"Если бы я был вампиром" - читать интересную книгу автора (Кош Алекс)

Глава 8

Мне так не хотелось покидать объятия сна, но все же пришлось. Я осторожно открыл глаза, и на мгновение ослеп от невероятно яркого света. Едва не вскрикнув, я поспешно зажмурился.

— О! Он пришел в себя.

Смутно знакомый голос, женский к тому же. Люблю знакомые красивые женские голоса.

— В себя пришел? Позовите сюда Нестерова. Да, и не забудьте прикрыть за собой дверь, — а вот это уже сказал незнакомый мужской голос.

Зачем нам незнакомые мужчины? Уберите его отсюда, и оставьте только девушку.

— Виктор, ты как себя чувствуешь?

Опять девушка.

Очень хочется увидеть обладательницу такого приятного голоса. Вот только глаза к свету привыкнут...

— Э-э-э... Ух, как будто по мне машина проехала... раза три... туда-сюда.

Да и голова болит... и руки... и ноги... и вообще все болит.

— А вы близки к истине. Вот только если бы это была машина, то вы бы наверняка смотрелись куда лучше, — сказал мужской голос со смешком.

— Вот спасибо-то, успокоили.

Что же там произошло? Последнее, что я помню — мир взрывается болью, а я лечу вверх тормашками. Ух, как много, оказывается, я могу вспомнить! Секунду назад для меня даже собственное имя оставалось полной загадкой.

— Лидочка, посмотри, чтобы никто не подходил к двери, а мне надо поговорить с героем.

Это я-то герой? Мужик прикалывается. Кстати, а кто он вообще? По всей видимости, большой начальник, раз уж распоряжается во всю.

Глаза наконец привыкли к яркому свету, и я как раз успел увидеть силуэт Лиды, закрывающей за собой дверь. Куда же я попал-то? Вся обстановка помещения выдержана в светлых тонах, да чего уж там, вокруг белым-бело! Кажись больница, вот только что я тут делаю? Мне бы в морге уже давно валяться... дело-то привычное, в принципе.

— Ну что ж, я так подозреваю, что у вас много вопросов ко мне. Я прав?

Конечно, прав. Вот как только мой бедный мозг сможет обрабатывать информацию, я сразу все и спрошу. Мне бы только денька два-три поспать.

— Впрочем, давайте я сам начну рассказывать, а вы по ходу можете задавать вопросы.

Да, главное не уснуть.

— Конечно...

Я рассмотрел своего собеседника и убедился, что до этого с ним нигде не пересекался. Сухое лицо явно военного человека и коротко стриженные темные волосы, тронутые сединой, других особых примет не наблюдается. Совершенно ничем не примечательная внешность.

Подозрительно все это.

— Итак, начнем с представления. Я Сергей Иванович. Фамилия моя вам ничего не скажет, так что ее мы опустим. — Тут я едва сдержался, чтобы не засмеяться. Кого он там опускает-то? — С некоторого времени я являюсь одним из управляющих организацией, мы называем ее Агентством, занимающейся поиском и слежкой за новыми изобретениями. Конечно, имеются в виду разработки, которые могут быть опасны для людей, страны, да и всего мира...

— За оружием, короче, — вставил я, желая показать, что еще не уснул.

— Да, и за оружием тоже. Но речь сейчас не об этом. Вас, наверное, интересует, что же происходило с вами в последнее время.

Он еще спрашивает.

— Вообще-то хотелось бы узнать. А вы можете все объяснить?

— Да, как ни странно, я действительно могу объяснить очень многое. Более того, я должен извиниться, но во всем, что с вами произошло в последние месяцы, виновата наша организация.

Та-ак. Это уже интересно.

— Но прежде чем начать, я хотел бы задать вам всего один вопрос. Признаюсь, это интересует меня уже очень давно: вы не могли бы коротенько рассказать, что с вами произошло во время поездки в Киев?

А говорил, что все знает.

— Конечно. Я сел на поезд, кажется, около восьми часов утра. Сначала в купе никого кроме меня не было, а потом подсел мужик какой-то. В общем, ехал я себе, читал книгу Барбары Хембли — про вампиров, кстати, мне как раз заказали статью на эту тему, и я последнюю неделю обогащался знаниями...

Когда я начал рассказывать события той памятной ночи, Сергей Иванович долго пытался сдерживать улыбку и оставаться серьезным, но потом не выдержал и расхохотался. На его смех тут же заглянула Лида.

— Вы что тут делаете? — подозрительно осведомилась она, при этом стараясь не встречаться со мной взглядом. — Сергей Иванович, вы бы его не слишком тут развлекали, Виктору не рекомендуется напрягаться.

— Конечно, больше не буду, — честно пытался успокоиться Сергей Иванович. — Нет, надо же до такого дойти. Вампир. Хех. Не, ты только послушай — вампир. Ой не могу, — и он вновь расхохотался.

— Хм. О чем это он? — все же посмотрела на меня озадаченная девушка.

Мне оставалось только пожать плечами.

Когда дверь за Лидой вновь закрылась, Сергей Иванович все же успокоился.

— На самом деле это весьма интересный научный факт. Я уверен, что профессор, когда придет, будет очень заинтересован и еще помучает вас вопросами недельку-другую.

Угу, мечтайте.

— Мне не жалко, — соврал я, чувствуя себя немного не в своей тарелке. — Так когда же мне объяснят, что со мной на самом деле произошло?

— Конечно, конечно, — опомнился Сергей Иванович. — Во-первых, ни в каком Киеве вы не были. А во-вторых, вы уж точно никакой не вампир, вампиров вообще не существует и никогда не существовало.

— Совсем-совсем? — глупо спросил я.

Да что он несет?!

— Совсем-совсем. Вообще, все произошедшее объясняется сугубо научно. Подобные операции уже давно практикуются как нами, так и многими другими, не всегда законными, структурами.

А они себя к законным причисляют? Допустим. И все-таки мне непонятно, почему он так уверенно отрицает существование вампиров.

— Угу. Ну-ну... — недоверчиво пробормотал я. — И как же вы объясните то, что я еще жив, несмотря на многочисленные пулевые ранения?

Ага, ранения, как же. Едва ли несколько пойманных мной очередей можно считать какими-то ранениями. Ну, разве что смертельными… Кстати, мертвым я себя не чувствую. Болит все, это да, но в разумных пределах.

