"Цена чести" - читать интересную книгу автора (Адеев Евгений)

Глава 2

Лучик утреннего солнца просочился сквозь ставни, прицельно угодил в кончик носа. Велигой чихнул – с потолка посыпалась пакля – и проснулся. Первое мгновение соображал, где, что, как, когда и за каким, потом вспомнил все, что произошло вчера и на душе опять стало гадко. Выбрался из-под плаща, в который закутался на ночь, выловил пару блох, перекочевавших на тело из соломенного тюфяка, небрежно брошенного на то, что хозяин гордо именовал кроватью. Встал, натянул сапоги, потянулся, подошел по угрожающе скрипящим половицам к окну и распахнул ставни.

На заднем дворе с деловитостью воеводы расхаживал петух в окружении десятка кур, прокашлялся, заорал, как купец на пожаре. Поодаль сгрудилось стадо гусей, с боярской надменностью озирая окружающее круглыми глазами. В глубокой луже нежилась крупная хрюшка, подставляя раннему солнышку то один серый от засохшей грязи бок, то другой. У колодца возилась с ведрами баба, в углу двора девчушечка лет семи-восьми вооружившись прутиком караулила от ворон наседку с выводком цыплят. Зуйко – тот парнишка, что вчера принял Серка, деловито прошествовал через двор к колодцу с парой ведер – не иначе как для коней воду тягает.

Велигой потянулся, кишки в животе объявили голодный бунт, громким хрустом и урчанием напоминая, что то, чем кормил вчера – того уж нет, а пузо старого добра не помнит...

На нижнем поверхе уже почти не осталось следов вчерашней драки, разве что появились новые столы взамен изломанных накануне. Час ранний, народу мало, хозяин снует между столами с мокрой тряпицей – чистоту наводит. Увидав Велигоя, почтенный корчмарь аж подпрыгнул – небось, все утро сам себя старался уверить, что странный гость просто приснился, а столы – да их каждый день ломают все, кому не лень... Видя огорченное лицо хозяина, Велигой вложил ему в руку золотой и недвусмысленно кивнул в сторону кухни. Корчмаря как ветром сдуло.

Волчий Дух сбегал к колодцу, с наслаждением умылся, и вернувшись в корчму уселся на свое вчерашнее место. Ноги теперь ставил аккуратно, хоть и сомневался, что давешняя псина все еще сидит под лавкой – небось давно смылась по своим псячьим делам.

Хозяин приволок горшок каши, кувшин с пивом, и Велигой на некоторое время с головой окунулся в поток одуряющего запаха, целиком и полностью посвятив себя подавлению голодного бунта в пузе.

Когда на стол упала тень, он оторвался от уже ополовиненного горшка, готовясь на всякий случай без разговоров бить в морду, если это кто-нибудь из вчерашних драчунов решил вдруг продолжить беседу.

Обладателем тени и в самом деле оказался давешний знакомец – тот самый, которого хозяйские битюги вознамерились отправить в полет через ворота.

– Исполать... – сказал робко мужичонка, кланяясь в пояс.

Велигой кивнул в ответ, жестом указал место рядом с собой и сделал знак хозяину, чтоб сию секунду был здесь, не телепенился.

– Я... это... – проговорил мужичонка, теребя руками мятую до невозможности шапку. – Вчерась... в опчем, я... это... ну это... э... спасибо.

– И ради чего столько слов? – пожал плечами Велигой. – Ты голодный?

Мужичок поспешно закивал.

– Хозяин... в общем, повторить. – отдал распоряжение Велигой, и почтенный корчмарь ускакал на кухню с резвостью отрока.

– Так за что они тебя? – спросил Волчий Дух, делая ударение на 'за что' , памятуя вчерашний ответ.

– За шкирку... – ответил мужичонка, грустно глядя на здоровенного витязя, который не понимает того, что и козе понятно, даже безрогой.

– А чем им твоя шкирка не понравилась? – Велигоя такая манера вести беседу уже начинала понемногу злить.

