"Чудовище" - читать интересную книгу автора (Айвори Джудит)

Глава 1

– Ты просто чудовище! Мерзавец, свинья!

Шарль Аркур вытащил из-под головы подушку, пытаясь отразить сыпавшиеся на него удары. Это не помогло, и тогда он откатился на край кровати, где нежные ручки уже не могли его достать.

– Я собирался рассказать тебе об этом, – пробормотал он, спустив ноги с кровати.

– Когда? Вручая приглашение на свадьбу? – неистовствовала Пия. – Подлец, толстокожая скотина…

В этот момент гудок атлантического лайнера заглушил все остальные звуки. Шарль выждал, пока шум немного утихнет, и заметил:

– Ты затеваешь скандал из-за пустяков.

– На корабле празднуют помолвку; выясняется, что ты жених, – и как, по-твоему, я должна поступать?

Он сделал попытку встать с кровати, заявив при этом: «Злись на здоровье, но к чему закатывать истерику?» – однако его слова потонули в реве двигателя. Лайнер резко накренился, и Шарль, потеряв равновесие, снова рухнул на кровать. Вот уже больше часа двигатель работал на пределе возможностей. Надвигался шторм, и «Конкордия», вышедшая из Нью-Йорка с тысячью пассажиров на борту, боролась с разбушевавшимися волнами.

– Пресвятая Дева! – воскликнула Пия, когда лайнер в очередной раз резко накренился. Шарль решил, что она имеет в виду бесчинства океана, но в этот момент что-то шлепнулось ему на спину.

– Прекрати, – приказал он, оборачиваясь.

Шарль потянулся было, чтобы поймать Пию, но не увидел ее, поскольку каюту освещали лишь огни с палубы, свет которых проникал сквозь задернутые занавески. В темноте он мог уловить только запах розовой герани (любимый аромат ее мужа, Шарль терпеть не мог этот запах), исходивший с дальнего края кровати.

Шарль поморщился. «Легче нашарить свою одежду в темноте», – подумал он.

Он встал – на сей раз ему это удалось. Пол каюты задрожал под ногами, и снова послышался рев двигателя. Внезапно он ощутил нечто холодное и влажное с внутренней стороны бедра – наполовину спущенный презерватив. Шарль раздраженно сорвал его и отбросил в сторону. Он терпеть не мог подобные штучки, но Роланд, муж Пии, был неразборчив в связях, как похотливый кот, и Шарль опасался подхватить какую-нибудь заразу. Поэтому каждый раз, забираясь с Пией в постель, он натягивал презерватив.

Краем глаза он уловил движение – Пия промелькнула в углу каюты и скрылась за пологом кровати. Послышался стук и звон. Шарль едва успел закрыть голову руками, чтобы хоть как-то защититься от сыпавшихся на него тяжелых и острых предметов. Он попытался что-то поймать в полутьме, – как оказалось, свои карманные часы, – но не сумел. (Шарль и при свете был не особенно ловок.) Услышав, что Пия сгребает остатки безделушек со столика, он рванулся в ее сторону через постель, усеянную осколками. Там, в углу, откуда доносился раздражавший его аромат герани, он наконец ухватил Пию за лодыжку и резко потянул к себе.

Она была легкой, как пушинка. При своих пяти футах росту Пия Монтебелло имела самые соблазнительные формы, какие когда-либо ласкал мужчина. Шарль подхватил ее на руки, что было не так уж трудно для мускулистого атлета ростом более шести футов.

Извиваясь в его железных объятиях, Пия немедленно перешла на родной итальянский, выкрикивая всевозможные производные от не очень приличного существительного. Она лягалась, молотила кулаками. Шарль тщетно пытался разжать ее пальцы, которыми она стиснула очередной метательный снаряд. Он снова попытался урезонить ее.

– Я как раз собирался сказать тебе об этом, – повторил он, – в Ницце, при более благоприятных обстоятельствах.

– Куча отвратительного, вонючего… – продолжала Пия по-итальянски.

– Я принял решение всего неделю назад. Я и представить себе не мог, что весь клан Вандермееров окажется на этом корабле. Они думают, что я уже месяц как во Франции.

А дело было так: вечером за обедом неподалеку от столика, за которым сидела Пия, компания гостей, по слухам, принадлежавших к клану Вандермееров, шумно праздновала «помолвку Аркура и Вандермеер». Той же ночью, после любовных утех, Пия вскользь упомянула об этом «забавном совпадении имен», ни минуты не сомневаясь, что это действительно совпадение и что Шарль Аркур, с которым она в данный момент развлекалась, не имеет ничего общего с человеком, заключившим брачный контракт и принесшим на алтарь свое имя, титул и состояние.

