"Культура времен Апокалипсиса" - читать интересную книгу автора (Парфрей Адам)

P.H. Тэйлор ЦЕРКОВЬ ПРОЦЕССА: ИЗ ЛИЧНОГО ОПЫТА

Они возникли словно из ниоткуда. Так могло показаться бесчисленным пешеходам, встречавшим на своем пути одетых во все черное миссионеров, которые раздавали прохожим листовки и книги на улицах крупнейших городов США.

Они были членами секты Процесс, Церкви Последнего суда. Послание, которое они несли миру, происходило из апокалипсических откровений и странной теологии, в которой слились христианские и сатанинские культы. Происхождение секты, ее намерения и действия вызывали множество споров и предположений. Но все же одно было верно: Процесс оставил неизгладимый след в культуре пост-психоделической эпохи и стал частью ее фольклора.

В книге «Власть Сатаны» Уильяма Симса Бейнбриджа (University of California Press, 1978) Процесс охарактеризован как культ, который так никогда и не получил развития, пережив значительный теологический и организационный раскол в середине 1970-х годов, после чего эта организация канула в небытие. В книге Эда Сандерса «Община: История Батальона штурмовых багги под предводительством Чарльза Мэнсона» делается намек на существование некоего современного подобия культа Душителей или сатанинского андеграунда, в котором, по словам автора, Процесс являлся центральным объединяющим элементом. Решением суда в Чикаго издателю было запрещено удалять из последующих изданий «Общины» любые упоминания об этой группе. Процесс проиграл дело против британского издательства.

Человеческие жертвоприношения, украшенный гирляндами из драконов портативный крематорий, каннибализм и прочие ритуальные действия упоминались в книге Сандерса, помимо прочих обвинений, наряду с предполагаемыми связями с общиной Мэнсона. Винсент Бульози, обвинитель на судебных процессах по делу Тэйт—Ла Бьянка, также делает косвенные намеки в своей книге-бестселлере «Беспорядок: подлинная история убийств Мэнсона». Ни Бульози, ни Сандерс не представили никаких веских доказательств существования связи между Мэнсо-ном и Процессом, за исключением письма, написанного Мэнсо-ном и опубликованного на страницах журнала, который выпускал Процесс. Среди прочих в издании этого журнала принимали участие и такие примечательные личности, как Малькольм Маг-геридж, Марианна Фэйтфул и Сальвадор Дали. Несколько членов секты посещали Мэнсона во время его тюремного заключения. Цель их визитов так и осталась неясной. Другие предположения о связи между Мэнсоном и Процессом основаны на том факте, что дом, где располагалась община Мэнсона, находился недалеко от резиденции Процесса в районе Хайт-Эшбери. Мэн-сон также скромно указал Бульози на то, что он и Роберт де Гри-мстон (один из основателей и пророк Процесса) были «поразительно похожи».

Слухи о темных делах внутри Процесса обрели плоть в фантасмагорическом произведении Маури Терри «Наивысшее зло: Расследование деятельности самого опасного сатанинского культа Америки, с новыми доказательствами связи Чарльза Мэнсона и Сына Сэма». Основываясь на слухах, полученных от анонимных свидетелей, и прочих неподтвержденных заявлениях, Терри предпринимает попытку свести убийства, наркодилеров, сатанистов, лиц, занимающихся детской порнографией, и членов развлекательной индустрии в некую сатанинскую подпольную организацию. Отдельная глава книги «Наивысшее зло» посвящена Процессу. После перечисления всей известной информации об основателях секты и ее происхождении автор вводит нас в царство теории заговора, основанной на мрачных намеках, высказанных анонимными информаторами. Терри делает предположение, что Процесс является частью обширной подпольной сети серийных убийц, имеющих связи с полицией и органами законодательной власти, которые позволяют им уходить от ответственности за совершенные ими ритуальные убийства.

