"Драконья луна" - читать интересную книгу автора (Троуп Алан)

20

Острые камни царапают мне грудь и спину, пока я протискиваюсь в расселину. Оказавшись по ту сторону стены, поднимаю свечу и осматриваюсь. Откуда-то сочится слабый свет. Неподалеку от меня торчат несколько сталагмитов, но в основном под ногами ровная, скользкая поверхность. Все это похоже на огромную пещеру, но ни потолка, ни стен ее не видно. Морщась от затхлого запаха и ежась от холода и сырости, я прислушиваюсь, но слышу лишь стук падающих капель и плеск воды где-то неподалеку, в темноте.

– Питер, ты уже в пути? – мысленно спрашивает меня Хлоя.

– Да.

Я смотрю на оплывающую свечу и улыбаюсь во вновь обступающей меня темноте. «Ну и втравила ты меня в историю!» – думаю я. Потом, вздохнув, иду на звук воды.

– Питер! Все в порядке?

Поскользнувшись, хватаюсь за сталагмит свободной от свечи рукой.

– Все прекрасно, – отвечаю я Хлое. – Я в какой-то огромной пещере и понятия не имею, куда идти. Может быть, тут что-то не так?

– Если тебе кажется, что там опасно, возвращайся.

Оглянувшись, замечаю, что расселина, сквозь которую я пролез, уже скрылась в темноте.

– У меня нет выбора, – говорю я Хлое.

– Нам надо было подумать о каком-нибудь другом способе,- сокрушается она.- Я не хочу тебя

терять.

Впереди блеснуло что-то похожее на воду. Я бросаюсь вперед, обнаруживаю речушку, скорее ручей, не более двух футов в ширину, и принимаю решение идти вдоль него, куда бы он ни вел.

– Питер!

Я тяжело вздыхаю, останавливаюсь и отвечаю Хлое:

– Я вовсе не собираюсь теряться и тебя терять не намерен. Но сейчас мне нужно сосредоточиться. Скажи мне, который час.

– Четверть второго ночи.

– Если не услышишь меня до десяти утра, позови сама.

– Хорошо, Питер. Будь осторожен.

Разумеется, буду! Уж я очень постараюсь не потеряться и не пропасть без вести, буду очень тщательно обходить все глубокие ямы и приложу все усилия, чтобы не умереть от голода. Журчание воды слышится еще до того, как появляется сам водоем и стена за ним. Крошечная лагуна, не более десяти футов в диаметре, в которую впадает ручеек. Я высоко поднимаю свечу, стараясь разглядеть, куда же утекает вода. Ничего не видно. Но ведь куда-то же она должна утекать! Подойдя поближе, вижу на берегу озерца множество скелетов. Вот они, беглецы, о которых говорила Лила.

Присев на корточки рядом с озерцом, я внимательно его изучаю. От свечи остался жалкий огарок. Юношей мне нравилось нырять и надолго задерживать дыхание. Человеком мне редко удавалось просидеть под водой больше шести минут, но в естественном обличье мне не составит труда продержаться минут тридцать, а то и дольше. Кладу огарок на землю и приказываю своему телу измениться.

Теперь, пожалуй, это озерцо мне даже маловато. Я погружаюсь с головой, нащупываю скользкое дно, и тут вода сама начинает подталкивать меня. Удостоверившись, что дыра достаточно велика, чтобы можно было в нее пролезть, я всплываю на поверхность, вдыхаю, потом еще и еще раз. Когда мои легкие настолько наполняются воздухом, что больше вдохнуть нельзя, снова ныряю.

Течение подхватывает меня и несет от слабого, затухающего пламени свечи в полную темноту. Остается лишь надеяться, что меня вынесет на сушу раньше, .чем кончится запас воздуха. Затерянный во влажной тьме, я ощущаю время только как растущую потребность в дыхании. Когда в легких начинается жжение, я делаю небольшой выдох, но это почти не приносит облегчения. Я делаю еще выдох. Как же Хлоя? Надо бы попрощаться с ней, пока есть силы.

Темный коридор сужается, вода толкает меня сильнее, я обдираю чешую о стенки и слышу впереди мощный рев. Оторвавшийся от стены камень больно ударяет меня в плечо, следующий бьет по голове, и, оглушенный, я судорожно вдыхаю воду, и мои легкие содрогаются в конвульсиях. Мне хочется выгнать из легких воду, но в них больше нет воздуха, чтобы вытолкнуть ее.

