают всем. Но в то же время знают они несколько мистерий, способных преобразовать ткань бытия, которые никто не должен видеть. Ни Тутанхамон, ни его любимая сестра не использовали раньше этой магии. Заклинание, с самого рождения прописавшееся в их разуме, ждало своего часа. И вот время настало. Розовые нити окутали неаккуратно сшитую рубашку и, закружив ее в воздухе, потухли. К ногам парня прямо на лягушку упало тонкой работы изделие, лучше которого никто сшить не мог: все, что вообразили себе брат и сестра, воплотилось наяву. Иван-царевич, когда вернулся, обнаружил рубашку из тонкой бязи, вышитую красными шелковыми нитками. Поверх нее сидела счастливая, но немного уставшая лягушка. На кровати, не сняв сапог, спал шамаханский колдун. Уже светало. Срок, отведенный отцом на рукоделие, подходил к концу. Пожав плечами, парень умылся и, взяв подарок невесты, отправился в покои отца. Там в своих креслах сидели уже жадные до зрелищ бояре, а Феофан и Тимофей, разложив на золотых подносах творения возлюбленных, терпеливо дожидались младшего брата. – Неужели жаба шить умеет? - с издевкой спросил его старший. Иван ничего не ответил, он молча прошел мимо. Раздетый по пояс Горох вышел к сыновьям. Первое, что он примерил, была рубашка Маруси, дочери боярина Савелия. Только поднял царь руки, рубашка затрещала по швам, и рукава оторвались. – Только в черной избе в таком ходить! - выругался Горох. - Неужели старший сын на такой неумехе жениться вздумал… – Не прогневайтесь, батюшка, - поклонился в пояс Феофан, - до ночи моя милая шила вам рубашку, от усталости свалилась она, не дойдя до кровати. – Но рукава-то не пришила! - возмущался отец. – Царь-батюшка, - кланялась Маруся, - бесы донимали, всю ночь под окошком толпились, желая сглазить работу. Только в себя приду, вроде, отступились, а они снова в окошко стучатся. А утром бесы те превратились в обычные тыквы. Чудеса какие-то. Боярин Савелий пытался было вступиться за дочь, но разгневанный царь не дал ему ни слова вставить. – Чудеса отдельно, рубаха отдельно, никудышная хозяйка твоя Маруся! Невеста старшего сына надула пухлые губки, но спорить не стала: на дыбу не охота. А царь уже примерял батистовую обнову от Фёклы, что девушка достала из большого сундука. Вроде, сшито неплохо, чисто, аккуратненько. Девушка горящими глазами впилась в правителя в ожидании, что же он скажет. – А где тут чудо? - не понял государь. – Не пробиваема она стрелами, - улыбнулась невеста. – Хорошая вещь, хвалю! - таким добрым взглядом Горох давно никого не одаривал. И тут случилось странное: из сундука один за другим выскочили дворовые коты и, как вопьются длинными когтями в плечи да живот государевы. Мурлыкая, они терлись о белоснежную ткань, оставляя на ней свою шерсть. Больно было Гороху от постоянных 'ласканий' когтистыми лапками, брыкался он, ругался, но коты не хотели отпускать волшебной рубахи. – Что же это за непробиваемый наряд такой? - вспылил царь, - коли коту поцарапать через него ничего не стоит!? – Коту не стоит, а стрела не возьмет, - улыбнулась Фёкла, держа за руку Тимофея. – Ой, не верю я тебе, красна девица! Слуги, снимите с меня рубашку и котов! - отдал приказ Горох. - Нет, сначала котов, а потом рубаху! Исцарапанный злой государь, понявший, что дети его в жены врух да неумех берут, подошел к грустному-грустному Ивану, державшему на одном подносе и невесту, и ее 'товар'. Жаждущие валерьяны коты, истошно мяукая, крутились у царя под ногами. Стрельцы пытались собрать их в большую корзину с крышкой, в которой Марфа носила с рынка купленную птицу. Ой, боялся парень, что наденет отец рубашку, и превратится красивая тонкая бязь в мешковину, которую извела вчера невоспитанная девочка по имени Милли. – Ну, вот эту рубашку можно и на Христов день надеть! - повертевшись перед зеркалом, заявил царь. Он поднял руку, и вдруг из рукава выпал розовый цветок лотоса. – Ха, эка невидаль, - царь наклонился и собственноручно взял подарок лягушки. А его сын стоял, потеряв дар речи. – Ох, напрасно я смеялся над жабой этой болотной, - протянул Горох, надевая поверх чудо-рубашки кафтан, - только сдается мне, не лягушка она, а хитра какая-то… Невесты старших сыновей полными зависти глазами впились в поднос, на котором сидела странная пассия младшего царевича, мечтая удавить маленькое беззащитное животное, но Горох им не дал времени на осуществление страшного желания. – Фи, купил на базаре шмотку, да подложил в нее цветок, - фыркнула Маруся. – Полузавядший! - добавила Фёкла. - Эка невидаль! Но их никто не слушал. – Ладно, первое испытание прошло успешно, я остался доволен. Но не стоит кому-то радоваться, - он добрым взглядом окинул младшего сына, - а кому-то расстраиваться, - сказал он, жалея купеческую и боярскую дочерей, - потому что завтра утром вы, невестушки, должны принести мне блюдо ко столу. Да не простое, а такое, коего я никогда не пробовал. Царевичи и невесты кивнули и удалились. 