Глава 12

Райлит.

Найда встретила меня задумчивым молчанием. Поднявшись по лестнице, я на мгновение закрыла глаза, с головой окунувшись в синеву сияющей весны. Потоки яркого солнечного света затопили Долину, разогнав мрак присутствия теней Судьбы, отогревая, оживляя, одушевляя… И роскошным покрывалом зашевелилась под моими ногами зелёная трава, щедро разбавленная пёстрыми цветами. И густой ковёр плюща бережно обвил остатки хижины, скрывая её от чужих глаз. И до неузнаваемости преобразилось угрюмое, неприветливое место, превратившись из уродливого кладбища камней в цветущий заповедник. Вероятно, не моя это заслуга… хотя, кто знает, если теперь моей новой силой стало солнце…

Сойдя с последней ступеньки, я невольно оглянулась на пропасть, из которой пришла, и внимательно изучила себя с головы до ног. Как было в пещере, так всё и осталось, вплоть до одежды. Из воина я превратилась в чистого мага, не утратив, впрочем, ни прежних навыков, ни прежнего оружия. Один клинок в моё отсутствие растёкся по земле ручейками расплавленного металла, зато второй — сиротливо притаился в высокой траве, спрятавшись в ножнах. Не помню, чтобы я их снимала… и хорошо, что сняла. Бережно подняв свою находку и отряхнув её от прилипших к ткани комьев земли, я надела ножны под плащ, предварительно проделав в последнем дыру для рукояти и, поморщившись, повела плечами. Ножны оказались великоваты, да и без ощущения привычного ровного баланса двух клинков мне стало не по себе… но ничего особенного, привыкну. А потом — позаимствую у Касси запасные клинки, ей они всё равно ни к чему.

Потянувшись и привыкая к новому телу, я рассеянно улыбнулась солнцу и посмотрела на Найду. Та, свернувшись клубком в траве, подняла мордочку, вильнула хвостом и тихо тявкнула, приветствуя меня и поздравляя с очередным небольшим успехом. Я подмигнула и села рядом с ней, вытянув ноги. Краткие мгновения отдыха — это всё, что я пока могу себе позволить и не хочу от них отказываться. Конечно же, устала я не физически, а морально, но — подобная усталость и тяжелее, и сложнее после неё восстановиться, продолжая дальше прежний путь… Тёплые травинки приятно защекотали руки, и я откровенно наслаждалась ощущением мимолетней безопасности, удивительного покоя и — жизни. Своей жизни. Новой жизни. Жизни, которую у меня уже никто не отнимет и за которую я буду драться до конца. До конца своих врагов, когда бы он не наступил.

Я улеглась на спину, подложила под голову руки и закрыла глаза, подставляя лицо ласковым лучам солнца и всем существом впитывая их живительное тепло. Шуршали, напевая нехитрую песенку, травы, пролетая мимо, задевал своим крылом ветер, взъерошивая мои волосы и унося в неведомые дали загадочные ароматы незнакомых цветов, звонко переговаривались меж собой гнездящиеся в развалинах птицы… И я молча улыбалась себе впервые за Создатель знает, сколько времени. Будто с моих плеч сняли огромную тяжесть, что придавливала меня к земле, не позволяя поднять голову, полюбоваться солнцем и улыбнуться миру… Незабываемое, ни с чем несравнимое чувство, знакомое мне по пережитым ощущениям Касси. Она, как никто другой, умела радоваться жизни, улыбаться небу, не имея на то особых причин, и успела научить этому и меня. И при случае я обязательно её поблагодарю.

Найда, заскучав, подползла ко мне и, шумно фыркнув, положила мордочку на моё плечо. Не открывая глаз, я потрепала её по длинным ушкам, осторожно обняла и неожиданно для себя задремала. И глубокий сон подкрался ко мне неожиданно, ласково набросив на мои уставшие плечи уютное, бархатное одеяло, шитое солнечными зайчиками и сплетённое из чарующих колыбельных, которые когда-то давно пела мама… И я доверилась ему, позволяя убаюкать себя и утешить. А Найда, если почувствует опасность, обязательно разбудит, а пока можно отдохнуть — мгновение, одно лишь мгновение… Я послушно прижалась щекой к пушистому лоскутку тепла, тихо вздохнула и, забыв об опасности, разрешила волнам сна унести меня далеко-далеко, туда, где не бывает ни горечи, ни обманов, ни потерь, ни обид, ни страха, ни боли… Где существует настоящее сказочное волшебство доброты, улыбок и смеха… Где никого не нужно преследовать, догонять и убивать… Где необязательно быть сильной и можно позволить себе стать маленькой, слабой и беззащитной…

