"Хозяка" - читать интересную книгу автора (Табоякова Ольга Александровна)

Глава 4. Путанница в лицах

Загородная резиденция страшного Чукмедала сильно смахивала на Букингемский дворец. Мы прибыли туда последними, на это сильно подосадовал Укул. Его шатия-братия исчезла в неизвестном направлении, а мы (я и Укул) последовали к центральному входу. Семь ступенек вверх и дверь нам открывает дворецкий. Как в наших фильмах: прямая спина, черный костюм, перчатки и постное выражение лица.

— Прибыл Укул и его дочь, — не моргнув глазом, провопил дворецкий.

Я сделала первый шаг в неизвестность и чуть не упала, споткнувшись о ковер. Рефлекторно размахивая руками, я ухватилась за дворецкого и Укула. На обоих затрещала одежда. Пошивочная промышленность здесь развита плохо.

Укуловский халат выдержал, а вот наряд дворецкого частично остался у меня в руке. Теперь передо мной стоял все столь же чопорный тип, но уже с оторванным лацканом пиджака.

— Леди точно его дочь, — пробурчал дворецкий, захлопнул дверь и удалился.

Укул ржал, как ненормальный, хлопая себя по ляжкам. К этому смеху присоединился еще один смех — старческий. Я подняла глаза. На самом верху лестницы в кресле сидел и так же хохотал какой-то старик. Так понимаю, Чукмедал. Справа от него я увидела худую серую женщину. Она так кривила губы, что не поймешь: злится или сдерживает смех.

— Как зовут мою внучку? — отсмеявшись, закричал старик. Одновременно он направил свое летучее кресло вниз по лестнице.

— Чех, — я представилась сама. Укул все еще хохотал.

— Миленькая, — старик уже был внизу.

Женщина, стоявшая до этого рядом с ним, удалилась в комнату.

— Я знаю, — мне надо было что-то ответить. — Вы тоже ничего.

Старик чуть хохотнул.

— Я тоже знаю, — потом согласился он.

Укул уже пришел в себя и во всю слушал наш разговор, но не вмешивался.

— Пойдем ужинать, Чех, — позвал старик Чукмедал.

Мы с Укулом шли по лестнице гораздо медленнее, чем поднимался старик на своем кресле.

— Чего все так смеялись? — мне надо было выяснить это у Укула.

— Да, я также пришел в дом в первый раз. Отец привел к моему деду. Лет тогда мне было пятнадцать.

— Дежавю понятно, — я кивнула. В свою очередь не понял Укул. Пришлось объяснять значение незнакомого ему слова.

— Это морок, — авторитетно поправил меня неизвестно откуда возникший рядом дед Чукмедал. — А ты в магии разбираешься, молодец.

Судя по всему я получила уже два балла за вход и за его странное предположение на счет магии.

В комнате, нет это можно назвать коооооомнатой, с сопутствующими стоооолами, оооооокнами и прочим. Пожалуй, здесь может поместится человек триста. Так вот, в комнате меня стали пожирать глазами новые личности. По описанию я узнала сестер Укула и их детей. Да уж, Чукшер — опасный тип. Об этом однозначно свидетельствовали его глаза и тонкие усики. Не люблю усатых парней. Его брат рассмотрел, что я не подхожу под его каноны красоты и потерял ко мне интерес. Мина смотрела на нас с Укулом каким-то болезненным страдающим взглядом. Я сразу поняла, что ей здесь плохо.

Той серой женщиной оказалась Альна — мать Мины. А вот более полной и кряжистой Шер — мать братьев.

В комнате присутствовали еще двое неизвестных. Чукмедал представил их как своего поверенного Латифуна и своего хранителя Лирха. Эти двое взирали на меня с бесконечным спокойствием.

— Прошу, — махнул рукой Чукмедал, и мы уселись за столом.

Я когда-то читала о королевских обедах, теперь пришлось и побывать. Было двадцать четыре перемены блюда. С вилками и ложками у меня, естественно, были проблемы. Но когда-то я слышала, что надо брать крайние и брала их. Вроде все прошло нормально. Это в плане еды, или разговор так отвлекал, что всем было безразлично, знаю ли я этикет.

— Так Чех нашлась недавно? — гаденько спросил Чукшер.

Его мать Шер поджала губы и прокомментировала, что еще надо проверить чья я дочь.