Как и прочие вышеупомянутые произведения, книга Терри обнаруживает привычное отрицание того… что Процесс и основатели секты лично участвовали в этих преступлениях, однако, оставляет общее впечатление того, что, тем не менее, эти люди виновны, тем самым освобождая авторов и издательства от возможных обвинений в клевете на упомянутых в книге лиц.

В отличие от всех этих писателей (за исключением Бейнбрид-жа), я лично посещал секту Процесса и общался с ее руководителями. Я также посещал «собрания для песнопения», «полночные медитации», и прочие мероприятия, проводимые в чикагском отделении секты. Помимо всего прочего я выступал в кафе секты в Чикаго и делал иллюстрации для журнала Процесса.

Безусловно, мой интерес к Процессу был продиктован моим личным крестовым походом против мрачной атмосферы, создаваемой бездушными технологиями и бюрократией. Экология тогда еще не казалась привлекательным лозунгом для материалистов яп-пи, деревенских политиков и ежеквартальных отчетов акционеров. Мы находились под гнетом лишенной ценностей эпохи, где рекламные слоганы заменяли поэзию, брачные контракты — любовь, а телепроповедники — подлинную духовность. В отличие от чуждых и декадентских восточных культов, у Процесса была четкая западная неоготическая символика: аккуратно подстриженные волосы до плеч и столь же ровно подстриженные бороды, ладно скроенные накидки на манер плаща фокусника и черные униформы.

Мои ранние воспоминания о Процессе связаны с морозными ночами, когда температура опускалась ниже нуля, и когда мы с друзьями бродили по темным обезлюдевшим улицам в северном районе Чикаго, где еще оставались мощеные булыжником улицы, не скрытые под слоем асфальта. В ночном небе еще можно было разглядеть редкие звезды, так как ртутные фонари пока не были установлены в этой части города.

Штаб-квартира Процесса располагалась в четырехэтажном особняке в викторианском стиле, который также являлся местом жительства для мажордомов чикагского отделения. Проходя той морозной зимней ночью по внутреннему дворику, освещенному желтым светом фонарей, мы встретили нескольких молодых людей в черных униформах и черных накидках, говоривших с группой людей в обычной одежде. Высокий худой человек с аккуратно подстриженной бородой энергично поприветствовал нас, произнеся «Все как есть», на что я ответил положенное «Да будет так». Я спросил его, как пройти в кафе, о котором мне рассказали знакомые из секты, и он указал в направлении задней комнаты, где была лестница, ведущая в подвал. Мы спустились по узкой извилистой лестнице в подвальное помещение, откуда доносилась музыка.

«Все как есть», — поприветствовала нас привлекательная миниатюрная девушка с акцентом, характерным для британского высшего общества. «Да будет так», — ответили мы. Она провела нас к столику и принесла меню. Мы заказали чай и слушали записи фолк-музыки в исполнении Джона Ренбурна и группы Pentangle. Музыка как нельзя лучше подходила к интерьеру кафе. Оно было с низким потолком и занавесками на окнах, находившихся вровень с полом, если смотреть с улицы. Подержанные столы, стулья и скамейки — вот и все убранство кафе. В центре каждого стола стояла зажженная свеча.

Несколькими днями ранее я столкнулся на улице с миловидной девушкой, говорившей с английским акцентом и одетой в униформу Процесса. Это было на Уобаш-авеню в деловом районе Чикаго. Она дала мне листовку со списком мероприятий секты и пригласила посетить кафе. В тот же день я заглянул в один магазинчик психоделического толка, где были выставлены мои постеры. Один из сотрудников магазина был знаком с деятельностью Процесса и дал мне один из выпусков их издания Fear.[10] Цвета и графика были довольно броскими и хорошо скомпонованы, и я углубился в содержание газеты.

