Глава 5

Кассандра.

Я проснулась резко, как от пинка по рёбрам. Чей-то настойчивый взгляд нахально буравил мой затылок, нервируя и выводя из себя. Я вообще терпеть не могу, когда на меня столь неприлично пялятся, и реагирую на это соответственно. Подскочив на песке, я подняла голову и угрожающе прищурилась, обозревая окрестности. Восходящее солнце резало глаза, вернее, единственный рабочий глаз, как ни прискорбно сей факт признавать, и сначала я видела только расплывчатое пятно ярко-белого горизонта, сквозь которое постепенно проступали очертания неопознанного тёмного силуэта. И когда я рассмотрела-таки таинственную фигуру, то в изумлении выпучила левый глаз и удивлённо разинула рот.

Из бирюзовых волн океана, аки сменившая пол Афродита, выезжал высокий светловолосый всадник на белом коне. Ей-ей, известный принц из наивной девичьей мечты… Жаль, я не в форме… Тьфу, какая дрянь иногда в голову лезет, стоит только встретить приличного с виду мужчину… Забыв обо всём на свете, я восхищенно захлопала ресницами. Очертания всадника вследствие проделанного упражнения обрисовались чётче, вдребезги разбивая моё сердце, вернее, то, что от него осталось после последней встречи со Святом. Нет, он точно прибыл или с другой планеты, или из какой-нибудь красивой и глупой волшебной сказки… Я от волнения забыла, как надо дышать. Только смотрела, смотрела, смотрела — и совсем упустила из виду, что именно его взгляд пару минут назад так меня нервировал.

А всадник, словно осознавая своё превосходство над окружающими, величаво распрямив широкие плечи и горделиво поглядывая по сторонам, медленно выезжал из моря. Лёгкий ненавязчивый ветерок шаловливо трепал полы длинного белого плаща и теребил рукава белой же рубахи. Остроконечные носки светлых сапог упирались в бока белого, как свежевыпавший снег, коня. С бледного, классически красивого лица на мир надменно взирали холодные, льдисто-голубые глаза. Длинные, искрящиеся на солнце светлые волосы, придерживаемые на лбу сверкающим обручем, свободно спадали на плечи и струились по спине. Картину довершали выглядывающий из-за левого плеча колчан, взятый наизготовку блестящий лук и играющая на тугой тетиве стрела. Ей-богу, вылитый ангел… Или это солнечный свет, отражающийся от белых одежд, создает эффект сияющего ореола?..

Я судорожно сглотнула, поперхнулась и закашлялась, вытирая выступившие слёзы. Это всё от волнения, не каждый же день встречается подобное чудо… Поморгав, я вновь посмотрела на всадника и замерла. И на сей раз не от восхищения, а от испуга. Недавно замеченная стрела теперь смотрела в мою сторону, и, более того, в моё сердце. Ой-ей… В уголках красиво очерченных бескровных губ всадника затаилась неприятная усмешка, а в ненормально светлых глазах мерцали недобрые огоньки. Мама-а-а… Огромный белый конь, выбравшись из моря, деловито тряхнул длинной вьющейся гривой, ударил копытом о землю и неспешно направился в мою сторону. Проклятье… Тетива, тихо скрипнув, натянулась. Упс…

Сияние свежего раннего утра на мгновение померкло, сосредоточившись на остром кончике тонкой стрелы. Щёлк… Вжик… Бамс!.. Я моргнула, тупо уставившись на ядовито-красную полосу защитного круга, у границы которого безжизненно лежала пущенная стрела. Изящная стрела, будто сплетённая из солнечных лучей, с оперением, на которое явно ощипали Жар-птицу… И запоздало загомонил внутренний колокольчик, предупреждающий об опасности, и спала с глаз пелена, скрывающая истинную сущность всадника, и стали заметны ускользнувшие по началу странности. А последних набралось изрядное количество и только такая балда, как я, могла не заметить их сразу.