…Весело смеясь, я бежала по цветущему лугу. Высокая трава игриво путалась в моих ногах, щекоча босые ступни, полю — не видно ни конца, ни края, а на душе — необычайно легко и свободно… Я не знала, куда бегу, кого ищу или от кого-то прячусь… Я просто бежала, подобрав длинные полы просторной светлой рубашки, откинув назад спутанные волосы и подставив лицо порывам ветра, радуясь вновь обретённой способности улыбаться и смеяться, получая бесконечное удовольствие от собственного существования и влюбляясь во всё, что попадалось мне на глаза. В ярко-синее небо и в курчавые облака, в лучистое солнце и свежий ветер, в негромкие напевы травы и терпкий запах крупных цветов… Какое же это, оказывается, чудо — жизнь…

Запутавшись в зарослях и рубашке, я не устояла на ногах и неловко упала на колени. Странно, но здесь действительно нет боли… Только светлая ткань моей одежды вымазалась в земле и покрылась блестящими пятнами пыльцы, которую я долго и безуспешно пыталась отряхнуть, пока не махнула на пустое занятие рукой. Ладони, кстати, я тоже сильно испачкала, а, осмотрев их — удивилась. Вместо сильных, мозолистых рук взрослого воина, привыкших держать оружие и испещрённых сетью шрамов, у меня оказались крошечные, пухлые, неумелые детские ладошки. Я восторженно улыбнулась. Хорошо иногда побыть ребёнком… пусть и во сне, если, конечно же, это сон, а не реальность. Я с интересом ущипнула себя за локоть. Сон, точно — сон. Значит, здесь и почудить, и пошалить, и посмеяться можно, и никто не узнает о моих маленьких слабостях…

Я встала и, оглядевшись, сорвала большой ярко-жёлтый цветок, заметив, как шевельнулись длинные тычинки и вьющиеся лепестки. Шевельнулись и потянулись ко мне, делясь своим пряным ароматом и летним теплом. Я вдохнула головокружительный запах и невольно зажмурилась от удовольствия. Цветок пах солнцем, нагретой землёй, чудесами подлунного мира, древним волшебством… Но, клянусь памятью, ведь я давно перестала верить в чудеса, вернее, считала их чем-то обыкновенным, обыденным, встречающимся на каждом шагу и не понимала значения слова «чудо»! Я осторожно погладила шелковистые лепестки и, встав, побрела в случайно выбранном направлении. Сколько всего я упустила, о существовании сколького даже не подозревала… и сколько теперь предстоит навёрстывать… Я задумчиво понюхала цветок. Наверно и его тоже можно назвать чудом?..

Бескрайнее поле, до боли в сердце напоминающее родные равнины Альвиона, простиралось до горизонта, сливаясь с нежно-голубой далью в одну сплошную черту, указывающую мне направление. Срывая по пути цветы и собирая их в букет, я неспешно брела куда глаза глядят и впервые за долгое время ни о чём не думала. Лишь вдыхала упоительно свежий воздух, любовалась небом и окружающим меня великолепием цветов и буйством красок, отогревалась в ласковых лучах солнца… и чувствовала себя по-настоящему счастливой. Если бы это только не было сном, если бы только он никогда не заканчивался… Или не начинался бы вовсе. Я никогда не думала о том, что теряю, ступая на выбранный путь и отказываясь от человеческой сущности… и сейчас ощущала непреодолимое желание сойти с него. Избавиться от с трудом добытых нитей Клубка, отдав их, например, Харите, и навсегда затеряться здесь, в краю детства, которого у меня никогда не было… Если бы…

Острая веточка кольнула босую ступню и, опустив глаза, я обнаружила, что незаметно для себя выбралась на тропинку. Заросшая травой, затерянная в густых зарослях, она робко косилась на меня любопытными венчиками ярких цветов и манила за собой в затерянные дали неизведанного мира. И, конечно же, я бездумно за ней последовала. Раз её протоптали, значит, этот мир обитаем и, возможно, мне повезёт встретиться с местными жителями. Раздвигая свободной рукой траву, я долго брела по тропе, рассеяно посматривая по сторонам в поисках чего-нибудь нового и интересного, впрочем, не находя ни того, ни другого, но нимало не разочаровываясь. Всему своё время. Суждено найти то, что ищу — обязательно найду, а нет — так нет… Я усмехнулась про себя. Мне ли говорить про проделки Судьбы, если я сама для себя — Судьба? Это наследство Касси, не иначе.