'Час от часу не легче', - подумал Иван, покидая дворец через черный ход. Зарекался он идти к Дураку и компании, но все же решился, надо же рассказать, что каким-то чудом спасся он от позора. – Так, - скрестив руки на груди, шагал по комнате Тутанхамон, явно зевая от недосыпа, - я ничего варить-жарить не умею. Мне всегда слуги еду делали, а последнее время меня Маш-шу кормит. – А я умею 'Роллтон' заваривать! - радостно кричал Иван-программист. - И такого царь тутошний еще не пробовал! Зуб на рельсы! Но напарник его тут же остановил: – Если Горох испробует твой 'Роллтон', который, кстати, здесь не продают, то он больше ничего есть не будет… – Почему? - вопросительно посмотрела на парней Милли. - Лично мне 'Доширак' очень нравится. Вкусная и полезная пища… – А, может, действительно, попробуем? - предложил царевич, который и не догадывался, о каком заморском блюде идет речь. – Нет! Нет! И еще раз нет! - крикнул Иван Дурак. - Такого позора мы не переживем. Мы же не травить Гороха вздумали. Есть, кстати, у нас кусочки тыквы… Царевич посмотрел на обрезки в тарелке, и ему дошло, чьих рук тыквы-демоны во дворе у купеческой дочери. – Скатерть бы самобранку… - мечтательно произнес Тутанхамон, устроившись на кровати. Он отвернулся лицом к стене и опять уснул. Царевич удивился такому поведению парня, но спрашивать не стал: что с тем случилось, не болен ли он. В итоге царского отпрыска выгнали погулять по городу, пока брат невесты отсыпается. Грустный бродил царевич по шумным улицам тридесятого царства. За ним опять увязалась Милли, и все время хотела развеселить повесившего голову парня. Но у девочки плохо получалось. Он покупал ей леденцы-петушки на палочке, а она пыталась рассказать ему про 'Чупа-чупс' с жвачкой внутри. Он показывал ей магазины лучших белошвеек, но девочка кривилась, глядя на разноцветные сарафаны одной модели: в детских бутиках, что в центре Москвы, больше ассортимента будет. – Смотри, Милли, живая вода! - показал девочке царевич на богатую лавку. – Бон Аква, - сгенерировал в ответ ребенок. – Как хочешь, а я куплю, редко ее к нам в царство привозят. И Иван-царевич, не обращая внимания на нытье Милли про никому не нужную бутыль воды, за которую сдирают десять золотых, приобрел себе пузырек ценной жидкости. – Понимаешь, девочка из другого мира, - иначе царевич не мог назвать ребенка, который относился к русичам только потому, что говорил на их языке, - пусть тебе кажется, что пузырек этот с обычной водой. Но капни ей на запеченную индейку, и взлетит она, махая крылышками под потолок над столом. Чудо-чудное, диво-дивное. Милагрес скривилась: – Фи, придумали, лучше бы механизм на пульте дистанционного управления в курицу свою засунули, а когда царь вилочкой потянется, под столом бы нажали на кнопочку. Вот веселья бы было: догонялки какие! – Злая ты, девонька, - вздохнул царевич. - Скажи мне, зачем этакую шутку над отцом моим устраивать? – Весело! - подпрыгнула на месте Милли. – Это тебе смех да радость, а царю - позор. Шутить надо, милая, так, чтобы смешно было всем. – Фу, училка нашлась, - фыркнула она, поворачивая к постоялому двору. Но царевич взял ее за руку и потащил к дому боярина Савелия, чью дочку брал в жены самый старший брат. Сначала ребенок сопротивлялся, а потом смирился. Из трубы в трехэтажной избе боярина вылетали клубы дыма: оно и понятно, дочка его к свадьбе готовится, подарок свекру делает. Савелий в высокой валяной шапке и черном кафтане сидел на террасе и любовался кружащими над его домом ласточками. – Что Иван, младший сын, - спросил он царевича, завидев, как тот подошел к дому со странным ребенком, - гуляешь, баклуши бьешь, пока твоя ненаглядная пир горой готовит? Издевательский тон Савелия очень не нравился Ивану еще и тогда, когда он мальчишкой забегал в тронный зал во время думских заседаний. Не кто иной как будущий свекор его отца гонял ребятню и не давал им подслушивать разговоры о делах государственной важности, а потом посмеивался над Иваном, Тимофеем и Феофаном, называя их соглядатаями. – Да сам не знаю, чего пришел, - буркнул царевич и повел Милли дальше по городу. И только к вечеру он вернул сытого, наевшегося квашеной капустки ребенка, Ивану Дураку. Тутанхамон, уже выспался и был полон сил. Он накупил себе очень много еды и уплетал ее за обе щеки. – Знаешь что, шамаханский колдун, - поклонился ему в пояс царевич, - не твоих ли рук дело та рубашка, что я утром батюшке подарил? Экс-фараон, проглотив прожеванное, кивнул. – Правда, лукавлю я, царевич, лягушка мне помогала. А как ты понял, что я свои способности приложил? – Да сонный ты больно, - раскрыл все карты Иван-царевич, - такими парни могут быть только после двух дел: коли ночью с девицей погуляют аль наколдуются вдоволь. Не думаю я, что ты к дикой девочке любовью пышешь, мала она для этого, да и девки здешние ничего не говорят о похоти рогатого шамахана. Значит, нигде больше ты отличиться не мог, как в колдовстве. Конечно, сумел бы ты и тучи разгонять, и дома чинить, и пожары тушить. Но о великих делах никто не шептался в городе, для этого я и ходил на прогулку. – Да ты просто Шерлок Холмс, - похвалил царевича Дурак, но тот не понял. – Хорошо, - хлопнул в ладоши Тутанхамон, - предлагаю за сегодняшнюю ночь сделать скатерть-самобранку. Он достал из-под кровати искромсанную, но зашитую черную простыню. – Надо зло во добро использовать! Когда-то моя старшая сестра, не Аня, другая, - успокоил он царевича, - решила сделать из этой скатерти нечто, питающееся чужими жизнями. Я порубил тряпицу клинком. И теперь она лишена всякой силы, значит, я могу наделить ее тем, чем захочу. Слышал я от Юли Шаулиной легенду о скатерти, которую развернешь и получишь пир на весь