Конь шёл по песку, не оставляя за собой следов, а сквозь его бока просвечивали очертания берега — это во-первых. Белая живность, совершенно очевидно, ранее, при жизни, была конём, каких в семи мирах не водится в принципе — это во-вторых. Всадник тоже совершенно очевидно не был живым человеком из плоти и крови, потому как у нормальных людей глаза не светятся — это в-третьих. А, в-четвёртых… А, в-четвёртых, мне пора убираться с его дороги, пока не поздно… Что же случится, когда будет слишком поздно, я постаралась не думать. Просто — уйти, исчезнуть, испариться, если получится и Бог знает, получится ли…

Я напряглась и приподнялась, морально собираясь наколдовать что-нибудь вроде ковра-самолёта и удрать от столь опасного соседства, когда всадник почему-то сам предпочёл оставить меня в покое и куда-то делся. Разочарованно нахмурил густые светлые брови, пришпорил коня и, промчавшись сквозь меня, бесследно растаял в жёлто-красной дымке наступающего рассвета. Я мешком осела на песок, отирая со лба липкую испарину. Вот это да… Не успело случиться одно, как следом происходит другое, ещё серьезнее предыдущего… И страшно представить, что последует за всадником… и куда последует он сам. И кто он такой или что такое?.. Покрыто мраком тайны, история знает, но молчит, а я — понятия не имею.

Пошатываясь, я встала, нацепила на спину ножны, надела на шею ключ от порталов и в крайне мрачном расположении духа побрела в сторону деревни, где, по идее, должен находиться Яшка. Да, должен. Но не обязан. И если он посмеет удрать на поиски приключений без меня, я его точно прокляну, даю Слово! Не то, чтобы я успела сильно соскучиться по странствиям и неприятностям или боялась путешествовать одна, поймите меня правильно, я беспокоилась за сохранность мира! Павший воин, который не знает о своей настоящей сущности — это ходячая катастрофа, это стихийное бедствие! И я отлично помню, каково быть в его шкуре…

Ноги по щиколотку увязали в горячем белом песке, восходящее солнце нещадно припекало голову, намекая на отдых в тени раскидистых пальм, а деревня по-прежнему не показывалась. Я упрямо топала по едва заметной тропинке, глазея по сторонам, вернее, посматривая то влево, то вперёд. Количество встречающихся пальм и неизвестных мне тропических деревьев тем больше увеличивалось, чем дальше я уходила от моря, а песок постепенно скрылся за пышной экзотической растительностью типа папоротника и Бог знает, чего ещё. Тропинка тоже потерялась, поэтому пришлось её протаптывать. Единственное, я наконец-то расслышала эхо далёких голосов, значит, до искомой деревни рукой подать… Значит, можно немного расслабиться.

Я шла и млела от восторга. Да это же настоящий рай! А пальм сколько, а я по ним с ума схожу… А природа какая!.. То тут, то там из-под огромных листьев папоротника робко выглядывали пышные венчики кричаще-ярких цветов, вокруг которых кружил рой крошечных бабочек. Из густых зарослей доносился мелодичный стрёкот, наверно, цикад. Тёмно-зелёные лапы пальм то и дело приветливо касались моего плеча, а с их мощных, оплетённых пёстрым плющом стволов за мной наблюдали любопытные глазки невидимых созданий. Тягуче-сладкий воздух, напоённый приторными ароматами цветов, дурманил и кружил голову. В поднебесье хлопали крылья птиц и раздавались их звонкие голоса… Да ну их, всадников этих непонятных…

Что-то белое и неприятно пахнущее упало на моё левое плечо, отвлекая от восхищенного созерцания райского местечка. Я покосилась на плечо и сморщилась от отвращения. Подумать только, иэто, говорят, к деньгам… Присев на корточки, я сорвала пучок травы и принялась старательно счищать с куртки помёт. Где эта проклятая птичка, я ей сейчас все перья на стрелы пущу!.. Позади меня кто-то хрипло рассмеялся. Я вздрогнула и резко обернулась, привычно потянувшись за клинком и также привычно опуская руку. Попугай. Кого и следовало ожидать, хотя я уже начала грешить на макаку. Невероятно красивый попугай ярко-голубого окраса, с синим хохолком, забавными «штанишками», длинным хвостом и янтарным клювом. Милая, славная, добрая птичка…

— Чтоб под тобой ветка сломалась, — злобно пробормотала я.