Вдруг меня выбрасывает наружу, на воздух. Я кашляю, отплевываюсь, потом судорожно глотаю воздух. Хочу расправить крылья, но мощная струя воды, падающая на них сверху, не дает мне это сделать. Я опять погружаюсь под воду и на этот раз, выгребая против течения, энергично работаю крыльями, ногами, хвостом. И вот выныриваю, опять хватаю ртом воздух и плыву вперед, пока не натьжаюсь на илистый берег. Наконец удается добраться до суши. Тяжело дыша, весь избитый и исцарапанный после своего подводного путешествия, я падаю на землю и немедленно засыпаю.

– Питер! Питер!

– Нет, нет, не надо…- Я цепляюсь за остатки сна.

– Питер, уже больше десяти! Ты жив?

Я со стоном поворачиваюсь на песке.

– Более-менее, – мысленно отвечаю я.

Открываю глаза и с удивлением вижу слабый свет.

– Ты знаешь, где ты?

Все тело у меня болит. При попытке встать все мои раны сразу дают о себе знать. Я осматриваюсь.

– Понятия не имею… Я плыл… Долго. Какой-то свет. Еще здесь очень высокий водопад и огромное круглое озеро.

– А выход есть?

– Пока не знаю.

Взглянув вверх, открываю рот от изумления.

– Питер!

– Пещера просто гигантская! Я бы смог здесь летать.

Потолок пещеры – в нескольких сотнях футов надо мной. Несколько лучиков света просачиваются сквозь узкие расселины, окруженные тысячами висящих вниз головами летучих мышей.

– Похоже, именно здесь живут все летучие мыши Ямайки. Тут полно их экскрементов. Но трещин достаточно больших, чтобы вылезти, не видно.

– Лучше бы такие нашлись! – Мысли Хлои печальны, как-то приглушенны.

Впервые с минуты своего побега я подумал о том, каково сейчас моей невесте. Сидеть в запертой комнате и беспомощно ждать!

– Как ты? Что там у вас происходит? – спрашиваю я.

– Мама и отец в бешенстве. Да иначе и быть не могло. Они прекрасно знают, что мы можем переговариваться скрытно, мы все это умеем. Родители сказали, что, если ты вскоре не вернешься и не расскажешь, где сокровища, они отыграются на Генри.

– Неужели они способны причинить вред сыну собственной дочери?

– Не знаю. Думаю, отец мог бы. Все будет зависеть от мамы. Дерек сделает все, что ему прикажут.

Папа сказал, что дает тебе еще несколько дней. После этого он собирается отправиться в Кингстон про

верить, нет ли почты от Дерека. Если мой брат найдет сокровище, я уверена, что никто не пострадает.

Я думаю о потайном ходе, о секретной двери.

– Сомневаюсь, что твой брат когда-нибудь найдет путь в сокровищницу.

– Тогда тебе надо поскорее выбираться.

– Я выберусь, если есть хоть какая-то возможность, – говорю я.

Хотел бы я сам быть уверенным в том, что говорю сейчас. Мне прекрасно известно: чтобы залечить раны, нужны отдых и пища.

– Нам надо было поискать другой путь!

– Но мы этого не сделали,- возражаю я,- и потому придется идти до конца этим.

– Что ты собираешься делать?

Свет в пещере вдруг слегка мигает: это несколько летучих мышей снимаются с места. Я провожаю их взглядом. Отвратительные, мерзкие твари. Но делать нечего…

– Первым делом я собираюсь поесть.

– Но что, Питер?

– Потом скажу, – сердито отвечаю я.

Летая под сводами пещеры, я заглатываю летучих мышей. Они извиваются, пытаясь спастись от меня, гримасничают. Жую мясо этих жестких, кожистых, отвратительных на вкус тварей, раз уж нет ничего другого.

Насытившись, я возвращаюсь на свое песчаное ложе и залечиваю все царапины и ссадины. Мои мускулы вновь наливаются силой. Хочется спать, но я сопротивляюсь. Мне нужно торопиться, чтобы поскорее спасти Хлою и Генри.

Я исследую пещеру, пробиваясь сквозь громоздящиеся на полу сталагмиты, задевая позвякивающие сталактиты, чувствуя себя маленьким зверьком, ищущим выход из пасти огромного чудовища, стремящимся пролезть между его зубами. Наконец обнаруживается ручеек, утекающий из противоположного водопаду конца озера в какой-то темный коридор. Я доверяюсь этому ручейку, но, прежде чем уйти в полную темноту, оглядываюсь на относительный комфорт слабо освещенной пещеры, и у меня вырывается вздох сожаления.

Продвигаюсь, осторожно вытянув перед собой передние лапы, строго следуя руслу ручья, позволяя ветерку легонько подталкивать меня в спину. Скоро мне начинает казаться, что я иду уже несколько часов, а то и дней. Переходя из коридора в коридор, продираюсь сквозь сталагмиты и сталактиты. Ручей постепенно расширяется и становится похож на реку.

