"Мичман Болито" - читать интересную книгу автора (Кент Александер)

Глава 5. Превратности фортуны

Пока приказ открыть огонь передавался от палубы к палубе, все командиры расчетов поднесли фитили к запальным отверстиям орудий и отпрыгнули в сторону. Прошла доля секунды, показавшаяся Болито, стоявшему между двумя тридцатидвухфунтовыми орудиями, длинной в вечность. Все застыло, как на картине. Обнаженные до пояса моряки, склонившиеся у талей или держащие в руках ганшпуги. Командиры орудий с серьезными лицами, не видящие ничего, кроме своих портов и цели. Сквозь каждое квадратное отверстие орудийного порта была видна крепость. Над ней возвышался прозрачный, без единого облачка, купол небес.

И тут в одно мгновение все изменилось. На нижней палубе разразился гром орудийных выстрелов, корпус и шпангоуты застонали, словно на них обрушилась своей массой снежная лавина. Пушка за пушкой отпрыгивала назад, натягивая брюки, расчеты спешили прочистить ствол, забить заряд и закатить новое блестящее ядро.

Ветер снес в сторону густое облако порохового дыма, скрывшее из виду, словно густой бурый туман, очертания крепости.

— Прочистить запальные отверстия! Пробанить стволы! Заряжай! — кричал Трегоррен.

Но голос его, казалось, доносился словно из-за глухой завесы: первый залп сделал барабанные перепонки и мозги почти совершенно невосприимчивыми. Впрочем, результаты открытия огня стали очевидны. Первое волнение исчезло, ему на смену пришло некое дикое возбуждение, выражавшееся во взглядах, которыми обменивались расчеты орудий, смеясь и размахивая руками, как дети. Это не учения, это по настоящему, они стреляют на самом деле!

— Накатывай!

Снова колеса заскрипели по палубе, расчеты налегали на тали в стремлении первыми выдвинуть свое орудие через отверстие порта.

— Клянусь небесами, теперь эти пташки запоют по-другому! — донесся до Болито возбужденный голос Уэлсли.

— Кто бы они ни были, черт побери! — подхватил Трегоррен.

Во время паузы, пока расчеты наводили орудия, до Болито донесся шум с палубы, расположенной над ними. Должно быть, «Горгона» представляет собой сейчас впечатляющее зрелище для любого, способного оценить это, подумал мичман. С убранными по большей части парусами, отражая солнечные лучи от вороненых стволов орудий, она приближается к берегу. Ричард не имел представления о том, кто стреляет по кораблю и почему, и с удивлением отметил, что это и не важно. В эти короткие минуты все люди вокруг него, весь корабль с его экипажем, стали единым целым.

— Готовсь! По готовности… — томительная пауза. — Огонь!

Корпус корабля снова вздрогнул, как в конвульсиях, доски заходили ходуном у них под ногами, когда орудия отпрыгнули назад, окутав порты клубами порохового дыма.

Иден кричал, не обращая внимания на сердитые взгляды Трегоррена, некоторые моряки смеялись.

— Надеюсь, там, на квартердеке, знают, что мы делаем! — заорал Дансер. — Может статься, мы палим в белый свет!

Он вздрогнул, почувствовав, как что-то врезалось в корпус, вызвав многоголосый вопль наверху.

Болито кивнул. Прямое попадание. Кто бы они ни были, эти ребята платили ударом за удар.

Откуда-то донеслось клацанье помпы. Ричард пришел к выводу, что каленое ядро пробило обшивку, и вода потребовалась для того, чтобы залить его, прежде чем займется дерево.

Один из моряков взмахнул рукой, указывая наверх:

— Похоже, этим лентяям привалило работенки, не так ли?

Но никто не засмеялся. Болито заметил, как Уэлсли нервно потирает подбородок, словно не в силах поверить, что кто-то осмелился стрелять по королевскому кораблю.

— Все заряжены, сэр!

На трапе появился посыльный.