Попугай выпучил бирюзовые глаза. Толстая, оплетённая вездесущим плющом ветка неизвестного мне дерева послушно сломалась, а попугай, издав возмущённый клёкот, красиво ухнул в колючие кусты. Выбросив использованный пучок, я ухмыльнулась и потянулась сорвать свежий, наблюдая за запутавшейся в кустах птичкой. Так тебе и надо, не будешь гадить на дейте… Тряхнув хохолком, попугай высунул из кустов голову, кое-как расправил огромные крылья и, кинув на меня обиженный взгляд, вновь взгромоздился на дерево. Вот там и сиди… Я с опаской покосилась на вредителя. Тот сидел, не шевелясь. Не надо мне ещё одного вестника денег… Я в задумчивости сорвала очередной пучок трав, пахнущих пряностями, придумывая следующее наказание для подлого летуна, когда…

Из кустов папоротника вспорхнула огромная, с три моих кулака величиной ядовито-оранжевая бабочка. Меня с тропы — как ветром сдуло! Насекомое-е-е… спасите!.. Осторожно попятившись и едва не споткнувшись о поваленный ствол, я резво через него перепрыгнула и испуганно задала стрекача, со всех ног улепётывая от страшного творения природы, сопровождаемая скрипящим хохотом попугая. А голубому поганцу, посмевшему надо мной посмеяться, я отомщу, страшно отомщу… Потом. Как-нибудь… Ух, я до него доберусь… только от бабочки избавлюсь для начала. Обернувшись, я посмотрела через левое плечо и оцепенела от ужаса. Бабочка, распахнув крылья, испещрённые чёрными символами и рисунками, летела следом, и создавалось стойкое впечатление, что меня преследовала объятая пламенем голова неведомого монстра…

Готовое сорваться с моих губ проклятье сухим комком застряло в горле. Издав невнятный вопль, я на полном ходу перемахнула через небольшой, поросший мхом овражек, и рванула дальше. Бабочка не отставала и, более того, к ней присоединилась ещё одна, потом ещё одна, потом ещё одна… И в итоге меня за мной по пятам гнался солидный рой растревоженных насекомых. Мама-а-а… роди меня обратно!.. Я пулей вылетела на какую-то тропинку и понеслась по ней во весь дух. Ей-богу, никогда в жизни я не бегала столь быстро… и наверняка с блеском побила все европейские, мировые и олимпийские рекорды в беге на короткие дистанции по пересечённой местности… И неизвестно до чего бы добегалась, если бы из-за поворота тропинки на меня внезапно не выскочил отчаянно верещавший Яшка.

Разумеется, я этого не ожидала. Яшка, по всей видимости, тоже. И посему — затормозить вовремя мы не успели. На полной скорости врезавшись друг в друга, мы отлетели в разные стороны, шмякнулись на тропинку и тупо таращились он на меня, а я — на него, пока неприятные обстоятельства нам о себе не напомнили. Вскочив на ноги, я попыталась скрыться от преследователей за широкой спиной приятеля, в то время как он почему-то последовал моему примеру. И несколько мгновений мы, тяжело дыша и пререкаясь, кружили друг рядом с другом, норовя спрятаться, пока Яшка, чертыхнувшись, вновь не шлёпнулся на землю, потянув за собой и меня. И вовремя. Пронёсшийся над нашими головами сгусток живого пламени врезался в рой бабочек, громко взорвавшись, а мы коллективно зажали уши и зажмурились. Нда. Приплыли… На наши головы посыпался тёплый снег.

Цирк сгорел, а клоуны разбежались…

Я первой решилась открыть глаза. С небес на нас по-прежнему падали, медленно кружась в танце, крупные хлопья пепла, бабочек, к моему вящему облегчению, и след простыл, а Яшка лежал поперёк тропинки, спрятав голову в ближайших кустах, и жалобно стонал. Натворил чего-то, как пить дать… Приятель, замерев, прекратил стенать и не подавал признаков жизни. Я насторожилась. В воздухе ощутимо запахло жареным…

— Где этот ненормальный колдун?! — прорезал воздух сердитый женский вопль.

Яшка, вздрогнув и съёжившись, проворно испарился в густых зарослях, вспугнув стайку пёстрых мотыльков.