мир. Ну… - протянул он, - хотя бы на маленькую теплую компанию. Милли захихикала, припоминая 'живую воду', что купил царевич на всякий случай. – А что, - посмотрел на нее Тутанхамон, - если она, действительно, такое свойство имеет, что оживляет все вокруг, то почему бы… Он попросил пузырек у Ивана-царевича и аккуратно вылил половину зелья на швы простыни. Они мигом срослись, и казалось, что черную материю никогда не разрезали. И тут взмыла под потолок тряпица и начала летать кругами. – Ну и что хорошего ты сделал, Тутен? - заявил программист. – Скатерть самобранку. – Скатерть самосранку! - передразнила его Милли, пытаясь поймать хотя бы за краешек ожившую простыню. Пока все гонялись по тесной комнате за летающей тканью, никто и не заметил, как мимо окна прокралась узкая черная тень. – Ладно, поиграли и хватит, - остановил беснующуюся компанию Тутанхамон. Он свернул ожившую простыню в несколько раз и уселся на ней, что она оказалась не в состоянии вылететь из-под него и начать снова кружить по комнате. – Текстилем мы вчера удивляли, - развел руками царевич, - не будем же мы просить моего отца откушать вашего черного одеяла. – Ну да, - согласился Дурак. - Ты ступай к себе домой, мы что-нибудь придумаем. Но Тутанхамон не выпустил царевича из дома. Он подмигнул всем и шепнул что-то парню на ухо. – А ты, Вань, - сказал экс-фараон своему напарнику, - пошли со мной, будешь царевичем. Ночью на улицах тридесятого царства почти никого не было: только кошки прыгали с одной бочки на другую в поисках ужина, да пьяные мужики возвращались домой из кабаков. Тутанхамон постоянно оглядывался, а напарник в красном царском кафтане, ведший за руку Милли, ничего не понимал, и все время переспрашивал его. Когда они дошли до черного хода, хитрый шамахан чуть слышно сказал другу: – Ступайте к дому боярской дочки и сделайте там еще одну невообразимую глупость. – Зачем? - не поняли ни девочка, ни Иван. – Надо, - коротко ответил парень, скрываясь за дверью. Не по заказу-то глупость сотворить - ума много не надо. А когда просят - ничего дельного в голову не приходит. И Дурак решил, что по дороге к объекту он обязательно придумает какую-нибудь несуразицу. Тутанхамон же, оставшись наедине с сестрой, достал сложенную в несколько раз ожившую простыню и расстелил ее на кровати царевича. – Анхесенпаамон, - позвал он лягушку, - сделаем из нее скатерть-самобранку? – Ква! - отозвалась царевна с золотого подноса. 'Надеюсь, что она хотела сказать - легко', - подумал парень, пересаживая лягушку на кровать. Точно так же, как и прошлой ночью, они положили руки на вырывающуюся из-под контроля простыню и закрыли глаза, и парень начал читать заклинание на неизвестном никому языке… Когда под утро вернулся Иван-царевич в свои покои, на кровати у него лежала перевязанная розовой ленточкой черная простыня, и сверху сидела лягушка Аня, державшая во рту записку: 'Развернуть и встряхнуть. Положить на пол и хлопнуть в ладоши. А. и Т.' А рогатый шамахан лежал на полу и, тяжело дыша, спал. По его лбу стекали капли холодного пота, он иногда вытягивал ноги, а потом сгибал их в коленях. Но не стал царевич гневаться на уставшего колдуна, что даже до постели не дошел. Он взял под мышку простыню, посадил на блюдо лягушку, и отправился на прием к батюшке. Когда шел царевич со своими сокровищами мимо бояр, не по-доброму перешептывались они. Стоило ему встать рядом с братьями, то заметил: ни Феофан с невестой, ни Тимофей со своей любимой не выглядели бодрыми и отдохнувшими. Фёкла с Марусей, не одним слоем косметики закрасившие синяки под глазами, держали в руках по блюду, укрытому расшитыми рушниками. – Чем же порадуют меня избранницы детей моих на этот раз? - довольный Горох подошел к стоящим у трона сыновьям. - Ну, Марусенька, дай мне отведать своего пирога. И боярская дочь откинула полотенце, прикрывающее выпечку. Она, стыдясь, протянула царю черный обгоревший кусочек, замазанный белой глазурью. Горох чуть зуб не сломал, но из вежливости лишь буркнул: – Этим только сарай подпирать… Боярин Савелий вскочил со своего места да как заорет: – А что вы, царь-батюшка, хотели, если сын ваш младшенький, Иванушка, у нас во дворе всю ночь деревья обматывал туалетной лентой. Мы гонялись за ним, гонялись, а он, бестия, смеялся как черт, но дела своего не бросал. И помогала ему девочка маленькая в красном сарафанчике. Удивленно посмотрел царевич на боярина. Да, в детстве любил он пошутить у Савелия во дворе, но сейчас парню уже двадцать было, время шуток прошло. И девочки при нем не было, хотя, подозревал Иван, чьих это рук дело. – Батюшка, - царевич поклонился отцу в пояс, - не я то был, а бесы заезжие. – Те, что в тыквах живут? - ахнула Маруся. – Поверим, - фыркнул государь. – Но из-за этих бесов Марусенька моя печь забросила, да гонялась за негодными, вот и пирожок получился… хммм… пригоревшим, - продолжал выгораживать дочку боярин. – Ладно, ладно, - решил поверить Горох, - посмотрим, что остальные приготовили. И подошел он к Фёкле, купеческой дочери. Легкий румянец покрыл щеки девушки, когда царь решил отломить кусок от ее каравая. Но не получилось у него: недопеченное тесто не желало рваться. – Ой, не разгневайтесь, царь-батюшка, - поклонилась ему девушка, - но у меня тоже проблемы были. Горох изумленно посмотрел на нее, а невеста рада болтать, мол, сын