"Сердечные тайны" - читать интересную книгу автора (Айзекс Мэхелия)

8

Монтес виноват в случившемся не больше меня самой, подумала она. Нет, его вина даже меньше, чем ее собственная. Впервые Аделина позволила себе как следует покопаться в подробностях той роковой ночной встречи. И теперь болезненно поморщилась, вспоминая, как сильно сама этого хотела. Легко и просто было оправдаться, свалив все на свою неискушенность и на его опытность. Только настоящая правда состояла в том, что именно Аделина спровоцировала случившееся, сама затащила Эрнесто в постель.

Она смотрела в окно невидящим взглядом, не замечая удлиняющихся сумеречных теней, и прижимала руку к животу, чтобы успокоить дрожь, охватившую ее при осознании столь простого и очевидного факта. Но как теперь быть? Следует ли рассказать Монтесу о последствии той ночи? Сообщить человеку, считающему ее вынужденной обузой, что она ждет от него ребенка? Нет, никогда!

Она не могла этого сделать. У него своя жизнь, а у нее своя. Но в душе ей хотелось, чтобы Эрнесто чувствовал ответственность за поступок, который считал ошибкой.

Следовало прекратить вести себя с ним так, будто он ее враг. Теперь до Аделины дошло, что таким поведением она лишь создавала проблемы, которых пыталась избежать, и поступала так из-за того, что Эрнесто Монтес продолжал привлекать ее. Она хотела его возненавидеть, обвинить во всех грехах, но не смогла.

Значит, пока Паола не поправится, ей придется прикусить язык и вести себя так, словно приезд Эрнесто всего лишь непредвиденная сложность и ничего больше. Анализ ее чувств не решил проблем, а только прояснил их. До этого момента она полагала, что у нее все под контролем. А теперь, отбросив прежнюю наивность, ей пришлось согласиться с реальной ситуацией.

Пересмотрев случившееся под другим ракурсом, Аделина поняла, что ей даже есть за что поблагодарить этого мужчину. Ведь это он полетел в Вебстер и сообщил Паоле о смерти отца и удерживал репортеров в рамках приличия, пока полиция не предоставила тело Федерико для похорон.

Несмотря на все усилия мэра, связь его взбалмошной дочери с главой корпорации «Веласкес ворлд инвестмент» в итоге была раскрыта. Аделина отказалась от всех интервью.

Держалась неестественно надменно и равнодушно, скрывая свои истинные чувства за непроницаемой маской молчания и высокомерия. И поэтому заслужила прозвище «ледяная вдова».

Она вздохнула. Потом направилась в ванную, чтобы принять душ, прежде чем идти на ужин.

Потом надела свои любимые белые шорты и батистовую тунику.

Но, взглянув на себя в зеркало, задумалась, из каких соображений она решила одеться именно так? Кружевной бюстгальтер ясно просвечивал сквозь нежную ткань блузки, а грудь округлялась под шелковыми чашечками. Однако этот наряд был не более дерзким, чем открытый купальник, в котором Эрнесто видел ее на пляже. И она оставила все, как есть. Черные влажные волосы перетянула ободком, надела плоские открытые босоножки и пошла к Марии в кухню, чтобы обсудить меню.

У Паолы было скверное настроение. И ужин, поначалу спокойный, постепенно перерос в череду споров между ней, медсестрой Габриэль и Монтесом.

Аппетитные крабы, выбранные Аделиной в качестве основного блюда, остались неоцененными. Стенания Паолы по поводу того, что у нее все время ноет спина, что надоело носить корсет, не сыграли ей на руку. Внятного сочувствия по этому поводу собравшиеся за столом не выразили. Но по-настоящему она разозлилась, когда Эрнесто сообщил, что утром уедет.

— Я думала, ты останешься с нами еще хоть несколько дней, — капризно пробубнила девушка. — Что произошло? Уверена, не обошлось без вмешательства мамы. — Она бросила раздраженный взгляд на Аделину. — Ради Бога, в чем дело? Ты могла бы хоть раз подумать обо мне и перестать носиться со своими эгоистичными желаниями?