Дорожка игриво петляла и виляла, запутывая собственные следы и с каждым шагом уводя меня всё дальше и дальше. Нарвав огромную охапку цветов, которые периодически выскальзывали из моих рук, пышным ковром устилая тропу, я бездумно следила за её лихими поворотами, пока не дошла до кромки поля. И до края мира. Передо мной, на сколько хватало глаз, простиралось первозданное ничего. Грязно-серая стена сплошного тумана клубилась в двух шагах от меня, излучая промозглую сырость, пробирающий до костей мерзкий холод и пугающую, всепоглощающую пустоту неизвестности. Я осторожно попятилась и оглянулась. За моей спиной по-прежнему улыбалось с ясного неба солнце, шелестел необъятный луг, жизнерадостно стрекотали в траве кузнечики и деловито жужжали пчёлы… а впереди раскрывала недружелюбные объятия праматерь-Вечность.

Я поёжилась, обхватив руками плечи. Поразительный контраст… Ледяной ветер растрепал мои волосы, пузырём раздув полы рубахи и обдав серой пылью. И смешанным со слизью пеплом. Я брезгливо отёрла лицо и пытливо всмотрелась в дымчатую пелену. Что же ты скрываешь, что же ты прячешь?.. Наверняка там, дальше, есть нечто такое, до чего бы мне хотелось добраться и, может быть, именно это я ищу всю жизнь… Вытянув левую руку, я по локоть погрузила её в туман и пошевелила потерявшими чувствительность пальцами. Видит Создатель, любопытство однажды меня погубит… Но здесь мы с Касси похожи — я тоже любила совать нос в странные дела и интересоваться тем, чем не положено, чем опасно интересоваться. Я внимательно изучила свою руку, извлечённую из глубин тумана и опутывавший её кокон белкой, густой слизи, к тому же, отвратительно воняющей. Как бы сейчас сказала моя бывшая вторая сущность — ей-богу, занятно…

Если мне не изменяет память, эта мерзость — ни что иное, как ткань изнанки мира. Скользкие, жирные на ощупь волокна пульсировали, точно живые существа, то вздуваясь и покрываясь пузырями, то сжимаясь и значительно уменьшаясь в размерах. Ткань изнанки, из которой после чистки сплетают живую оболочку мира, растительность, животных, людей — и в моём сне? Отличный ход, Рисующая круг жизни. Слово даю, это твои проделки. Я соскребла с руки слизь, бережно слепив из неё тугой клубок. Наверно, мне рано пробовать свои силы в создании частички мира… но с другой стороны, почему бы и нет? Надо же однажды начинать. Лежащий на моих руках клубок раздулся, излучая слабое серебристое мерцание. Я едва заметно улыбнулась. Ты со мной согласен, верно?

Закрыв глаза, я сосредоточилась на деле. Мне не нужны ни небесные замки, ни люди, ни звери. Мне не нужны ни древние творения Создатели, ни волшебное оружие. Мне нужна всего лишь потерянная половинка моей души. Я хочу хоть раз в жизни ощутить себя полноценной личностью, а не чьим-то жалким придатком, вторичным существом и запасным дубликатом на случай непредвиденных обстоятельств. Я хочу научиться смеяться и плакать, любить и ненавидеть, радоваться и презирать, удивляться и… бояться. Холодный клубок слизи потеплел, согревая мои озябшие ладони. Можно ли создать самое себя заново, возродиться из чужого пепла, навсегда оборвав тянущиеся из прошлого цепи обязательств?.. Облик есть, имя есть, сила есть, но без души они — пыль, туман, ничто…