— Мы отворачиваем, сэр! — пронзительно закричал он. — Приготовиться к ведению огня левым бортом!

Посыльный исчез. Фэйруэзер посмотрел на Болито, сквозь клочья порохового дыма блеснули оскаленные в улыбке зубы:

— Мы всыпали им как следует, правда, сэр? Надо дать шанс другим орудиям!

— Дурак ты, парень! Это нас побили, мы отступаем, — рявкнул в ответ командир расчета, оглядывая казенник орудия.

Болито заметил, как по лицу Фэйруэзера расплылось изумленное выражение, и почувствовал, что грубоватая реплика комендора обеспокоила стоящих поблизости матросов.

Кланяясь бимсам, к ним устремился Трегоррен.

— К орудиям! Приготовиться накатывать пушки! — Замолчав, он посмотрел на Болито. — Какого дьявола ты вытаращился на меня?

— Мы отходим, сэр, — мичман старался говорить спокойно. Издали доносились звуки орудийных залпов. В распоряжении у командира крепости имелось достаточное количество артиллерии.

— Спасибо, что объяснили, мистер Болито! — Трегоррену пришлось ухватиться за бимс, поскольку «Горгона» резко накренилась, приводясь к ветру. Орудийные порты оказались почти на уровне моря. — Слышать шум битвы оказалось слишком для вас?

— Нет, сэр, — ответил мичман, стараясь сдержаться. — Полагаю, мы подошли слишком близко к берегу. Вошли в зону поражения крепостных пушек.

Моряки, несколькими мгновениями ранее спешившие к противоположному борту, остановились, глядя на них. Огромный лейтенант и худенький мичман стояли друг напротив друга на накренившейся палубе, уперев руки в бока, как два дуэлянта.

— Капитану лучше знать, — нервно сказал Уэлсли.

Трегоррен посмотрел на него.

— Вы намерены объясняться перед мичманом? — он переводил взор с одного подчиненного на другого. — Все к орудиям!

Но приказа открыть огонь левым бортом так и не последовало. Вместо этого наступило долгое затишье, прерываемое по временам лишь каким-нибудь шевелением на палубе сверху или трелью боцманских дудок, сзывавших матросов к брасам и шкотам во время перемены курса.

Командир ближнего к Болито орудийного расчета мрачно заметил:

— Говорил же я. Капитан уходит в море. И я бы поступил так же на его месте.

За время долгих изматывающих орудийных учений Болито никогда не находил времени осознать, насколько отрезанной от остального мира может быть их палуба. Теперь, когда матросы и офицеры, кто стоя, кто сидя, расположились у портов, он чувствовал, как его обуревают мрачные мысли и предчувствия. Судя по положению солнца, корабль направлялся прочь от земли, но кроме этого ничто не могло помочь развеять ощущение их полной отгороженности от окружающего мира.

— Закрепить орудия! — В полосках солнечного света на трапе вновь появились белые бриджи посыльного. — Всем офицерам собраться на корме, с вашего позволения, сэр!

— Полагаю, капитан весьма обеспокоен происходящим, Мартин, — сказал Болито.

Дансер бросил на друга хмурый взгляд.

— Но не обратится же он в бегство перед каким-то паршивым пиратом?

— По крайней мере, это лучше, чем убираться от него вплавь, потеряв корабль. — Болито старался ободрить приятеля. — Мне кажется, так лучше.

Если на нижней батарейной палубе за время боя ничего не изменилось, на квартердеке картина была иной. Щурясь от яркого света, Болито смотрел на две огромные дыры в грот-марселе и алое пятно на палубе, говорившее, что здесь был ранен или убит человек. Подойдя к борту, он увидел, как земля постепенно тает в туманной дымке. Очертания острова и его крепости уже слились с линией материка, а стоящие на якоре корабли почти исчезли из виду, поскольку линейный корабль находился примерной в той же точке, откуда те стали видны за несколько часов до того. Разглядеть баркентину не удалось вовсе.

— Как думаете, где сейчас «Афины»? — с беспокойством спросил Дансер.