— А вот это буду объяснять не я, а специалист. Его-то мы, собственно, и ждем. Пока же я немного расскажу о тех людях, с которыми вы три дня назад поспорили в здании дискотеки.

— Когда?! Три дня назад?!

Сказать, что я удивлен, — это ничего не сказать.

Сергей Иванович опять рассмеялся:

— А ты как думал? Даже такой живчик, как ты, не способен восстановиться за один день. Это тебе не царапины заживлять.

— Ага! — обрадовался я. — Значит, вы не отрицаете факт того, что у меня раны быстро заживают?

— Не отрицаю, но попрошу меня не перебивать.

Ишь ты, какие мы раздражительные.

— Конечно, — отозвался я. — Только давайте перейдем на «ты».

— Хорошо. Итак, — Сергей Иванович ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Ты, скорее всего, даже не догадываешься, что часто работал на наше Агентство. Писал для нас статьи и переводил некоторые документы, но дело не в этом. Просто в один прекрасный момент ты заинтересовал некую подпольную организацию. Едва ли из-за твоей исключительности, скорее потому, что живешь один, выходишь не так часто и работаешь на дому. Твоя пропажа никого бы не взволновала, а друзей у тебя мало, и не факт, что они станут заниматься поисками…

Друзей он моих считать еще будет. Пусть их не так уж и много, зато какие!

— Сектантам как раз нужно было в сжатые сроки найти переводчика. А мы не могли упустить такую удобную возможность внедрить к ним своего человека.

— Своего?! — чуть не выкрикнул я.

Они меня ни с кем не путают?

— Понятие «своего» нынче сильно изменилось. Есть гипноз, с помощью которого можно заставить человека делать то, что нужно, а сам он об этом знать не будет, — спокойно продолжил Сергей Иванович. — Поэтому мы и придумали поездку в Киев. Конечно, за пределы Москвы ты не выезжал, мы просто усыпили тебя, вытащили из поезда и провели необходимую обработку. Гипноз довольно странная вещь, он непредсказуем. Это только по телевизору человеку под гипнозом говорят, что он курица, и он тут же начинает кудахтать. На самом деле результат гипноза сугубо индивидуален. Вот как в твоем случае: тебе внушали нечто вроде того, что в Киеве ты заболел чем-то вроде ветрянки и провалялся в больнице. Ну, а чтобы по приезду ты не выходил некоторое время из дома и ни с кем не общался, тебе внушили, будто ты заразный. Кто бы мог подумать, что выйдет совершенно иное. А все из-за какой-то книги.

Я тихо начал закипать. Это значит — меня, как игрушку, не спросив, взяли, загипнотизировали и внушили, будто я вампир?! Вернее, даже не вампир, а просто заразный больной, уж и не знаю, что хуже.

— А как же отражение? Его же не было в зеркале, — произнес вслух я.

— Это тоже результат гипноза. Получить его еще проще, чем закодировать от пьянства, — ответил Сергей Иванович.

Так закодировали бы что ли, раз уж все равно гапнотизировали.

— Хорошо, а как же регенерация, и скорость реакции, и еще эти... исчезающие чудовища?! Спросите у Лиды, она же сама их видела. Или это тоже гипноз?! — не успокаивался я.

— Нет, это не гипноз. Все это результат действия надетого на твой палец перстня. Собственно, мы и ждем человека, занимающегося их исследованием.

В дверь постучали, и вновь показалась Лида. Красивая она все-таки, вот только место работы явно портит ее в моих глазах.

— Сергей Иванович, пришел Нестеров. Пускать?

— Конечно.

В дверь зашел здоровенный мужик. Если я считал, что Хаз здоров, то уж этот-то был еще здоровее.

И это ученый?!

— Здравствуйте, Сергей Иванович, — звучным басом произнес ученый. — Приятно познакомиться с вами, Виктор. Голова не болит? Или, может, в глазах красные пятна? Такое бывает после углубленного гипноза примерно в течение года.

Углубленного?! Ах вы, Франкенштейны недоделанные!

— Голова болит и в глазах красные пятна. Такое бывает после десятка пуль, попавших в голову, — неприветливо ответил я.

Нестеров неожиданно расхохотался.

— Ну вот, а вы говорили, что будет злиться, а он даже шутит.

Эх, встать бы сейчас с кровати, и ка-ак пошутить ему по шее.

— Я как раз подошел к перстням. Не продолжите за меня, профессор?

— Конечно, с удовольствием. Перстни, это удивительнейшая система, — с ходу продолжил Нестеров. — Она включает в себя столько всего, что так сразу и не перечислишь, да всего мы и не знаем. Начнем с того, что, однажды его надев, его уже не снять до конца жизни, он врастает в палец нейроконтактами.

— Нейро... чем? — ляпнул я.

— Не перебивайте, пожалуйста, — попросил ученый, — Можно, конечно, отрезать палец или руку, но нервная система не выдержит потери перстня, и человек все равно умрет. Далее, нами было найдено два совершенно идентичных комплекта перстней: зеленый и красный, в каждом по тринадцать перстней. Они ничем не отличаются, кроме того, что каждый из них обладает специфическими свойствами наряду с теми, что присущи всем. Регенерация тканей, повышение выносливости, это дает любой перстень, а вот телекинез, чтение мыслей, сверхскорость и другие (которые мы сами до конца не изучили) дают отдельные перстни...

— Но я же ведь читал мысли и пользовался телекинезом, да и сверхскоростью, кажется, тоже, — размышлял вслух я.

Мужчины удивленно уставились на меня, а ученый даже не обратил внимания на то, что я его перебил. Мда… не следовало мне открывать перед ними сразу все карты.