царский, меньшой который, вздумал в ее огороде морковку и свеклу выкапывать да зарывать ее обратно ботвой вниз. – Полноте, - царь чуть не смеялся, - станет ли мой Иванушка глупость этакую творить? Он и лопатки-то в жизни в руки не брал! – А то как же, - тоном опытной сплетницы нашептывала Фёкла, а Тимофей ей поддакивал, - кого мы тогда видели у нас в огороде? А пока мы его по всему царству с Тимофеем гоняли, наш каравай в уголек превратился, пришлось новый в печь закладывать… Ахала она, охала, а Иван стоял краснее свеклы, припоминая странную просьбу шамаханского колдуна. Только теперь, услышав историю от Маруси, он понял, какую хитрость задумал иностранец, дабы сестру свою замуж выдать. Горох полными гнева глазами смотрел на Ивана. По виду парня было ясно, что это он, и отмазываться смысла нету. – Что же ты, Ваня, род наш позоришь? – Батюшка, то… - начал Иван… – Почтенный Горох, не велите казнить, велите слово молвить! - вдруг вышла к царю кормилица всех троих его детей. Государь пожал плечами и решил выслушать немолодую женщину. – Иванушка ваш, в комнате у себя всю ночь сидел, вместе с невестой своей пир для вас готовил. Боярин Савелий, старшие братья и их избранницы подозрительно смотрели на кормилицу, кто-то из них пытался вставить слово: мол, не сумасшедшие мы, видели Ивана в городе, а у тебя, старой, с ушами не все в порядке. – Слышала я в комнате Иванушки два голоса: один мужской, а второй все время квакал. И не называйте меня глухней старой, голос ваших сыновей, государь, от любых отличу. Посмотрел царь сначала на старшего сына, его невесту, да боярина Савелия, потом на среднего сына и его Фёклу, да возьми и скажи: – Иванушка, а давай посмотрим, что ты с лягушей своей приготовил. Царевич поклонился и раскинул черную простыню точь-в-точь по инструкции. Невесты старших братьев пренебрежительно фыркнули, мол, сшили рубашку, так теперь только шить и будут. Но не тут-то было. Не так проста оказалась заколдованная лягушачьим братом скатерка. Поднялось над ней маленькое белое облачко, покружило, да и опустило на черный гобелен кувшин красного вина, индейку да каравай теплый, только из печки. Сел царь прямо на пол, да отпробовал всего, а потом, зевнув, сказал старшим детям: – Коли зависть душит, то и не такое увидите! Не может один человек быть в трех местах одновременно! И понял я, что невесты ваши, Феофан да Тимофей, ни шить, ни готовить не умеют, ни прислугу найти не в состоянии, что им поможет. Не достойны они быть наследницами тридесятого трона. – Но как же так, я своими глазами видел вашего Ивана, вот вам крест, - махал руками Савелий, тыча в сторону младшего царского сына, который собирал свою волшебную скатерть. – Нет, - закричала Фёкла, - это я за ним полночи гонялась! Не могли вы, боярин, видеть аспида этого у вас во дворе! Вот вам крест, я за ним до рассвета бегала, и с ним не было бесенка! Младший царевич закрыл лицо руками, чтобы никто не видел, как ему смешно. – Полноте! - прекратил спор царь Горох. - Хватит ссориться накануне свадьбы. Да и если бы вы, молодки, умели печь, никакой дурак бы вам не помешал. А потом он объявил, что завтра свадьба, и заодно еще одно испытание для наследниц престола - танцевать перед мужьями да гостями надобно. Уж Маруся и Фёкла переглянулись - вот где они возьмут свое: не может же жаба болотная лучше них сплясать! На том и разошлись. Вернулся Иван-царевич в свою комнату, а там до сих пор колдун шамаханский в себя не пришел. Лежит на полу, ворочается, плохо ему, да только не знает Иван, как помочь: то ли товарища, своего двойника, подозвать, то ли еще что предпринять. – О, боже праведный, - шепнул у него за спиной знакомый голос, и царевич обернулся. Рядом с ним, закрыв рот руками, стояла кормилица. – Марфа, - тихо сказал парень, - спасибо, что за меня перед батюшкой заступились, да не оставит Господь вашей доброты. Но я действительно, морковку у купца в огороде драл, потому что колдун шамаханский, Тут-нах-амон, или как там его, вызвался мне помочь. – Ой, могущественный этот колдун, - покачала головой кормилица, - коли я не сумела отличить его голоса от твоего. А еще погляжу я, что он с изначальной магией переусердствовал. Иван-царевич вопросительно посмотрел на кормилицу, а та пояснила: – У каждого колдуна от рождения есть кое-какие способности: кто-то огнем кидается, кто-то молнии мечет, а кто-то зверушек врачует. Это врожденная магия, не несет она в себе никакого зла, способности те слабенькие, и вреда миру не приносят. Но есть еще магия изначальная. Ее придумал Создатель. Ой, сильно то колдовство: что ни пожелаешь, исполнится, если ты прочтешь нужные слова. Каждый колдун от рождения знает несколько изначальных заклинаний, и воспользоваться ими он может лишь в случае смертельной опасности… Рот царевича открывался все шире и шире, не подозревал он, что кормилица его так много знает о колдунах. – Но почему? В чем секрет изначальной магии? - не понимал он. – Все просто. Она меняет мир. Где-то прибыло, значит, где-то должно и убыть, так? Иван кивнул. – Получается, сделал твой колдун для царя рубаху из тонкого батиста. А в это время одежи, что сшили Фёкла с Марусей, например, превратились в холщевые мешки. То же и с едой: коли на скатерке вино появилось, у царя, скажем, повелецкого, на столе вместо чудного напитка будет брага