— Меня здесь нет, и вообще — ты меня не видела и никогда раньше не встречала!.. — раздался из кустов его дрожащий голос.

Ответить я не успела. Из-за злосчастного поворота на меня выскочила теперь уже разгневанная полуголая девица. По её загорелым плечами струились пышные каштановые локоны, прищуренные зелёные глаза метали молнии, а белый сарафан она явно напялила впопыхах и потому — задом наперед. Словом, девица была зла, как тысяча чертей, и готова сорвать свою ярость на любом первом встречном, то бишь, на мне. Ага, уже. Я встала в позу, угрожающе наклонившись и сверкнув рукоятками клинков. Девица заметно поостыла и отступила на пару шагов.

— Ты здесь никого не встречала? — громко, но несколько неуверенно вопросила она, нервно поводя плечами в попытках поправить сарафан.

— Ну, кого встречала, того уже здесь нету, — флегматично отозвалась я, красноречиво стряхивая с волос пепел.

— А-а!.. — девица удовлетворённо улыбнулась, почему-то поверив мне на слово. — Вот и хорошо!

И, продолжая воевать со своей одеждой, она быстро убралась восвояси, а я, выждав время, повернулась к зарослям.

— Выходи, трусишка, — и, не выдержав, весело хохотнула. — Ушла твоя опасность и некого больше бояться!

— Попридержи язык, — Яшка, морщась, выбрался из кустов и принялся аккуратно снимать с футболки колючки. — Я не боялся!

— Ну-ну, — ехидно поддакнула я. — Конечно, конечно… Штаны застегни, кстати… герой-любовник.

Приятель недовольно покосился на меня, но джинсы застегнул и вновь занялся колючками с таким видом, будто важнее их сейчас в его жизни ничего не существовало. Я же, прислонившись к пальме и скрестив руки на груди, продолжала с ухмылкой наблюдать за его нервными попытками избавиться от вредной растительности.

— Между прочим, — кисло изрёк он, — это всё из-за тебя!

— Неужели? — я хихикнула. — Из-за меня ты сам полез в первую попавшуюся постель, чтобы не волноваться, куда же это я подевалась?

— Почему это — сам полез? — справедливо обиделся Яшка.

Я фыркнула. Приятель философски пожал плечами: мол, не веришь — и не надо. Я покачала головой.

— Что ты хоть натворил-то, ась? — и, миролюбиво улыбнувшись, взялась ему помогать.

— Да… фигня какая-то получилась, — Яшка сосредоточенно вытаскивал колючки из своей шевелюры, великодушно предоставив мне разбираться с остальными.

— В смысле?

— Ну… Ай!.. Касси!..

— Терпи, казак, атаманом будешь, — я выдернула колючку из воротника футболки вместе с клоком Яшкиных волос. — Так что там с девицей, кстати, кто она такая?

— А я откуда знаю? — приятель пожал плечами. — Проснулся по утру — а она рядом вертится. Пока соображал, что к чему — она стол накрыла, и — гости, прошу к столу, туда-сюда… Ну, я поел и снова спать. Вроде, ничего такого не делал, а устал, как последняя сволочь…

— Ещё бы, — пробормотала я.

— На что ты намекаешь? — снова обиделся Яшка. — Не было ничего такого! Я… ну, в общем, я задремал, а девчонка раздевается, залезает ко мне в постель, толкает меня в бок… а я дальше спать. Вот она и заявляет, мол, лучше бы к ней чёрта левого занесло, чем бесчувственное бревно вроде меня.

— А ты?

— А я разозлился, проснулся, встал и говорю: хочешь чёрта — пусть он тут и остаётся, а я пошёл. И представь себе, чёрт появился! Прямо в её постели, как и договаривались…

Я хлопнула себя по коленкам и весело расхохоталась. Яшка насупился, развеселив меня ещё больше. Понятно, почему девица впала в такую дикую ярость! Рассчитывала на симпатичного парня, а взамен получила рогатого жителя преисподней… Живо представив себе красочную картинку, я согнулась пополам от смеха. Бедная девушка, бедный чёрт, никак мы его в покое оставить не может, то я, то Яшка, да поди, ещё один и тот же всё время попадается…

— Так мне продолжать или нет? — раздраженно вопросил мой собеседник.