— ...Да?! Но это все меняет... — Профессор немного подумал и, видимо придя к выводу, что не всем моим словам в данный момент стоит верить, продолжил: — Как мы предполагаем, существование комплектов объясняется тем, что перстни как-то связаны между собой. В теории каждый носитель перстня может общаться с другими с помощью мысли. Вообще, все управление перстнями сводится к контролю своих мыслей и их направлению на определенные действия. Но это очень непросто — быть полностью сосредоточенным на чем-то одном, поэтому мы в наших опытах, да и те, кто украл эти перстни, управляли ими не мыслью, а инстинктами. Инстинкты не менее сильны, чем мысли, но при этом более управляемы. Есть еще возможность управлять подсознанием, но тут и вовсе ничего не предскажешь, мало ли что находится у нас в подсознании. Собственно регенерация и является результатом работы инстинктов организма, который стремится быстрее залечить раны. То же с силой и повышением выносливости, а вот другие свойства не поддаются управлению инстинктами, потому что намного сложнее. Поэтому нам особенно интересен ваш случай. Вы ведь, как выяснилось, — он с легким недоверием посмотрел мне в глаза, — смогли использовать разные свойства, хотя мы раньше думали, что они присущи лишь отдельным перстням. Жаль, что один комплект перстней украли, он бы весьма пригодился в опытах... Впрочем, чего уж теперь говорить... я выдвинул новую теорию: возможно, все перстни совершенно одинаковы, а то, что мы получали от них разные свойства — зависело лишь от носителей...

Так, значит, мне подкинули в конверте зеленый перстень из пропавшего комплекта. Это понятно. Но ведь на Посвящении было еще несколько красных перстней…

— Прости, что перебиваю, но Виктор мне поведал кое-что весьма интересное, после нашего экспериментального гипноза он решил, что он вампир. Причем произошло замещение памяти, и у него в голове отложились совершенно четкие воспоминания о поездке в Киев, где его укусил, не поверишь, вампир, — быстро проговорил Сергей Иванович.

Экспериментальный гипноз?! Нашли себе кролика подопытного, я вам еще выскажу все, что о вас думаю. Вот только дослушаю ваши объяснения...

— Да! Тогда понятно, почему он мог использовать именно эти свойства: телекинез, сверхскорость, очень быстрая регенерация... Я полагаю, солнце вам причиняет неудобства? — неожиданно спросил ученый.

— Да, кожа начинает зудеть, — признался я.

— Точно! Вы еще, наверно, и в темноте отлично видите?

Я согласно кивнул.

— Невероятно! Но ведь есть же еще жажда крови. И это присутствует?

Я еще раз кивнул.

— Вот это да! Да это же тема не одной диссертации. Но что же привело к такому действию гипноза? — озадаченно спросил не то себя, не то меня Нестеров.

Мне бы его проблемы.

— Так он же книжку в поезде читал про вампиров и целую неделю изучал материалы, связанные с ними, — вставил Сергей Иванович.

— Невероятно! Это следует тщательно изучить, а вот скажите...

Мне эти восклицания уже порядком надоели, и я решил напомнить о том, что надо бы продолжить рассказ.

— Простите, но вы остановились на том, что перстни украли. Кто их украл?

Ученый поморщился, но все же ответил:

— Их украли из нашей лаборатории полгода назад. Кто-то с допуском высшего уровня унес их из лаборатории, убив их носителей, так как по-иному их забрать было просто невозможно.

— Но как же их убили? Я ведь сам уже умирал, но потом воскрес. Как это объяснить? — встрял я.

— Умирал?! Быть того не может! При смерти мозг перестает работать и нечему послать сигнал на перстень... невозможно...

Глядя на уходящего в размышления профессора, я пожалел о том, что затронул эту тему, но тут продолжил Сергей Иванович:

— Кто их украл, мы не знаем до сих пор, но украден был лишь один комплект, как вы уже поняли — красный. Зеленый находится в Америке, и к нему мы доступа не имеем...

Так, похоже, я ошибся. Исчез красный комплект, а зеленый… За эти определенно кроется какая-то тайна. В любом случае, о том, что дома у меня лежит зеленый перстень, я промолчу. Не знают, и не надо.

— ...Однако вскоре начались убийства и ограбления, которые можно было объяснить лишь использованием перстней. Через пару месяцев мы вычислили, что перстни находятся в секте поклонников какого-то Кровавого Бога. Секта была отличным выбором с их стороны, ведь в сектах одни фанатики, и уж они-то (с их фанатичной верой в этого Кровавого Бога) смогут управлять перстнями лучше других. И в то же время ими самими управлять весьма просто, дескать, бог велел то-то и то-то, и все — они делают то, что сказано. Мы начали за ними следить и вскоре попытались схватить одного из них... В то время он постоянно ошивался возле одного дома на улице Молдогуловой… Да, да, предположительно, он следил за вами.

Интересно, в какой момент судьба решила устроить мне все эти пакости?

— Зачем вы им нужны, мы не знали, и поэтому решили провести с вами сеанс гипноза. Вам отправили приглашение в Киев… — Сергей Иванович на секунду замолчал. – Ну, а дальше я уже рассказывал. Вас сняли с поезда на следующей же промежуточной остановке, вколов легкий наркотик. Сеанс ничего не дал — вы даже понятия не имели о том, что за вами следят, и вообще не знали ничего ни о перстнях, ни о сектах. Тогда мы решились на серьезный шаг: попытались взять живым следившего за вами сектанта. У вас в подъезде произошла стычка и, к сожалению, он был убит, а самое ужасное: кольцо было потеряно...

Не потеряно, а уничтожено. Но этого я им тоже пока не скажу. Кто бы ни были эти ребята, методы у них мерзкие.

— ...После этого вас загипнотизировали и вернули домой. Мы ждали дальнейших событий...

Тут очнулся от своих размышлений профессор.

— Вот! Я, кажется, понял. Видимо, ваше оживление является доказательством существования души! Ведь она не умирает с телом и возможно, душа тоже как-то связана с перстнем, — произнес он и опять глубоко задумался.

— А может, когда мой мозг умирал, он все-таки послал сигнал, но перстню потребовалось некоторое время для оживления? — высказал я предположение.

Доктор посмотрел на меня, как на человека, решившего только что как минимум проблему мирового масштаба, и начал обдумывать новую теорию.

Хорошо хоть Сергей Иванович не отвлекался на всякие глупости.

— ...О том, что произошло в секте, мы знаем от вас. Когда из здания начали выбегать люди, мы попытались их схватить, но ничего не вышло — трудно поймать человека в центре города, если он знает местность как свои пять пальцев. Когда же мы зашли внутрь, то нашли там вас с перстнем на пальце и в ужасном физическом состоянии...

В последнее время это мое обычное состояние.

— ...Мы перевезли вас в лабораторию и с помощью гипноза узнали все, что там случилось...