Ее попытки очернить меня пресек дед:

— Дочь она его, точно. Прекрати, Шер.

Альна тоже не удержалась от высказывания, что мол они своих детей воспитывают сами, неизвестно, что я за птица.

— Я не птица, тетенька, — у меня поперек горла стоял кусок рыбы. Сказала я это, чтобы как-то его извлечь.

Альна поджала губы и затрясла своим острым носиком.

— Смотри-ка, — ехидно улыбнулась Шер.

Чукмедал перевел взгляд с одной дочери на другую, а потом на меня.

— Если уж вы, тетенька Альна, считаете, что детей надо было воспитывать в семье, то почему же меня не забрали в младенчестве, когда умерла моя мать Марилена?

До этого Укул мне рассказывал, что его сестры страстно ненавидели Марилену за красоту, веселье, фигуру и множество поклонников.

— Да уж, — вдруг согласился со мной Чукмедал.

Альна уткнулась в свою тарелку, а я получила цепкий взгляд от Чукшера. Что расценила, как сигнал о неприятностях. Не ошиблась.

— Так, чем же занимается наша дорогая сестра? Наверное, папенькиным делом?

До этого мы договорились, что говорит буду я. Укул должен, как можно больше молчать. Мне казалось, что так будут оценивать меня, а не его. Он свою битву за наследство уже проиграл. Пока Укул добросовестно молчал, но чувствовалось, что это ненадолго. Уж очень ему хочется врезать племяннику.

Поверенный вдруг оторвался от очередного рыбного блюда и внимательно на меня посмотрел. Они все ждали, что я скажу. Мило улыбнувшись и постаравшись протолкать подальше из горла в желудок кусок чего-то острого, я удовлетворила всеобщие надежды:

— Нет, дорогой брат.

— Так чем же? — поддержала своих двоюродных братьев Мина.

Не ожидала от нее, значит, все-таки конкурентка. Но это был переломный момент. Я привыкла, что все всегда против меня. Надо просто отбиваться когтями и зубами.

— Выполнением частных заказов, дорогой брат, — я уже справилась с собой.

Укул же закашлялся.

— Частных заказов? — рассмеялся дед. Ему было по настоящему весело, а вот остальные похоже похоронили друг друга.

Пожалуй, Латифун — поверенный деда — отреагировал тоже положительно. Так радостно блеснули его глаза. Хранитель тела деда Лирх подарил мне внимательный взгляд и чуть нахмурил брови. Потом опять стал безучастным.

Эту тему закрыли. Разом заговорили Шер и Альна. Странно, а я то думала, сейчас они спросят, что я делаю.

Альна натужно улыбнулась, извиняясь, что перебила Шер.

— Папа, а я думаю, что надо поселить наших дорогих гостей в восточном крыле, — предложила она.

— Да, — мигом согласилась Альна.

Что-то мне не понравилось с какой поспешностью она это сделала. Укул открыл было рот, но я вовремя наступила ему на ногу.

— Это дальнее крыло?

Чукмедал согласился.

— Так я думаю, что подальше надо поселить уже известных вам родственников, а меня поближе, чтобы познакомится, — я постаралась как можно лучезарнее улыбнутся Шер.

Латифун опять подарил мне уважительный взгляд. Укул счел, что может, наконец, вмешаться и поддержал «свою» дочь.

Чукмедал выдал соответствующие указания, а я в течение трех минут наслаждалась радостью маленькой победы. Мы захрустели сладкими тонкими сухими блинами, похожими на наш «Наполеон», когда в разговор опять вступил Чукшер.

— Чех, а на что же ты живешь? Сама понимаешь, что у всех возникает этот вопрос. Мы здесь потому, что стремимся продолжить традиции наших предков, а ты вполне можешь мечтать лишь о деньгах, — он высказал это изящно помахивая вилкой.

Поверенный опять поднял голову от своей тарелки. Дед похоже готов был начать похрюкивать от радости. Ему нравились все наши разборки. Мать Чукшера и его тетка одобрительно закивали головами. Мне удалось вовремя наступить на ногу Укулу.

— Милый брат, — от этого обращения Чукшера слегка косануло. — Чукшер, тебя интересуют деньги. Я правильно понимаю? Так вот я работаю с крупными торговцами Вазипием и Ирасом с Фагана, если ты слышал о таких. Денег у меня предостаточно, а на неожиданные случаи я всегда ношу с собой маленький запас.