— Угу… — икнула я.

— Сначала досталось чёрту, — рассказывал приятель. — Девчонка испепелила его на месте, а заодно и подожгла избу. Я только-только успел выскочить наружу, а она со своими обвинениями за мной, почти в чём мать родила. Нет, чтобы избу спасать… Видишь, что она со мной сделала? — и он, задрав футболку, продемонстрировал небольшой лёгкий ожог на левом боку. — Чуть не спалила… Аська, прекрати ржать, это уже не смешно! Мне больно!

— В-верю… — прозаикалась я, мужественно борясь с новым приступом веселья. — Кстати, а почему у тебя ожог есть, а футболка — целая?

Мой собеседник, сообразив, что прокололся-таки, лишь пожал плечами и двусмысленно ухмыльнулся. Я снова фыркнула. Яшка не выдержал и тоже заулыбался.

— Ну, а остальное ты знаешь, — закончил он свой рассказ и вновь принялся за колючки. — Да, всё спросить хотел, а откуда она огонь брала? Я думал, магия только в кино и книжках бывает…

— В кино, книжках и волшебных мирах, — добавила я, потирая ноющий от смеха живот. — И потому тебе следует забыть о ругательствах и следить за собственными словами. Каждое ругательство здесь материализуется и сбывается буквально. Понимаешь, о чём я?

— А то!

— Примеры, я думаю, излишни…

Приятель пробормотал что-то неразборчивое.

— Кстати, здесь все жители, даже дети малые — маги. С рождения.

Яшка выразительно закатил глаза и снова что-то пробурчал. Я толкнула его локтем в бок.

— Не ругайся!

— Да я это… так… Про себя…

— Про себя — тоже не желательно. Слово ведь не воробей…

— Это ты кому говоришь? — фыркнул он.

— А я здесь вслух и не ругаюсь, — спокойно улыбнулась я. — Привычка, знаешь ли.

Мой собеседник помолчал, повернулся ко мне, собираясь что-то спросить и — замер с открытым ртом, уставившись на мою персону, как на призрак отца Гамлета. Будто появилось во мне такое, чего прежде он замечал или что появилось совсем недавно, пока он спал… Я невольно попятилась под его ошарашенным взглядом и едва удержалась от желания ощупать собственное лицо и понять, что же в нём теперь не так… К сожалению ли, к счастью — зеркала нигде поблизости не было, а иначе и не узнаешь, пока не спросишь.

— Ну?..

— Касси, ты это… не волнуйся, — Яшка, запинаясь, принялся заранее утешать меня, как дитё малое. — Подумаешь, с кем не бывает… Да это и пепел… наверно…

— Где? — я провела рукой по волосам, стряхивая редкие хлопья пепла.

Приятель изменился в лице. Видимо, дело не в пепле… Я огляделась по сторонам. Хоть бы озеро какое найти, а то от этого товарища вряд ли дождёшься вразумительного ответа. Мало того, что он в шоке от разъярённой волшебницы, так ещё и я тут со своими причудами… Тяжко парню придётся, домой его возвращать надо да заколдовать прежде, чтобы не вспомнил ничего и лишнего не наговорил… Отвернувшись, я открыла ключ от порталов и в расстройстве громко щёлкнула крышкой. Он не заряжен! Торопясь удрать от Судьбы, я впопыхах схватила первый попавшийся ключ, а он оказался незаряженным! О, чёрт, прости, Господи…

Я молча выругалась. Нервно повертела в руках медальон, покосилась на обескураженного приятеля, повесила ключ на шею… И вздрогнула, заметив мелькнувшее в полированной крышке отражение странного существа. Это… это не я!.. Это… это просто не может быть мной!.. Это… это какой-то кошмар во плоти!.. Протерев заляпанную крышку, я несколько мгновений вглядывалась в отражение и отказывалась верить собственным глазам. На лоб свешивалась седая чёлка, правый глаз прикрыт и смотрит, но не видит, зрачок левого — приобрёл нормальный человеческий вид, правая половина лица — бледнее простыни, левая — нормальная и загорелая…