Даже когда Шарль во всем признался, Пия продолжала думать, что он шутит, – так она была в нем уверена.

Теперь он, скрутив ей руки, разжимал ее пальцы. Шарль пытался отнять у Пии алмазное колье – роскошное украшение, которое он мечтал, но не имел права ей подарить.

– Ты замужем, – проворчал он.

– И мое замужество только усложняет нам жизнь!

– Тогда разведись.

Она фыркнула, высвобождаясь из его объятий.

– Я знала, что ты так скажешь! Тебе прекрасно известно, что это невозможно. – И Пия вновь перечислила все аргументы в свое оправдание, которые излагала каждый раз, когда разговор касался этой темы: – Мои дети… скандал… деньги… положение Роланда. У меня семья, знаешь ли.

– Я тоже хочу наконец обзавестись семьей. – Шарль швырнул колье на скомканные простыни и выпустил Пию из объятий.

Она спрыгнула с постели – ее невысокая фигурка промелькнула на фоне колышущихся занавесок.

– Ты говоришь так, чтобы позлить меня, – ответила она, наклоняясь и поднимая с пола корсет.

– Я лишь подхожу к вопросу с практической стороны. Годы идут, я отнюдь не молодею…

– О Шарль, ты можешь жениться на ком угодно и когда угодно. – Пия обернулась к нему и вкрадчиво продолжила: – Ты обаятелен, умен, пользуешься успехом у женщин. Твой зловещий, мрачный вид придает тебе своеобразную привлекательность.

Шарль криво усмехнулся в темноте, но его лицо стало менее напряженным. Он не хотел признаваться себе в этом, но его очень беспокоила собственная внешность. Будучи высоким и хорошо сложенным мужчиной, он все же имел несколько серьезных недостатков. Во-первых, его лицо обезобразил шрам, и он был слеп на один глаз. Во-вторых, иногда Шарль хромал – воспалялась старая рана в колене.

Но Пия не сумела воспользоваться преимуществами, которые получила, прибегнув к лести, и все испортила одной фразой.

– А главное, – добавила она, – ты богат, как Крез, и имеешь титул. Это ничуть не умаляет твоей привлекательности, скорее наоборот.

Шарль хмыкнул и поднялся с кровати.

Он всегда заводил романы только с богатыми женщинами, чтобы знать наверняка: его выбрали не из-за денег. Что касается титула, то он был лишь маленьким довеском к его имени, принятой во Франции приставкой, позволявшей отличать его от остальных Аркуров – братьев и сестер, кузенов и кузин, тетушек и дядюшек.

– Это твой корсет? – спросил он. – Давай я помогу тебе зашнуровать его, только не сердись.

Пия пропустила его слова мимо ушей и сказала:

– Итак, теперь ты понимаешь, что тебе совершенно незачем жениться.

Шарль коротко вздохнул:

– И тем не менее я намерен это сделать. Мрачный, зловещий, слепой – если я не могу жениться на тебе, так женюсь на дочери владельца этого лайнера.

– Этого лайнера? – переспросила Пия. – О чем ты говоришь? Зачем тебе корабль?

– Не корабль, а серая амбра. В распоряжении Вандермеера целая китобойная флотилия, добывающая амбру в огромных количествах.

– Амбра… – рассеянно повторила Пия.

– Это один из основных и самых дорогих ингредиентов многих духов.

– А-а, – протянула она, прищелкнув языком.

Шарль руководил солидным предприятием, специализировавшимся на предметах роскоши. Итальянские кожаные изделия, шампанское и – главное его детище – парфюмерия, духи с ароматами цветов с его собственных полей в Провансе.

– Так в этом все дело? – раздраженно спросила Пия. – Получается, всему виной деньги и твои чертовы духи.

Не просто духи – изысканные ароматы Шарль ценил выше денег. Но, как бы то ни было, Вандермеер действительно предложил ему часть китобойных судов и в довершение ко всему подарил свою коллекцию сортов амбры при заключении брачного контракта. Раз уж Шарль не мог жениться по любви, то предпочитал заключить брак по расчету, получив при этом нечто ценное в виде компенсации.

