Глава 8

— А как вы относитесь к прошлому?

— В основном с почтением. Особенно если это славное прошлое.

Вещей, украденных наследником у Коршунов, оказалось столько, что если бы мы решили их продать, то вырученных денег хватило бы на безбедное существование в течение пяти лет. На мой вопрос, на кой призрак ему потребовались эти вещи, если у Ар-Илраша самая стабильная экономика, наследник сознался, что это было просто одно небольшое приключение, а затем схватил меня за локоть и потащил в ближайшую таверну, признавшись, что еще не завтракал. Мне ничего не оставалось, как уныло поплестись за ним, прикидывая наши возможности против Коршунов в случае нападения. Оптимистичный прогноз складываться категорически не желал, и лучшее, что нас могло ожидать — это драка с неизвестным исходом. Почему-то мне упрямо казалось, что не в нашу пользу, поскольку силы мои восстановились только наполовину, и их использование в ближайшее время могло плохо отразиться на моем состоянии, а меч остался лежать около кровати.

— Да не беспокойся ты, — посоветовал Слэрейн, провожая взглядом зардевшуюся подавальщицу и придвигая к себе тарелку. Я облокотилась на стол, окидывая таверну тоскливым взором, и вздохнула. Есть не хотелось, заняться было нечем, так что я неторопливо осматривала помещение, терпеливо дожидаясь, пока наследник расправится с тем, что лежало на его тарелке.

В таверне, несмотря на подозрительное название «Веселый поросенок», было довольно-таки уютно. Видимо, доходы заведение приносило немалые, поскольку окна здесь были забраны цветными витражами, почти не пропускавшими света (отчего в помещение было сумрачно), подавальщицы ходили в чистых форменных нарядах из хорошего полотна, а на каждом столе стояло подобие букета, сначала принятого мной за уже несколько раз использованный по прямому назначению веник, невесть зачем воткнутый в нарядную, расписанную цветами вазочку. Народу, хотя и было еще утро, набралось немало, причем компания, расположившаяся недалеко от входа, кажется, не покидала милого местечка с вечера.

Вполне понятно, почему наследника привлекла эта таверна. Обстановка в ней была аккуратная, на полу не валялись комья грязи, да и сделано все было с каким-то подобием вкуса. Мне, правда, все равно больше нравилась таверна на первом этаже «Слезы», поскольку днем там всегда было очень светло, чему способствовали большие и всегда чисто вымытые стекла (Торел обладал полезным для его ремесла качеством — патологической страстью к чистоте).

— Ты так и собираешься бегать по всему городу от этой стаи? — поинтересовалась я, когда наследник наконец насытился (и сколько можно есть, на вид такой худющий) и потянулся к бокалу с вином.

— Зачем же? Просто один я против их всех не справлюсь. И я хотел попросить тебя помочь.

— Меня? Каким образом? Ты же дважды мастер клинка и Халассемских единоборств.

— Понимаешь, — Слэрейн внимательно посмотрел мне в глаза, и этот взгляд мне почему-то очень не понравился. — Ты ведь, если я не ошибаюсь, лучше всего владеешь магией Разума?

Я кивнула, медленно понимая, к чему он клонит. Придется его разочаровать…

— Чудесно. Сможешь наложить на них гипноз и внушить, что я с ними не играл? Понимаешь, не будь их двадцать семь человек, я бы не бегал кругами по городу, уворачиваясь от метательного оружия.

— Слэр, я не смогу, — я подняла чуть опущенную голову. — Я бы рада тебе помочь, но физически не получится. Силы восстановились едва ли не наполовину, и со мной творится призрак знает что. Меня сейчас не хватит даже на простейший гипноз одного человека, а ты просишь наложить его на двадцати семерых.

— Жаль, — мужчина чуть понурил голову. Я знаю, что он на меня не обижался и прекрасно понимал. Сам много раз говорил, что мне бы колдовать меньше. Только сейчас я поняла, что зря его не слушала. Но кто ж виноват в Главное Магической Аксиоме?