— Да! Еще одно удивительное явление: Кровавый Бог! – вновь подал голос профессор, оказывается, не терявший нить разговора. — По всей видимости, это субмолекулярное превращение из неживого камня в нечто иное, результат совместного воздействия членов секты. Своей верой и с помощью силы перстней они его каким-то образом оживили, хотя, опять-таки, с уверенностью ничего сказать не могу...

— ...По всей видимости, вас попытались подвергнуть гипнозу по той же системе, по которой работаем мы, но что-то пошло не так. То, что на вас уже неоднократно воздействовали гипнозом, позволило вашему организму выработать некую защиту, которую они пробить не смогли... — продолжал Сергей Иванович.

Я все же решил задать уже давно витавший в воздухе вопрос:

— А откуда вообще эти перстни взялись? Я так понял, что их создавали не вы, иначе бы вы не говорили об их свойствах с таким сомнением.

Сергей Иванович сделал вид, что не услышал, а профессор и вправду не услышал. Я подождал с минуту и был вознагражден более или менее честным ответом на свой вопрос:

— Мы не знаем. На самом деле они лежали на складе нашей лаборатории еще со Второй мировой. И совсем недавно, всего пару лет назад, мы совместно с американскими учеными смогли частично понять их свойства. Есть множество гипотез, по одной из которых перстни оставили на земле пришельцы, по другой перстни — это то, благодаря чему столь долго жили египетские фараоны. Есть еще множество теорий, но все они мало доказуемы.

Все на время замолчали: я, переваривая полученную информацию, Сергей Иванович, собираясь с мыслями для окончания своего рассказа, а Нестеров и вовсе углубился в научные рассуждения.

— И вот мы вернули вас домой, — наконец продолжил Сергей Иванович. — Дальнейшее вы знаете куда лучше нас, так как были непосредственным участником событий, а мы лишь наблюдателями. Впрочем, нам известно далеко не все...

Та-ак, сейчас пойдут расспросы. Лучшая оборона, как известно, нападение, и поэтому я решил опередить его:

— Простите, но как же мне быть с тем, что меня обвинят в убийстве стольких людей? А все друзья наверняка считают меня убитым… Да еще и сектанты эти будут за мной охотиться. И что мне теперь с вашим гипнозом делать? Я же свое отражение по вашей милости уже почти месяц толком не видел!

— А гипноз мы с вас снимем. Вернее, просто перегипнотизируем, — спокойно сказал профессор. — Наши специалисты наверняка разберутся с любой защитой. Что касается сектантов, у нас есть отличная программа защиты свидетелей, да и пока что вы мне понадобитесь в лаборатории.

Да уж, этот нагипнотизирует. Нет уж!

— Не надо мне больше ваших экспериментальных гипнозов! Нашли себе кролика! И лабораторию свою засуньте, знаете куда?! — не выдержал я. — И вообще, я ухожу домой!

Сергей Иванович вскочил.

— Не стоит, вы еще не до конца поправились.

— Сами говорили, что у меня невероятная регенерация, — возразил я.

Профессор тоже поднялся со стула и встал между мной и дверью.

— Что вы, что вы. Я как специалист говорю, что вам сейчас нужен покой.

— Тоже мне специалист. Да я о перстне больше, чем вся ваша лаборатория, знаю, — усмехнулся я, принимая горизонтальное положение и освобождаясь от бинтов и гипса.

Выражение лица Сергея Ивановича претерпело кардинальные изменения от приветливого до раздраженно злого.

— Я сам решу, когда вам можно будет выйти. И учти, у меня тут столько охраны, что тебя пристрелят раньше, чем ты успеешь сказать «мама», — проговорил он, потянувшись в карман, причем, скорее всего, не за сигаретами.

Ну вот, сразу на ты перешел. А мне так нравилось, как они ко мне уважительно обращались… подхалимы.

— А это мы еще посмотрим, — зло усмехнулся я.

Я, не торопясь, шел по Красной площади. Глаза мои сильно покраснели от нещадно бьющего в них солнца, но я пока держался. Кожа на лице казалась стянутой маской, причем жгло так, будто на него вылили кипящее масло. Раньше такого со мной не было. Но приходилось терпеть – нужно всего лишь дойти до метро, там уж… ищи ветра в поле.

А больница-то оказалась в Кремле! Похоже, это в ней лечили нашего бывшего президента, и может даже, я в его палате лежал. Наверное, все же не стоило там так буянить. А вообще-то сами виноваты – они нашли себе неудачного подопытного. Да и к тому же я их не покалечил, а только вырубил. Профессору достался легкий, но действенный удар в область паха, а Сергея Иванович просто получил по шее. Самым неприятным для меня стала стычка с Лидой. Она ворвалась в палату, едва услышала возню, и мне пришлось, слегка оглушив, связать ее одеялом, порванным на полоски. Я честно перед ней извинился, но получил столько оскорблений в свой адрес, что быстро ретировался, конфисковав у стоящего этажом ниже охранника защитный костюм «березка». И вот теперь я прогулочным шагом шел к метро.

Куда же поехать? Домой? Интересно, там уже собрались соседи? Нынче у них это в моду вошло — меня отпевать. Но ведь это может оказаться опасным…

Вот черт!

Зря я решил, что меня так просто отпустят.

От Красной площади я далеко не ушел. У меня возникло подозрение, что меня начали окружать еще на ней, но я этого не заметил, думая о своем. А когда я прошел до конца ГУМа и свернул за угол, меня попытались поймать.

С двух сторон совершенно безлюдной улицы выехали, шелестя шинами по асфальту, две черные «волги» и преградили мне дорогу. Я оказался в ловушке. Обернувшись, я обнаружил, что на Красной площади уже стоят ряды людей в защитной форме.

И как они успели разогнать всех зевак?

Ряды военных расступились, и вперед вышел уже очнувшийся Сергей Иванович.

— Ну что, по-хорошему вернешься или с шумом? — спросил он, потирая шишку на затылке.

— По-хорошему разойдетесь или разогнать? — в свою очередь спросил я.

Вообще-то, странное дело, раньше за мной никакой кровожадности не наблюдалось. И уж тем более я никогда не дрался. А тут легко оглушаю двух военных, да еще и спокойно прикидываю, как разогнать целый взвод солдат. Да я даже в школе никогда ни с кем не дрался. Не умел. Хотя, наверное, это все из-за боли. Она меня уже откровенно начала бесить, и я понял, что порву любого, кто будет пытаться мешать мне дойти до спасительного метро.

