"Ночь шрамов" - читать интересную книгу автора (Кэмпбелл Алан)

16. Розыск

В последующие дни охота на Девона продолжалась с не меньшим размахом. Каждое утро Дилл обходил свою башню по балкону и наблюдал, как воздушные корабли патрулируют город. Казалось, сам воздух дрожит от их двигателей. По ночам прожекторы проносились по улицам, заглядывая в самые темные углы. А Дилл, весь съежившись, сидел в заставленной свечами комнате и смотрел на молодую луну. Больше всего ему хотелось окунуться в ослепительный свет прожектора и забыть про темноту ночи.

Отнести улиток на кухню и правда оказалось не самой удачной идеей. Фонделгру сразу набросился на них и спрятал в мешок. Толстый повар уверял, что знает место, где улитки будут счастливы и Дилл их больше не увидит. Верилось, однако, с трудом. Ангел предложил пойти с Фонделгру и удостовериться, что улитки в порядке, но тот прогнал Дилла, сказав, что нет повода для беспокойства, все теперь замечательно, улиткам будет тепло, хорошо, а он, Дилл, может проваливать. Позже Дилл нашел новое место, чтобы освобождать маленьких пленников, — в оружейной. Там было полно укромных темных уголков.

Ангел как раз закончил вечерний вынос улиток в оружейную, когда в его келью ворвалась Рэйчел. От неожиданности он выронил из рук книгу.

— Все стражники в городе, стучатся в двери, обыскивают дома, допрашивают горожан. Ищейки обнюхали все уголки в Дипгейте. Из Сандпорта призвали третий, седьмой и девятый отряды. Солдаты из фортов на плантациях должны присоединиться к охоте. Уже начали призывать резервистов — сотни снова в строю. Я еще никогда не видела в городе столько солдат. И еще больше на подходе. Видел военные корабли? Аэронавты просматривают город через подзорные трубы. — Рэйчел остановилась, чтобы перевести дыхание. — Знать обеспокоена, а простой народ визжит, как мокрый котенок в тазу. Боятся, что скоро введут комендантский час, начнется повышение налогов. Ты бы слышал, что рассказывают в пивных и тавернах! Зачем столько солдат потребовалось для обычного розыска? И почему, черт побери, они должны платить за это из своего кармана?

— Теперь начнутся проблемы? — Дилл был еще немножко ошарашен вторжением Рэйчел.

— Во всяком случае, не со стороны армии. Резервисты будут только рады возможности снова получать жалованье, а купцы и знать могут позволить себе еще один налог. Проблемы могут начаться с простыми горожанами: они довольны уже тем, что их души будут спасены, с удовольствием наблюдают за казнью, но ни черта не готовы залезть в собственный карман, чтобы прокормить армию такого размера.

Рэйчел вышла на балкон. Дилл тоже схватил книжку и выскочил вслед за ней.

Тень растекалась по Дипгейту с западного края обрыва и уже накрыла добрую треть города. На востоке улицы тонули в лучах солнца: металлические звенья, черепица и кирпичи сверкали золотом, медью и бронзой, а окна светились, словно россыпь драгоценных камней. Дюжина воздушных кораблей парила над городом, словно стая стервятников, высматривающих падаль.

— Сегодня полнолуние, — сказала Рэйчел. — Спайны празднуют это событие молитвами Ульсису. Они просят, чтобы луна не убывала, чтобы не вернулась Ночь Шрамов.

— Они?

Рэйчел пожала плечами.

— Я и сама люблю полную луну, потому что Карнивал прячется подальше. На улицах полно народу, люди могут расслабиться. Но сегодня… — Мимо храма с воем пронесся корабль. Рэйчел замолчала, наблюдая за воздушной громадиной. — Сегодня все идет не так. Никто не охраняет плантации на берегах Койла, солдат созвали со всех гарнизонов на севере до шейлских лесоповалов и Холлоухилла. Слишком много солдат для обычного розыска. Что-то происходит, а пресвитер явно недоговаривает.

— Атака хашеттов?

— Нет. — Взгляд Рэйчел на мгновение задержался на военном корабле, а потом она посмотрела на ангела. — Хашетты не представляют для нас никакой угрозы уже на протяжении нескольких десятилетий. А все-таки что ты читаешь?