— Ос-стались там, п-присматривать за этими п-подонками, — предположил маленький Иден.

Дансер кивнул.

— Да сопутствует им удача.

В молчании они ждали, пока Верлинг не распустил прислугу девятифунтовок квартердека и не дал команду всем офицерам собраться вокруг него. Первый лейтенант показался Болито таким же раздраженным, как обычно, его клювовидный нос ворочался, проверяя присутствующих и выявляя тех, кто еще не прибыл.

Капитан Конвей отошел от наветренного борта и остановился у поручней квартердека, наблюдая, как внизу прислуга восемнадцатифунтовых орудий проверяет снаряжение и вновь укладывает гирлянды с ядрами. В воздухе ощущался сильный запах пороха, нагретого металла и обугленного дерева.

— Все собрались, сэр, — доложил Верлинг.

Повернувшись спиной к поручням и положив руки на их отполированную поверхность, капитан задумчиво посмотрел на офицеров.

— Мы будем оставаться вне видимости с острова и бросим якорь чуть дальше по побережью. Как вам известно, мы подверглись обстрелу, причем с точностью, ставшей для меня неприятной неожиданностью. — Он говорил спокойно и неторопливо, выражая не большее волнение, чем когда объявлял о наказании плетью. — Враг хорошо подготовлен, а наша бомбардировка, по всей видимости, не принесла результатов. Но я должен быть уверен. Нужно получить сведения о том, с чем мы имеем дело.

Судя по репликам тех, кто был на верхней палубе во время короткого боя, это было еще не все.

— Несколько месяцев назад, — продолжил капитан Конвей тем же тоном, — поступило сообщение, что один из наших бригов — новое судно, несшее службу в этих водах, — не вернулся вовремя в порт и считается без вести пропавшим. Погода стояла скверная, и несколько торговых судов тоже получили повреждения. — Взгляд капитана поднялся к развевающемуся на грот-мачте вымпелу, глаза его блеснули в ярком свете солнца. — Когда утром мы огибали мыс, «Афины» шли первыми. Впередсмотрящие отрапортовали, что замечены два стоящих на якоре корабля. Еще несколько могут находиться под прикрытием острова. — Впервые сначала речи голос его зазвучал громче. — Однако одним из них был пропавший бриг, корабль Его Величества «Сэндпайпер» с четырнадцатью орудиями на борту. Увидев его, «Афины» должны были подумать, что все в порядке, что капитан «Сэндпайпера» уже выполнил за нас нашу работу.

Из груди Дансера вырвался вздох. Капитан продолжил:

— Бриг служил приманкой, наживкой для нас. Мы должны были оказаться под прицелами орудий крепости, потеряв ход и возможность маневрировать, а это верная смерть. Так случилось, что баркентина получила несколько попаданий. Сомневаюсь, сумел ли кто из ее экипажа спастись.

Наступила мертвая тишина. Болито вспомнилась недавняя суета на батарейной палубе, возбуждение, которое они чувствовали и ощущение важности их работы. В его памяти всплыло неулыбчивое лицо мичмана Гренфелла, за внешней суровостью которого крылось гораздо больше доброты и тепла, чем можно было представить на первый взгляд. На квартердеке не прозвучало ни единого слова. Ничего нельзя изменить, ничем нельзя помочь. Но все же…

— Когда мы нашли «Афины», — негромко продолжил капитан, — мистер Трегоррен высказал предположение, что пиратов напугало появление другого судна. Теперь кажется весьма вероятным, что этим судном были мы, а причиной такой поспешности пиратского корабля являлось его нежелание раскрыть нам, кто он такой — захваченный британский военный корабль! Представляете, джентльмены, какой урон может быть нанесен доброму имени нашей страны? — Конвей выплевывал из себя слова, будто они были пропитаны ядом. — Ни один добропорядочный торговец не станет опасаться корабля, столь очевидно являющегося британским военным судном! Это не пиратство, это хладнокровное убийство!