Дальше мои руки и моё сознание действовали независимо от меня, а я следила за происходящим со стороны. Видела, как расплетаются волокна, скользкими змеями извиваясь меж моими пальцами. Смотрела, как, повинуясь одному лишь взгляду, они свиваются в кокон, вытягиваясь и приобретая очертания человеческой фигуры. Наблюдала, как безликое создание со скоростью мысли меняет маски-обличья, выбирая себе подходящее. И, наконец, придирчиво изучала сотканного из слизи собственного двойника, который смирно стоял рядом и мечтательно смотрел вдаль. Напоследок я провела рукой по его лицу, вспоминая пережитые недавно чувства: радость, восторг, удивление, счастье… и спокойно шагнула навстречу, сливаясь со своим подобием и становясь с ним единым целым.

Я глубоко вздохнула и расслабилась, осев на землю. Тихое, рассеянное умиротворение, покружив, горсткой увядших листьев опустилось на дно моей души, заполняя каждую случайную пустоту, каждую бесприютную нишу, каждый забытый за ненадобностью уголок… И впервые в жизни я почувствовала себя не просто спокойно и уверенно, а — умиротворённо. Меня ничто не гнало вперёд за призрачной целью, не жгло изнутри, не подстёгивало, не вынуждало действовать… Отныне и навсегда я — сама себе хозяйка, и больше мне не придётся оглядываться на собственную неполноценность, зависеть от приказов вождя дейте или от капризов Касси. Я — это я, и больше никто другой. Улыбнувшись, я встала и расправила плечи. И отныне мне не нужно стыдиться того, что я — живу. Зияющая пустота внутри, возникшая после разделения, исчезла, испарилась, уступив место недостающей половинке души. И, пожалуй, это стоит отметить…

Пока я приводила себя в порядок, туман рассеялся, превратившись в крутой обрыв. Встав, я подошла к его краю и посмотрела вдаль, чувствуя, как треплет мои волосы прохладный бродяга-ветер и хлопают за спиной светлые полы рубашки. Край мира сменился его продолжением, использовав по назначению ткань изнанки и соткав из неё горную долину. Внизу, у моих ног, расстилался глубокий каньон, на дне которого шумела причудливо изгибающаяся, неукротимая река, на противоположной стороне — синели горделивые вершины горных хребтов. Когда-то я встречала подобную красоту… но смотрела на неё глазами моей бывшей сущности. Почему мне приснилась именно она и где здесь прячется Рисующая? Я изучила окрестности, заметив слева от себя небольшой, уютный еловый лес, куда меня потянуло, словно магнитом. И, подобрав полы рубахи, я последовала за таинственным зовом. Посмотрим, что лес от меня прячет. Слово даю, там… но не будем забегать вперёд. Не только Касси умеет «каркать».

Этот лес, в отличие от первого, здесь увиденного, не удалялся, а напротив, приближался. Я не прошла и десяти шагов, когда над моей головой угрюмым шатром сомкнулись колючие лапы вековых елей. На всякий случай, я насторожилась. Тропы никакой в лесу не обнаружилось, зато не умолкал внутренний голос, подсказывающий верный путь. Прошлогодняя хвоя и мелкие шишки покалывали босые ступни, рубаха неустанно цеплялась то за ветки, то за ствол дерева. Костюм, мягко говоря, неподходящий, но что делать. Подобрав в кустах тонкую сухую веточку, я намотала на неё паутину, что растягивалась от ели до ели, и поморщилась при виде крупного красного паука. Признаюсь, это не Касси боялась насекомых, а я — до дрожи и отвращения. Но — личностью, которая боится всего и вся, легче управлять, и потому я без зазрения совести передала ей добрую половину своих страхов, от которых теперь она, конечно же, излечилась. Я невольно усмехнулась. И это она мне тоже припомнит…

Паук был благополучно размазан по коре дерева, однако я каждое мгновение косилась на высокие заросли травы, через которые приходилось пробираться. Не поспешила ли я с исцелением собственной души?.. Тогда бы не пришлось дрожать от липкого страха перед ничтожной букашкой, Создатель знает, почему они всегда так меня пугали. Очередную паутину постигла участь прежней. Всё то хорошо, что хорошо кончается… и всё то плохо, что явно не собирается оканчиваться. Собрав в кулак волю, я спокойно прошла мимо кружащей над ярким цветком трудолюбивой пчелы и даже не оглянулась. Работать мне ещё над собой и работать, оказывается… Воин-разрушитель, смертельно боящийся насекомых — смешно, верно? Замедлив шаг, я нарочито долго разглядывала пёструю бабочку, мирно порхающую неподалёку. Если в мои планы не вмешается Рисующая круг жизни, за время своего сна я многому успею научиться.