Дилл показал обложку: «Стратегия ведения боя для архонов храма».

Девушка улыбнулась.

— Это не запрещено, — добавил Дилл. — Я проверял. — И все же его глаза покраснели и зачесались.

Из темноты убежища, построенного в сетях у подножия башни, где поселился Девон, господин Неттл наблюдал за движением воздушных судов над городом. Далеко в вышине гремели двигатели, прожектора резали черное полотно ночи, непрестанно двигаясь, словно ноги какого-то чудовищного эфирного божества.

Неттл смастерил временное жилище из широкого жестяного листа и трех прочных балок, которые отыскал в сетях. Всю конструкцию скрепляли туго завязанные веревки. Сети во Впадине, как и в любом промышленном районе, были достаточно прочными, чтобы выдержать вес такого дома. Неттл выбирался из своего убежища пару раз за последние две недели, чтобы пополнить запасы. Торговать было нечем, а попрошайничать некогда, так что приходилось воровать еду прямо с телег на рынке Гарденхоу. Флягу он наполнил в фонтанчике в рабочем квартале, не заплатив ни одной монеты.

Преступления эти вгрызались бедняге Неттлу прямо в сердце, а ум вновь и вновь напоминал о содеянном, бередя раны. Но то была ерунда в сравнении с заботой, которая мучила его, словно камень в кишках.

Собраны двенадцать душ. Недоставало еще одной. Чтобы ангельское вино обрело силу, отравитель должен забрать жизнь еще одного невинного.

А Неттлу придется позволить Девону совершить убийство.

Бедняга стиснул зубы и перевернулся в сети на другой бок, будто это могло облегчить муки совести. Нет, все, кроме Абигайль, потеряло смысл. Абигайль, Абигайль! Он снова и снова мысленно повторял ее имя, вытесняя другие мысли. Теперь ясно, где находится ее душа, и нужно дать Девону возможность закончить работу над эликсиром. Нужно, ради Абигайль.

Но ее несчастный измученный голос постоянно врывался в его мысли.

— А что станет с остальными душами? — спрашивала она. — Они будут заперты в моей душе? Или я буду заперта в их душах?

Неттл не хотел об этом думать. Сколько душ окажутся вместе с Абигайль?

Веревки заскрипели, когда Неттл перевернулся и улегся на живот, уставившись в черную бездну. Путешествие вниз будет не из легких.

— Это невозможно, — твердила Абигайль. — Как ты полезешь вниз? По веревке? У тебя будет только крюк и гвозди на всем пути до Дипа? А что потом? Войдешь в царство Ульсиса и потребуешь вернуть мое тело?

Неттл и сам не знал. Ходило много слухов о безумцах, рискнувших отправиться на дно пропасти. Никто еще не вернулся.

— Я найду способ.

— Как?

— Я еще не знаю. Можно угнать воздушный корабль или спуститься по отвесной стене пропасти.

— Украсть воздушный корабль? — рассмеялась Абигайль. — Кем ты себя возомнил? Ты всего лишь попрошайка.

— Оставь меня в покое!

— А как же твоя душа? Ты закрываешь себе дорогу в вечность. Неттл вспомнил Абигайль шестилетней девочкой, которая капризничала и топала ножкой.

Его душа? Она проклята с того самого момента, как он решил забрать тело дочери у бездны. Бог Цепей не потерпит такого вторжения, и спасения для Неттла больше нет.

— Мне все равно.

И вдруг он осознал, что это не так. В проклятии есть свое утешение. Если нужно допустить еще одно убийство, значит, так тому и быть. Это необходимость.

— Он обескровит их! — Гнев Абигайль был так силен, что Неттл вздрогнул. — Как ты можешь допустить, чтобы он отнял еще одну жизнь? Жизнь такого же человека, как я!

— Заткнись!

Сердце сжалось. Какие силы привели его в это место? В жизни не осталось другого выбора после смерти Абигайль. Никакого выбора. То была не его вина — вина бога. Бог попытался отобрать у него все, опустошить его жизнь, раздавить его окончательно. На какой-то момент Неттл совершенно впал в отчаяние. Над ним нависли башня и громада всего Дипгейта, он лежал в темноте совершенно один, и только голос Абигайль неустанно звучал в его несчастной голове.