— Ничего, как-нибудь мы справимся. Оружия, конечно, маловато, но мы попробуем договориться почти мирно. А может быть, они тебя уже и потеряли.

— Угу. Неси седло, — хмуро буркнул наследник. И будто накаркал, потому что через пару мгновений дверь в таверну открылась, и на пороге появилось человек десять, одетых в совершенно одинаковые рубашки с вышивкой в виде коршуна. Мне как-то сразу стало неуютно, да к тому же окно, неподалеку от которого мы сидели, также впустило в себя парочку наемников. Что ж все как плохо-то…

— Ты нам сразу отдашь украденное? — вполне миролюбиво поинтересовался главарь, выделявшийся среди остальных красной повязкой на лбу. — Или проучить?

— По-моему вы меня с кем-то перепутали, — проворчал Слэрейн, обнимая меня за талию и прижимая к себе. — Мы тут с девушкой сидим, никого не трогаем…

Я почувствовала, как он незаметно передает мне один из двух своих мечей, и сомкнула пальцы на резной рукояти. Слишком легкий клинок… ну ничего, как-нибудь справимся.

Приходилось и не в такие ситуации попадать. Я вспомнила ситуацию, в которой обзавелась шрамом во всю спину, и содрогнулась. По сравнению с тем этот момент показался детской забавой. Хорошо, что отец тогда так и не узнал все подробности.

Говор в таверне как-то сразу стих, и к нам повернулось десятка два заинтересованных лиц. Хозяин же, как я заметила краем глаза, во избежание опасных ситуаций сполз под стойку, где и затаился. Уж он-то прекрасно знал, что сейчас происходит не дружеский обмен любезностями.

— Понятно, — хмыкнул главарь. Сделал короткий кивок…

Драка началась как-то незаметно, причем сразу и классически — в нас (не знаю уж, в кого именно целились, но, наверное, в Слэра) полетел кинжал, от которого мы оба успели увернуться. Наемники, желающие получить назад свои вещи, были злые как собаки, а я искренне не понимала, на кой призрак наследнику захотелось таких приключений. Неужели совсем не подозревал, чем ему все это будет грозить? Я скосила глаза в сторону мужчины и поняла, что не только подозревал, но еще и ждал. Давно не дрался по-настоящему.

В принципе, нашей жизни сейчас ничего не угрожало. Мы оба мастера клинка, у обоих хорошая выучка (без ложной скромности, проверено на практике), так что максимум, что могли нам сделать наемники — это как следует покалечить. Конечно, радовало это мало, но я могла совершенно точно сказать — для того, чтобы растерзать нас, их маловато. В конце концов, благородных учат лучшие мастера, к тому же в процессе к нам подключились и зрители. Залетали табуретки, подсвечники и кувшины, и мы сейчас могли вполне спокойно уйти: никто бы и не заметил нашего отсутствия. Но во мне почему-то уже проснулся азарт, да еще и захотелось проверить себя на практике, которой не было довольно давно. Слэр уже тоже, видимо, загорелся таким желанием, да и сейчас подоспели остальные из Коршунов. День обещал быть очень веселым…

Я увернулась от пролетающей мимо табуретки, чуть не попала рукой по подсвечнику, а затем обнаружила, что уже минут пятнадцать балансирую на самом краю стола, старательно отбиваясь от какого-то блондина-коршуна, только что буркнувшего что-то насчет того, что женщина не может быть воином. Кажется, он уже немного разочаровался в своем скоропалительном высказывании, особенно когда я, сделав сальто назад, приземлилась позади него и чуть царапнула концом своего клинка по мужской спине, привлекая внимание. Надо было видеть его глаза…