В кафе нас никто не пытался обратить в новую веру, и мы даже несколько разочаровались в секте, как вдруг было объявлено о том, что «субботнее собрание» начнется через несколько минут на верхнем этаже дома. Предвкушая некоторое приключение, мы поднялись по узкой лестнице на недостроенный чердак здания, где стропила и деревянные балки поднимались к остроконечной крыше. Несколько десятков людей уже сидели полукругом на подушках, лежащих на полу. В центре круга располагался низкий круглый стол, укрытый черно-красным покрывалом, края которого спускались к полу аккуратными складками. Окно закрывала черная штора, в центре которой был изображен красный козел Мен-деса. Слева располагался большой гонг. С одной стороны алтаря стояла стальная емкость с жидкостью, с другой стороны — стальная емкость с горящим костром.

Напротив козлиной головы, изображенной на занавесе, стоял человек в накидке — церемониальной одежде, похожей на ту, что носят католические или англиканские священники. На накидке был изображен символ — нечто напоминавшее конфирмацию омеги. Позже мы узнали, что этот человек назывался Приносите-лем жертв. При входе в комнату стоял еще один человек в длинном черном балахоне, поверх которого была также надета ритуальная накидка. В центре накидки красовался символ Процесса — четыре латинские буквы «Пи» в форме символа, похожего на свастику. Этот человек назывался Евангелистом. Приноситель жертв держал в руке книгу в обложке из красной кожи, а Евангелист точно такой же том, но в черном переплете.

Наши глаза, наконец, привыкли к свету белых и красных свечей. Прошла минута полной тишины, и двое мужчин начали песнопения:

После того как был прочитан ритуальный текст, мы спели несколько гимнов из книг, которые всем раздали заранее. Другой член секты поднялся с места и зачитал тексты, составленные Процессом о богах Иегове, Люцифере, Сатане и Христе и об их месте в устройстве Вселенной. Еще один сектант аккомпанировал ему на гитаре. В конце церемонии Приноситель жертв ударил в гонг. Евангелист принялся декламировать ритуальные тексты. Присутствующие на церемонии подхватили песню. Вновь прозвучал удар гонга, и Приноситель жертв произнес: «Желающие посвятить свою жизнь служению Христу и трем великим божествам Вселенной, выступите вперед и встаньте передо мной на колени».

Листовка Церкви Процесса с расписанием мероприятий

Женщина вышла из круга и встала на колени перед Приноси-телем жертв, и тот продолжил: «Во имя Иисуса Христа, во имя Сатаны, я принимаю тебя в ряды Процесса, Церкви Последнего суда. Все как есть». Посвященная ответила: «Да будет так».

Мы с друзьями обсудили все произошедшее в штаб-квартире Процесса и сошлись на том, что все увиденное нам понравилось, но никаких серьезных выводов мы так и не сделали. По прошествии нескольких месяцев я обратил внимание на появление в кафе людей, внешне напоминавших вышибал, — они были наняты сектой в качестве телохранителей. В кафе редко обсуждали вопросы теологического характера. Иногда тот или иной сектант играл на гитаре и пел песни, сочиненные в духе Процесса, большинство из которых были очень мелодичными.

Весной викторианское здание штаб-квартиры на площади Демминг было отдано для проживания постоянным членам секты, и с тех пор его двери для посещения посторонних были закрыты. Все общественные мероприятия были перенесены на новое место — чердак над магазином на Норт-Уеллс-стрит в районе Олд-Таун. Район Олд Таун, как Гринвич-Вилледж и Хайт-Эшбери, являлся некоей контркультурной штаб-квартирой. Новый адрес придал всей организации более благополучный и цивилизованный вид. Большой портрет Роберта де Гримстона висел на видном месте в главной комнате. Человек с длинными русыми локонами и аккуратно подстриженной бородкой взирал со стены на посетителей пронзительными голубыми глазами. В секте его называли не иначе как Учителем.

И он воистину был им. Большая часть произведений, используемых и распространяемых в секте, были написаны де Гримстоном. Однако самого де Гримстона и его супругу Мэри Энн было непросто найти. Сектанты, с которыми я говорил, утверждали, что он и другие основатели секты жили отдельно от остальных. Но иногда он появлялся, часто без предупреждения. За три года частых посещений штаб-квартиры Процесса в Чикаго я ни разу не встречал де Гримстона. Говорили, что он не дает интервью ни журналистам, ни репортерам.