Из-за спины главного вышел, слегка пошатываясь, Нестеров.

— Вот он, гад. Давайте, отправьте его опять в больницу, — предложил ученый с самым кровожадным выражением лица.

Наверное, я его слишком сильно ударил — обиделся видать.

— Зря вы так, все равно ведь сбегу, — раздраженно сказал я, ища взглядом, куда бы рвануть.

Сергей Иванович покраснел в течение нескольких секунд.

— Все равно без нас тебя убьют. Сектанты, в отличие от некоторых, могут управлять своими способностями в полной мере.

В этом он прав, вот только в полной ли мере? Кто вообще может точно определить меру сверхспособностей?

— А давайте я сам с ними разберусь? — предложил я.

Тут на сцене появилась Лида. Она зло посмотрела на меня и что-то тихо сказала главному. Тот кивнул, и девушка пошла в мою сторону.

— Ну что ты теперь собираешься делать? — спросила она, подойдя ко мне.

Хороший вопрос.

— Вот щас размету ваши взводы и пойду домой пить чай, — ответил я.

Я не стал признаваться, что кроме чая у меня дома больше ничего и нет.

— И с чем ты собрался выступить против вооруженных автоматами спецназовцев и снайперов? — осведомилась она, показав рукой сначала на ряды зелененьких, а потом на ближайшую крышу.

Вот о снайперах я не подумал — это минус.

— Что-нибудь придумаю, но в лабораторию я не пойду, это факт.

— Тогда у меня есть предложение. Мы тебя отпускаем домой, но пять раз в неделю, по будням, ты будешь приходить к Нестерову в лабораторию, скажем... на работу. И у твоего дома постоянно будет вестись слежка. Согласен?

Сейчас я был согласен на все, лишь бы уйти в тень. Но сразу сдаваться не хотелось.

— Можно подумать?

— Да. Пару секунд, — ответила Лида. – А потом тебя нашпигуют усыпляющими дротиками или свинцом. В зависимости от настроения Сергей Ивановича…

Какая она однако ж злая, а? Но зато красивая...

— Хорошо, — просто ответил я, — только пусть эти ваши шпионы не очень светятся, а то на меня и так уже косо смотрят наши правоохранительные органы

— Ну, с этим-то мы как-нибудь разберемся, — улыбнулась она. — Значит, все хорошо? Пойду, скажу Сергею Ивановичу, что мы договорились.

Договорились, как же. Меня нагло шантажировали! И кто? Девушка, в которую я… влюблен?

— Жаль, что ты работаешь на органы, — вдруг сказал я.

На самом деле я ничего такого говорить не хотел, но как-то само вырвалось.

Она еще раз улыбнулась, как мне показалось, слегка грустно, и пошла к стоящим в стороне главному и профессору. Нестеров все еще оживленно жестикулировал и, по всей вероятности, объяснял Сергею Ивановичу, что отпускать меня нельзя, а надо запереть в камере и ключ выкинуть подальше.

Но все же его предложение не прошло, и спецназ отпустили восвояси. Не прошло и пяти минут, как на улице не осталось никого, кроме профессора, главного и Лиды. Они не спеша и немного опасливо подошли ко мне.

— Вас подвезти домой? — миролюбиво спросил Сергей Иванович.

Опять на вы перешел, значит, никаких дружеских разговоров больше не будет. Как жаль, а мы могли бы стать друзьями... Бред!

— Да нет, спасибо, я уж как-нибудь сам, ножками, — махнул я рукой в сторону, в которой, по моему мнению, находилось метро.

Профессор решил просто молчать и зло смотреть на меня из-под кустистых черных бровей.

— Ну, тогда мы заедем завтра, надо же вам отдохнуть после таких событий хоть денек, — смилостивился главный.

— У меня есть еще один вопрос, — неожиданно вспомнил я. — А кто мне глаз в квартире нарисовал?

— Глаз? — удивился Сергей Иванович. — Какой глаз?

Вроде бы он не врал. И вправду не знает, о каком глазе идет речь? Но ведь они наверняка обследовали мою квартиру…

— Ну, я тогда пойду? — зачем-то спросил я.

Сергей Иванович замялся. Видимо, его смущали мои красные глаза и легкий нервный тик. Вот до чего меня довело это мерзкое солнце.

— Идите... Может, вас все же подвезти?

— Боитесь, что я сбегу? — горько усмехнувшись, спросил я. — Не волнуйтесь, мне некуда бежать, да и жизнь мне моя слишком нравится, чтобы бросать ее из-за каких-то лабораторных крыс.

Профессор еще больше засопел, но промолчал.

— Ну, тогда до встречи, Виктор, — сказал главный и, развернувшись, неторопливо побрел по Красной площади, засунув руки в карманы брюк.

Ученый повернулся и, напоследок одарив меня злым взглядом, пошел за ним. Лида тоже хотела уже пойти с ними, но вдруг обернулась. Я сделал вид, будто меня дико заинтересовала пролетающая мимо ворона. Лида немного подождала, опустила голову и пошла за уходящими сослуживцами.

Что я делаю, черт возьми?!

— Лида!

— Да? — тут же повернулась она.

— За мной еще стихи... — смущенно напомнил я.

Когда я уже ехал в метро, на меня снизошло что-то вроде озарения — не следовало ее отпускать с теми типами. Но я же слишком гордый! Теперь не смогу смотреть своему отражению в глаза — стыдно. Правда, я его все равно не увижу.

Я грустно посмотрел на дверь. Ну конечно, отражаются все пассажиры, кроме меня. Мне просто интересно, как теперь выглядит мое лицо и глаза? Как только я вошел в метро, боль тут же прошла. А спустя пару минут кожа лица вновь приобрела былую мягкость, а глаза стали нормально видеть. Только нервный тик продержался чуть дольше, но потом пропал и он.

Как мне объяснил профессор, во всех этих проявлениях виноват я сам. Гипнотизеры, блин. Но я же ведь теперь знаю, что не вампир, что это все просто результат гипноза. Почему тогда ничего не меняется?!

Я посмотрел на стекло и начал повторять, что я не вампир. Их вообще не существует. К своей станции я подъехал с кое-какими результатами — сумел увидеть в стекле свое левое ухо. Оно появилось на пару секунд, но потом вновь исчезло. Как там говорил этот ученый... Полный контроль? Где-то я это уже слышал. Вот только где? Ну конечно! Мне же что-то такое говорил этот учитель кунг-фу... Надо бы к нему обратиться, тем более он вроде бы обещал бесплатные уроки.