— Девчонка! — взвился Эрнесто с такой быстротой, что Аделина даже не успела открыть рот для ответа. — Что ты о себе возомнила? Не смей так разговаривать со своей матерью! — сурово предупредил он. — Если бы не Аделина, лежать тебе на койке в больничных стенах. Там некому было бы выслушивать твои жалобы и капризы. Неблагодарная, мне стыдно за тебя!

— Эй, я не нуждаюсь в твоих нравоучениях… — заносчиво начала Паола, но Монтес перебил ее.

— Нет, нуждаешься, — холодно парировал он. — Мама является твоим опекуном до совершеннолетия, но я душеприказчик по завещанию твоего отца. Пока ты не станешь вести себя как взрослая и не научишься отвечать за свои поступки, я могу пересмотреть размер щедрой суммы, которую ты получаешь сейчас, чтобы…

Эрнесто запнулся на полуслове. Его щеки покрылись румянцем. Намек был ясен, и Паола пришла в ярость. Все поняли, что разговор принял опасное направление. Габриэль вышла из комнаты, чтобы помочь Марии убрать со стола.

— В любом случае, — пробормотала Паола, взяв себя в руки, — я ценю все, что делается для меня. Я не такая уж свинья, как ты думаешь. Мама у меня замечательная. Но это не отменяет того факта, что я с нетерпением ждала твоего появления. Разве мы не договорились по телефону, что ты проведешь здесь несколько дней? Мы могли бы покататься на катере или еще чем-нибудь заняться. Ты взял машину.

Можно было бы прокатиться по острову. Или нанять в доке катамаран. Боже, мне нужна нормальная веселая компания. Я живу здесь с тремя квочками, и это меня достало!

Монтес пожал плечами.

— Тебе рано думать о катамаранах. Сначала надо выздороветь. А еще тебе следует выбирать выражения, — бросил он без тени сочувствия.

Аделина нервно вздохнула и внесла свою лепту:

— Я тоже не уверена, что Габриэль разрешила бы тебе столь насыщенную программу отдыха без консультации врача. Прошло всего лишь несколько недель, дорогая.

— Да? — Подбородок дочери предательски задрожал. — Я могу сказать точно, сколько прошло, мама. Тридцать один день, я не устаю считать.

— Паола…

— Тебе жалко себя, вот и все, — вмешался Эрнесто. — Не забывай, что ты сама во всем виновата. Полицейские утверждают, что ваша компания не первый раз так развлекалась. Вам вообще повезло, что никто не разбился насмерть.

— Повезло, да уж! — горько промямлила Паола, но стало понятно, что ее агрессия улетучилась, и Аделина расслабилась.

— Послушай, — неловко начала она. — Я не буду возражать, если Эрнесто решит погостить у нас еще несколько дней. — Аделина почувствовала, что тот смотрит на нее, но не ответила ему взглядом. — Конечно, у него могут быть свои планы. — Ее голос дрогнул. — Но если нет…

— Ты не обязана идти на уступки, Аделина. — Слова Эрнесто заставили ее повернуться в его сторону. — У девочки сегодня не лучший день.

Она справится и переживет мой отъезд.

— И все-таки… — перебила она. — Если тебе захочется, ты можешь остаться. Я не против.

Монтес нахмурился.

— Аделина…

— Эй, она говорит, что ты можешь остаться, — отчаянно перебила его Паола. — Давай, Эрни, соглашайся! Я знаю, что плохо себя вела, и сожалею об этом. Дай мне передышку, а? Обещаю, что не совершу больше никакой глупости. Пожалуйста, скажи, что останешься!

— Ну… — Он снова взглянул на Аделину, и она почувствовала, как ее щеки заливает румянец. — Ты уверена, что не против этого?

— Да, — твердо ответила она, поспешно вставая из-за стола и хватаясь за пустые тарелки. Извините, мне нужно посмотреть, как там дела в кухне.