третьесортная. Равновесие: нет худа без добра, мой мальчик, и добра без худа. – Это и есть принцип изначальной магии? - догадался царевич. - Но откуда вы все знаете, Марфа. Женщина заволокла на кровать мучающегося от болей Тутанхамона, села рядом и приложила руку к его горячему лбу. – Я колдунья, одна из дочерей Кощея и Яги, только никому не говори. И я тоже могу призывать изначальную магию. Царевич чуть мимо стула не сел, услышав такие откровения. – Но Создатель был женщиной, и поэтому если мужчина решит черпать силы изначального источника, его ждет погибель. Сначала просто усталость одолеет его… Иван вспомнил, как днем раньше волшебник отсыпался полдня на постоялом дворе. – Потом начнут отказывать глаза, нос, уши, возможно даже колдун станет бесплодным, лишится руки или ноги… а потом и сердце его будет платой за использование изначальной силы. Парень испугался и пулей вылетел из комнаты. Он знал, куда бежать - на постоялый двор, за Иваном Дураком и страшной девочкой. Им надо обязательно все рассказать. Программист, услышав все, что случилось с его товарищем, в пересказе царевича, тут же взял Милли в охапку и бросился во дворец. Его не волновало то, что люди оглядывались на двух совершенно одинаковый Иванов-царевичей, ему было все равно, что боярин Савелий упал в обморок, когда два парня, похожих на младшего сына Гороха чуть не сбили его с ног. Да и до обнимающихся Фёклы с Тимофеем у Дурака не было дела. Когда он, запыхавшись, влетел в покои царевича и посадил Милли, словно куклу, в уголок, то увидел, как кормилица Марфа меняла холодное полотенце на голове у его товарища. – Что же ты убег… - начала женщина, а когда увидела двух одинаковых Иванов осела на пол. – Нормалёк, гражданочка, - улыбнулся ей программист, - я человек заезжий, Иван Дурак, вот достану Смерть Кощея да спасу московских и рязанских девиц из плена Бессмертного, уберусь подобру-поздорову в свою Москву, вместе, кстати, с моим товарищем. Поэтому, пожалуйста, не убивайте его. – Ох, - зашлась Марфа, - касатики, напугали вы меня. Она подобрала пышные юбки сарафана и тоскливо посмотрела на, кажется, немного отошедшего от болезни Тутанхамона. – Он что, тоже из внешнего мира? – Ну… - Иван Дурак почесал в затылке, раздумывая, является ли Древний Египет фрактальной аномалией. - Вроде бы да… – То есть, - искоса посмотрела на него кормилица, - говори все, без утайки, откуда рогатый колдун. Видно же, что не из Шемахи он. Да и рожки, как погляжу - работа моей матушки. А подвесочка… Марфа крутила в руке золотой кулончик с именем парня, что он никогда не снимал. – Вы сначала скажите, что с ним, а потом я все объясню! – Да! - подтвердила Милли. - То он притворялся Юлей, то утащил меня в таинственную страну, откуда жабу свою и приволок, да царевичу впаривает. Парень он непростой, тетенька. Кормилица уверила Дурака, который отличался от ее любимого царевича только рубашкой, что с их колдуном теперь все в порядке, жить будет, и здоровья у него не убавится. Даже начавшую гноиться под повязкой руку Марфа обещала исцелить. Но для начала тайны надо было раскрывать. Ивану ничего не оставалось, как рассказать о своих приключениях и о том, как он попал в Лесоморье. Милли и Марфа слушали, открыв рты. Изредка девочка выкрикивала свои любимые 'Вау', когда повествование становилось особо интересным. А как программист дошел до истории про то, как однажды оказался соблазненным Анхесенпаамон, он попросил заткнуть девочке уши, и, покраснев, словно редиска, рассказал и об этом эпизоде из своей жизни. – Вань, - виновато заявил он после этого царевичу, - только не ревнуй, она меня не интересует как девушка, но скажу одно, это очень хороший человек. Царевич кивнул, а Иван вдарился в подробности, что были ему известны. Особо много расспрашивала Марфа про Эхнатона и его детей. Она словно наматывала на ус все факты, что преподносил ей программист. Долго ему пришлось рассказывать. Только когда царевич зажег лампады в спальне, Иван Дурак, с облегчением вздохнув, сказал: – Ну вот и все… пока… – Вау, как в кино! - запрыгала на месте Милли и принялась носиться по комнате от счастья, что захватывающий фильм закончился. Она случайно споткнулась и свалилась на кровать, прямо поверх Тутанхамона. Взрослые посмотрели на нее словно на порождение Дьявола. – Ыыы… - колдун потянулся и с трудом открыл глаза. - Что со мной? – Все в порядке, - улыбнувшись, хором ответили оба Ивана. Паренек, облокотившись на здоровую руку, поднялся и осмотрел себя. Рану от стрелы ему перевязали чистыми бинтами, и зафиксировали руку широким платком. Его драный полосатый халат висел на стуле рядом с зеркалом, и на нем, небезучастно, восседала Царевна-лягушка. – Только больше не колдуй так, - пригрозил ему пальцем царевич. - Мы тебя еле спасли. Впрочем, твоему товарищу я уже все рассказал. – А что случилось? - не понимал Тутанхамон. Пришлось устраивать для него дубль два, и устраивать ликбез об истинной магии, применять которую мужчинам запрещено под страхом смерти. Милли устроилась в постели и вскоре засопела: ребенок явно не хотел ничего слушать повторно. – Так вот, - Марфа положила руки на колени проснувшемуся волшебнику, - страшные вещи творятся. Ты не простой человек, мой мальчик. Более того, и колдун ты не самый заурядный. Лицо Тутанхамона вытянулось, когда он услышал это, но