Поглощённая преодолением старых страхов, я не заметила, как оказалась на поляне. Выбралась из дремучих зарослей, с трудом отвоевала край рубашки у колючего кустарника, рассеянно осмотрелась и легкомысленно присвистнула. Посреди поляны возвышалась самая большая голубая ель из тех, которые я когда-либо видела. Будучи втрое выше елей Тхалла-тея, она с независимым видом простирала свои лапы над поляной, прикрывая ими… Я прищурилась и подошла ближе. Небольшое круглое озерцо, робко поблескивающее в редких лучах проникающего сквозь ветви солнца. Я подошла ещё ближе. И сидящий на мшистом берегу ребёнок. Девочка. Наверно, я сейчас выглядела не старше её. Длинные льняные локоны, задумчиво сжатые губки, пухлые щёчки, просторная голубая рубаха, в маленьких ладошках — тонкая веточка. Праматерь-память, что же в такой глуши делает эта малышка?

Девочка, почувствовав мой взгляд, подняла голову и приветливо махнула мне рукой. В её огромных голубых глазах отразилась неземная радость и облегчение. Страшно представить, каково сидеть здесь в одиночестве… Я торопливо подошла к девочке и, подобрав рубаху, присела рядом на корточки. Кто же ты, милая, и зачем оказалась в моём сне?..

— Привет! — девочка улыбнулась. — Ты тоже потерялась?

— Наверно, — я пожала плечами.

— Хочешь, давай вместе подождём, пока нас найдут? — наивно предложила она.

— А ты уверена, что здесь ещё кто-нибудь появится? — нахмурилась я. — Не забыли ли о тебе?

— Нет, кончено, — и малышка беспечно пожала хрупкими плечиками. — Моя мама меня всегда найдёт, я знаю!

Мама? А не она ли является Рисующей или, если вспомнить её настоящее имя — Сарритой?.. Всё может быть. Не боясь испачкать рубашку, я села рядом, спрятавшись от сонного мира под сенью огромных еловых лап, и задумчиво посмотрела на ровную гладь озера. Здесь, в лесной тиши, вдали от Долины теней и проблем семи миров, так удивительно спокойно и легко… По прозрачной воде пробежала дорожка ряби, подгоняемая беспокойным ветром. И меня так же гоняет избранная судьба, заставляя с головокружительной скоростью преодолевать тысячелетние расстояния, а я… а я, оказывается, уже так устала… Испещрённый глубокими трещинами и местами заросший голубовато-зелёным мхом ствол ели располагал к мирному отдыху, на милость которого я и сдалась. Улеглась на спину, подложив под голову руки, закрыла глаза и прислушалась к шёпоту леса. Непривычно, что здесь нет духов… а, может, оно и к лучшему, не путаются под ногами…

— Эй! Ты спишь?

— Ни в коем случае, — сонно отозвалась я.

— У меня не получается нарисовать дом! — пожаловалась девочка. — Помоги мне, а?

Я неохотно села и, взяв у малышки еловую веточку, повертела её в руках и поинтересовалась:

— А что сложного в том, чтобы нарисовать дом?

Моя собеседница указала на свой рисунок:

— Вот! Видишь, стены кривые!

Конечно же, они будут кривыми, если рисуешь на неровной, покрытой бугорками земле. Бегло осмотрев берег, я выбрала наиболее ровное место, для профилактики его утоптала и послушно изобразила на сырой земле небольшой, простенький домик.

— Здорово! — девочка заглядывала через моё плечо и восхищённо улыбалась. — А теперь нарисуй человечка, как будто он идёт домой.