Почему она пошла на это?

На следующее утро Эрнесто все еще обдумывал причину такой поспешной смены решения Аделины. Сначала она жаждала избавиться от него, настаивая на немедленном отъезде.

А теперь? Может, решила согласиться, чтобы успокоить Паолу? Или начала верить, что он не настолько черен, каким его рисовало ее воображение? Он знал, что дружба с дядей наложила на его репутацию определенный отпечаток. Федерико всегда старался подчеркнуть, что они очень похожи. Но только не в вопросах личной жизни. Эрнесто никогда не был настолько неразборчив в связях. И хотя у него имелось немало подружек, он никогда не спал с женщиной, к которой не питал никаких чувств.

С Аделиной у него сразу сложились натянутые отношения. Вероятно, поскольку она подозревала, будто Эрнесто руководствовался корыстными мотивами, начав работать у Федерико. Со своей стороны, Эрнесто Монтес тоже был вынужден держаться от нее на расстоянии из-за предупреждения дяди.

Он вздохнул. Что же произошло в ту ночь?

Мужское поведение легко оправдывалось, даже если совесть не давала покоя. Аделина была сама не своя, и он утешил ее. Но оказалось, что Эрнесто нажил себе проблему, которую не в состоянии до сих пор разрешить.

Именно так. Особенно если учесть, как стала относиться к нему Аделина после смерти мужа. Ее презрение выражалось ясно и открыто. То есть в отношении него она не выказывала ничего положительного и не упускала случая подчеркнуть это.

И все же что-то с ней происходило, стоило ему оказаться рядом. В больнице, например, после того как Паола попала в аварию, Эрнесто почувствовал панику Аделины, когда дотронулся до ее руки. Почему она боялась его?

Что скрывала?

Ему бы хотелось, чтобы причина этого состояла в том, что он был привлекателен для этой женщины. Но Эрнесто опасался ошибиться в своих выводах. Он догадывался о неопытности Аделины в отношениях с мужчинами и понимал, что за сомнения обуревают ее с тех самых пор.

Для него проблема заключалась в том, что он все еще чувствовал влечение к Аделине. Он и раньше обращал на нее внимание, но при жизни дяди не мог ослушаться его настоятельной просьбы не приближаться к его жене. К тому же Эрнесто никогда не вступал в связь с замужними женщинами, даже если они сами хотели этого. Аделина не поверила бы, но до того, что произошло между ними в ее спальне, он не совершил ничего постыдного в отношении представительниц прекрасной половины человечества.

Да и случившегося в ночь смерти Федерико Эрнесто не особенно стыдился. Он не стал бы так целовать ее, так страстно заниматься с ней любовью без сильного влечения, которое она пробудила в нем той ночью. Беда состояла в том, что желание быть с ней никуда не делось, а до сих пор тайно пожирало его. Оно стало основной причиной его приезда на Ла Диг. Ему захотелось убедиться, не преувеличивал ли он его важность для себя.

Оказалось, его чувства до сих пор живы и бьют ключом. Из-за этого отношения с Сильвией, последней его подружкой, сошли на нет.

Ощущение от происходящего было достаточно болезненным, если к тому же учитывать то, как обращалась с ним Аделина. Но даже она не могла отрицать, что между ними что-то назревает. Черт возьми, даже Паола это заметила!

Да, ему нравилось держаться рядом с этой женщиной, с ней никогда не было скучно. Во всяком случае, у него не возникало желания посмотреть на часы или оказаться где-нибудь в другом месте.

Но как было убедить Аделину в том, что это ставило его перед практически неразрешимой проблемой? Ладно. Вчера она позволила ему остаться еще на несколько дней. Но это не имело большого значения. Все равно ему придется вернуться в Мадрид в конце недели.

Нельзя было надолго доверять управление «Веласкес ворлд инвестмент» другим людям. А в таком случае, когда он еще с ней увидится?

Под каким предлогом сможет снова здесь появиться?