Я знала, что рисковала, возможно, все потеряю. Но я достала из внутреннего кармана черный мешочек с камнями. Еще раньше я разделила камни. Половину я оставила в мешке, а другие зашила в бюстгальтер. На моей ладони лежали камни. Дав Чукшеру и остальным полюбоваться своими богатствами, я убрала все назад в мешок и карман. Укул секунд двадцать приходил в себя. Когда они меня захватили, то не обыскивали. Никому в голову подобное не приходило.

— Я принял решение, — оповестил неожиданно дед. — Давай, — это он сообщил своему поверенному Латифуну.

Дочери попробовали было возражать отцу, что даже обед еще не закончен, но тот послал их всех далеко и надолго. Через десять минут были уже подписаны бумаги, по которым все наследство оставлялось мне. Я пила кофе уже очень богатой женщиной. Дочерям, сыну и другим внукам было оставлено необходимое по закону.

Чукмедал сиял, как солнце. В диссонанс ему мрачны были все остальные, кроме крайне озадаченного Укула и Латифуна.

— Теперь отдыхать, поговорим утром, — скомандовал Чукмедал.

Нас с Укулом проводили наверх. Комнаты были обставлены роскошно, даже варварски роскошно. Чукмедал пожелал нам отдохнуть и сказал, что он очень доволен, дверь за ним закрылась.

— Ты хоть понимаешь, что сделала? — Укул говорил очень медленно.

Я бухнулась на роскошную кровать.

— Ты получил свое наследство, — я пожала плечами. Этот обед высосал столько энергии, что я готова была свалиться без сил.

— Это ты получила наследство, — ответил он все еще напряженно.

— За один обед между прочим, — я возгордилась собой, за что и получила.

Укул судорожно сглотнул:

— Получает наследство тот, который дал свое согласие. Тебя Латифун спросил, ты согласилась.

— Ну, да он сказал: «Согласны ли вы, Чех, принять на себя наследство, оставляемое вашим дедом Чукмедалом?», — я воспроизвела дословно. — Ты и сам слышал.

Укул уже знал, что я не местная. Думаю, что это спасло меня и за обедом и сейчас.

— Это значит, что ты получаешь все, включая заботу о деде. Ты можешь кому угодно отдать деньги и прочее, кроме заботы о моем отце, — нейтрально пояснил он.

— Что? — раздался мой возмущенный вопль.

— А то, — огрызнулся «отец».

Двери открылись, я подумала, что явились выяснять, не убил ли «папочка» свою дочку. Нет, это пришли ребята Укула. Они были в курсе того, что произошло. На меня смотрели недоверчиво и боязливо.

— Ты действительно занимаешься заказами? — не в тему спросил Рыжий.

Я то не ожидала подобного вопроса. Это я собиралась, но забыла спросить у Укула с чего, они так перепугались, что быстро свернули тему.

— Ну, да, дома, в смысле в родном мире, — я повернулась к Укулу.

Рыжий шумно выдохнул:

— Понятно.

— Я делала бизнес-планы по заказу, рекламу всякую тоже. Что подвернется в общем, — мой ответ поселил в их душах смятение. Потом Укул начал ржать, его друзья ему вторить.

— Да, ты даешь, — все еще не мог успокоится Укул.

На мои требовательные вопли они пояснили, что у них «выполнение частных заказов» означает «наемное убийство».

— Мама моя! — у меня подкосились ноги. Подумать только, что я о себе такое сообщила.

— Ха-ха-ха, — все еще не мог успокоится Укул. — У них было такое лицо! Такое лицо!

Я так поняла, что «папочка» радуется, как ловко я уделала родственничков.

— Да ну вас, — сейчас я заметалась по комнате. Мое голословное заявление могло сильно мне выйти боком. К тому же я показала камни, как подтверждение своих слов.

— Ты же назвала Вазипия и Ираса, — еще любезно подсказал мне почти успокоившийся Укул. — Они же в клане О'Рей состоят.

Про их мафиозные кланы я уже немного знала. Это было одной из тем в компании Виктории. Я помнила, что мы ужинали или обедали, там мне и рассказали кучу всяких ужасов. У них международная мафия простирается на целые миры, да, наверное, на все миры.