царская кормилица призвала его к спокойствию и начала рассказывать то, что знала она. Милли устало перевернулась на другой бок и, вроде бы, ничего не слушала. Баба Яга родилась в Лесоморье много лет назад. А в тысяча триста восьмидесятом первый раз обручилась со своим мужем. И это произошло не абы так. В том году они вдвоем успешно противостояли некому Мамаю, шамаханскому колдуну. – И что? - зевнул программист. - История древней Руси в изложении Лесоморцев? Давайте, Марфа, конкретно. Зачем вы нам говорите про Мамая? От чего вы так боитесь Тутанхамончика? И откуда вы все это знаете? Лучше начать с последнего вопроса. Это оказалось легче всего. Так Иван Дурак узнал про родственные связи кормилицы с Бабой Ягой. Детей у старухи, как выяснилось, было видимо-невидимо: по несколько человек, хороших волшебников, каждые десять лет. Если, конечно, Яга не была в разводе с Кощеем. – Да… мыльная опера, то есть сказка, получается, - чуть не рассмеялся программист. - А теперь про Мамая и подробнее. Все началось с Создателя, точнее Создательницы. Где она жила, не знала даже Марфа. Она принимала жизнь как данное, и особо не заморачивалась, на скольки черепахах держится мир, почему каждый день солнце всходит именно на востоке и о многом другом. Знала кормилица только одно, что живет Создатель в неком Лесу Судеб, куда обычному человеку хода нет. Заслышав знакомое название, Тутанхамон с программистом переглянулись, а Марфа поймала их взгляды. – Да, я помню, вы там были, и я рада, что вы не встречались с ней. Но давайте о другом… То, что рассказала царская кормилица, нужно было записывать на диктофон, как позже признался Иван. Создатель, насколько было ведомо Яге, слыла дамой похотливой, и очень часто брала себе в плен колдунов. Делать это было элементарно: перенапряжется парень с изначальной магией, она его тут же к себе забирает, исцеляет да замуж выходит. От каждого брака у нее всегда рождалось по одному ребенку. Чаще всего то были мальчики, могущественные волшебники. Но если этих детей отпустить в жизнь на родине отца - они все мирки разнесут, камня на камне не оставив. А в Лесу Судеб по определению нельзя было людей держать. Поэтому коварная Создательница делала просто: мужа своего убивала, а сына отправляла в большой мир, который сковывал магические способности ее детей. – И это, как вы понимаете, были далеко не заурядные люди, - заключила Марфа. Кто-то из них ничем не отличился в жизни и умер, как и любой обычный человек. Кто-то был гоним и кончил свои дни у лекарей или на дыбе. Но большинство сыновей Создателя перевернули мир. Например, чингизиды и Мамай. – Так, - понял, наконец, программист, - Чингисхан напал на Русь, потом было это… иго татарское, насколько я помню… Марфа кивала ему. – А потом, когда Мамай отправился с очередным походом на Русь… – Тут-то его Яга с Кощеем и взяли. Они на Куликовом поле и повстречались-то в первый раз. А Русь после татар, как понимаете, совсем иной стала… Вот вам и дитя Создателя. Но не все ее чада были злодеями. Например, Марфа рассказала о Петре Первом. Против него Яга с Кощеем не выступали, наоборот, помогали, и в очередной раз, кстати, поженились в дни основания Петербурга. Что поделать, жизнь их долгая, Бессмертный часто отправлялся в загул с молодухами. Тогда нервы Яги не выдерживали, и она уходила от своего благоверного. – Вот, оказывается, кто нашу историю вершит: не личности, не гении, а Создатель всего мира! Никогда бы не подумал! - шептал под нос Иван, пока кормилица продолжала рассказ. Сам Иван-царевич клевал носом, ровно как и Милли, потому что они перестали улавливать нить повествования в странных разговорах пришельцев из большого мира. – Так, Марфа, - хлопнул в ладоши программист, - давайте коротко и ясно, к чему вы все это нам рассказали. – Да к тому, касатик, - она посмотрела на Тутанхамона, - что рядом с тобой сидит, похоже, потомок Создателя. Не думаю, что он сын ее. Слишком слаба его магия, но явно он не от мирских родителей или хотя бы полукровка. Потому как ни один пришелец из большого мира не был способен на изначальную магию! Значит, ты, мой мальчик, был рожден здесь, либо твой родитель оказался изгнан из нашего мира. Но я не помню, чтобы откуда-то гнали колдунов. А это значит, что ты наследник дитя Создателя. – Моего отца звали Эхнатоном, может, вы его знали? - спросил он у Марфы. Но та лишь отрицательно покачала головой. Создательница никогда не давала имен своим детям. Она отправляла их в большой мир, подменяла ими слабых царевичей или тех, кому, она видела в своем Лесу, предстояло стать великими людьми. – Понимаешь, мой мальчик, - тихо сказала она, с жалостью глядя на Тутанхамона, - если бы ты, ее внук или правнук, попал бы в ее сети, то на свет появился бы тиран с неимоверной магической силой. Выдержит ли мир такое явление? Парень вздрогнул, а потом самопроизвольно поблагодарил колдунью, что та спасла его от незавидной участи. Но Марфа в ответ лишь отмахнулась: пустяки, дело обычное - примочка из живой воды - и силы восстановлены. – Ни фига себе устройство мира, - продолжал дивиться программист, - а Шаулин-то, небось, самым странным явлением считает двуглавого упыря или вурдалака с ослиным хвостом. Знаешь что, Тутен? Напарник весь во внимании посмотрел на него: – Ни слова Шаулину обо всем, что мы тут узнали. И вообще, никому