— Это так, сэр, — кивнул Верлинг. — Кто бы ни командовал этим сбродом, мозги у этого парня работают как надо!

Капитан не показал вида, что слышал эту реплику.

— Кто-то из нашей призовой команды мог остаться в живых. — Глаза капитана опустились вниз, на кровавое пятно у него под ногами. — Этого мы, возможно, никогда не узнаем. Так или иначе, наши ближайшие задачи: захват брига и выяснение подробностей случившегося.

Болито окинул взором собравшихся. Захватить бриг. Ни больше, ни меньше.

— Ночью мы высадим десант. Луны нет, да и погода пока благоприятствует. Морская пехота устроит диверсию. Но главное — отбить бриг, это пятно на нашей чести должно быть смыто!

Капитан обернулся навстречу появившемуся на трапе хирургу.

— Ну?

— Впередсмотрящий умер, сэр, — глубоко посаженные глаза Лэйдлоу не выражали никаких эмоций. — Перелом позвоночника.

— Понятно. — Капитан снова повернулся к офицерам. — Это был тот самый впередсмотрящий, который первым заметил «Сэндпайпер». Одно из ядер, пущенных по нам с перелетом береговой батареей, видимо, сбросило его на палубу.

Болито посмотрел на хирурга — не выдаст ли тот каким-нибудь жестом, что этот впередсмотрящий был именно тем матросом, которого подвергли порке.

Капитан облизнул губы. На квартердеке было жарко, а ведь самая жаркая часть дня была еще впереди.

— Мистер Верлинг проинструктирует вас, — сказал Конвей. — Для десанта потребуются две шлюпки. Большее количество только уменьшит наши шансы. Выполняйте, — произнес капитан, уже повернувшись.

Верлинг проводил его взглядом.

— Атаку возглавят два лейтенанта и три мичмана. — Он холодно посмотрел на Трегоррена. — Вы будете старшим. Отберите только лучших. Эта работа не для фермеров.

— Что это з-значит, Д-дик? — прошептал Иден.

На фоне остальных он казался совсем крохой.

— Нам предстоит в темноте взять бриг на абордаж и вырезать всех, прежде чем они успеют хотя бы пискнуть, — ответил молчаливый мичман по имени Пирс. — И добавил с чувством:

— Бедняга Джон Гренфелл. Мы росли с ним в одном городе.

— Возвращайтесь к своим обязанностям, — сказал Верлинг. Матросов можно распустить с боевых постов. Займите их, я не хочу слышать стенаний и хныканья по поводу случившегося.

Все стали расходиться, каждый размышлял о непредсказуемости смерти.

— Потребуется тридцать человек… — произнес Трегоррен. Он запнулся, услышав голос Пирса.

— Я хочу вызваться добровольцем, сэр.

Трегоррен равнодушно посмотрел на него.

— Мистер Гренфелл был вашим другом, я совсем забыл. Мне жаль.

Болито осуждающе поглядел на лейтенанта. Вопреки всему, что произошло, несмотря на возможность самому быть убитым, Трегоррен находил удовольствие в издевках над хмурым Пирсом.

— Отклоняется, — отрезал лейтенант. Взгляд его остановился на Идене. — Ты должно быть, счастливчик. — При виде покрывшей лицо Идена бледности Трегоррен улыбнулся. — Хороший шанс заявить о себе.

— Но он же самый младший, сэр, — вмешался Болито. У некоторых из нас больше опыта и… — он запнулся, почувствовав, что попал в ловушку.

Трегоррен покачал пальцем.

— Об этом я тоже запамятовал: о том, что наш мистер Болито всегда боится, как бы кто-нибудь не украл его лавры, не позволил ему прославиться, ведь тогда его знатно-могущественная семья нахмурит свое чело!

— Это неправда, сэр. И это нечестно!

— Неужели, — Трегоррен пожал плечами. — Не важно. Вы отправляетесь с нами, а также наш умник, мистер Дансер. — Уперев руки в бедра, он переводил взор с одного мичмана на другого. — Первый лейтенант приказал отобрать лучших. Но нельзя же оставить корабль без нормальных мичманов. Главное в десантной операции — набрать указанное количество людей!