Убрав ключ под куртку, я поспешно осмотрела свои руки. Тоже, по аналогии, двухцветные, а на мёртвой правой, где раньше находился браслет-связник — теперь красовалась страшная рваная рана, которую я, судорожно сглотнув, поспешно спрятала в рукав, дабы не пугать Яшку. Что же ты наделала, Райлит, как же я сейчас смогу вернуться назад?.. Я со злости пнула ближайший куст. А ведь я бы смогла вернуться, зарядить ключ не так уж трудно, труднее стало бы выжить в мёртвом мире, когда в моём теле живёт лишь одна половина… Выходит, путь назад мне отрезан, пока Райлит не вернётся на место, а вот Яшке… Яшку ещё можно отправить домой, если не слишком поздно… Обернувшись через плечо, я посмотрела на приятеля, который стоял с таким несчастным и виноватым видом, словно мои увечья были делом исключительно его рук.

— Ужас какой, — еле слышно бормотал он, сочувственно глядя на меня. — Кто же это тебя так?.. Смотреть страшно… И прикид у тебя тот ещё…

— Не переживай, Яш, — я осторожно похлопала его по плечу. — Мы выберемся отсюда… если ты, конечно, не против.

— Я только «за», — заверил мой собеседник. — Хотя, конечно…

Недосказанность фразы говорила сама за себя. Он бы с удовольствием остался и вспоминал о себе прежнем… а я не имею права отнимать у него эту редкую возможность. Словом, доберёмся до ближайшего Магистра, зарядим у него ключ, а там пусть думает. Яшка, в смысле. Мне назад в любом случае путь заказан. Я с убитым видом осмотрела мёртвую часть себя. И чем, прикажете, заниматься? Или Райлит предусмотрительно придумала мне очередное задание, пока она сама бродит чёрт знает, где и занимается, Бог знает чем?

— О, смотри-ка, опять он, — от угрюмых размышлений меня отвлёк шёпот Яшки.

— Кто?

— Да мужик на лошади, — пояснил приятель, неприлично показывая пальцем в непролазную чащу. — Заметь, едет со стороны деревни.

Я удивлённо присвистнула. И что он там забыл, интересно? В глубине моей души шевельнуло скользким змеиным хвостом предчувствие крупной пакости. Вряд ли коня заезжал покормить… Белый всадник промелькнул в чаще и скрылся среди деревьев, удаляясь, как мне показалось, в сторону моря. Подальше от места преступления?..

Не раздумывая, я ухватила Яшку за руку и потащила по тропе.

— Стой, ты куда? — слабо упирался он. — Я не пойду назад, ты что, меня же там живьём сожгут и не почешутся!

— Не бойся, я с тобой, — утешила я не на шутку перепуганного приятеля, — а я тебя в обиду не дам.

И глаз с тебя больше не спущу, и не надейся… Посмеялись — и будет.

— Тогда ладно, — почему-то успокоился Яшка.

Наивный…

До деревни мы добрались достаточно быстро. По дороге мой спутник неустанно задавал вопросы то относительно мира, то относительно его жителей, то относительно моего исчезновения, однако я упорно отмалчивалась, ограничиваясь короткими, ничего не значащими фразами. Если уж рассказывать ему, то рассказывать всё и сразу, а ситуация сейчас для разговора не подходила. Яшка возмущался, но, в конце концов, замолчал, а потом и лес кончился, плавно перейдя в небольшую деревеньку, при виде которой я изумлённо выпучила единственный глаз.

Наверно, и вы тоже в детстве часто строили из мокрого песка замки. Сидели у кромки моря, брали в ладони песок и пропускали его сквозь пальцы, чтобы, стекая на землю, он складывался в корявые, узловатые домики. Вспомнили? А теперь представьте, что неведомый великан, шутки ради, сваял себе такие же домики, только во сто крат больше. Представили? А теперь представьте, что из косых песочных труб идёт дым, на неровных окнах висят занавески из листьев папоротника, по неудобным крылечкам снуют люди — и вы увидите деревню так, как её увидела я. Смешные косые домики из мокрого песка в окружении пальм и цветущих экзотических кустарников, одетые в лёгкие сарафаны женщины и мужчины в рубахах без рукавов, босоногая детвора, с визгом носящаяся по уютным дворикам…