ничего: были в Лесоморье, твою сестру замуж выдавали, - Анхесенпаамон квакнула в поддержку слов Ивана. - Ты впредь не пользуйся изначальной магией. Договорились? Тутанхамон покорно кивнул. Он не подозревал, что может статься с людьми, которые вдруг узнают, что все великие правители и ученые из их мира - всего лишь колдуны, подсунутые в историю неким гипотетическим Создателем. – Ну! А теперь, что там со свадьбой? - решил по-быстрому сменить тему Иван Дурак. Царевич подскочил на кровати с воплем: 'Ну, разобрались?' Милли тут же открыла глаза, будто и не спала она вовсе, а слушала разговоры вожатых со странной колдуньей Марфой. Та откланялась и, предложив услуги по изначальной магии, ушла. – Нет, со шмагией достаточно наигрались! - Иван Дурак нарезал круги по комнате, изредка поглядывая на лягушку. - Лично у меня чуть крыша не поехала от того, что нарассказывала эта дамочка. – А ведь так оно и есть, - насупившись, сказал Тутанхамон, - и ее история совпадает с тем, что поведали мне родители. – Ладно, забудем на время об этом, - отмахнулся программист. - Наша задача сделать так, чтобы лягушка снова стала царевной и не раньше, не позже, а аккурат на свадьбе. Ну, а когда она превратится в Аню, то с танцем, думаю, проблем не возникнет! Царевич не мог поспорить. – Так, - почесал Иван Дурак в затылке, - протестировать бы жабу. На него посмотрели как на последнего идиота три пары недоуменных глаз. – Чего вы? - не понял он. - Ну, чмокнуть лягушку и посмотреть, превратится ли она в девицу, или жабой останется. Если чуда не произойдет - срочно искать другую жабу, которая в девку конвертируется, или как там этот процесс называется. – Так дело не пойдет, - возмутился царевич. - Ты уже один раз тестил, как ты выражаешься, мою Анечку, больше не дам. Услышав это, Дурак покраснел до кончиков ушей и отвернулся. В итоге решено было положиться на Чудо. Нет, не на Милли, чье имя переводилось точно так же, а на магию снадобья, украденного у Водяного: там же про замужество написано. – Стойте, - пасовал царевич, - а если средство не подействует… мне что, придется на лягушке жениться? Три кивка были ему ответом. Наутро полцарства собралось в шикарном дворце царя Гороха. Три любимых его сына, одетые в красные кафтаны, стояли во главе стола. Феофан с Тимофеем - под руки с невестами, а Иван - с подушкой, на которой гордо восседала маленькая лягушонка. Даже дети хихикали над младшим сыном, что решил взять в жены неприглядное животное, а в толпе ходили слухи: мол, лягушка у меньшого - мастерица на все руки. И только боярин Савелий правдами и неправдами пытался оклеветать несчастное животное. Царь вошел в огромный зал вместе с попом, что венчал молодых царевичей. Иван и Тутанхамон стояли в первом ряду, как можно ближе к столу с яствами. Программист все время отворачивался от царя и боярина, чтобы те не заметили его сходство с царевичем и не припомнили о вчерашних вылазках по отвлечению внимания, а совсем не шамаханский рогатый колдун, которому Марфа, кстати, подарила один из детских парадных кафтанов Иванушки и белую батистовую рубаху, старался пробраться как можно ближе к своей сестрице-лягушке. И не заметили агенты, как Милли покинула их дружную компанию, когда поп уже венчал первую пару. Поцеловавшись под громкие крики 'Горько' и обнявшись, Маруся оставила своего мужа и пустилась в пляс. Ее изящные ножки в красных сапогах четко ступали на пол под такт музыки, что наигрывали на балалайках приглашенные песняры. – Славно танцует жена моего старшего сына, - не мог нарадоваться Горох, - кабы она была царицей… Когда музыка смолкла, Маруся в пояс поклонилась царю, а потом мужу, и они с Феофаном отправились за стол. Настала очередь для Тимофея с Фёклой. Но их обручальная церемония почти ничем не отличалась. Даже для танца девушка выбрала практически тот же мотив. И вот к попу вышел Иван-царевич, неся перед собой подушку с невестой. В толпе началось улюлюканье, смешки, свист, шептание. И только Иван Дурак и его напарник стояли, стиснув зубы и скрестив пальцы. – Итак, жених, поцелуйте невесту, - раздалось на весь зал, и народ зашелся в хохоте. Маруся с Фёклой праздновали свою победу, глядя на то, как младший царевич подносит губы к влажному тельцу своей невесты. Неужели обвенчается? И тут лица всех присутствующих начали вытягиваться, а Иван Дурак и Тутанхамон закрыли глаза руками - таким ослепительным был свет, объявший маленькое тельце животного. Царевич уронил подушку и отшатнулся. А когда марево потухло, он и сообразить не успел, как чьи-то горячие губы коснулись его щеки, и тоненький приятный голос прошептал на ухо: – Ванечка, я так тебя ждала! Он распахнул глаза и увидел, что у него на шее висит невысокая девушка с длинными черными волосами, в которые заплетены золоченые нити. А наряд ее белый с драгоценными отделками, иначе как царским, назвать было сложно. Она спрыгнула на пол и глазами, полными слез, впилась в лицо царевичу. Невеста шептала под нос его имя в уменьшительно-ласкательной форме. Потом она испуганно огляделась и тихо спросила: – Ваня, где я? Где мой брат? – Объявляю вас мужем и женой! - тем временем сказал священник. Горох сидел за столом и слова не мог вымолвить, ровно как и вся присутствующая толпа. Изредка отошедшие от шока бросали: 'Настоящая царевна!' или что-то в этом духе. Боярин Савелий