Он вытащил из кармана часы.

— Вся группа должна быть готова через час. Мистер Хоуп станет моим заместителем. О готовности рапортуйте ему.

— Уж лучше Хоуп, чем Уэлсли, — уныло пробормотал Дансер. — Тот теплый, как парное молоко.

Они шли по проходу наветренного борта, размышляя о Гренфелле и других, кто погиб на баркентине.

— Я… я не б-боюсь! П-правда! — яростно заявил Иден. Он загнанно смотрел на товарищей расширившимися глазами. — Я т-только не хотел идти с Т-трегорреном! Он в-всех нас п-погубит!

Дансер посмотрел на него, стараясь выдавить улыбку.

— Мы будем рядом. Может, все не так уж плохо. — Он повернулся к Болито. — Как это делается, Дик? Тебе уже приходилось участвовать в таких переделках.

Болито продолжал смотреть за коечную сетку, в сторону расплывающихся очертаний суши и сверкающую полосу моря.

— Стремительно. Здесь все зависит от внезапности. — Ричард избегал встречаться взглядом с друзьями. Что он может сказать? Рассказать о яростных криках и проклятиях людей, дерущихся кортиками, ножами, топорами и пиками? О близости врага, об ощущении его дыхания, его ненависти на лице? Это совсем не похоже на морской бой, когда враг находится на другом корабле. Это такие же люди, из плоти и крови.

— Из твоего молчания я могу сделать вывод: да поможет нам Бог, — негромко сказал Дансер.

На орлоп-деке они обнаружили Пирса и двух других мичманов, расставляющих по местам сундучки и потрепанные стулья. Помощники хирурга унесли все свои инструменты и препараты как только сыграли отбой.

У одного из гигантских шпангоутов «Горгоны», на своем обычном месте, стоял сундучок Гренфелла, над ним висели его лучшая шляпа и кортик.

— Он всегда говорил, что ему не светит стать лейтенантом. Теперь он и вправду никогда им не станет.

Болито обернулся, увидев, что в каюту вошел Маррак, как всегда в безукоризненно чистой сорочке.

— Оставьте его вещи в покое, — бросил Маррак. — Может, еще есть надежда. — Он повесил мундир на стул и продолжил. — Вы вряд ли увидите баркентину. У «Афин» не было ни единого шанса. Они уже спустили паруса, чтобы подойти к бригу, когда крепость открыла огонь. — Взгляд мичмана был направлен в никуда. — Баркентина загорелась, потом затонула. Я видел, как некоторые из наших бросились вплавь. Потом появились акулы… — Дальше говорить он не мог.

Дансер посмотрел на Болито.

— Кажется, я что-то читал про «Сэндпайпер».

— Точно одно, — сказал Маррак. — Наш капитан никогда не допустит, чтобы королевский корабль оставался в руках врага, чего бы это не стоило. — Он подошел к своему сундучку и вынул из него кожаный футляр. — Возьми мои пистолеты, Дик. Они самые лучшие на корабле. Их дал мне мой отец. — Маррак отвернулся, словно устыдившись проявления своих лучших чувств. — Видишь, как я надеюсь на вас?

В каюту вбежал маленький вестовой.

— Прошу прощения, господа, но четвертый лейтенант ищет вас, и грозится убить всех!

— Этот мне Трегоррен! — воскликнул Дансер с несвойственной для него горячностью. — Я согласен с нашим малышом Иденом: этот проклятый идиот слишком занят собой, чтобы думать о чем-либо другом!

Они поспешили к трапу, и только тут спохватились, что Иден еще не тронулся с места. Мичман не отрываясь глядел на сундук и кортик Гренфелла, размеренно покачивающийся в такт движениям корабля.

— Пойдем, дружок, — мягко сказал Болито. — Нам предстоит много дел до заката.

Да и после него, добавил он уже про себя.