— Да уж, — внезапно я успокоилась. — Мне надо лишь утром выбраться отсюда, никто меня не найдет. Утро уже скоро, и мы уедим.

— Чех, — поспешил меня огорчить Укул. — Тебе надо здесь отбыть три дня. Это обычный срок вступления в права наследства.

— Что? — мне не легко было смириться с мыслью, что надо провести три дня в этом доме с такими неприятными людьми.

— А то, что по логике отец должен был оставить все тебе, но меня назначить опекуном, — оборвал меня уже раздраженный Укул. — А ты сыграла все по своему.

— Если бы не я, ты бы ничего не получил, — мы стояли друг на против друга.

Команда расселась на моей шикарной кровати. Ажа молчал, Рыжий улыбался, Вшах хмурился.

— Если бы не ты, то…, - Укул не нашелся, что сказать.

— Погоди, а почему твой отец решил отдать все наемному убийце? — меня эта мысль вывела из ступора. — Раз он так подумал. Ты же говорил… — добавила я несколько неуверенно.

— Так ты добилась успеха, — возмутился Укул.

С места поддакнул Ажа. Мне вроде послышалось: «Еще какого!», но я не поручусь за свой слух.

— Деду важно жить с кем-то успешным. Его дети и другие внуки сильно разочаровали его, — предельно правдиво признал Укул.

— Что будет дальше? — после недавней вспышки я в конец обессилила. Спихнув Ажа и Вшаха с кровати, а Рыжий поднялся сам, я уселась.

— Этого не знают даже Марэнэ и Сандаван, — пожал плечами Рыжий. Так звали их мафиозов. Похоже, что в их мире они считались самыми умными и прозорливыми.

— Завтра, что делать завтра? Давайте так, — мне все надо знать, что делать и говорить.

Укул рассказал нам, как должна происходить церемония вступления в права наследства. Завтра будут оформляться все бумаги. Мое участие не нужно. На второй день я должна буду подписать кучу официальных документов, и остальные родственники тоже. А третий день необходим для регистрации этих документов.

— Завтра дед будет с тобой общаться весь день, — сделал точный прогноз Укул.

— Мне надо быть с ним? Что ему говорить? А остальные?

— Остальные будут локти кусать, — послышалось от молчаливого Вшаха. — Думаю, шеф, что надо за ними присмотреть. За девочкой и Чукмедалом будет смотреть достаточно глаз.

— Правильно, — из своего угла согласился Ажа. Ребята разместились на огромном диване, когда я вытурила их со своей кровати. — Самый опасный это Чукшер. Он мой.

— Я возьму на себя младшего брата, — выдал предложение Вшах.

— Я займусь Шер, — решил Рыжий.

Признаюсь, что для меня это было неожиданностью. Эти люди по своему заботились о моей безопасности.

— А ты? — я испытывала судьбу до конца, собираясь услышать ответ Укула. Если он скажет, что присмотрит за Альной, то я впервые в жизни пожалею, что он не мой отец.

— Мне кажется, что кто-то должен приглядывать за моей сестрой с ее апатичной дочкой, — выдал Укул.

Тогда у меня было слишком мало сил, даже не получилось заплакать. Это все нервы. Но сейчас в доме Вазипия и Ираса я плакала. Надо успокоиться и вспоминать дальше. Что же было дальше? Да, дальше Укул сказал, что сейчас все хорошо, а когда я получу наследство, то будет еще лучше. Они ушли, велев мне запереть за ними дверь.

Сон в мягкой кровати до семи утра — это настоящее блаженство, которое я оценила по достоинству. Завтрак принесли в полвосьмого.

— Милорд приглашает хозяйку на прогулку, — проникновенно сообщил чопорный дворецкий.

— Когда?

— Через час, — сообщил он точное время. — Но сейчас просит об аудиенции поверенный милорда.

— Латифун? Конечно, может он разделит со мной завтрак? — мне было замечательно сидеть и поглощать горячие булки с джемом и запивать черным чаем с лаймом.

— Я ему передам, — в сомнениях решил дворецкий.

Латифун постучал ко мне через три минуты:

— Дозвольте? — церемониально спросил он.

Я приветливо махнула и Латифун присоединился к моему завтраку. Он ел аккуратно, говорил о погоде и не торопился перейти к делу. Просто наслаждаясь разговором, я улыбалась и даже рассказала пару анекдотов. Латифун долго смеялся над короткой историей про то, как Вовочке велели зайти в класс, как заходит его отец. Слова «не ждали с. ки» Латифун повторил пару раз.