Все это, безусловно, создавало атмосферу таинственности вокруг него. Его христоподобный портрет мало что говорил о личности Учителя, и гораздо больше я почерпнул из его книг. Все они были профессионально написаны и не похожи ни на одно произведение, когда-либо прочитанное мною. Я скопил достаточную сумму денег, чтобы приобрести некоторые из основных текстов Процесса. Первой книгой, с которой я ознакомился, было произведение под названием «Боги и их народ», написанное де Гримстоном. Это был узкий, продолговатый том с крупным заголовком, выполненным золотой краской на белоснежной обложке. Похожий на свастику символ Процесса красовался на задней обложке. На обратной стороне обложки были помещены строки, присутствовавшие во всех изданиях и ритуалах секты:

На авантитуле был помещен портрет де Гримстона, смотрящего вдаль проникновенным взглядом. Эта книга не слишком отличалась от теории Юнга об архетипах. Начиналась она так:

Эту мысль де Гримстон заканчивает следующим воззванием: «Только обратившись к Христу мы сможем примирить внутренние разногласия». Книга «Боги и их народ» написана в лаконичной и убедительной манере, являя собой произведение, наполненное полемикой повествовательных предложений и рациональной последовательностью мыслей. Возникало впечатление, что эти слова были рождены более глубинной силой, нежели интеллект. Другая книга де Гримстона, «Выход», появившаяся следом, была сборником писем, написанных им между декабрем 1968 и апрелем 1970 года, оформленный в том размером 20 на 20 сантиметров. Предназначалась она исключительно для членов секты. Сборник продолжал развитие идей, которыми заканчивалась книга «Боги и их народ», начиная с вселенского закона Золотого правила и концепции кармы. В следующей главе — «Круг неведения» — речь шла о слепых амбициях человечества и попытках достичь недостижимого, а в конце предлагался совет — нечто вроде «живи настоящим, ведь сожаления о прошлом и мечты о будущем порождают агонию и неудовлетворенность». Остальные главы были посвящены понятиям альтруизма и самоотверженности, межличностным отношениям, истине и реальности.

Стиль де Гримстона ближе всего стоит к работам Фрэнка Ллойда Райта, а именно его малоизвестному произведению под названием «Охлократия». Другими чертами, такими, как выверенная последовательность мыслей и ясные рассуждения о природе Души и ее связи с Богами, работа де Гримстона (дополненная графиками и диаграммами) напоминает «Видение» Йейтса. Вышеупомянутые теологические и философские труды меркнут в сравнении с книгами де Гримстона «Боги в битве» и «Человечество — это зло». В этих произведениях можно обнаружить романтический, переполненный разочарованием, взгляд на человечество, которое так далеко ушло от своего истинного призвания, что теперь обречено идти во тьме собственного невежества и гордыни. В них де Грим-стон говорит голосом пророка-обличителя.

Бейнбридж утверждает, что эти работы воспринимались членами Процесса исключительно в иносказательном и метафорическом ключе, но не более того. Однако те, кто считают Процесс неким сатанинским Интернационалом, неоднократно цитировали эти и прочие подобные тексты.

Мое собственное мнение относительно произведений де Гримстона было двойственным. Их система мироустройства с многоликим богом совпадала с моими пантеистическими воззрениями, но меня нисколько не привлекал культ Иисуса. Теория социального дарвинизма, поддерживаемая сектой, вызвала лишь мое сочувствие, но внутреннее ожидание апокалипсиса полностью совпадало с моими предчувствия относительного ближайшего будущего. Может быть, они и есть последние национал-социалисты, которые смогут преодолеть пламя конца света, как это было предсказано Савитри Дэви в «Молнии и Солнце»? А может, они являются Авангардом Второй Религиозности Запада, о чем говорил Освальд Шпенглер? Или это западное подобие секты Душителей, очередная ступень на пути к упадку?