В душе росла и раздувалась злоба, заполняя собой пустоту измученного сердца, вытесняя чувства и мысли. Злобы этой хватило бы на целый город. Неттл вцепился в сети и плюнул в пропасть. Кровь стучала в висках. Что с того, если кто-то умрет? Не он же держит нож.

— Не надо!

Ему меня не одолеть.

Нужно было бороться ради Абигайль.

Неттл очнулся, тяжело дыша, и перевернулся на спину, все еще крепко вцепившись в сети. Один корабль не успел скрыться из виду за башней, как с юга уже с гулом надвигался другой. Под самой крышей башни одиноко горело узкое окошко.

Как неосмотрительно.

В последнее время свет в окне горел всю ночь напролет. Во время первого рейда по Впадине стражникам так и не удалось открыть дверь в башню, так что они попросту проходили мимо, так как ищейки не проявляли к зданию ровно никакого интереса. Но если Девон настолько уверен в своей безопасности, значит, он настоящий идиот. Свет в окне в конце концов обязательно привлечет к башне внимание, особенно в этом районе. Как может отравитель допустить столь очевидную глупость?

Из окошка высунулась голова и посмотрела на небо. Очки сверкнули и снова скрылись.

Господин Неттл сжал рукоятку ножа, но взгляд его остался прикованным к окну.

Внезапно раздался стук. Бродяга встревоженно сел и прислушался. Тишина, потом звук снова повторился. Ошибки быть не могло: стучались в дверь башни.

Карнивал смотрела на воздушный корабль, устроившись на ветке старого дерева. Серебряный диск сверкал через пелену облаков, но уже завтра луна пойдет на убыль. До Ночи Шрамов оставалось две недели, и голод начинал разливаться по венам ангела. Пустая боль засела в желудке, нарастая с каждым днем, — и так, пока на небе не взойдет черная луна и снова не придет смерть.

Карнивал старалась забыть про голод. Прохладный ночной воздух был полон ароматами цветов и трав. Сладолист, медовинка и кусты жасмина огораживали аккуратный серебристый газон под деревом и росли до самой стены, заросшей темными листьями плюща.

Она частенько прилетала сюда, чтобы подышать свежим воздухом, посидеть на дереве, послушать шепот листьев на ветру. Старый садовник неизменно приходил на рассвете, сначала отпирал железную решетку в северной стене, потом закрывал ее за собой на замок и начинал свою неторопливую работу посреди клумб и газонов.

Карнивал редко засиживалась так долго — свет причинял глазам боль, — но пару раз она все-таки молча наблюдала за стариком с высоты своей ветки. Его тихая преданность работе успокаивала ангела. Он возился в саду, бормоча что-то себе под нос, пропалывая и подпирая, наслаждаясь тишиной и спокойствием раннего утра. Это был самый близкий ей человек во всем городе.

Карнивал никогда не приближалась к саду в Ночь Шрамов.

Судя по потрепанной одежде садовника, вряд ли ему принадлежал сад, о котором он так заботился. Таким роскошным садом могла владеть только очень обеспеченная семья. Если хозяева здесь и появляются, то много позже того часа, когда капельки росы испаряются на солнце, а свет гонит ангела обратно в укрытие.

Наслаждаясь ночной прохладой и нежным ароматом коры и цветов, Карнивал гневно вгляделась в военный корабль, нарушавший воем двигателей тишину и резавший темное небо светом мощных прожекторов.

Сколько еще будут продолжаться эти поиски? В самом начале военные суда вызывали у нее некоторый интерес. Может быть, она убила какую-то городскую шишку в последнюю Ночь Шрамов? Неужели врач был из какого-то высшего круга? Если только он не родственник какого-нибудь генерала или сановитого священника. Каждые двадцать-тридцать лет, обычно по назначении нового пресвитера, Церковь устраивала показательную охоту на Карнивал. Раздраженные стражники патрулировали город, заведомо пропуская все темные углы и закоулки. Вводился комендантский час: народ должен был видеть, что меры принимаются. Как правило, весь цирк довольно быстро заканчивался, но на сей раз военные никак не унимались и уже порядком начинали действовать Карнивал на нервы. Она каждый раз разражалась проклятиями при появлении воздушных кораблей — чертовы штуковины производили невероятно много шума. В конце концов Карнивал начала сомневаться, что охотятся именно за ней.