Хозяин таверны, сидя под стойкой, видимо, безнадежно подсчитывал убытки. Надо будет намекнуть Слэру на пожертвование и… додумать мне не дал кинжал, срезавший кончик пряди. Вторую прядь за три дня! Так я скоро лысой останусь. Отыскав глазами метнувшего, я столкнулась взглядами с главарем, который довольно хмыкнул и спрыгнул со стола, на ходу вытаскивая из ножен меч. Красивое оружие… я подняла руку с клинком, одолженным у наследника. Поединок так поединок…

Кажется, мы начали все-таки немного проигрывать. Оно и понятно, нас было гораздо меньше, даже если приплюсовать присоединившихся посетителей. Печально… а уж особенно печально, наверное, будет Слэру. Отбиваясь от ударов главаря, я уже почти смирилась с тем фактом, что какой-нибудь перелом неизбежен, как дверь снова отворилась, буквально закачавшись на петлях, а всю таверну огласил зычный вопль:

— Повелитель! Так вот вы где все утро пропадаете! А мы-то Вас искали по всему городу! — появившийся на пороге мужчина средних лет обвел таверну удивленным взглядом. Наверное, со стороны было на что посмотреть, потому что от этой фразы все в каких позах стояли, в таких и замерли, безуспешно пытаясь понять, к какому именно повелителю обращаются, если здесь присутствуют только какие-то сомнительные личности вроде меня, Слэрейна (наследника так никто и не узнал) и Коршунов.

Слэрейн медленно поднял голову, и светлые пряди опали ему на плечи. Внимательно посмотрел на своих чрезмерно исполнительных подданных и скорее даже не спросил, а вздохнул:

— Зачем? Мне уже не десять лет.

Я скосила глаза на Коршунов, в частности на их главаря. Выражение лица у наемника было непередаваемое, словно бы я с размаху ударила его по голове булавой. Оно и понятно, одно дело — отобрать свои вещи у уличного вора и шулера, и совсем другое — едва не убить наследника Правящего Дома ллелов. Он раздраженно закинул меч в ножны, кашлянул и махнул рукой, приказывая своим уйти. Под всеобщее замешательство они так и поступили. Главарь же, к его чести (хотя какая честь может быть у наемника?), так и остался стоять на месте. Думаю, что так глупо он не чувствовал себя никогда в жизни. Если бы было больше силы, возможно, я бы и подключилась к его эмоциям, но сейчас на это не было никакого желания. К тому же вернулось странное состояние, которое я упрямо старалась не замечать.

Отряд, прочесывающий Ирвингэйл в поисках Слэрейна, тем временем прошел в таверну. Он оказался немногочисленным, всего человек пять.

— Понимаете, — мужчина послал ллелу виноватый взгляд. — Мы бы не стали Вас беспокоить, но пришло срочное сообщение из столицы. Отец просит Вас завтра выехать, поскольку через неделю начинаются празднества, и Вы обязаны на них присутствовать.

Сказав это, он спешно поклонился и удалился вместе с остальными. Хлопнула дверь, в помещении воцарилась тишина.

— Прогуляемся на прощание? — улыбнулся наследник, потягиваясь до хруста в суставах.

Я хмыкнула.

— Да я, вообще-то, к вечеру уехать хотела… — конечно, сейчас еще утро, но я могла поручиться, что ллел, с которым мы не виделись около полугода, не отпустит меня до крайней ночи.

— Ничего! Завтра уедешь! — он подхватил меня под локоть. Вырываться я не стала. В конце концов, никуда особенно не тороплюсь… однако я все-таки послала ему вопросительный взгляд, чуть изогнув бровь. Покосилась на главаря Коршунов.

— Ты ничего никому отдать не хочешь? Слэр, тебя поймали за руку.

Наследник вздохнул. Покачал головой и, порывшись в кармане, вытащил оттуда все, что стянул. Протянул предметы мужчине.

— Кинжал не отдам, я его выиграл.