И крик. Шум, гам, вопли, ругань… Как я и предполагала, здесь что-то случилось. Люди бросили обычные дела и высыпали на улицу, громко ссорясь и крича. И Бог знает, почему. Не из-за Яшкиного же чёрта, того, как я поняла, никто из местных жителей не видел, кроме известной полуголой девицы… Спрятавшись за толстым стволом пальмы, я прислушалась. Ругались явно почём зря. Две ближайшие ко мне женщины только что в волосы друг дружке не вцеплялись, припоминая одна другой долги столетней давности. Столетней — в прямом смысле этого слова, поскольку люди здесь жили гораздо дольше, чем обитатели мёртвых миров, и их средний возраст сводился пятистам годам. Благоприятная экология, чистый воздух, незагаженная благами цивилизации природа, магия, опять же…

Странно, граждане. Чтобы жители одной небольшой деревушки, давно знающие друг друга, вдруг резко принялись коллективно выяснять отношения, забросив хозяйственные дела? Маловероятно. И, чувствую, без вмешательства инородных сил здесь не обошлось… В воздухе ощутимо пахло незнакомой магией. Даже сквозь душный аромат тропических цветов и магии жителей пробивался странный, непонятый запах…

— Фу, ну и воняет же здесь, — пробормотал затаившийся рядом со мной Яшка.

— Правда? — я привычно повела носом. — А чем?

— А фиг знает, — отозвался приятель. — Смолой, вроде, маслом каким-то, кажется…

И деревом. Нагретое на солнце дерево, склеивающая перья смола, масло для полировки стрел… Точно… А почему бы и нет… Я прищурила единственный глаз, придирчиво изучая каждый домик.

— Яш, ищи стрелу!

— Какую?

— Золотую!

— А-а! Так вон же она, у тебя над головой!

Я послушно задрала голову. Точно. Знакомая стрела, поблескивая искрящимся на солнце золотым оперением, торчала из ствола примерно метрах в двух над моей головой. Понятно, почему я сразу её не увидела, а Яшка — разглядел: он меня выше, ему и виднее.

— Яш, можешь меня подсадить?

— Ну, попробовать можно.

— Яша!

— Ладно, ладно…

Он присел на корточки, а я неловко взобралась на его плечи, утешая себя тем, что из-за мёртвой половины тела во мне сейчас в два раза меньше веса. А как иначе объяснить то, что я и бегаю быстрее, и через здоровенные овраги легко перепрыгиваю? Хотя, если вспомнить, от кого именно я улепётывала…

— Касси, ты похудела, что ли? — Яшка без труда выпрямился, легко удерживая меня на своих плечах.

— Вроде того, — мрачно отозвалась я.

Стрела, которую я вознамерилась выдернуть из ствола, поддавалась с трудом. Шипя и безобидно ругаясь сквозь зубы, я пыхтела, сопела, пыжилась, но не отступала. Интуиция подсказывала, что именно в стреле всё дело, а об её владельце я подумаю немного позже…

— Ты скоро там?

— Устал уже?

— Да нет, просто нас заметили.

В нарочито безмятежном голосе моего спутника проскальзывали нотки испуганного беспокойства. Я посмотрела в сторону людей и невольно поёжилась. Увиденное живо напомнило мне западню в деревне зомби. Народ, прекратив пререкания, скучковался неподалёку и разглядывал нас с неприкрытой враждебностью. Я удвоила усилия, выдернув наконец проклятую стрелу и едва не свалившись вниз. Яшка чудом удержал равновесие и, присев на корточки, быстро спихнул меня на землю. Народ, переглянувшись, организованной толпой двинулся на нас. Мы, тоже переглянувшись, дружно попятились. Народ, во главе с известной девицей, ринулся в атаку.

— Бежим! — я вцепилась в Яшку.