Примерно в то же время, когда я начал задаваться этими вопросами, вышла книга Эда Сандерса «Община». Сандерс заявлял, что Процесс по своей сути являлся прогитлеровской и фашистской организацией. В самом деле, их символом была одна из вариаций свастики. Социальный дарвинизм, продвигаемый группой, не так уж сильно отличался от философии нацистов. Сектанты носили черные униформы и считали себя элитным орденом. Изданная сектой книга «Сквернейший грех человека» была куда более жесткой и выразительной, даже в сравнении с литературой, агитирующей поддержать запрет вивисекции. Разве нацисты с их Зеленой партией и Уолтером Даррэ не отстаивали права животных и природы?

С другой стороны, Процесс организовал бесплатную столовую для лишенных крова и пропитания. Сектанты никогда не затрагивали ни политические, ни экономические темы в разговоре со мной. Несколько человек среди новообращенных были евреями. Обвинения Сандерса и мои собственные наблюдения сменяли друг друга в моем сознании, но я так и не получил какие-либо свидетельства, способные изменить мою точку зрения в ту или иную сторону.

Находясь в секте, я организовал группу под названием Changes, с которой выступал в кафе Процесса на Уэллс-стрит. Наше первое выступление было прервано объявлением о начале «полночной медитации». Нам были розданы сборники гимнов, и началось групповое песнопение. Отец Барнабас, сидя по-турецки на полу вместе с сорока другими участниками действа, начал играть на акустической гитаре и напевать вместе с группой — получалось что-то наподобие там-там-там-там. Было ли это песнопение, которое, по словам Сандерса, Мэнсон использовал для настраивания подсознания сектантов на восприятие своих посланий? Нас попросили закрыть глаза и медитировать, думая о таких вещах, как мир, любовь, свершение пророчеств и т. д.

После завершения сеанса медитации мы играли в кафе еще около полутора часов. У отца Барнабаса был отличный голос, а его манера исполнения баллад под гитару напоминала Йена Андерсена из Jethro Tull. Одна песня запомнилась мне особой мелодичностью и красотой стиха. Она была посвящена Люциферу. Отец Мэтью и я попросили отца Барнабаса показать нам аккорды для этой песни и дать к ней слова, но, услышав нашу просьбу, он гневно ответил отказом. Его ярость привела нас в замешательство, и с тех пор я больше не вступал с ним в разговор.

Однажды сектант, чье имя стерлось из моей памяти, стал расхваливать нашу игру, а затем, ни с того ни с сего, сменил тему разговора. Он сказал: «Знаешь, многие считают Процесс фашистской организацией. Это верно лишь отчасти. Секта была основана немецкой демократической партией — неонацистской организацией — с целью прикрытия акции по сбору средств в США. Но с тех пор мы обрели определенную независимость от немецкой группы. Я знаю некоторых американских нацистов и фашистов, которые не желают и слышать о Процессе. Они говорят, что не хотят иметь ничего общего с организацией, управляемой европейцами. Когда я был в Европе, со мной связался агент Интерпола и предложил деньги в обмен за услуги информатора. Но я отказался. Мне сделали второе подобное предложение, когда я находился в штаб-квартире секты в Торонто, но я сказал им, что моя совесть не позволит мне так поступить». Этот парень продолжал рассказывать мне, что сам происходил из белых русских эмигрантов, что его отец бежал после революции из России и долгое время жил в Мексике. Он также упомянул, что его брат отбывает срок по обвинению в хранении наркотиков, и что он остался здесь для того, чтобы вызволить его из тюрьмы. Я слушал его рассказ, почти ничего не говоря в ответ. В тот же вечер ко мне подошел отец Мэтью и спросил, не желаю ли я сделать иллюстрации для журнала, выпускаемого Процессом. В результате моя иллюстрация, изображавшая дракона, появилась на страницах издания «Смерть».