Мимо меня прошла, виляя бедрами, красивая девушка, и я уже привычно проводил ее кровожадным взглядом. Едва я заметил это за собой, как тут же все прошло и мне стало противно. И я бы смог выпить из нее кровь?! Нет, однозначно, надо идти и учиться управлять самим собой. Иначе скоро все станет совсем плохо. На солнце я больше не выйду, потому что в следующий раз могу и в правду сгореть. Должно быть, это не слишком приятно.

А вот интересно, почему жажда у меня особенно сильно проявляется, когда я смотрю на шею девушек? Больше напоминает не вампиризм, а извращение какое-то.

Выйдя на своей станции, я огляделся по сторонам. Ведь наверняка же за мной послали кого-нибудь, чтобы я не сбежал. Но пока вроде никого не видно, посмотрим...

В метро я предусмотрительно купил газету и, наплевав на все, закрыл ею лицо и сделал козырек. Глаза все равно слезились, но намного меньше. А жгло только кисти рук, которыми я держал газету. Больно, конечно, но по сравнению с лицом это просто мелочь.

Подойдя к своему дому, я, вопреки ожиданиям, не увидел ничего необычного. Никто не толпился возле моего подъезда с автоматами наперевес, да и соседи не проявили ни малейшего интереса к моей скромной персоне.

Я вошел, выбросил газету, тихо поднялся по лестнице и тут вспомнил, что ключи-то остались в вещах, брошенных в больнице. Не возвращаться же туда, право слово. И вот, когда я уже почти решил лезть через балкон (в конце-то концов, что со мной может случиться?.. ну упаду, ну встану и попробую еще раз), дверь моей квартиры отворилась, и из нее выглянул Чиж.

— О! А вы к кому? — нагло спросил он.

— К себе, — недолго думая, ответил я. — А вы?

— Та же фигня, — радостно ответил он и бросился обниматься.

— Ты чего это? — удивленно спросил я, когда он перестал мять мои и без того больные кости.

— Больной ты наш, — умиленно сказал он. — Лана! Пришло.

Тут из кухни выскочила Лана.

— Виктор!

Сеанс активного обнимания был повторен.

— Ну, я прям польщен. И вообще, что вы тут делаете? — удивленно спросил я, заходя в свою квартиру.

— Так нам же Лида утром позвонила и сказала, что ты сегодня домой из больницы вернешься.

Так это что же выходит? Она знала, что я сбегу, и все предвидела заранее?

— Сильно тебя ранили тогда на дискотеке? Надо же было на пулю нарваться… И вообще, как ты мог связаться с этими бандитами? — нахмурился Чиж. — Ты скажи, если нужны деньги, мы что-нибудь придумаем.

— Спасибо конечно, но все уже устроено, — чуть не прослезился я.

Приятно все-таки.

— А что это ты в военной форме? В армию собрался? — неожиданно спросил Чиж, оглядев меня с ног до головы.

— Ага, мало мне приключений на мою пятую точку, — ехидно ответил я. — Вот армия-то сделает из меня человека, как говаривал мой дед.

— Да, вообще, армия — это школа жизни, — нравоучительно сказал Чиж.

То же мне, умник. По моим сведениям, он в жизни даже не подтянулся-то ни разу.

— Вот только я эту школу лучше заочно пройду, — ответил я, снимая ботинки.

Какие же они неудобные, высокие, пока расшнуруешь, три раза упадешь. Я пошатнулся и вправду едва не упал. Сняв все-таки обувь, я облокотился о стенку и попытался совладать с окружающим миром, который вдруг пришел в движение. Головокружение через пару секунд прошло, но слабость все же осталась.

— Эдик, он же еле на ногах стоит, отстань, — тут же заметила мое состояние Лана. — В общем, мы пока пойдем, а ты поспи. Завтра днем мы еще зайдем тебя проведать, а лучше вечером в клуб приходи.

Хорошая мысль, сон — это то, что мне сейчас нужно.

— О’кей, — ответил я, с трудом сдержав зевок.

Ничего себе! Три дня провалялся в больнице, и уже опять спать хочу.

Собираясь на выход, друзья поведали мне, что приходил электрик и сказал, что, пока не поработает сантехник, он ничего сделать не может. Потом приходил сантехник и сказал, что не будет ничего делать, пока не починит проводку электрик. В результате так ничего и не починили, и придется ждать, когда они придут вдвоем.

— До завтра, — сказал я ребятам, закрывая дверь.

Однако ж сколько еще сюрпризов меня ждет? И как все-таки Лида узнала, что я очнусь именно сегодня и сегодня же вырвусь домой? Надо будет у нее спросить при первой же возможности.

Я прошел в комнату и чуть не подскочил от неожиданности. Честно говоря, я просто забыл о глазе на стене. А он вылупился на меня, будто только об этом и мечтал в течение всего времени моего отсутствия. Мне кажется, что теперь он смотрел немного насмешливо. Уфф, так и заикой можно остаться вообще-то.

— Ну тебя... — сказал я ему и добавил укоризненно: — Так и будешь тут зыркать? Лучше бы чем полезным занялся, воров бы пугал, а то мне тут компьютер сломали, а ты ни слухом, ни духом. Ах да, ты ж глаз, о каком слухе может идти речь?

Ему, естественно, все было глубоко по фигу.

Кстати, надо же позвонить Чину Кхо и узнать про занятия. Раз уж решил, то не нужно тянуть, а то раздумаю еще.

Я взял со стола визитку тренера, хорошо, что я ее выложил из кармана брюк, перед тем как идти на дискотеку, и набрал его номер. Долго никто не подходил, но потом в трубке раздался знакомый спокойный голос:

— Я вас слушаю.

— Здравствуйте, это Виктор. Помните, из клуба? Вы мне рассказывали про занятия.

— Конечно. Заинтересовались? — удивился он.

Я даже немного обиделся. Что ж я, и заинтересоваться не могу?

— Я бы хотел узнать, когда можно подойти и посмотреть.

— Ну, зачем же смотреть? Нужно сразу приходить заниматься, давайте послезавтра в восемь в спортивной форме, а там уж видно будет.

Да уж, Чиж точно в обморок упадет, когда узнает, что я решил заняться спортом.