Я начертила нескладную, нелепую фигурку. Признаюсь, художник из меня неказистый, Райт и то рисовал на порядок лучше, не говоря уж об одном моём знакомом. Я тоскливо вздохнула, вспоминая необыкновенной красоты полотно его кисти, где он изобразил утопающий в закатных лучах солнца Тхалла-тей. Даже Касси, ничего не смыслящая в живописи, и то впечатлилась, когда увидела картину, что уж обо мне говорить…

— И цветы рядом, чтобы красиво было, — продолжала выдумывать малышка. — И траву. И ёлки. И… и собаку! Она его встречает, вот.

Словно под чьим-то воздействием, я покорно рисовала и цветы, и ели, и проклятую собаку, которая долго не желала походить на реальное животное и заставила меня попотеть. Дорисовав, я отложила веточку и вопросительно посмотрела на малышку. Девочка, покусывая нижнюю губку и теребя непокорный светлый локон, явно размышляла о чём-то жизненно важном, а я не решилась её беспокоить. Пока вкруг нет ни души, пока нас ищут, мне придётся развлекать девочку, пока она не догадалась, что находится в моём сне, а здесь её никто не найдёт…

— Давай, у кого лучше получится? — наконец, предложила она. — Ты своё рисуешь, а я — своё.

— А кто тогда выиграет? — резонно осведомилась я.

— Мама придёт и выберет, она умеет.

Не сомневаюсь. И я даже знаю, кто в таком случае победит… А, впрочем, почему бы и нет? Малышка, отыскав в траве новую веточку, уселась на берегу неподалёку от меня и, сосредоточенно нахмурив бровки, принялась за дело. Тихо фыркнув, я затоптала готовый рисунок, задумчиво поводила по земле палочкой и тоже последовала её примеру. Конечно же, я рисовала облачный город. Точёные башенки, закутанные в невесомую вуаль облаков, городскую стену, увитую плющом, крошечных фей, порхающих вокруг ажурных арок… Я соскучилась по тебе, Тхалла-тей, мы не виделись уже целую жизнь… От изящных врат спустилась вниз длинная витая лестница, упираясь в бесконечную, сонную равнину. Я соскучилась по тебе, Альвион… Надеюсь, Кассандра, пока находится там, не натворит ничего страшного и своего приятеля приструнит, не то я забуду о том, что мы когда-то были одним целым. Альвион — это неприкосновенное, ради его благополучия мне пришлось пройти через кошмар, и уничтожение родного мира я приравнивала к собственной смерти. Смотри мне, Касси. Защищай мой мир… чтобы потом тебе не пришлось защищать о моей мести себя.

— Я закончила! — торжествующе объявила мой собеседница.

Я моргнула, избавляясь от наваждения, и чёткий образ города сменился схематичным и корявым наброском. И, тем не менее, девочка смотрела на него, удивлённо распахнув глаза.

— Красиво! — зачарованно прошептала она. — А что это?

Я объяснила, впрочем, не вдаваясь в подробности. Малышка по ходу рассказа рассеянно кивала, а по его окончании жалобно заныла:

— А я тоже домой хочу!

— И где же твой дом? — терпеливо спросила я.

— Не знаю! — в голубых глазах заблестели слёзы. — Мама знает, она далеко-далеко…

— Ушла и оставила тебя здесь, одну? — не поверила я.

Девочка обиженно шмыгнула носом:

— Не оставила, а попросила подождать, — поправила она меня. — И обещала вернуться и отвести домой…

— Когда обещала вернуться? — уточнила я.

— Перед закатом, — простодушно объяснила моя собеседница.

Я посмотрела на небо и, как по заказу, ясный полдень сменился подступающим закатом. Бледно-золотые лучи солнца окрасились в янтарные, оранжевые и багряно-красные тона, лес помрачнел, поспешно пряча свои тайны за тёмными стволами вековых деревьев, затихли и затаились в траве насекомые, замолчали птицы. Ну что ж, и мне тоже пора бы уже возвращаться в свою реальность…

— Тогда я пойду, — я встала и посмотрела на малышку. — Мне ещё нужно кое-кого найти и кое-куда успеть…

Реакция девочки меня удивила: расплакавшись, она подбежала ко мне, крепко обняла и спрятала личико на моём плече.

— Не уходи!.. — часто вздрагивая и всхлипывая, залепетало несчастное создание. — Пожалуйста, не уходи!.. Все меня бросают, мама ушла, я совсем-совсем никому не нужна… Не уходи!..