Ближе к закрытию кафе, после заключительного выступления нашей группы, отец Мэтью сказал нам: «Мы приглашаем вас остаться на небольшую закрытую вечеринку, которую зовем “Эзоп”». Там мы оттягиваемся и хорошо проводим время». Один из музыкантов группы, который с самого начала не желал сближаться с сектой, сказал, что собирается домой. Я тоже вежливо отказался. Отец Мэтью выглядел несколько удрученным, но не пытался переубедить нас. Еще он спросил, не хотим ли мы посетить вместе с сектантами Процесса клинику для душевнобольных в том же районе. Никто из моих коллег по группе не изъявил желания к ним присоединиться.

Роберт де Гримстон, лидер Процесса

Позже я узнал, что сектанты организовывали досуг заключенных тюрьмы округа Кук и пациентов больницы для душевнобольных в Ридсе. Я понятия не имел, носили ли эти визиты некий благотворительный характер или же использовались для вербовки. За время существования секта привлекла в свои ряды достаточное число странных последователей. Одна сектантка была привлечена к уголовной ответственности за разбрызгивание крови по столам в одном из призывных пунктов. Эта самая женщина впоследствии стала лидером зарождавшегося языческого движения в Чикаго. Она также заведовала артелью жриц любви в Ист-Роджерс-Парк в северном районе Чикаго. Весной 1980 года бывший член Процесса Ивонна Кляйнфельдер была признана виновной в убийстве своего сожителя Джона Комера и приговорена к 25 годам заключения. Комер находился привязанным к стулу в течение шести дней после того, как Кляйнфельдер вылила на него чан для варки раков, наполненный кипятком. Незадолго до этого зверского преступления Кляйнфельдер объявила, что возродилась во Христе.

После девятимесячного пребывания в Нью-Мексико я вернулся в штаб-квартиру Процесса с целью посетить «полночную медитацию». Там я узнал, что отец Барнабас переведен в Новый Орлеан. Мать Мерседес находилась теперь в Нью-Йорке. А Отец Мэтью по-прежнему пребывал в Чикаго, но его жена и дети переехали в другой город.

Вскоре после этого и произошел раскол. Де Гримстон был вынужден отойти от дел, а проживавшая отдельно от него Мэри Энн создала организацию под названием Фундаменталистская церковь нового тысячелетия. Исчезли старые символы. Ушла в прошлое черная униформа и закрытые капюшоном лица, как, впрочем, старые книги и журналы. Новый символ представлял собой шестиконечную звезду Давида с двумя латинскими буквами «F», изображенными рядом и перевернутыми по отношению друг к другу. Новое кафе на Уэллс-стрит находилось теперь на первом этаже, на уровне тротуара. Какой бы тайной не была окутана прежняя секта, новая организация казалась лишь бледным ее подобием.

Однажды я столкнулся на улице с отцом Мэтью в нескольких шагах от заведения «J’s Place» (где буква J означала Иегову, единственное божество из старого пантеона, которому еще поклонялись члены Фундаменталистской церкви). Он стрельнул у меня сигарету, и нам удалось немного пообщаться. Он сказал, что был переведен в Майами. Когда я спросил, что произошло со старой группой, отец Мэтью посмотрел вниз, покачал головой и ответил: «Это довольно сложно объяснить». Позже я узнал, что он стал отцом Натаном и теперь возглавлял группу в Майами. Вроде бы она занималась общественной и благотворительной деятельностью.

В 1974 году Фундаменталистская церковь объявила о роспуске общины в Чикаго. Тем временем Роберт де Гримстон вновь попытался возглавить остатки своей преданной паствы, но у него, видимо, ничего не вышло, и вскоре он вовсе пропал из виду.

В настоящее время Роберт де Гримстон Мур проживает в пригороде крупного американского города. Его с легкостью можно отыскать, воспользовавшись телефонным справочником. Будучи скрытным и недоверчивым человеком, де Гримстон осудил скандальные рассказы о Процессе, а мнение Бейнбриджа назвал «сплошным враньем». Тот факт, что теперь с де Гримстоном без труда можно было связаться по телефону, тут же сделал бессмысленными обвинения Маури Терри (и прочих) втом, что этот человек являлся таинственным и неуловимым главарем банды душегубов, практиковавших ритуальные убийства.