Входя в гостиную, Эрнесто был почти уверен, что Аделина уже позавтракала. Но, вопреки его ожиданиям, та сидела за столом, держа в руке чашку кофе. Она задумчиво смотрела в окно, еще не зная, что находится в комнате не одна. Несколько секунд Эрнесто с жадностью изучал ее лицо и неожиданно для себя почувствовал толчок желания.

Он с мученической гримасой молча чертыхнулся. Аделина услышала его вздох и оглянулась.

Что с ним такое? Откуда появился этот внезапный голод? Когда он перестал относиться к ней, как к стареющей женщине? Почему она превратилась в создание, наполнявшее его одинокие бессонные ночи мучительными мечтами?

— Доброе утро, — сказала Аделина вежливо, и Эрнесто словно окатило ледяной водой.

Он промычал в ответ что-то нечленораздельное, поспешно отодвинул стул и сел, чтобы она не заметила его возбужденного состояния.

Потом взял булочку из плетеной хлебницы, которую Аделина придвинула к нему.

Пока она наливала кофе, попутно предлагая сливки и сахар, Эрнесто продолжал наблюдать за ней.

— Просто черный. Спасибо, — добавил он запоздало. Неприятно было ощущать собственную рассеянность, но бедняга ничего не мог с собой поделать.

Сегодня Аделина была в голубом: футболка с изображением дельфина на груди, полотняные шорты, подчеркивавшие длинные загорелые ноги, и такого же цвета шифоновый шарф, туго стянувший в хвост ее великолепные волосы.

Она выглядела очень молодо. Эрнесто никогда раньше не видел женщин, которые бы столь хорошо смотрелись без всякого макияжа. И хотя он презирал себя за свои неуправляемые плотские чувства к ней, это не остановило его от желания привлечь к себе ее внимание.

— Кофе еще не остыл?

Ее деловой тон подсказал ему, что она всеми силами старается сохранить нейтралитет. Такой вопрос задала бы хорошая хозяйка. Эрнесто не могла не возмутить такая холодность.

— А тебе не все равно? — отозвался он, умышленно провоцируя ее на грубость. — Расслабься. Нам с тобой отлично известно, что ты пригласила меня остаться, чтобы успокоить Паолу.

Сначала Эрнесто подумал, что она станет отрицать это. От неожиданности ее губы приоткрылись, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Постепенно выражение ее лица изменилось. Эрнесто уже пожалел о своей детской выходке. Разве она виновата в том, что ты не способен контролировать влечение? — подумалось ему.

— Но это не остановило тебя, и ты спокойно остался, — невозмутимо ответила Аделина, принимая вызов. — Я надеялась, что мы могли бы подойти ко всему рационально, но, как видно, ошиблась.

Эрнесто пожал плечами, все еще не в состоянии утихомирить своих демонов.

— Я тоже желал бы заключить перемирие, — сказал он, насмешливо изогнув бровь. — Какую такую рациональность ты имеешь в виду?

Он провоцировал ее грубо и откровенно и не удивился, когда женщина не удостоила его ответом. Она молча встала и подошла к окну.

Эрнесто понимал, что поступил глупо, и готов был услышать в ответ любое оскорбление.

— Господи, Аделина… — пробормотал он, когда увидел, что та пошла на террасу. Она слышала его возглас, но не оглянулась. Чертыхнувшись, он отбросил свой стул и пошел за ней следом.

Аделина стояла спиной к нему, прислонившись виском к витому деревянному столбику.

Он бросил на нее вожделенный взгляд, но, подавив желание положить руки ей на плечи, встал позади, пытаясь унять частое дыхание.

— Аделина, — снова обратился он к ней. Она резко повернулась и отпрянула, не ожидая увидеть его так близко. Ее губы были крепко сжаты, а настороженные глаза широко раскрыты.

Женщина казалась похожей на беззащитного кролика, пойманного на дороге потоком света автомобильных фар.

— Извини, — сказал Эрнесто, желая загладить вину за свою дерзкую выходку за столом.