— Могу я поинтересоваться, зачем наследнику Правящего Дома Ар-Илраша понадобилось красть вещи? — ехидно спросил наемник, слегка прищурив глаза. Слэрейн ослепительно улыбнулся.

— Ты тоже ничего не понимаешь в жизни… но я могу тебя просветить…

Я мысленно застонала, догадываясь, как именно Слэрейн будет просвещать. Стихии, за что я согласилась с ним прогуляться?!!

Ну да, все примерно так и оказалось.

— Друзья! Как же прият-т-тно с вами общаться! — главарь Коршунов, которого, как выяснилось, звали Элтор, пустил скупую мужскую слезу и умильно посмотрел на пузатый кувшин, вино в котором плескалось уже на дне. Впрочем, рядом стоял такой же, только полный.

Слэрейн, на которого обычно вино практически не влияло, пьяно расхохотался, я попыталась собрать мысли в одну кучу. Мы пили уже третий час, и за это время Слэрейн и Элтор несколько раз поклялись друг другу в вечной дружбе, чуть не скрепив клятву кровью. Правда, тут уже вмешалась я, хотя и с трудом держалась на ногах. Благородная, тоже мне… никогда ведь не любила такие посиделки, сбегая от них под любым предлогом еще в Высшей Школе.

Пол качался, как палуба корабля во время шторма, но, несмотря на это, настроение у меня было просто замечательное, а все окружающие люди казались милыми и хорошими.

Слэрейн со второго раза поймал кубок, сделал из него затяжной глоток и вдруг посерьезнел.

— Ладно. Пора… ик… заканчивать. Мне завтра вс-вс-вс-вставать рано.

— Мне тоже… — с трудом выговорила я, поднимаясь. Стены покачнулись, а вместе с ними и пол куда-то поехал.

— А далеко идти? — Элтор посмотрела на меня косым взглядом, пытаясь не допустить съезжания глаз к переносице.

— Не оч-чень…

— Так я провожу! — Элтор попытался вскочить, но ему это плохо удалось, поэтому он оперся рукой о плечо наследника, шатнувшись в сторону.

Слэрейн дернул наемника вниз, едва не порвав ему плащ.

— Так давай еще выпьем! Напоследок!

Я только вздохнула. Элтор тоже. Но отказываться, естественно, никто не стал.

Если почти весь вчерашний день мне было просто плохо, то сегодня с самого утра я чувствовала себя ужасно, я поняла это, еще не открывая глаз.

И лучше бы я их не открывала вовсе… поморщившись, я чуть приподняла голову. Да-а-а… судя по всему, вчера мы все-таки дошли до моей комнаты… что странно, потому что вчера сначала проводили меня, затем мы (все!) пошли провожать Слэрейна. У места, где остановился на ночлег Слэрейн, парни вспомнили, что не проводили меня, и мы снова двинулись к «Гранатовой слезе». И так раз пятнадцать. Значит, все-таки последней точкой стала моя комната.

Определить это было несложно — мы втроем, даже не раздеваясь, лежали прямо на моей кровати. Точнее, почти не раздеваясь, поскольку на мне из одежды были только невесть зачем закатанные до колен штаны и тонкая майка, а наследник и наемник штанами и ограничились, остальную одежду свалив в малоприглядную кучу около двери. Кажется, проснулись мы одновременно, но парни предпочли погрузиться в дрему снова.

Я с трудом поднялась, ощущая себя совершенно разбитой. Голова гудела нещадно, а на всем теле не осталось живого места, так оно затекло в слишком неудобной позе.

Кое-как растолкав парней и проводив их за дверь (честно говоря, взглянув сначала на меня, а потом в зеркало, они сразу убежали), я подошла к кадушке с ледяной родниковой водой и просто окунула в нее голову. Стало гораздо лучше.