И мы рванули по знакомой тропинке к морю. Стрела больно жгла здоровую руку, и на бегу я сунула её за пояс. Улики терять нельзя ни в коем случае. Со странным всадником явно придётся разбираться мне, раз больше некому, а стрела может оказаться единственным ключом к его сущности… Я невольно вздрогнула. А если он каким-нибудь боком связан с колдуном и Судьбой?.. Тогда я не я буду, если не разберусь…

Громкие шаги и крики преследователей остались за поворотом тропинки, когда мы выскочили на знакомый берег. Обучать Яшку зову времени никакого не было, и посему — я постаралась за двоих, призывая и Кальмара, и Окуня. В крайнем случае, мы и на одном виале поместимся, у него дай Боже, какие размеры… Стрела дико жглась, и я мимоходом покосилась на неё, опасаясь, как бы та не испортила мой костюм. Ну, вроде, пока живём… Кальмар на пару с Окунем вынырнули в двух шагах от нас, когда я затащила Яшку по пояс в море. И слава Богу…

Народ уже высыпал на берег и принялся швыряться в нас, кто чем мог. И молнии в нас летели, и почему-то ледяные в такую жару стрелы, и внушительные комья земли… Обернувшись, я привычно пробормотала защитное заклятье, создавшее между нами непреодолимую стену невидимого щита. Теперь — по коням… Я подпихнула Яшку к Окуню, а сама живо уселась на Кальмара, вцепившись в мокрый гребень. Куда-нибудь бы, отсюда подальше, к любой суше… Кальмар поднял на меня мудрые янтарные глаза, в глубине которых я прочитала страшную правду. Везде?.. Везде — такое?.. Тогда — в море. Просто — в море. А там — поглядим.

Скользкая спина приятно холодила ноги. Мой виал с ходу развил приличную скорость, быстро удаляясь от злополучного берега. Окунь, как я мимоходом заметила, двигался за ним по пятам. Я пригнулась к гребню и закрыла глаза, невольно наслаждаясь необычной поездкой. Свежий ветер, пахнущий водорослями и морской солью, бил в лицо, на щеках оседали крупицы водных брызг, солнце уже не жгло, а осторожно припекало… Ветер, свобода, жизнь… Жизнь души, свободной от тела, — наверно, я никогда не забуду те необыкновенные ощущения полной, бесконечной свободы…

Кальмар, удалившись от берега на безопасное расстояние, заметно сбавил скорость, а я разочарованно вздохнула. Виалы, естественно, не железные… Посмотрев на Яшку, я заметила и на его лице разочарование, смешанное со смятением. Вспоминает, бедняжка… Мучительно вспоминает — и решительно не может вспомнить, откуда берутся новые, незнакомые и такие понятые ощущения… Похоже, пришла пора объяснений. Тем более, пока всё тихо и спокойно, и никто на нас не покушается.

Виалы, поравнявшись, спокойно плыли бок о бок, и я, окликнув приятеля, начала свой рассказ. О мирах и об их Хранителях, о дейте и об их судьбе. О Тхалла-тее и второй душе, о нашей специфической магии и способности помнить. О нашем проклятии и о нашем Слове, о нашей силе и о нашей слабости, которая выражалась в патологическом желании защищать всех и вся, не щадя себя. Поведала и об изгнании, и немного о своих приключениях и собственной роли в истории. О последнем разговоре с Судьбой, разумеется, докладывать не стала, но оно и не понадобилось. Яшка и без того с головой ушёл в воспоминания, явно не замечая ничего вокруг. И хорошо…

Зато я замечала. Мы пробыли в пути не больше часа, а вдали уже показались очередные острова, вернее, остров. Я рассеянно почесала Кальмара у основания гребня. Куда попало он меня не затащит, значит, там относительно безопасно… Остров стремительно приближался, превращаясь из мелкой точки сначала в крупный кружок, а потом и в… Я удивленно приподняла левую бровь. А потом и — в домик! В домик на воде! Я приподнялась в «седле», всматриваясь в расплывчатые очертания домика. Ей-богу, как же тяжко иметь только один глаз, вы бы только знали… Но — домик действительно «стоял» на воде. Никакого берега и в помине не было. Лишь сваи, кажется, каменные, как у избушки на курьих ножках, да та же смешная форма «замка из мокрого песка».

— Касси?.. — отвлёкся от своих невеселых размышлений Яшка.

— Угу, я вижу, — тихо подтвердила я. — Нам туда.

— А?..

— Доверяй виалам, — веско добавила я. — Всегда доверяй. Они — точно никогда не обманут.

А у домика нас уже ждали. Ждал кто-то подозрительно знакомый…