— Конечно, спасибо и до встречи, — зевнув, сказал я.

— Увидимся послезавтра, — ответил Чин Кхо.

Положив трубку, я, едва волоча ноги, дошел до кровати, упал на нее ничком и мгновенно уснул.

Разбудил меня тихий, едва слышный стук в дверь.

— Ну нет! Опять! — застонал я. — Мне никогда не дадут поспать!

В квартире было совершенно темно, как и за окном. Я поднялся с кровати и поблагодарил гипнотизеров за то, что могу видеть в темноте. А то я уже давно свернул бы себе шею, пытаясь добраться до двери.

Как же неудобно спать в одежде. Я мельком посмотрел в зеркало, пытаясь понять, насколько я страшно выгляжу. Ах да. Толку-то, у меня же проблемы с отражением, никак к этому не привыкну.

Заглянув в глазок, я увидел свою любимую соседку — Клавдию Степановну. По всей видимости, она решила сообщить мне все, что думает об отключении электричества. По моей вине, конечно же, от этого никуда не деться.

Я открыл дверь и выдавил приветливую улыбку.

— Здравствуйте, Клавдия Степановна, какими судьбами?

— Здравствуйте, Виктор, простите, что мешаю...

Она сказала слово «простите»?! Я за три года ни разу ничего похожего от нее не слышал! Вредная старушенция даже здоровается только с избранными соседями.

— Да что вы! Я все равно собирался вставать, — соврал я.

Однако же я голодный, как целая стая волков. Сейчас бы крови немного... Тьфу ты! Я положительно нездоров...

— У нас электричество перестало работать...

— Я тут ни при чем, — тут же ляпнул я и уставился на соседку невинными глазами.

Надеюсь, она не знает, что во всем виноват я.

— Конечно-конечно, я, собственно, не по этому поводу, — тут же сказала она.

Что-то Клавдия Степановна уж больно вежлива. Подозрительно все это.

— А по какому? — осторожно осведомился я.

— Видите ли, я бы хотела забрать у вас свой конверт с перстнем, так вышло, что его по ошибке принесли не к моей квартире, а к вашей.

Прошла минута, затем вторая, а я все стоял и тупо смотрел на гостью.

Это что же получается, перстень не мне, что ли, предназначался? Но ведь следили-то за моей квартирой, хотя, минуточку... Сергей Иванович говорил, что сектанты крутились вокруг моего дома, возможно, в ожидании этого пакета. Тогда кое-что становится более или менее понятно, вот только все равно остается столько вопросов, что ум за разум заходит. Пожалуй, на один из них можно узнать ответ прямо сейчас, если, конечно, бабулька захочет отвечать.

— Простите, а чем вы докажете, что конверт действительно предназначался вам? — спросил я.

Мне показалось, или она смутилась?

— Видите ли... Этот конверт не совсем для меня. Его прислали моему мужу... покойному. Он давно его ждал...

Давно ждал. Так ведь, сколько я тут живу, она одна была. Выходит, ее муж умер не меньше трех лет назад. Я, конечно, понимаю, что наша почта особой скоростью не отличается, но чтобы письмо несколько лет шло...

— А кем был ваш муж? — спросил я. — Вы извините, что не приглашаю в квартиру... у меня тоже электричество не работает...

— Да нет, ничего. Я вызывала электрика, но когда он еще придет. Да и не привыкать нам, мы в военные годы при свечках ужинали...

Я поспешил прервать ход ее воспоминаний.

— Так что там с вашим мужем?

— Да... Он был ученым. Я сама не знаю, что он исследовал, но что-то важное, потому что даже мне ничего об этом не говорил. А мы ведь с ним прожили тридцать лет вместе, и раньше он от меня ничего не скрывал...

Мне непонятно, с чего она так охотно стала мне рассказывать о своем муже? Я-то думал, что она меня терпеть не может.

— ...Перед смертью Георгий ждал какой-то конверт из Америки, он так радовался, я никогда не видела его таким возбужденным... — неожиданно всхлипнула она.

Так. Только слез мне тут и не хватало.

— А как он умер? — быстро спросил я, пока она совсем не расплакалась. — Извините за такой вопрос, я понимаю, что вам тяжело...

— Да нет, что вы. Сердце у него слабое было. Сердечный приступ у него случился, ничего криминального. Вы ведь об этом подумали? — она выжидательно посмотрела на меня.

— Да нет... Просто спросил... Вы меня извините, но я не могу вам отдать этот конверт, потому что у меня его нет, — соврал я. — Понимаете... у меня на днях было ограбление, и его украли вместе со всеми деньгами и прочей мелочью.

Старушка покачала головой.

— Я так и думала, ведь и меня обокрали. Мне кажется, что обе кражи связаны... — задумчиво произнесла Клавдия Степановна.

Ну прямо мисс Марпл какая-то. Может, она еще мне допрос сейчас устроит?

Я поспешил опередить старушку, пока она, чего доброго, и вправду не начала задавать вопросов.

— А что навело вас на мысль о том, что две эти кражи связаны?

Мне показалось, что она задумалась, отвечать ей на этот вопрос или нет, но все же решила ответить.

— ...От мужа у меня остались некоторые документы, которые он приносил с работы. Собственно, кроме этих документов и денег у меня больше ничего и не украли. Вы меня извините, но я тогда пойду, что-то я себя чувствую не очень хорошо.

— Да, конечно...

Мне уже было не до нее. Я размышлял о последних событиях. То, что она скрылась за своей дверью, я заметил только через пару минут.

Я рассеянно закрыл входную дверь и поплелся в свою комнату с твердым намерением либо спать до потери пульса, либо размышлять над новыми фактами, пока не опухнет голова. Неожиданно меня осенило. Черт побери! Как же она узнала о том, что конверт находится именно у меня и что в конверте перстень?! И откуда уверенность в том, что это именно тот конверт?! Я бросился было к двери, чтобы сразу задать оба вопроса старушке, но потом вспомнил, что время-то уже не детское, да и Клавдия Степановна говорила, что устала. Лучше уж завтра спросить, а то сейчас как-то неприлично.

Зайдя в комнату, я сразу же почувствовал, что что-то не так. Да и не мудрено, в ней орудовало аж три человека! Видно, воры совсем стыд потеряли.