Да, пить с непривычки — плохое дело и того не стоит. Наверное, похмелье — это худшее, что может случиться с человеком, да и не с человеком тоже, а я в жизни не припомню того, чтобы могла выпить столько за один вечер. Если честно, я раньше просто слабо представляла, как это вообще можно сделать. Теперь представила, и радости почему-то не испытала.

За этими мыслями воздух в легких начал подходить к концу, и я с сожалением распрощалась с кадушкой, вынув голову. На поверхность воды, подернутую волнами, тут же обрушилась звенящая капель с моих прядей и лица. Отжав волосы, я разогнулась. Кисло улыбнулась своему отражению, признать в котором себя было довольно сложно. Ничего, это пройдет. Но мне было плохо, и почему-то я была твердо уверена в том, что это не последствия вчерашнего, а продолжение той странной вещи, которая со мной творилась. Наверное, это результат того Призывания, когда я встала на место камня Лунной Стихии. Знала же, что этого не нужно делать… ничего, пройдет, а если не пройдет, то обращусь к лекарю. В Лартиэйме, пожалуй, поскольку ни одного приличного лекаря в Ирвингэйле, знающего о Серебряных детях хоть что-то, кроме общепринятых сведений, я еще не встречала.

С наслаждением вымывшись и переодевшись в чистое, я вздохнула, глядя на содержимое неприглядной бутылочки, которое кто-то по недоразумению назвал энергетиком, причем лучшим. Конечно, тонизирует организм это зелье хорошо, но вкус, но запах! Из узкого горлышка несло так, что жидкость хотелось вылить в помойное ведро, а еще лучше — на голову заклятому врагу. Как назло, врагов рядом не наблюдалось, а помойное ведро было далеко, да и организму больше не хотелось пребывать в таком чудном состоянии, когда невольно начинаешь задумываться о том, где бы найти веревку. Именно поэтому я зажмурилась, подобралась, стараясь не дышать испарениями из флакона, и героически отхлебнула прямо из горлышка. Теперь главное — перебороть рвотные порывы, поскольку вкус у энергетика был еще тот.

Но это того стоило: уже через несколько мгновений самочувствие резко улучшилось и я почувствовала себя относительно бодрой. Что ж, чудесно. Значит, сегодня я смогу все-таки выехать из города… правда, сначала выполню кое-какое дело в Долине. А для этого нужно связаться с отцом.

Мысленно я проверила свои силы. Должно хватить, плюс перемещение в Долину и обратно… прикинув, я поняла, что к моменту выезда из Ирвингэйла останусь практически без силы и максимум, что смогу сделать — выпустить одно какое-нибудь заклинание средней мощности. Ну ничего, зачем мне магия в этих землях? Против разбойников я могу вполне справиться и клинком.

Заперев дверь (чтобы случайно кто-нибудь не помешал, разрушив спокойствие в комнате), я достала аметистовый обруч и осторожно надела его на голову. В принципе, обруч этот — лишь дань традиции и вещь практически бессмысленная, но не совсем бесполезная: как известно, аметисты являются лучшими проводниками телекинетических импульсов (после алмазов, конечно), а разбрасываться даже крупицами силы в моем положении было бы неразумно.

Я опустилась в кресло и расслабила мышцы, позволяя телу самому принять наиболее удобную позу. Устроилась, выровняла и так спокойное дыхание и закрыла глаза. Теперь нужно только найти отца среди открывающегося перед внутренним взором сплетения чужих памяти, эмоций, обрывков настроения и мыслей.

Это ведь так просто — нужно только вникнуть в стихию, слиться с ней, если потребуется — стать ею.

Спасибо, мастер. До сих пор дословно помню твои слова.

Вызвать в памяти знакомый образ… крыльцо с колоннами, и лицо человека… лицо с правильными чертами, необычным разрезом серых глаз, обрамленное прижатыми витым обручем светлыми волосами…

Послать ему свою Мысль… лицо человека меняется, худые холеные пальцы ложатся на висок, устанавливая Контакт со мной.