Двигатели взвыли, лопасти застучали, и корабль начал разворачиваться, повиснув низко над землей, словно прилетел только чтобы досадить ангелу. Внезапно Карнивал ослепил мощный луч прожектора.

— Проклятие! — Карнивал зажмурилась. Луч задержался на секунду, все краски сада растворились в потоке белого света. Темнота вернулась так же мгновенно.

Карнивал крепко вцепилась ногтями в кору дерева и вперила взгляд в воздушного противника. Нужно положить этому конец. Если ищут именно ее, надо просто ускорить процесс.

В траве блеснул трезубец небольших садовых вил. Карнивал нырнула с ветки, раскинула крылья и, пронесясь над самой землей, схватила вилы.

Ангел взмыла вверх и направилась в сторону воздушного корабля.

Господин Неттл задрал голову и снова посмотрел на окно башни. Девон погасил свет: очевидно, он услышал стук в дверь.

— Слишком поздно, — процедил сквозь зубы бродяга. — Тебя нашли, старый дурень.

Он осторожно выбрался из своей норы и пополз к мощной цепи в основании башни, стараясь не издать ни одного звука. Груда ржавых балок и металлических листов, сотни раз переломанных и спаянных заново, осталась далеко под ногами. Держась одной рукой за каменный фундамент башни, Неттл ловко перепрыгивал с одной цепи на другую, пока не подобрался к двери на достаточно безопасное расстояние.

Несмотря на темноту, можно было разглядеть две фигуры в доспехах — церковные стражники, вооруженные длинными пиками. Ушастая слюнявая ищейка фыркала у них под ногами. Стражник несколько раз ударил древком в дверь.

— Открывай! Приказ пресвитера!

Господин Неттл тихо выругался. Нападать на солдат довольно рискованно: вряд ли удастся справиться с двумя, а услышав шум, Девон сразу догадается о его присутствии. Ситуация представлялась безнадежной. Одна рука крепко вцепилась в каменную кладку, другая сжала рукоятку ножа. Оставалось только надеяться, что стражники не заметили света в окне, забрели сюда случайно и просто развернутся и уйдут.

У него чуть сердце не остановилось, когда из глубины башни раздался голос:

— Подождите, подождите, пожалуйста! Уже иду!

Мысли перемешались в несчастной голове Неттла: что творит старый идиот? Может, он спился давно или совсем из ума выжил? Он что, сдаваться решил? Или Ульсис не позволил Девону получить эликсир?

Слава богу, Абигайль замолкла. Она слишком хорошо знала отца и просто оставила его наедине с отчаянием. Неттл прижался лбом к холодной стене. Бог победил.

Грохотнул замок, и дверь, скрипнув, приоткрылась.

— Вы кто? Что вам надо посреди ночи? — раздался раздраженный голос.

Собака принюхалась к новому запаху, а потом опять вернулась в ноги хозяевам. Непонятно, чем от него пахло, но отравитель умудрился по крайней мере отделаться от ищейки.

В темноте охранники вряд ли могли разглядеть, с кем говорят.

— У нас приказ обыскать все здания в этом квартале.

— Приказ? Кто отдал?

— Пресвитер Сайпс.

Последовала небольшая пауза.

— Нет, простите. Боюсь, это невозможно.

Стражники обменялись взглядами, выпрямились и направили пики в сторону двери.

— Почему? — грозно спросил солдат.

— Потому что, — ответил голос, — это приведет к моему аресту.

И тогда господин Неттл услышал шипение. Он поднялся и, к своему удивлению, увидел, что один стражник лежит на земле. Второй отшатнулся на несколько шагов, качнулся и с металлическим лязгом рухнул на мостовую. Собака отбежала в сторону и принялась лаять.

Девон высунулся из дверного проема и осторожно осмотрелся. В руках он держал стальную канистру с гибкой резиновой трубкой.

— Две недели. Этому дурачью понадобилось две недели, чтобы добраться сюда. А я уже было хотел указатели по улице развесить.

Ищейка тявкнула, рванулась на шаг вперед, задрала голову и снова принялась лаять.

Девон вытащил что-то из кармана и бросил собаке. Та резко развернулась, прыгнула в сторону и подобрала с земли какой-то кусок. Затем подняла на Девона слюнявую морду с большими жалобными глазами.