У меня дрогнуло и сжалось сердце. Страшно и до боли знакомо… И я тоже одна в целом мире и никому не нужна… Я успокаивающе погладила малышку по волосам, задумчиво перебирая светлые, шелковистые пряди. Но ведь это — всего лишь сон, который имеет обыкновение оканчиваться, когда приходит время просыпаться… И я вновь почувствовала себя смертельно уставшей. Это же всего лишь сон, где можно выпустить наружу свои немногочисленные эмоции, где можно не бояться показаться слабой, где можно немного отдохнуть от привычной суеты…

— Ты останешься? — меж тем спрашивала малышка, теребя рукав рубахи и умоляюще заглядывая в мои глаза. — Ты не уйдёшь?..

— Нет, если я тебе нужна, — решительно ответила я, осторожно утирая ей слёзы.

Она просияла:

— Тогда давай ещё порисуем! И ты научишь меня рисовать замок…

Краем глаза я заметила, как закат вновь сменился полуднем, однако противостоять просьбам своей собеседницы сил в себе не нашла. Может быть, меня слишком смягчила новоприобретённая частичка души, а, может быть… Я тщетно пыталась сосредоточиться на случайной, стремительно ускользающей мысли. Что-то не так, что-то изменилось… Я не могла понять, что именно, но кожей чувствовала пресловутую крупную пакость. Хлопая чёрными крыльями, она парила над моей головой, ухмыляясь, бродила неподалёку, прячась в тени елей, хихикая, неприлично показывала на меня пальцем… Где же ты, кто же ты и почему раньше не подавала признаков жизни?..

Мои мысли заволок серый туман, сквозь который с трудом проникал весёлый, неразборчивый лепет девочки, и я потерялась в окружающем мире. Каждое следующее движение давалось с трудом, и снова я стала не действующим лицом, а наблюдателем. И в мучительной неподвижности смотрела, как, переговариваясь с малышкой, сижу на берегу и что-то рисую веточкой на сырой земле, а девочка — удобно устроилась рядом и заглядывает через моё плечо. И с каждым штришком на меня наваливается неприятная тяжесть, камнем тянущая помутившееся сознание на дно странного сна. И сон с каждым мгновением становится глубже, туманнее, темнее, явно собираясь держать меня в своих цепких руках вечно и никуда не отпускать…

— А если на эту башенку пририсовать петушка? — издалека шепчет мне на ухо тонкий голосок.

— Нельзя. Мы считаем петуха предвестником несчастья, — монотонно отзываюсь я. — Крик петуха сулит беду, а в глухую полночь — и войну. И чем дольше кричит петух, тем дольше продлится битва. Нельзя.

— Ну, пожалуйста!.. — трогательно просит она. — Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Тебе же нетрудно! Я хочу там петушка!..

— Ладно, — сдаюсь я, — хорошо, будет тебе петушок, — и с недоверием посмотрела, как мои пальцы против воли выводят на башне замка крохотную фигурку петуха.

— Как красиво! — восхищалась моя собеседница. — Я бы так не смогла!

— Почему же? — возражаю я. — Попробуй, у тебя должно получиться.

— Нет-нет, не буду портить твой рисунок. Лучше нарисуй ещё одного петушка вот здесь…

Сквозь застилающую глаза пелену тумана я взглянула на схематичные фигурки двух людей, находящихся у подножия замка. Касси и её приятель? Возможно. Но тогда их ни в коем случае нельзя ссорить, они необходимы мне для очень важного дела, и необходимы — оба, целые, невредимые и доверяющие друг другу.

— Нет, только не здесь, — неубедительно говорю я.

— Здесь, — убеждает меня девочка. — Посмотри, больше он нигде не поместится!

— А здесь — испортит рисунок, — упрямлюсь я.

— Не испортит, нисколько не испортит, — шепчет она, и моя воля слабеет под натиском её жалобных просьб. — Рисуй же, давай, не тяни, пока ещё не поздно…

Пока ещё не поздно? Пока ещё всё можно исправить? В моей голове тревожно запульсировала пробравшаяся через туман нереальности первая внятная мысль. Пока еще не поздно… Я покосилась на малышку и успела заметить мелькнувшую в наивных, добрых и чистых глазах расчётливую, взрослую усмешку. Я тряхнула головой и вздрогнула, словно на меня внезапно вылили ушат ледяной воды. Вот оно, что, Рисующая… Хитро, очень хитро, признаюсь. Ловко обвести меня вокруг пальца, воспользовавшись моими немногочисленными человеческими слабостями — умный ход. А я совершила непростительную глупость, попавшись в сети собственных сомнений и стремлений. И больше не позволю себе допускать подобных оплошностей… но ты об этом не узнаешь.