Реальность размывается вокруг, и я-сознание летит вперед, не обращая внимания на расстояние. Что значит расстояние для Мысли или Разума? Песчинки. И навстречу мне стремительно движется Сознание-он, мысль и личность моего отца, установившая со мной контакт.

Как же хорошо, когда твой отец имеет не только, титул, но и реальную магическую силу, в несколько раз превышающую мою.

Не знаю, за что я люблю Подпространство. Здесь нет ничего определенного, но нет и размытости. Ни порядка, ни хаоса. Странное место, созданное только для Мысли и Мыслью же.

И от своей странности еще более притягательное.

Ощущаю мысль отца, и словно вижу перед собой его глаза — темно-серые, внимательные, с оттенком любопытства в них. Что заставило гордую дочь, никогда не просящую помощи, вдруг так срочно связаться с ним?

Жаль, что нельзя посылать в пространстве мысленные образы. Это — глубоко личное, что не может увидеть другой, если только не облечь этот образ в Воспоминание. Но Воспоминание на таком расстоянии рассеется.

И потому остается только мысль, несущая фразу, вопрос или ответ.

Пока только вопрос, вместе с кратким введением в курс дела.

Можно? Ведь столько времени прошло…

И ответ, пришедший, кажется, даже раньше, чем вопрос сорвался с края сознания.

Думаю да. Но…

Ты спрашиваешь, зачем мне лезть в дела давно минувших дней, папа? Сама не знаю. Но думаю, что должна…

И опять — словно вижу, как серые глаза щурятся в лукавой усмешке. Эмоции не передаются через пространство, но я откуда-то знаю, что он чувствует в этот момент.

Спасибо папа. И до встречи.

Согласие. И вопрос, настигший меня уже у выхода.

Когда приедешь?

Короткий, неясный ответ с размытыми границами.

Не знаю.

А теперь медленно, осторожно, по крупицам выйти из Подпространства в материальный мир не Мысли, но вещей, созданных при помощи нее.

Я открыла глаза, принимая менее расслабленное положение, и осторожно сняла с головы обруч. Положила его на стол, любуясь игрой солнечных лучей на сложной огранке камней, и встала.

Спасибо, папа. Я знала, что ты меня поймешь. Просто, по-человечески, не вдаваясь во много раз передуманные размышления о чести, морали и долге.

Убрав обруч обратно в ящик, я распахнула шкаф и выудила оттуда платье с длинной юбкой, опавшей до пола мягкими складками. Но вместо туфель все равно натянула сапоги, благо в Правилах Долины про эту деталь одежды ничего сказано не было.

Мельком бросив взгляд в зеркало, я привела гриву волос в более-менее нормальное состояние, подхватила лежащую прямо на полу сумку и начала творить портал. Татуировка радостно запылала, вокруг заплясали серебряные искры… а затем мир завихрился вокруг, перенося меня в лучший город из существующих ныне.

Да, утренняя Долина была куда оживленнее, чем Ирвингэйл в сумеречное время суток, когда на улицу выползали практически все. Я с наслаждением вдохнула чистый, пропитанный причудливой смесью запахов моря, леса и магии воздух и сильно пожалела о том, что не имею крыльев. Даже самое обыкновенное утро в Долине было волшебным, и хотелось делать все и сразу: и петь, и танцевать, а еще лучше — летать, обозревая город с высоты, доступной только при полете. И никакая левитация, с которой у меня и так отношения сводятся к взаимной неприязни, тут не поможет.

Может быть, остаться здесь? Восстановить силы, потраченные за последние дни… нет, на это потребуется целый день, а его у меня нет. И я прибыла сюда только по одному делу, закончив которое сразу же отправлюсь назад. Все-таки хочется мне попасть на этот праздник, будь он неладен.