Отравитель втащил солдат в башню. Виляя хвостом, собака последовала за ним.

В основании башни располагался сырой темный подвал. Металлические панели, настеленные поверх прогнивших половых досок, загремели под каблуками Девона. Отравитель прохаживался взад и вперед перед пленниками. Крысы скреблись по всем щелям и стучали когтями по металлическим настилам. Коптящая лампа висела низко на стене, и по комнате, словно маятник, качалась длинная тень Девона. В неровном свете периодически вырисовывались синяки на лицах обоих стражников.

Пока они были без сознания, Девон кубарем спустил обоих с лестницы — шумно, зато без лишних усилий. В его теперешнем состоянии важно не затрачивать лишних усилий. К тому же доспехи в любом случае предохраняли солдат от тяжелых повреждений. Слегка помятые и поцарапанные панцири мерцали в свете горелки.

Ошарашенные, но пришедшие в сознание солдаты сидели прикованные спина к спине вокруг несущей колонны. Один молодой, безбородый, но широкоплечий, словно боец. Второй, вероятно лейтенант, походил на бывалого бойца, потрепанного ранними патрулями и долгими дозорами. Собака как ни в чем не бывало обнюхивала углы.

— Как мы себя чувствуем? — справился Девон бодрым голосом. Важно показаться вежливым, дать им почувствовать — насколько это возможно при данных обстоятельствах, — что перед ними вероятный союзник, и союзник могущественный. Нужно обязательно рассорить стражников с самого начала, потому что у отравителя не было ни времени, ни сил допрашивать каждого отдельно. Гораздо проще настроить их друг против друга. Чем больше удастся разузнать, тем проще причинить страдания, а страдания и боль всегда лежали в основе работы Девона.

— Я не могу дышать, — прохрипел молодой солдат.

Девон кивнул.

— Вероятно, сломал ребро при падении с лестницы. Сомневаюсь, что это серьезно, но на всякий случай наверху есть мазь, снимающая боль.

Повернув голову, ветеран зажмурился от света лампы.

— Девон?

— У меня тут дилемма, — продолжал Девон, внимательно рассматривая солдат.

Они молча слушали.

Девон прижал палец к губам и прошелся по комнате. Остановился, тяжело вздохнул и уныло, с сожалением произнес:

— Боюсь, в живых останется только один из вас. Удивительно, но ветеран уставился на него круглыми от страха глазами. Наверное, ничего страшнее утренних дозоров он за годы службы не видел. Молодой держал себя в руках и твердо посмотрел на отравителя.

Хорошо.

— Как вас зовут? — спросил Девон мягким голосом.

Молодой солдат хрипло закашлялся, и ветеран ответил:

— Ангус. А он — Ларе.

— А собачку?

— Фитцджеральд.

Услышав свое имя, пес на минуту оторвался от обследования подвала, поднял морду, а затем снова принялся фыркать и сопеть…

Ритмичный стук каблуков по металлическим листам походил на тиканье огромных часов. Эхо давило со всех сторон, и пространство подвала казалось еще меньше и ниже.

— А семья есть? Хоть у одного из вас?

— Что? — Ангус поморщился. — Чего вы от нас хотите? Черный силуэт Девона загородил свет лампы, а затем возобновил свой мерный шаг.

— Простите мне мою прямолинейность, но этот вопрос нужно решить перед тем, как мы сможем двинуться дальше. Я задал вопрос.

Ларе опустил голову на грудь и закрыл глаза.

— Жена и двое детей.

Ангус помолчал и качнул головой.

— Я женат. Четверо детей.

Девон заметил дрожь в голосе ветерана. Длинная тень продолжала скользить по подвалу.

— Он лжет, — сдавленным голосом отозвался Ларе. Ангус попытался вывернуться и посмотреть товарищу в глаза, но помешали цепи.

— Ублюдок! — бросил он.

Девон усмехнулся.

— Честно говоря, я больше не собираюсь тратить время на то, чтобы узнать вас поближе. Тем не менее я до сих пор не знаю, как разрешить дилемму. — Он подошел к пленникам и присел перед ними на корточки. — Может быть, предоставить выбор вам?

— В храме знают, где мы. — Казалось, Ангус сейчас расплачется. — Нас будут искать.

Девон поднялся и снова зашагал.