— Сейчас, — вяло отозвалась я, очень натурально подыгрывая безликой и делая вид, что ничего не изменилось. — У меня ноги затекли, я разомнусь немного…

— Только не медли, — с подозрением покосившись на меня, разрешила она. — У нас каждое мгновение на счету.

Конечно же. Судьба Касси давно и прочно завязана на мне, и лишь я могу ею распоряжаться и решать, что делать моей бывшей сущности, а чего — не делать. И, похожи, тени сговорились с Харитой и коллективно решили избавиться от моей невольной помощницы, раз уж от меня — избавиться не получается. Ладно. Посмотрим, кто кого. Встав и отойдя от озера, я едва заметно улыбнулась. Харита наконец-то поверила в то, что я не собираюсь соблюдать условия нашего соглашения и задним числом пытается обставить меня, в то время как я — с помощью Касси собираюсь обставить её. И — всё честно. Кроме того, что сейчас моими руками хотят уничтожить единственный шанс семи миров избежать чистки. Как бы не так.

Побродив вокруг озера и приняв нужное решение, я не спеша вернулась к поджидающей меня Саррите, стараясь по возможности выглядеть рассеянной и одурманенной. Вернулась, опустилась рядом с ней на корточки, взялась за веточку и одним молниеносным движением заключила безликую в тесный круг, края которого мгновенно вспыхнули, излучая яркий солнечный свет. Я встала и, наклонив голову на бок, насмешливо посмотрела на свою пленницу. Попалась?

— Я не понимаю! — жалобно заныла она. — Что ты делаешь?..

— Брось притворяться, Саррита, — поморщилась я, — тебе это не идёт.

По пухлым розовым щёчкам покатились крупные слёзы:

— За что ты так со мной?.. Я тебя обидела?..

Я едва опять не попалась на прежнюю уловку, однако вовремя вспомнила тот единственный взгляд, выдающий безликую с потрохами. Я не могла ошибиться. Я не умею ошибаться. Меня можно обмануть, но не сбить с пути, а уж если я знаю… Несвоевременным приобретением недостающей половинки души я собственноручно вручила своим врагам мощное оружие… и получила возможность стать ещё сильнее. Я спокойно наблюдала за девочкой, которая, громко плача, каталась по земле, привычно жаловалась, что никому она не нужна и никому нет до неё дела, и ждала, когда ей надоест дурачиться. И дождалась своего. Ничего от меня не добившись, безликая села, гордо выпрямилась и, утирая слёзы, пригрозила:

— Ты об этом пожалеешь, вот увидишь!..

— Неужели? — скептично приподняла бровь я.

— Твоя попытка опять провалится, как и предыдущие, — горестно всхлипывая, пообещала она. — Никому не удавалось стать одной из нас, не получив на то согласия Создателя…

— Никому из вас, — уточнила я. — Но я — не вы.

И, получив лишнее подтверждение того, что передо мной действительно Рисующая, я мановением руки велела кругу сжаться. Безликая же, прочитав в моих глазах приговор, попыталась прибегнуть к прежней тактике.

— Не надо, не убивай меня! — заплакала она, размазывая по щекам слёзы. — У тебя тоже никого нет, ты тоже одинока!.. Останься здесь, со мной, ты нужна мне!..

— А ты мне — нет, — и я сжала ладонь в кулак, запоздало вспоминая о Найде и Касси. — К тому же, я не одна.

По моему сигналу круг сомкнулся, дотла сжигая безликую и передавая в моё распоряжение серебристо-зелёную травинку нити Клубка. И едва я успела её поднять, как моё запястье пронзила резкая боль и, издав сдавленное шипение, я неожиданно проснулась, стремительно села и утонула в тёмных, понимающих глазах Найды. Спасибо, хоть разбудила… что бы я без тебя делала.