– Питер!

С трудом преодолеваю искушение сделать передышку.

– Что? Уже утро?

– Уже почти девять, любимый. У тебя все в порядке?

– Если можно так выразиться, когда понятия не имеешь, где находишься, то да, у меня все в порядке.

– Надеюсь, – печально говорит Хлоя. – Отец каждое утро спрашивает у меня, когда ты собираешься рассказать ему то, что ему нужно узнать. Ты должен добраться к нам раньше, чем он уедет в Кингстон.

Я бегу так быстро, что боюсь упасть в темноте и сломать шею, спотыкаюсь о камни, натыкаюсь на скалы. Одна пещера сменяется другой. Река все разрастается и крепнет, ветер подталкивает меня вперед. Хлоя сообщает мне, что день прошел и наступила полночь.

Не позволяя себе отдохнуть, я все иду и иду вперед, пока до меня не доносится шум воды, низвергающейся в ущелье. Я осторожно ощупываю ногами дорогу. Над ущельем есть спасительная узенькая кромка, которая постепенно расширяется в тропинку из гальки.

– Круто! – говорит кто-то неподалеку.

– Не то слово! – отвечает другой.

Я улыбаюсь, слыша человеческие голоса. Судя по выговору, это американцы. Я готов смеяться от счастья, завидев слабый свет. Поспешно превратившись в человека, бегу на свет, не обращая внимания на то, что оставляю за собой кровавые следы. Видимо, свет исходит из узкого проема, что справа от моей тропинки. С трудом протискиваюсь в него и с радостью обнаруживаю, что он сразу же расширяется.

В воздухе стоит запах марихуаны. Я иду по извилистому коридору к его источнику.

– Ладно, дружище. Уже поздно. Тебе еще фотографировать. Пошли к памятнику, сделаем не

сколько снимков и выберемся отсюда.

– Сейчас… Еще чуть-чуть.

Камера вспышкой освещает небольшую пещерку как раз в момент моего появления. Я заслоняю лицо от яркого света, перед глазами пляшут огненные точки. На меня в упор смотрят два молодых человека, оба белые, в грязной одежде, в касках с фонариками. Они стоят в противоположном конце пещеры. Между ними и мной – темно-коричневый сталагмит, по форме напоминающий кролика, присевшего на задние лапы.

Тот, что пониже, держит в руке папиросу-самокрутку. Он глубоко затягивается, удерживает в себе дым, потом выдыхает и протягивает папиросу мне:

– Эй, парень, не хочешь курнуть?

Я отрицательно качаю головой. Это совсем не то, что мне сейчас нужно. Второй молодой человек примерно с меня ростом.

– Лазаете по пещерам голым? А я-то думал, что круче нас не бывает.

Улыбаясь, подхожу к ним поближе:

– Я заблудился. Это длинная история. Где мы?

– Это Кроличий коридор, – отвечает парень с камерой. – Вам надо вернуться туда, откуда вы пришли. Там, недалеко, выход. Еще три пещеры – Причал, Большая верфь и Королевская отмель. В общем, каких-то пара тысяч футов – и вы у выхода.

– . А куда выход? – спрашиваю я.

Мой желудок начинает урчать, напоминая о том, сколько времени мне пришлось провести без пищи. Эти двое так молоды, полны сил и энергии. Если бы можно было обойтись без… Но не обойтись.

Молодые люди переглядываются. Потом тот, что с камерой, отвечает:

– В Виндзор, приятель. Да как, черт возьми, вас угораздило потеряться?

Я пожимаю плечами и, обойдя сталагмит, подхожу к ним:

– Вы меня не подбросите, ребята?

– Да, конечно, – на этот раз отвечает тот, что пониже. – У Эрика снаружи папашин джип. Нам только нужно здесь кое-что закончить. Мы уже собираемся уходить. Хотим успеть до темноты.

– А во что вы собираетесь одеться? – спрашивает парень с камерой.

В этот момент я хватаю его за голову и с хрустом ломаю ему шею. Он падает как тряпичная кукла. Маленький роняет свою папиросу, пятится.

– Ты что, черт тебя побери? Что такое? Мы тебе ничего плохого не сделали!

– Я знаю, – говорю я, идя за ним и позволяя ему наконец упереться в стену. – Просто мне нужно то, что у вас есть.

Я волоку оба тела к реке. Потом принимаю свое настоящее обличье и ем.. Свежее мясо! Я насыщаюсь до отвала, а остатки выбрасываю в реку вместе с песком, испачканным кровью.