— Проблема в том, что мне приходится воспользоваться помощью одного из вас. — Он посмотрел на обоих пленников. — Но которого? У всех церковных стражников есть доступ к алтарю, так что дело не в этом. Ты, Ларе, слегка помялся, пока катился с лестницы, но твой приятель мне, честно сказать, совсем не нравится.

Ларе неровно и быстро дышал, опустив голову на грудь. Ангус метался в цепях. Эхо продолжало послушно повторять мерный стук каблуков.

— Отпустите нас, — не выдержал Ангус. — Мы ничего не доложим.

Ларе поднял голову и стиснул зубы. Глаза закатились, опустились веки.

— Я сделаю проще, — сказал отравитель. — Один из вас умрет прямо здесь, в этой башне. Другой будет работать на меня. Мне все равно, кто из вас, так что решайте сами.

Он остановился, а эхо еще несколько раз, удаляясь, шагнуло по металлическому полу.

— Может быть, дать вам на решение еще пару минут?

Воздушный корабль напоминал личинку гигантского насекомого, гусеницу, которая вгрызалась в облако с одной стороны и вылезала с другой. Лунный свет серебряными бликами ложился на воздушный шар. Горячий воздух подавался по толстым трубкам, опоясывавшим шар, которые обеспечивали плавучесть и легкость управления. Для скоростного подъема трубки быстро заполнялись газом. Мощные двигатели вращали два пропеллера за кормой судна, разворачивая машину. Клапаны щелкали, горели иллюминаторы. Спереди находился мостик, а сзади расположились каюты экипажа, камбуз и машинное отделение. С обеих сторон шли аккуратные широкие палубы, выступавшие над машинным отделением. Там и были закреплены прожекторы. Аэронавты подавали газ и вращали зеркала, направляя луч света.

Карнивал бесшумно опустилась на палубу, открыла дверь и вошла.

Яркий свет ударил в глаза. Длинный обитый тиком коридор тянулся вдоль всего судна от машинного отделения до мостика. Двери с медными петлями вели в каюты. Толстый красный ковер дрожал, когда работали двигатели. В воздухе пахло топливом и полировкой.

Карнивал вышла из коридора на мостик.

Капитан в ослепительно белой форме с серебряными пуговицами вытянулся в струнку и, не отрывая глаз, смотрел в высокие окна над приборной панелью. В центре мостика рулевой в белой кепке набекрень держал широкий штурвал.

— Одиннадцать градусов право руля, — скомандовал капитан.

— Есть, — ответил рулевой, — одиннадцать градусов право руля. — Одним глазом глядя на компас, он повернул штурвал несколько раз, притормозил его и остановил вращение.

Карнивал закрыла за собой дверь, и капитан оглянулся. Какое-то время он смотрел на ангела, словно на матроса, неожиданно оторвавшего его отдел. А потом внезапно побледнел.

— Держу направление, — раздался голос рулевого. — Один-один-пять градусов.

На мостике воцарилась тишина.

Рулевой сначала посмотрел на своего капитана, а потом повернулся, следуя его взгляду.

— Вот дьявол… — сказал рулевой.

Карнивал расправила крылья и прошла в центр комнаты, касаясь перьями потолка. Шрамы казались темнее в свете ламп, черные глаза сузились.

— Нет, это всего лишь я.

Рулевой сделал шаг в сторону капитана. Тот стоял как вкопанный, руки по швам, с открытым ртом и круглыми глазами.

Карнивал отступила от капитана.

— Я не в настроении убивать.

Капитан и рулевой тупо смотрели на ангела.

— Что вы ищете? Когда это прекратится?

Капитан не мог выговорить ни слова. В горле пересохло.

— Отвечайте! — Блеснули белые зубы. — Или захотели такие же шрамы?

Не отрывая глаз от лица ангела, капитан прохрипел:

— Девона.

Карнивал наклонила голову в сторону и нахмурилась.

— Дипгейтского отравителя, — объяснил капитан. — Главу Департамента военных наук.

— Зачем?

Капитан медлил и посмотрел на рулевого. Тот ничего не заметил: Карнивал полностью завладела его вниманием.

— Ангельское вино, — ответил капитан. — Девон пытался изготовить ангельское вино.

Карнивал продолжала молча смотреть.