Каблуки негромко цокали по плитам, которыми были вымощены улицы, а юбка так и норовила подмести мостовую, сколько я ни старалась ее придерживать, волосы падали на лицо, и я вскоре послала к призраку ту минуту, когда решила не заплетать их в косу. Но, в целом, все остальное было хорошо, и я не злилась из-за таких пустяков, пускай и мешавших мне, но не отравлявших такой чудесный день.

К тому же мне сегодня явно везло: уже спустя пару минут, проведенных в Долине, я заметила вдалеке высокую нечеловеческую фигуру с разметавшимся по спине золотым шелком волос, под которым терялись концы черной, как вороново крыло ленты, ярко выделявшиеся на светло-зеленой вышитой рубашке.

Слепой эльф, как и практически всегда, сидел на камне, грустно перебирая тонкими пальцами струны лютни и подставив лицо солнцу.

— Добрый день, — сказал он, не оборачиваясь и даже не прекращая играть мелодию. Как и всегда. Я чуть усмехнулась. Наверное, будет немного жестоко напоминать ему. Не знаю, зачем именно я сюда пришла.

— Приветствую тебя, светозарный владыка Алиэрвианниэлль из рода телль К'иэлмеиллетеиль, — спокойно обратилась я к нему. Алвиэль резко оборвал игру, попав мимо струны, и обернулся. Светлая прядь скользнула по его щеке, черная повязка смотрела прямо на меня. Эльф чуть сглотнул, но затем расслабился. Я опустилась на камень рядом с ним.

— Откуда ты знаешь? — глухо поинтересовался Алвиэль, зачехляя инструмент.

— Хроники эпох. К тому же в Изначальной летописи есть портрет. Если честно, раньше я даже не догадывалась о твоем прошлом.

— Этой мой позор, — вздохнул он, опуская зачехленную лютню на траву и потирая виски. — Сильнейший позор. Я жалею, что не погиб в том поединке или не закончил свою жизнь потом.

— Ты знаешь, — я открыла сумку и вытащила оттуда диадему с клеймом. — По-моему, пришло время вернуть тебе одну вещь.

Я протянула ему обруч, до сих пор ярко сияющий в лучах летнего солнца.

— Что это? — поинтересовался Алвиэль, когда диадема легка ему в руки. Чуткие музыкальные пальцы пробежались по причудливой резьбе. Нащупали клеймо… лицо с правильными чертами приобрела странное выражение, когда он понял, что я отдаю ему.

— Откуда?

Я усмехнулась. Чуть печально, чуть горько. Дела старых дней, давно минувших, но еще не забытых.

— Мой род через меня дарует тебе прощение, — просто ответила я. — Князья иль-Лаомиллен признают и свои ошибки тоже. А эта вещь — твоя по праву. Что ж, мне пора идти.

Я поднялась с камня, чтобы уходить. Эльф встал следом за мной, а затем случилось то, чего я не ожидала никак — представительно лучезарной расы, гордый эльфийский владыка, опустился на одно колено. Странно, но в этом момент он не выглядел ни жалким, ни поверженным, совсем наоборот. Сейчас в нем словно бы воплотились вся эльфийская гордость и величие.

— Алвиэль, ты что? С тобой все в порядке?

— Моя леди…

— Что?

— Вы потомок моего победителя, — тихо ответил Алвиэль, нет Алиэрвианниэлль. Подлинный Алиэрвианниэлль. — Я должен выразить свою признательность за возвращение мне этой вещи и чести.

Я вздохнула и поправила прядь волос. Сколько он боролся с собой, раз смог произнести такие слова? Или за прошедшее время его гордость сломали настолько?

— Встань, сын бессмертных. Это история — дела уже давно минувших дней, и я не твой победитель. У меня нет права на это почтение, — с этими словами я развернулась и пошла прочь, к дороге, ведущей к главному порталу. За спиной послышался шелест травы — это бывший владыка поднимался с колен.

И спиной я чувствовала, что черная повязка смотрит мне вслед.