Его извинение, похоже, вернуло ее к жизни.

Покачав головой, Аделина хотела отойти, но Эрнесто перехватил перила с двух сторон, и она оказалась в ловушке. — Ты мне не веришь? — И сам поразился отчаянию, прозвучавшему в его голосе. — Послушай, я не хотел быть грубым. И не собирался тебя обижать. Я полный идиот и заслуживаю наказания.

К его удивлению, Аделина не стала настаивать, чтобы он ее отпустил, и не принялась потешаться над его отчаянной мольбой. Вместо этого ее губы тронула легкая улыбка, как будто ее удивил столь неожиданный приступ самобичевания.

— Ты не идиот, и прекрасно знаешь это, легко сказала она, упираясь пальцем в его грудь, как будто надеялась, что ее собеседник отодвинется. — А теперь, пожалуйста, займись чем-нибудь. Меня ждут дела. Паола еще не завтракала.

Эрнесто Монтеса так и подмывало послать Паолу ко всем чертям, но он сдержался.

— Итак, я прощен? — настаивал он. Здравый смысл подсказывал ему оставить все, как есть, и отойти в сторону. Он легко отделался на этот раз. Но ее палец упирался ему в грудь.

И это была тоненькая ниточка связи между ними.

Аделина резко отдернула руку, словно обожглась, и ее улыбка сделалась несколько натянутой.

— Что прощать? — не задумываясь ответила она, в надежде, что Эрнесто наконец отпустит ее. Аделина стояла, переминаясь с ноги на ногу.

Явный знак того, что она нервничала. Его поразило, насколько невинной эта женщина казалась даже сейчас.

— Как насчет того, чтобы оставить все, что было между нами, в прошлом и начать сначала? — негромко спросил он, изо всех сил противясь желанию поцеловать ее. — Мне хочется, чтобы мы были друзьями. — Черт возьми, если откровенно, то он мечтал совсем о другом. — Знаю, у нас все началось не очень хорошо, но нам стоит узнать друг друга получше.

Это должно было успокоить ее, но не сработало. Она все еще выглядела пугливой, как жеребенок.

— Посмотрим, — ответила Аделина, переплетая руки на груди. — Но сейчас я не могу говорить об этом. У меня действительно полно дел.

— Каких, например? — спросил он, со всей силы сжимая перила, чтобы не поддаться желанию погладить ее по руке. — Принести завтрак Паоле? Думаю, что об этом позаботится Габриэль.

— Ты прав… — Не было сомнений, что теперь Аделина расстроилась. — Габриэль приносит завтрак. А я всегда захожу утром перед тем, как Паола встанет, чтобы узнать о ее самочувствии.

Счастливая девчонка! — мысленно воскликнул Эрнесто, внимательно разглядывая взволнованное лицо Аделины. Щеки ее зарделись.

— Ладно, — сдался он наконец, поняв, что ничего сейчас не добьется своей настойчивостью, и собрался убрать руки.

Но ее рот приоткрылся, язык лизнул пересохшие губы. И Эрнесто чуть было не передумал. Разве она не понимала, насколько провоцирующе выглядело это? Ее волнение было очевидным, к тому же сквозь тонкую ткань проступали набухшие соски. Что это? Неужели возбуждение, которое она так усиленно пыталась скрыть?

Однако Эрнесто ни в чем не мог быть уверен. Было бы здорово, если б Аделина реагировала на него сейчас так же, как и тогда, в ночь смерти Федерико. Но эта женщина так долго игнорировала его, оставаясь отчужденной, что ей, похоже, было сложно расслабиться теперь в его присутствии.

Он убрал руки, и она отошла от перил, надеясь, что попытка задержать ее не повторится.

— Увидимся позже, — сказала она, и Эрнесто поспешно засунул руки в карманы, пытаясь скрыть то, что выдавало его желание.

— Даже не сомневайся, — ответил он.

Аделина слегка кивнула, прежде чем торопливо ускользнуть.