— Когда вы сообщили, что занимаетесь частными заказами, то во мне возникли некоторые сомнения, — признался поверенный неожиданно перейдя от анекдотов к делу. — Но сейчас после этой красивой истории, я поверил.

Он то поверил, но я абсолютно не поняла почему.

— Это имеет отношение к делу? — всякое веселье этого утра улетучилось. Что-то мне не хорошо.

— Да, частично, — дал обтекаемый ответ Латифун.

Вошел дворецкий, убрал все со стола и плавно удалился.

— А в доме много слуг? — меня задело, что обслуживал нас тот же тип, что вчера и открывал дверь.

— Много, — Латифун понял мои проблемы и постарался пояснить. — Считается, что обслуживать будущего хозяина или хозяйку должен самый высший чин. Грону пришлось взять на себя все обязанности до решения милорда, поэтому он вчера встречал гостей. Когда же все определилось, то Грона занялся вами персонально.

По моему такие странные обычаи сильно смахивали на паранойю, но я не стала их комментировать.

— Вы сказали, что моя работа лишь частично важна для нашего разговора, — пришлось напомнить на чем мы прервались.

— Ах, да, — тряхнул головой Латифун. Мне начал нравиться этот тип. — Хотелось бы предостеречь вас, не убивайте своих родственников без крайних причин. Это было бы опрометчиво, Чех.

— Вы пришли сделать заказ или отговорить от него? — я тянула время. Не пойму Латифуния.

По еще раз сверкнувшим глазам мне показалось, что ему сильно хотелось сделать заказ.

— Предостеречь, но главное о чем я пришел поговорить это о правилах и обязанностях, которые лягут на ваши плечи, — собеседник перешел к официальной части.

— Я слушаю, — мы переместились на балкон. Там в удобных плетеных креслах продолжился разговор.

— Я предлагаю вам отдать распоряжение все обернуть в деньги и активы, естественно то, чем вы имеете право распоряжаться, — посоветовал мне Латифун.

— Дальше, — по мне это был хороший выход. Я отдам все управление «отцу» и смогу жить себе спокойно где-нибудь вдали.

— Значит, согласны? — резюмировал Латифун.

— Да.

Теплый ветер подул с запада. У меня защемило в груди. Не верилось, что это я сижу в кресле огромного дворца и разговариваю о столь огромных суммах. Захотелось прижаться к Мурке. Она мурлыкнет, мне станет легче. Киса единственное существо, которое меня безоговорочно поддерживало в жизни.

— Дальше что? — все эти разговоры или теплый ветер отбили желание продолжать беседу, но Латифун не уйдет просто так.

— Кроме этого, вы должны четко осознавать, что теперь жизнь вашего деда в ваших руках, — пристально глядя на меня сообщил он.

Я с трудом удержалась от крика.

— Это он так решил, — мой ответ успокоил Латифуна. — Вы что-то еще хотите сказать?

— Да, будьте осторожны, — пожелал он и поднялся. — Осторожность, а для вас вдвойне осторожность. Если возникнут проблемы, то можете обращаться ко мне. Я помогу вам в любой ситуации, — сказал Латифун и удалился.

Мне надо было переодеваться к прогулке. После завтрака дворецкий притащил два шкафа одежды. Ее было так много, что у меня заломило зубы. Мы поэтому и перебрались на балкон. Грон все развешивал в комнате, а наш разговор требовал уединения.

Я вернулась в комнату, надеясь, что Грон уже закончил свою работу. Но он тянул ее, как жевательную резинку. Тоже видно хочет пообщатся.

— Да? — я обреченно уселась за стол.

— Простите, хозяйка, — Грон нервничал, но старался не показывать.

— Говорите, я же слушаю вас, Грон, — мне было интересно, что он скажет.

Не знаю почему, но Грон передумал.

— Простите, я пойду, — дворецкий подарил мне чуть диковатый взгляд и ушел.

Еще одна загадка прибавилась к моему проживанию в этом доме, а ведь и суток не прошло. Еще вчера я ходила по Фагану и сердилась на болтушку Викторию. Сегодня другой день, другие люди, другие заботы.

Просто так сидеть и думать не полезно для умственно здоровья. Меня ждали дела и в том числе дед Чукмедал. Интересно, что он имел в виду под прогулкой.