И Шарль сказал истинную правду:

– Нет, Пия, все дело в том, что я вижусь с тобой, только если Роланд в отъезде или когда он, как сейчас, страдает от морской болезни. Я не могу заниматься с тобой любовью без презерватива, и от тебя пахнет духами, которые тебе покупает он. А я не могу ни купить, ни подарить тебе дорогую вещь из опасения, что Роланд ее заметит. Я не могу ни пригласить тебя на обед, когда мне хочется, ни пойти с тобой, куда мне хочется. Все дело именно в том, что по ночам, лежа в своей постели, я снова и снова думаю: твой распутный муженек, который вправе обладать тобою, однажды может заразить тебя какой-нибудь смертельно опасной болезнью. Роланд мерзавец, Пия. Низкий, подлый…

– Так ты ревнуешь меня к нему?

– Да, я ревную, и у меня темнеет в единственном глазу при мысли, что он имеет на тебя больше прав, чем я.

Повисло молчание, потом Пия промолвила:

– О Шарль, все это указывает на то, что ты не должен жениться.

– Клянусь Богом, мне лучше жениться, если я хочу жить нормальной жизнью.

Пия прерывисто вздохнула в темноте.

– Ты отпетый эгоист… – Она всхлипнула и швырнула в него корсет. Ударившись о его руку, корсет упал на пол.

Пия прошлепала босыми ногами из спальни в гостиную, продолжая всхлипывать.

Шарль поплелся за ней.

– Cherie[3], – начал он, протягивая ей руку. – Я вовсе не намерен расставаться с тобой. Я просто хочу, чтобы моя жизнь как-то наладилась и я научился довольствоваться тем, что имею.

В гостиной царил полумрак – навес террасы не пропускал свет с палубы. Шарль хотел было зажечь электричество, но вовремя спохватился: занавески на иллюминаторах были раздвинуты. Хорошенькое зрелище явили бы они с Пией, стоя голышом посреди комнаты и ругая друг друга на чем свет стоит.

– Ты сейчас слишком зла на меня, – произнес он. – Я женюсь только потому, что ты не собираешься разводиться.

– Я не могу развестись.

– Что ж, прекрасно.

– Ты так не думаешь.

– Да, согласен, но я ничего не могу изменить.

– И поэтому решился н-на эт-то, – промолвила она, глотая слезы. Шарль чувствовал себя мерзавцем. Пия снова прерывисто всхлипнула: – Ты заставляешь меня с-со-вершать грех прелюбодеяния.

Шарль двинулся на звук ее голоса и аромат розовой герани.

– Нет, Пия, я не…

Он нащупал ее округлое плечо, и в этот момент нос корабля взметнулся вверх. Пия тут же ухватилась за ручку двери, чтобы не упасть, но двойные створки внезапно с пронзительным скрипом распахнулись. Желтый электрический свет из коридора осветил Шарля. Он отчаянно замахал руками, пытаясь удержать равновесие, но не сумел. Пия отпрянула от него, лайнер накренился, и Шарль вылетел в коридор, ударившись о противоположную стену. Двери каюты захлопнулись у него за спиной.

Пия могла бы открыть их и впустить Шарля, но в следующее мгновение он услышал, как щелкнул замок, и его взору предстала надпись на трех языках «Просьба не беспокоить».

Он не сразу сообразил, что произошло: возлюбленная выставила его среди ночи за дверь его собственной каюты, не дав даже одеться. Шарль оглянулся вокруг, сжав кулаки, готовый разнести дверь в щепки. Что за идиотка! Вовремя обуздав порыв, он не стал колотить в резные двери. На этой палубе находилось еще несколько кают, чьи обитатели видели уже десятый сон. Если шум их разбудит, они выглянут в коридор – и кого же они там увидят?

«А увидят они посреди коридора князя д'Аркура в чем мать родила. Князь никак не может попасть в собственную каюту. Почему? Ни за что не догадаетесь! Да потому, что дверь с той стороны заперла супруга дипломата из американского посольства во Франции, которому вышеозначенный князь…»

Боже правый, ведь все уверены, что он сейчас находится во Франции и готовится к предстоящей свадьбе, – это всеобщее заблуждение он всячески поддерживал, чтобы выглядеть благопристойно в глазах будущих родственников, не говоря уж об американском дипломате, который последнее время стал кое в чем подозревать свою супругу и «французского друга». Итак, поразмыслив над нежелательными последствиями, Шарль одумался. В конце коридора находился трап, по которому можно пройти на верхнюю палубу первого класса. Там, на плетеных креслах, он найдет какое-нибудь покрывало и присядет. Обезопасив себя таким образом, он подождет, пока Пия оденется и освободит его каюту.