– Да ничем...вернее всем... Захожу, говорю: дайте, люди добрые пожрать ради Богов. Вот этот вот хороший человек, – мужичонка кивнул в сторону кухни, – ставит на стол кашу и говорит, мол, кушай, ради Богов. А когда каша кончилась, подходит и говорит – давай деньги. Я ему – какие деньги, я ж ради Богов! Он в сторонку отошел, а эти двое, большие и плохие, подходят и говорят, мол, ну, сейчас мы тебя к Богам и отправим. За деньгами, наверное, послать хотели...

– Ясно. – улыбнулся Велигой. – Зря я, наверное, вчера вмешался, ты, небось, расстроился, что Богов не повидал?

– А... – махнул рукой мужичок. – Чего я там не видел? Я ж что, я всегда с Богами... Про меня так и говорят люди, мол, убогий у нас Репейка.

Оно и видно, подумал Велигой. Сволочь все-таки хозяин, Богами обиженного совестно обижать. И когда корчмарь приволок второй горшок с кашей, Волчий Дух демонстративно подвинул его Репейке, а сам бросил на хозяина свой самый грозный взгляд, и даже рожу скорчил пострашнее. Бедняга, побледнев как покойник, дал деру, будто в воздухе растаял.

Репейка ухитрялся одновременно работать и ложкой и языком, уплетая кашу так, что только треск стоял за ушами, однако одновременно успевал без умолку болтать языком обо всем на свете и ни о чем вообще. Велигой потягивал пиво, возвращаясь мыслью в княжьи палаты и к своему дурацкому обещанию. Что-то теплое уткнулось в штанину, Волчий Дух глянул вниз – под лавкой все так же сидел вчерашний зверь, смотрел внимательно желтыми глазами. Велигой свистнул хозяину, тот примчался летним ветерком и замер, вытянувшись во фрунт.

– Что за зверюга? – спросил Велигой, указав на пса. – Чья?

– Да приблудный он... – пробормотал хозяин и замялся, не зная, как обращаться к человеку, способному, похоже, одним плевком утопить его вместе со всем хозяйством.

– И что, так целыми днями под лавкой и сидит? – Волчий Дух пропустил заминку мимо ушей, так как единственным на данный момент достойным себя званием считал почетный титул 'Четырежды Олуха Всея Руси'.

– Да нет, вылазит иногда... – пожал плечами хозяин. – Да на эту лавку почитай что никто никогда и не садиться, не все ж такие смелые... Пробовали выгнать – так он тут такое устроил! Троих княжьих дружинников на ворота загнал. Хотели они в него из луков, да я подумал, и не дал, пущай, мыслю, хозяйство бережет, ежели кто залезет. Коли с дружинниками сладил, то уж какую-нть тварь голоштанную и подавно загрызет, и как по батюшке не спросит. Глянь-ка, раз в раз на волчару похож, да наверное и есть волчара, только странный такой какой-то...

– Ясно. – сказал Велигой. – А как кличите?

– Волчарой и кличем. – ответил хозяин. – А как еще-то? Он же не представился...

– Еще не хватало! – сказал Велигой, с сожалением расставаясь с серебряной монеткой. – Еще пива, и Волчаре что-нибудь перекусить... эй, только не кочергу и не мою ногу, знаем мы вас!

Волчаре принесли бараний бок, довольный зверь утащил его под лавку. Чудной он, подумал Велигой, ох, чудной. По виду – сущий волк, но вялый какой-то... да и где это видано, чтоб волки под лавкой в корчме жили? Уж не больной ли, часом? Хм, больной не больной, а троих дружинников на ворота загнал, если хозяин не врет...

Репейка подергал Велигоя за рукав и витязь раздраженно отметил, что прозвание закрепилось за юродивым не зря – похоже, теперь отцепиться от него вряд ли скоро удастся.

– Слышь, богатырь, я это, как его, вроде как должон тебе остался... – сказал убогий, смешно морща нос, что по всей видимости должно было означать выражение крайней серьезности.

– Ничего ты мне не должен. – буркнул Велигой.

– Нет, должон, должон! Ты меня от плохих людей защитил? Защитил. – Репейка загнул палец. – Кашей кормил? Кормил. Меня никто не любит, кроме Богов, потому я и убогий, никто, кроме Богов мне добра не делает...