бегал вокруг своей ненаглядной дочери и кричал что-то несуразное от зависти. – Так вот какая ты, царевна-лягушка, Анечка… – Ля-гуш-ка? - округлила она глаза. Царевич оглянулся, чтобы найти взглядом шамаханского колдуна, который подсунул ему такой подарок, но он не нашел в толпе невысокого рогатого парнишки и его дурака-напарника. – Ах так? - заорала Маруся. - Чтобы какая-то жаба была прекрасней меня? Она взяла кухонный нож, что лежал у ее тарелки, и решительно направилась к Ивану и его невесте. Анхесенпаамон кинула на ее усталый взгляд и прищелкнула пальцами. Тут же несколько цветов вылетело из вазы и, закружившись вокруг головы Маруси, опали ей под ноги. Боярская дочь, бесчувственным телом рухнула на пол. Савелий, озверев, кинулся на жену Ивана-царевича, но и его ждала та же участь. Публика стояла, широко открыв рты: кто-то восхищался колдовством молодой Ивановой жены, а те, кто был на стороне Савелия, презирали поганую ведьму. И только Горох не знал, к какому лагерю примкнуть: девица прекрасна - это факт, она коварная ведьма - что замечательно. Вот тебе и Царевна-лягушка. – Они живы, - резко сказала Анхесенпаамон, опустив руку, - но если кто-то хоть раз решит покуситься на мою персону, мне не составит труда прочитать и смертельное заклинание. Ее черные глаза стрельнули в сторону озверевшей Фёклы и ее Тимофея. – Где мой брат? – Милли!!! - дико заорали Иван и Тутанхамон, когда услышали в толпе шепот, мол какая-то девочка малолетняя решила Жар-птицу царскую водой окатить. Они забыли все: и о свадьбе, и о лягушке, - и бросились искать горе-ребенка. Для этого не требовалось никакой изначальной магии. Человек-рентген Тутанхамон быстро встал на ее след и мчался, что было сил. – Птица эта способна ее сжечь! - кричал ему вслед Иван. – Знаю! Но она пошла добывать перо, что у меня уже есть! – Откуда? – Я общипал стрелу, которой царевич ранил меня, когда он сказал… – А, помню, - впопыхах ответил Иван, выбегая вслед за товарищем на балкон. У самого края стояла золотая клетка с толстыми прутьями, в которой билась алая птица с кажущимися рваными перьями. Она дико кричала, а вокруг ее обиталища было разлито не одно ведро воды. Два стрельца из царской сотни держали под руки маленькую заплаканную девочку, а под ногами у нее валялось три полупотухших пера. – Ты что натворила? - заорал Иван, как только завидел Милли. – Она нашу священную птицу чуть не убила! - заявил один из стрельцов. – Она облила ее водой, а потом выдернула перья из хвоста! Неужели ей родители не рассказывали, как царь Иван, пра-прадед нашего Гороха, эту птицу в тридевятом государстве доставал, как он сверг с престола алчного Димитрия! – Это же реликвия царской династии! - страж развел руками от недоумения. Милли, почувствовав, что тот отпустил ее, тут же дернулась и оказалась на свободе. – Бежим! - только и успел крикнуть Иван Дурак, перекидывая девочку через плечо. Стрела одного из охранников просвистела в паре сантиметров от его виска, когда он кинулся в коридор. – Тутен, дорогу. – Я тебе не собачка, - обиделся экс-фараон, обнажая два кинжала, чтобы задержать стражу. - Кстати, ребята, а почему вы не на свадьбе? Вопрос выбил стрельцов из колеи, и пара секунд форы была обеспечена. Найти дорогу из дворца оказалось труднее, чем встать на след Милли. Планировка обиталища Гороха и его детей чем-то напоминала план дворца самого Тутанхамона, но была еще более запутанной, поэтому парень сдался, когда они снова после нескольких кругов погони по дворцу выскочили на балкон, где жила Жар-птица. – Копец, - готов был сдаться Иван. – Секир башка, - добавила Милли. – Хотя… - подумав, сказал программист, - стоит попробовать… Он опустил девочку на пол. За спинами беглецов слышался топот не одного десятка ног. Пока царь и его дети веселились на свадьбе, стрельцы блюли порядок во всем дворце. Иван залез на самый край балкона, откуда шагни и упадешь на улицы тридесятого царства с высоты многоэтажного дома. Перед парнем раскрывалась красивейшая панорама почти всего Лесоморья - расправь руки и лети, если умеешь, конечно. – Сивка-бурка, вещий каурка! Встань передо мной, как лист перед травой! – Вау, Ваня, а ты тоже колдовать умеешь? - восхищенно захлопала в ладоши Милли, когда увидела, как с неба на балкон опускается большая лошадь с густой гривой. – Это не магия, Милли, - хихикнул программист, - это русская народная сказка. Если лягушка превращается в царевну, если, испив из озера, мы с Тутеном стали козлами, то почему бы… – Стойте! Стрелять будем! - опять это треклятая стража. А тем временем Сивка-бурка уже здоровался с Иваном Дураком, узнал парня. – Ладно, песни в сторону, - крикнул парень, оседлав лошадь. Он перекинул сказочному коню через спину Милли, а Тутанхамон сам запрыгнул и крепко обнял Ивана Дурака за талию. – За смертью Кощея! - перекричал ветер Иван. Три стрелы пронеслось у них над головами, но Сивка-бурка не дал своих наездников в обиду. Он спрыгнул с балкона и полетел вниз быстрее ветра. Расталкивая стрельцов, на балкон выскочили Иван-царевич и его молодая жена. Они с горечью смотрели вниз, куда летела на всей скорости сказочная лошадка. Анхесенпаамон, еле сдержав слезы, крикнула им вслед: – Спасибо! Но никто ей не отозвался. – Будем считать, что они услышали, Аня, - обнял и поцеловал ее Иван… правда, далеко не Дурак. |
||
|