Все оказалось куда проще, чем я думала. Дед пригласил меня на конную прогулку. Мне выдали прекрасную черную лошадь. Благодаря Марчелло и Идеоло я не опозорилась, а сносно залезла в седло и ехала рядом с дедом. За ним парил на кресле Лирх.

— Я иногда устаю, — сообщил дед.

— Хорошо, — мы ехали по его лесным владениям.

— Расскажи мне о себе, — попросил Чукмедал.

Что можно рассказывать о себе? Я поморщилась, не хочу говорить о себе. С другой стороны, не посылать же его на фиг с расспросами. Естественно, что он хочет все знать про меня.

— Отец не должен знать, — вырвалось у меня.

Чукмедал дал это обещание.

— Я росла без матери с неродной бабкой. Росла в трущобах, — пожалуй, лучше не врать, но и не говорить всю правду.

Дед так хищно на меня посмотрел, что мне стало не по себе.

— Бабка жива?

— Жива, но я не хочу ее видеть, — это правда.

— У тебя были друзья?

— В трущобах дружбы нет, настоящей нет, или почти нет. Мне не повезло, я не встретила, — это опять правда.

— А мужчины? Ты взрослая, — деда волновал и этот вопрос.

— Какие мужчины в трущобах? — это тоже правда.

— Чех, а кто тебе помог выжить?

— Кошка, дед, — это обращение вырвалось само собой, и он остался доволен.

— Где она?

— Дома у отца, — тоже правда.

— Ты хоть кому-нибудь веришь? — еще один тяжелый вопрос.

— Нет, — тоже правда.

Какое-то время мы молчали. Чукмедал думал или просто собирался с мыслями, а я пыталась отогнать призраков недавнего прошлого.

— Ты сама оттуда выбралась?

— Да, Укула я встретила позже, — тоже правда.

— Ты рада, что у тебя такой отец?

— Да, — опять таки правда. Вчера что-то изменилось во мне, когда Укул и его люди решали, как меня защитить.

— Чех, тебе нужны деньги?

— Чьи?

— Мои, — улыбнулся дед.

— Не знаю, для отца да, а так…, - я пожала плечами. Тоже правда.

— Ты останешься?

— Мне здесь не нравится, — я призналась. Не видела смысла лгать.

— Мы уедем в другие места, — сделал однозначный вывод дед. Хорошо, что он это не спросил. Что ему говорить в таком случае?

Лирх обогнал нас и сделал резкий поворот направо.

— К озеру? — спросил он у деда.

— Да, — кивнул тот. — Посмотришь озеро. Говорят там можно увидеть будущее, внучка.

— Ладно, — хотя мне не очень то в это верилось.

Больше он не задавал вопросов. Мы стояли у озера. Обычное небольшое озеро. Вода прозрачная, рыбки плещутся.

— Будешь смотреть? — подначил меня дед.

— А ты?

— Буду, — он рассказал, что не заглядывал в озеро со времени смерти своей жены. — Тогда меня удержала одна картина, — признался Чукмедал. Я поняла, что услышу сейчас то, что он никому и никогда не говорил. — Там была башня, люди разные. Я почти никого не знал. Там был мой сын Укул и этот его рыжий парень с кастрюлей в руках, еще девушка в высоких сапогах с каким-то мужчиной страстно целуется. Я не вижу лица девушки и мужчины, лишь мальчика. Мальчишка лет семи сидит на моем кресле и мы гоняем коров по лугу. Он смеется, я тоже.

Чукмедал помолчал, потом все добавил:

— Я давно не смеялся. Много лет, а вот вчера начал. Думаю, что время пришло.

Мне не хотелось задавать вопросов, чтобы не спугнуть что-то неведомое.

— Вы можете просто посмотреть, а можете попросить, — подал голос Лирх. — Самым разумным попросить помощи. Озеро никогда не отказывает людям семьи.

Мне стало понятно, что я ничего не увижу, но отступать нельзя.

— Хорошо, я первая?

— Да, — разрешил Чукмедал. — Дай ей мое кресло.

Меня усадили в летучее кресло, показали, как управлять и отправили на средину озера. Там надо было бросить в воду камушек и внимательно смотреть.

Я бросила камушек и приготовилась возвращаться, когда появилась картинка.