Вот уж добро, подумал Велигой с жалостью. Стукнули бы дурачка молнией, чтоб не мучился, унижений не терпел, и дело с концом. А в вирый таким вот юродивым дорога прямая, верная, без колдобин и ухабов...

– А ты добрый. – серьезно закончил Репейка, таким тоном, будто княжий указ зачитал. – А на добро Боги велят добром, добром... Как тебя звать-величать, добрый молодец?

– Ох, ну вот еще на мою голову... – вздохнул Волчий Дух. – Велигоем зовут.

– Вот что скажу, Велигоюшко! – Зашептал убогий прямо в ухо витязю. – Вижу ведь, думы тебя тяжкие одолевают, кручинишься. А одежка-то на тебе не простая, и в калите не пусто, и конь богатырский... Не иначе, самого Владимира, светлого князя волю исполняешь!

Исполняю, мысленно сплюнул Велигой. Вот уж говорят – дурная голова ногам покоя не дает. Не Владимир и не кто-то там – сам себе задание придумал. Где Радивоя искать? Его уже лет триста никто толком и не видал. А если и видал, то уже не расскажет. Велигой вздохнул, отчаянно пытаясь найти выход из тупика, в который сам себя загнал. 'Но дурачок, дурачок-то! – подумал он бросив взгляд на Репейку. – И одежку приметил, и чем хозяину плачу, и коня... и сапоги с бронею, что не простым мастером сделана, небось, тоже оценил!'

А ведь чем Ящер не шутит... слухами земля полнится, а такие вот дурачки, на самом деле, иной раз знают о том, что делается вокруг побольше некоторых мудрецов. Умом слабые только на одну сторону – на ту самую, которая отвечает за навыки, необходимые для выживания в этом жестоком и несправедливом мире, они на самом деле видят больше других, ибо с безумца спрос мал, к работе такого не приставишь – себе дороже... вот и смотрит дурачок не в землю, а в небо да вокруг себя и всем существом впитывает то, что шепчут ему земля и небо, поют птицы и говорят люди...

– Скажи, скажи Репейке, в чем твоя кручина? – приставал убогий, продолжая дергать витязя за рукав.

– Рубаху порвешь... – пробурчал Волчий Дух.

'Скажу, – подумал вдруг, – как есть скажу, авось хуже не будет, потому как хуже уже некуда...'

– Про Радивоя Проклятого слыхал? – спросил Велигой буднично, будто бы этот самый Радивой ему гривну задолжал.

Дурачка словно по лбу шарахнуло. Он замолчал так неожиданно, что Велигою показалось, что исчезли все звуки на земле, оставив лишь зловещую тишину. Под лавкой завозился Волчара – показалась его голова, спряталась обратно, напоследок будто придавив пристальным, тяжелым взглядом золотых глаз.

– Радивой... – протянул наконец Репейка, в суеверном ужасе округлив глаза. – Его небо не зрит и земля не слышит, о нем огонь не знает и вода не остудит жара его сердца...

– Это я и без тебя знаю. – буркнул Велигой. – Чай, тоже не глухой, и кощунников слышал. Где его искать, вот в чем загвоздка?

– А... зачем тебе Радивой? – спросил убогий, хлопая глазами.

– Да сам он мне без надобности. – Велигой привалился к стене и прикрыл глаза, задумчиво гоняя по столу берестяной ковшик. – Мне голова его нужна.

– Голова?!!...

Да, Велигоюшко, накликал ты беду на свою шею. – протянул Репейка. – Радивоя и найти-то – уже целое дело, а голову... он скорее сам твою заберет.

– Да знаю я, знаю! – раздраженно отмахнулся Велигой. – Так ведь меня никто за язык не тащил, сам напросился. Похоже, теперь до конца жизни буду ветра в поле искать, как дурак. Хотя почему 'как'?

– Не, это я дурак! – гордо возразил Репейка.

– Вот когда тебе это скажет кто-нибудь, так и отвечай, что, мол, я еще что, вот был тут один с мечом, Радивоя искал... до сих пор, наверное, ищет.

– А ты к волхвам не ходил? – спросил убогий. – Может, что да подсказали бы...