В тот момент, когда я шагнул в дверной проем, они приступили к обыску моих книжных полок. Половина книг уже валялась на полу, и один из субъектов старательно их рвал, пытаясь что-то найти среди страниц. Второй не торопясь и с расстановкой простукивал стены, а третий открывал дверь стенного шкафа, в котором хранился мой скудный гардероб. Что самое удивительное, все это происходило в полной тишине. Книги бесшумно падали на пол, а стук по стенам, по всей видимости, слышал только сам стучащий. Даже звуки их дыхания поглотила полная тишина моей, как никогда тихой, комнаты.

Я остановился в немом изумлении, но долго стоять с открытым ртом мне не пришлось. По всей видимости, не я один видел в темноте — все трое, как по команде, резко повернулись в мою сторону. Казалось, они были удивлены не меньше меня (действительно, и что это я забыл в своей собственной квартире?). Однако их оцепенение прошло гораздо быстрее моего. Едва я собрался сказать что-нибудь пугающе-злое и смелое, как они разом бросились к выходу на балкон и прыгнули рыбкой с моего второго этажа. В отличие от них, я оправился не сразу. Секунд через пять после исчезновения из поля зрения всей троицы. Чегой-то они такие пугливые?

Я выскочил на балкон. Внизу уже, конечно, никого не было. Да и что можно разглядеть в зеленом палисаднике, даже если ты видишь в темноте. Густые кусты и деревья надежно прикрыли отход троице, устроившей у меня в комнате незапланированный акт вандализма.

— Что за дела-то вообще? — удивленно произнес я.

Но голоса своего не услышал.

В комнате по-прежнему стояла полная тишина. Ее не нарушили даже мои слова. Из интереса я поднял книгу и уронил на пол. Ни звука.

Я взял коробку от какого-то компакт-диска и со всей силы кинул на пол.

Опять тишина.

Я настолько удивился, что сходил на кухню за кастрюлей и половником. После чего, взяв в одну руку половник, а в другую кастрюлю, принялся ходить кругами по комнате и бить ими друг о друга. Поначалу сохранялась странная тишина, но вскоре где-то на уровне слышимости появился даже не звук, а призрачный отголосок. Окрыленный успехом, я стал стучать сильнее и громко кричать.

За этим занятием меня и застала толпа людей (да, три человека в маленьком коридорчике — это уже толпа), ворвавшаяся в мою квартиру.

На миг все замерли: с одной стороны я с кастрюлей и половником в руках, с другой — трое мужчин с АКМ наперевес. Они удивленно смотрели на меня, а я уставился на них, пока один из военных, видимо старший, наконец, удивленно не произнес:

— Что вы тут делаете?

Я был так поражен, что даже не сразу заметил, что отлично слышу его голос, как и прочие звуки улицы.

— А-а...

Минуточку!

— Живу я здесь! А вот что вы тут делаете?! — пришел в себя я.

Тут уже в ступор вошли они.

— А-а... Мы дежурили внизу, когда увидели, что из вашей квартиры выпрыгивают три человека. Подумали, что они с вами что-то сделали и поднялись. На звонок никто не ответил, вот и пришлось войти...

— Вы дверь выломали?!

Это чё же, мне опять дверь ставить?!

— Э-э... что ж мы, звери какие. Просто вскрыли, замок-то у вас обыкновенный. Я бы на вашем месте поменял его поскорее – профессионал такой за десять секунд откроет.

Все понятно. Вот только почему они такие вежливые? Я-то думал, меня сейчас к стенке поставят, обыщут и в участок, а там уж разберутся, что к чему. А тут чуть ли не на вы.

— А вы, вообще-то, зачем внизу дежурили? — решил все же спросить я.

Главный, довольно молодой парень, изумился:

— Так нас же поставили вас охранять.

А, ну тогда понятно. Небось Сергей Иванович расстарался, чтобы я не сбежал. Как я мог забыть?

— Вы их хоть поймали? — спросил я, уже догадываясь, что мне ответят.

— Никак нет. Удрали. Нас же всего трое. Как же мы весь палисадник окружим?

Правильно, никак.

— Понятно. Ну, вы, хлопцы, извините, мне спать надо. Так что идите, охраняйте дальше.

Главный спохватился.

— Да, конечно. Извините, а с вами все в порядке?

Вообще-то нет, но ты-то мне уж точно не помощник.

— Да, уверен. Сейчас вот приберусь и спать лягу.

— Ну, спокойной ночи вам. Мы снаружи в машине будем дежурить, так что если что — зовите, — сказал один из них, выходя из моей квартиры.

Я тоже вышел из квартиры и на всякий случай посмотрел на замок. Ни царапинки! Ничего не скажешь, профессионально открыли. Кто бы мог подумать, что в милиции такие умельцы работают. Ээ… или это не милиция? Лида говорила что работает на ФСБ… Агентство так легко распоряжается работниками других структур?

В комнате царил неописуемый бардак. Тут и до этого-то было не очень чисто, а уж теперь и вовсе как на помойке: книги разорванные и целые, осколки от горшков с цветами, земля из этих же горшков, и прочее, и прочее. Никакого желания убираться у меня не возникло. Даже отдаленного. Но книги я все же на полке расставил. Ведь книги — это святое.

Единственное, что меня беспокоило на данный момент, так это временное исчезновение звуков. Просто невероятно! То, что ко мне в квартиру залезли, уже совершенно не кажется чем-то особенно странным. Как-никак, уже в третий раз. Человек ко всему привыкает. Кроме этого прискорбного факта что-то еще не давало мне покоя. Я даже не мог определенно сказать, что именно, но… где-то на грани сознания звенел тревожный звоночек. Как я ни напрягался, а понять, что это, не смог.

Я лег спать как обычно, не раздеваясь. Вообще-то странно, что я так часто сплю. Вроде только проснулся, как организм вопит – пора спать. Зато после сна голод всегда притупляется, даже не верится, что ел я последний раз четыре дня назад. Да и то всего одну упаковку чипсов. Хотя, наверное, в больнице меня все же как-то кормили... клизмой, наверное.

Сон еще долго не шел, и я проворочался добрых полночи. Такое со мной было впервые за долгое время. Обычно я засыпал еще до того, как голова касалась подушки, а тут вертелись какие-то непонятные образы и голоса. Я вспоминал все события последнего месяца, и мне все время казалось, что я упустил что-то очень серьезное. И в тот момент, когда я был совсем близок к разгадке... я уснул.