Борясь с расслабленностью, которая всегда меня одолевает после еды, и усталостью от долгого путешествия, снова превращаюсь в человека и надеваю на себя одежду того парня, что повыше. Тесно. В его рубашке и брюках я чувствую себя как сосиска в целлофановой упаковке. Но у меня нет ни времени, ни желания делать свое тело тоньше и ниже, чтобы одежда пришлась впору. Хорошо, по крайней мере, что я снова одет и что у меня есть лампа, чтобы осветить себе путь.

Не заехать ли в Бартлет-Хаус, чтобы переодеться? Но у меня нет уверенности, что Дерек оставил там хоть какую-то одежду. Кроме того, как бы близко ни находился мой дом, ехать до него – это все-таки время. А мне сейчас надо побыстрее добраться до Ямы Моргана и встретиться с Чарльзом Бладом,

Я надеваю шлем убитого мною мужчины, обшариваю карманы обоих, нахожу ключи от джипа, деньги – всего-навсего двести двадцать три доллара на двоих и их кредитные карточки. Потом открываю камеру и засвечиваю пленку при свете лампочки на шлеме. Выбросив камеру, кредитные карточки и все, что принадлежало убитым, в реку, я кладу деньги в карман и бросаюсь к выходу. Миновав три пещеры, оказываюсь, как и обещал мне тот парень, у выхода в Виндзор.

Снаружи я останавливаюсь на несколько минут, смотрю на утреннее небо: темнота потихоньку начинает уступать место свету. В ветвях африканского тюльпанового дерева резвится стайка зеленых попугаев, нарушая тишину своей болтовней. Я вдыхаю свежий воздух: ни следа запаха экскрементов и гнили.

Джип с открытым верхом стоит в дюжине ярдов от выхода из пещеры. Я подхожу к машине, вытираю утреннюю росу с сидений. Мотор заводится с одного поворота ключа.

– Хлоя! – мысленно зову я.- Я выбрался.

Мне приходится позвать еще дважды, прежде чем она откликается:

– Что, Питер?

– Я уже еду.

Даю задний ход, разворачиваюсь и выезжаю на дорогу.

– Ты где?

– Недалеко от Страны Дыр. У меня джип. Думаю, что смогу вспомнить дорогу в Яму Моргана.

– А дальше что? Ты не справишься с ними обоими. Будь даже отец один, его нелегко победить.

– Если бы я собирался сражаться с ними, я бы просто прилетел в Яму Моргана. Когда твой отец выезжает в Кингстон?

– Он говорит, что завтра. Я удивлена, что он на это решился. Когда-то мне пришлось упрашивать его несколько месяцев, чтобы он позволил Дереку научить меня водить машину. Чтобы он согласился, мне пришлось пообещать, что я никогда не стану выезжать за пределы долины. Отец ненавидит автомобили. Не думаю, что он садился за руль с тех пор, как опробовал «лендровер», когда Дерек купил его. А это было восемь лет назад.

– А твоя мать?

– Она останется смотреть за домом.

– Разве это нельзя поручить Филиппу?

– Нет. Они его тоже заперли. После твоего побега. О чем ты думаешь, Питер?

Как бы мне ни хотелось размозжить голову Чарльзу Бладу, приходится принимать в расчет его габариты.

– Я думаю о том, что должен быть другой способ справиться с твоим отцом.

С дороги, ведущей в Трои, сворачиваю в Страну Дыр. Оказывается, я прекрасно помню, как мы ехали с Дереком.

– Что, если ты с ним все-таки не справишься?

– Что ж, тогда, если они не убьют меня сразу, я скажу им все, что они хотят знать о сокровище.

Генри не должен пострадать. Но…

И тут я представляю себе крутой обрыв возле поворота на Яму Моргана, так и вижу большие острые камни, торчащие на дне впадины.

– Но не думаю, что до этого дойдет, – заканчиваю я.

При том что еду я медленнее, чем Дерек, до поворота на Яму Моргана мне удается добраться задолго до ночи. Проехав мимо пропасти, разворачиваюсь, еще раз проезжаю мимо нее, нахожу подходящее место и прячу джип в кустах у дороги. В густой зелени машину совершенно не видно.

Остаток дня я провожу, собирая листья и ветки, маскируя джип так, чтобы его нельзя было заметить с дороги. С наступлением ночи сажусь за руль. Все тело у меня болит, в животе урчит, глаза слипаются.

– Хлоя! – зову я.

– Да?

– Как ты узнаешь, что твой отец уехал?

– Я услышу.

– Пожалуйста, сразу дай мне знать. Сейчас я должен отдохнуть.

– Хорошо.

– Хлоя, завтра мы будем вместе.

– Как бы мне этого хотелось, Питер!

– Больше я никому не позволю разлучить нас.

– Спи, Питер. Я жду тебя.