— Стража нашла несколько обескровленных, — объяснил капитан. — Я имею в виду… больше обескровленных.

— Где?

— По всему…

— Когда?

— В другие ночи… не только…

Кости хрустнули, и крылья снова раскрылись. Карнивал подошла к капитану и впилась ему в глаза острым, словно лезвие, взглядом.

— А этот… Девон обескровил их?

Капитану свело лицо, так что он еле мог шевелить губами.

— Да, он…

Дверь с грохотом распахнулась. Карнивал резко развернулась, перья со свистом разрезали воздух. В комнату один за другим вбежали аэронавты с короткими мечами наготове. Первый матрос споткнулся и чуть не упал при виде того, что ожидало их в комнате. Еще двое навалились сзади и резко затормозили при виде ангела. Матросы постепенно заполняли мостик, загораживая Карнивал путь к отступлению.

Восемь аэронавтов стали как вкопанные перед Карнивал и глазели, открыв рты. Она зарычала.

Первым опомнился широкоплечий седой моряк у двери на правую палубу. Судя по звездочкам на воротнике, старший офицер. Не сводя глаз с ангела, он ровным низким голосом обратился к капитану:

— Мы услышали по переговорному устройству…

Карнивал чувствовала, как капитан и рулевой осторожно двигаются у нее за спиной по периметру комнаты.

— Капитан, ваши приказы? — отчеканил старший офицер.

Карнивал взмахнула крыльями, и строй матросов ударило порывом ветра. Завеса черных перьев простиралась практически от одного конца мостика до другого. Шрамы, от кончиков пальцев до лба избороздившие ее тело, начали чесаться. Старые раны стянули кожу.

— Боги под нами, — прошептал аэронавт, отшатнувшись назад.

— Она не уйдет, — сказал какой-то мальчишка. — Нас восемь. Мы вооружены. — Меч дрожал у него в руках.

Старший офицер ждал приказа капитана.

— Убить ее! — скомандовал рулевой.

Аэронавты медлили в растерянности.

Глаза ангела сверкнули. Она присела, сжала крылья и вся напряглась, готовясь к броску. Вены проступили на шее и врезались в шрам от веревки. Карнивал медленно вытащила вилы из-за пояса.

Восемь мужчин невольно отступили.

— Я не в настроении убивать, — сказала Карнивал. — Уходите.

— Убить ее! — прорычал рулевой.

Меч рванулся в сторону ангела, она поймала лезвие зубьями вил и рванула в сторону. Справа раздался глухой удар, и меч остался торчать в стене.

— Уходите! — крикнула Карнивал. — Немедленно!

— Убить ее! — кричал рулевой.

Как один аэронавты бросились в атаку, выбросив вперед мечи.

Карнивал набрала в легкие воздуха, задержала дыхание и внезапно выпрыгнула вверх с такой силой, что двое матросов инстинктивно отшатнулись, отдернув мечи и зажмурив глаза.

Карнивал пробила потолок, словно бумажный лист, а за ним и полотно воздушного шара.

Шипящие потоки горячего газа окутали ангела. Хрупкий скелет металлических обручей, соединенных тонкими балками, тянулся вдоль всего баллона, сужаясь на концах. Карнивал повернулась, сжимая в руке вилы. Вырваться наружу можно было в любом месте.

Она взлетела. Вилы с легкостью разорвали туго натянутое полотно. Карнивал вновь обдало прохладным ночным воздухом, и она вдохнула полной грудью.

Воздушный шар покрылся серебристой рябью, потоки газа вырывались сквозь растущую дыру. Корабль резко накренился и начал падать. Пропеллеры отчаянно заскрипели, ускоряя падение. Аэронавты на кормовой палубе не могли двинуться с места и стояли, вцепившись в перила. Матрос сорвался и закричал, но пропеллер быстро закрыл бедняге рот.

Карнивал наблюдала за падением судна. Корабль врезался в дома, пробил крыши и вспыхнул…

…В небо взметнулся огненный шар, сорвав черепицу с близлежащих крыш. По всему кварталу повыбивало стекла, в воздух взмыли языки пламени.

Грохот взрыва долетел до Карнивал, и ее подбросило восходящим потоком. Ангел оседлала ветер, расправив могучие крылья. Блеск пожаров отражался в черных глазах.

— А может, я все-таки в настроении?