Итак, я вижу себя в какой-то запертой комнате. Решетки. Тюрьма? Стены желтые, чисто. Я вижу, что сижу на полу и безучастно смотрю на дверь. Она открывается и входит мужчина. Нет, двое. Одного я знаю. Это тот, который меня так «удачно» подвозил из моего мира. Я кидаюсь на шею к этому «знакомому» мужику и сдергиваю с него цепочку. «Знакомый» и еще один тип в форменной одежде оседают на пол. Я беру ключи, сдергиваю со «знакомого» плащ, кутаюсь, меня не видно, я выхожу и запираю за собой дверь.

Пока я все это смотрела, то взмокла. Что же это за ужасы. Господи, помоги и защити!

Вернулась я бледная потому, как Лирх принялся меня поить местным поилом, похожим на коньяк. Дед не стал задавать вопросов и поплыл на своем кресле к средине озера.

Я не знаю, что он увидел, но вернулся он донельзя довольный.

На обратном пути я сильно сосредоточилась на воспоминаниях, все еще прокручивая увиденное в озере.

Дед переговаривался с Лирхом. Я услышала:

— Она, проверил, — сообщил Чукмедал.

Лирх цокнул языком:

— Наконец-то, — ответил он одобрительно.

Мы вернулись, чтобы переодеться и приветствовать всех родственников на обеде.

В своих покоях Чукмедал давал указания Лирху:

— Глаз все запечатлел. Сейчас же покажи, — потребовал он.

Лирх долго возился, настраивал, потом задернул шторы и продемонстрировал то, что привиделось Чех на озере.

— Да, — милород долго обдумывал увиденное. — Надо это запомнить. Стереги девочку с утра до ночи.

— Хорошо, — мрачно кивнул Лирх. — А вы?

— Я видел тоже самое. Только смог рассмотреть лица. Мой сын, его эти смешные люди, девочка тоже, остальных не знаю, — признался дед. — Все сходится. Мой род не угаснет. Стереги девочку пуще всего.

— Будет исполнено, — поклялся Лирх.

Этот день был бесконечным для меня. Утром Горн и Латифун, потом дед с его озером и видениями. На обеде все было слишком гладко. Никаких подколок, гадких вопросов, злых замечаний. Что-то задумали мои новые родственники. Укул сидел серьезный и опасливый. Он лично клал мне в тарелку еду, поразив Горна и остальных.

— Моя девочка, — мотивировал он такое свое поведение.

Я ела на автопилоте. Все же сильное впечатление на меня произвели озерные видения.

— А после обеда, — послышался голос Чукмедала, — мы займемся подсчетами, кому сколько осталось.

Я вздрогнула, но потом успокоилась. Он говорил про деньги. Это занятие не вызвало у сидящих за столом приступа энтузиазма.

После обеда Грон проводил нас в другую залу, поменьше обеденной. Там были шкафы с книгами и большие столы. Стульев не было. Все, кроме деда, стояли. Процедура подсчетов сопровождалась яростными спорами. Я участвовала в них постольку поскольку меня дергал Укул.

— Это дом достанется мне! — требовал или утверждал Чукшер.

Мечшер что-то бубнил о городском доме.

Шер говорила о постоянном содержании.

Альна о процентах и отдельном фонде на лечение Мины.

Сама Мина притворялась безучастной. Почему-то мне казалось, что она не так проста, как кажется.

Латифун что-то опровергал, с чем-то соглашался и все время требовал подтверждения у Чукмедала.

— Остальное будет продано, — закончил Латифун трехчасовые разборки.

— Как? — окрысилась Альна.

— Даже старое имение? — воскликнула Шер.

— Таково мнение хозяйки, — авторитетно заявил поверенный деда.

Чукмедал кивнул:

— А на хрен мне все оно?

— А место в Парламенте? — не поверил этому Чукшер.

— Да, ну, их в жопу, — выразился о своих намерениях его дед. — Всех туда же.

В зале повисла тишина. Потом все стали требовать у меня ответа, зачем я так велела деду.

— Он идиот? — я очень устала.

— Он идиот? — тупо переспросил Мечшер.

— Я же говорю, что он не идиот и сам знает, что ему делать, — мне было противно. Все же наши обычаи гуманнее, при живом не делят наследство, не обзывают его действия дурными.

Вечер кончился на ноте общей ругани. Завтра надо будет подписывать документы.