Ящер мне на голову, подумал Велигой, а ведь и впрямь... Ух, дурило, дурилушко, ведь мог бы там же, в Киеве хоть того же Белояна порасспросить, уж он-то точно должен хоть что-то знать... нет, сорвался, как сосулька с крыши – эх, щас, княже, сбегаю, только портки подтяну, мое место за столом не занимать... Ох, дурила... а теперь в Киев путь заказан – люди скажут вот, мол, оказывается помимо глотки и голова еще, как ни странно, нужна бывает. Что, спросят, протрезвел, богатырь – в дупе штырь? Нет, нельзя в Киев, нельзя...

– Не ходил, – признался Волчий Дух с тяжелым сердцем. – Нет, раз до сих пор ума не нажил, значит, дураком и помру. Своей головы нет – чужую не приставишь, а дупой думать мы все молодцы... Ну что мне, свою что ли башку Владимиру принести? Все равно мне от нее толку мало, сам пользоваться не умею...

– Погоди... – Репейка наморщил лоб и принялся ожесточенно драть ногтями затылок, всеми силами выказывая мыслительный процесс.

Велигой сидел, уставившись в одну точку. 'Чего я жду? – Подумал вдруг. – Пора бы уже и в путь, так нет, сижу тут, разглагольствую с умалишенным и жду, когда он родит, наконец, очередную мудрость...'

– К Барсуку тебе надо, – сказал вдруг Репейка.

– К какому барсуку? – не понял Велигой.

– К Барсуку... – повторил Репейка, искренне удивленный тем, что такой большой и умный не знает самого Барсука.

– Кто это? – спросил Волчий Дух. – Еще один такой же, как ты... ой, извини... необычный?

– Да, необычный, необычный! – закивал убогий, вновь хватая Велигоя за рубаху. – Волхв он, в лесу живет, верст десять отсюда будет, с гаком.

– А в гаке сколько? – поинтересовался витязь.

– Да верст двадцать... – пожал плечами Репейка. – А к Барсуку тебе надо, надо! Он все знает! Хоть и далече живет, а наши мужики завсегда за советом к нему бегают.

Понятно, расстроено подумал Велигой. Живет в лесу какой-нибудь дед, траву собирает, всякую бяку из нее варит, пням кланяется, может даже еще дурнее Репейки, но для простого весянина всякий, кто непонятен, живет не как люди – уже дурак... либо волхв. Раз такой вот дедок живет в уединении и незнамо чем там занимается, – значит наверняка волхв. А что иной раз сморозит такое, что и сам вряд ли поймет, так это ж от мудрости великой, она на то и мудрость, чтобы простому человеку не понять, иначе б все мудрецами были.

Репейка, видя, на лице витязя сомнение, еще сильнее потянул за рукав, так что ткань затрещала.

– Он в грядущее зрит! – сообщил убогий таинственным шепотом.

– И что ж он там увидал? В грядущем? – усмехнулся Велигой.

– А ты не смейся, не смейся! Еще зимою нагадал Сыпачу, что у него по весне свинья сдохнет...

– И сдохла?

– Да и не было у него ее никогда! А вот жена и в самом деле преставилась, и правду молвить – та еще свинья была...

– Ясно. – сказал Велигой, поднимаясь. – Это и я тебе нагадаю, хоть и не волхв, что вон та балка, нет, не туда смотришь, вот эта, что над нами, не позднее будущего лета рухнет и двоих зашибет.

– Тоже мне, предсказал! – усмехнулся Репейка. – И так видно, что вся прогнила, жуки сгрызли, а хозяин пока сообразит, пока почешется... А что двоих пришибет – так это смотря сколько народу в корчме будет. А то и всех пятерых прихлопнет.

Велигой внимательно посмотрел на убогого.

– Слушай, раз ты такой умный... хм... то почему ж тогда дурак? – глупо спросил он.

– Родился таким. – пожал плечами Репейка.

'Да, – подумал Велигой, – полна чудес земля Русская! Где еще умного дурака увидишь!'

– Так где твой Барсук, говоришь, живет? – спросил Волчий Дух.